Читать онлайн
"Любовь как зона риска"

Лидка счастливо рассмеялась. Сегодня её день. Сколько таких дней выпадает за жизнь? До обидного мало! И вот один из них.

- «Не стучи дождь в окно, мне теперь всё равно, ведь тебя рядом нет, рядом нет», - Лидка, увлечённо танцуя, напевала слова песни, льющейся с эстрады. Песня, конечно, грустная, но ей ли грустить? Он рядом! Высокий, широкоплечий, чернявый. Как сильно прижимает во время танго! Город есть город. Здесь все так прижимают. Не то, что в районном клубе: чтобы поцеловаться, надо уйти в темноту. А Руслан, озорник, уже в конце первого танца поцеловал и сразу зубы заговаривать стал. Даже возмутиться не успела.

- Я тебя здесь раньше не встречал.

- Может, не туда смотрел?

- Нет, тебя бы сразу заметил. Ты неотразима.

Она неотразима! Сказал тоже. Куда ей до городских девок. Одеваются-то как! А она? Разве что юбка чёрная с золотыми драконами. Сама вышивала по рисунку из глянцевого журнала. А вот блузка совсем деревенская. Хорошо сверху ветровка жёлтая, купленная сегодня на рынке. А он говорит неотразима! Может из-за косметики? Никогда не мазалась, а тут девчонки из общежития уговорили. И снова рассмеялась. Как бы не подумал, что она дурочка! Смеётся и смеётся…

Ой, увидел бы её Николай! Провожала в армию, обещала ждать. И ни с кем, ни с кем! Ничего, это не серьёзно. Руслан – такой парень! – и не серьёзно?! Опять целует! Прямо неудобно. Девки вдоль стенки стоят, смотрят, ресницами хлопают. Завидуют что ли? Разве можно чужому счастью завидовать?!

- А у меня парень есть. Он сейчас на границе служит, - и зачем сказала? Захотелось узнать, как отреагирует?

- Было бы глупо полагать, что у такой симпатюли - и ни одного парня. Я собирался бороться сразу с несколькими.

- Зачем бороться?

- За любовь всегда надо бороться.

- А-а.

Отреагировал с улыбкой. Какой самоуверенный! И вновь рассмеялась. Ну, и пусть! Музыка оглушает, всё теснее становится танцплощадка, и небо грозит опрокинуться ливнем! Пусть, пусть, пусть!!! Она заслужила этот день. Когда сдавала экзамены в педагогический, о танцах и не думала. Все экзамены на пятёрки! Она студентка – будущий историк! Завтра домой в родное Майское. А сегодня... А сегодня всё пусть!!!

Как быстро закончились танцы! Не зря говорят, что долго тянутся только чёрные дни, а счастливые пролетают мгновенно. И как славно, что Руслан предложил продлить это мгновение прогулкой по центральному проспекту. Как нежно обнимает. И как складно говорит. Такой молодой, а уже за границей побывал.

- Я много разного барахла из Турции привёз. Хочешь посмотреть?

Ну, вот, начинается! Нашёл дуру! В двенадцать часов ночи идти что-то смотреть.

- Я рядом живу. Чайку попьём, музыку послушаем?

- От чая цвет лица портится!

- Можно кофе с коньяком. Или то и другое по отдельности.

- Знаешь, Русланчик, у меня завтра автобус на родину рано отправляется. Давай лучше немного погуляем и разойдёмся. Ты меня проводишь?

- Что, так вот и расстанемся?

Смутился! Или огорчился?

- Я не хочу тебя терять!

- Глупенький. Я же не навсегда уезжаю. Мне здесь пять лет учиться. У тебя ещё будет возможность побороться за мою любовь.

- Ты разговариваешь со мной как с маленьким.

Губки надул, обиделся. И впрямь как маленький.

- Извини. По привычке. Братишка у меня младшенький. Я его главная няня.

- А хочешь увидеть ночной Красноярск с Караульной горы? - воодушевился Руслан. – Прокатимся на мотоцикле с ветерком!

- На каком мотоцикле?

- Я же рядом живу. Да вот мой дом! Мотоцикл в подвале. Пошли?

Лидка остановилась в замешательстве. Руслан увлекал её в тёмную арку. Но вспомнились звёздные ночи, когда она летела по бескрайним просторам полей, сидя сзади Николая и крепко обхватив его сильное тело. Ветер свистел, перебивая рокот мотора, а вокруг темень, сжатая звёздным небесным куполом и разрезаемая ярким лучом прожектора. Столько звёзд больше не видела нигде. И теперь появилась возможность взглянуть на город сверху. На искусственные звёзды! На перевёрнутое небо!

- Идея блестящая, - Лидка старалась скрыть неуверенность. – Иди за мотоциклом, я здесь подожду.

- Нет, так не пойдёт, - Руслан уверенно обнял за плечи. – Тебя украдут. У нас много ночных охотников. Затолкают в машину, охнуть не успеешь.

- Ладно, пойдём.

Жутковато, конечно, но и оставаться одной боязно. Внутри запульсировал мелкой дрожью тревожный колокольчик. Когда же Руслан потянул к тёмному подъезду в конце четырёхэтажного здания, решительно остановилась.

- Боишься? – усмехнулся Руслан.

- Боюсь, - ответила нарочито громко.

Руслан вздрогнул. Или показалось?

- Хорошо, жди здесь, - и смех какой-то неестественный.

Исчез в подъезде. Лидке вдруг стало холодно и жутко одиноко. В родной деревне всё дышало любовью и нежностью, а этот дом излучал враждебность. Он был похож на голову великана, сурово сдвинувшего брови и решающего про себя, что сделать с беззащитной девушкой, осмелившейся предстать перед его очами? Отравить ядовитым дыханием, или просто слизнуть языком? Лидка невольно подалась к подъезду, к косому лучику света, который, пробиваясь откуда-то сверху, тускло освещал лестничную площадку. «Не стучи дождь в окно...» – пронеслось в мыслях, но слова песни не только не радовали, они даже не грустили, они мелко тряслись от страха.

- Лида! – донёсся приглушённый голос Руслана. – Лида!

- Что?

- Я застрял! Спустись, подержи дверь, придавила вместе с мотоциклом!

- Иду! – и Лидка поспешно начала спускаться по каменным ступеням, ведущим в мрачный подвал. И что сразу не пошла? Трусиха несчастная!

------------------------------------------------------------------------------------

Пробуждение было ужасным. В животе рокот, во рту пакость, а в голове свист и стук. Только стук, почему-то, с перерывами. Аркадий с трудом сообразил, что свист в голове, а стук в дверь. Настойчивый такой. «Не иначе табельщица. Вот ведь протоптала тропинку! Чуть кто на работу не выйдет – сразу ко мне! Ей лишь бы человека найти. А я вот он, рядом! Всех ближе живу. Как прошлый раз подставила! Ведь говорил же, что пьяный! Так нет: и совсем незаметно, как-нибудь отработаешь. Отработал! Попался на глаза главному инженеру. Эта хамелеонша сразу в кусты: «Когда вызывала, трезвый был»! Чуть с работы не выгнали. Стой теперь под дверью, пока не посинеешь! Ишь, как старается! Долбится как дятел! - Аркадий еле разлепил ресницы и попытался принять вертикальное положение. Попытка удалась. – Здорово перебрал. Нет, надо норму соблюдать. Но ничего, за отпуск отлежусь... Да я же с сегодняшнего дня в отпуске! Значит, это не табельщица? Да у неё и здоровья не хватит так стучать».

За дверью оказался незнакомый мужчина. Взгляд Аркадия пробежался по коренастой фигуре незнакомца и остановился на сетке, в которой мило позвякивали три бутылки водки.

- Здорово, Аркаша! – вдруг закричал мужчина и полез обниматься.

Хозяин не сопротивлялся, безуспешно пытаясь вспомнить, где и когда мог раньше видеть этого гостя? Звон бутылок мешал сосредоточиться. В горле пересохло.

- Что молчишь, кореш? Неужели забыл, как мы с тобой десять лет за одной партой штаны протирали?

- Ну, почему же... – кое-как выдавил из себя. Школьный товарищ, значит. Странно. Аркадий точно помнил, что в школе рядом с ним протирала штаны, или что там у них, Ленка Загоруйченко. Все десять лет! Но вносить ясность в этот вопрос не стал. Только так осторожно спросил, морщась от головной боли.

- Уж и не знаю, как тебя... э-э... вас называть? Теперь...

- Да брось ты! Старая дружба не ржавеет! Вовкой я был, Вовкой и остался!

Интересно, который? Чуть вслух не спросил Аркадий, так как ни на одного из четверых его одноклассников, носящих такое имя, гость не походил. Это точно. Всего месяц назад встречались по случаю десятилетия со дня окончания школы. И все Вовки там были. Ошибочка вышла. Но промолчал. Не время выяснять: кто есть кто? Вот после первой бутылочки, а ещё лучше после второй…

Аркадий быстро, насколько позволяло состояние, провёл «одноклассника» к столу, ополоснул два стакана, выгреб из холодильника початую трёхлитровую банку маринованных огурцов, молча выслушал тост гостя за старые, якобы, добрые времена, и опрокинул стакан водки. Спазмы скрутили пищевод от горла до самого желудка, будто кто-то собрался выкрутить его как мокрую тряпку после стирки. Потом боль отступила, растеклась по телу, кольнув на прощанье кончики пальцев, и испарилась медузой на раскалённых камнях. В голове прояснилось.

----------------------------------------------------------------------------------

Лидка лежала в непроницаемом мраке, судорожно пытаясь сглотнуть твёрдый комок, застрявший в горле и мешающий дышать, думать, жить! «Как же так? Ведь знала, читала! И не убереглась...»

Спустившись по лестнице, она получила сильный удар в живот. Попыталась закричать, но властная рука сгребла волосы и рванула вниз так, что хрустнули шейные позвонки. Удар коленом в грудь перебил дыхание. Невидимые руки повалили на пол, разорвали блузку, задрали юбку, холодные пальцы, словно куски проволоки, заскользили по ногам, срывая плавки.

- Не-ет! – с отчаянной мольбой вскрикнула Лидка.

И тут же клещи-пальцы схватили за горло. Они сжимались до тех пор, пока жертва не потеряла сознание…

Но жизнь вернулась. Зачем? Зачем?! Спина онемела, лицо покрылось коркой из слёз и расплывшейся косметики. Низ живота и ноги существовали, казалось, сами по себе. Мелкий противный озноб сковал все внутренности.

«Подержала дверь. Дура я дура! Что же теперь? Как жить? Ничего светлого не осталось. Мамочка моя! Лучше бы он убил! Лучше бы всё закончилось в этом подвале...»

Выбиралась, как пьяная, тыкаясь в стены и вдыхая тошнотворный запах сгнившей картошки. Вот и лестница с тонким лучиком света, который не может даже разрезать чёрный прямоугольник двери с пасмурным небом и редкими звёздочками, пробивающимися сквозь рваную облачную завесу. Безвольно опустилась на ступеньку, стараясь как можно плотнее сжать ноги. Куда идти? В милицию? Помогут ли там? Да и чем помогут? Дело уже сделано. Даже если и найдут Руслана… А может и не Руслан он вовсе? Запудрил мозги Турцией... Закрыть глаза и никогда не открывать! Заснуть вечным сном…

Где-то наверху скрипнула дверь, послышались громкие мужские голоса. Лидка встрепенулась и начала приподыматься, стараясь прикрыть наготу ветровкой, единственной вещью, которая выстояла против натиска насильника. Увидеть человека, попросить помощи! Но в следующее мгновение стыд захлестнул с головой. Открыть позор людям?! Ни за что!!!

Двое мужчин растаяли во дворе. Лидка, механически переставляя ноги, поднялась на лестничную площадку. И вдруг увидела мужчину. Он медленно возвращался со двора, широко размахивая руками и качаясь во все стороны. Сердце лихорадочно забилось. Вернуться в подвал? Только не туда! Девушка метнулась вглубь подъезда и остановилась как вкопанная. Одна из дверей на лестничной площадке была распахнута настежь. А шаги уже гулко стучат позади. Убегать наверх? Хватит ли сил? Стоять на месте? А вдруг всё повторится? Он пьяный...

И Лидка шагнула через порог. На её робкий голос никто не откликнулся. Прошла дальше. Будь, что будет.

Люстра одной лампочкой освещала убогую комнату, с мягко колыхающейся паутиной по углам. Шкаф, покосившийся не то от тяжести, не то от старости, тускло подмигивал кусками уцелевшей полировки. Огромный таракан деловито обследовал стол с остатками недавней пьянки. Кровать, застеленная бело-грязной простынёй, издавала зловоние давно не стираного белья. Лидка брезгливо попятилась, но отступать было некуда. Дверь захлопнулась. На неё надвигался мужчина, держась за стенку, как слепой. Тот самый, с которым старалась избежать встречи в подъезде. Так они и стояли некоторое время друг против друга. Парализованная страхом девушка и хозяин квартиры, с округлившимися неподвижными глазами. Его рука, опирающаяся на стенку, нащупала выключатель, и свет погас. Лидка ощутила вонь, приближающегося дыхания. Мужчина падал на неё, судорожно хватая пальцами за плечи. Внутри девушки всё взметнулось. Откуда только взялись силы! Хозяин квартиры полетел в сторону. Лидка бросилась к окну, забарабанила по стёклам, сорвала шторы. Но вместе со шторами на неё упало облако пыли. Лидка поперхнулась, закашляла. И вдруг в свете уличных фонарей увидела кухонный нож на подоконнике. Схватив его, обернулась, готовая на убийство. Но сзади никого не оказалось. Сжимая рукоятку ножа, осторожно обогнула стол. Мужчина лежал на полу, и лишь редкие всхлипы указывали на присутствие жизни в его неподвижном теле. Лидка опустила руки, и тишину нарушил истеричный хохот, перешедший в бурные рыдания. Девушка бросилась на стенку, ударилась головой и бессильно сползла вниз.

«Мамочка-а! – завыла мысленно. – Как же жить дальше?! Для кого себя хранила? Для подонка?! Неужели все они такие? Николай тоже хотел перед армией… И почему отказала? Не надо так... Так не надо... Так с ума сойти можно! Я жива. Это главное... А с этим жить... С этим многие живут... Боже, как страшно жить! Как сказать маме, Николаю? Или ничего не говорить? Кто-то должен ответить за это! Нельзя так, безнаказанно!»

Взгляд остановился на хозяине квартиры. И вдруг мысль завертелась в голове, становясь с каждым витком всё отчётливей и отчётливей. Лидка встала и зло, мстительно усмехнулась. Жертва найдена. Она лежала у её ног, мирно посапывая во сне. Этот грязный мужик ответит за всё! За всех насильников, за всех мужиков!!! Что из того, что он не виноват? Ведь свет потушил, и руки протягивал. Сил не хватило. Будь потрезвее, поступил бы также, как Руслан. Сволочь! Да и не человек это. Опустившееся грязное животное! Скотина!!!

Лидка шагнула к двери. Сейчас она выскочит на улицу и будет бежать до тех пор, пока не встретит милицию. Осталось сделать один шаг. Шаг к позору? А здесь? Здесь застывшее напряжение. Как долго оно может продолжаться? Ну, почему не удаётся убедить совесть в правоте своего решения?

------------------------------------------------------------------------------

Аркадий проснулся, как от толчка. Сказалась многолетняя привычка: ровно в шесть часов организм вздрагивал, прогоняя сон. А мог бы ещё поспать, как никак в отпуске. Но бесполезно. Сколько не лежи с закрытыми глазами – не уснуть. Фу, как псиной воняет! Аркадий лениво разлепил веки, медленно сел. И почему на полу заснул? Неужели не смог дойти до кровати? И лицом прямо в старое одеяло, которое ещё хранило запахи Секретаря – пса неизвестной породы, подобранного в начале прошедшей зимы. Человек и собака не сошлись характерами. Секретарь явно не хотел голодать в периоды между зарплатами, когда денег не оставалось даже на выпивку, и, дождавшись тепла, вернулся на улицу.

«Надо одеяло постирать, чтобы не воняло. Только кто стирать будет? Лучше выкинуть, - Аркадий обречено закрыл глаза. – Меня бы кто на свалку выкинул. Совсем тормоза потерял. Как бродячая собака! Как Секретарь. И для чего живу? Непонятно. Где моё предначертание свыше? Стариков похоронил, деревьев посадил, дай бог каждому. А вот родить... Кто со мной рожать будет? Проблема. Все чувства грязью заросли. И почему денег на водку никогда не жалко? А потому и не жалко, что пьяная жизнь не такая мрачная и беспросветная. С похмелья только хреново. Но ничего: сейчас опохмелимся, перекусим. Интересно со вчерашнего что-нибудь осталось? Вторую бутылку открыли, точно, а вот третью? Надо же, память начисто отшибло. А всё оттого, что на голодный желудок и практически без закуски. Побольше бы таких школьных товарищей! Липовых...»

Аркадий приподнялся, тоскливым взглядом прошёлся по пустым бутылкам на столе и вдруг с удивлением обнаружил на своей кровати женщину. Она сидела, забившись в угол, и глядела на него чёрными от расплывшейся косметики глазами. Грязные волосы торчали во все стороны.

- Привет, - протянул удивлённо.

Это ещё что за чучело? Вдруг заразная какая? Только этого не хватало!

- Ты чего здесь?

«Чучело» горько усмехнулось и медленно начало подниматься с кровати.

Вот такую же бичиху Костя в прошлом месяце домой привёл. А утром она оделась в чужое и ушла. Ох, и скандал был, когда жена из отпуска вернулась!

- Ты как сюда попала? – Аркадий бросил взгляд в коридор, удостоверившись, что дверь надёжно закрыта. - Что молчишь?

Вместо ответа незнакомка неожиданно ударила Аркадия кулаком в лицо, при этом дико вскрикнув.

- Ах, ты, тварь! – такой поворот событий изумил и удивил ещё больше. – Да я тебя! Да я тебе!

- Не подходи! Убью!!!

«Сумасшедшая! - Аркадий, увидев направленный на него нож, растерянно заморгал. – Чего доброго и в самом деле пырнёт».

- Послушай, как тебя, - отступая, заговорил миролюбиво. – Ты меня, наверное, с кем-то перепутала. Давай по-хорошему разойдёмся?

- Я тебя перепутала?! Это ты меня с кем-то перепутал! Затащил сюда... Сделал со мной... – незнакомка запнулась и замолчала.

- Что сделал? – «Неужели что-то сделал?!» – Если я себя грубо вёл, то дико извиняюсь. Понимаешь, я пьющий. А как говорится, рожденный пить, всё остальное уже делать не в состоянии.

- Милиция разберётся, на что ты способен!

- Ради бога, пойдём в милицию! Разберёмся по-человечески. Как цивилизованные люди, - поспешно согласился Аркадий, решив, что это лучший выход из положения: отступать было некуда, а нож продолжал надвигаться.

Вдруг нож задрожал и упал на пол, из глаз незнакомки полились слёзы. Девушка резко развернулась и скрылась в ванной.

«Вот так влип! - Аркадий вытер холодный пот. – И откуда она взялась? Я же вчера из дому не выходил! Хотя, кажется, выходил. Вовку провожал! Значит, мог на обратном пути прихватить. Но как?! И такую страшную! А срок и за страшных, и за красивых одинаковый. Сколько за изнасилование? Много. Вот до чего водка доводит. Или она на понт берёт? Может хочет потрясти, как грушу? Глупая! Ничего не отломится: нечего трясти!.. А вдруг рассчитывает замуж выйти? Такие на всё способны. Иначе у них никаких перспектив...»

- Слушай, - Аркадий решительно постучал в запертую дверь. – Давай поговорим!

- Нам не о чем разговаривать!

- Как же не о чем? Поговорить всегда есть о чём. Вот я ничего не помню. Так же не может быть, чтобы не помнить?

- Ничего, вспомнишь!

- Если это случилось, - «Точно замуж хочет». – В общем... Я готов!

- К чему?

- Согласен на тебе жениться.

- Ты на мне? – дверь распахнулась, и зарёванная гостья презрительно смерила взглядом жениха. – Мне семнадцать лет. А тебе?

- Двадцать семь.

- На вид все сорок! Ты на себя в зеркало посмотри. Окурок вонючий!

- Ты, между прочим, тоже не Снегурочка! - закипел Аркадий

Девушка плюнула в лицо и захлопнула дверь. Аркадий с силой ударил по ней кулаком.

- Сама, поди, напросилась, а теперь комедию ломаешь! – заорал гневно. – Да я в жизни ни одну девчонку не обидел! А когда пьяный, смирный, как ягнёнок! У любого на работе спроси. И вообще, сопротивляться надо было!

За дверью возобновились рыдания.

«Зачем обстановку накалять?! – спохватился Аркадий и в отчаянии обхватил голову. – Тюрьмой пахнет! Она ещё и несовершеннолетняя! За них больше дают. Может, откупиться? А где денег взять? Если только немного запросит. Отпускные ещё не пропил. Опохмелиться бы. Ничего на ум не приходит! Полный застой. Плюнуть на всё, пойти напиться? Один чёрт – посадят! Нет, нельзя так просто сдаваться. И кто бы мог подумать, что по пьяни на подвиги потянет? Надо лизать ей руки, валяться в ногах...»

- Эй, ты!

- Что? – вздрогнул Аркадий.

- Я мыться буду. Дай полотенце.

- А-а... Сейчас! – «Есть оно у меня, полотенце-то? Чистое?» Аркадий нерешительно повертел в руках своё, больше похожее на портянку и кинулся рыться в шкафу. И полотенце нашлось. Большое, махровое, о существовании которого давно позабыл.

- Если спинку потереть, то пожалуйста, - предложил, против воли расплываясь в идиотской улыбке.

- Ещё чего!

И Аркадий вновь вынужден был обращаться к закрытой двери.

- Тебе деньги нужны? – говорить приходилось громко, чтобы заглушить шум воды из крана. – У меня есть! Немного, но есть!

- Оставь себе!

Даже о сумме не спросила. Значит, деньги не интересуют.

- А жить есть где? - осенило Аркадия. – Хочешь, квартиру подарю?

Уж лучше на улице, чем в тюрьме!

- Да кому твой сарай нужен!

- Не скажи! Моя квартира дорого стоит. Коммерсанты проходу не дают. Первый этаж. Понимать надо. Посмотри: налево – магазин, направо – магазин. Я посредине весь вид порчу. Мне такие деньги предлагали! А я ни в какую. Потом запросил трёхкомнатную тоже в центре, машину и гараж. Не соглашаются.

Аркадий прислушался. Девушка не отвечала. «Вот сейчас помоется и пойдёт в милицию». Пройдя на кухню, Аркадий уставился на себя в обломок зеркала, прикреплённый над раковиной. В самом деле, на окурок похож. Вытянутые, покрытые густой щетиной щёки, острый нос, бледный мокрый лоб, нечёсаные волосы... Такого никто и слушать не станет. Сразу решат, что маньяк!

Аркадий достал из потайного кармана в трусах отпускные, которые заначил накануне, чтобы не пропить в первый же день отпуска, зачем-то понюхал, - а говорят, деньги не пахнут, ещё как пахнут! - и покинул квартиру.

Это было похоже на бегство. Конечно, от правосудия не убежать. Но если нельзя предотвратить жизненную катастрофу, то почему бы, не отодвинуть её? До обеда. Надо же привести себя в порядок. И первым делом Аркадий направился в сауну, которую когда-то посещал еженедельно, а потом забросил за неимением времени. Или денег? Водка проклятая. Как дорого она стоит! Далее в его планах было посещение парикмахерской и магазина. Он собирался полностью обновить одежду, чтобы предстать перед правосудием в достойном виде. Да и умирать лучше в чистом. Тюрьма и смерть в его понимании были равнозначны. Затем просто необходимо побродить по городу, попрощаться с вольной жизнью, в последний раз подышать воздухом свободы. А ещё посмотреть на звёздное небо. Охватить вселенную от края до края. В последний раз... Оттуда она будет в клеточку. Впрочем, с такими планами и до утра не управиться. А что, если вообще не возвращаться? Нет, нельзя. Зачем проявлять малодушие? Всё правильно: преступил закон – получи по заслугам…

И всё же, когда Аркадий вернулся за наказанием, было уже довольно поздно. Звёздного неба он так и не увидел. Хмурые тучи, закрывшие небосвод, осуждающе давили на плечи незадачливого насильника. Во дворе Аркадий остановился. Вокруг тишина и спокойствие. Сырое тревожное равновесие. А где же засада? Где те, кто ищут его, чтобы связать и бросить на холодный пол милицейской машины? Наверное, там, за дверью. Сколько лет открывал её с радостью. Что может быть лучше родного угла? А сейчас, что ждёт за этой границей из дерева и дерматина? «Господи... Есть ли ты? Если есть, то услышь слова моей неумелой молитвы! Или просьбы... Так уж получилось, что молитв не знаю. Не я тому виной, а воспитание. Разве мало ты испытывал меня, господи? Нет, я не жалуюсь. Может всё, что выпало на мою долю заслуженно. Может, грешен я, или мои родственники. Готов нести тяжкий крест за всех! Но родственников у меня практически нет. Ты рано забрал моих родителей. Но спас мою жизнь в той ужасной автокатастрофе. Послал мне красивую девушку. Возможно, обиделся на то, что я оказался безответственным и развёлся с ней через год после свадьбы? Но ты же видишь, я ни на что в семейной жизни не способен. А двое таких неспособных... Я любил Веронику... Если бы она ушла из парикмахерской! Но она выбрала почёт и уважение на работе. Я не поддержал её. Хотел, чтобы она несла домашнее хозяйство на своих плечах. Но она так уставала на работе... Она хотела, чтобы я... Я хотел, чтобы она... Кому нравится жить в грязи и питаться всухомятку? Ты наказал меня за это сполна. Я опустился ниже некуда и питаюсь чем попало. Неужели этого мало? Я презираю сам себя. Но в тюрьму... Я не выдержу этого испытания! Лучше умереть. Ты хочешь моей смерти? Так подскажи, как безболезненно перейти в мир иной? Или хочешь от меня какой-нибудь жертвы? Но чем я могу пожертвовать? Только жизнью. Ничего дороже у меня нет. В последнее время всё променял на водку... А что если брошу пить? Не этого ли ты добиваешься? Поверь, более жестокого наказания для меня придумать просто невозможно! Клянусь, что если избавишь меня от тюрьмы, завяжу со спиртным! Совсем! Ни капельки! Даже по праздникам! Думаешь, не хватит силы воли? А ты проверь. Одно дело неоднократно обещать исправиться на работе своим товарищам, многие из которых такие же, как я, и другое - тебе. Моя жизнь в твоих руках!».

Аркадий стоял перед дверью, вставив ключ в замочную скважину. И стоял бы так ещё, наверное, долго, если бы дверь вдруг сама не распахнулась перед ним.

------------------------------------------------------------------------------------

Они замерли по обе стороны порога и молча смотрели друг на друга. Первым заговорил Аркадий:

- Ты, собственно, кто такая? – а про себя предположил: «Подругу на помощь позвала! Это, как правило: у кикиморы подружка красавица, чтобы на фоне её ещё красивее казаться». Аркадий не мог отвести взгляда от этих грустных светло-зелёных глаз, юного чистого лица с нежными ямочками на щеках, от светлых волос, аккуратно собранных на затылке в шишку. Большая железнодорожная рубашка небрежно заправлена в чёрную коротенькую юбку, расшитую золотистыми драконами.

- А ты? – незнакомка подозрительно оглядывала худощавого парня с гладко выбритыми щеками, мастерски уложенными волосами. От него пахло одеколоном и магазином. Он был похож на манекен с витрины. Новый тёмно-вишнёвый костюм, жёлтая рубашка и малиновый галстук. Яркий и довольно симпатичный манекен.

- Я, собственно, хозяин этой квартиры, - обречено признался Аркадий.

- А который тут был, утром... – Лидка в замешательстве отступила на шаг.

- Я тут и утром был, и вчера, и всегда, - Аркадий наконец-то переступил порог собственной квартиры. – Зови свою подругу! Пойдём в милицию. Сдаваться.

- Какую подругу?

- Которую... Я того... Изнасиловал.

- А ты, оказывается, на человека похож, - Лидка продолжала отступать.

Аркадий сделал несколько шагов и остановился, не веря своим глазам. Это была не его квартира. Здесь всё блестело и сияло чистотой. Куда девалась паутина с потолков, грязь с пола? Куда девался тошнотворный запах, к которому уже давно привык? Откуда взялась белая скатерть, скрывшая все изъяны стола-инвалида? Но больше всего поразила Аркадия кровать. Она была аккуратно застелена зелёным покрывалом. Сбоку из-под покрывала выглядывал край белой простыни. Окно закрыли светло-коричневыми шторы. Аркадий с трудом припомнил, что именно такой цвет первоначально был у его штор, которые ещё утром чернели на своём месте.

- Так, так, - хозяин переминался с ноги на ногу, не решаясь вступить в эту чистоту хоть и новыми, но пыльными ботинками. – И что всё это значит? Я так понимаю, вы решили взять в виде компенсации квартиру?

- Это у меня нервное, - спокойно пояснила Лидка. – Когда нервничаю, не могу без дела сидеть.

- Надо же так разнервничаться!

- Да уж не каждый день насилуют! – Лидка резко развернулась и ушла на кухню.

Аркадий последовал за ней. Он уже понял, что эта девушка и та, которая закатывала истерики утром – одно и то же лицо. И от этого чувство вины возросло в несколько раз. Он обидел, нет, растоптал это юное создание! Как мог?!!

Лидка стояла у окна, задумчиво теребя нижний край рубашки.

- Ты тоже железнодорожница? – спросил Аркадий, разрывая гнетущую тишину и стараясь заглушить крики совести, которые становились всё невыносимее.

- Нет.

- А рубашка?

- Она твоя. Не возражаешь? Мою блузку ты порвал... – Лидка густо покраснела.

- О чём разговор! - поспешно ответил Аркадий. – Тем более, я её и не ношу совсем. Даже забыл, что есть такая. Это раньше в ней на собрания ходил. А теперь собраний нет. Можешь на совсем взять.

- Спасибо, - Лидка усмехнулась. – Благодетель.

- Понимаю, я всё понимаю. Завтра переоформим квартиру на тебя. И больше ты меня не увидишь.

- Ты ничего не понимаешь! Ты всё испортил!!! - глаза девушки налились слезами, она поспешно отвернулась. «Он не бич, не пропащий пьяница! Я не смогу покарать его! Или смогу?!»

«Да я всё испортил! Испортил ей жизнь. А вдруг я у неё первый? Подлец! Нет мне прощения».

- Мне нужны мои вещи, - справившись с волнением, сказала Лидка. – Они в общежитии. Сходишь за ними... Я не могу.

- Нет проблем.

- И нужно купить билет на автобус. Я уеду домой. Мой билет пропал.

- Нет проблем.

- Автобус завтра в восемь утра…

И вновь тишина. Окно кухни выходило во двор, и Лидка ничего не могла рассмотреть сквозь мутное стекло. Зато Аркадий мог любоваться её отражением. Что он и делал. Боже, как мог бы приласкать это девичье тело, покрыть его нежными поцелуями, излить на него всю любовь! А вместо этого терзал, рвал одежду, врывался в него диким зверем. Может и хорошо, что водка лишила памяти? Как жить с такими воспоминаниями!

- Между прочим, - робко заговорил он. – Мой отец был старше мамки на десять лет. Они жили счастливо и умерли в один день, разбившись на машине. Я это к тому, что разница в возрасте лишь по молодости заметна. Чем старше, тем незаметнее. А перед смертью все равны.

- Ты снова делаешь мне предложение?

- Да. Понимаешь, когда утром говорил об этом, то жертвовал собой. Теперь жду твоего ответа, как милости. Ты оказалась такой...

- Неотразимой? - в голосе Лидки прозвучала издевка. – Переспать не предложишь? А что, раз это уже свершилось? Терять нечего! Только не на ту нарвался! Я буду спать в комнате, а ты на кухне. И у меня будет нож!

- Тебе нечего бояться.

Они разошлись по «спальням». Аркадий вторую ночь провёл на полу, а Лидка не могла заснуть от одолевающих дум. Эта квартира казалась последним спокойным пристанищем. И завтра она должна покинуть его. Вступить в мир, где все сразу догадаются, о случившемся. Выдаст всё: и поведение, и походка. А что если, в самом деле, выйти замуж за этого парня? Но как жить с ним? Ложь вечно будет преследовать. Обман не даст счастья… Лидка погрузилась в сон…

Красивый самолёт уносил в безоблачное небо. Всё выше и выше. Пора. Раздвинулись в стороны створки люка. Далеко внизу открылась взору земля в разноцветных квадратиках. Как не охота покидать салон самолёта! Надёжную крепость. Но закрыла глаза и прыгнула. Теперь главное вовремя дёрнуть кольцо парашюта. Земля стремительно приближается. Ещё немного, ещё! Рука словно онемела…

Проснулась в холодном поту. Она так и не дёрнула за кольцо! Боялась прервать полёт? Точно так же убирала эту квартиру. Без отдыха, как автомат, заглушая все чувства, не думая ни о чём. Боялась остановиться…

------------------------------------------------------------------------------

Автобус задерживался. Мокрый асфальт после ночного дождя слегка дымился под лучами утреннего солнца и откидывал солнечные зайчики на лица хмурых пассажиров, вынужденных стоя дожидаться неизвестно куда запропастившийся транспорт.

- Странное у нас знакомство, правда? – Аркадий стоял с Лидкой у здания автовокзала. – Нелепое стечение обстоятельств.

- Роковое стечение, - безразличным голосом уточнила девушка, поёживаясь от порывов прохладного ветра.

- Может быть, - согласился Аркадий и осторожно попытался обнять Лидку.

- Ты что? – отшатнулась испуганно.

- Извини, - Аркадий смутился. – Просто, показалось, что тебе холодно.

- Решил своим телом согреть? - ехидно усмехнулась Лидка. – Пожалел волк кобылу…

Диктор во второй раз объявил о продолжении посадки на отсутствующий автобус. И словно, услышав его, красный «Икарус» на большой скорости вывернул из-за угла и лихо остановился на посадочной площадке. Пассажиры, схватив вещи, сгрудились у дверей, создав толчею, будто опасаясь, что всем не хватит места в салоне или времени на посадку. Одна Лидка неторопливо подняла небольшой чемоданчик, перекинула чёрную замшевую сумку через плечо, невесело скривила губы и, окатив Аркадия грустью зеленоватых глаз, сказала:

- Прощай.

- Я не хочу прощаться с тобой, - Аркадий отрицательно покачал головой. – Когда вернёшься, приходи ко мне.

- Зачем?

- Затем, что я люблю тебя, - Аркадий разволновался и продолжал уже торопливо, боясь, что Лидка не дослушает. – Я не всегда был таким… пропащим…

- Перестань, - Лидка отвела в сторону взгляд, не в силах смотреть в глаза этому невинному человеку, слова которого заставили сильнее биться сердце. – Я ведь простила… Тебе нечего бояться.

- Думаешь, я заговариваю тебе зубы? - с горечью сказал Аркадий. – Это не так, поверь. Мне трудно говорить. Давно так не разговаривал, не признавался. Думал, что здесь, - Аркадий коснулся рукой груди, – все чувства похоронены навсегда. Если ты... Если ты на самом деле простила меня... То может быть... Ты посмотришь на меня по-другому? Дай мне хоть капельку надежды.

- Мне пора, - почему пересохло во рту, почему мысли в смятении, и сердце готово выскочить из груди? А ведь ещё вчера думала, что очерствела навек. Вдруг Лидка ощутила прикосновение его губ на щеке. Брови взметнулись вверх. Но Аркадий уже отступил на шаг. Не зная, как отреагировать на поцелуй, покрасневшая, молча смешалась с толпой пассажиров. Её место оказалось у окна. А за стеклом уже стоял Аркадий и что-то говорил. Шум работающего двигателя не позволял разобрать его слов, но по губам Лидка прочитала: «Я буду ждать тебя!». И повинуясь неожиданно нахлынувшему чувству, вдруг ринулась к выходу. Аркадий уже стоял у дверей готовый поймать девушку и заключить в объятия. Но Лидка не выскочила из автобуса. Она встала боком на верхней ступеньке, чтобы не мешать посадке и закричала, заставив вздрогнуть замечтавшегося водителя:

- Ты ни в чём не виноват! Между нами ничего не было! Это я во всём виновата! Прости!!! – и, смахивая на ходу слёзы, вернулась на место. Она не хотела смотреть в окно, она не могла смотреть, она плакала. Но рядом опустился на сидение пожилой мужчина с участливым выражением лица, и Лидка вынуждена была отвернуться. А за окном губы настойчиво повторяли: «Я буду ждать тебя!».

Вот автобус медленно попятился, разворачиваясь. И Лидка махнула рукой. Уходи. А он всё бежал в своём новом костюме, со сбившимся в сторону смешным галстуком. Отстал. Интересно, бежал бы так Николай, провожая её? Наверное, да. А в двадцать семь лет? Наверное, нет… Никогда, никогда она не вернётся к этому человеку! Никогда…

-----------------------------------------------------------------------------

А ведь вернулась. Тихим воскресным сентябрьским утром Лидка медленно шла по центральному проспекту, приближаясь к дому, где произошли события, перевернувшие весь её внутренний мир. Постукивание каблучков становилось всё реже и реже. Слабость растекалась по телу. Зачем идёт? Зачем?! Да, он приглашал. А что если это был порыв… ну, скажем, жалости? Не до конца пропил совесть? И что скажет сейчас, когда чувства, наверняка схлынули? А что скажет она? Какое найдёт оправдание визиту? Какая сила тянет к Аркадию? Как объяснить, что все эти два месяца он постоянно вторгался в её мысли, окончательно вытеснив кошмары, навеянные воспоминаниями о Руслане? Его виноватая улыбка, нервное подёргивание галстука и глаза, которые так и остались с ней, покинув хозяина, прекратившего бег за автобусом.

Сейчас она увидит его. Что сказать? Как вести себя? Лидка остановилась. Повернуть назад, пока не поздно? И снова терзать себя желанием встречи с ним? Вот он, наверное, так не переживает. Уже успокоился и забыл деревенскую дурочку. Вперёд! Делов-то: проходила мимо, случайно увидела свет в окошке, заглянула.

Но вместо света Лидка увидела закрашенные белой краской стёкла. А, миновав арку, наткнулась на двух гастарбайтеров, деловито носящих песок с улицы в квартиру Аркадия, через широко распахнутую дверь.

Лидка отошла к одинокой скамейке в глубине двора, но садиться не стала, чтобы не помять серые брюки. Стало жалко себя. Надо же! Так воображала, мучалась. Сколько раз представляла встречу в самых романтичных красках. И в самом деле, дурочка. А он, наверное, сразу с автовокзала побежал разменивать квартиру, чтобы замести следы. Чтобы она его не смогла найти по возвращению. И не найдёт. Даже фамилии не спросила. Потухший взгляд наткнулся на надпись, нарисованную местным «поэтом» на гаражных воротах: «Зачем любить, зачем страдать? Ведь все пути ведут в кровать...».

Лидка вдруг остро почувствовала холод. Где-то внутри, около сердца. Посильней запахнула тёмно-синий вельветовый пиджак. Скрестила руки на груди. Лямка от сумки поползла с плеча. Непрошеная слеза соскользнула и растворилась на порозовевшей щеке. Медленно побрела к арке. Высокие каблучки, ещё недавно издававшие громкий и тревожный звук, теперь глухо и тупо шаркали об асфальт.

Из арки навстречу суетливо выскочил карликовый пудель, постоянно оглядываясь на свою зевающую хозяйку, женщину пожилого возраста в спортивном костюме. Увидев, что Лидка заметила её зевоту, хозяйка собаки рассмеялась и дружелюбно пояснила:

- Даже в воскресенье выспаться не могу из-за Роксаны. Завели на свою голову! Три раза в день будьте добры на прогулку. Уже и не знаю, кто кого выгуливает: или мы её, или она нас?

- Да-да, - через силу улыбнулась Лидка, пряча покрасневшие глаза, и вдруг сама остановила женщину. – А вы не скажете, куда переехал хозяин квартиры, которую сейчас ремонтируют?

- А вы кто ему будете? – женщина сразу стала серьёзно-участливой.

- Я?.. Мы раньше встречались... Проходила мимо. Дай, думаю, загляну. А его нет.

- Даже не знаю, как и сказать, милочка. Умер твой знакомый.

- Как?! – глаза Лидки широко раскрылись, нижняя челюсть мелко задрожала.

- Отравился водкой, – женщина предупредительно взяла девушку под руку. – Уж слишком много, горемычный, выпивал. Пойдём, присядем на скамейку. Он умер на моих глазах.

Лидка присела, позабыв о брюках. В голове звучал колокольный звон.

- Я в тот день гуляла с Роксаной на берегу Енисея. В конце июля это было. Вернулась. Вдруг дверь Аркадия распахнулась, и он сам на пороге, на коленях, бледный задыхающийся. Помоги, говорит, тётя Полина! Меня так зовут. Раньше всё надо мной подшучивал. Нашёл подружку! Я подумала, снова разыграть решил. А он уже зелёными пятнами пошёл. Вижу дело плохо. Быстро скорую вызвала. Сама к нему. Он лежит. В сознании, но ни кровиночки в лице. Одет интересно был. Раньше у него такой одежды не видела. Рубашка жёлтая, галстук малиновый. Я его успокаиваю, а он говорит, говорит...

- А что говорил? - сглотнув комок в горле, тихо спросила Лидка.

- Да разное. Бредил, в основном. Что-то про новую жизнь. Что богу клятву дал не пить, а нарушил. Несколько раз повторил. Нельзя, говорит, нарушать слово, данное богу. Потом встрепенулся и сказал, мол, школьный товарищ его отравил. Принёс водку и одну бутылку оставил. Только не школьный товарищ это… Я ничего не поняла. Всё каялся, что выпил. Хотел в последний раз. Ещё прощения просил. У кого, я так и не поняла. У бога, наверное. Что и говорить, грешником был. Впрочем, не мне его судить. Может, просветление перед смертью снизошло… Девушку какую-то жалел. Жизнь, якобы, ей испортил. А ещё сказал: если умру, поделом. Потом потерял сознание. «Скорая» забрала, но ничего сделать не смогли. Так и умер, не приходя в сознание. Следователь потом ходил, расспрашивал. Аркадия и в самом деле отравили. Нашли три бутылки. Две пустые, а одну начатую. В тех двух ничего, а в третьей яд, с каким-то мудреным названием. Похоронили от предприятия. Родственников не оказалось совсем. Квартиру кому-то под магазин отдали… Я смотрю, как ты, милочка, плачешь, уж не ты ли та девушка, о которой он так переживал?

Лидка торопливо встала и пошла прочь. Говорить не могла. Душили слёзы. Как же так?! Как несправедливо! Как жестока жизнь! Зачем такие испытания? В чём она провинилась? Хотела возложить вину на невинного? Так не возложила же! А он мёртв. А Руслан жив! И подонок, отравивший Аркадия, тоже жив! Не он ли будет хозяином нового магазина? Зло побеждает. Оно растёт и множится при всеобщем равнодушии. И ей жить в этом мире!

Лидка поймала себя на том, что бежит по улице. Резко замедлила шаги. Вытерла слёзы. Оглянулась вокруг. Всё больше прохожих попадалось навстречу. Молодые парни откровенно раздевали глазами, строя идиотские улыбки. Жизнь продолжалась. «Зачем любить, зачем страдать…»

Лидка распрямила плечи. С волками жить, по-волчьи выть! Нужно выкинуть всё из головы! И Руслана, и Аркадия, и Николая. Если получится, конечно. У неё всё ещё впереди. И она пошла навстречу своей судьбе. И чем дальше по жизни удалялся этот год, тем увереннее стучали каблучки по асфальту. Цок, цок, цок…

Сентябрь 1997г.