Читать онлайн
"Ловец слов. Книга 1"

«Помоги мне снять эту ношу!»

Хегрик Рогард

Странности великого яна странностями назвать не повернётся язык. Это скорее причуды, маленькие капризы. Хегрик Рогард проснулся раньше обычного и не совсем там, где привык встречать рассвет. Он лежал на холодном мраморном полу в тёмной галерее, заполненной дымом. Его мучил резкий кашель, слёзы наворачивались на глаза. Он не сразу смог докричаться до стражи, силясь подняться. Первым подоспел Захарий. Он отвёл яна в другие покои, дал необходимые распоряжения по устранению пожара. В ожидании лекаря Хегрик прикоснулся к шишке, по неясным пока причинам выросшей на его голове, потом обратил внимание на пальцы, что были перепачканы в воске и саже…

Уже за полдень, но Хегрик так и не смог ответить себе, что произошло ночью. Как ни морщи лоб, ни хмурь чёрных с проседью бровей, события казались затянутыми тёмной дымкой. К тому же, внимание Хегрика направлено было сейчас на решение другого вопроса – шло слушание дела. Суд над семьёй тюрба[1] требовал личного участия яна. Суд милости.

Синий цвет символизировал чистоту и ясность. Оттого малый судейский зал был насыщен им без меры: вельможи, известные деятели и приближенные к яну прохвосты стояли на синем, пышном, богато украшенном золотыми орнаментами ковре в синих бархатных туфлях на мягкой подошве. Носки обуви были заострены и загнуты вверх. Одеты мужчины были все в синие бархатные плащи. Лица обрамляли бороды, а головы были прикрыты бархатными синими тюрбанами.

Трон из цельного обсидиана возвышался над мужчинами. Переливы синих и голубых оттенков поглощал чёрный цвет. Камень покрывала тонкая гравировка с указанием четырёх основных законов Древнейшего - главного и единственного бога Царадона[2]. Гравюры и орнаменты сопровождали текст законов.

Хегрик сидел на троне. Рослый, высокий, мощный. Человек-гора с короной-шлемом на голове. Он был одет в тёмно-синий кафтан, украшенный алмазными пуговицами и металлическими вставками насыщенного багрового цвета. Они имелись на рукавах, поясе, воротнике кафтана. Ноги обтягивали штаны, мягкие сапоги до колена удерживались резными поножами[3] из багрового металла. На присутствующих в зале ян не смотрел. Витражи на противоположной стене со сценами битв притягивали к себе. В лучах солнца осколки стёкол вспыхивали и гасли подобно пламени.

Хегрик хорошо знал историю. "Забыть историю – значит забыть доброту матери и мудрость отца", - поговаривал его дядя. Ни того, ни другого ян не помнил, а вот с историей проблем не возникло. До правды Хегрик докопался своим умом, и дядя поплатился за попытку переписать историю под себя...

Пора было начинать. Хегрик ждал тишины, он прикрыл глаза, сжал меч в руках. Господа стихли, смолкли всякие разговоры. Тогда ян обратил свои маленькие серые глаза на осуждённого. В деле фигурировал один убийца, но на коленях стояло всё семейство Лигрей.

Хегрик слышал о Лигрей. Богатый и влиятельный род при походе на перфидийских колдунов, сейчас семья потеряла свою власть и известность. Не будь этого суда милости, о них бы и не вспомнили в Барарохе[4].

- Назови своё имя, - потребовал ян от осуждённого. Тот стоял на коленях, лбом упирался в пол.

- Берлог Лигрей, - ответил мужчина.

- Берлог Лигрей, - сказал Хегрик. – Ты обвиняешься в убийстве жены твоего брата. Ты признаёшь свою вину?

- Да, великий ян, признаю, - с болью в голосе произнёс Берлог.

- Отчего твоя семья стоит подле тебя? Они хотят разделить наказание с тобой? Они – преступники, как и ты? – спросил Хегрик.

- Великий ян, - взмолился Берлог. – Вина моя, полностью моя! Моё преступление тяжким грузом легло на мою семью. Я прошу выслушать нашу историю, ян, и только потом вынести приговор!

- Я слушаю, - Хегрик говорил медленно, мысленно он пытался вспомнить события ночи. Память не возвращалась. Мужчина больше не смотрел на осуждённого.

Хегрик теперь не здесь, он блуждает по тёмной галерее совершенно один. Только пламя свечи мерцает перед глазами. Собственное тяжёлое дыхание, липкий пот стекает с лица. На лезвии меча кровь. Безумно хочется покинуть мрачный коридор.

- Ко мне в замок прибыл брат, Гредок Лигрей, - заговорил Берлог. – Он привёз свою семью: невестку и сына. Я всегда был им рад. Я любил их всем сердцем. Были фейерверки, огни, шуты, фокусы. Я устроил торжественный приём по случаю, - продолжал виновный. – Мы перебрали с вином, великий ян... Не могу вспомнить ту ночь. Не могу рассказать, что помутило мой разум, что я пришёл и убил Мэрилин, а после чуть не задушил своего племянника на глазах у дочери!

- Имя дочери? – спросил Хегрик.

- Вариса, - ответил Берлог.

- Вариса, расскажи мне всё, что тебе известно, - сказал ян. – О своём зле отец узнал из твоих уст.

Взгляд Хегрика замер на осуждённом. Тот не смел посмотреть на него. Хегрик вспомнил, как утром Захарий говорил с ним, не поднимая головы. Что скрыл он от яна? Что за страшный враг пробрался в покои? Глаза мужчины сузились. Стража была перебита, а ян уцелел. Лекарь успешно вскрыл шишку, отёк спал. Да, в эту ночь меч оказался надёжнее преданных слуг.

- Великий ян, - проговорила девушка. – Я отвечала за праздничный стол. Веселье было в самом разгаре. Отец и дядя, их воины увлеклись вином. Я решила отнести бочонок с оставшимся вином обратно на кухню. Поведение мужчин меня напугало, - Вариса подняла голову и посмотрела на яна. В Царадоне женщинам позволялась подобная вольность.

- Они распускали руки? – спросил Хегрик.

- Нет, - ответила Вариса. – Они играли в игру... Загадывали желания друг другу, и, если кто-то не справлялся с исполнением, то проигравший платил золотом. Игра проходила с большим азартом. Я посчитала, что она принимает опасный поворот, покинула стол с моей тётей и племянником, - сказала девушка. – Небольшой бочонок вина унесла с собой.

- Что было дальше? – спросил Хегрик.

- Мужчины скоро заметили исчезновение вина, - сказала Вариса, глаза её блестели. – Двое пришли на кухню. Этот бочонок был один единственный, напитка в нём оставалось совсем немного. Мужчины начали вырывать бочонок друг у друга из рук. Кухарка в чувствах сказала: «Вы ещё поубивайте друг друга!». Воины тут же схватились за мечи... Только когда я приказала им остановиться, они бросили оружие и покинули кухню.

Казалось, Хегрик ждал продолжение истории, но он искал ответы на свои вопросы. Ночь была тихой, горели свечи, пахло пряностями, душистыми травами. Сон пришёл легко, стал избавлением от боли. Что было дальше?

- Я испугалась, - говорила девушка. – Дала указания запереть винный погреб, а кухарке велела переждать ночь в моей комнате.

- Ты очень любишь своих слуг, Вариса, - сказал ян.

- Она – мой друг, - ответила девушка. – После я поспешила к тёте. Хотела проведать её. Когда я вошла в покои, перед моими глазами предстала страшная картина: отец душил Герока, племянника. Мэрилин уже не дышала. Я приказала отцу остановиться. Он замер и стеклянными глазами посмотрел на меня. Я кинулась к мальчику, он задыхался, отцу велела привести лекаря. Позже я нашла отца в коридоре. Он не дошёл, уснул.

Хегрик уставился на лицо девушки. Заострённый нос, тонкие губы, веснушки на щеках, бледно-зелёные глаза. Девушке стало не по себе, она опустила голову. Волосы были заплетены небрежно. Выбившиеся пряди закрыли лицо девушки, кончики касались пола. Рядом с девушкой сидел ребёнок, он смотрел на яна широко раскрытыми глазами. Он ещё не понимал, что происходит, но чувствовал неладное. Его глаза заблестели, он прижался к девушке, та обняла его в ответ, словно стараясь защитить от Хегрика.

Ян терял время, терпение в нём поубавилось. Его ждали настоящие дела. После того, как пожар был потушен, Хегрик велел ничего не трогать в его покоях. Он хотел осмотреть комнату лично. Эта возможность представится сразу после суда. Нужно было завершать этот суд милости.

Великий ян поднялся с места, сидеть более не было сил. Он прошёл мимо осуждённого, мимо Варисы с мальчонкой, остановился между старухой и братом убийцы.

- Имя! – потребовал Хегрик, он направил меч на мужчину.

- Гредок Лигрей, - ответил тот после того, как ощутил лёгкий укол в плечо.

- Ты помнишь, Гредок Лигрей, что ты делал в ночь убийства твоей жены? – спросил ян.

- Совсем немногое, - ответил Гредок, он замолчал, будто собираясь с силами, а после выдал:

- Я выпил это проклятое вино! - мужчина укусил свой кулак, ударил себя по лицу. - Я ничего не помню!

- У любого вина есть название, Гредок Лигрей! - ян повысил тон. - У любого поступка есть последствие, – продолжал Хегрик. - У меня много подданных, но вашу историю я помню, в отличие от вас, - ян перевёл взгляд на окно. Солнце светило, снаружи царствовала приятная суматоха. Близился праздник. Хегрик снова посмотрел на Гредока, что дрожал на полу. Сделал шаг в сторону старухи:

- Во времена военных походов на Перфидию Мальву, ваша семья хранила мыслимые и немыслимые реликвии западных народов, - Хегрик остановился напротив старухи.

Её крючковатые пальцы перебирали чёрный ажурный платок. Она подняла голову. Губы её подёргивались. Старуха хотела сказать что-то, но ей это никак не удавалось.

- Ты здесь не за сына пришла просить, - объявил ян. – Мне нужен ответ. Дай мне его!

- Саракондорское вино, - наконец выговорила пожилая женщина.

Хегрик вернулся к трону, развернулся и посмотрел на старуху.

- Семья убийц и предателей! - объявил ян. - Вам нужен суд моей милости?!

Мужчина сел на трон. В зале воцарилась звенящая тишина. Присутствующие в зале замерли, как статуи.

- Сколько ещё бочонков с саракондорским вином хранится в ваших погребах? – спросил Хегрик.

- Этот бочонок был последним и единственным, - ответила старуха. – Во времена реставрации[5] все реликвии яна были вывезены с наших владений! Никто даже в страшном сне не мог представить себе, что в нашем погребе найдётся одна бочка с этим вином! - говорила она. – Мои дети совершили преступление! Имущество яна было под запретом! Я повинна не меньше их! Я приехала только утром, я уже ничего не могла изменить! Но прошу, мои внуки! Они здесь не при чем! Прошу вас, великий ян! Великодушный ян! Я буду молиться за вас на том и этом свете! Не оставьте моих внуков, молю! – плечи старухи тряслись, руки дрожали. Только усилием воли она заставляла себя держаться, хотя готова была расплакаться.

- Саракондорское вино, - размышлял Хегрик вслух, напрягая память. – Ужас простых смертных, оружие западных королей. Чем больше пьёшь, тем больше хочется. Напиваются с него до безумства, беспамятства... Теперь всё прояснилось, - мужчина снова поднялся с места.

- Ты не смогла передать мудрость прежних дней своим детям, - говорил ян. – Твои дети стали убийцами. Твои внуки обречены на смерть. В твоей семье не просто позабыли о клятве! В твоей семье о клятве вовсе не знают! Покажите цепи!

Семья Лигрей оживилась. Защёлкали застёжки, из-под рубашек и платьев были вытащены золотые цепочки. На них чернели медальоны – печати старой клятвы.

- Справедливость восторжествовала даже слишком быстро, - сказал Хегрик. – Дни твоих детей сочтены, - ян улыбнулся, маленькие серые глаза сузились. – Что касается тебя, мудрая женщина, - он сделал ударение на двух последних словах, - у тебя остаётся не так много времени объяснить внукам законы нашего мира. Пусть усвоят главное – клятвы не пустой звук, они священны и хранят наш мир и порядок!

- О, великий ян, благодарю вас! О, благодарю! – старуха упала на колени с ещё большим жаром, руками она тянулась к Хегрику, но он сделал шаг прочь от неё. Женщина с дрожащими руками вернулась на своё место. Повернула лицо в сторону внучки.

Ян приблизился к молодой девушке. К ней ещё сильней прижался мальчик лет пяти, но всё же любопытство оказалось сильнее страха, и ребёнок снова посмотрел на яна. Цепочка мальчика была пуста. Всё верно, клятвы династии Рогард приносят в двенадцать лет. Хегрик положил руку на плечо девушки:

- Я прощаю тебя, Вариса, - сказал мужчина. – В первый и последний раз.

Хегрик выпрямился, прошёл мимо девушки. Вариса ещё не могла заметить, как её медальон начал светлеть, но совсем скоро он очистится. Она крепко обняла племянника. Ян покинул малый судейский зал. Суд милости закончился.

Крючковатые пальцы старухи. Мерцание свечей в темноте. Игра солнца на витражах. Покои разгорелись быстро. Руки были перепачканы в воске, а меч – в крови. Стража была перебита, а ян уцелел.

Хегрик уверенным широким шагом направился в свои пострадавшие покои. В галерее посветлело. На полу в крови лежало шесть стражников. Убийца был искусен. Все убиты быстро. Ран было немного, но каждая несла с собою смерть.

Ян переступил через мертвецов и отворил двери в спальню. Ночью здесь было душно. Даже дурно. Слишком много было запахов трав, пряностей. Сейчас всё перекрывала вонь сгоревших вещей роскоши. Не пострадали каменная кровать и стол. Комната была черна от сажи. Старуха, что бдила сон яна, сидела в кресле. Она умерла прежде, чем успела сгореть. Хегрик прошёлся по комнате к окну. Ни стекло, ни рама повреждены не были. Кто бы этим поджигателем не был, он пришёл из галереи.

Хегрик вдруг вспомнил, как ярко горела кровать. Это он держит в руке канделябр и бросает свечи на одеяла. Старуха спит, а свечи горят, и ему очень хочется увидеть, как красиво горит постель. Мужчина опёрся на колонну, одну из четырёх своей каменной кровати. Как такое вообще могло прийти ему в голову?

На пороге спальни появился высокий под стать яну хранитель, ян-гур[6], Захарий. Он был одет в тёмно-зелёный кафтан, застегнутый на золотые пуговицы. Голова была обмотана чёрным тюрбаном с золотой вставкой впереди. Лицо обрамляла короткая борода. Глаза Захария смотрели на яна.

- Как проходят поиски поджигателей? – спросил Хегрик, отгоняя страшные догадки.

- Поиски продолжаются, ян, - ответил ян-гур.

- Захарий, - уже спокойнее проговорил Хегрик. – Я закончил осмотр спальни. Вели навестить здесь порядок и позаботиться о мёртвых. Приготовь мне другие покои, эти некуда не годны!

- Да, ян, будет исполнено, - слегка поклонился Захарий.

- Захарий, - Хегрик развернулся и бросил жёсткий взгляд на своего ян-гура. – Ведь это всё сделал ян!

- Это право великого яна, - ответил Захарий.

- Нет, это действие твоего варева! – Хегрик перешёл на крик.

- Это всего лишь лечебный отвар, великий ян, - сказал Захарий. – Он ослабевает боль.

- Эта дрянь лишает рассудка! – гаркнул Хегрик. – Кому, как не тебе знать, сколько я отдал, чтобы сохранить хотя бы толику своего разума!

- Да, ян, - сказал хранитель.

- Больше никогда не приноси мне подобной гадости! – велел мужчина. – Я сам справлюсь.

- Да, - Захарий поклонился и исчез.

Хегрик тоже поспешил покинуть сгоревшие покои. Ян получил ответы на свои вопросы. Он проснулся ночью. Он поджёг кровать. Он перебил стражу. В ночной сорочке со свечой в одной руке и мечом в другой Хегрик искал выход из коридора. Так спешил, что не заметил поворот и со всей силой врезался в каменную стену галереи. Такие вот маленькие причуды.

Взбешённый этим, нежели расстроенный, Хегрик отправился в тренировочный лагерь. Благо, что недостатка в соперниках здесь не было. Приближался сезон аспиры[7], наёмники со всего Царадона стремились состязаться в столичных турнирах, чтобы заслужить милость яна. После охотникам предстояло отправиться на дикие и суровые земли Дальнего Юга, именуемые на континенте Тефии не иначе как «Царство Недочеловеков».

Хегрик с раннего возраста начал осваивать холодное оружие. Ян был опасным противником. В молодости он занимался по восемь часов в день. Позже, из-за бессонницы Хегрик ввёл в ход ночные тренировки. Фанатик военного дела, Хегрик Рогард был человек-армия. Сравниться с ним силой мог разве что Захарий, ян-гур.

Ян Царадона бился жёстко, с размаху. На тренировке не обошлось без жертв. Хегрик ответил каждому, кто осмелился бросить вызов. Великий ян повеселел, на ужин были приглашены выжившие бойцы. Молодые наложницы танцевали для героев. Фокусник устроил огненное шоу. Языки пламени летали по всему залу. Мужчины и женщины охали и ахали в восторге. Хегрик покинул пир одним из первых. Перепивши вина, он позабыл и ночь, и день. Добраться до постели ему помог Резарт, один из советников яна.

- Вот и прибыли, великий ян! – сказал Резарт.

- Не уходи, - велел Хегрик. – Побудь немного.

- Да, ян, - сказал Резарт.

Распластавшись на кровати, Хегрик не двигался. Он наслаждался ощущением, когда тело не пронизывает боль, когда не чувствуешь, как гниёт собственная плоть, загрязняется кровь, как лёгкие сдавливает тяга и не можешь вздохнуть полной грудью. Сейчас всего этого будто бы нет. Оттого и спокойно.

- Резарт! – прохрипел повелитель.

- Да, ян, я вас слушаю, - выдвинулся вперёд советник.

- Позови мне Регана! – велел Хегрик. – Позови мне моего сына!

- Да, конечно, великий ян, - закивал Резарт.

Хегрик слышал удаляющиеся шаги советника, дверь отворилась, и ян остался один. Мужчина отсчитывал время. Прошло ровно восемь минут, когда Реган оказался у постели яна.

Хегрик не заметил, как дверь открылась, как его сын бесшумно и уверенно вошёл в покои. "Поступь убийцы", - успел подумать Хегрик.

- Реган, - ян никак не мог избавиться от хрипоты. – Хочу с тобой поговорить. Присядь.

Реган поставил кресло у кровати, сел и, закинув одну ногу на другую, прислонился к спинке кресла. Наступила тишина. Ян тяжело дышал. Реган скучал, быстро осмотревшись по сторонам, он остановил свой взгляд на отце. Покои выглядели помпезно мрачно. "Самое то для одинокого старика", - успел подумать Реган.

- Помоги мне, - потребовал Хегрик, понимая, что сам сейчас не в силах справиться.

Реган поднялся, поправил подушку, помог яну приподняться. Хегрику теперь не требовалось прилагать усилий, чтобы видеть лицо сына. Реган вернулся в кресло. Широкоплечий и высокий, как и отец, наследник Царадона излучал силу и здоровье. Воин, но ни разу ещё не смог вырвать победу у Хегрика. Это вызывало восторг и горечь одновременно. Подгоняемый злостью, ян всегда стремился быть первым во всём. Признание собственного могущества придавало вкус жизни, но в сыне Хегрик не видел столько жгучего желания и страсти. Реган был другим, и это раздражало. Не развалит ли его сын Царадон?!

- Сегодня я услышал, что вы проявили милость и показали пример прощения, - заговорил молодой человек. – Я поражён вашим великодушием, ян.

- Я позволял подобную малость себе в прошлом, - без тени улыбки просипел Хегрик. – ещё ни разу не пожалел... - ян сузил серые глазки, вглядывался в лицо своего сына. - Важно окружить себя верными собачонками, Реган. Их лай предупредит о приближении волков.

- Что будете делать, если собаки окажутся волками и захотят отомстить? - спросил Реган. - Вы обрекли их родных на верную смерть.

- В Царадоне все волки на привязи, Реган, - процедил Хегрик. - Кто захочет подписать себе смертный приговор? - мужчина откинулся на подушку, сморщил лицо, потом снова открыл глаза и уставился на сына. - Да ты не веришь в силу клятвы!

- Я знаю тех, для кого клятвы не значат ничего, - сухо ответил Реган.

- Такие люди платят высокую цену, - сказал Хегрик. – Хочешь к ним присоединиться?

- Я хочу избежать подобных ошибок, - произнёс Реган.

- Будучи ребёнком, меня заставили повторить слова, которые стали клятвой. Чтобы вернуть власть себе, я нарушил её, ты бы на моём месте поступил по-другому? – спросил Хегрик.

- В этом случае я бы применил саракондорское вино, - немного помедлив, сказал Реган. – Пусть сначала самозванец простит меня, а уже только потом я отправлю его к праотцам.

- Саракондорское вино... Знай я о нём по молодости, уверен, я бы прожил совсем другую эту жизнь, - заговорил Хегрик медленно, растягивая слова, ян закрыл глаза. – В отличие от щенков, которых я сегодня избавил от боли, маги и лекари разводят руками: мне не помочь. Я заколол единственного возможного спасителя.

- У вас не было иного выхода, великий ян, - сказал Реган.

- Рад слышать, что ты признаёшь мою правоту, - Хегрик улыбнулся уголками губ, глаза оставались закрыты. – Твоя жизнь ещё не началась, Реган. Моя же близится к закату, - ян стал говорить быстрее, голос набирал силу. - Тебя признали наследником даже братья, но ты должен понимать, чья это заслуга! - Хегрик сделал глубокий вдох и выдох, открыл глаза, уставился на сына. Тот сидел в кресле расслабленно, смотрел на отца спокойно, не высказывая никаких эмоций:

- В моё время никто не пожелал видеть на троне ребёнка! И посмотри сейчас: в глазах людей я есть и остаюсь сильным правителем. Да, я – тиран, деспот! Но я, а не мой дядя подняли Царадон с колен! - Хегрик активно замахал руками, продолжая выплёвывать слова. - И это не я, а все остальные пресмыкаются перед правителем Царадона! Что я могу сказать о тебе, подающем столько надежд сыне? Ничего! Только время покажет, каким правителем станешь ты, Реган Рогард! Сможешь ли ты жить по заветам предков? И какие дары тебе придётся принять на свою душу?! Какие преступления ты совершишь, не найдя иного выхода?!

Хегрик перевёл дыхание. Порвал пуговицы на кафтане, дёрнул рубашку, будто она была слишком тесной. Из-под рубашки на груди яна блестела металлическая пластина - нагрудный щит. Хегрик потянулся к золотой цепочке на шее. Только один медальон. Слишком большой, слишком тяжёлый. Ян сдавил медальон в ладонях, словно пытался его таким образом уничтожить. Руки ослабели, и через какое-то мгновение они опустились ему на грудь. Медальон глухо ударился о металлический щит.

- Я не увидел тебя сегодня на тренировке, - снова заговорил Хегрик. – Где ты был?

- У меня была тренировка в воздухе, - ответил Реган.

- Ты слишком полагаешься на своего дракона! – бросил ян. – Чего ты стоишь без него? Ты должен больше тренироваться, как воин, а не как акробат бродячего цирка!

- Глупо не пользоваться даром, которая преподносит сама жизнь, - ответил Реган спокойно, - Я никогда не пренебрегал уроками боя, в этом будьте спокойны, ян.

- Когда ты сможешь победить меня, сосунок, только тогда я и буду спокоен! - сказал Хегрик. – Ты никто, пустое место в этом мире! Ты себя ещё не создал! Запомни мои слова!

- Я дожил до зрелости, считаю это неплохим началом, - улыбнулся Реган, он наклонился вправо, его чёрные глаза уставились на яна.

- Относительная удача! – гаркнул Хегрик.

- Для нашей семьи самая настоящая удача, – ответил Реган.

- Не надо мне здесь грязных намёков! – Хегрик старался держать себя в руках. – Твои братья и сестры не были убиты! Они отдавали свои жизни во спасение яна, подобно тому, как ты заслонишь меня собой на поле битвы! – Хегрик снова ухватился за свой медальон.

- Для какого разговора вы меня пригласили, ян? – спросил Реган.

- Однажды власть перейдёт к тебе, мой мальчик — ответил Хегрик Рогард. – Ты должен быть достоин её! Ты должен быть достоин меня! Царадон должен выстоять вопреки всему и всем! На каждый акт агрессии ты должен ответить в десятикратном размере! Нет у тебя настоящих союзников, кругом лицемеры и враги! Найдёшь себе друга — большая удача, двух — тебя просто дурят! Не давай клятв, которые могут погубить тебя, твой народ, твоё царство! Рискуй и не смей сдаваться!

- Не говорите так, будто собираетесь умереть сегодня, ян, - сказал Реган спокойно. - У вас будет ещё много добрых дней, чтобы убедиться, что Царадон не дрогнет, а ваши сыны достойны вас!

- Я плох, я очень плох, Реган! Я каждый день плачу страшную цену за нарушенную клятву! – выкрикивал слова Хегрик, его глаза были широко раскрыты, он замолчал, чтобы отдышаться перед новой тирадой. – И мой народ разделил со мною этот рок! Щит, - ян постучал кулаком по металлу, - защищает, но проклятье убивает всё равно! Боль не даёт забыть! И я причиняю боль!

- Конечно, - продолжал Хегрик уже спокойнее, после небольшой паузы, - если ты – верноподданный Царадона – это дар, а не проклятье разделить боль своего повелителя. И всё же, сколько боли способен выдержать человек? Способен ли я сохранить рассудок? Насколько долго меня хватит? Я боюсь, сын мой. Впервые мне по-настоящему страшно!

- Как повелитель Царадона вы должны справиться, - сказал Реган, он придвинулся ближе к Хегрику. - Вы слишком сильны, ян, чтобы стать рабом у безумия.

- Я искал лекарство, Реган! - снова заговорил ян, он плотно сжал губы, сделал вдох и выдох. – Любой дурак, имей он столько же власти и богатства, пустился бы на поиски заветного избавления! Сорок лет, Реган! Сорок чёртовых лет я искал противоядие! - Хегрик потрясал руки над собою, - Племена ангвисов, гоблинов, гномов, фей[8]! Я уничтожил всех и каждого, кто стоял у меня на пути! Я не жалел ни накопленных богатств, ни личного времени, ни собственных сил! Я искал яйцо мифической твари подобно глупой курице!

Реган не отвечал. Только голова болела всё сильнее от запахов трав. Тело становилось тяжёлым, хотелось скорее закрыть глаза и уснуть. Только засыпать здесь всё же не следовало. Реган пытался побороть зевок, но не вышло. Глаза заслезились, Реган с тоской посмотрел в окно. Здесь определённо не хватает воздуха.

- И хоть твой ручной дракон доказывает правдивость слов дальних странников, лекарство от проклятья находится вне моей досягаемости! – заключил Хегрик Рогард, самый могущественный человек Царадона.

- Я всегда восхищался вами, великий ян, - проговорил Реган, он поднялся, хотел открыть створки окна, но те были буквально прибиты к раме. Не открыть. Реган развернулся и посмотрел на отца. – Сколько живут люди, нарушившие свои клятвы? Месяц? Год? Сорок с лишним лет прошло с тех пор! Вы несёте тяжкое бремя, - Реган опустился на колени у изголовья кровати, накрыл своей рукой крепкую руку Хегрика. - Если вы не готовы больше бороться, я могу помочь вам забыть о боли навсегда.

- Ты правда это сделаешь для меня? – спросил Хегрик, слёзы навернулись на его глазах.

- Вы не станете безумцем, никто не увидит вашей слабости, - серьёзно ответил Реган.

- Помоги мне снять эту ношу! – велел отец, он закашлялся.

Сначала была белая сорочка. Хегрика качало в постели. Запах вина смешался с запахом душистых, одурманивающих трав. Словно в каком-то трансе молодой человек послушно уничтожал защиту между повелителем и его проклятьем. Слой за слоем.

«Да, время уже настало», - подумал Хегрик. Реган снял сорочку с яна, посмотрел на нагрудный щит. Передняя часть была полностью монолитной, она плотно прилегала к телу. Центр щита темнел, будто медальон прожёг его. Сверху и сбоку монолитная часть крепилась к спине с помощью металлических пластин. Металлическая защита опоясывала верхнюю часть туловище яна.

- Эти пластины, - указал Хегрик.

- Понял, - Реган принялся отстёгивать одну за другой.

Находясь в бреду, Хегрик уже видел избавление, своё лучшее лекарство. Как он раньше сам к этому не пришёл? Столько лет! Столько боли! Скорей же! Скорее!

Двери в спальню незаметно отворились, на пороге появился Захарий. У мужчины округлились глаза. Он поспешил пройти внутрь.

- Ян, что происходит? – обеспокоенно спросил ян-гур.

- Мы искали лекарство больше сорока лет, - ответил Хегрик. – А мой мальчик нашёл его за один вечер! Я устал, Захарий! Я очень устал!

- Ар-ян[9], остановитесь! - взмолился Захарий.

- Не смей приказывать моему сыну! - велел Хегрик. – Он – повелитель Царадона после меня! Выйди вон!

- Ян! - Захарий перевёл взгляд на Хегрика. - Во дворец прибыли старцы! Они говорят, что смогут исцелить вас!

- К чёрту, Захарий! Что за чушь ты несёшь? - Хегрик был вне себя. - Продолжай, сынок! Меня уже ждут!

- Великий ян, лекарство есть! Вы поправитесь! Только подумайте! - повторял Захарий. – Лекарство существует! Они проведут обряд, и лекарство будет в ваших руках!

- Погоди! – остановил Хегрик Регана. – Ты не шутишь, Захарий?

- Я серьёзен, как никогда, великий ян, - ответил ян-гур, его голос дрогнул на последнем слове.

- Хорошо, Захарий! - Хегрик упал на подушки, пот проступил на его лице. – тогда делай всё, что потребуется! - ян перевёл свой взгляд на сына. - Слышал, Реган?! Лекарство существует! Оно существует! Оно будет моим, - мужчина потерял сознание.

Захарий поспешил застегнуть щит. Реган не старался помочь. Молодой человек был одурманен запахами не меньше Хегрика. Реган толкнул дверь и покинул покои.

[1] Тюрба — аристократия, дворянство Царадона.
[2] Царадон – северо-восточное царство на территории Тефии.
[3] Поножи – это часть латного доспеха, закрывающая голень.
[4] Барароха – столица Царадона.
[5] Времена реставрации — это период в Царадоне, когда усилилась, а точнее, восстановилась прежняя власть правящей семьи-династии. Прав у аристократии поубавилось.
[6] Ян-гур — «названный» брат правителя, но не является его преемником. Главный телохранитель. Доверенное лицо, которое имеет неограниченные полномочия и несёт ответственность только перед яном.
[7] Аспира – охота на «недочеловеков» на территории Дальнего Юга.
[8] Ангвисы, гоблины, гномы, феи — различные народы, отличающиеся от людей. Подробнее о каждом народе будет рассказано дальше по мере повествования и по мере необходимости.
[9] Ар-ян — обращение к сыну яна, по сути — принц.