Читать онлайн
"Ранний старт - 3"

30 апреля, время 15 часов.

Дворец культуры, концертный зал.

Стою на сцене со своим золотистым, блестящим другом. Кнопочки уже манят меня. При виде множества лиц в зале меня затапливает мощная волна дежавю. Когда-то всё это было и не раз, бывали залы многократно больше. И хватало сил и таланта брать огромную массу людей в сладкий и вожделённый плен. Знаю – как. Как игриво капризную красавицу, жаждущую любви.

Лучше всего подойдёт это: https://youtu.be/1VAsrDDL-6c

Переглядываюсь с маэстро за пианино, машинально оглядываюсь, но барабанщика нет. Не успели мы Борю-барабанщика из моей школы подвязать. Для Дворца большой недостаток не иметь полноценного музыкального ансамбля. Ладно, справимся…

При первых звуках напряжённо ловлю ручеёк интереса. Надо его поймать… есть! А теперь посверкивающее кружащимися в такт музыке звёздочками облачко. Всё! Зал мой!

Никогда такое не надоест. Не первый, далеко не первый раз испытываю чувство совместного со зрителями полёта, но каждый раз, как первый. Никогда и нигде такого не бывает. Было бы так в любви, каждый раз, как первый, никто бы не разводился.

На второй песне отхожу на задний план, на авансцену выпархивают танцовщицы из старшей группы. Я тоже не против, есть на что посмотреть, даже лысоватый пианист то и дело оглядывается.

Ради призёров и победителей областных олимпиад по всем возможным предметам устраивают общий сбор. Сначала концерт, на который мне даже напрашиваться не пришлось. Администрация Дворца сама предложила.

После музыкально-танцевального блицконцерта ухожу в зал вместе с саксофоном. Под фокусом всеобщего внимания укладываю его в футляр. Сейчас торжественная часть начнётся. Сбоку появляется стол, рядом суетится несколько дам, выносят стопы грамот, ещё чего-то.

– Вас премировать будут, – спойлерит Анатолий Иваныч.

Мы сидим близко, во втором ряду, вместе остальными олимпиадниками. Нас всего трое. Кроме меня и Белова, который получил на области похвальный отзыв, ещё какая-то девочка-десятиклассница исхитрилась опризёриться по русскому языку. Это ещё ладно, но как проходят олимпиады по МХК и технологии, даже знать не хочу. По русскому языку тоже.

Директор присутствует не как директор, а как учитель успешного Белова. Аналогично мой Сергей Викторович. Десятиклассница со своей учительницей, её только в лицо знаю.

– И нас больше всего, – из-за директора подмигивает математик.

В разговоре проясняются. Премировать будут областных победителей. Им (и мне) полагается по десять тысяч. Призёрам – по четыре. Предметные учителя, коим посчастливилось обучать нас, получат премии вровень с нами. Область по физике пропустил, чего в следующем году делать не буду.

После вступительной речи вице-губернатора вкратце, без перечисления фамилий и должностей, зачитывают приказ, и начинается конвейер. Ничего интересного, но вдохновляет. Один за другим выходят школьники, получают грамоту, рукопожатие вице-губернатора, конверт с купюрами и зардевшиеся (некоторые), но довольные шмыгают на место. Я не шмыгал, сценой и всеобщим вниманием музыканта не проймёшь, прошёл величественно. Плюс к этому, моё награждение прошло не стандартно.

– Виктор Колчин дополнительно награждается Поощрительной грамотой заключительного этапа Всероссийской олимпиады по математике, как самый юный участник, – мне ещё раз сердечно жмут руку.

Немного в офигении от требований Всероссийского уровня. Набранной половины баллов от максимального количества не хватило даже для похвальной грамоты. Или задачки простые, – я в полном ужасе от этой простоты, – или участники сильно умные. В области-то 50% железно гарантируют призовое место, во как! Спорт высших достижений какой-то, этот Всероссийский этап. Сугубо для профессионалов.

Мероприятие заканчивают недлинной вдохновляющей речью. От лица администрации области и города нам выразили благодарность за успехи в учёбе и надежду достичь ещё больших вершин и прочее бла-бла-бла. Всё, как полагается.

Выходим на воздух. Погодка шепчет: «умри, но выпей». Едва выше нуля, дождик собирается, ветерок поддувает. В Саранске было заметно теплее. Невзирая на довольно пакостную погоду в последние дни растительность вовсю приветствует весну. Листва в самом начале весны всего пару-тройку дней обладает особо нежным салатовым цветом. Как сейчас. Уже завтра цвет начнёт густеть, станет привычного насыщенного тона.

– Такси? – Предлагает Анатолий Иванович. – Дирекция платит.

Хотел предложить пройтись, но погода больно мерзкая и тащить мне свой груз не тяжело, но неудобно. Соглашаюсь со всеми. Русачка со своей призёркой отвалились, живут недалеко.

– А по физике не думаешь прорваться? – Уже в машине вопрошает директор. Интерес его понятен, физик же.

– Хочу и думаю. Но как-то тяжелее математики идёт.

– Физика сложнее…

На эти слова Сергей Викторович отчётливо хмыкает, но вслух не спорит.

Сложнее или не сложнее, у меня натурально ещё две попытки есть. Захочу, будет больше. Например, можно на второй год в десятом классе остаться. Или в выпускном. Делюсь идеей с учителями, они одновременно заходятся от хохота. Когда выхожу у своего квартал, напутствуют вслед:

– Колчин, только не вздумай свои хитрые планы в ход пускать…

Ухмыляюсь, иду домой. Завтра друзьям праздник устрою. Мои деньги – имею право.

1 мая, время 15 часов

Ближайшее кафе к дому.

– Говорила, надо утром идти, – недовольничает Катя. Народ с энтузиазмом воспринял мой план промотать часть призовых с их посильной помощью. Вот мы и направились в кафе.

Попадаем в пробку, в час пик. Но не на дороге, а в кафе не пробиться. Локальное и временное перенаселение случилось. Праздник же. Да ещё попавший точно в воскресенье.

– Пошли в магазин, – а что, в магазине мороженое тоже есть. Кто их там в кафе знает? Они, может, покупают в том же магазине развесное морожение, отвешивают по вазам и продают в два раза дороже.

Набив пакет разновсяким мороженым и фруктами, перемещаемся на наше место во дворе. Опять фиаско, да что ж такое! Наша скамейка с прилагающимся столиком оккупирована местным мужским населением, решившим отметить праздник. Можно бы и пошуметь, – без особого толка, – но среди них Ерохин-старший. Димон сразу за наши спины уходит.

По привычке поворачиваюсь к Зине, но между нами встревает мордашка Полинки.

– Ко мне можно.

Какие-то мифические у неё родители. Много про них слышал, даже одежда и обувь на глаза попадались, но вживую никогда не видел. Что-то в этом таится, мистическое и пугающее.

– Позвони и удостоверься. Зина?

Зина кивает, к ним тоже можно.

– К Зине пойдём, – выношу решение, – пока до тебя доберёмся, мороженое растает.

Тётка Глафира до сих пор не может поверить своему счастью, что возле её нелюдимого и по характеру жутковатого ребёнка крутится целая толпа друзей и подружек. Всегда её умиляет роль радушной хозяйки, которую добросовестно, хоть молча и с хмурым лицом, исполняет дочка.

Горячая схватка с мороженым закономерно оборачивается убедительной победой через полчаса. Всухую. Мороженое уничтожено в ноль, в наших рядах пострадавших нет. Может и сляжет кто завтра с горлом, но это будет завтра. Скорее, не будет, потому что Зина уже выносит вскипевший чайник с заварником.

– А что, мадемуазель Зинаида? Почему бы нам у тебя не организовать салон по моде старого русского дворянства? По-французски говорим, – кидаю сомневающийся взгляд на Настеньку, – ну, почти все…

– Мэ уи, – важно подтверждает Кир, истекающий соком груши.

– Сверчок на скрипке что-нибудь сбацает, мы будем вежливо аплодировать, делать вид, что нам нравится, и говорить: шарман(г), шарман(г)…

Потом учу дворянскому языку: «Не соблаговолите ли», «Не будете ли так любезны», «Мадемуазель, вы сегодня чудо, как хороши», «Сударь, вы сегодня в ударе»…

– Сударь, я вас сегодня ударю, – вдруг говорит Зина и вытирает мордаху Кира полотенцем.

На секунду все замирают, затем срубаются от смеха. И начинается вербальная оргия. Со всех сторон слышится: «сударь», «сударыня», «не соблаговолите ли пойти в жопу»… вот только дай им волю. Даже Настенька пытается что-то вякнуть, и вроде нечто получается. Потому что услышавшая её Катя падает от хохота на пол. После спрашивал у Кира, что такого Настенька выдала, не помнит подлец. А Катюша неприличное и под угрозой расстрела вряд ли скажет. Так и остаются некоторые тайны неразгаданными. Навсегда.

Через четверть часа силы на исходе. Самые выносливые ещё сидят, послабее – валяются. Все стонут, некоторые слабо, на излёте сил, хихикают.

Славно время проводим. Впереди ещё побегушки с Обормотом, нашим неутомимым тренером. Хотел о серьёзном поговорить, на что натолкнула претензия Кати по поводу утра. Утро у меня теперь всегда будет занято. На ближайшие годы точно. Кое-что понял про Всероссийские олимпиады. Чувствуются уже на областном уровне сильные затруднения, в принципе, преодолимые при относительно небольших усилиях и относительно больших способностях. На заключительном этапе никакие способности не вывезут. Уровень профессионалов. Чтобы победить на нём, подход должен быть, как в большом спорте. Вся жизнь посвящается будущим победам.

Чтобы расколоть задачи такого уровня требуется методика. По выработке таковой, по технологии решения задач есть сдвиг. Предлагаемые задачи носят отчётливо формальный характер. Логические цепочки на пути к решению неуловимо абстрактны. Мне не по шерсти, потому и геометрия больше нравится, там всё наглядно. Логика иллюстрируется рисунком.

Сдвиг, мой личный, в следующем. Для сложных задач требуется нулевой этап решения – исследование. Один из элементарных, даже детских способов – рассмотрение общих условий на конкретных данных. Если говорится о некоей последовательности натуральных чисел, надо выстроить последовательность конкретных чисел, удовлетворяющих условиям задачи.

На уровне инстинктов пользовался этим раньше, но не системно, эпизодически. Так что могу себя поздравить: при первой же пробе на зуб выработал первое тактическое правило.

Второе соображение. Требуется умение формализовать условия задачи. Физики в таких случаях говорят: построить модель процесса. Подозреваю, посмотрев некоторые готовые решения, что всего лишь удачная формализация задачи если не приводит сразу к успеху, то показывает ясную перспективу решения. Когда-то в начальной школе нас учили, что когда говорят: a больше b на три, то надо записывать: a = b + 3. Элементарный пример формализации, перевода обычного языка на язык математики.

Плохо, что в дальнейшем эта линия теряется. Проявляется в задачах с иксом, затем снова исчезает. Проблеме формализации внимания не уделяется. Страдает связность предмета от первого класса до выпускного.

Профессиональный уровень он такой. Пресловутая и пятнадцатилетняя Валиева занимается фигурным катанием с трёх лет. Только оставив за спиной тяжёлую и длинную дорогу, получила основание претендовать на олимпийское золото. Так что мне намного легче, не двенадцать лет по семь-восемь часов тренировок в день, а всего лишь два года по два-три часа в сутки. Ну, в выходные можно и по пять.

На улицу выходим обессиленные интенсивным дружеским общением. Возмущённым лаем (где вы ходите?) нас встречает Обормот. И вот тут мы даём оторваться. Мужички, незаконно занявшие наше место, чувствуют себя неуютно. Вокруг них носится шумная толпа. Отогнать невозможно, с нами Обормот, который может быть не только весёлым, но и грозным.

– Скажите спасибо, что Обормот по столу не скачет, – отбриваю претензии взрослых. – Он тоже считает это место своим.

Страшной на вид псине ничего не объяснишь, и мужички, ворча, удаляются. И сразу, как на фотографии, опущенной в проявитель (существовала когда-то такая технология), проявляется Димон. Ну, правильно, зачем ему лишние подзатыльники зарабатывать.

5 мая, школа.

– Колчин, ты опять… – Лидия Михайловна вздыхает. Про себя заканчиваю предложение: «…умничаешь?».

– Право такое имею?

– Имеешь, имеешь… – классуха забирает моё заявление, где прошу допуск на экзамены по английскому языку за весь курс средней школы. И второе, с просьбой о переводе меня на обучение немецкому.

– Как у тебя только голова не трескается?

Демонстративно щупаю голову со всех сторон.

– Вроде цела…

Несколько одноклассников поодаль, – остальные уходят в другой кабинет, – смеются. Давно их приметил. Всё время рядом вьются и ржут. Не глумливо, а так, от полноты жизни. Вокруг меня всё время какая-то движуха, вот им и интересно.

Наступает теплынь, вдоль ограды школы начинает цвести сирень. Запах… м-м-м! Отопление то включат, то отключат. Днём бывает по-летнему тепло, а ночью иней запросто выпадет. Вот и приходится реагировать. Школьный народ явно расслабляется. Выпускным классам тоскливо, у них серьёзные экзамены, а остальные с вожделением смотрят на улицу. Там футбол и прочие побегушки, через какое-то время купание, там – жизнь цветёт и буйствует. Вчера в открытое окно майский жук залетел, десять минут урока – в аут. Весна.

Умничаю, х-ха! Чтоб ты сказала, если б я за один раз языков пять сдал? Включая японский. О, какие большие глаза у тебя после этого стали бы!

21 июня, вечер.

Квартира Колчиных.

– Смотри, Колчин, если не угадал с размером… – почти угрожает мне мачеха, крутя в руках симпатичные коричневые ботики на среднем каблуке. Что-то прикидывает, сравнивая со своей обувью 38-го размера. Она-то утверждает, что 37,5, но у меня глаза есть и читать я умею. И вообще, мачеха дама рослая. Полсантиметра до метра семидесяти не достаёт.

Завожу глаза к потолку. Женщины бывают нудны до невозможности. И взяла моду в последнее время меня по фамилии иногда называть. Это что, признание моей самости? Папахена иногда тоже по фамилии кличет…

Вероника Пална решительно взяла в свои руки вопрос с подарками для сельской родни. Пытливо интересовалась параметрами Алиски. А я что? Мне не жалко. Алиса чуть крупнее своих ровесниц, ступня у неё среднего размера, не большая и не маленькая. Так что для четырнадцатилетней девочки тридцать шестой размер в самый раз. Осторожная мачеха взяла тридцать шесть с половиной. Под температуру тела.

С колготками и прочим тряпьём управились по фотографии, которую сама Алиса прислала. Она выросла только немножко. В смысле общего роста. Вроде я её догнал или даже перегнал. Я-то за год сантиметров пять прибавил.

Ещё пара сарафанов… но это ерунда. Пришлось сильно помочь подарками для Басимы.

– Тоже обувь купите. Зимнюю. Летом она всё равно в калошах по навозу и земле ходит. Зимой хоть принарядится. И какой-нибудь халат после баньки.

– Халат ей вроде покупали… – вспоминает папахен.

Так что Басиме тоже мягкие полусапожки купили. И мобильник. У неё до сих пор нет, прямо коченею с этой бабки. Советую купить простенький кнопочный и побольше размером. Хотя где их, большие, найдёшь?

Свой рюкзак тоже набил. Планшет, учебники, – мне надо рвать программу по физике и математике вплоть до одиннадцатого класса, – задачники, сменную одежду.

Один Кир беззаботен. Ему всё без него уложат. Завидую ему, иногда хренею. Во втором классе его как-то училка спрашивает:

– Почему ты учебник в школу не взял?

– А мне мама забыла его в портфель положить… – и не понимает, или делает вид, от чего все вокруг смеются.

Чувствую, как медленно и нехотя сползает с плеч огромная тяжесть. Всё-таки изрядно на себя навалил. Не знал бы, что так можно по предыдущей жизни, побоялся бы. Когда рассказывал одноклассникам, стонущим от экзаменов, о порядках в Корее, не верили. Лезли в интернет проверять, и после долго укладывали инфу в голову. Никак влезать не хотела. У нас-то перерывы между экзаменами, минимум, двое суток, а в Южной Корее? А там пять экзаменов в один день! Одним махом за девять часов, перерыв между экзаменами не больше получаса!

Народ долго думал, потом пришёл к выводу:

– Они там шарахнутые совсем! – Но больше не ныли.

Мне ОГЭ по математике сдать, раз плюнуть. Так думал и чуть не погорел. Не так всё страшно, но задача из последнего раздела удивила. По уровню поставил бы между городской и областной олимпиадой. Во как! Они там, в министерстве образования, окончательно с резьбы съехали?

Сдал всё на пять, хоть по русскому максимум не набрал, но на «отлично» хватило. Учителя посмеивались.

– Ты, Колчин, профессиональный иностранец. По английскому все баллы до конца выбрал, а по русскому – нет. Родной язык труднее?

У-ф-ф-ф! Всё позади. И хоть правило заниматься по утрам железное, но первую неделю буду его беспардонно саботировать. Мозги нуждаются в отпуске. Или две? Отпуск всё-таки.

24 июня, вечер.

Село Березняки.

Улица, на которой располагается дом Басимы, ухожена и красива. Асфальтовая дорога, её сердцевина окаймляется с обеих сторон зелёными лужайками, покрытой аккуратной травкой. Как-то спрашивал у местных, как они этого добиваются. Разгадка, как всегда, оказалась элементарной. Если где-то вырастает высокая, густая трава, туда привязывают на день телёнка или козу. Через неделю там нет ничего длиннее пальца. Детского.

Наша тачка плавно съезжает с дороги, – там пологая канавка, – и останавливается у ворот. Выходим из машины, ловлю за шиворот Кира, рванувшего в калитку с рвением стартовавшего спринтера. В другой руке у меня футляр.

– Вьен иси (фр. Сюда иди!), – подтаскиваю брательника ближе. – Держи.

Отдаю ему футляр, сам прилаживаюсь к трубе.

По сначала раскатывается громкое «В-п-в-в-у-у-у!», это для выдувания случайной пыли и приведения лёгких в тонус. Подскакивает псина, лежащая у забора в паре участков от нас, замолкает заинтересованная пара бабушек через дорогу наискосок. А потом прилегающие окрестности попадают в плен моей любимой «In the night» ( https://youtu.be/YgQK7LV1hL8 ).

Улица моментально оживляется. Через несколько секунда где-то распахиваются окна, выглядывают лица из калиток, – чо случилось, кого-то хоронят? – вскочивший кобель заливается лаем, пока его не шугает вышедший на шум дедок.

Оживляется и «усадьба» Басимы. К калитке стремглав выбегает Алиса, тут же заполошно убегает обратно с криком «Бабушка!». А далее стандартно. Выбегают вместе и набрасываются на нас. Предусмотрительно выталкиваю вперёд Кира, мне доиграть надо. Публика ведь обнаруживается, уже не менее полутора дюжины пенсионеров и детворы. Так вот! Не только Басима с Алисой должны знать и радоваться моему приезду, а всё село.

Отставляю трубу в сторону, когда до меня добирается Алиска. Выросла, но только чуть-чуть… а впереди-то совсем не чуть-чуть… короче, платья от мачехи будут впору.

Дальше приятная и радостная суета. Перенос поклажи и подарков в дом под любопытные взгляды собравшихся соседей. Мимоходом обнимаюсь с парой подбежавших парнишек из моей команды.

– Мы уже пасём! – Нетерпеливо выкладывают новости. – Чего ты так поздно?!

– Завтра, всё завтра, – напоследок хлопаемся ладонями.

В доме бушует тайфун. Алиса не знает, куда кидаться. Помогать бабушке накрывать на стол или рассматривать наряды. Пока Басима волевым решением не закрывает дверь в комнату с подарками.

– Никуда не денутся! Рассмотришь ещё.

– Вместе рассмотрим, – поддерживаю старшее поколение. – Не торопясь и по порядку.

Не зря мы столько времени и денег на подарки потратили. Настолько здорово видеть взрыв восторга одаряемых, что даже Кир проникается. И важничает засранец, будто он имеет к этому хоть какое-то отношение.

Всё-таки легки руки наших женщин по части накидать на стол вкусностей. Пышет на плите картошечка с мясцом и сальцом, в глубокой и широкой тарелке громоздится салат, в котором только помидоры покупные, а редиска, лук, укроп и что-то ещё – произрастают под присмотром Басимы и Алисы. Маринованные грибы, сало замечательного засола, компот. Солидно смотрятся баночки с икрой, кальмарами и форелью, закупленные папахеном в ближайшем транзитном городе.

Взрослые начинают трапезу со стопки. Привезённую подарочную водку Басима немедленно припрятывает, зачем, хоть мордой об стену, не пойму. Местным такие изыски ни к чему, не оценят. Им лишь бы горело, изнутри и снаружи. Впрочем, папахен не возражает, его очень интересует местная самогонка…

– У-у-у-х! – Крякает отец в подтверждение моих мыслей. – Как здорово-то!

Мы поддерживаем взрослых компотом из зимних запасов. Всё употребить хозяйки до лета не успевают.

Далее начинается цирк, где мне уготована роль главного и самого большого слона.

– Тёть Сим, а Витя-то у нас, ого-го! – Гордо начинает вести рассказ о моих подвигах папахен. – Девятый класс закончил почти на одни пятёрки…

– Как девятый?! – Ахает Басима. – Погоди, погоди, это сколько ему лет? Что-то у меня в голове всё перепуталось…

– Ничего у тебя не перепуталось, бабушка, – успокаиваю её, – просто я через три класса перескочил. Вместо шестого пошёл в девятый…

– И в нынешнем году закончил, – папахену хочется рассказать самому. – Все экзамены на пять сдал.

Алиса рассматривает меня расширенными глазами.

– Это что, правда?

– Я ж тебе говорил, забыла что ли?

– Думала, ты шутишь…

Отец реагирует на наши шёпотки так строго, будто я – шалопай, которому ставят в пример некий великий образец высокой добродетели, сына друзей семьи, к примеру. И продолжает хвастать моими достижениями. Часто дети и не только дети в такой ситуации сильно смущаются, чувствуют себя не в своей тарелке. И я бы смущался, будь природным ребёнком. Наверное.

– Ты что, правда, первое место по математике взял? – шёпотом спрашивает Алиска. Сидит рядом, очень близко, дышит прямо в ухо.

– В области, – млею от близости, но держусь, – и ещё третье место по физике. В городе.

Рассказывать про победителей и призёров – лишнее. Только голову людям морочить. Немного подумав, подпускаю шпильку.

– Поняла, салага, как надо учиться в девятом классе?

Игнорирует подковырку, только смеётся. Инстинктивно познаёт женский дзен. Мужчина может каких угодно высот достичь, но если к нему прильнёт восхищённая красотка, всё бросит к её ножкам и сам приникнет к круглым коленкам, подобно ласковому котёнку. Любой. Кроме меня. Надеюсь. И когда у ног красавицы падёт ниц мужчина вместе со своими трофеями, он и его достижения становятся её собственностью. Мужчина будет долго и трудно добираться до звания генерала, женщине достаточно рядом быть, чтобы генеральшей стать. Как-то так.

– Подожди, – прерываю общение, дымящееся горячее подоспевает, – не отвлекай меня от явств из твоих рук.

Мимоходом шлёпаю по руке Кира, который тянется к чашке с салатом руками.

– И не чавкай, как свинтус… – неодобрительный взгляд Басимы встречаю прямо и неуступчиво. Мой брат – мои правила.

Прячу далеко и глубоко ухмылочку, забавляясь видом отца. Ему хочется меня урезонить, но он не может. Только что превозносил меня до небес и продолжает это делать. Как на полном ходу вдруг назад повернуть? Сразу – никак. Сначала притормозить надо, а он только разошёлся, как раз начинает повествовать о моём успешном саксофонизме.

Впрочем, всё происходит абсолютно мирно, Кир в незапамятные времена признал мои права сюзерена с огромной властью. И сейчас ему даже в голову не приходит жаловаться, истерить или возражать старшему брату.

25 июня, утро.

Село Березняки.

После дежурных работ по огороду, обустраиваем наше старое логово в малиннике. Алиса без меня ничего не делала. Ну, и правильно. А то сделала бы что-то не так, мне потом переделывать…

Кир был с нами, пока его не позвала с собой местная мелкота. Купаться, резвиться и энергично бить баклуши. Меня тоже звали. С утра заявилась компания, сияя лицами, хлопали руками, восклицали, всё, как положено. Всех шуганула Басима.

– После обеда, парни. После обеда я с вами, – дал напутствие. Мне сказали, где их искать и шумная гурьба удалилась.

Алиска от меня не отлипает. Ничего не имею против. Так всегда бывает, когда долго не видел близкого друга или родственника. Два-три дня от меня не будет отходить, изо всех сил стараться угодить. После обвыкнется. Плавали – знаем, не первый раз…

– Так. Теперь старого сена накидаем, и принеси каку-нибудь попону поплотнее…

Девочка вскачь притаскивает целую кучку тряпья. Остаётся только навес изобразить, системы шалаш и набросить сверху плёнку. К обеду резиденция готова. Сегодня ещё нет, а завтра можно обживаться.

Папахен шуршит по хозяйству, без мужских рук оно чахнет. Пришлось и мне поучаствовать в режиме «подай-принеси». Ради трудовой благотворительности он решает подзадержаться на пару дней.

– Ладно, иди, – снисходит папахен после трёх часов дня, хотя я мужественно не отпрашиваюсь, – друзья, небось, заждались…

Куда только делось моё спокойствие? Как, наверное, удивился папахен, когда его старший исчез с глаз долой со сверхзвуковой скоростью. Рогатка и шило со мной, кликнуть Алиску и вперёд!

Переводя дыхание, – мы с Алиской пробежали по пересечённой местности километра четыре, – стоим на взгорке, тут речушка Талая режет ровно пополам удлинённую природную чашу в полторы сотни метров шириной. Благодаря нам режет ровно посередине. Прошлым летом прокопали ровное русло, запрудили неправильные, по которым речушка во время паводков подмывала берега. Заранее предусмотрели пляжик, где устроили расширение и засыпали берег песком. В последнем взрослые помогли, подвезли пару тележек песку.

Окунаюсь во всё это. Сбегающиеся ко мне со всех сторон друзья, пляжик, оживлённый мелочью, среди которой и Кир, – пристрою его завтра к отцу, ибо нефиг, – огороженные саженцы согласно стратегическому замыслу засадить здесь дубраву, орешник, вишню и что придётся. В дальнем краю неказистое строение в стиле эльфов, из кустарника, веток и навеса из брезента. Туалетик. Если приспичит – туда. По-маленькому в любых кустиках можно, а вот по серьёзному надо прятаться.

Впереди у нас с Киром два месяца абсолютного, кристального счастья. Сложности большого мира взрослых нас пока не трогают, слава небесам.

30 июня, утро.

Село Березняки.

Сильно переоценил свою усталость от ежедневного груза занятий. Какие там две недели! На третий день возвращаюсь в колею, вернее, мой же организм затаскивает туда натурально за шиворот. В облегчённом варианте, но всё-таки. Облегчённом потому, что занимаемся все втроём. Кир пишет сочинение на французском языке на тему «мой первый день в Березняках». Алиса корпит над переводом большого немецкого текста, его она в школе учит. Я штудирую алгебру за десятый и одиннадцатый. Мне надо для начала составить общее представление обо всём курсе. Теорию вероятности и комбинаторику пока в сторону, меня больше начала анализа интересует.

Математический анализ представляет собой конгломерат дисциплин. Тесно связанных между собой. Дифференциальное и интегральное исчисления, плюс математические ряды. Теснейшим образом, фактически являясь расширением матанализа, к нему примыкает теория функций комплексного переменного. Один из умников в Саранске просветил. И показал тождество Эйлера, которое пробрало меня до основания мозга: e**iп = -1. В одном коротком равенстве связываются сразу все особые числа математики: е, пи, мнимая единица и обычная единица. Единица, мнимая или действительная, она и есть единица, фундамент метрики. Масштаб роли чисел е и пи пока не охватываю, знаний не хватает. Изначально пи создано для сопряжения линейного и кругового, но выскакивает иногда в совершенно неожиданных местах…

– Ф-ф-с-ё! – Выдыхает Кир и протягивает исписанный листок.

– Молодец! Иди пока малину нам собери, а я проверю.

Берусь за ручку с красной пастой, непременный атрибут учителя. Кир с банкой уползает вперёд, там второй выход, и в сам малинник и на стрелковую позицию, с которой работаю по пернатым налётчикам. Только галок, сорок и ворон отстреливаю, мелочь не трогаю, они больше по насекомым. Ягодками птенцов не накормишь.

Пока он ходит, тихонько перевожу опус Алиске и вместе хихикаем. Слегка розовеет на строчке, где Кир прямолинейно пишет, как жарко она меня обнимала. Когда Кир возвращается с полунаполненной банкой, по-французски подробно разъясняю все ошибки. В основном композиционные, рассказ, как любое литературное произведение, должен иметь стандартную структуру. После подробного разговора брат принимается за второй вариант. К тому времени Алиска заканчивает с переводом. Переходить целиком на немецкий не стал. Не стесняюсь своих знаний при своих, Кира не хочу запутывать в языках.

Так и трудимся до обеда. Параллельно собираем поспевающие ягоды, сейчас в разгаре клубника и началась малина. Вишня тоже вот-вот созреет.

После обеда. База на речке Талая.

– Надо луки сделать. И охотиться можно и оружие какое-никакое, – выдаю очередную идею парням.

Только что мы вдоволь накувыркались после тщательного исполнения нашего комплекса рукопашного боя имени тэгук тхэквондо. Потренировали разные трюки типа прыжка на ноги из положения лёжа и подпрыгивания в положении упор лёжа.

Изрядно взмокшие искупались и теперь греем животы на солнце. Кто на травке, кто на песке. Отдых наиболее сладок после тяжёлого труда или тренировки. Обсуждаем идею про луки, которая проходит на ура. Мужчины всех возрастов любят оружие, хоть дротик древнего воина, хоть бластер космического десантника из фантастического фильма.

– У кого интернет дома есть?

Таковой обнаруживается у Пети, одного из «апостолов», первых, с кем свёл знакомство в селе. С ним и Васей, двумя неразлучными друзьями. Сейчас это крепкий тринадцатилетний парняга, на вид круче меня. Ну, я вообще почему-то тонкокостный, не в отца.

– Твои родители ничего не скажут, если часок у тебя вечером посидим?

Петя только плечами пожимает, а чо такого? Ну, и замечательно.

– Глядите, парни! – На призыв Виталика, старшего-1, гурбимся вокруг него. У Виталика не самый крутой, но полноценный айфон.

Любуемся на ролики, скачанные из сети.

1. https://youtu.be/K63sCC7eLEc

2. https://youtu.be/lbd79xX8ZOo

3. https://youtu.be/JOSaDeWvr54

4. https://youtu.be/7M65kJZoEXc

Надо будет на планшет срисовать. Виталик всем готов сбросить.

– Витёк, а когда на трубе сыграешь? – Спрашивает-предлагает-напоминает Валера, старший-2.

– Точно! – Мне надо каждый день играть, чтобы уровень хотя бы не терять.

Через минуту базу затапливают звуки «Амено» (https://youtu.be/MuPzMx0yIcw) в варианте попурри с повторениями и развитием. Малышня, что в воде, перестаёт плескаться и потихоньку выползает на берег. Девчонки прекращают трещать о своём, мальчишки с самого начала смотрят с благоговением. Ничем не хуже зрительного зала. Так что после краткого перерыва, в котором мне предъявляют жёсткий ультиматум «Ещё!», заряжаю следующую.

– Сразу предупреждаю, последняя. Домой пора, на ужин.

– В клуб приходи! – Требует народ. Клуб это хорошо, только там взрослые парни верховодят.

– Мы кого угодно построим, – заверяют меня старшие.

– Как скажете, – мне всё равно, где упражняться. Игра на публику – лучшая тренировка. Не для разучивания новой музыки, а для отшлифовки освоенного репертуара.

Заряжаю https://youtu.be/q7QyKLN25EY . Вижу, что можно. Никто не догадывается включить запись на телефоне. У не многих, но есть вполне приличные модели. Мелодия, что переложена на саксофон, новая и неоформленная, потому опасаюсь.

Вечером в клубе.

– Куда, салаги! – нас пытаются остановить на входе. Мои рослые старшие железной рукой отодвигают дерзнувших. Те особо не противятся, видят за ними меня, а за моей спиной невидимую и грозную тень славы полнейшего отморозка. Да и нет никакого запрета двенадцатилетним шастать в клуб в детское время. Так, шумят порядка ради.

Отработать репертуар не просто, а очень просто. Только для этого надо сцену зачистить. Забавно наблюдать со стороны, как непроизвольно преисполняются важности сельские персонажи, пересекающие сцену. По надобности и без. Под глазами клубящейся толпы в зале на секунду чувствуют себя звёздами. Ага, все же на этих придурков пялятся. Смотреть забавно, а работать невозможно, пришлось охранение выставлять. И тут же конфликт.

– Чо-о-о?! Это ты мне?! – На Виталика, что стоит слева, напирает дюжий молодец. Виталий лицо держит, но в напряжении. Парень, лет за двадцать, уж больно крепок.

– Чего надо? Куда прёшься? – Поддерживаю своего сержанта со сцены. – Стишки хочешь прочитать? Частушки спеть? Давай оттуда наяривай, народу понравится – пустим на сцену.

– Чо-о-о?! – Здоровяк не понимает, чего от него хотят, зато знает, что ему надо. – Давай мою любимую! Да-лай-да-ди-лалай…

Почти в ступор меня вводит, но вижу, остальные понимают. Ладно, будем выходить из положения, как привыкли.

– Иди сюда, плохо тебя слышу, – подзываю ближе к центру. И когда парняга преувеличенно твёрдо подходит ближе, заряжаю ему с ноги в подбородок.

А что? Очень удачная траектория! Главное, секрет знать. Продолжение линии удара должно выходить из определённой точки в затылке. Тогда даже несильный удар даёт потрясающий эффект. Парняга, успев переступить ногами, которые не поспевают за верхней частью тела, валится на спину. Его поддерживают кореша, не дают затылком пробить пол.

Начинается веселье. Парень из центровых, наши давно знают, что с нами лучше не связываться. Мои нукеры их даже немного презирают по простой причине. Они-то смогли подмять центровых, а те под них легли.

Один из друзей поверженного изловчается запрыгнуть на сцену, там чуть меньше метра высота. И тут же сваливается обратно от жестокого удара ногой под грудину. С двух сторон набегают две группы, моя и старшие центровые. Наши выселковские взрослые и несколько девушек придерживают некоторых центровых. По итогу наших больше, двое с самого начала выведены из строя… короче, справляемся. Наши сверстники из центровых мигом куда-то исчезли.

– Орднунг унд рухе! Порядок и спокойствие! – Приходится орать, микрофона под рукой нет. – Посторонним на сцене делать нечего! Слушаем первую песню.

Протягиваю руку в сторону, в неё вкладывают саксофон. Поехали!

Бурлящая, взволнованная толпа успокаивается через несколько секунд. Шикают на тех, кто продолжает что-то бубнить в голос на тему обнаглевшей мелкоты. Когда ловлю слабенькое облачко и начинаю его раздувать – зал становится полностью моим. Немного труднее работать, чем с интеллигентной городской публикой. Зато веселее, опять же размялись…

Отрабатываю программу за полчаса.

– Ну, вот! – Объявляю в конце. – А вы боялись. Слушайте теперь, что хотите.

Пока никто не опомнился, мы все быстро сваливаем. Гомонящей и возбуждённой толпой выходим от клуба. Народ делится впечатлениями, кто, как и кому, особо удачно врезал.

Музыка это сила, – размышляю, подходя к дому. В одной руке футляр с трубой, другую оккупировала Алиса. В конце самопального концерта пришла в голову идея. На мой взгляд, очень сильная. Попробую завтра.

2 июля, середина дня.

База Талая.

– Вить, лучше расскажи чего-нибудь, – просит народ после атлетических кувырканий и моих музыкальных упражнений.

И чего им выдать? Сказка о глупом Буратино уже ушла в местный фольклор, взрослые детям на ночь рассказывают. Ладно, где наша не пропадала.

– Представьте офис. Ничего лишнего, голые матовые стены, пол, потолок. Потолок светящийся, отдельных светильников нигде нет. Свет появляется только там, где находятся люди…

« Мужчина в сером форменном комбинезоне сидит за монитором компьютера. Помещение не совсем обычное. По начальственному виду мужчины – кабинет. По количеству выходящих дверей – холл. Стол в форме полукольца. Мужчина внимательно просматривает полученные срочные сообщения. Не каждый день они приходят, Лунный банк обслуживает только масштабные транзакции. Сегодня два финансовых поручения, полученных по каналу зашифрованной связи. С подтверждением, всё, как положено. Быстро порхают пальцы над клавиатурой, неслышно скользит мышка по белой столешнице. Начинает гудеть принтер слева и после краткого раздумья выдавливает из себя два листа бумаги.

– Диана! – На клич мужчины в микрофон через несколько секунд отъезжает в сторону дверь-переборка и выпархивает длинноногая красотка (почти, как Алиса, - добавляю комментарий и посмеиваюсь, глядя на девочку).

На девушке-блондинке синяя короткая форменная юбка и не менее форменная облегающая блузка того же цвета. Карманов нигде и никаких. На голых ногах роликовые коньки, на которых она непринуждённо подкатывает к столу. Коньки девичьи ступни не закрывают, они перетянуты ремешками.

– Да, Валерий Максимилианович, – голосок девушки мелодичен и абсолютно гармонирует с ангельской внешностью.

– Два поручения сегодня, – мужчина ставит печать и расписывается на каждом документе. – Восемьдесят семь килограмм триста двадцать грамм – от Китая Чили за поставки медного концентрата. И семнадцать килограмм четыреста два грамма на счёт России от Японии за заправку их спутников топливом.

– Справишься? Может, помочь?

Девушка пренебрежительно хмыкает, забирает одну бумагу и лёгкой побежкой фигуристки уносится в открывшийся коридор, над которым крупная надпись «Азия». Мужчина провожает её взглядом, пока Диана не исчезает в глубине тоннеля. Да, весь комплекс Лунного банка находится на глубине ста метров под поверхностью Луны в заливе Радуги.

Самые тяжёлые двенадцатикилограммовые слитки на Луне весят всего два килограмма, так что Диане надо переместить не почти сто пять килограмм, а около семнадцати. Самый тяжёлый металл, как и самый лёгкий, как любой предмет, на Луне весит в шесть раз меньше.

Через полчаса Диана выкатывает тележку с грузом из коридора «Азия» и заводит её в коридор «Америка». Через пару минут выходит. На столе расписывается на документе в строчке «Казначей» и забирает вторую бумагу.

Вторая материальная транзакция происходит по несколько другой схеме. Диана выкатывает тележку, на которой сбоку нарисован небольшой флаг Японии и уводит её в отдельный вход «Россия». Выгрузив нужное количество, возвращает тележку на место.

– Вот! – Диана ставит свою подпись и отдаёт бумагу

– Хорошо. Какие сегодня поступления?

– С аффинажного завода почти три с половиной килограмма, – докладывает Диана. – Ещё примерно восемьсот грамм платины и четыреста грамм палладия. Оформлю по дням в конце недели. Предупредили, что две недели поступлений не будет, готовят партию крупных слитков.

Мужчина потягивается.

– Ну, что вроде всё на сегодня?

– Да, Валерий Максимилианович.

Оба уходят в широкий коридор слева. Сначала девушка, потом мужчина разуваются. Рамка металлоискателя деликатно молчит. Одежда двух служащих Лунного банка сделана без малейшего присутствия любого металла. За исключением магнитной обуви, иначе передвигаться при естественном лунном притяжении невозможно. По нормальному.

И работать в условиях лунного притяжения больше четырёх часов в сутки не рекомендуется. Два часа утром, два часа вечером. Пара служащих в небольшом предбаннике, разделённом на две части, переодевается в лёгкие гермокостюмы с капюшоном, который в одну секунду может превратиться в закрытый шлем. Опасность разгерметизации одна миллионная за год, но не стоит ей пренебрегать, если есть возможность уберечься.

– Валерий Максимилианович, – заводит разговор уже в лифте девушка, – мне кажется, что как-то маловато Китай чилийцам платит за медь.

– Это не вся плата, – объясняет мужчина, – это покрытие разрыва во взаимозачётах. Большая часть по земным банкам проходит, в юанях и эскудо. Страховка рисков ещё, от взаимных колебаний валют…».

– А что за страховка такая по валютам? – Благоговейно вопрошает кто-то.

– А я откуда знаю? В банковских делах не копенгаген, – высмотреть, кто спросил, не удаётся. Со стороны заходящего солнца сидит. Собственно, до заката ещё далеко, но весь пригорок рядом пацаны и пацанки обсели, как стая галок.

– Что, правда, такой Лунный банк есть?

На это вопрос смеюсь не только я. Только возраст первоклашки извиняет любопытного.

– Правда. Но только в будущем. И чей он будет, наш или не наш, зависит от нас. Если мы первые достанем до Луны, она наша будет. Нет, значит, не наша.

Сложнее всё, на самом деле, но подросткам хватит. Вопросы начинающиеся на «А…» продолжаются

– А откуда ты знаешь, что на Луне золото есть? – Валера спрашивает уже по делу.

– Почему бы ему не быть? На Земле оно везде есть. В Азии, России, Австралии, Африке, в обеих Америках. Наверняка и в Антарктиде есть, но попробуй там пробейся через три километра льда.

Все напряжённо думают, а я добавляю пищи для размышлений.

– Поверхность Луны ровно в два раза больше территории России. У нас же есть золотые месторождения. В Сибири, Урале, Дальнем Востоке. Не, на Луне тоже есть. Это точно. И много ещё чего. Надо только добраться.

– Это невозможно, – сокрушается Валерик.

– Все так думают, – киваю. – И хорошо, что так думают. На самом деле добраться до Луны не так сложно.

– Ага, попробуй, доберись! Допрыгнешь, что ли?

Долго смотрю на скептика. Валера слегка тушуется.

– Я не супермен, чтобы допрыгнуть и не барон Мюнхгаузен, чтобы на пушечном ядре лететь. Но страна-то может. Как-то подсчитывал. Чисто технически нужно пять миллиардов долларов. Ну, удвоим на всякий случай. Десять миллиардов для нашей страны – раз плюнуть. Мы на олимпиаду в Сочи то ли двадцать, то ли тридцать миллиардов долларов потратили.

Через минуту всеобщего молчания кто-то спрашивает:

– И почему они не делают?

Все понятно, кто они. И слава небесам, никто не спрашивает, как. Не готов выкладывать всем встречным-поперечным свои планы и мысли. Нигде таких идей не встречал. Даже пресловутое НАСА ни о чём таком не помышляет, хотя вроде серьёзно пытаются на Луну «вернуться».

– Да кто их знает… там многие только воровать хорошо умеют.

Почему американцы не пытаются достичь Луны посредством орбитального дока, представления не имею. Не может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов амерская земля рожать? А как же меод хахам Фейнман?

Окончание главы 1.