Читать онлайн
"Один день из жизни Женевьевы"

Синтезированная доза кортизола впрыснулась в кровь спустя несколько мгновений после того, как на будильник поступил сигнал от Персональника о том, что Джен перешла в фазу быстрого сна. Маленький робот, согласно заданному времени, подъехал к кровати, ориентируясь на вживлённый в палец микрочип, и передал электронный импульс, мгновенно добравшийся к мозгу и считанный всё тем же Персональником, с которого и поступила команда управляющему органу о том, что пришло время пробуждения.

Девочка открыла глаза. «СЭМ, подними жалюзи», – этот мысленный приказ она отдавала каждое утро. Он возникал в голове автоматически, как и ряд других приказов, просьб, вопросов, адресованных электронному помощнику. Настолько рефлекторно, что его можно было бы сравнить с естественностью дыхания или сердцебиения. Обработав мысль, начатую с кодового слова, маленький вживлённый под черепную коробку чип передал сигнал в центр управления, подключённый почти к каждому предмету в доме. Жалюзи поднялись бесшумно, пропуская в комнату утренний свет.

Smart accommodation manager, или сокращённо – СЭМ, прочно вошёл в обиход, кажется, каждого жителя на планете. Лет сто назад люди пророчили конец света, когда первые добровольцы соглашались вживлять в руку микрочипы. Те стартовые устройства могли содержать в себе лишь полный пакет документов носителя и банковские карты. Сейчас без чипа, вживлённого в палец, ты не сможешь вовремя проснуться, заплатить за кофе в кофейне, считать полное состояние здоровья, подтвердить свою личность, предъявить права. А без Персональника – персонального устройства, синтезируемого с момента рожденья ребёнка и вживляемого в мозг в возрасте четырёх лет, не сможешь ничего. Не передашь сигнал на СЭМ, чтобы он заказал завтрак, не узнаешь мировые новости…

Чипы очень упростили жизнь человека, а потом незаметно сделали её невозможной вне сети. На уроках экологии и экономического благополучия Женевьева, подключаясь к программе, видела, как живут люди вне Системы, в странах, куда в силу неосведомлённости и суеверия людей микрочипы ещё не пришли. Там люди всё делали сами или с помощью животных, ежедневно занимаясь тяжёлым физическим трудом. Девочка видела их измождённые, усталые лица, кровавые мозоли у некоторых на руках. «Неужели оно того стоит? Неужели можно добровольно выбрать такую жизнь?» – каждый раз задавалась она вопросом, чувствуя желание стать эдьюкейтером и нести технологии этим несчастным. Потому что никто не должен в двадцать третьем веке так страдать! Никто не должен тормозить прогресс!

В ванной комнате поблёскивал сигнальным огоньком маленький металлический тестер. Джен приложила к нему указательный палец, и диод загорелся зелёным цветом, считывая показатели её здоровья. Тонкий смартфон провибрировал в кармане, а в наушнике, встроенном под кожу за ухом, раздался позитивный голос СЭМа:

– Получены данные Вашего здоровья, Женевьева. Все показатели в норме. Не забывайте включать увлажнитель воздуха на ночь или поставьте режим автоматического включения. Вашей коже нужна влага. Рекомендую воспользоваться увлажняющем лосьоном.

– Спасибо, СЭМ.

Девочка шагнула под тёплые струи душа, обрушившиеся на дно ванной чаши, как только нога Джен переступила через бортик. Контрастный душ освежал, а лосьон, рекомендованный электронным помощником, приятной текстурой впитывался в кожу.

– Сегодня у Вас семь уроков и два дополнительных занятия… – вещал СЭМ из встроенной в шкафчик колонки, приняв голосовое обращение девочки за желание пообщаться.

«Сегодня не так уж и загружено, – улыбнулась Женевьева. – Возможно, если у мамы не будет никаких планов на вечер, мы смогли бы прогуляться и обсудить мой проект по микробиологии…»

– …Пришло новое сообщение от абонента «Влад». Зачитываю? – не прерываясь между блоками информации, спросил помощник.

– Зачитывай, – разрешила Женевьева, направляясь в комнату одеваться. – СЭМ, переключись на наушник.

– Как пожелаете, – прозвучал голос практически внутри головы. – Абонент «Влад» пишет: Привет, Джен. Надеюсь, ты вчера нормально легла, а не просидела весь вечер над проектом. СЭМ порекомендовала мне сегодня идти в школу пешком. Я выхожу через десять минут. Если хочешь, пойдём вместе. Жду ответ.

«СЭМ, ответь абоненту «Влад»: выйду через пять минут. Жди». Она надела универсальную школьную форму, услышав отчет о том, что сообщение доставлено, и спустилась вниз.

– Доброе утро, милая, – звонкий голос мамы и резковатый запах ароматических палочек говорил о том, что та занимается йогой. – Ты уже в школу?

Женевьева заглянула в светлую просторную комнату, заставленную фонтанчиками, комнатными пальмами с электронными оросителями, из-за чего внутри было тепло и влажно. Статуэтки слоников и Будды стояли на столиках рядом с дымящими палочками. Мама лежала в центре на коврике, свернувшись в узел.

– Я уже ухожу, мам. Влад позвал меня прогуляться до школы с ним. Сегодня у меня свободный вечер, поможешь мне с проектом?

– Я посмотрю, Джен, – она ловко развернулась, усаживаясь в позу лотоса. – Не забудь позавтракать. Я заказала зелёное комбо. Должны были доставить.

– Нет, я возьму с собой. Меня ждёт Влад.

– Даже не думай! – она впервые за всё время их диалога открыла глаза, гневно глядя на дочь. – Мало того, что ты систематически сушишь свою кожу. Да, дорогая моя, я слежу за твоими утренними показателями. Так ещё и собралась есть фактически на ходу! Вы уже проходили на уроках истории двадцатый век? Ты видела женщин того времени? Они уже в пятьдесят выглядели так, как сейчас выглядят ближе к ста тридцати! Тоже так хочешь?

– Мам, мне десять.

– Уход за собой должен быть комплексным и с детства!

Женевьева знала, что мама права. Раньше говорили, что платье нужно беречь снову. Себя тоже. Она завтракала, стараясь как можно быстрее выпить сытный зелёный смузи. А потом выбежала на улицу.

Влад сидел на стандартной белой лавочке из переработанного пластика во дворе возле подъезда. Взгляд его всегда задумчивых почти чёрных глаз был устремлён вперёд, на противоположенную многоэтажку, но смотрел словно сквозь пространство. Тонкое лицо с выраженными восточными чертами в сочетании с кудрявой копной каштановых волос на голове придавали внешности этого высокого для своих лет парня экзотики. Экзотичным было и его полное имя – Владимир, которое он так нетипично сокращал. Казалось, всё в этом парне было загадочно. Иногда Женевьева ловила себя на мысли: «Правда ли Влад такой? Или только притворяется?». А ещё она искренне не понимала, почему из всего многообразия девочек в школе он выбрал её для того, чтобы рассказывать о гармонии чисел в ряде Фибоначчи или о золотом сечении в работах да Винчи и сонатах Бетховена. Но ей льстило это внимание, и она отвечала на его сообщения, выходила пораньше из дома, составляя компанию Владу по дороге в школу.

– Привет, – она подошла поближе, улавливая, как задумчивая хмурость на лице друга уступает место приветливой улыбке. – Сегодня снова идём пешком?

– Привет, – отозвался он чуть надтреснуто. Голос Влада начал меняться месяц назад, и Женевьева никак не могла привыкнуть к его новому звучанию. – СЭМ рекомендовала увеличить нагрузку на протез.

– Знаешь, иногда разнополость этой программы выносит, – неловко усмехнулась Джен, тут же мысленно отругав себя: «Что за бред? Что я несу? Разнополость программ, серьёзно?!»

– Да, – кивнул Влад, улыбнувшись совершенно легко и естественно, будто слова подруги не показались глупостью.

Его программа вещала женским голосом. Так было удобнее. Двести лет назад первые голосовые помощники говорили преимущественно женскими голосами, и родители Влада соответствующе отрегулировали СЭМ, видимо, в дань традиции.

– Пойдём?

– Пойдём.

Поднявшийся прохладный осенний ветер сорвал несколько жёлтых листьев клёна с молодых подстриженных деревьев, высаженных в «Зелёном центре». Эти ухоженные скверики с аккуратными небольшими деревцами, экологичными площадками для отдыха, круглогодичными фонтанами, увлажняющими эти маленькие уголочки природы, находились в центре каждой «соты» – выстроенных по периметру многоэтажек, образующих кольцо.

Молчаливый смартбот, отвечающий за порядок на своём участке в тысячу квадратных метров двора, немедленно выехал из встроенного в опору дома смотрового блока и бесшумно втянул в себя упавшие на асфальт листочки, а потом тихо уехал обратно. Джен и Влад этого не видели. Они вышли из соты.

С внешней стороны проходила трасса, соединяющая собой весь город. Сюда с подземных паркингов поднимались скоростные электромобили, развозящие продукты по точкам доставок и онлайн магазинам.

Школа от их соты находилась недалеко и была немногочисленной. В классе Джен очно обучалось десять детей, а в классе Влада – семь. Остальные проходили программу удалённо, так как их семьи могли себе позволить необходимую электронику. Но девочка не чувствовала себя обделённой. Ей даже нравилось ежедневно проделывать этот путь. Он давал ей ощущение маленькой победы над собой. Приятная мысль о том, что она делает ради своего образования чуть больше, чем обеспеченные сверстники, согревала её. А ещё, благодаря этой дороге у неё появился Влад. Который, как обычно, задумчиво шёл следом. Женевьева чуть замедлилась, и погрузившийся в свои мысли парень врезался в неё.

– Эй, ты в порядке? Сегодня ты необычно тихий. СЭМ сказала что-то не то, после утреннего теста? – Влад вдруг показался ей необыкновенно бледным и уставшим.

– Нет, я в порядке… Не выспался просто, – он постарался ободряюще улыбнуться, но задумчивый взгляд скользил по лицу подруги, словно Влад прикидывал, стоит ли с ней делиться.

Джен почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок. Она не любила, когда Влад так смотрел. Этот взгляд сулил какой-нибудь неприятный разговор. Например, в прошлый раз, после такого взгляда, они крупно поссорились. Ведь Влад задал ей странный вопрос. Она как раз рассказывала ему о том, какие приёмы используют эдьюкейтеры в просветительских миссиях, а Влад вдруг спросил: «А этим непросвещённым это нужно? Что, если мы просто бьемся, как бараны в стену, пытаясь проломить к дикарям дверь, цивилизовать их, а эту стену они от нас специально построили?» Мысленно Джен готовилась к непростому разговору, но понимала, что парню всё равно удастся неприятно удивить её, и в такие минуты ей хотелось развернуться и уйти, больше никогда не откликаясь на звук собственного имени, воспроизведённый его ртом, не отвечая на сообщения по утрам. Но она всегда оставалась. Может быть, от того, что так она отстаивала правду, а может быть, по какой-то другой, неведомой ей причине…

– Знаешь, – устало выдохнул Влад, и девочка прикусила внутреннюю сторону щеки. – Мне приснился такой странный сон…

Женевьева мысленно выдохнула: «Сон… Просто сон… С какого ты так смотрел на меня, придурок, будто хотел попытаться перевернуть мой мир?!»

– Мне приснилось, будто во всём мире отключилась СЭМ. Полностью. Вырубилась. Бум! Люди проснулись утром, а ничего не работает. Нужно самим открывать окна, чтобы проветрить дом, самим включать свет, убирать своё жилище, заказывать еду… Всё делать самим, а самое главное, никто не смог считать свои показатели. Я не смог узнать, в порядке ли мой протез… И вот я иду и не знаю, может быть, он отходит ещё несколько лет, а может быть, за ночь мои показатели изменились, и я просто сейчас рухну… Больше не смогу ходить…

В возрасте трёх лет Влад начал страдать от периодических мышечных спазмов и слабости. Тогда ему экстренно вживляли чип для полномасштабного сканирования. Оказалось, что боковой амиотрофический склероз развивается в его маленьком теле очень стремительно. Пару столетий назад это звучало бы как приговор, но Владу вживили в чип функцию электронного протеза. Фактически, он стал моторной системой мальчика, заменив утраченные нейронные связи мозга с мышцами. Но всё же это наложило ряд особенностей на жизнь Влада. Он регулярно обследовался, неукоснительно соблюдал особые рекомендации СЭМ, придерживался диеты и избегал тяжёлых физических нагрузок. Прогулки до школы были единственным разрешённым видом спорта.

– Влад… – Джен ободряюще сжала его холодные пальцы и улыбнулась, стараясь вложить в эти действия всю свою поддержку. – Это только сон. Так никогда не произойдёт. Ты же знаешь: если в программе случится сбой, включатся резервы. СЭМ излечит сама себя.

– Да… Да, я знаю… Но, Джен, сейчас меня пугает не только призрачная перспектива отключения… Меня пугает то, как сильно мы зависим от этой программы, а ещё больше – от этих чипов в наших телах… Ведь они читают наши мысли, Джен, они контролируют нас…

С каждым словом в Женевьеве поднималась волна негодования, сметающая всеобъемлющее сострадание, которое ещё секунду назад девочка чувствовала к другу.

– … А что если кто-то решит этим воспользоваться, что, если однажды они будут не теракты предотвращать, а останавливать тех, кто думает иначе, не как все? Ведь террористы либо не чипированы, либо хирургически удаляют имплант. Что, если нас начнут шантажировать? Ведь это возможно… Отнимать у нас этот мир, к которому мы привыкли, отнимать все, если мы не дадим то, что от нас требуется…

– Ну хватит! – она крикнула это так громко, что в «центре» ближайшей соты отозвалась птица. Пусть. Джен больше не могла терпеть это. Неужели он не видит, что своими словами всё портит?! Что ими он так раздражает её?! – Хватит нести этот бред! Если хочешь знать, да, нас читают, как открытые ссылки! Знают о каждом вздохе, каждую мысль! И что?! Кому хуже?! С помощью чипов практически побеждена преступность! С помощью чипа и вирт-очков мы можем увидеть прошлое и рассчитать вероятности будущего, заказать еду и транспорт, предупредить болезни, которые ещё двести лет назад были смертельными! Да ты сам двигаешься только благодаря импланту!

Она замолчала, судорожно втянув воздух в горящие лёгкие, испугавшись, что перегнула. Но Влад молчал, спокойно глядя в её лицо, будто секунду назад Джен озвучивала ему показатели её утренних тестов или рассказывала о том, что ела на завтрак.

– И знаешь ещё что? Я считаю, что дикарей нужно чипировать, тогда преступность, болезни и другие пережитки прошлых веков будут уничтожены! Сам факт того, что эти люди есть, что они такие – это пережиток прошлого!

Она резко развернулась и пошла в сторону школы, не останавливаясь, не прислушиваясь к шагам, не оглядываясь идёт ли Влад за ней. Всё внутри Женевьевы кипело от возмущения, ей нужно было остыть. Успокоиться.

А Влад смотрел в её удаляющуюся спину и думал о том, что в этом мире есть место всему и всем. Тебя будут признавать и уважать в любом проявлении, в любой странности, кроме одной – сомнение. Сомнение в системе. Оно карается не заточением, а всеобщим непониманием и презрением.

Вирт-очки показывали глубины океана, а отрегулированный голос СЭМ во встроенном в голову динамике вещал о новейших исследованиях в области океанологии, заверяя, что открытия, сделанные в результате изучения образа жизни подводных долгожителей, позволят вскоре существенно увеличить длительность жизни людей. Но если триста лет назад это, несомненно, привело бы к перенаселению планеты, то теперь, когда искусственная атмосфера на Марсе позволила построить первую успешную колонию, проблема с перенаселением не стоит остро. Перед глазами Женевьевы появился макет города на далёкой планете и его сравнение со строением подводных рифов. Но девочка не вникла в показанную информацию.

Она от чего-то вспомнила, как впервые в возрасте четырёх лет спросила родителей: «Откуда я появилась?» И папа, засмеявшись, ответил: «Нам тебя принёс аист в белом халате». А через несколько лет Женевьева узнала про демографические центры. Где в искусственных матках выращивается плод из наиболее здоровых и генетически структурированных клеток родителей. Будущие папы и мамы могут приходить в эти центры и наблюдать за развитием их малыша. Слушать биение его сердца через наушник в любое время, а СЭМ передаст в матку сердечный ритм любого из родителей.

«Что в этом почти совершенном мире может пугать? Как он, мир, в котором ты можешь решить и запрограммировать каждый миг своей жизни, может не нравиться? Мир, в котором победили боль, холод, голод, в котором нет войн и скоро победят смерть, как он может вызывать сомнения?! – она не понимала, но что-то всё ещё не давало ей успокоиться, очистить голову и сконцентрироваться на уроке. – А что, если управление имплантами попало бы не в те руки… Зараза Влад! В какие руки?!»

Но ведь такое теоретически возможно, почему нет? Она вдруг с пугающей реалистичностью представила себе, что могло бы случиться, если бы вдруг кто-нибудь смог взломать имплантационные программы. Это дало бы безграничную власть над человеком. На что готов пойти заложник, чья жизнь в руках сумасшедшего? И как далеко может зайти террорист? Волна неконтролируемого страха поднялась где-то под рёбрами и захлестнула, кажется, всё тело. Воздуха стало катастрофически не хватать. «Спокойно, это всего лишь паническая атака. Такое случается из-за перенапряжения. Я властна над своим телом… Я хозяйка своими эмоциям… Вдох… Выдох… Я хозяйка…» Она повторяла это как мантру, а в голове раздался окрашенный в отзвуки беспокойства привычный голос: «Женевьева, вам плохо? Наблюдается повышенный уровень адреналина в крови и увеличенный сердечный ритм. Возьмите перерыв. Дышите. Вдох – выдох. Медленно. Я с Вами». На фоне заиграла тихая расслабляющая мелодия, сопровождаемая шумом воды. Страх, так невовремя закравшийся внутрь, стал медленно отступать.

– «СЭМ, я в порядке. Можно мне на сегодня закончить занятие? Я хотела бы отправиться домой».

Она сняла вирт-очки и направилась к выходу. Девять голов её одноклассников даже не повернулись в её сторону, увлечённые рассказом об открытиях в подводном мире и космосе. Их расслабленные тела покоились в креслах, а руки безвольно лежали на подлокотниках. Джен поймала себя на мысли, что никогда не видела, как проходит урок в их классе со стороны. Глядя на закрытые вирт-очками лица и неподвижные тела, она вдруг остро почувствовала, что каждый из них одинок. Они собираются вместе, приветствуют друг друга, надевают очки и растворяются. А после урока прощаются максимально дежурно и разбредаются по домам. «Как бесконечно мы стали далеки…» – она поспешила отогнать эту мысль от себя и выбежала из кабинета.

Не разбирая пути, Женевьева бежала в направлении своей соты. Надоедливый голос в динамике за ухом говорил о том, что нужно дышать. «Дышать… Я и без тебя знаю! СЭМ, заткнись!»

Стало тихо. Так тихо, что даже непривычно. На секунду, когда СЭМ замолчал, Джен показалось, что она оглохла. Но потом до слуха донеслось тихое жужжание, и из-за поворота выехал грузовой мобиль, принадлежащий сети доставки продуктов на дом. Он чётко въехал в намеченную полосу, а потом затормозил, пропуская Джен на пешеходном переходе, повинуясь программе автопилотирования.

Внутри своей соты было безопасно. Было спокойно. Был дом. Женевьева села на лавочку в сквере. Слева на вечнозелёном газоне с подогревом сидел кто-то из соседей, выпрямив спину и подставив лицо солнцу, сжимая между пальцев травинки. «Практика расслабления» – так называла это занятие мама девочки, к которой эти люди приходили за психологической помощью. Ближе к осени клиентов становилось больше.

– «СЭМ, свяжись с папой», – мысленно попросила Джен.

– «Соединение с абонентом «папа» может быть затруднено из-за временных перебоев на линии Земля-Марс», – отозвался равнодушный голос.

Но гудки пошли, а через несколько секунд в голове раздался взволнованный голос:

– Малышка, что-то случилось?

– Нет, пап, просто хотела тебя услышать, – она не видела отца уже полгода.

Целых полгода они с мамой разговаривали с ним по видео-голограмме. И его маленькая фигурка иногда рябила перед ними на столе. Связь с Марсом была пока не стабильной. Поэтому отец и полетел туда. Много сотен лет назад кто-то пел о том, что на Марсе будут цвести яблони. Всё оказалось не так просто. Но папа был там, а значит у Марса были шансы. Только Джен осталась здесь, на Земле, и очень скучала.

– Детка, я сейчас немного занят. Если ничего срочного, увидимся вечером, хорошо?

– Ладно. Пап, я скучаю.

– И я, малыш, очень скучаю по вам…

– Пап, а ведь с СЭМ ничего не может случиться? Скажем, никто не сможет захватить управление СЭМ? – вот оно. Этот вопрос и её страх. Они обрели формулировку и прозвучали прежде, чем она успела это проконтролировать и уже облеклась в её тембр голоса, передаваясь динамиком на барабанные перепонки отца.

– Что? Что это за ерунда, Джен? Конечно нет! СЭМ – программа, которая сама следит за своей безопасностью. Её невозможно взломать. Влад?

– Влад.

– Крошка, я хочу, чтобы ты была осторожна с ним, он нарушает твое душевное равновесие. Попроси маму помочь, хорошо? Не бойся. Помни: страх – естественное чувство, заложенное в нас природой, а чувство можно оседлать или поддаться ему. Выбирай, дочка, ты ведущая или ведомая? Не позволяй чувствам вести тебя!

– Да, папа.

– Я люблю тебя, малыш.

– И я тебя…

Гудки раздались прежде, чем она закончила. Стало немного легче, пока предательская мысль не появилась на задворках сознания: «А вдруг это не папа? Вдруг программа генерирует ответы и строит диалог, прибегая к обработке голоса?»

Идти домой не хотелось. Джен провела в парке несколько часов, пытаясь сосредоточиться на проекте, но ничего не получалось. Она нашла площадку для медитаций и уселась на тёплый мягкий газон. Вытянула ноги и выпрямила спину, зарывшись пальцами в траву. А потом начала глубоко и медленно дышать, как учила мама. Голова начала кружиться от избытка кислорода, а тревожные мысли улеглись.

Женевьева пришла домой, когда на город начали опускаться сумерки, а настойчивый голос СЭМ несколько раз оповестил о том, что абонент «мама» хочет связаться.

– Ты где была?! Почему не выходишь на связь?! Благо, я могу отследить по GPS перемещения! Женевьева, ты смерти моей хочешь?! Мне ещё нет и пятидесяти, а я уже скоро буду, по твоей милости, закрашивать седину!..

Она осеклась, увидев подавленное состояние дочери, застывшей в дверях прихожей.

– Что случилось? Я заметила, что у тебя несколько повышен адреналин, немного упали эндорфины, зато мелатонин подрос… Что произошло, милая? Ты чем-то очень расстроена?

Женевьева молча прошла мимо и села на диван. Все её страхи и сомнения тяжёлым грузом легли на опустившиеся плечи и просочились из глаз в поиске выхода. Потому что это тяжело. Слишком тяжело сомневаться в том, что всегда было непоколебимой истиной. Уронив голову на руки, Женевьева разрыдалась, наверное, впервые за последние пару лет. Мама тихо опустилась рядом, положив руку на вздрагивающее плечо дочери, ожидая, когда та сможет поделиться своими тревогами. Но Джен плакала, и с каждым тихим всхлипыванием ей становилось легче.

– Папа звонил… Он сказал, что ты беспокоилась… Из-за СЭМ … – она сказала это осторожно, прощупывая почву, готовясь к любой эмоциональной вспышке.

– Мам, – Джен отняла от лица руки и посмотрела на женщину так отчаянно, что у той сжалось сердце. – Ты уверена, что это был папа? Вдруг программа давно научилась не только считывать наши мысли и передавать их нашими голосами, но и думать за нас. Мы перестали отвечать за то, чтобы самостоятельно делать простейшие вещи, что если скоро мы полностью перестанем отвечать за себя и… Что дальше, мам?!

– Я не знаю, крошка, – она притянула дочь к себе, прижимая её голову к своей груди, обняв её так, чтобы Женевьева почувствовала себя укрытой от всего мира, даже от СЭМ, который притих, словно почувствовав себя лишним, но разве программа может чувствовать? – Может быть, в будущем люди переселятся в цифровую реальность. Может быть, человек сможет перенести своё сознание в вымышленные им же миры… А может, и нет… Может быть, папа в действительности спит, пока искусственный интеллект говорит с нами его голосом… Может. Я знаю, в чём тебе точно не стоит сомневаться: в том, что мы с папой тебя очень любим. Наш мир меняется стремительно, Джен. Лет триста назад люди и представить себе не могли такого. Я понимаю твой страх. Он во все времена сопутствует людям – страх перед неизвестностью. Знаешь, что помогало мне в детстве лучше всего бороться со страхом?

Джен отрицательно покачала головой, потихоньку успокаиваясь в маминых руках, всё ещё по инерции всхлипывая.

– Я просила твою бабушку рассказать мне сказку, – тихо, с улыбкой сказала женщина.

– Расскажешь мне? – Джен подняла на маму глаза, чувствуя, как та перебирает пряди волос на её голове, слегка массируя кожу.

– О ком тебе рассказать? Мне нравилась сказка о Белоснежке, которая раскрыла заговор мачехи и принца против короля и спасла семерых гномов. А может, ты хочешь услышать об отважной Покахонтас, которая привела свой народ к цивилизации и научила людей пользоваться смартфоном?

– Нет…Хочу другую, мам… – тихо, просяще прошептала Женевьева, чувствуя, как веки наливаются тяжестью. Это был трудный день.

– Тогда слушай: Жила-была очень хорошая девочка. Она была умной и любознательной…

Мама и дочка сидели рядом на диване, прижавшись друг к другу. Женевьева засыпала, убаюканная спокойным родным голосом, который рассказывал сказку, чувствуя лишь тепло и умиротворение, вытесняющее остатки беспокойства.

Над соседним домом взошла Луна, заглядывая в незакрытые окна. «Вечный спутник Земли…» – подумала женщина, поглаживая тёплые мягкие волосы мирно дышащей дочери. Она хотела попросить программу закрыть окно, но потом покачала головой, улыбнувшись, и прикрыла глаза.