Субботние чтения: из неопубликованного

Глава 15. Королевская стратегия

31 марта, 1661. Фонтенбло. Королевские покои

- Куда же вы, Франсуа? Выход к Большой приёмной справа! - крикнул ему вслед Лауделл.

Маркиз обернулся и с широкой улыбкой помахал другу шляпой:

- Я загляну кое-куда ещё!

- Неужели вы намереваетесь пробиться к королю в обход? - с долей любопытства спросил Лауделл. - Да тут целая армия из страждущих попасть на аудиенцию к Его величеству. Вам не прорваться.

Окинув оценивающим взглядом огромный вестибюль, до отказа заполненный народом, Франсуа отступил на несколько шагов вглубь и с таинственной улыбкой кивнул на неказистую дверцу в углу:

- Вы правы, виконт! Но на то и нужны обходные пути - чтобы с наименьшими потерями попадать туда куда нужно и как можно быстрее.

- Я бы высказался точнее - в менее помятом состоянии. А как на счёт гвардейских караулов? - не унимался Лауделл, скорее подтрунивая над другом, чем из недоверия к его возможностям.

- Да я же знаком со всеми при дворе! - без тени бахвальства ответил Франсуа. - Вот уж я посмеюсь, если мне встретится хотя бы один гвардеец или мушкетёр, кто не знал бы меня в лицо. Увы, не очень-то это полезно иногда, но я привык.

- Ладно, я верю вам, друг мой. Тогда до встречи!

- Встретимся на Большой лужайке! - предложение маркиза было принято решительным кивком и рукопожатием. 

На том друзья и расстались. Франсуа направился к скромной дверце, расположенной в самом углу просторного вестибюля и ничем не выделяющейся среди множества таких же подобных ей. Такие двери вели в коридоры, которыми пользовались слуги и гвардейские караулы, для экономии времени, тогда как все парадные залы и галереи были до отказа заполнены всё прибывающими в Фонтенбло новыми гостями.

- Месье маркиз! Месье! Подождите! Помогите мне, я прошу вас! Месье маркиз!

Этот призыв донёсся до ушей Франсуа, когда он открыл уже заветную дверь. Обернувшись, он увидел, как через толпу, двигающуюся в направлении Большой приёмной, пытается прорваться широкоплечий коренастый человек. Одет он был немного смешно и даже нелепо по придворным меркам - в изрядно поношенный камзол из добротной, но местами потёртой ткани с печально свисающими на плечах некогда яркими бантами из атласных лент. Камзол дополняли кожаные панталоны, резко контрастирующие с шёлковыми чулками, подвязанными под коленями шнурками с импозантными подвязками. Растоптанные коричневые башмаки, на которых выделялся красный налёт от гравийной пыли, довершали облик, который любой обитатель королевского дворца, будь то придворный щёголь и же простой слуга, назвал бы плачевным.

- Господин Мольер! Добрый день!

Франсуа вежливо поклонился, приветствуя драматурга, который хоть и пользовался сомнительной репутацией среди любителей классической трагедии в исполнении актёров труппы Бургундского отеля, но, тем не менее, заслужил для своей труппы право выступать на подмостках придворного театра в Лувре.

- Помогите мне, господин маркиз! Я не могу прорваться ближе, чем на шесть шагов к дверям королевских покоев. Это настоящая катастрофа! Мне назначено в этот самый час явиться с докладом. К Его величеству! Лично! Мой театр, моя труппа... Мы все попадём в опалу, если я не сумею получить аудиенцию у короля.

- Это да, там народу тьма, - с сожалением вздохнул Франсуа.

Он и сам едва не оказался смятым в тисках толпы в вестибюле. В приёмную он так и не решился заглянуть, а сразу же избрал для себя обходной путь.

- Я прошу вас, господин маркиз!

На выразительном лице Мольера читалась такая отчаянная мольба, что и даже самый чёрствый человек не смог бы отказать, не дрогнув. Франсуа ни о чём подобном и думать не стал - как можно отказать в помощи лучшему комедианту в Париже, который подарил столько веселья и радости ему и его друзьям при дворе?

- Идёмте, господин Мольер, - приглушённым голосом ответил маркиз и приоткрыл перед ним неказистую выбеленную дверь. - Я как раз собираюсь явиться к королю.

Комедиант не заставил себя ждать, проявив чудеса ловкости, он лавировал в невозможно узком пространстве между людьми, теснящимися друг к другу, и вскоре оказался рядом с Франсуа.

Выйдя из тесноты, царящей в вестибюле, в коридор для слуг, оба выдохнули с радостным облегчением, чувствуя себя почти на свободе - не было ни давки, ни толкотни, ни шума и угрожающих выкриков - в полутёмном пространстве царил чинный порядок, хоть и не без своеобразной суеты. Туда-сюда сновали лакеи и служанки Королевского дома, которые разносили в покои свежее бельё, корзины со столовой утварью, доставленной прямиком из Лувра, свёртками ткани, ящиками разных форм и тяжести, иные лакеи вдвоём тащили на заплечных лямках огромные дорожные сундуки.

Зная наверняка, куда им следует идти, Франсуа уверенно шагал по коридору, отвечая улыбками и изредка короткими кивками на приветствия, обращённые к нему теми из слуг, кто знали его в лицо. Мольер не без удивления отметил для себя, что этот юноша, будучи сыном герцога и губернатора второго по значимости города во Франции, несмотря на своё положение, не считал необходимым воспользоваться привилегиями своей семьи и не требовал ни от кого особенного отношения к себе. Более того, в обращении как с молодыми дворянами, состоящими на службе в гвардейской роте, так и с прислугой, он проявлял одинаковое уважение и доброжелательство, вне зависимости от их положения.

- Маркиз! А куда это вы направляетесь? - шутливо окликнули его гвардейцы, стоящие на карауле у входа в королевские покои. - Вы что же, не знаете, что апартаменты фрейлин королевы теперь располагаются в другом крыле?

- Да знаю! Знаю я всё! - весело отозвался на это шутливое напоминание Франсуа. - А буфетные, между прочим, теперь на втором этаже, - поделился он важными сведениями с приятелями из гвардейской роты. - Вход прямо с лестницы для прислуги, с той, возле которой выход во внутренний двор. 

- Так, то же буфетная для барышень из свиты Её высочества! - рассмеялся один из гвардейцев. - Им вина не подают. Разве что розовое, - он весело подмигнул молчаливо наблюдающему за из разговором Мольеру. - Розовое - разбавленное.

- Зато, там подают самые вкусные булочки! - со знанием дела парировал Франсуа и шагнул к двери в королевские покои. - Это - господин Мольер, - представил он скромно держащегося за его спиной комедианта. - Ему приказано явиться к королю с отчётом.

- Господин Мольер! Надо же, а я вот, хоть убейте, не признал бы вас в такой темнотище. На сцене вы кажетесь совсем другим, сударь, - с долей уважения сказал второй гвардеец.

- Так на сцене я в окружении хорошеньких актрис, а рядом с ними любой, даже самый мелкий карлик Римским императором покажется, - с улыбкой ответил Мольер. 

- Да-да. Ваши актрисы! - подхватил разговор второй гвардеец, как видно, завсегдатай партера. - Надеюсь, вы привезли всю вашу труппу в Фонтенбло, господин Мольер? Увидим ли мы последние комедии? Ах, тот момент в "Шалом"! Никогда не забуду, как там во втором акте...

- Господа, раз господин Мольер здесь, значит, мы наверняка увидим его труппу на сцене! - проявил неожиданную для него суровость Франсуа, перехватив умоляющий взгляд драматурга.

Он решительно распахнул дверь в королевские покои и пропустил Мольера вперёд себя.

Тот с некоторым недоверием переступил порог и огляделся, осматриваясь в полутёмной комнате, заставленной сундуками, кожаными и деревянными кофрами и манекенами, на которых были надеты самые разные костюмы от парадных и бальных до охотничьих.

- Не беспокойтесь, месье! Мы там, где нам и нужно быть, - Франсуа тронул его за рукав и указал на дверь в дальнем углу. - Вон там вход в банные покои Его величества. А здесь гардеробная. В Фонтенбло не так просторно, как в Сен-Жермене или в Лувре. Даже в королевских покоях очень тесно.

- Да. Я это заметил, - согласился с ним Мольер и зашагал следом, старательно обходя острые кованые углы сундуков, так и норовящих зацепиться за его чулки. 

- Да. А моя комната так и вовсе под самым чердаком, - охотно поделился с ним Франсуа. - Не то, чтобы это было неудобно. Но очень уж непривычно. Зато, оттуда вид открывается прямо на парадный дворик перед дворцом. А из королевских покоев можно увидеть только внутренний дворик. Но там очень красивый сад.

Не зная, чем могли быть полезны для него все эти детали, Мольер отвечал односложно и кратко, пока Франсуа не упомянул о том, что в тот же внутренний дворик выходят венецианские окна из покоев маршала королевского двора, а также из мастерской садовника, а кроме того окна апартаментов дам свиты королевы. Примечательным оказался и тот факт, что окна личных покоев принцессы Генриетты, которые располагались на втором этаже, также выходят в этот дворик, а прямо напротив них располагаются окна галереи Франциска Первого, которая соединяет Большой зал с одной стороны и личные покои Марии-Терезии с другой.

- Воистину это Королевский сад, - проговорил Мольер, про себя подумав о том, как просто было обитателям покоев, окна которых выходили во внутренний дворик, заглядывать друг к другу, пользуясь садом для прогулок или свиданий, при этом, даже не сталкиваясь с необходимостью штурмовать запруженные толпами народа коридоры и парадные залы дворца.

- А вот тут осторожнее, - предупредил Франсуа и хихикнул. - Кажется, Его величество уже изволил принять ванну по приезду.

Войдя вслед за ним в следующую комнату, более просторную и светлую, благодаря свечам, горящим в нескольких канделябрах, Мольер с удивлением воззрился на мраморную купальню. Её бортики возвышались над выложенным мозаичной плиткой полом, залитым лужицами воды, в которой местами высились белоснежные холмики пены.

- Сюда! - позвал Франсуа, не заметив выражения лица своего спутника, который с любопытством человека, искушённого в притираниях для лица и секретах наложения грима, разглядывал столик с трёхстворчатым зеркалом, заставленный баночками и стеклянными пузырьками всевозможных форм и расцветок.

Наконец-то последний рубеж был пройден, и они вошли в королевскую опочивальню. В отличие от двух предыдущих комнат, она была не только просторной, но в ней царил яркий свет, который проникал сквозь распахнутые венецианские окна. Молодая зелень высаженных вдоль дворцовых стен лиственниц вместе с набирающими цвет кустами роз и самшита, создавали особенное очарование и переменчивый свет. В комнате царила свежесть весеннего ветра и влажность, которую оставил недавно пролившийся над Фонтенбло дождь.

Маркиз уверенной походкой прошёл к двери, бросив по ходу короткий взгляд на костюм, состоящий из короткой курточки с обрезанными до локтей рукавами и панталон одного цвета, да пары шёлковых чулок в тон к ним, которые были разложены на огромной постели поверх покрывала из плотной парчи золотого цвета. Всё убранство комнаты, включая двери, оконные рамы и панели зеркал, было украшено замысловатыми узорами, которые покрывал плотный слой позолоты.

- Ну, вот мы и пришли, - объявил Франсуа, прежде чем Мольер успел оправить камзол после того, как, к своему вящему ужасу, заметил в отражении огромного напольного зеркала то, насколько неопрятно он выглядел.

- Это я! - заявил маркиз с порога, вошёл в кабинет короля и, встав вполоборота, указал на дверь. - Я привёл господина Мольера.

- О, Франсуа! Наконец-то! - воскликнул король тоном, словно только что спрашивал о нём. - Вы привели господина Мольера? Как хорошо! Месье, я рад видеть вас!

Опешив от стремительной смены обстановки, интимной и тихой в опочивальне Людовика, к официальной, чем-то похожей на мизансцену в театральной постановке, которая царила в кабинете, Мольер низко поклонился королю, и из-за упавших прядей волос никто из тех, кто находился в кабинете, не смог разглядеть его лица. Он замер у двери королевской опочивальни, не решаясь сделать ни шагу дальше.

- Проходите же, дорогой Мольер! Мы с графом и маэстро как раз обсуждаем финальную сцену нашего нового балета, - не обращая внимания на огоньки ревности, вспыхнувшие в чёрных глазах Люлли, заговорил Людовик, стоя в этот момент на подиуме напротив высокого напольного зеркала. - Мнение признанного драматурга крайне полезно для нас! Ну? Как я выгляжу?

Подбоченясь, он горделиво вскинул голову и скосил взгляд в сторону маркиза.

- Ну... 

Первое, что бросилось в глаза Франсуа, это огромные банты на туфлях короля - пышные розаны из атласных лент золотого цвета, скреплённые золотыми пряжками с вправленными в них бриллиантами, в которых сверкали искорки всех цветов радуги.

- Ну как? - проявляя нетерпение, повторил Людовик.

- Да, - Виллеруа поднял глаза, с интересом изучая линию кроя коротких панталон и рисунок на чулках из прозрачного шелка, которые облегали стройные ноги короля. - Но… У меня такое впечатление, будто бы на вас ничего нет... 

- Ага! Мне не хватает хитона и доспехов, - Людовик метнул недовольный взгляд в сторону двери в опочивальню. - Бонтан обещал, что лично проследит за доставкой моего костюма. 

- Там такое столпотворение на дороге, - понимающе кивнул Франсуа. - Мы с трудом выбрались из Барбизона этим утром. 

- Из Барбизона? Но что вы там делали, Франсуа? - Людовик картинно покружился на подиуме, красиво взмахнул руками и соскочил на пол. - Кстати, вы ещё не видели мой головной убор! 

Тут вперёд выступил Люлли. В вытянутых руках он держал серебряный обруч, на котором полукругом крепился венец из пышных страусовых перьев, покрытых золотой пылью. 

- Смотрите, Франсуа! - Людовик встал напротив зеркала, и Люлли увенчал его венцом с таким торжественным выражением лица, словно в то самое мгновение стоящий перед ним молодой человек преобразился в живое подобие божества.

- Ого! Впечатляет! - со словами похвалы Франсуа отошёл к столику у окна, на котором были расставлены вазочки с сыром, фруктами и бисквитами, графин с вином и серебряные бокалы. Маркиз взял один из бисквитов и с аппетитным хрустом надкусил его, щедро рассыпая крошки на волны из кружев белоснежного шарфа, красующегося у него на шее.

- Да! Это и должно впечатлять! - оживился Людовик и снова поднялся на подиум, демонстрируя лёгкие движения на кончиках туфель. Издали он был похож на настоящее светило, воспарившее ввысь, сверкая золотыми искорками и всполохами на гранях целой россыпи бриллиантов, которые украшали одежды и венец, венчающий его голову.

- Значит, вместо героя Артея вы всё-таки возьмёте для себя роль Солнца? - спросил Франсуа, догадавшись об этом по виду костюма.

- Да. Это и будет грандиозным сюрпризом для всех! - не без самодовольства ответил Людовик. - Я выйду в последнем акте вместе... - тут его улыбка несколько померкла, он опустил голову и неуверенно произнёс:

- Мы выйдем вместе. Я - Солнце, и под руку со мной Победа. Это она увенчает героя Артея венцом героя, лаврами или что там у вас в эскизах, Люлли?

- Лавровый венок, Сир, - склоняясь перед ним в исполненном одновременно и восхищения, и подобострастия поклоне, ответил Люлли.

Он отошёл к огромному овальному столу и изящным взмахом руки указал на беспорядочно разложенные рисунки и чертежи с эскизами костюмов и декораций будущей постановки.

- А кто же будет представлять Победу? - поинтересовался Франсуа, запивая вином сухой бисквит.

- Олимпия, - с тихим вздохом ответил Людовик и отвернулся к зеркалу, чтобы поправить обруч на голове. - Если, она успеет прибыть в Фонтенбло к вечеру представления.

- Как? - глаза Франсуа распахнулись от удивления. - Но разве не ей вы отдали роль Прекрасной принцессы?

- Я решил, что раз роль Артея не моя, то и роль принцессы… - Людовик изменился в лице, с горечью вспомнив тот разговор с Олимпией, в саду принцессы де Кариньян накануне вечером. - Я решил отдать роль Прекрасной принцессы Генриетте.

- Ага, - маркиз надкусил очередной бисквит, одновременно стряхивая с шарфа сухие крошки. - А принцесса уже знает о вашем решении, Сир? Нам понадобится репетировать... Когда же успеть разучить роли?

- Всего лишь одна роль, - пожал плечами Людовик. - Маэстро обещал провести репетицию специально для Её высочества.

- Ну да, - жуя, проговорил Франсуа. - А что же с ролью Артея?

- Я изменил план. Де Гиш будет танцевать партию героя. Он справится. Я видел его на репетиции. И к тому же, он дублировал меня на репетициях и знает рисунок танца. А вы прорепетируете дуэт с Генриеттой. Завтра.

- Я? - поперхнувшись бисквитом, Франсуа закашлялся и плеснул в бокал неразбавленное вино. - Я? - переспросил он, и его щёки мгновенно окрасились в пунцовый цвет.

- Ну да, вы! Вы же все роли в этом балете знаете, как если бы сами танцевали их, - невозмутимо ответил ему Людовик, снимая солнечный венец с головы. 

- А как же роль Дракона? Если де Гиш будет танцевать Артея, то, кто же будет танцевать партию Дракона? 

- Не беспокойтесь, Франсуа, роль Дракона я оставил за вами!

- А? - снова поперхнувшись, Франсуа побагровел.

Он с шумом отхлебнул воды из первой же кружки, которая попала ему под руку и резко поднялся. Стряхивая с себя крошки бисквита, он отошёл от столика с угощениями и посмотрел в своё отражение в зеркале. 

- А как же моя роль Купидона? - неуверенно спросил он, не решив ещё, радоваться ли этой внезапной перемене в его амплуа.

- Месье маркиз, - Люлли подошёл к нему танцующей походкой. - Вы справитесь с завтрашней репетицией. Поверьте, это будет прекрасно. А Её высочество легко выучит свою роль, танцуя с вами. Там совсем немного, ведь вся основная часть спасения Прекрасной принцессы - это танец Артея и Дракона. И если на репетиции будете вы и ещё несколько актеров и актрис из труппы господина Мольера, - тут маэстро впервые за всё время обратил внимание на драматурга, безмолвно дожидающегося у двери в спальню. - Ведь ваши актёры помогут нам с репетицией? И я думаю, Сир, что из труппы господина Мольера можно выбрать танцоров и для финального шествия в самом конце представления.

- Вы полагаете? - в выражении подвижного лица комедианта блеснула ирония. - Вы действительно так полагаете, маэстро?

- Ну, конечно же, - Людовик ответил вместо Люлли и жестом указал на листы с рисунками и чертежами, разложенными на огромном овальном столе. - Вот! Мы тут с графом де Сент-Эньяном распределили роли в финальном шествии. Нам понадобится всего лишь дюжина танцоров в дополнение основным участникам представления. Все выйдут в финале. После общего шествия. 

- Артей и принцесса, - подхватил его мысль де Сент-Эньян, но Людовик строго посмотрел на него и поправил:

- Последними выйдут Солнце и Победа.

- Да, Сир! - поспешил исправиться де Сент-Эньян, нисколько не опасаясь того, что мог вызвать недовольство короля. - Эта ваша новая идея настолько свежая, что я не успел ещё привыкнуть к ней.

- Грандиозно! - выдохнул Франсуа, оценив масштаб задумки по наброскам, нарисованным углем и грифельным карандашом на большом листе бумаги. - И значит, костюм Дракона - мой?

- Вот и я тоже так считаю, - с облегчением произнёс Людовик и улыбнулся своему другу. - Костюм Дракона - ваш, Франсуа! Всё должно получиться великолепно. При условии, что все участники соберутся вовремя.

- Хотите, я вернусь в Париж и привезу графиню? - предложил Франсуа, уловив сомнение в последней реплике короля. - Мой приятель Данжюс показал мне Объездную дорогу из Фонтенбло. Можно добраться до Парижа едва ли не вдвое быстрее обычного.

- Это существенно, но… - медленно проговорил Людовик, задумчиво расстёгивая пуговицы на украшенном кружевной вставкой воротнике рубашки. 

- Так в чём же дело? - спросил Франсуа, готовый пуститься в дорогу хоть в ту же минуту.

- Я... Мы поссорились. Не совсем поняли друг друга, перед тем как расстаться, - тихо проговорил Людовик и похлопал друга по плечу. - Её огорчила моя затея. И я не уверен, согласится ли она теперь принять новую роль. В общем, пусть это будет её личный выбор.

Не осмеливаясь произнести вслух то, чего он опасался больше всего, король сглотнул и прошептал, так что его услышал только стоящий рядом Франсуа: 

- Если она согласится приехать, значит, любит меня. А если ей нужны вы или кто-то ещё, и официальное приглашение, значит...

- Да ну! Вот ещё! - громко оборвал его де Виллеруа и резко обернулся к остальным собеседникам, на лицах которых читалось благоразумное недопонимание.

Не отвечая на прямой взгляд маркиза, каждый отвёл глаза в сторону, делая вид, что ничего не слышал и вообще не имел ни малейшего представления о сердечных переживаниях короля.

- Франсуа, я не готов обсуждать это теперь, - заявил Людовик сквозь сжатые зубы и кивнул Люлли, приглашая его рассказать об остальных новшествах, внесённых в план новой постановки.