Читать онлайн "Басни Посохова без морали"

Басни Посохова без морали

Москва

2025

Басен без морали не может быть или не должно быть. Однако почти у всех баснописцев есть басни, в которых мораль никак по тексту прямо не выражена. Она есть, конечно, по содержанию, но читатель как бы сам обязан сформулировать её для себя. Вот автор в настоящий сборник и подобрал именно такие свои басни. А в качестве пролога к нему использовал своё же стихотворение «Лирика баснописца».

Лирика баснописца

Ну, вот не лирик я, поймите,

По сотворению стихов.

Достал вас баснями, уймите,

Уняться сам я не готов.

Гляжу на звёздные поляны,

На золотые миражи,

А в голове всё обезьяны,

Коровы, змеи и ежи.

Медведи, лошади, лягушки,

Лисицы, зайцы, барсуки,

Собаки, волки, овцы, хрюшки,

Павлины, гуси, индюки.

Вороны, дятлы, попугаи,

Пингвины, голуби, орлы,

И эти, чья судьба такая –

Быть вечно глупыми – ослы.

Слоны, так те, ломая кроны,

В любую басню сами прут.

За ними львы, надев короны,

Туда же царственно идут.

С такими верными друзьями,

С такой компанией зверей

Смеяться я могу годами

Над недостатками людей.

* * *

Вопрос баснописца

Я это так, для диалога.

На свете всех и всяких много,

И каждый дом свой бережёт.

Но тут намедни как-то вот

Собрание в лесу случилось.

Зарянка, было, отлучилась

И вдруг ещё одно яйцо в гнезде,

Лежит по центру в тесноте,

Но больше вроде и светлее.

На днях и с трясогузкой то ж,

И с пеночкой, и с соловьихой.

Поднялся гомон, гам, галдёж.

– Подумаешь, какое лихо –

Не те параметры и цвет,

Чужих яиц в природе нет,

Несёмся мы для общей цели!

Вопрос:

И кто ж такое произнёс

С высокой ели?

* * *

Богатый Барсук

Живёт Барсук царю под стать,

Нору в дворец преображая:

Из золота его кровать,

Большие вазы из Китая,

Из Франции вино, коньяк,

Камин из малахита,

Ковры – Афганистан, Ирак,

Из Англии мохито.

А в Форбс по осени попал,

Так выпил всё и в спячку впал.

Проснулся аж в начале мая,

Наружу вылез – мать честная:

За мочажиной волчья стая,

Перед норой медвежий след,

Прохода никакого нет,

Коряги, топь, лесоповал,

Лопух, крапива, мох да сучья.

– Эх, голова твоя барсучья! –

Сказала тут ему Сова. –

Живая правда такова:

Дворцом тогда бывает дом,

Когда по-царски всё кругом.

* * *

Чудо из чудес

Чуть сэкономив на провизии,

Купили звери телевизор.

Всем миром взяли, сообща.

Пища,

Крича, визжа и споря,

Во избежание слёз моря

Поставили его на пень.

Пусть, дескать, те, кому не лень,

Из чащи кто или с опушки,

От Волка серого до Мушки,

Сидит и смотрит целый день.

А, может, даже и всю ночь.

Прочь,

Ягоды, грибы, коренья!

Прочь,

Игры, пляски, шутки, пение!

Набравшись жуткого терпения,

Все звери вдруг без исключения,

Как в Библию иль как в Коран,

Уткнулись в голубой экран.

Шёл бесконечный сериал про лес:

Про ягоды, грибы, коренья,

Про игры, пляски, шутки, пение…

Ну, точно, чудо из чудес.

* * *

Баран за чаем

К свинье-подруге заглянул Баран.

Один стакан, другой стакан…

И маленький глоточек чая

Отпил из кружки и отчалил

К друзьям-ослам, к друзьям-козлам.

И там по-дружески, и там…

А утром череп пополам,

И печень жалобно болит.

Лежит Баран и говорит:

– Вот так мы гроб и получаем.

Пора кончать, пожалуй, с чаем.

* * *

Поэт и боты

Себя давно

Свободной птицей представляя,

В окно

Смотрел поэт,

Ворон считая.

Уж много лет

Он не имел другой работы.

Боты

Сушились тут же на окне.

И говорят они вдруг тихо, сухо:

«Не птица ты, поэт, а муха.

Летаешь с нею наравне,

От койки и окна – к буфету,

А от буфета – к туалету».

* * *

Старушки

Раз в дороге,

В электричке,

Перепутав все таблички,

Две старушки,

Как подушки,

Сели друг напротив дружки.

– Ты куды?

– В Москву, а ты?

– Я ж в Калугу из Москвы.

– Вот так здорово!

– Уж, да!

В разны стороны нужда

Нас с тобою завела,

А вагон один дала.

– Ну, голубушка, дела.

Я таких больших чудес

Сроду не видала.

– Значит, шибко ты отстала.

Это ж, матушка, прогресс:

Вместе рядышком сидим,

В разны стороны летим.

И молчи ты, горя мало,

Довезут, куды пристало.

* * *

Акустический садист

В одном лесу и днём, и ночью

Стал Волк вдруг страшно выть, когда захочет.

Притом, как начинает выть,

Так напрочь заглушает соловья

И оглушает даже глухаря.

– Уж лучше б квакал, как лягушка, –

Сказала Цапле прилетевшая из глухомани Выпь. –

Я что-то не пойму, подружка.

Волкам положено выть только на луну,

А этот и на солнце воет.

Собраться должен весь лесной народ

И объявить ему войну.

Пусть знает, что для нас он не артист,

Не птица певчая, а сумасброд

И акустический садист.

Никто не вправе нарушать закон природный.

– А я так думаю, протестовать не стоит.

– Почему?

– Не на того обрушим мы свой общий гнев.

Закон нарушил Лев,

Присвоив Волку звание «Народный».

Хоть нет у Волка никаких заслуг,

Ни голоса, ни слуха.

Но Волк давно – придворный друг

И пьёт со Львом из одного стакана.

А Лев – наш царь, и у него охрана.

Вот и решило всё царёво брюхо:

За звание Волк Льву ягнёнка приволок,

А за какой-нибудь там орденок

Пообещал ещё аж целого барана.

* * *

Подхалим

Льстец-подхалим

С начальником своим

Попал в беду:

Еду

Себе искали злые волки.

Это у нас амбары, полки.

А у зверей –

Что Бог послал.

Быстрей

Бежал

Прочь Подхалим.

Начальник же, весьма томим

Огромных габаритов тяжким брюхом,

Был съеден так, что даже мухам

Там нечего уж было есть.

Но лесть

И здесь

Нашла приманку.

Смотря на бренные останки,

Вот что сказал наш Подхалим:

«Мы все скорбим,

Мы не простим,

Мы отомстим,

Дань отдадим…»

(То есть почтим и доедим).

* * *

Вопрос

Однажды чей-то жирный Кот

В чужой прокрался огород

И развалился там вальяжно.

Любому Псу тут очень важно

Природный выполнить приказ:

Облаять наглеца, прогнать,

На дерево его загнать.

Так всё и вышло в этот раз.

Так, да не то.

Сидит Кот на высокой ветке

И говорит Псу: – В клетке

Тебя бы надо содержать.

Ты ж непонятно кто!

А лучше бы вообще прикончить.

Ни гончий,

Ни пудель ты, ни фокстерьер,

Ни мопс, ни шпиц, ни бультерьер,

Ни лабрадор, ни волкодав.

Одно и можешь – гав, да гав.

Да собирать ещё объедки.

Не предки

У тебя, а сброд.

И выродок ты редкий

От морды до хвоста.

Ещё такого я не знаю.

Молчал бы вовсе уж, урод,

И убирался в будку.

Не взять меня тебе, ублюдку.

Нос не дорос.

– Ах, так! – взбесился Пёс.

И против жирного Кота

Созвал всю местную собачью стаю.

Вопрос:

Куда теперь тому деваться,

Кто любит сверху издеваться?

* * *

Две валюты

Сцепились как-то в схватке лютой

Известные всем в мире две валюты.

– Я припечатаю тебя одним шлепком.

– Горазда шлёпать ты лишь языком.

Бой начался… Удар, ещё удар…

Всего минута.

И вот уже одна валюта,

Как пьяная или больная,

Лежит в бредовой темноте.

– Да ты ж бессильная совсем, кошмар! –

Сказала, уходя, другая. –

– Печатают тебя не те.

* * *

Не мухи если бы

Один Сизарь

Вдруг вспомнил – встарь

Все голуби в деревне жили

И все здоровы, сыты были.

С отливом грудь,

Во взгляде радость,

В размахе крыльев сила, стать.

А нынче взять – Не жизнь, а гадость,

Унылый путь

В трубу котельной.

А, может, лучше жить отдельно,

Вдали от города, в глуши.

Воркуй там нежно от души,

Ешь спелую в полях пшеницу,

Пей чистую в пруду водицу…

И городская сроду птица

Умчалась в райский уголок.

Кругом поля, сады, лесок.

И с чистым, теплым чердаком

Красивый, крепкий, сельский дом,

Не небоскрёб, не развалюха.

Вот на него-то Голубок

И сел наш. Тут же села Муха.

Обыкновенная, из местных,

Шмелю мохнатому под стать.

И горожанина кусать

Как напустилась, прямо в темя.

– Эх, первобытное вы племя, –

Обиделся незваный гость.

– Дичь деревенская.

Ни дать, ни взять.

Провинция!

Культурного, видать,

Здесь нету никого.

В столице я

Недавно повстречал его.

Летит, как чуморной,

На горсть

Какой-то дряни возле урны.

Больной,

Худой,

Почти слепой.

Зато... культурный.

* * *

Водка и Горилка

Нашёл Бомж две бутылки –

От Водки и Горилки.

И положил их на ночь рядом.

Одна сверлит другую взглядом

И произносит: «Я вкуснее».

В ответ другая: «Я пьянее».

Одна: «А я моложе».

Другая: «Я дороже».

Одна: «Мне каждый рад,

А ты фальсификат».

Другая: «Я всех чище,

А ты питьё для нищих».

И так они в ночной тиши –

А я… а ты… а я… а ты…

Тут Бомж им выдал от души:

«Кончай базар, давайте спать!

И зараз будем спочивать.

Вы обе дюже хороши,

Когда полны, а не пусты».

* * *

Дятел и молоток

Спросил у Дятла Молоток

– Как чувствуешь себя, браток?

– Нормально, брат, пока живой.

– И всё в порядке с головой?

– Бывает, поболит, но мало.

– А мне совсем не в тягость труд.

Вот рукоятка вдруг пропала,

Другую, новую, воткнут.

Боёк вообще же из металла.

С такой заботой век живут.

А твой век короток, приятель.

– Зато, – сказал спокойно Дятел. –

Я отдыхаю и стучу,

Когда и сколько захочу.

* * *

Поэт и придурок

Художника обидеть может каждый.

Но не поэта –

Стихи его страшнее лома,

Нет против них приёма!

Однажды,

Летом,

У окна

Меж лестничных площадок

Многоквартирного жилого дома

Один мужик сказал

Другому:

– Курилка тут запрещена,

Не надо нарушать порядок.

Иди на улицу, сосед.

А тот в ответ:

– Иди ты на…

Но не пошёл туда поэт,

А кисть да краску взял

И на двери курильщика намалевал:

«Он бросил в подъезде окурок

И сплюнул во след по-блатному.

Поскольку с рожденья придурок,

Схвативший не ту хромосому».

* * *

Диагноз

Однажды летом, в тёплый день,

В лесу, строительство где шло,

На пень

От срубленной намедни ели

Две птицы рядом сели.

– Ты, Филин, вероятно, спятил, –

Сказал соседу Дятел. –

Зачем ты ухаешь, когда светло,

Кого ты тут пугаешь?

– Ну, как же ты не понимаешь,

Чугунная твоя башка!

Если строителей не запугать,

Они весь лес тогда погубят.

А без него не выжить нам никак.

– Да на твоё им уханье плевать,

Для них ты просто пустобрех.

Где им прикажут, там и рубят.

– А что, если Медведя нам позвать.

Пусть явится сюда хозяин леса,

Закроет стройку и прогонит всех.

– Теперь ты, Филя, точно спятил, –

Поставил свой диагноз Дятел. –

– Каким же надо быть балбесом,

Чтобы того звать на подмогу,

Которому возводят здесь берлогу.

* * *

Учитель

Зимою Голубю немножко

Насыпал кто-то хлеба крошки.

Но вдруг, откуда ни возьмись,

Учитель кушать объявился.

И тут ученья начались.

– Не налетай, не торопись!

Один вот так вот подавился.

А, если б слушать не ленился

И обратился бы ко мне,

Я б показал ему, как есть.

Да подожди ты в стороне,

Не лезь!

Успеешь ты ещё покушать.

И Голубь Воробья стал слушать.

Пока он слушал и смотрел,

Учитель хлебушек весь съел.

* * *

Лисья память

В курятник забралась Лиса.

Но не было в деревне пса,

Который не имел бы весу.

Услышав лай, Лисица – к лесу.

А псы за ней. Не псы, а бесы

В собачьих шкурах.

О курах

Думалось Лисе:

«Стать жертвой из-за них проклятых.

Да пропади они совсем!

Забуду даже, как едят их.

Дай Бог, мне только убежать».

Бог дал и полежать

На бугорке, покрытом мохом.

«Как я могла так думать плохо

О милых птичках, вот дурёха, –

Смеялась над собой Лиса.

– Забыть о курах – чудеса!»

* * *

Казнь

Вот что приснилось ночью мне.

В какой-то сказочной стране,

Чиновничье нарушив братство,

За казнокрадство

Очень быстро

Решили порешить министра.

Но вот оказия –

В день казни

Под виселицей новой

Скамейки не нашлось готовой.

Казнь отложили. Но потом,

Совсем уж наподобие издёвки,

Не оказалось главного – верёвки.

А в третий раз не оказалось мыла.

Пришлось работать топором,

Венчая приговор суровый.

А утром вспомнил я о том,

Что с мылом здесь,

У нас,

Когда-то тоже плохо было.

Зато как хорошо сейчас –

Всё есть,

И воры живы и здоровы!

* * *

Предел

Шакал,

Прославиться мечтая

И удаль показать свою,

На Льва напал.

Тот безмятежно спал,

Не зная лучше рая.

И вдруг к нему,

Природой данному Царю,

Шакал без спроса прикоснулся.

Лев сразу же проснулся,

Встрепенулся,

Огрызнулся…

Короче, зря Шакал

На Льва напал.

Шакала глупого Лев разодрал

По праву силы и короны.

Узнав об этом, три вороны

С густой ветвистой дуба кроны

Заголосили: «Обороны

Необходимой тут предел

Установить Лев не сумел

И с явным злом его превысил.

А потому Льва, как и любого,

Зайчишку там иль хомячка какого,

Под суд отдать закон велит.

Пусть тоже в клетке посидит».

Услышав сей вердикт,

Лев так взревел,

Что вздрогнули аж тучи.

И вмиг на дерево взлетел

Одним прыжком своим могучим.

«Я покажу вам, где предел

Царя валить со всеми в кучу!»

* * *

Общий род

В каком-то сказочном краю,

Как и положено царю,

Без компенсаций, просто даром,

Могучий Лев одним ударом

Сдирает шкуры со зверья.

Тем мало нижнего белья:

И холодно, и стыдно,

И больно, и обидно.

Но делать нечего, идут

Туда, где царствует Кот-плут.

Тот всё, что нужно, продаёт.

Но тоже так при том сдерёт,

Что сразу видно – Лев и Кот

Один имеют общий род.

* * *

Слон и паук

Гостей незваных жизнь полна.

Однажды в доме у Слона,

На стенке, прямо за карнизом,

Без спроса, паспорта и визы,

Без «здрасьте» и пожатий рук

Возник Паук.

Слон глянул на него беспечно,

Вздохнул, зевнул, газету взял

И добродушно так сказал:

– А, Бог с тобой, живи хоть вечно.

Коль ты не враг, так друг.

Того и ждал Паук.

Слова услышав эти,

Плести он начал сети.

Сперва карниз весь переплёл,

Причём, довольно шустро.

Затем два кресла, стулья, стол,

Часы с кукушкой, люстру.

И принялся уж за кровать.

Слону, конечно, надо б встать,

Да просто сдунуть Паука.

Но не решиться он никак

Обидеть злую кроху.

С досады даже охнул

И поругал себя.

Паук же, медлить не любя,

Связал слоновью тушу

И целый век свой кушал.

* * *

Портной

Какой-то Ёж, сочтя иголки,

Что были на его спине,

А также то сочтя, что не

Хватает будто бы портных

И потому вещей простых,

Решил начать кроить и шить.

И вот к весне на барахолке,

Благодаря которой можно жить,

Не расточаясь на поклоны,

Вдруг появились панталоны.

«Весенние» назвал их Ёж.

– За что так здорово дерёшь? –

Спросила у него Коза.

Но, услыхав в ответ: «Глаза

Протри и посмотри, что за

Тобой уж очередь стоит»,

Добавила: – Ну, паразит!

Завёртывай давай.

Прошло полгода.

Рай,

Везение

Ежу сполна на барахолке.

Те ж панталоны, с той же полки,

Он продаёт дороже вдвое.

Название-то у штанов другое –

«Осенние».

* * *

Гиена и Елена

Гиена встретила Елену,

Которая в ночную смену

Клиентов поджидала у Кремля.

– И носит же таких Земля,

Шалав бесстыжих и срамных! –

Не совладав с собой,

В сердцах произнесла Гиена.

– Пасть, старая, закрой.

А то как пну под дых! –

В ответ оскалилась Елена.

Гиена тоже, как гиена,

Клыками гневно повела

И недовольная ушла.

Сказав, однако, перед тем:

– Твой труп охотно бы я съела.

А так, гуляй и дальше смело.

Живую падаль я не ем.

* * *

Перья

Всё.

Надоело.

Не могу.

Довольно.

Хватит.

Убегу!..

И убежал он

За кордон.

Без дела там он

Пошатался.

Как что-то где-то поболтался.

Куда-то чем-то окунулся.

И вновь на родину вернулся.

По старым улицам идёт,

Но ничего не узнаёт.

Запутался, устал, согнулся,

Раз сто без толку обернулся,

Примерно столько же запнулся,

Не отдохнул, не пообедал.

А тут ещё Ворона эта.

Следит, как будто он не свой.

И каркает над головой

С охотой явной заклевать,

А не обнять, поцеловать

Прибывшего из далека

Полуживого земляка.

Хотел Ворону он прогнать,

Да, вот беда, забыл, как звать

По-русски эту птицу злую.

Тогда он ей,

Являя злость свою,

Кричит с чужим акцентом: «Эй!

Перья, кыш отсюда!»

А та в ответ: «Привет, Иуда!

Отбросы я всегда клюю,

А не целую».

* * *

Секрет

Лежит Кот сутками и дремлет,

Встаёт лишь ночью иногда.

Работу, труд он не приемлет,

Лень обессилила Кота.

На что его ещё хватает,

Так это только кошки знают.

И вдруг ранёхонько намедни

Зашёл к нему Петух соседний.

– Я от актива, – говорит. –

Вопрос у нас один стоит.

Мы вот хотим тебя спросить,

Когда начнёшь мышей ловить?

– А никогда! И так я сыт,

Упитан, крепок и здоров

Без ваших мелких грызунов.

– И в чём сей сытости секрет?

– Секрета никакого нет.

Не будь, сосед,

Таким наивным:

Все кошки для котов

Весьма гостеприимны.

* * *

Горе

Ошибки совершает каждый.

Однажды

Решил Всевышний наш Творец

Вражде смертельной положить конец.

И повелел всем сущим в мире жить.

Не есть друг друга, а дружить.

Протестовать и вслух тужить

Не всякий сразу же решался.

Вот и якшался,

Кто с кем мог.

В иное б время на порог

Друг друга даже не пустили.

А тут как будто всё простили,

Живут в согласии, в ладу…

– Да лучше нам гореть в аду! –

Послышалось, однако, вскоре.

Вопили все вокруг, слёз – море.

А в чём же горе?

Горе в том,

Что не друзья фазан с орлом,

Кобыла с волком, лань со львом,

Комар с лягушкой, жук с кротом,

Карась со щукой, мышь с котом,

А человек – тот со скотом.

* * *

Богоявление

Давным-давно один ваятель

Старинный Бахуса приятель

Чего-то вылепил, как смог,

И всем сказал, что это бог.

Но видно было, что не тот

У образа сего живот, И зад не тот, и рот,

И голова наоборот,

Не бог, короче, а урод.

Но восприимчивый народ

И на такого стал молиться,

К перстам холодным так и льнёт.

И вдруг сам Бог сошёл на Землю,

И что он видит – люди внемлют

Какой-то пьяной небылице.

Его ж никто не узнаёт,

Ни по лицу, ни по одежде.

И прежде,

Чем он представиться хотел,

В него булыжник полетел.

Прижавши нимб, задравши тогу,

Бежать пришлось живому Богу…

* * *

Дуб и рябина

Дуб важный, вековой,

Издал однажды тяжкий вой:

– Хочу семью и дом я свой!

И вот к Рябине молодой

Он прикасается листвой.

– Послушай-ка, соседка,

Чем гнуться, будто ветка,

И обниматься с клёном,

Иди ко мне под крону.

– Нет, Дуб, я не дубина, –

Ответила Рябина.

– Но отчего и почему

Ты так привязана к нему?

Ведь клёну даже одному

Стоять под ветром трудно.

Да, выглядит он чудно.

Так это ж просто ерунда,

Коль коротки его года.

А я, по крайней мере,

Ещё лет сто отмерю.

– И что! –

Воскликнула Рябина. –

Живи хоть сто,

Хоть по сто по сто,

Живи хоть сколько,

Думай только.

* * *

Признание

Едва

Смогли узнать друг друга два

Товарища – так сильно сдали.

– Пойдёшь?

– Пойдём.

Поковыляли.

Пришли, расположились, взяли.

И потекла живая речь.

– Однажды выложил я печь,

Такую печь, что до сих пор

Меня там помнят.

Да, Егор.

Работал я и печником.

– А что потом?

– Потом я был массовиком

Потехи ради.

– Вот не подумал бы, Аркадий.

– Потом с тоски преподавал,

Афиши в клубе рисовал,

Тайгу валил,

Дома рубил,

В кино работал,

Крыши крыл,

Китов ловил,

Баранов брил,

Огонь тушил,

Костюмы шил,

Играл в оркестре на трубе,

Таскал диваны на себе,

Был массажистом в финской бане,

Брал чаевые в ресторане,

Фотографировал,

Доил,

Полы паркетные стелил,

Потом работал в профсоюзе,

Потом выделывал на пузе

В каком-то цирке номера,

Давал и уголь на-гора.

Потом писать пришла пора.

– Да, необъятно как-то очень.

Но больше всё ты был рабочим.

А вот начальником ты был?

– Был я этим, правда, был.

В одном

Совете областном.

– А был ли ты парашютистом?

– Был.

– А журналистом?

– Был.

– А?..

– Был.

– Так кем же не был ты?

– Специалистом.

* * *

Иван и Степан

Иван и друг его Степан

Работали на Каме.

Сказали им: «Дадите план,

Двойной оклад за нами».

Ещё сказали: «Если что,

Немедленно звоните.

До берега тут метров сто,

Извольте, доплывите».

Всё вроде было хорошо,

Всё было вроде ладно.

Но вдруг Иван на дно пошёл,

Воочию, наглядно.

И тонет, тонет наш Иван,

Хоть Кама и не Терек.

А что же делает Степан?

Плывёт… звонить на берег.

* * *

Ну и ну!

Опять зарплату получил,

Зашёл, купил, запил…

И был такою жизнью недоволен.

«Не алкоголик я, не болен.

Работник я вполне хороший.

Меня подводят только гроши.

Вот захочу и сразу брошу».

Так думал землероец Крот.

И точно – вот

Он на приёме у главбуха.

Сопит и чешется за ухом,

Всё объясняет, что к чему.

– Урежьте срочно мне зарплату.

Одному,

Брать лишнее не по уму.

На водку только.

– И сколько

Ты хочешь в месяц получать,

Сто тысяч, как по штату,

Или, допустим, двадцать пять?

– И с этого запью опять.

Давайте тыщу.

– Ну и ну!

Совсем ты обнаглел, дружище.

Не мог придумать, что похуже.

Я говорю тебе, как есть:

Чтоб на такие деньги сесть,

Диплом какой-нибудь, да нужен.

* * *

Анонимка

Один приличный с виду Лис

Вдруг на Козе худой женился.

Год с лишним прожил – не запился,

Не захирел, не удавился.

Но вот в распутство всё ж пустился.

Да так, что даже змей и крыс,

И тех, стервец, не сторонился.

За то и казус с ним случился.

Отбыв шальную ночь в обнимку,

Пришёл с рассветом он домой.

Жена не спит – подол сырой,

В копыте держит анонимку.

– В чём дело, – спрашивает Лис. –

Плохое что-нибудь в письме?

Коза молчит, ни бе ни ме.

– Ну, что ты плачешь, отвечай.

Не про меня ль бумажка, чай?

Он не ошибся, про него

Всё говорилось в анонимке.

Да всё такое, от чего

Завяли б уши, если б вслух

Мы то письмо прочесть сумели.

Как будто кто-то в невидимке,

А, может, просто козий дух,

Стоял со свечкой у постели.

«Не на того, друзья, насели.

Не так легко меня свалить!» –

Подумал Лис и стал хитрить.

– Ну, что сидишь, пустила нюни, –

С притворным гневом начал он. –

Молчишь, молчи. Всё накануне

Предвидеть надо. Вой и стон

Души моей ты не слыхала.

Конечно, был бы я нахалом,

То я б действительно кутил.

Или б разок-другой побил

Тебя за недостаток страсти,

Потерю чуткости, тепла.

Козла, того б ты обняла,

Не дав сказать ему и «здрасьте».

Меня же, мужа своего,

Ты избегаешь, как напасти.

Вот почему и отчего

Не стал я дома ночевать.

А, чтоб совсем тебя пронять,

Письмо вот это написал.

И вижу – точно в цель попал.

Так что кончай напрасно выть,

Учись как следует любить.

А то взаправду, может быть,

С тоски заделаюсь кутилой…

Коза потом уж так любила,

Что даже рожки надломила.

А муж в порядке лисьих правил

Исправно вновь ей их наставил.

* * *

Субординация

Начальник встретил подчинённого,

До неприличия начинённого

Общественным добром.

– Нутром,

Голубчик, чую, тащишь.

Ну что ты на меня глаза таращишь!

Неправду что ли говорю?

– Да нет, всё так.

– И потурю

Тебя со службы. Ишь, бедняк.

Ни совести, ни чести.

А коль уж влип на месте,

Потащим дальше вместе.

* * *

Профессионал

Пришла старушка как-то к Волку.

К тому, что жизнь свою без толку

Вином залил,

И был

Уж через то ненастоящим.

– Сыночек, – голосом молящим

Сказала жалобно она. –

Не боров вырос – сатана.

Здоров, как бык, и зол, как псина.

Такая жуткая скотина,

Что могут вызвать даже в суд.

Зарежь его, прошу как сына.

Представь, что ты ещё мужчина

И будто всё ещё в лесу,

А я за это поднесу.

Волк понял – будет похмелиться.

– Враз завалю, как говорится.

Без визга, профессионально.

В свинарник он вошёл нормально,

Успел и дверку запереть.

А вышел – страшно посмотреть:

Изодран весь почти что в клочья

И дышит из последней мочи.

– Ой, бедненький ты мой сыночек!

Да кто ж из вас кого зарезал?

– Не знаю, бабка, но раз врезал

Я всё ж ему

По пятаку.

* * *

Согласование

Медведь издал указ:

Чтоб митинг провести или собрание

С протестом против хищника какого,

Нужно согласование.

Иначе – враз

Налапники и наказание,

До крови вплоть и растерзания.

Порядок же согласования таков:

Кто против волка – обращаться к волку,

Кто огорчён орлом – к орлу,

Кто недоволен рысью – к рыси,

Кто возмущён лисой – к лисе,

То есть к самой плутовке рыжей…

А дальше мои мысли скрылись,

И рифмы притаились все:

Настолько сей указ бесстыжий.

* * *

Две песни

В эфире, голосов обители,

Две песни встретились,

Вот как хотите вы.

И спрашивает гордо та,

Что целый день орёт с утра:

– Скажи, сестра,

А кто твои родители?

– Не знаю, право, – был ответ. –

Да их давно в живых уж нет.

– А кто ж тогда тебя поёт?

– Народ.

– Ну, вот!

Я так и знала наперёд,

Что на тебе покров из пыли.

– Зато, как видишь, не забыли

И здесь, на радио, меня.

– А без меня оно ни дня

Не может даже обернуться.

– Ты погоди, когда загнуться

Твои родители, а ты

В пылу эфирной суеты

Вдруг вместе с ними не схлопочешь.

Тогда и хвастайся, сколь хочешь.

* * *

Анекдот

Идёт по просеке Медведь, хохочет,

И созывает всех вокруг: – Кто хочет

Услышать новый анекдот?

В лесу известно, кто живёт,

Назвать всех сразу невозможно.

Но всякий житель осторожно

За Мишкой следом побежал.

Поскольку всякий обожал

Над анекдотом посмеяться.

– Ну что ж, располагайтесь, братцы, –

Сказал Медведь и сел на пень. –

Займу я вас на целый день,

Такой вот длинный анекдот.

А что до дела, подождёт,

Всеобщий смех куда полезней.

Залезли.

Кто на деревья, кто под них,

Кто просто замер в отдалении,

Кто вместе рядышком присел,

А, кто совсем уж осмелел,

Тот Мишке прямо на колени

Забрался храбро и затих.

Рассказывал Медведь не очень,

Всё про каких-то глупых пчёл.

Два слова скажет и хохочет,

Не объясняя, юмор в чём.

И стало солнце уж садиться

И лес заметно потемнел.

Стал кто-то молча расходиться,

А кто-то тут же засопел.

Посмел,

Однако ж, чиж-юнец

Спросить, предвидится ль конец?

Помялся Мишка, сбавив пыл,

И говорит вдруг тихо: – Я забыл.

Конец-то, братцы, я не помню…

Неровня,

Мелкота,

И та

На косолапого кричала:

– Уж лучше б ты забыл начало!

* * *

Лахудра с пудрой

В угоду уличному трёпу

Лахудра собралась в Европу.

Схватила пудру, что осталась

От прежней жизни, и помчалась

К заветной западной границе.

Но там ответственные лица

Её в Европу не пустили.

Сказали грубо: «Вон отсель,

Твой внешний вид не в нашем стиле

Не для таких, как ты, Брюссель!»

Обиделась на то Лахудра:

«Я ж морду пудрила всё утро».

В ответ услышала: «И что ж?

Лахудрость пудрой не затрёшь».

* * *

Муравей и стрекоза

Попрыгунья Стрекоза

Лето красное пропела,

Оглянуться не успела,

Как зима катит в глаза.

Но не тем удручена,

К Муравью ползёт она:

– Схорони меня, кум милый,

Дай мне отдышаться силы

И хотя бы пару дней

Не пускай ко мне друзей.

– Кумушка, мне странно это,

Отдохнула ли ты в лето? –

Говорит ей Муравей.

– Я про отдых не забыла

И, что надо, получила

От любезных стрекозлов.

Ну, а ты к зиме готов?

– Был готов. Но, было дело,

Тут ко мне оса подсела.

Я её и пожалел,

Накормил и обогрел.

А она припасы съела

И внезапно улетела,

Будто вовсе без души.

– Связь с осою, это смело:

Вот теперь и попляши!

* * *

Совет

Спросил у Зуба старый Крыс:

– Чтоб я всё время грыз и грыз,

Как надобно тебя беречь?

– Ну, наконец-то, слышу речь,

Достойную твоим годам.

И дам

Тебе совет я запоздалый:

Бери теперь, что по зубам.

* * *

Памфлет и Притча

Случается –

Отправились в дорогу разом

Памфлет и Притча.

Памфлет орёт,

Клеймит, ругается,

Пугает всех сарказмом,

Издевается,

Упрёками наотмашь бьёт.

А Притча рядышком идёт

Задумчиво, прилично,

Поклоны раздаёт,

Подсказывает, учит, улыбается.

Год вместе шли, устал Памфлет,

Ни сил, ни голоса уж нет.

И говорит он, издыхая:

– Похоже, дальше мне никак.

– Ну что ж! –

Сказала Притча тут в ответ. –

Большую жизнь не проживёшь,

Всё время злясь, ворча и хая.

А у меня судьба иная –

На века.

* * *

Гиппопотам в деревне

Из московского зоопарка сбежал Гиппопотам.

И правильно сделал, не место там старикам.

Зато теперь в деревне за угощение и кров

Он катает на себе кучу пацанов.

А намедни всего-то за несколько бочек пива

Он очистил всю околицу от крапивы.

А всего-то за несколько тонн овощей

Он очистил весь пруд от осоки и хвощей.

А ещё по заявкам и с одобрения

Он разбрасывает, где надо, ценное удобрение.

И, где не надо, бывает, случается,

Но ему, забавному толстяку, всё прощается.

С коровой одной молодой подружился.

Не бык племенной, но всё же сгодился.

Короче, прижился.

И служит тем самым наглядным примером,

Что следует делать пенсионерам.

* * *

Заяц и телевизор

– Вчера по телику узнал,

Как сделать шашлычок из жабы,

Представляешь,

Очень хвалят, –

Сказал соседу Ёж. –

Берёшь побольше нож

И режешь пополам.

Потом все бородавки вырезаешь.

Постой, Косой,

А где же телевизор твой?

– А я его кроту отдал,

Пусть слушает хотя бы.

– А сам-то почему смотреть не стал?

– Но я же не медведь,

Чтоб, не дрожа, на то глазеть,

Как волки там

Всё время зубы скалят!

* * *

Бог не помог

Деваться некуда уже,

Решил Иван, и обратился к Богу:

– Мне тридцать лет,

А денег нет,

И дома нет.

Свернув на старую дорогу,

Народ остался в неглиже,

Пошёл назад и подошёл к итогу:

Теперь у нас опять

Князья,

Графья,

Маркизы

И их служивые подлизы,

Дворяне новые, ни дать ни взять.

Короче, Боже, умоляю,

Жени меня на дочери министра.

– Не могу!

– А почему?

– Вопрос, Ванюша, непростой,

Я ж вас по титулам не различаю.

Мне что дворянка,

Что крестьянка,

Была бы женщина святой,

С душою чистой!

* * *

Вор и Молва

Метёт по городу Молва

И вьётся.

Все знают, что она права,

А ей неймётся.

Кричит, что всё равно его посадит.

Подумал Вор: «Нехорошо!»

И каяться к Молве пришёл

На площадь главную из мэрии:

– Прости, родная, Христа ради! –

И глазки увлажнил, как нищий дед.

На что послышалось в ответ:

– Ты лучше сдайся,

А не кайся.

Молва слезам не верит!

* * *

Беда

Беда в лесу – пожар!

Вся живность, мал и стар,

С огнём вступила в драку:

Кто пламя бьёт,

Кто воду льёт,

Кто землю прёт.

Кто корни рвёт.

А кто-то гонит всех вперёд,

И в бой зовёт,

И гимн поёт,

Давая с гимном… драпу.

* * *

Дома

Тили-тили-тили-бом,

Заселили новый дом.

Шум и гам стоит кругом.

Стуки, бряки будто гром.

Старый дом идёт на слом,

Поддаётся он с трудом.

И решили все при том:

Сам развалится потом.

И, действительно, потом

Развалился… новый дом.

* * *