Читать онлайн "Дракаан из Кап-Улу"

В этот раз зима пришла в долину раньше, чем обычно. Метель то расходилась, заметая все вокруг, то утихала, отступая куда-то к горам. Оставшиеся кони, прибившись к юртам, шумно вдыхали морозный стылый воздух. И вдалеке, на равнинах, жалобно выл ветер, словно раненый пёс.

Поселение замерло в томительном ожидании: когда же приедут? Каждый вечер люди выходили с лампами, светили вдаль, в высокие сугробы, в тёмное небо, но, замерзнув, уходили обратно.

Сонный Вигк, накинув на плечи старую шкуру, сидел подле матери и рассматривал наскоро сшитые ею меховые сапоги. Мать молчала, дремля в своей постели, и поэтому он мог без труда слышать, как в соседней юрте, которая как и их стояла на отшибе, громко ругалась тётка Укта на своего мужа. Вигк понял, что сегодня они будут готовить вкусную похлебку с травами и небольшими кусочками сушеного мяса. Это была необыкновенная похлебка! Тётка много ворчала, но все-же иногда делилась с ними кисловатыми остатками, но поделиться ли снова?

В поселении Вигк и его мать жили бедно, и никому не были нужны. Своего отца он не знал и знать не хотел. Прячась по разным местам, он как-то услышал, что отец был довольно талантливым воином. И однажды ему приглянулась черноволосая красавица, мать Вигка, а потом приглянулась другая, через время он был уже с третьей. Так и пропал.

Мать проснулась и протянула руку, ласково коснувшись щеки Вигка. Он схватил её за шершавые пальцы, отложив маловатые сапоги в сторону, и с тревогой посмотрел в светлые подслеповатые глаза.

— Едут, сын, я слышу.

— Если едут, я пойду, может и нам дадут чего поесть. И у тётки возьму, и к Дудеке схожу… Ты только подожди, хорошо? Без меня не вставай.

Мать что-то попыталась сказать, но Вигк уже успел поправить одеяла, поплотнее укутывая её тощее тело, и быстро выскочить из юрты.

Утренний мороз больно кольнул потную немытую кожу, пролезая сквозь дырки в шерстяной рубахе. Но это не остановило Вигка, бежавшего проёмами, чтобы остаться незамеченным. Поселение спало, только кони мирно бродили неподалёку, и на пути ему никто не встретился. Да и вряд-ли бы Вигк какого-либо заметил: все его воображение занимали картинки свежего жареного мяса и супа на жирной кости.

Добравшись до главной юрты, он свернул влево и через узкий ход вышел на небольшой насыпной бугорок, с которой можно было видеть большую часть поселения и дороги. Зимой Вигк часто им пользовался.

На бугре он немного отдышался, с опаской осмотрел равнины и стал ждать, не сводя глаз со снежной дороги. Сначала на горизонте появились маленькие синие точки, потом стали вырисовываться силуэты всадников и бежавших рядом матерых псов.

Отряд стремительно приближался, становясь четче и ярче. Вот показался Бевир со своим луком, статный, высокий, одаренный силой и здоровым телом, любимец детей. За ним на белом мохнатом коне ехал сероглазый Игшув с огромным шрамом поперек носа, лучший в поселении кожевник. Рядом размахивал толстым кнутом свирепый полный Жиржезе. Сзади воинов трусили ещё пять мужчин и тряслись две широкие повозки, накрытые шкурами. Вигк решил, что охота на диких дракаанов удалась, слишком уж весело и легко бежали боевые скакуны. Его сердце бешено забилось, в голове снова замелькала еда. Но он знал, радоваться было рано.

— Ты тот самый вор, который взял у меня кувшин с молоком? — раздался голос под бугром.

Вигк посмотрел вниз. Перед ним стояла сутулая краснощекая женщина, жена приезжего торговца. Она сжимала в руках большую лопату и недовольно хмурила свои пушистые брови, прикрывавшие глаза. Как он мог её не заметить?

— Слезай, разиня, иначе зашибу!

— Тетенька не надо, вон уже едут охотники с добычей. Я всего лишь посмотреть, не выгоняйте, — взмолился Вигк, придавая своему голосу как можно больше жалости.

— Не обманывай меня, я ведь не дура, — ответила женщина и со всей силы кинула лопату прямо в мальчишку.

Она промахнулась, лопата столкнулась с хлипким деревянным забором позади бугра и с шумом упала, отколов от того значительную часть верхушки. Скоро на этот звук выбегут люди. Женщина продолжила свое наступление, карабкаясь по снежным сугробам прямо к Вигку.

Вигк испугался, и, так как бежать было некуда, прыгнул прямо на женщину, с размаху угодив на широкую спину. Она противно завизжала, но успела ловко извернуться всем телом и схватить мальчишку за ухо, чуть не оторвав его. Вигк упал на землю. Женщина устало выдохнула:

— Попался, зверюга.

Она куда-то повела его, не выпуская из руки грязное ухо, громко ругала и обзывала. Взъерошенный Вигк хватался за голову и изо всех сил упирался ногами в снег, стараясь освободиться. У него это плохо получалось, то ли руки женщины были страшно сильны, то ли он был слишком слаб и голоден.

Вигк вырывался до тех пор, пока не получил шлепок по затылку. У него грустно заныл живот. Он не справился, глупо попался, не принёс маме еды.

Люди, лениво стоявшие у юрт, зевали и хлопали сонным глазами, не понимая зачем их разбудили так рано и для чего устроили весь этот шум. Их нисколько не интересовал “вор какого-то там молока” приехавшей ненадолго жены торговца ради целебного отдыха на свежем воздухе. Другое дело бы было, укради Вигк снова у жителей поселения.

Но не успела толпа разойтись обратно, как услышала вдалеке ржание коней и звонкие голоса:

— Эгей, мы вернулись!

Люди тут же очнулись ото сна и с радостными криками ринулись встречать охотников. Толпа орущих ребятишек, которых родители толком не успели одеть, пронеслась, сбивая с ног взрослых и стариков. Даже молодые девушки вышли с младенцами на руках, чтобы встретить уставших мужей, нежно поцеловаться и поздравить с богатой добычей.

Потом главный в поселении, старик Гхебе, обязательно разделит всё мясо, если повезёт разделит и пойманых детенышей дракаанов. И обязательно останется мясо, которое пустят на общий священный обед. На большой поляне разведут костер и станут варить сочный мясной суп с клецками и тушёными кореньями в огромном чане. Только таких как он, его мать и ещё некоторых людей, живших на самом краю поселения, где долина словно специально для них сделало пологую выемку, к сваренной пище не подпускали. Им говорили: “Вы бедные, порченные. Если еды, которая для каждого готовилась, отведаете, то всех заразите”. Но каждый год, зимой, Вигк не терял надежды получить свою порцию.

Женщина стояла, озадаченно моргая, но держать ухо Вигка не перестала.

— Тётенька, а вы не пойдёте? Там будет мясо, а ещё шкуры, и украшение из новых рожек может сделает вам наша Нанасин. Она рядом с вами живёт, очень красивые вещи делает! — проскулил Вигк, пытаясь ускользнуть.

Женщине кажется было все равно. Она ещё секунду постояла, задумчиво пожевав пухлые губы, а потом спросила:

— Как узнал, что едут?

— Мама сказала.

— Веди.

— А вы ухо отпустите?

— Нет.

Вигк проворчал что-то неразборчивое, но получив очередной шлепок по голове, присмирел и тихонько начал показывать дорогу. Ему не нравилась эта странная женщина, но опасности от неё он не чувствовал. Навредить матери она не должна.

— Здравствуй, почтенная, пусть твой путь всегда будет усыпан золотом, — сказала мать Вигка, когда они зашли в юрту.

Женщина удивилась, но, улыбнувшись, необыкновенно нежно ответила:

— И тебе пусть светит золотое солнце, добрая хозяйка.

Потирая онемевшее ухо, Вигк подбежал к постели и помог подняться худой, грязноватой матери. Она была одета в тонкую нестиранную ночнушку, поверх которой на плечах лежал старый потертый плащ. Вигк присел рядышком на кучку вещей и выразительно посмотрел на гостью.

Женщина зачем-то вежливо поклонилась им, потом поклонилась юрте, прикрыла вход тряпкой и спросила:

— Вы знаете наш народ?

— Мой отец знал, он успел немного рассказать о вашей вере, — ответила мать.

— Мне набрать снега? Будет вода для гостьи, — засуетился Вигк.

— Не нужно, не нужно, мальчик. Не за этим заставила тебя меня сюда вести. У меня ведь тоже сын был, да умер, сильно болел. Щедрая хозяйка, увидите ли дороги, которыми судьба меня дальше поведет?

Вигк застыл на месте, волна ужаса прокатилась в груди и упала в пустой желудок. Он так и знал, ничего хорошего не будет!

—Мама, не заставляй себя! — закричал Вигк. — Мы найдём, что поесть. Зачем зря тревожить твой дар?

Мать ласково погладила Вигка, и кивнула женщине, указав на свободное место около постели. Та осторожно подошла и встала на колени, протянув руку.

Вигк презрительно фыркнул, но мешать не стал, уже слишком поздно. Когда мать наклонилась и взяла упитаную ладонь, женщина испуганно вздрогнула. По юрте пронесся шепот:

— Ты стоишь на реке. Она большая и громко шумит. Тебе страшно и не с кем поговорить. Тогда ты идёшь по ней, расправляя руки. Они кажутся тебе крыльями, и ты летишь. В небе нет звёзд, только белая луна. И луна кажется тебе сыном, что улыбается и смеётся. Ты смеешься с ним, и он даёт тебе бусы. Они светятся и искрятся. Ты чувствуешь, что, глядя на них, на душе становится легче, а печаль словно туман исчезает. Тебе кажется, что сын не ушел. Он рядом. Сердце наполняется любовью и благодарностью…

Мать отстранилась, уронив руки на одеяло. Мелкая дрожь трижды пробежала по бледным векам, прежде чем она их опустила.

— Всё хорошо, все хорошо. Я держу, ложись, — рычал напряжённый Вигк, забыв о гостье.

Ему теперь придётся несладко, еды нет, мама снова заболела. Тяжело заболела.

Подняв отекшие колени, женщина тихонько вышла из юрты. Морозный воздух ударил в грудь. Она вспомнила сына, все вспомнила, что успела забыть. Она вытерла примерзшие слезы и медленно пошла к своему дому, сжимая в руке стеклянные бусы.

Вигк долго возился со снегом и одеялами, делая все возможное, чтобы мать выжила. После он сбегал к общему котлу за супом, но охотники его прогнали. Один даже успел больно пнуть Вигка под ребра. Тётка Укта долго ворчала, и сколько бы он ее не слушал, сколько бы не вертелся рядом, что-нибудь выпросить не выходило. Вигк попытал счастья и у Дудеки, который сделал вид, что сам голодает, а всю еду отдаёт беременной жене. Потом он сходил к жене торговца. Вдруг она в обмен на помощь поделиться едой? Но в её юрте была лишь слуга-девочка. Больше просить было не у кого, и Вигк загрустил. Его одолевали тревожные мысли. Как они переживут зиму? Раз ему боятся давать работу, остаётся только воровать?

Пришла ночь, и на долину неслышно опустился мороз, с треском ложась на юрты. Тихое беззвездное небо парило в вышине, утопая в серых облаках. Сытые и довольные люди, гулявшие допоздна, уже спали в тёплых постелях.

В одну из юрт на отшибе незаметно проскользнула тень.

— Мальчик, проснись! — произнес таинственный голос.

Вигк подскочил на ноги и замер, прислушиваясь к звукам и запахам. В юрте было слишком темно, чтобы что-нибудь увидеть. Сердце Вигка бешено забилось. Мать лежала все там же, где он ее положил. Она была больна, и поэтому до сих пор не проснулась.

Вдруг перед Вигком мелькнул яркий свет лампы, озарив все углы юрты и пришедшего.

— Это я. Принесла. Вот, — протянула корзинку жена торговца. — Пришлось идти ночью. Это за сегодня. Ты ведь знаешь правила? За увиденные для тебя дороги судьбы надо платить. Только по нашей вере отдавать надо обязательно живое существо, иначе приключиться беда. Я знаю, вы голодны, поэтому завтра попроси кого-нибудь испечь тебе этого замечательного зверя. Что же не берёшь? Бери!

Руки Вигка тряслись, когда он брал тёплую хорошо сделанную корзинку. Женщина ушла так же незаметно, как и пришла, унеся с собой свет лампы и запах холода.

Вигк на ощупь дошёл до постели и рассудил, что кто бы ни был в корзине, он простудиться в холодной юрте без их тепла. Никто на свете не заставил бы его так бессердечно обойтись с живым существом. Мальчик без страха протянул руки в тряпки, укрывавшие вверх корзины, и вытащил пухлое мохнатое тельце , которое тут же принялось плакать и скулить. Вигк, несмотря на недовольные вопли, просунул малыша под свою рубашку, и они, разомлев, крепко уснули.

Утром его разбудил громкий писк вперемешку со скрежетом. Сдернув одеяло, Вигк ужаснулся и стал пихать мать в бок, забыв, что она ещё долго будет спать и что таким её вряд-ли можно было разбудить.

На старом ковре сидел настоящий детёныш дракаана и с удовольствием поедал корзину. Вигк знал, что той женщине его мог дать только сам Гхебе. Мясо маленьких дракаанов считалось деликатесом, и в поселении его ели редкие люди, в основном старшие воины.

Дракааны же обитали в огромном дереве Кап-Улу среди степи. Всю зиму они проводят во сне, и охотники, использующие эту хитрость, добывают из гнезд детенышей, а родителей убивают ради еды и одежды. Вигку это казалось подлым, но он знал по себе, что когда дело доходит до голода, любое мясо будет вкусным.

Дракаан доел корзину, икнул и стал длинным языком лизать свою изумрудную шерсть. Он по очереди поднимал каждую лапу, коих у него было целых восемь, и тщательно проходился слева направо.

Вскоре посчитав себя достаточно чистым, он стал неуклюже тыкаться во все углы. Ударяясь об что-нибудь, он громко пищал и возмущенно тер ушибленное место.

Вигк подошел к дракаану и взял его на руки. Дракаан так пронзительно закричал, что юрта всколыхнулась, поднялась и снова опустилась.

— Тише, маленький. Не кричи, —прошептал Вигк испуганному детенышу.

На глазах у него были белесые пленочки, оттого он и не видел куда идти. Дракаан вертел кожанным носом и царапался тонкими коготками, требуя немедленно его опустить. Вигк лишь крепче прижал детеныша к груди, наслаждаясь стуком живого сердца и мягкой шерсткой.

К счастью Вигка, дракаан ел в их юрте только мусор и сухую траву. Шли дни, он как-то перебивался тем, что найдет, но когда проснулась больная мать, темная и неподвижная, со слипшимися волосами, Вигк не знал, как поступить. Съесть детеныша или нет? Он подумал, что мог бы подморозить мясо и тонкими ломтями, понемножку, есть самому и кормить мать. Хороший, добротный ножик, который потерял зазевавшийся охотник, у него есть.

Вигк оттягивал момент. Матери с каждой неделей становилось все хуже. Некоторые говорили, что мясо маленьких дракаанов целебное. Может поможет? Тогда они уедут отсюда, он пойдёт работать каким нибудь пастушком, а она будет жить и жить, не старея. Ведь не может она в самом деле умереть? Этого Вигк никак не мог себе представить.

Дракаан лежал на земле, помахивая узорчатым хвостом. Недавно он вырыл себе замечательную ямку в полу, а теперь, наевшись, валялся прямо в ней.

Вигк подошёл к слепому детенышу со спины и резким движением схватил за тонкую шею. Он почувствовал, как под сжатыми пальцами застучала дикая звериная кровь. Осталось только резануть. Маленький дракаан выл и извивался.

Вигк не смог. Он выронил нож и отошел к матери, пряча подступившие слезы. Как быть?

Когда Вигк обернулся на странные звуки, дракаан, дрожа всем телом, держал в зубах собственную окровавленную лапу. Снова раздался хруст, детёныш неестественно повернул конечность и без сожаления вырвал. На пол капнула густая капля крови.

Что-то пробулькав, дракаан гордо поднес лапу мальчику, и, усевшись на постель, с надеждой посмотрел своими прекрасными глазами, которые больше не были прикрыты пленками. Один глаз у него был золотым и искрился как жаркое солнце, а другой - удивительно белый, как только что выпавший снег.

“На! Ешь. У дракаана много лап. Дракаану не жалко”, — прозвучало в голове Вигка.

Может ему показалось, а может и нет. Но, обнимая детеныша, мальчик твёрдо решил, что они все вместе, как только наступит весна и очнется мама, обязательно покинут это нехорошее место. И где-то там, далеко, где текут бурные реки, а на плодороной земле растут дивные ягоды, будет у них и тёплый дом, и много еды, и новая жизнь.