Читать онлайн
"Кто "Му-Му" написал?"

Зима. Сразу после Нового года. Лёгкий морозец. Слабенький ветерок. Дым из каминной трубы косо упирается в небо. Смеркается. За окнами большого тёплого коттеджа сугробы из снега, скатившегося с его крыши. Они уже скоро сравняются с самой крышей. Снежный год нынче, навалило как никогда.

Дороги после крайнего снегопада уже расчистили. А погонять на снегоходе за подорванными со своих лёжек зайцами и лисами, охотящимися на мышей-полёвок, по огромному совхозному полю, укрытому кипенно-белым одеялом снега, одно удовольствие. Просто погонять, ни в кого не стреляя…

После замечательно проведённого дня на дедовом снегоходе Ski Doo, немного усталый и расслабленный Сергей сидит в рабочем кресле и слегка раскачиваясь в нём, смотрит то на огонь в камине, то на экран ноутбука у себя на коленях. Соцсети безбрежны. На экране мелькают хорошенькие девичьи головки, руки, ноги.

Сергею уже скоро 19 лет, он учится на втором курсе университета и ощущает себя взрослым, и даже уже чуть-чуть разочарованным в жизни. Высокий симпатичный парень. Хорошо воспитанный. В школе был нападающим волейбольной команды. Плавает на первый взрослый разряд. Начитанный. Любит и глубоко понимает русскую классику. Как его дед Николай, такой же книгочей.

Последнее обстоятельство сыграло с Сергеем злую шутку. Теперь он обязательно хочет познакомиться с романтичной тургеневской барышней.

«Привет! Как дела? У тебя клёвая коса на фотке. Знаешь, кто «Му-Му» написал?», «Привет! Щас гляну в Инете», «Да нет, уже не надо. Пока!»

Сегодня, 2 января 2024 года, Сергей приехал в деревню на короткие зимние каникулы перед сессией к своему деду Николаю. Ну как в деревню… Были когда-то Бездонные Омуты деревней. А сейчас здесь сплошные коттеджи и усадьбы. Асфальт до трассы проложен, газ, охрана… Электричка рядом останавливается. Элитный посёлок. Один из многих.

- Мам, поеду съезжу к деду в деревню, соскучился… На снегоходе погоняю, воздухом подышу, развеюсь, почитаю, с дедом потрещу…

- А высшая математика?! У тебя же «хвост»!

- Ну-у, ма-а-ам… Да сдам я его, не волнуйся.

***

Этим летом Сергей лишился невинности...

Сначала его улестила одинокая тридцатипятилетняя соседка Ольга… Вот так! Встретила его на лестничной площадке, когда дочка была в школе, пригласила к себе в квартиру и… Спасибо ей, что всё сделала грамотно! Хотя он до этого и был абсолютно уверен, что его мужских сил хватит на всех женщин планеты. А дошло до дела… и хоть убегай, так разволновался. Однако Ольга…, руками, губами…, но своего добилась. И даже два раза. Взрослая умелая женщина. А вот остановилась бы на полпути или посмеялась… и был бы у парня epic fail, нервное расстройство на всю жизнь.

Сейчас Сергей к соседке иногда заходит. Ненадолго, даже не раздевается полностью. Пять-десять минут орально… и получите оргазм! Любит Ольга это дело... Затем всё тщательно вытирает влажным полотенцем и выпроваживает. А на более длительное и глубокое времяпровождение у них обоих нет ни времени, ни возможности.

Ещё и Люська Гудошникова нарисовалась, одногруппница. Сподобилась после дня рождения одной девочки. Зазвала к себе домой, родителей не было, немного выпили, и… Вот не хотел он с ней... Худая, страшная. Но алкоголь своё дело сделал.

Сергей покачивается в кресле и нажимает на кнопки клавиатуры…

Н-да…, и как же ему с нормальной девушкой познакомиться? Чтобы как раньше, в старину… Он читал в книгах. И чтобы она девственницей была до свадьбы. Ну может почти до свадьбы… Будут же они с ней встречаться. Но чтобы только с ним. И чтобы в соцсетях, ни-ни… А то прямо пособия по анатомии женского тела какие-то, а не фотогалереи девушек. Он уже накалывался.

Глаша её звали, тоже второкурсница, филологиня. Списались с ней в соцсетях. Кто «Му-Му» написал, знала без подсказки. Пригласил её в кафе. Пришла…, такая. Понравилась. Сразу же объявила:

- Я девственница! Туда только мужу дам.

А он и не против был такой постановки вопроса. Но после трёх фужеров шампанского, она под столом расстегнула ему джинсы, слегка прикрыла руку курточкой и глядя ему прямо в глаза поработала кулачком… Вопрос, это кому она так приятное сделала? Ему? Так он при этом сидел не шелохнувшись, красный весь. Народ же кругом... Официанты в этом кафе видать привычные, никак не отреагировали.

После кафе, зашли они с этой Глашей в какой-то подъезд… и на площадке крайнего этажа она ему и дала. Привычными движениями опёрлась невеликой грудью на подоконник, задрала платьице, спустила трусики на коленки, спинку выгнула, попку выпятила… и смазав её заранее приготовленным гелем из сумочки, сама ею на его орудие и наделась. Да-а, необычные ощущения, но вполне себе… Некоторые, он слышал, только туда и практикуют, нравится. Больше он с ней не встречался, хотя и звонила...

***

- Деда…, - задумчиво говорит Сергей деду Николаю, появившемуся из кухни с подносом, на котором стоит чайник и две чашки, - Вот скажи, в твоё время, легче же было найти тургеневскую барышню и чтобы девственницу? У вас же секса в СССР не было, говорят?

Дед Николай удивлённо смотрит на внука. Он, хоть и в годах, но не выглядит стариком. Быстрее, пожилым мужчиной. Высокий, крепкий, с прямым и уверенным взглядом. Почти без седины.

За неимением у Сергея отца, где-то давно затерявшегося в дебрях Мироздания, дед Николай для внука - главный мужчина в семье, альфа-самец, сильный и мудрый. У них близкие доверительные отношения. Дед всегда выручает внука деньгами и вообще выручает… Разруливает любую непонятку, которую матери даже и не расскажешь. Просто слушает Сергея…, а потом разруливает. Это так, а это вот так. И после этого сразу становится понятно, что нужно делать! Или не делать.

Дед с ними в городе не живёт, не хочет. Приезжает к ним в город, но редко. Лет пятнадцать назад построил этот большой коттедж в Бездонных Омутах и кайфует в нём на пенсии. А Сергей с матерью к нему приезжают. Деньги у деда есть, он всю жизнь проработал руководителем крупного строительного треста, поэтому правильные закладки сделал. Дочери помогает. Это Серёжина мать, Лидия. Ещё у них есть старший брат Евгений, дядька Серёжин, но тот с семьёй живёт в Питере и видятся они редко. А бабушка Лена, жена деда Николая и мать Лидии и Евгения, уже как три года ушла по болезни…, земля ей пухом.

- Это да, «секса» у нас в СССР не было…, - соглашается дед, - И «траха» кстати тоже. Слова какие-то..., не наши. А девственниц… Да сколько угодно было, только уворачивайся.

- Ну ладно, «секс», слово иностранное, - продолжает внук, - А чисто русского траха-то почему у вас не было?

- А потому что глагол «трахнуть» тогда употреблялся совсем в другом смысле. Это означало «ударить» или «выпить», - поясняет дед, - Помнишь, у Леонида Гайдая в «Не может быть!» Вицин у Куравлева и Крамарова спрашивает: «Не желаете ли трахнуть по маленькой?», а те ему отвечают: «Так это же никогда не помешает...». В смысле, выпить водки! В 1975 году снято. Тогда самый что ни на есть СССР был!

- А что же вы делали с девушками, если ни секса, ни траха, у вас не было?

- Как что делали?! Употребляли по назначению – имели, барали, сношали, палки кидали, топтали, совокуплялись…

- И скольких же ты их поимел за всю жизнь? – улыбаясь, стебает деда внук.

Дед немного думает и что-то видимо прикидывая в уме, щурит глаза...

- Э-э-э…, тут ведь не поймёшь, я их поимел… или они меня..., такие активные, знаешь, попадались, что ты! В общем, за триста ручаюсь...

БА-БАХ!

Рабочее кресло опрокидывается и Сергей летит на пол вместе с ноутбуком, который к счастью остаётся сверху и целым.

- Сколько-сколько?! Триста, говоришь?! – стоя на четвереньках и потирая ушибленный бок хрипло спрашивает обалдевший от неожиданности внук, - Не свистишь?!

- Да стар я, Серёжа, свистеть-то… Да и чего такого-то? На тридцать лет подели, всего-то по десять на год и выходит. Это много, что ли? Больше месяца на каждую, в среднем. А я, по счастью, много больше, чем тридцать лет их активно имел и бывало, что гораздо чаще менял, чем раз в месяц. А то и по две-три сразу обслуживал. В смысле, в один период. Ну не вместе конечно, разврат это. Хотя…, пробовал я кстати и с двумя сразу…, мне понравилось. Да и сейчас, случись, не оплошаю.

Дед ставит поднос с чайными принадлежностями на маленький круглый столик, помогает внуку встать, поднимает кресло, ноутбук и продолжает:

- Вот проституток никогда к телу не подпускал и денег им не платил, брезговал. Всё только по любви и согласию. А любовь она такая, дорого стоит… Гораздо дороже, чем проститутки. Но за деньги я не жалею.

- А ну, давай, рассказывай, деда! Всё рассказывай, как на духу! Со всеми подробностями! – внук уже опять сидит в рабочем кресле и настроен допросить деда с пристрастием.

Где ещё такое услышишь или прочитаешь? Порнуха – пакость, а хорошей жизненной эротики днём с огнём не найдёшь, на полках книжных магазинов одни тупые женские ЛыРы и влажная фантастика про демонов.

- С ума сошёл?! - пугается дед, - Во-первых, гусары про такое не рассказывают. А во-вторых, так нам никаких твоих каникул не хватит. А ты же ещё на снегоходе хотел погонять. И баньку протопим. С вениками. Пойдёшь со мной париться?

- Ну ладно, - соглашается внук, - Тогда давай только про девственниц… Попадались же они тебе, надеюсь?

- Э-э-э, ну да…, попадались… Уж лучше бы не попадались…, одна морока с ними была.

- Как это?! Ну ты же, типа, у неё первый! Мужская гордость и всё такое… Может, попутал чего, дед?

Но дед только хмыкает и от своих слов не отказывается. Ничего он не попутал… Он идёт в зал, берёт там стул, ставит его рядом с креслом внука и начинает:

- Хм-м, Серёжа! Я тебе вот что скажу... Это неважно кто у женщины был первым, лишь бы не ты. Вот твоя бабка Лена, например, Царствие ей Небесное. Так получилось, что девочкой я её взял замуж… Намучался с ней, что ты! Месяц она меня к себе не подпускала, всё какие-то разрывы лечила после первого раза. А мне хоть волком вой. И никакого тебе минета или ручками поработать, за ушко покусать-пошептать... Стеснялась, как не уговаривал. Сама себя стеснялась, я так понимаю. А уж чтобы сзади... и думать нечего. Раз в неделю положен тебе разик сверху и всё, свободен. И так до конца жизни.

- А зачем же ты тогда на ней женился?

- Как зачем? Любил я её. Да и сейчас люблю. Семья, Серёжа, это ведь не только постель… Это же она меня на строительный факультет после армии загнала и вообще… Сильно я по ней скучаю, Серёжа, без малого полвека с ней душа в душу прожили, двоих детей родили и вырастили.

- А похоть…, мне на стройке всегда было где её потешить…, малярши, штукатурши, секретарши… и даже одна женщина, машинист башенного крана. Представь, на высоте птичьего полёта… Сначала минет, а потом сзади. Всё вокруг видно как на ладони. Город в огнях. Красота немыслимая! А ты её, милую, оп-п-па, оп-п-па…

- Эй-й, деда, ты давай, не отвлекайся…, мы же только про девственниц говорим!

- Да…, про девственниц. Так вот, ничего в них хорошего нет.

Дед Николай хмурится и продолжает:

- Вот сам прикинь... Обычная нормальная девушка, если она уже женщина, как к жизни относится? Правильно! Познакомились, цветочки, подарочки, то-сё, сходили в ресторан, потанцевали, выпили. Всё чин по чину. А дальше, ясен пень…, надо мужику дать за его старание и расходы. И она это уже умеет. И даёт. За это ей и подарочек дополнительный отломится и вообще дружба с хорошим человеком завяжется, даже если уже и без постели. Разные ведь обстоятельства бывают, препятствующие...

Дед делает паузу…

- Вот говорят, дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Ещё как возможна! Но при одном условии. Если у них раньше всё было. И не важно, в браке ли они или нет. Сколько я их выручал потом по-дружески. У них же, то одно, то другое. И с детьми и с мужьями. И никогда не жалел на это денег. Мне говорят некоторые, мол, с проститутками дешевле выходит. Может и выходит, только мне на друзьях экономии не надо. А душа? А переживания? А искренняя благодарность? Во-о-от, это всё!

Дед Николай опять хмурится:

- А девственница, лет в 25..., она себя всегда задорого продаёт. Вот сходили вы в ресторан, пообжимались, а она тебе: «Женись, тогда дам!». Облом это называется. А мужику на фига это? Нет уж, милая, ищи другого дурака в постели на тебе упираться безо всякого удовольствия, вопли твои слушать. А потом ещё и жениться...

- В двадцать пять лет?! Так не бывает… Или убогая какая-нибудь?

- Ещё как бывает! Вот, помню, красивая девушка, самый сок, а так и не распечатанная была. В двадцать пять! Хотя по работе среди мужиков постоянно. Валя..., в гараже у меня в тресте кладовщицей работала. Я было к ней сунулся…, а как узнал, что она девственница, сама мне сказала, так и отстал. Потом приходила, плакала. Парень у неё был со школы, берег её, хотел жениться. Так и ушел в армию, не тронув. Там он присел за драку, потом занаркоманил… и в итоге погиб. Просила меня, умоляла, чтобы я её женщиной сделал…, как-то она ко мне прониклась. Не-е, не смог я из жалости, чай, не машина. Отказал. Уволилась она потом, не знаю, что с ней дальше было.

- А вот я такую тут встретил…, - говорит Сергей и рассказывает деду про встречу с Глашей.

- Так то вообще самый распространённый тип девственницы…, - весело реагирует на рассказ внука дед Николай, - Их же два типа бывает – недотроги и те, которых везде можно трогать, кроме того, что для будущего мужа бережётся.

Дед явно развеселился…

- Была у меня одна такая в армии, Оксана, двадцать лет, тоже для будущего мужа береглась. На танцах в солдатском клубе познакомились. Когда не было увольнений, так она считай каждый выходной на КПП из города приходила, кормила меня. В прямом смысле. Баночки с завинчивающимися крышечками с собой приносила – с борщиком домашним, котлетками. Красота! А на КПП комнатка была…, и когда дежурный по части стоял знакомый, пускал нас с ней туда. Так она у меня из-под шинели головы не поднимала, чмокала там. А я молодой был, ух-х, здоровый. Раза по три у меня на неё ещё и по-серьёзному вставал. И всё как ты говоришь… Сядет ко мне на коленки, попкой прижмётся, вазелинчиком её смажет, а то и просто поплюёт на пальчики, заправит… и ну скакать, пока я не кончу.

Дед улыбается, вспоминая…

- Только я не понимаю, как с таким темпераментом и специфическим опытом она потом замуж вышла? Ещё ладно, минет, его все женщины делают... Ну почти все. Но ведь далеко не все мужья хотят и умеют в попку. А она уже без этого вида удовольствия никак не могла… Ведь не только я тогда от этих её скачек кончал…, она тоже.

Дед становится задумчив…

- Ты вот про Глашу мне рассказал… Я уж думал прекратилось это всё давно, для мужа себя беречь. Такая дикость… Сейчас же в любой клинике зашивают. Гименопластика называется. Недорого кстати, двадцать-двадцать пять тысяч рублей и как новенькая. Смотри, не попадись!

- А как различить, зашитая она или нет? – интересуется внук.

- Да как, как… По поведению. Ну сам подумай. Глазки и повадки никак не зашить. И попку сама подставляет. И на фига тебе нужны эти представления? Короче, встретил девственницу, беги! Ну или гони! Или колода будет, как твоя бабка Лена, покойница, земля ей пухом, или обманщица. И лучше уж первое, если выбирать. Холодность постельную у женщины ты всегда на стороне компенсируешь, а вот лживость… Ох-х, не дай Бог! Она же во всём будет эта лживость. Так и детей от любовников бывало мужьям приписывали. Тестов же ДНК не было в СССР, хрен проверишь, чей он. Только с её слов.

- Ой, дед, ты так говоришь…, как будто и впрямь ещё в СССР живёшь, - смеётся внук, - Видать не слышал, как сейчас с тестами ДНК обманывают? Всё знают уже, кроме тебя, а-ха-ха!

- Это как? Там же всё по-честному… Одна пробирка с пробой «А», другая, с пробой «Б», остальное автоматика, её не подделаешь…

- Да и не надо ничего подделывать! Дают денег лаборантке... Она одну пробирку выкидывает, неважно какую, а вторую пробу располовинивает на две. Как думаешь, что автоматика покажет? Правильно! 100% генетическое совпадение. При таком раскладе, только если пробирки из своих рук не выпускать и около аппарата сидеть безотлучно.

- Вот же, придумали обманный способ! – возмущается дед, - Да какой простой!

Потом успокаивается…

- А не выпускать из рук и сидеть безотлучно у аппарата тоже ничего не даст… Обманут, если захотят. Я когда учился, экспедитором в продовольственном магазине подрабатывал. Колбасу с Микояновского возил. Как ни приедешь её сдавать в магазин, двух кило не хватает, хотя на комбинате её до грамма завешивают и пломбы на тару ставят. Директор магазина орёт, вычитать из зарплаты грозится… Ну, думаю, я вас, жуликов... Беру проверенную, эталонную гирю и в следующий раз от весов на комбинате всех отгоняю, а сам со своей гирей… Мне говорят, конечно, понимаем, пожалуйста… Приезжаю в магазин…, взвешиваю той же самой своей эталонной гирей. Нет двух кило колбасы, хоть убейся! Я чуть с ума не сошёл! Ка-а-ак такое может быть?! И один старый экспедитор меня пожалел тогда. Ты, говорит, литр «Белого аиста» возьми и к мастеру отгрузочного цеха, Никодимычу, подойди. Поплачься! Мол, студент, штрафуют в магазине за недостачу, и всё такое. Если коньяк возьмёт, считай прокатило. Я так и сделал. Взял Никодимыч у меня коньяк. И как отрезало… Сразу всего хватать стало. А ты говоришь, сидеть безотлучно у аппарата…

- И как же они это делали, на Микояновском? – удивляется внук.

- А чёрт их знает! Вот отгрузочный цех. Посередине цеха весы электронные, до десятого знака вес показывают. Вот гиря моя эталонная… Так для меня этот их фокус и остался тайной.

- Ладно, дед, что-то мы опять отвлеклись. А ещё у тебя были девственницы?

- Да были, конечно, как не быть… У нас прямо рядом с частью двенадцатиэтажное ЦПХ стояло. Знаешь, что такое ЦПХ, нет? Это, сокращённо, «Центральное пиз_охранилище». Такие в СССР в каждом городе были. И не по одному. У нас это было общежитие медиков - медсёстры в основном жили. И девственницы среди них попадались, да.

Дед хитро улыбается и как кот щурит глаза, вспоминая…

- А так, идёшь в увольнение, через магазин конечно, сразу в ЦПХ заворачиваешь. Девчонки по четверо в комнате жили. Обычно, двое дома, а двое на дежурстве в больнице. Пока одну пользуешь, другая рядом сидит. Смотрит, но не мешает. Винцом с конфетками тобой принесёнными балуется. Потом, наоборот. А то и с двумя сразу, красота…

- Так, а как же ты этих медсестёр дефлорировал-то при всех? Это же процесс такой, насколько я понимаю, физиологически индивидуальный. И не всегда внешне привлекательный. Всяко же может быть... И орут они от боли…

- Да, это правильный вопрос! Но там, где я служил…, этот момент уже поколениями был отработан. Прямо за частью кладбище было городское. Общий забор. Нормальное кладбище, не заброшенное. Могилки ухоженные, оградки, столики, лавочки. Вот там всё и происходило. А что... Тихо, народу никого в обычные дни. Патрули сроду туда не ходили. И солдату легче прямо в форме в дыру забора пролезть, чем по спортивке в самоволку в город идти. И девушке не надо прятаться, мало ли зачем её на кладбище понесло. Может родственник здесь лежит.

Дед делает паузу, наливает чай в чашку, отхлёбывает глоточек и продолжает…

- Так вот, малолеток в ЦПХ не было, но девственницы действительно попадались и с ними так договаривались... Если они хотели, конечно... А они хотели. Да ещё как!

Дед отхлёбывает ещё глоточек...

- Придёт девушка к заранее оговорённому времени к дырке в заборе, обнимет берёзку могильную, наклонится, полы пальтишка раздвинет, попку отклячит... А ты уже сзади, потихонечку, и не зевай. И обязательно, чтобы сзади. Как-то там, по их женской науке, если сзади, то это легче выходит. Бывало так, что и совсем ей не больно. Хоп, и она уже женщина, ещё и кончает, постанывает от удовольствия. Сколько их ту берёзку обнимало за столько лет, не сосчитать...

- А так, ори сколько хочешь, всё равно с этого края кладбища никто ничего не слышит, а покойничкам всё равно. Потом на могильном столике поздравишь её с приобщеньицем винцом с парой конфет, что сама принесла, и всё, она в обойме. Зимой правда холодно бывало. У меня в роте один сержант был, узбек, так разошёлся в охотку, что не почувствовал, как голый зад себе обморозил. Кожа там у него облезала потом, хохотали над ним в медсанчасти. Это же не Ташкент, где зимой с голым задом можно по улице гулять.

- Скучаешь поди по тому времени, деда, вспоминаешь?

- Конечно! Такое количество женщин и историй с ними связанными у меня потом только в институтской общаге было.

- А там что было? Расскажи.

- Да в принципе то же самое. Картошка, стройотряды, практики… В общем было, где и с кем. А я ещё в председатели Студсовета нашей общаги пробился… Один в комнате жил, с телефоном, и от меня зависело кого, в какой комнате и с кем селить… Представляешь, какие возможности были? Частично реализованные кстати. До женитьбы на твоей бабушке и переезда к ней каждый день новую реализовывал. А ты говоришь, 300 женщин много…

- Так как же мне, деда, с хорошей девчонкой познакомиться?! Чтобы тургеневская барышня была, романтичная.

- Ты, Серёжа, не там и не так ищешь… При чём здесь тургеневские барышни? Не XIX век, чай. Это тогда те девушки по усадьбам сидели, да на французиков-учителей и офицериков заезжих кидались… А привёз бы их папаша-барин в город жить, пока учатся, да там одних бы и оставил... И почитали бы мы тогда у Ивана Сергеевича талантливую эротическую прозу, похлеще его автобиографической повести «Первая любовь». Хотя куда уж хлеще... Возбуждение от унижения... Куколдизм... Так это по-моему называется. Пишут, что на певичку Полину Виардо после её мужа Луи, заскакивал Иван Сергеевич из соседней комнаты, когда у нее, прости за натурализм, ещё хлюпало между ног… Она даже позу не успевала сменить, а он уже на ней трудился. Всё как у Маяковского с Бриками было, только что не застрелился... Вот Полина-то точно была тургеневская барышня. Тебе такая нужна?

- Ну-у не-е-ет конечно! Дед, а ты откуда это всё знаешь?! - удивляется внук.

- А я же как и ты, книжки люблю читать… Или ты как я. Обожаю русскую классику. И крайнее время в историографию и литературоведение потянуло.

- А любовь… Она сама к тебе придёт, Серёжа, будь уверен, ты это почувствуешь. Живи как живёшь, жизни радуйся, и не надо ничего подгонять под шаблоны… Тургеневские барышни… Смешно, ей-Богу!

- Спасибо тебе, деда, за науку…, - прочувственно выдыхает внук.

- Да ладно, какая там наука... Короче, само всё склеится. Времени у тебя навалом.

***

«Привет, Сергей! Меня зовут Клара. Мне восемнадцать лет. У меня коса до пояса, «Му-му» написал Тургенев и я девственница. Встретимся?»

«Да пошла ты…»