Читать онлайн "Неоконченный роман"

«Теперь же пребывают

вера, надежда, любовь — эти три,

но наибольшая из них — любовь».

1 Коринфянам 13:13.

________________________

15 августа 1867 год

«Сегодня состоялась интересная встреча с Мэри, и, наконец-то, она познакомила меня с леди Лидией Луизой де Бэтьюи — ох уж эти французские имена, тихонько вздохнула про себя, делая паузу в написании. — Вышеназванная леди знакома с историей и событиями, которые заинтересовали меня когда-то в рассказе Мэри. А пара, историю которых она мне рассказала, родителями этой самой Лидии. События тридцатилетней давности можно услышать из первых уст! К тому же, захотелось узнать все самой, услышать лично, расспросить.

Это не просто сюжет нового романа, в моем понимании это история жизни двух людей, живущих неподалеку».

Я всегда старательно выводила буквы в дневнике. За окном шел дождь, и делать абсолютно нечего, кроме как записать на бумаге произошедшие за день события. К тому же, на первом этапе работы слишком мало сведений, поэтому-то моя подруга решила исполнить мою слёзную просьбу и познакомить нас.

«История, случайно услышанная, понравилась мне, и я решила написать об этом роман. Вот только рассказывать о жизни реальных людей, о которых знаешь только понаслышке, трудно, поэтому-то и я уговорила Мэри познакомить меня с дочерью героев. Всё же несказанно интересный случай, на мой взгляд.

Леди де Бэтьюи, дочь барона, проявила при встрече интерес к моей персоне, просьбе и загорелась идеей. Вручила сопроводительное письмо, где объясняла своим родителям, кто я и почему мне интересно знакомство. К конверту прилагалось и личное ее письмо, оное леди Лидия попросила передать матушке при нашей личной встрече».

Вот так и закрутилась эта история.

А через четыре дня, в полной готовности к новым свершениям, я уже стояла на вокзальном перроне. В эту минуту меня больше захватывало собственное совершенно неизвестное будущее.

После отправления поезда, удобно устраиваясь, — так получилось, что второе место в купе женского вагона оказалось свободным, — я открыла дневник, дабы оставить очередную запись:

19 августа.

«Еду к новой жизни. Что же меня ждёт?»

Да, негусто, но особо разглагольствовать я не любила. Это в своих литературных произведениях я могла уйти в повествование, а дневник я вела с определенной целью, и его страницы не видали особо длинных записей. Нет, конечно такое соучалось, но очень редко.

Приехав по назначению, я наняла экипаж и сразу же отправилась по адресу. Меня не беспокоили ни усталость, ни незнакомая местность. В новой жизни ничего не пугало, наоборот, интерес к неизвестному только возрастал. Единственное беспокойство доставляли косые взгляды. Мисс решилась путешествовать в одиночестве, конечно. Но сколько бы мне пришлось договариваться с новенькой компаньонкой, прежде чем она смогла бы помогать, их не волновало. А у меня сейчас каждая минута на счету. Свою горничную я решила оставить дома, она там нужнее, да и разлучать девушку с ее матерью не хотелось — им вдвоём лучше там. Конечно, я о многом не подумала и многого не учла перед отъездом, но теперь поздно о чём-то сожалеть — всё сделано.

Поместье, к которому я подъехала, мне понравилось: тихое и уютное местечко, окружённое небольшой речушкой, — здесь все устроено для спокойной и счастливой жизни.

Я позвонила в дверь и, когда она открылась, передала свою карточку служанке, предварительно, ещё дома, написав на ней, что у меня письмо к баронессе от ее дочери. Сама же осталась ждать за дверью.

Все случилось быстро, как я и думала.

Через некоторое время меня проводили в холл, а навстречу неторопливой и плавной походкой шла молодая женщина. Выражение ее лица оставалось спокойным. Соломенный цвет прямых волос отливал лучиками солнца, не обнаруживая белых прядей. Приятный и добрый блеск серых глаз, казалось, убаюкивал.

«Неужели она мать Лидии? — невольно возникла мысль. — Сколько же ей лет, если ее дочери тридцать?»

Женщина, вышедшая навстречу, выглядела молодой и очень милой. От удивления я даже растерялась.

— Натали, — всё, что я поняла из первых произнесённых в мой адрес слов.

— Я не француженка, — ответила я, немного смущаясь. «Со мной заговорили на французском?» — улыбнулась я про себя. — Приятно с вами познакомиться, леди Батист.

— Простите, мисс, — произнесла она на чистом английском, пожимая легонько мою протянутую руку. Ее доброе лицо преобразилось, когда она улыбнулась в ответ. — Рада встретиться с подругой дочери.

— Не совсем подругой, — начала я с объяснений, передавая письма в руки. — Познакомились мы недавно. Здесь имеется рекомендательное письмо, — вставляла я фразы. — Но мы хорошо дружны с Марией Картер Лэнц, — по ходу беседы меня проводили в гостиную и усадили на диван.

— Мэри! Конечно! Когда вы виделись с Лидией и с Мэри?

— Вашу дочь я видела пять дней назад, и она была в полном здравии, тогда она и передала письма. А с Мэри — перед отъездом, она провожала меня.

Слушая мои объяснения, баронесса осторожно пыталась вскрыть листы письма, кивая мне головой и улыбаясь. Давала понять, что слушает.

— Вы живёте в Лондоне? — спросила она, коротко взглянув на меня и разворачивая сложенный лист.

Ответить я не успела. В гостиную вбежала служанка с громкими криками:

— Скорее, миледи! Посмотрите! Они мчатся во весь опор!

Ничего не поняла из неожиданно прозвучавших громких слов, вернее, слова я услышала, но значение действий горничной для меня остались загадкой. С недоумением посмотрела на хозяйку. Баронесса положила письмо на столик, спокойно встала из кресла и жестом позвала меня за собой, видимо, объяснять что-то слишком долго.

Мы вышли на террасу.

Вдалеке по дороге к дому мчались трое всадников, выкрикивая короткие фразы и подгоняя друг друга. Бешеные скачки — так бы я охарактеризовала это действо. Я смотрела на произвольное состязание с неописуемым восторгом, у меня даже сердце так часто забилось, будто я сама мчалась с ними наперегонки.

— Хоть бы никто не упал и не сломал себе шею, — спокойно произнесла миледи, всматриваясь в даль. — Извините, мисс Нибрентли, — выговорила она через короткое время, взглянув на меня. — Мне надо встретить мужа и сына.

Я показала всем своим видом, что не имею ничего против, и сообщила, что могу прийти в другое время. Конечно, жаль, что она не успела узнать о причине моего приезда, но обстоятельства изменились.

В общем, воображение полностью начало свою работу. Для предстоящего романа мой ум и моя память поглощали и запоминали все, что было предложено: события и люди. Дальше же оставалось только немного пофантазировать. В мыслях я уже описывала баронессу, ее манеры, внешность. Представляла ее в молодости и прекрасно понимала, что сейчас она выглядит просто великолепно.

Мне разрешили остаться, и уже вдвоём мы вернулись в холл встретить прибывших всадников.

Показалось, что в дом ворвалась целая толпа. Трое мужчин смеялись и спорили между собой, производя много шума. Я же молча стояла поодаль, наблюдая за всеми. Я думала, что прервать визит было бы разумнее, и понимала: время для беседы сегодня не выделят. Я чувствовала себя немного лишней в этой громогласной толпе, но необходимость договориться о нашей следующей встрече осталась.

— Видела, Батист! Эти молодчики ни на что не годятся! Так старались, а обогнать не смогли!

— Па! — возмутился молодой человек. — Вы мчались, как сумасшедший! Ма, вы должны как-то повлиять на него! — говорил он матери, обнимая ее.

«Значит, это и есть их сын», — отметила я про себя.

— Он угробит и себя, и нас, — продолжил молодой человек, — если каждый раз мы будем возвращаться подобным образом. Слагаю с себя всякую ответственность, которую вы на меня наложили. За ним невозможно уследить.

— Это оттого, что тебе не к кому спешить! — сказал барон, с нежностью обнимая жену.

— Жан спешил к Беате, но шел последним. Хочешь сказать, он не желал встречи?

— Перестаньте спорить, а то я подумаю, что вы не рады возвращению и думаете только о скачках наперегонки, — произнесла баронесса с едва заметной улыбкой и скорее наигранной обидой.

С огромным интересом я наблюдала за происходящим. Я ещё не знала никого, просто понимала, кто из них — барон, кто — сын, а кто — Жан. Пока это все мои наблюдения.

Барон — мужчина, хоть куда. Наверное, любой молодой человек позавидовал бы его активности. Он был полон энергии, жизнь бурно кипела в его быстрых и четких движениях. Смуглый цвет лица, тёмно-каштановые, волнистые волосы, с сединой на висках. Блестящие, полные жизни, карие глаза. Непонятно, сколько ему лет, он казался мне молодым, просто немного раньше времени поседевшим.

«Любовь делает человека молодым, — промелькнула у меня мысль, нежная взаимность старшего поколения не прошла мимо моего взгляда. — Неужели через столько лет они смогли пронести это чувство друг к другу? Действительно, необычная пара. Они просто светятся счастьем сейчас, при встрече», — продолжила я свои размышления.

Молодой барон похож на мать, только смуглость лица выдавала отцовскую кровь. Нет, не блондин, скорее, светло-русый с золотисто-соломенным оттенком. Ну, ладно, блондин. Серый цвет глаз контрастировал с загаром на лице. Курчавая грива волос аккуратно вырисовывала тонкие черты лица, на котором светилась белозубая улыбка.

«Это из-за смуглости кожи», — делала я выводы. Во время разговора он ласково смотрел на мать. «Хороший сын».

А вот гостя по имени Жан я разглядеть не успела.

Повернувшись, чтобы положить цилиндр, молодой барон заметил присутствие постороннего в моём лице. Он ничего не сказал другим, обнаружив мое пребывание, лишь удивлённый взгляд серых глаз с интересом уставился на меня и, совершенно не стесняясь, стал разглядывать.

Я опешила от подобного поведения.

«Вот нахал»! — пронеслось в голове, но мысль о том, что я наверняка выгляжу странно и немного дерзко, стоя тихонько в стороне, рассматривая их, пришла на помощь, успокаивая.

— У нас гости? — спросил отпрыск баронессы, поворачиваясь к остальным родственникам. Гомон прекратился, а мужчина, задав вопрос, снова повернулся ко мне и уже не отводил взгляд.

Затихшие спорщики, узрев постороннюю, подошли и встали рядом с молодым бароном, выстроившись в ряд.

Я испугалась. С чего вдруг? — и сама не знаю. На меня смотрели трое мужчин. В глазах — открытость и заинтересованность. Во взглядах — удивление и внимание.

— Вы же ворвались, как сумасшедшие, и не дали произнести ни слова, — заговорила баронесса, проходя между мужчинами, и встала рядом со мной. Взяла меня за руку. — Натали Нибрентли, — она подвела меня и представила сначала мужу. — Подруга Мэри и знакомая нашей Лидии, она привезла от дочери письма.

Учтиво и элегантно, если можно так сказать, барон отвесил поклон и, пожав мне руку, собрался было поднести ее к губам. Намерение несколько озадачило. Я не привыкла к подобному обращению со стороны мужчин, или, точнее сказать, не поощряю такое. Я высвободила руку, неловко извинившись и покраснев, словно подросток. Отец семейства постарался не обратить внимание на мои неловкие движения и улыбнулся в ответ.

— Наш сын Анри.

Молодой барон посмотрел хитро, прищуриваясь, при этом показал, что заметил мою реакцию, когда его отец вознамерился поцеловать руку. Выпрямившись и слегка поклонившись, криво улыбнулся, и, как мне показалось, посмотрел с необъяснимым вызовом во взгляде.

«Значит, наглеца зовут Анри, — пронеслось в голове, он так же открыто рассматривал меня, я же краснела, проклиная свою неловкость. — Черт! Хватит пялиться!»

В ответ, как предписывает учтивость и воспитанность, я слегка присела в книксене, стараясь сдерживать эмоции внутри и не показывать их.

— Наш племянник Жан. Он жених Беаты, младшей дочери.

Все понятно. Мы просто пожали руки и поклонились друг другу.

Я опомнилась; наконец это произошло, а то мозг совершенно перестал думать, когда их сын вонзил в меня свой взгляд.

— Простите, не хотела прерывать вашу встречу, поэтому удаляюсь. Если позволите, я подойду завтра. Жаль, не успела сама высказаться о причине своего приезда, но это сделают письма. Нет-нет, прошу, не задерживайте меня, — торопясь, ответила я на попытку оставить меня на обед. Воспитание и гостеприимство в этой семье на высоте. — Понимаете, я прямо с поезда, в карете — куча вещей, надо найти гостиницу. Признаюсь, я немного устала, но не хотела задерживать письма у себя, поэтому сразу и поспешила к вам. Боюсь, придется распрощаться с вами сегодня. Признаться, мне очень приятно наше знакомство. Я приеду завтра после ланча. Вы позволите? — спрашивала я баронессу и оглядывала всех приветливым взглядом, слова касались не только ее.

Получив согласие на завтрашнюю встречу, я с облегченным вздохом направилась к двери. Пора. Прерывать встречу семьи дольше неприлично.

— Поезжайте в «Баварию» — отличная гостиница, поверьте, мисс Нибрентли, — догнал меня молодой барон, обратился ко мне и, улыбаясь, открыл передо мной двери. — Хорошая обслуга, прекрасный ресторан и удобные комнаты, — он провожал до самой кареты и остановился перед закрытой дверцей, преграждая путь и задерживая. — Воспользуйтесь подсказкой. В гостинице много посетителей, но, надеюсь, для вас найдется номер. Если же не окажется свободного, у меня бронь, вы можете воспользоваться двадцать шестым номером.

— Благодарю, сэр, — начала я сбивчиво, опуская глаза долу и спасаясь от настойчивого взгляда. Как раз перчатки надену. — Боюсь, придется воспользоваться вашим предложением. Я не знаю города, и, надеюсь, одна комната в гостинице окажется свободной. Вы мне очень помогли, благодарю, сэр.

Он произнес что-то непонятное для моего восприятия. Я лишь с удивлением посмотрела на него, широко открыв глаза. Конечно, французского я не знаю. Просто неожиданно. Серые глаза, полные лукавства, сверкали напротив. Опомнившись, я сразу же опустила взгляд.

— Я не понимаю французского, — четко ответила я; хоть я и писательница, имеющая прогрессивные взгляды, но манеры никто не отменял, — мое имя, вероятно, вводит вас в заблуждение. Ещё раз благодарю. Непременно воспользуюсь вашей подсказкой, сэр. До свидания.

Быстро открыв дверцу кареты и запрыгнув в нее, не давая повода помочь мне забраться в экипаж, я сразу же велела ехать к гостинице «Бавария».

В дороге я пыталась привести мысли в порядок и дать уму спокойно переварить случившееся. Анализируя своё поведение и речь, я пришла к выводу, что вела себя достойно, хотя зря отдёрнула руку — это выглядело невежественно, просто изучающий взгляд молодого барона сбил с толку.

В гостинице нашлись свободные номера и я заняла пятнадцатый, окна комнаты выходили в сад, атмосфера приятная, тишина и спокойствие. Ну что же, к спартанским условиям я не привыкла, но первое путешествие опьяняло. Горничной не хватало, помощь бы не помешала, чтобы разложить вещи. Я попробовала обратиться к управляющему и, о, чудо, мне выделили девушку.

Когда вещи нашли свое место в гардеробе, а горничная была вознаграждена за труды, я устроилась за секретером и достала свой дневник — надо бы записать свое знакомство, первое впечатление.

23 августа

«Начну с того, что у молодой баронессы де Бэтьюи, с которой меня познакомила Мэри, более всего выражена — как это сказать? — принадлежность роду. Строгая матрона, не замужем, но все, по ее мнению, должно делаться правильно и размеренно. Соглашусь насчёт правильности, но не таким строгим взглядом нужно смотреть на жизнь. Слишком чопорно, будто она сама являлась законодательницей строгости. Если что-то, по ее мнению, происходит не так, то на тебя смотрят исподлобья, неодобрительным взглядом: правильно ли поняты ею прозвучавшие слова. Последующее выражение лица означает: делайте что хотите, но только, умоляю вас, тихо, — вот что можно прочитать по ее лицу.

Остальные же, вполне доступны в общении, хотя я не познакомилась с Беатой, самой младшей, но не думаю, что встречу холодность.»

Я отложила перо и прошлась по комнате.

«Нет, это же надо! — проснулось забытое возмущение, я аж руками развела. До сих пор не могу прийти в себя. — Как можно так бесстыдно смотреть на незнакомую девушку! Где его воспитанность и приличия?! Неужели родители, которые являются образчиком галантности, не научили!»

— Так, успокойся, — прошептала я, выдыхая накопившийся в лёгких возглас негодования. — Не стоит обращать на него внимание. Я приехала не к нему, а к его родителям. Надеюсь, я его больше не увижу. Слабая надежда, конечно. Но он не заставит меня, как сегодня, смущаться и краснеть от его взгляда! Больше никогда! Не поз-во-лю!

«Молодой барон, если сказать по существу, — нахал. Но что хотите делайте, — снова продолжила я повествование в дневнике, — злитесь, смейтесь, сэр, но в таком глупом положении я никогда не оказывалась. Решено! Пусть я буду выглядеть невоспитанной! Наглой! Но лучше так, чем весьма глупо краснеть! Всё».

Последнии слова, записанные в дневнике, заставили улыбнуться. Я порадовалась: смекалка работает, с чувством юмора все в порядке — не умерла от страха, и мой мозг работает, может что-то выдумывать, — и успокоилась.

Отложив перо, я бухнулась в постель и моментально уснула.