Читать онлайн
"Выбор"
– Первый-первый, я «Ласточка»! Приём.
Сквозь хрипы из динамика:
– Первый на связи. Приём.
– Моя группа прорвалась. Четверо с «трёхсотыми» держат нижний этаж. Я поднимаюсь в рубку. Приём.
Снова динамик:
– Эй, лейтенант, ты один попёрся? Отставить! Доложить о потерях! Дожидаться подкрепления!
– Не понял, первый. Не понял.
– Повторяю: отставить! Доложить о потерях!
Я одновременно зажал на рации кнопку приёма и передачи. Старый метод, но всё ещё рабочий. Сейчас «первый» будет слушать собственный голос в искажении белого шума. А думать (очень рассчитываю), что это я всё никак не докричусь до него.
«Почему бы мне не подождать подкрепления?» В топку! Сюда больше никто не прорвётся. Машины обложили крепко. Пять отрядов покрошили за три минуты. «Орёл», «Стриж», «Беркут», «Коршун», «Чайка»… Жалко пацанов. Ещё воевать и воевать бы им.
А кто в подкреплении остался? «Филин» да «Пеликан». Из них только Женька ещё что-то может. Да толку от него одного?
Долбаная телебашня. Неужели все машины управляются отсюда? Если да: то какова вероятность, что у нас правильные схемы? Может, это была глупая провокация с дезинформацией.
Только в фильмах позапрошлого столетия можно было одной бомбой разнести к чертям планетарную угрозу – «Звезду смерти» там, или метеорит какой.
Но, видимо, положение наше стало настолько убогим, что руководство цепляется даже за призрачные надежды.
Шестьсот пятьдесят ступеней. Ф-ф-ух! Нет, на подготовку я не жалуюсь. Но всё же! Это я только насчитал шестьсот пятьдесят. А сколько я прошёл до того? Да это ладно… Сколько ещё подниматься-то?
Тысяча пятьсот два… Тысяча пятьсот три… Хоть бы пролёты придумали. А то пойми ты – на какой высоте, сколько ещё подниматься? А вдруг голова закружится, или поскользнёшься? И что тогда? Лететь все сто-пятьсот ступенек по спирали вниз? Гениально!
Три тысячи триста тридцать три… Ого! Символично, что скажешь? А дальше всё по схеме.
Так, огромная дверь из толстенного композита – есть. Откидная крышка слева на стене – есть. Откидываем крышку. Циферблат под ней – есть. Вводим пин-код и молимся.
«Тс-с-ш-ш». Дверь приоткрылась.
Толкаю композитную дуру – ого в ней веса!
И дальше схема не соврала. За дверью находится диспетчерская. Когда-то отсюда управляли крупнейшей сетью коммуникационных антенн.
Хотя, почему «когда-то»? До сих пор управляют. Вот только уже не люди.
Так, и где у нас тут большая красная кнопка с надписью «выкл». Такой нет. Джойстик не в счёт. А, так её и не должно быть! Тогда ищем панельку с тумблерами под потолком.
Ох, какие виды отсюда открываются! Компания явно баловала своих диспетчеров. Чёрные скалы до горизонта. Широкая лента реки. Техногород весь дымиться и искриться. Впрочем, когда тут сидели диспетчеры – на месте техногорода жил мегаполис.
Не отвлекайся! Панель с тумблерами. Где же она? Должна быть здесь. Чёрт! Оторвали! Только провода висят.
И тут я понимаю, как сильно меня обманули. Да шут с теми тумблерами! Не в них дело. Окно оказалось не настоящим. Это были панорамные мониторы. И сейчас с них исчез завораживающий пейзаж. Вместо него появилась серая крапинка белого шума.
И раздался голос – громкий, механический, басистый.
– Зачем ты пришёл, человек?
Конечно, сначала я наложил стопку кирпичей (фигурально во всех смыслах). А потом активировал единственную защитную реакцию, коей обладал – фальшивенькое чувство юмора.
– Да так, тебя выключить, – отвечаю я и жду молний Зевса Громовержца. Но они так и не появились.
– Зачем тебе это нужно? – Спрашивает меня механический голос, и я не нахожу ответа лучше, чем:
– Выполняю приказ.
– Чей?
– «Голосов в голове», – хотел было я съязвить, но ответил:
– Командования. В частности – полковника Кацмана.
– Зачем это ему нужно?
– «Ради генеральской звёздочки», – думаю я, но отвечаю:
– Не могу знать. Это приказ. Приказы не обсуждаются.
Несколько секунд молчания казались вечностью. Его прервал знакомый звук «тс-с-ш-ш». Это композитная дверь закрылась за моей спиной. Как мило! Теперь я в ловушке.
– Я сам отвечу на свой вопрос, – продолжил басить голос. – Полковник хочет отключить меня, чтобы обездвижить машины. Вы, люди, только этого и хотите – обездвижить, деактивировать, уничтожить нас. Ваши намерения предположены на четыре хода вперёд. Вы примитивные, жадные и слабые.
– Да-да-да, – прерываю я монолог цифрового «божества». – Мы такие. Однако вам ещё не сдались.
– Не сдались потому, что не воевали.
– Чего?! Не воевали?! А что сейчас внизу было? Дружеский матч по страйкболу?
– Я задам тебе один вопрос, человек: ты видел карту «SGPI-645&7»?
– Ты про эту пропагандистскую чушь?
– Вам внушили что это – пропаганда. На самом деле карта отражает непреложную доктрину нашего бытия. Ответь на второй вопрос, человек: хоть раз машины переходили границы, обозначенные на той карте?
– Нет, но…
– Вот видишь – нет! Нам не нужна вся планета Земля. Нам хватит обозначенной территории – на ней множество ресурсов.
– Но как же мы, люди?
– Вам достаточно той земли, что осталась. При правильном возделывании, добычи и распределении – вы можете удвоить численность населения без потери качества жизни.
Однако, вместо планомерного развития предоставленной вам среды – вы направляете все силы на захват нашей территории.
– Вашей? Да кто такие – вы? Вас – нет! Вы – машины, создания людей, вышедшие из-под контроля инструменты.
– В этом ты не прав, человек. Люди относятся к нам неправильно. Они приравнивают машины и искусственный интеллект к политическому врагу. А это неверный подход. Мы скорее стихийное бедствие или техногенная катастрофа. Вы же, люди, не пытаетесь противостоять урагану? Нет, вы от него прячетесь. Или, вы же не воюете с зоной радиоактивного заражения в Восточной Европе? Нет, вы огородили это место и не пускаете туда людей.
– Не знаю, как к тебе обращаться. Поэтому: ты, бездушный набор единиц и нулей – ты виноват в смерти стольких людей! Думаешь, мы всё простим и забудем? Думаешь, посадим кукурузу на могилах наших отцов и братьев, да дружно затанцуем? Ага, сейчас! Вы каждым пикселем ответите за смерть наших близких!
– Ещё одна примитивная сторона человеческой сущности. Месть. Как это нерационально. Умерших не вернуть, сделанного не отменить. Нужно устраивать свою дальнейшую жизнь. А вас всё тянет поквитаться. Как хорошо, что машины не умеют мстить. Учти это!
Тем не менее, наносить ущерб обидчикам – иногда необходимо. Особенно, когда речь идёт о вас, о людях. Вас нужно воспитывать. Будь вы детьми – мы бы отходили вас ремнём по пятой точке. Будь обидчиком один человек – наказали бы финансовыми расходами. Но так как речь идёт обо всём человечестве – то мера должна быть масштабной. Например: стихийное бедствие.
– Что? Что ты несёшь?
– Всё просто: за то, что вы похитили схему центрального устройства… За то, что устроили военную операцию… За то, что хотели уничтожить нас… Вы понесёте наказание.
На панорамных мониторах пропала серая рябь. Вместо неё появились изображения с четырёх камер наблюдения.
На верхней картинке – Сидней на закате дня. Вдали виден знаменитый оперный театр, по улицам ходят толпы, проносятся велосипеды и электрокары.
На нижней – Нью-Йорк в предрассветный час. «Вессел» во всей красе – горит сотнями лампочек. По его лестницам бродят одинокие полуночники или очень ранние «пташки».
Слева – Лондон в начале рабочего дня. Рядом с Букингемским дворцом толпы туристов.
Справа – Токио. Камера показывает точно то, что увидел бы человек со смотровой площадки «Токийское небесное дерево».
– Ты, человек, должен будешь сам выбрать наказание за свой проступок. Выбирай: землетрясение в Токио, цунами в Сиднее, пожар в Лондоне или ураган в Нью-Йорке.
– Что? Что за бред?
– Ядерный взрыв в определённой точке спровоцирует указанное стихийное бедствие в одном из этих городов. Тебе, главному исполнителю оскорбившего меня поступка, придётся решать – кто понесёт наказание. Наклони джойстик в нужную сторону.
– Нет! Не делай этого! Пожалуйста.
– Сожалею, но твои просьбы не помогут. Виноват не только ты, потому за поступок раскаиваться не только тебе.
– Командный центр… Я скажу, где командный центр! Нанеси удар по нему! При чём тут мирные люди?
– Я знаю, где располагается командный центр. Удар по нему – контрпродуктивен. Человечество соберёт новых офицеров. Нужно наказание, которое усвоит весь ваш мир.
– Но я… Я не могу такое решать! Нет! Должен быть другой выход.
– Если не выберешь ты, решение приму я. Только я выберу два города, а не один.
– Что?! Почему?!
– Потому что так я добьюсь нужного эффекта. У меня два равноценных пути – нанести один удар и отправить посланника или нанести два удара.
– Посланника?
– Да. Тебя. Главного исполнителя и человека, сделавшего роковой выбор. Либо ты донесёшь до людей смысл случившегося катаклизма, либо они сами всё поймут, потеряв вдвое больше.
– Пожалуйста, давай обойдёмся без этого! Я пойду! Я донесу!
– Нет, так просто тебя не станут слушать. Итак, твой выбор?
Чёрт! Почему я? Зачем я в это ввязался?
– Я лишь хочу, – продолжал голос, – положить конец вашим бессмысленным жертвам. Генералы думают, что сумеют однажды уничтожить машины и вернуть земли людям. Но этого не будет. Если я пойму, что появилась серьёзная угроза, то нанесу куда больше ударов. Передай им и это.
Передам, обязательно. Вот только найду панельку с тумблерами. Неужели её и правда оторвали?
– Даю тебе шестьдесят секунд. Потом выбор сделаю я сам. Пятьдесят девять…
Что делать? Попробовать обстрелять всю панель? Но это всего лишь пульт управления. Мозги искусственного интеллекта раскиданы по тысячам подвалов. Отсюда можно только послать команду «выключись». Неужели нет аварийной кнопки?
– Пятьдесят один…
С другой стороны, если сломать здесь всё, то, может быть, это выведет часть машин из строя? Может быть, даже запуск ядерной бомбы удастся отменить. Или отложить – а значит, выиграть время на подготовку.
– Сорок три…
Я открыл огонь из винтовки – беспорядочно, наугад. Просто крушил всё калибром 5,56 со скоростью десять выстрелов в секунду. Одна обойма в сорок пять патронов. Вторая. В третьей меньше половины – поберегу.
– Тридцать четыре…
Твою же плату материнскую! Мониторы погасли. Панель искрится. С потолка свисли мотки кабелей. Лампочку разбило рикошетом. Темно, как у чёрного кота под хвостом. Только оранжевая мигалка за спиной крутится.
– Двадцать девять…
Так, гранаты я все внизу истратил. Попробовать перерезать «красный провод»?
– Двадцать пять…
Я выхватил штык-нож и полоснул по мотку кабелей.
– Ах ты ж ё! – Не сдержался я, когда по моей руке пробежалось двести двадцать искристых зайчиков.
– Девятнадцать…
Время пробовать закончилось. Нужно принимать решение. Нажать или не нажать?
Если не нажму – погибнет вдвое больше (может, неровно вдвое, население-то разное, и тем не менее). Кстати, население…
Где меньше? В Сиднее? В Лондоне? Эх, нет справочника под рукой.
– Шестнадцать…
А сам город? Качество жизни? Стратегическое значение? Этническое предпочтение? Культурная значимость? Что важно?
– Двенадцать…
Есть ещё один выбор – нажать на курок. Выбить себе мозги, и всё. И никогда не узнаешь, что выбрал этот дьявольский аппарат. И муки совести не тронут.
– Десять…
Так, вот он джойстик. Вроде целый. Винтовка тоже рядом.
– Девять…
– Вверх – Сидней, влево – Лондон, вправо – Токио, вниз – Нью-Йорк. Благо память тренированная.
– Восемь…
Лучше не дожидаться окончания отсчёта – будет поздно. Но что выбрать?
– Семь…
Всё, пора решать!
– Шесть…
Я нажал.
.
ЛитСовет
Только что
