Читать онлайн
"Осторожно! Злая училка! 6 "А""
1.09. 2018
На сегодняшний вечер запланирована встреча потенциальных родственников. Инициатором выступил Александр Владимирович, пригласив всех в ресторан на Рублёвском шоссе, где забронировал отдельный кабинет. Но это вечером, а сейчас… День знаний! И у меня, и у Лиса.
Нарядившись в новенькое нежно-голубое платье, купленное специально для первого сентября и оттеняющее загар красиво и мягко (в отличие от белого цвета), собрав волосы в нечто строгое, но нарядное, усилив выразительность глаз и губ косметикой, вышла к Гришке.
Лис был неотразим в белой рубашечке, в голубом костюмчике и при синем галстучке.
- Вырядился! Casual не зашёл?
- Истинный дипломат даже в сауну ходит в костюме, - парировал Лис. – Это красиво.
- Ты же не дипломат. Так… торгаш мелкотравчатый…
- Спасибо, родная!
- Пожалуйста!
- Ты, как я погляжу, тоже красоту нешуточную навела. С какой целью? Сводить с ума свежих одиннадцатиклассников?
- Именно! Хочу, чтобы это стало доброй традицией: начинать учебный год с новым малолеткой.
- Да ты опасная штучка! – Гришка притянул меня к себе и поцеловал в нос. – Глазки не строй там всяким. А то я буду сгорать от ревности. Как хорошо было в прошлом году – ты всегда на глазах. Захотел – целовнул…
- Захотел – забыл…
- Ээээль! Когда это было?! Всё давно быльём поросло, - и Лис потянулся к моим губам. – Сладкая моя вишенка.
- Поехали уже, меня Дудукин заждался, - улыбнулась я.
Дудукин и вправду заждался. С двумя букетами: один из розовых лилий, второй из разноцветных гербер.
- Микаэла Александровна, я уж испугался, что вы выполнили своё обещание! Жду, жду, а вас всё нет и нет!
- Какое обещание, Вася?
- Уволиться.
- Я пока раздумываю. Кстати, ты что это так раненько в школу прибежал?
Интересно, кому герберы?
- Дело у меня тут. Держите, это вам! - Васька протянул лилии.
- Спасибо! Дело какое?
- Ленке сюрприз приготовил. Стих. Ваша помощь нужна.
Ага! Ясненько: второй букет предназначен Елене!
- Стихотворение – это чудесно! Слушаю внимательно, Вася.
- Короче, это… Писал я, значит, всю ночь стих. Целый час потратил на него, а он как-то не писался. Вот…
- И…?
- И я решил посоветоваться с Есениным.
- И что тебе Сергей Александрович насоветовал?
- Да у него мало приличного есть, он же не Пушкин! Нашёл одно. Вот это.
Васька закатил глаза к небу и с чувством начал:
Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.
Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?
Я вытаращила глаза от неожиданности, а Васька прервал стих:
- Как по-вашему, нормас будет? Только вы не говорите Ленке, что это Есенин написал, скажите, что это я сочинил.
Норм! Я вздохнула.
- Васенька, по-моему, это стихотворение несколько не подходит к случаю. Рановато его Лене читать.
- Чё это рановато? Любить никогда не рано, по себе знаю!
Ну-ну!
- Если не нравится, то можно вот это ещё. Там немного про природу и про любовь. Девочкам нравится.
Василий снова задрал очи к небесам:
Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари…
- Стоп, Василий! Это тоже не подойдёт.
- Вот всегда у вас так: что бы я ни делал, всё фигово! Зря я, что ли,
всю ночь их учил?! Целый час потратил! Чем мне её удивить теперь?
- Своим стихотворением, Вась.
- Да… Муза кривляется чего-то, не хочет мне помочь. И вы не хотите. Только критикуете.
Так, парень, по-видимому, всерьёз закручинился. Поссорились, что ли, они с Леной? Спрошу-ка.
- Да не, не поссорились. Хуже. Она сказала, что я несерьёзный и что она не видит меня будущим мужем.
Ох, ты! Какие страсти! Куда нашим с Гришкой отношениям до Васькиной любви!
- Вот если бы стих какой сочинить. Вы не сочините мне? Я спасибо скажу. Большое. Огромное.
- Нет, Вась, с рифмами у меня беда. Но знаю, кто тебе сможет помочь.
- Кто? Грихан… Александрович?
- Нет. Эдуард Асадов. Например, вот это.
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Васька слушал напряжённо. Видно было, что стихотворение ему понравилось.
- Только, Вась, не приписывай его создание себе. Не обманывай Лену даже в мелочах. Ничего хорошего из этого не выйдет.
- Ага! Она скажет, что я такой тупак, что сам не смог стих сочинить!
- Не скажет, Вась.
- Уверены?
- Уверена!
- Спасибо тогда… Ща выучу. Домой провожу и прочитаю по дороге.
- Действуй, Вася!
Первый рабочий день стремительно нёсся к завершению, когда позвонил Гришка.
- Я свободен, еду за тобой.
- Жду, студент!
Гришка приехал не с пустыми руками, а с ворохом цветов всех
мастей.
- Ты ограбил цветочные салоны Москвы?
- Элька, тебе бы только всё опошлить! «Огра-абил!» Купил! Благодарный ученик приехал с поклоном к любимым учителям.
- Похвально, что могу сказать! А кто твой самый любимый учитель?
- Да есть тут одна… Вредная особа… У меня от неё башню сносит конкретно! Но цветы не ей, для неё у меня другой подарочек. Ты со мной по учителям или подождёшь у себя?
- Лучше подожду. Не задерживайся.
- Я быстро!
К ресторану подъехали ровно в 19.00. Родственники были уже там и наслаждались интересной беседой и обществом друг друга. Надеюсь, до скандала дело не дойдёт. Что-то тревожно на душе.
Лис помог мне устроиться за столом, примостился на соседнем стуле и воззрился на батюшку с матушкой. Что-то Лис какой-то взволнованный. Не иначе, родители дадут мне от ворот поворот.
Матушка Гришки одарила меня взглядом попечительницы сиротского приюта и растянула губы в слащавой улыбке. Я улыбнулась в ответ, сделав вид, что взгляда её не поняла.
Александр Владимирович хлебнул аперитивчика. (деды хлебнули чуть раньше), угостился оливкой и забасил:
- Ну, что ж, начнём! Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы, - мужчина взглянул на сына.
Понятно! Чтобы сообщить пренеприятное известие: ваша внучка нашему Грише не пара! Что и следовало ожидать! Гасите софиты, спектакль окончен…
Но папенька Лиса продолжил не так.
- Мы всесторонне изучили проблему…
А! Всё же проблему! Отлично!
- И пришли к общему знаменателю: не вижу причин, которые послужили бы препятствием к … Впрочем, Григорий, слово тебе. Расставим сразу все точки над i.
Да, Григорий, расставляйте уже, не тяните кота за хвост!
Гришка отчего-то покраснел, смущённо посмотрел на родителей, на бабок-дедок, на меня и встал. Надо же, как торжественно всё обставили! Даже банальный отказ в руке и сердце в ресторане решили провернуть! И нафига? Мог бы ещё утром дома сказать об этом. Дешевле бы вышло.
Матушка продолжала надменно и приторно улыбаться.
Александр Владимирович нашёл взглядом официанта и коротко ему кивнул. Ага! Видимо, договорился заранее, чтобы нас после вынесения приговора скоренько проводили из заведения, дабы не мешали банкету: ведь сегодня Лис стал студентом одного из ведущих вузов страны.
Гришка странно мялся и собирался с духом. Встать и уйти, что ли?
- Ну что же вы, сударь, заставляете зазнобу нервничать?! – обратилась к нему бабуля 1. – Ей вредно переживать в имеющемся положении. Я понимаю, делить ложе с нашей внучкой намного проще и несказанно приятнее, нежели озвучивать принятое решение, но будьте смелее, вы не харакири себе делаете.
Гришка вздрогнул, бросил взгляд на маму и отца и перевёл его на меня.
- Эля! – начал он, смущаясь. - Однажды я увидел тебя в школьном коридоре и подумал: «Эта девушка - моя судьба». Тогда я ещё не понимал этого отчётливо, но ясно осознавал, что моя жизнь без тебя невозможна. И решил добиться твоего расположения любой ценой. День, когда не видел тебя в школе, становился самым мрачным и мучительным днём моей жизни. Я грезил о тебе сутки напролёт, ходил за тобой по пятам, ревновал, злился, что ты флиртуешь с ровесниками и воспринимаешь меня лишь как забавного семиклашку. Но я знал, что однажды ты станешь моей. Потому что очень любил тебя. И этот день настал. Точнее, ночь. Я помню её до мельчайших подробностей – эту новогоднюю ночь - и как сейчас слышу твой робкий шёпот в ответ на моё признание. Никогда я не был так счастлив, как в тот миг! На нашу долю выпало много испытаний, но они позади, и сейчас я твёрдо уверен, что хочу дальше идти по жизни только с тобой. Хочу стать для тебя той каменной стеной, за которой ты будешь счастлива. Мы будем счастливы: ты, наша дочка и я. Ты пленила мою душу, и я предлагаю тебе руку и сердце. Эль… Будь моей женой! Пожалуйста…
По щекам бабушек катились слезинки. Мужчины тоже разволновались, это было видно по тому, как один из них зачем-то схватил и скомкал бумажную салфетку, другой завертел в руке вилку, третий покраснел и расстегнул ворот рубашки.
А Лис… Лис стоял рядом со мной - бледный несмотря на природную смуглоту и загар – и с силой сжимал и разжимал кулак. Потом повернулся к официанту, с которым переглядывался Александр Владимирович и который во время Гришкиной речи встал за спиной парня. В руках он держал шёлковую подушечку с лежащей на ней шкатулкой в виде сердца.
Дрожащими руками Гришка взял вырезанную из слоновой кости коробочку, открыл её и вынул кольцо.
- Ты согласна, Эль?
Я молчала, и чёрные глаза его наливались отчаянием. А я … Меня словно выключили… Я растерялась, не зная, что говорить, что делать… Медленно встала, обвела глазами присутствующих и продолжила молчать.
- Эль…
Тишина стала такой физически ощутимой, такой густой, что собравшиеся насторожились в ожидании новой напасти. Они пристально смотрели на меня и пытались угадать, что же отвечу – «да» или «нет»? А я не могла вымолвить ни слова. Память истерично расхохоталась и швырнула в меня пригоршней картинок из недавнего прошлого. На тебе! Забыла?! Не боись, я напомню! Чтобы тебе легко не жилось!
Картинки медленно разворачивались, набирали яркость, обретали чёткость и контрастность, двигались. Вот Лис танцует с нежным ангелом, вот она, Лика, подошла сзади и закрыла его глаза ладонями, вот облила меня соком, вот… Сколько же этих вот! Сколько же их! Как поверить ему? Как забыть? Как простить? Как?! Я зажмурилась, и из-под век брызнули слёзы. Тишина продолжала давить, память не переставала куражиться… А Лис ждал… Ждали и родственники.
- Эль… Я… нужен тебе? – голос Гришки прозвучал еле слышно и замер, словно и сам голос боялся пропустить ответ.
Никто больше не проронил ни слова. Бабушки-дедушки застыли немым укором глупой внучке, которая опорочила доброе имя родителей и их самих, утонув в липкой пучине сладострастия, забыв о приличиях, о девичьей чести и гордости, готовящаяся «принести в подоле», как последняя беспутная девка (так сказала бабуля 2) , а теперь ещё и нос воротила от парня. Знали бы они все подробности лагерных перипетий! Но я им этого никогда не скажу. Не нужно им этого знать. Пусть Гришка останется для них благородным Лисом.
Александр Владимирович был, казалось, удивлён моим молчанием. Самоуверенный родитель красавчика сына и рачительный приумножатель семейных материальных ценностей ожидал, что я со слезами и соплями восторга брошусь на шею Гришке, заорав: «Да! Забирай меня скорей, увози за сто морей и целуй меня везде, я ведь взрослая уже! Даже с приплодом!» А я молчала.
Гришка терял краски. И лишь одна маменька его пребывала в настроении благодушном, можно сказать, радостном, предвкушая, видимо, что неподходящая для сына невеста и незапланированная
внучка рассосутся как-нибудь.
- Микаэла! - бабуля 1 выступила с мини-речью. - Скромность, несомненно, лучшее украшение девушки, но только в том случае, если она не задерживается в пути и является вовремя. В нашем случае играть в недотрогу несколько глупо, не находишь? Не мучай Григория молчанием, ответь хоть что-то.
- Да, Эля, форпост давно пал, выбросив белый флаг. Передавай права новому коменданту крепости, - вставил три копейки дед 2.
Лис весь извёлся. Он крутил в пальцах изящное кольцо из платины в виде соцветия, усыпанное бриллиантами, и смотрел на меня глазами преданного пса, ясно чувствующего, что жестокие хозяева решили от него избавиться. Потом сжал кольцо в кулаке. Пальцы его побелели.
Ну и чего я молчу? Зачем мучаю всех? Что было, то было, Элька, оно осталось где-то там, за очередным поворотом судьбы, и помнить об этом не стоит. Ты же любишь Лиса, любишь безумно, любишь вопреки всем доводам разума. А нужны ли эти доводы? Все разумные уверения в том, что раз предавший предаст снова… Раз поднявший руку ударит вновь… Нужны ли они? Будет ли кто-то счастлив, вняв рассудку? Или счастье в том, чтобы отдаться на волю чувств?
Страшно… Мне страшно… Я боюсь ошибиться в любимом человеке, боюсь нового предательства… Но я безумно люблю его… Безумно люблю… Поэтому…
- Да…
Губы Лиса едва дрогнули в улыбке, и парень вновь настороженно посмотрел на меня, словно сомневался – не ошибся ли, услышав желанное слово.
Нет, Лис, не ошибся. Я люблю тебя и хочу быть с тобой всегда… Всегда… Несмотря ни на что…
- Да, Гриш… Ты мне очень нужен… Я хочу быть твоей, для тебя, с тобой…
Все разом шумно выдохнули и расслабились, оживились. Александр Владимирович кивнул официанту, и тот наполнил бокалы шампанским, названным по имени монаха, жившего в семнадцатом веке и первым изобрётшего технологию производства неповторимого игристого алкоголя, позволяющую выделить именитый напиток из всех остальных представителей шампанских вин.
Лис ликовал, улыбка не сходила с лица его, глаза сияли ярче
бриллиантов в кольце. Он с трепетом надел платиновый ободок мне на палец и нежно сжал ладонь.
- Я люблю тебя, - он шептал эти три слова, которые произносил не раз, но сейчас они звучали иначе. Это было не просто признание в любви, это было обещание безграничного всеобъемлющего счастья, непоколебимой верности, нежной заботы…
- И я тебя…
Родственники смаковали пузырящийся напиток и с блаженными улыбками созерцали милую картину « Лис, целующий невесту».
Он оторвался от губ моих, поднял бокал, в котором плясали озорные пузырьки, а мне протянул наполненный апельсиновым соком:
- За нашу любовь, - шепнул и улыбнулся.
Мы пригубили каждый свой напиток и застыли, не сводя друг с друга сияющих глаз.
Александр Владимирович по-крестьянски крякнул, дождался, когда гарсон вновь наполнил бокалы и смачно возгласил:
- Горько!
Старики подхватили.
Чего это они? Рано, вроде. Это же только на свадьбах кричат. Или нет? Пофиг! Ну целуй же меня, Лис, целуй… И держи меня крепче… Странно, почему так кружится голова? Я же не пила… Ах, да! Это от счастья, Элька! Она всегда кружится от счастья!
Тонко и протяжно запела скрипка, аккомпанируя нашей любви.
- Потанцуем? – Лис не выпускал меня из объятий.
- Потанцуем…
И мы медленно топтались на месте, два бальника, враз разучившиеся танцевать. Но это топтание было красивее любого вальса, потому что танцевали не мы… Танцевала сама любовь… Руки мои обвивали сильную Гришкину шею, а он крепко прижимал меня к себе и шептал что-то милое и глупое. Мой родной Лис…
Светская напряжённая беседа в самом начале суаре незаметно перетекла в родственную болтовню. Быстро освоились, надо сказать! Только матушка Григория старательно делала красивую мину при плохой игре. Прямо-таки скверной игре! Элька пришлась ей не ко двору… Лан, переживу! Гришка со мной, а это важнее неприязни со стороны его мамы.
Разошлись, точнее, разъехались после полуночи. Бабушки-дедушки отправились по домам на такси, нас с Лисом Александр Владимирович отправил на своём скромном новеньком Майбахе, себе же вызвал из гаража Бентли.
Водитель, успевший выспаться за время наших посиделок, был предупредителен и нем. Поехали!
Гришка выуживал из кармана ключи, когда затренькал телефон. Кому понадобилась среди ночи?
- Открывай, Гриш, - и ответила на звонок.
- Микаэла Александровна? – густой незнакомый бас обжёг ухо.
- Да, - сердце рухнуло к пяткам. Так, на всякий случай!
- Лейтенант Скворцов, участковый …
А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а………………… Ну за что опять-то???!!!
- Дудукин Василий ваш ученик?
- Мой, - голос прозвучал обречённо. Васька, ты не дашь мне доработать до декретного, убьёшь намного раньше.
Скворцов настоятельно просил прибыть в отделение полиции.
- Дай-ка мне! - Гришка взял у меня трубу, поставил на громкую связь и зарокотал. – Извините, но Микаэла Александровна никуда на ночь глядя не поедет. Она в положении, ей необходимо соблюдать режим дня. А у Дудукина есть родители, которые обязаны следить за неугомонным отпрыском, а не заниматься чёрт те чем!
- По словам ребёнка, родители убыли на отдых в Эмираты и вернутся через десять дней.
- О-о-о! - протянула я. – Забыла совсем! Сергей Николаевич предупреждал, что полторы недели Васька будет под опекой тётки Алёны, младшей сестры супруги.
- Ну и где эта сестрица Алёнушка?! Вызывайте её в отделение, а не классного руководителя! – резонно возмущался Лис.
- Она вне зоны доступа.
- У парня есть другие родственники, - отстаивал моё право на отдых Лис.
- Есть, но и родители родителей за пределами Московской области. Микаэла Александровна, вам придётся явиться в отделение, иначе мальчик попадёт в приёмник-распределитель, то есть в центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей. Чем скорее вы прибудете, тем лучше. Не забудьте паспорт или любой другой документ, удостоверяющий личность.
Участковый отключился. Норм! А я куда Ваську дену? К себе на постой определю?
- Эля, на правах мужа заявляю – бросай эту работу на фиг! Тебе оно надо – ночами по ментовкам шариться?!
- Помню, как менее года назад я так же вытаскивала из участка некоего гражданина Долматова Г. А., учащегося 11 «Б» нашей гимназии.
Знаешь такого?
- Да мы тогда по глупости залетели! Павлухе приспичило
пописать за углом.
- Едем, Гриш, - я устало махнула рукой. – Ваську надо вызволять.
Гришка вызвал было такси, но тут обнаружилось, что моя сумочка осталась в машине. А в ней вся наша с ним небольшая наличность и карты. Вот я росомаха! Пришлось Гришке звонить отцу и просить машинку обратно. И отправились мы на встречу с представителями закона на скромном Майбахе. Отец Лиса распорядился. Заодно и сумочку забрали.
Васька сидел в кабинете участкового вполне себе довольный жизнью. И на мои гневные приветствия выдал:
- Первый раз, что ли? Я у ментов частый гость!
Полицай заинтересованно взглянул на парня, а мы с Лисом сделали страшные глаза: ты чего несёшь, Василий! Тоже мне – отпетый уголовник! А страж порядка забегал по клавиатуре пальцами, добавляя неожиданно открывшуюся информацию в протокол:
- За что привлекался?
- Мальчик глупо шутит, - ответил Лис.
Но Ваську понесло:
- За несанкционированную торговлю мясными деликатесами и расстрел мирных старушек.
Принявшийся было записывать Васькины откровения лейтенант остановился:
- Шутки над представителями закона караются штрафом в размере не одной тысячи рублей. Шути дальше, порадуй родителей! В Эмиратах они заскучают, приедут и развлекутся!
- Василий! - Лис пронзительно посмотрел на мальчика, и взгляд этот не сулил ничего хорошего.
- Кстати, за что он к вам попал? – поинтересовалась я.
- Вот сейчас и узнаем всё в подробностях. Рассказывай, Дудукин! – велел лейтенант.
И Васька рассказал.
Никак не клеящиеся отношения с Леной Фомкиной Василий решил смазать клеем рифмованным, то есть стихами. Свои наваять у него не получилось, но «добрая класснуха Микаэла Александровна» посоветовала творчество Эдуарда Асадова, чем Васька не преминул воспользоваться. Но только как это осуществить? Сначала Василий планировал прочесть стихотворение по пути домой, но Лена наотрез отказалась от его провожаний. Написать СМС? Слишком долго и длинно,
девочка не станет читать. По старинке положить на парту записку?
Засмеют свои же! И Ваське пришла в голову гениальная мысль.
Памятуя о том, что Лена, живущая на девятом этаже, никогда не пользуется лифтом (фобия у неё – боязнь закрытого пространства), Васька вооружился баллончиками с краской и поздним вечером проник в её подъезд. Выйдет Лена утром, станет спускаться по ступеням, а на них для неё сюрприз. Как Лена догадается, что подарочек для неё от Василия, Дудукин не подумал. Как-то!
Между шестым и пятым этажами, когда Васька, вывалив от усердия язык, трудился над строкой: «Только знать бы, что все не зря, Что потом не предашь в дороге», главный бес шестого «А» был пойман с поличным бдительной соседкой – старшей по подъезду и по дому заодно.
С воплем: «Это что же ты, гадёныш, творишь?!» бодрая Галина Евгеньевна, бывшая учитель начальных классов, развлекающая себя на пенсии общественно-полезными делами и делишками, попыталась схватить Дудукина за ухо.
Василий от неожиданности подпрыгнул на месте и повернулся лицом к опасности, забыв убрать палец с кэп (насадки-распылителя на баллончике с краской), тем самым раскрасив эту самую опасность в ядовито-оранжевый цвет.
Завизжав, как бензопила в фильмах ужасов из доброго старого Голливуда, женщина растопырила руки, пытаясь вслепую – очки заляпало краской - ухватить шкоду за шкирку, но промахнулась, а Васька дал дёру вверх по лестнице, намереваясь уйти лифтом. Но ему не повезло.
На вопли активистки выглянул сосед-каратист, ловкий и юркий парень двадцати пяти лет. Изловить хулигана ему труда не составило.
Бывшая учительница стащила заляпанное краской «пенсне» и, поручив наглеца заботам каратиста, ощупью пробралась к себе – отмыть оранжевый грим, нацепить чистые очки и надеть новый костюм, купленный по случаю юбилея её первого выпуска (как-никак тридцать пять лет!), чтобы встретить полицию при полном параде.
- Сколько светит этому художнику? – спросил Гришка у лейтенанта, незаметно подмигнув.
- Года два колонии для малолетних, - поддержал тот. – А там как пойдёт. Могут выпустить по УДО. А могут добавить за плохое поведение.
Васька заметно приуныл: колония в планы его не входила.
- А чё я такого сделал? Я порадовать хотел одноклассницу, стих ей написал. Я поэт. Микаэла Александровна меня ценит. А эта старуха налетела, как собака больная, чуть не искусала! Ухо мне хотела открутить, я насилу вырвался. Вы её привлеките за нанесение повреждений несовершеннолетнему! Вот, смотрите, видите? – и Васька показал длинную свежую царапину на предплечье. – Это она меня когтями. Мне надо в травмпункт срочно. Может, её когти ядовитые и мне заразу занесли, начнётся сепсис во всю руку или этот … как его… Гангрена! И останусь я инвалидом!
- Василий! Не забывайся! – Гришка просверлил в мальчике дыру взглядом чёрных глаз. - А рану я тебе лично обработаю. Вот сейчас домой приедем, и обработаю. Широким ремнём. Исцеляет на раз!
- Так я тебя и пустил к себе домой, ага, размечтался!
- Так я и повёз тебя к тебе домой, ага! Размечтался! Оставлю тебя без взрослых глаз, как же! К нам поедешь, Васенька, готовься к профилактическим мероприятиям правонарушений и гангрены.
- Меня Алёнка ждёт, потеряла давно. Убивается, наверное! Нельзя мне к вам.
- Сейчас проверим, как убивается. Номер! – скомандовал Гришка.
- Восемь, девятьсот двадцать пять, - начал Василий и замолчал.
- Ну?!
- Забыл, - Васька развёл руками.
- Держите! – лейтенант нацарапал на зелёном квадратике бумаги заветные цифры.
Гришка набрал номерок, но сестрица Алёнушка не отзывалась.
- Сколько лет твоей тётке? – поинтересовался Лис.
- Девятнадцать, - Васька шмыгнул носом. – Она самая младшая в семье, вторая.
- Нашли кому доверить присмотр за ребёнком! – возмутился лейтенант. – Штрафануть родителей за такое! Чтобы думали!
- Сардельками можно? – закинул удочку Васька.
- Что именно? – не понял страж порядка.
- Штраф. Или колбасой. Вы не стесняйтесь, говорите, сколько надо! Окорок советую ещё. Хотите? У нас экологически чистый продукт. Нет соевым бычкам…
- Иди уже, соевый бычок! Родителям повестку пришлю, как приедут, - отмахнулся лейтенант.
Мы вышли из отделения и направились к стоянке. Гришка ещё раз попытался дозвониться до Васькиной тётки, но безуспешно.
- Зря звонишь, она у парня своего сейчас. Не ответит, - пояснил её молчание Васька.
- Норм! Ей ребёнка доверили, а она по парням скачет! – возмутилась я.
- Личную жизнь устраивает, - Васька выцепил глазами чёрный лакированный Майбах и притормозил. – Крутая тачка.
- Хочешь прокатиться? – спросил Лис.
- Спрашиваешь!
- Садись! – Гришка распахнул заднюю дверь. Задремавший водитель встрепенулся. – Садись, не стой сиротой на вокзале.
- Это твоя, что ли? – не верил Дудукин.
- Моя. Да садись быстрее, время позднее, Микаэле Александровне давно пора спать. А она тут тебя из каталажки вызволяет. Не стоило ехать, посидел бы ночку с бомжами и нариками, поумнел.
Но Васька его не слышал. Он юркнул в салон, обтянутый чёрной кожей, мягко подсвеченный ультрамариновым сиянием, с уютным широченным диваном. Следом уселись и мы с Лисом, и автомобиль тихо покатил к дому.
Всю дорогу Васька вживался в роль олигарха. Он вальяжно развалился на диване, устроив голову на мягкой подушке-подголовнике, вытянув ноги и включив функцию массажа. Ну наглец! Лежал, поглядывал в окно панорамной крыши с видом скучающим.
- Сигару бы сейчас и коньячка, - мечтательно протянул он. – Это мне сегодня свезло! Почувствуй себя олигархом! Надо селфи сделать, а то Валя с Сеньком не поверят, что я на такой тачке ездил.
Лис, сидевший впереди, хохотнул:
- Странные у тебя представления об олигархах, Василий! Какие сигары, какой коньячок?! Здоровый образ жизни, Вася!
- Микаэла Александровна, у меня телефон разрядился, сфоткайте на свой! Ща я вот так устроюсь…
Дудукин схватил со столика Гришкины солнцезащитные очки, напялил на нос и скомандовал:
- Я готов, фоткайте!
- Ты разрешения спросил у владельца машины? – не спешила я с фотосессией.
- А надо? Грихан… ой… Александрович! Ты не против, если я сделаю пару фоточек?
- Да делай! Почувствуй себя олигархом.
Населфившись от души на мой гаджет, Васька с достоинством вынес себя из машины (мы как раз подъехали к дому) и скомандовал:
- Давайте на фоне тачки ещё! – всучил мне телефон, обежал машину и застыл, облокотившись о капот. – Вы только подальше отойдите, чтобы её видно было хорошо!
Лис откровенно захохотал и сам щёлкнул Василия с разных
ракурсов.
- А давай, как я в машину сажусь! А теперь из машины выхожу! И вот отсюда сфоткай! И у открытой дверцы, чтобы нутрь было видно! Спроси ключи у водилы, я их на пальце покручу! Йэс! Сигары не хватает! У тебя точно нет сигары? Жаль!
- Василий, ты зарвался! – укорили я и Лис одновременно.
- Разве? А чё, тебе жалко, да? Это ты каждый день на таких тачках рассекаешь, а мне они не светят. Ну ещё две фоточки. Как я…
- Хватит! - остановила я разгул страстей. – Домой!
А дома пришлось Ваську кормить: он был голоден, как стая волков лютой зимой.
- Вкусное мясо! - одобрительно чавкал Васька. – Сами готовили? Или домработница?
- Сама, Васенька. Ешь быстрее и в душ, спать давно пора!
- А воспитывать меня? Не будете, что ли? Я же без воспитания отбитым на всю голову стану!
- Да ты и так отбитый. Дальше некуда! – жевал Лис бутерброд.
- Неправда! Я ещё наивен и глуп, могу по дурости не на ту дорожку свернуть. Начинайте, Микаэла Александровна, я готов принять кару! Чайку только подлейте! Я на ночь всегда много чая пью.
Господи! Сколько же в нём наглости!
- Спишь в памперсах? – поинтересовался Гришка.
- Да, было такое двенадцать лет назад. Хорошее было время! Кста-ати! У нас театр в этом году продолжится?
Хм! А вот о театре я и не подумала. До января? А потом? Но вслух сказала:
- Конечно!
- Вот и отлично! Только теперь мне никаких чертей не давайте, хватит! Я жду новых серьёзных ролей, а то Ленка меня и так уж гоблином считает, да ещё вы с чертями своими! Так я её никогда не покорю! Учтите это при составлении репретуара… репертуара.
- И кем ты себя видишь, в каких ролях?
Васька на минуту задумался.
- Депутатом, например. Или президентом. Генералом можно. Олигархом ещё, опыт у меня уже есть.
Мы с Гришкой рассмеялись.
- А чё? Надо жизненные спектакли ставить, а не сказочки. Мы уже взрослые, не ясли какие-то. Вы бы сочинили интересненькое, - и Васька посмотрел на меня. – Или вот давайте про письма! Как мы их нашли, и как будем искать их авторов! Там у меня хорошая роль! Ты чего не выложил их ещё?
- Некогда было, Василий! Завтра с утра с тобой займёмся.
- Завтра с утра я домой! Давай щас!
- Домой ты, Вася, поедешь, как прибудут родители! - отрезала я. – Этой вертихвостке тебя не отдам. Ищи потом непонятно в какой клоаке!
- Некрасиво материться, Микаэла Александровна! - попенял Дудукин. – Вы же учитель, не только девушка! И девушке не стоит материться.
- Василий, клоака – это что-то крайне отвратительное. Грязное место, низкая мораль…
- Понял! Ну так вы напишете сценарий?
- Я подумаю, Вася. Гриш, покажи ему, где ванная, я принесу полотенце и постелю в маленькой комнате.
Знали бы мы, что готовит нам Завтра!
2. 09. 2018
Приёмный сын Микаэлы и Григория Василий с раннего утра чинно прохаживался под дверью родительской опочивальни и осторожно покашливал да покрякивал. Чем и разбудил молодую чету. Не спится бесу-то!
Гришка нацепил шорты и выглянул в коридор:
- Слышишь, рифмоплёт, ты на часы смотрел?
- Неа! – беспечно отозвался Васька.
- Так посмотри! Половина шестого! Порядочные люди спят и розовые сны видят!
- Так это порядочные, а я того… редкостный безобразник! Ищу вот, чем заняться.
- Сном, Василий! Чтобы до десяти утра тебя не было ни слышно и ни видно! Полночи из-за твоих выкрутасов не спали! Быстро в комнату!
Васька пробурчал что-то неразборчивое и скрылся. Вот и славно! Спааааать!
Ровно в десять ноль-ноль нас вторично разбудил «сынуля». Его настойчивый стук в дверь. Гришка перекатился со спины на живот и пробормотал:
- Эль, какой вид казни самый мучительный?
- Не знаю. Четвертование? – промычала я, уткнувшись носом в крепкое плечо Лиса.
- Спасибо. Я его сейчас четвертую!
- Да, не мешало бы… У меня глаза не открываются, а он издевается…
А стук не стихал. Гришка прошлёпал босыми ногами по паркету и приоткрыл дверь:
- Дятел, заколебал долбить! Чего надо? Не видишь – люди спят?
- Так сами сказали, чтобы я в десять к вам пришёл! Я и пришёл! С мыслью. И позавтракать бы не мешало. Я у вас в холодильнике полазил, угощения на столе уже. Доброе утро!
- Казнить нельзя помиловать. Где запятая?
- Где «нельзя», - шмыгнул носом Василий.
- Повезло тебе, Дудукин! Микаэла Александровна по утрам свирепа и кровожадна: достаточно увидеть незначительную ошибочку – и всё! Хана неграмотному! Выгрызет мозг и разорвёт на клочки всё остальное. Потом становится добренькой на весь день. Жертва ей нужна, как вампиру. Без этого тяжко.
Я протяжно застонала, сдерживая смех.
- Чего это она? – громко шепнул Васька.
- Это от разочарования. Некого растерзать за ошибку. Теперь будет ещё злее.
- Так напиши ей эсэмэску с кучей ошибок, вот она восторгнётся! Гора ошибок и тут ты такой под руками! И мозг твой свежий, выспавшийся.
- Иди на кухню, умник, сейчас мы присоединимся.
Пока Лис полоскался в душе, я досматривала сон. Спать хотелось ужасно!
Свеженький от холодной воды, Лис неслышно вошёл в комнату и неожиданно схватил меня за плечи заледеневшими руками. Я вздрогнула, взвизгнула и повернулась к нему.
- Мечтал провести сегодня весь день в постели с тобою рядом, но чёрт Василий нарушил мои грандиозные планы, - разочарованно скривился Лис.
- Ничего, зато накопишь силы для фееричного представления, - я улыбнулась парню и потянулась к нему губами.
- Не дразни, Элька! Я же не выдержу!
Но я принялась за поцелуи. Гришка привлёк меня к себе, лаская губами шею. В дверь снова застучал бес.
- Микаэла Александровна, чай остынет, выходите.
- Накачался на наши головы, - недовольно шепнул Лис и гаркнул. - Идём!
Я высвободилась из Гришкиных объятий, села, спустила ноги с
кровати и потянулась. Кружевная «финтифлюшка» сползла с плеча, обнажая грудь.
- Специально, да?! Жестокая ты, Эля!
- Какая есть! Сам выбирал, теперь живи и мучайся! – сокрушённо вздохнула я. – Я в душ.
Васька расстарался с завтраком. На широкой тарелке громоздились криво накромсанные толстенные куски батона, щедро сдобренные ломтями масла, сыра и сыровяленого испанского окорока. Ломтики того же окорока распластались на тарелочке поменьше. В прозрачных кружках, наполовину заполненных разбухшими листиками, дымился изумрудный китайский чай. Салат из черри, огуречков, авокадо, нарезанных кусками разной величины, и всевозможной зелени, отысканной мальцом-удальцом в холодильнике, утопал в сметане, в миске, стоявшей в центре стола.
Сам Василий восседал на моём месте и заталкивал в рот отнюдь не прозрачный лепесток хамона.
- Ничё так мясцо. Пойдёт, - одобрительно кивнул он, проглотив добычу. - У нас, правда, вкуснее намного, фирма солидная. А это вы сами делали?
И подцепил вилкой сразу два кусочка.
- Да, вчера кабана закололи, - кивнул Лис.
- В микроволновке пекли?
- В духовке, Вася.
- Вкусно получилось.
- Отменно!
Вот не пойму: Вася искренне верит Лису или стебётся? Скорее, второе. Паяц!
- Я тут подумал, - Дудукин шумно отхлебнул горячего напитка. – Мы теперь серьёзными вещами станем заниматься, взрослыми. Книжечку у вас нашёл интересную, почитал, пока вы дрых… спали.
Васька метнулся к окну и приволок с подоконника толстый том «Декамерона» в переплёте винного цвета.
- Тут есть прикольные рассказики, из них можно целый спектакль сделать. Вот этот, например.
Я насторожилась. Васька открыл заложенную лоскутом салфетки страницу в конце книги.
- Мартеллино, прикинувшись убогим, делает вид, что его исцелили мощи святого Арриго; обман обнаружен, его схватывают, избивают, ему грозит виселица, но в конце концов всё кончается для него благополучно.
Я страдальчески посмотрела на Гришку. Тот с блаженной миной жевал Васькины бутерброды и потягивал чаёк. А Василий трещал.
- Или вот ещё. Некий достойный человек остроумною речью обличает преступное лицемерие монахов. А вот это вообще крутяк! Алибек спасается в пустыне; монах Рустико научает её, как загонять дьявола в ад; оставив пустыню, Алибек выходит замуж.
- Хм… Вась… Ты читал эти новеллы? – поинтересовалась я.
- Ага! Я всю книжку прочёл, пока вы спали.
Брови мои взметнулись на маковку.
- Вот всю-всю? От корки до корки?
Мальчик задрал очи к небесам:
- Ну-у… Как вам сказать… Практически…
- А точнее?
- Всю, я же не вру! От начала до конца. Краткое содержание.
- Не поняла… Где ты нашёл краткое содержание ?
- В книге… В конце самом. Оглавление называется… Вот я всё оглавление и прочитал. Там под каждой главой написано, про что рассказ? Написано! Зачем тогда сами рассказы читать? Смысла нет.
Я облегчённо выдохнула:
- Оглавление… Ага! Ну, да, действительно… Смысла читать сами новеллы нет никакого. Спасибо за
завтрак, Вася.
- Пожалуйста. Ну так что? Будем это репетировать?
- Вась, ты хотел письмами заняться. Уже передумал?
- Нет, не передумал, я жду, когда Грихан… то есть Александрович освободится.
- Уже свободен, - Лис допил чай и вышел из-за стола. – Сейчас посуду вымою и начнём.
Васька удивился.
- Ты?
- Что именно?
- Сам будешь посуду мыть?
- Да, а что, собственно, тебя удивляет?
- Так это бабская работа! – Васька развалился на стуле и качал ногой.
Гришка поставил пустые тарелки в раковину и повернулся к Дудукину, скрестив на груди руки.
- Готовят, вроде, тоже чаще женщины. Как это ты решил завтрак слепить – это же бабское дело!
- Да, готовят! Но все знают, что лучшие повара не бабы, а мужчины! А так я бы не стал завтрак делать. Я же не баба! И тебе посуду не советую мыть. Вот она помоет, - и Васька мотнул головой в мою сторону.
Гришка нахмурился:
- Запомни, друг мой юный! Чтобы слов «баба», «бабский», «бабецл», «тёлка» я больше от тебя не слышал! Ты мужчина, и должен уважать девочек, девушек, женщин. Ведь твои мама и бабушки – женщины. Будущая твоя жена, твои будущие дочери – девочки. Представь, ты взрослый, идёшь по улице с дочкой, а пацаны, её ровесники, смотрят вслед и говорят друг другу: «Тёлка бомба!»
- Чего это она тёлка?! - мигом возмутился Васька. – Она девочка! За такие слова и в челюсть можно!
- Во-от, Вася! Так почему же ты сам относишься к девочкам неуважительно?
- Чё это не уважительно? Я уважительно! Всегда говорил «девочки». И Сенька с Лёханом пинал за «баб». Это я в лагере немного отвык.
- Привыкай снова, understand?
- Ага.
- И в мытье посуды нет ничего предосудительного: помочь любимой - святой долг каждого настоящего мужчины! Усёк?
- Ну… Как бы, да.
Я поблагодарила Дудукина за хлеб за соль:
- Весело с вами, мальчики, но мне пора делать уроки.
Василий оживился:
- Сколько берёте?
- За что, Васька?
- За то, чтобы домашку сделать? Только я не деньгами могу платить, а продуктом нашей фирмы «Дудки». Экологически чистым, заметьте! Нет соевым бычкам. У нас все холодильники дома завалены колбасой. Килограмм в день не много вам будет? Килограмм папан не заметит, подумает, что мамка съела. Она за день может целых три употребить. Или полкило? Вы не толстая, полкило вряд ли сха… осилите! Триста грамм пойдёт? Или вы ещё Грихана кормите? Не советую вам сажать его на свою шею. Порядочный мужчина должен сам добывать себе пропитание. Себе и собственной жене. Это его святой долг! Очень святой!
Нет, ну откуда в нём столько наглости?!
Гришка хохотнул:
- Ну и жмот ты, Васян!
- Я не жмот. Я бизнесмен. Если раздавать всё задарма, так недолго и разориться!
- Мясной воротила. Скотопромышленник, маркитант, - язвил Лис.
- Чё сразу обзываться?! – Васька затолкал в рот очередной ломтик хамона. – Микаэла Александровна, так сколько вам отстёгивать за домашку?
- Да с чего ты взял, что я кому-то выполняю домашнюю работу?
- Вы сами сказали. Щас ток.
- Ничего подобного я не говорила. Мне просто нужно готовиться к урокам с вами. Написать планы, конспекты…
- Обязательно? - дивился мальчик.
- Обязательно.
- Прикольно! Я думал вы и так всё знаете, а вы, оказывается, ни фига не знаете и учите заранее, чтобы нам рассказать!
Норм! Всё понял правильно! Я объяснила Ваське, что к чему в храме науки.
- Реально?! Ну и нафига вы в школу припёрлись?! Пришли, я хотел сказать. Это такой геморр каждый раз! Лучше бы шли к моему папе в магазин. Продавцом. Там можно со скидкой колбасу себе покупать. Очевидная выгода? Очевидная! А что вы в школе со скидкой купите? Наши безобразия? Мы их вам так, даром наваляем!
- Спасибо, щедрый Вася!
- Пойдёте продавцом? У нас как раз новый магазин открывается. А в выходные будете меня русскому учить.
- Нет, Вась, спасибо, конечно, тебе, но торговка из меня не выйдет. Не умею. Да и не хочу. Не моё это.
- Ну как хотите, я от всей души. По знакомству устроил бы.
Мальчики занялись письмами, а я написанием всякой школьной документации. Тоска зелёная!!! Лучше провести сто уроков подряд в классе дефективных шкетов, отбитых наглухо, чем писать всю это фиготень! Но куда деваться! Арбайтен, Эля!
Но долго поработать нам не дали. Гришкин гаджет дерзко завибрировал на столе, настойчиво приглашая пообщаться с тем, кто ждёт по ту сторону мобилки. Скворцов. И кто у нас Скворцов? Не помню такого в друзьях у Лиса.
Я подхватила телефон и понесла хозяину.
- Скворцов. Шо надо от меня вчерашнему полицаю?
- А это он?
Лис кивнул:
- Да!
Лейтенант Скворцов что-то долго басил в трубку, я даже успела заскучать и прокиснуть от скуки. А Гришка как-то странно посматривал то на меня, то на Василия.
Васька насторожился. Он с тревогой таращил на парня синие глаза и нервно покусывал губу.
Доигрался гаврик! Загремит кандалами по этапу! В смысле, на учёт поставят. Неужели всё так печально? Блин! Ну написал мальчик на лестнице стихи! Не матерные частушки же! За что его так прессовать? Отмывать подъезд заставить – это намного эффективнее промоет мозги, чем разные учёты. Надо спасать дитя! Как там зовут ту активистку? Галина Евгеньевна? Надо заглянуть к ней на огонёк, поговорить как училка с училкой. Не мегера же она! Хотя… Кто её знает…
А Гришка, набеседовавшись всласть, отключил телефон и замолчал, глядя мне в глаза.
- Мне хана? – спросил Васька, и голос его дрожал.
Лис посмотрел на него, но не ответил:
- Эль, пойдём поговорим, - он увлёк меня за собой, в нашу комнату, плотно закрыл и запер дверь.
- К чему так шифроваться? – удивилась я. – Что за тайны мадридского двора?
- Хреновенькие тайны, Эль. Мент пытался сегодня дозвониться до сестрицы Алёнушки и дозвонился. Правда, трубу взяла не она, а кто-то из оперативников: тётушку Васьки нашёл у подъезда в пять утра дворник. Она выпала из окна Дудукинской квартиры ночью. Или её выпали. В квартире погром, что-то искали. Не сама же она перевернула всё вверх дном.
- Капец!
- Скворцов просит не отпускать Ваську от себя. Мало ли, что там. Полиция свяжется с родителями.
- Я бы и так его не отпустила.
Мы замолчали. Я переваривала услышанное. Жесть, девчонке только девятнадцать! Не видела её ни разу, но почему-то стало очень неприятно от услышанной новости. И жалко… Жалко девушку…
- Гриш… Наверное, Ваське не надо ничего говорить.
- Я тоже подумал. Приедут родители, сами решат. Делаем вид, что Скворцов звонил по поводу Васькиных художеств.
Мы вернулись в гостиную. Странно, но Васька почему-то не подслушивал под дверью. Решил стать паинькой?
Он перебегал глазами с меня на Лиса и ждал. Но мы молчали, не
зная, как и что сказать. Наконец Лис произнёс:
- Ну, что, Васян! Попал ты конкретно! Та пенсионерка, которую раскрасил в цвет апельсина, настроена решительно. Не хочешь загреметь на учёт, слушайся нас. До приезда родителей живёшь тут, как мы и обговорили раньше. Никаких гуляний самостоятельно – только в компании Микаэлы Александровны и меня. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Ну, ты понял.
Василий приуныл.
- А если я захочу культурно погулять с друзьями?
- До приезда родителей твои друзья – мы, Вася! Культурную программу обеспечим, не переживай, - «обрадовал» Лис.
- А если захочу с нормальными друзьями? С Сеньком и Валей?
- Пригласишь их к нам. Уверен, славно проведём время!
Ага! Только филиала шестого «А» мне дома не хватало! Всё лето об этом мечтала!
Обсудив нюансы Васькиного проживания на моих квадратных метрах, принялись за прерванные занятия. Планы сами себя не напишут. А жаль!
К двум часам парни закончили обрабатывать рукописи семидесятилетней давности, сочинили довольно приличный текст, скинули мне его для проверки и затем разместили в различных группах. Я же отвлеклась от трудов праведных и «загрузила» деда 1 на предмет поиска авторов писем. Надеюсь, нам удастся их разыскать. Интересно же, как сложилась судьба юных влюблённых.
К вечеру дед скинул мне на почту добытую информацию. Ну-ка, ну-ка! Посмотрим! Лис придвинул к столу второе кресло и уселся рядом. Васька встал у нас спинами, сунувшись головой между нашими.
А новости были неочень. Деревня перестала существовать ещё в начале пятидесятых годов. Жители либо умерли, либо разъехались, кто куда. Карасёв Александр Ефимович – Шурик – пропал без вести тридцатого мая 1945 года. Его любимая «ласточка Наташенька» вышла замуж в 1949 году за Сидорина Павла Тихоновича. Сидорина Наталья Филипповна ещё здравствует, проживает в Москве на улице Енисейской, что у метро «Бабушкинская». Далее следовал подробный адрес и номер телефона.
- Вот и вся тайна! А мы уж настроились! - Васька разочарованно пробежал глазами сообщение.
- Ну почему же вся? Загадка в том, почему горшок с письмами оказался под камнем. И об этом мы сможем узнать у самой Натальи
Филипповны. Если она захочет нам об этом рассказать. Да, Гриш?
- Безусловно! Завтра позвоним старушке и напросимся на встречу.
- Да что она нам расскажет! Ей уж лет сто полюбому! К ней маразм пришёл давно!
- Василий! – одёрнула я мальчика.
- Ну а что?! Не прав, что ли? Все старики из ума выживают, и вы тоже однажды выживете, чё тут такого?!
- Не сто бабушке лет, а восемьдесят примерно. Маразм мог и не дойти пока. Нечего гадать, завтра позвоню, и всё выяснится, - ответил Лис. – А сейчас спать, Василий! И чтобы утром не скрёбся под дверью! Как проснёмся, так и выйдем. Можешь снова бутеров настрогать, у тебя отлично получается!
- Завтра понедельник, мне в школу, - отбрыкнулся Васька.
- О, точняк! Что-то я забыл!
- Это маразм подкрался незаметно, - выдал Васька и шустро скрылся в ванной.
3. 09. 2018
Какой-то бес лягнул меня копытом в бок, и выплыла я из сна, как жизнерадостная жёлтая субмарина из пучины зелёного моря у самого солнца. В четыре утра. Неплохо! Попытавшись ещё раз настроиться на волну Морфея и получив в ответ комбинацию из пальцев, название которой созвучно с одним из названий инжира, встала и потопала в душ, а затем на кухню: завтрак для двух парней и одной училки приготовить нужно. Побалую-ка я нас сырно-творожным суфле.
В пять утра пробудился Дудукин. Он вышел, закутавшись в старый шёлковый папин халат, который самостоятельно разыскал в шкафу и в котором утопал, как куцая сосиска в пышном тесте. Неплохо так освоился Вася, как я погляжу! Усевшись в старинное кресло от мастера Гамбса (пальметта на сплошной гладкой спинке, кожаная обивка лилового цвета, декоративные гвоздики с латунными шляпками), в коем до самой своей кончины любила трапезничать прапрабабушка и который впоследствии облюбовала скромная класснуха М. А., Василий мигом просканировал недра духовки и потянул носом:
- Хавчик готовите? То есть, я хотел сказать, завтрак? Это вы правильно придумали, я по утрам прожорливый очень. Могу три сардельки сха… съесть сразу! Что запекаете? Вкусно пахнет.
- Творожное суфле.
- А чё, мясо то вчерашнее не дадите, что ли? Я бы и его поел, чтобы вы не утруждались готовкой, я не привередливый. И Грихана я бы на вашем месте не баловал.
- Мясо на ужин, Вася.
Дудукин заметно приуныл.
- Я привык день начинать с приятных полезностей. А не с полезных неприятностей.
- Каламбурить с Манукяном и Куковалиным будешь. И не кривись, съешь, что дам.
- А у меня, может, на суфле аллергия? На мясо точно нет, это я сто процентов знаю, а на суфле вылезет.
- Тогда тебе не повезёт, Вася!
Поняв, что класснуху не переубедить, что придётся жевать суфле, Васька вздохнул:
- Давайте я чай заварю. А то вы ещё чего доброго ошпаритесь, знаю я вас, девушек! Потом будете рыдать и сопли разбрызгивать…
Дудукин осёкся под моим взглядом:
- Ну… я это… Мужчина должен брать на себя все трудновыполнимые дела. Это его святой долг.
Наисвятейший. Вы не стесняйтесь, Микаэла Александровна, чувствуйте себя как дома!
Правда, что ли, Вася? Вот спасибо!
А мальчик продолжал песнь, попутно засыпая в чашки добрую порцию чайных листьев:
- Кстати, у нас не намечается никакого диктанта? Было бы неплохо глянуть текст, отработать проблемные места.
- Намечается, Васенька. На следующей неделе. Не переживай, отработаем.
- Йэс! – Дудукин подпрыгнул на месте, изобразив рукой неопределённый жест. – Вы не бойтесь, я никому не покажу его, я же понимаю, что вы мне текстик дадите по дружбе!
Не поняла! Это он о чём?
- Вася! Что ты имеешь в виду?
- Как что? Вы мне текст заранее дадите, я спишу и нормас! Но кроме меня его никто не увидит, даже Сенёк! Отвечаю!
Я застыла посреди кухни с прихваткой – пора доставать суфле – и воззрилась на питомца глазами исчадия ада.
- По-моему, кто-то очень сильно обнаглел, нет? Мне показалось?
Васька выкосил глаза и пробубнил:
- Это шутка! Я думал, вы догадаетесь, а вы и правда решили, что я такой … немного нагленький.
- Шутка. Шутки я люблю. Не против, если пошучу над тобой, выставляя оценку за диктант?
- А чё сразу диктант-то? У вас запеканка сгорит!
Блин, точно!
Гришка, с мокрым после душа ёжиком короткой стрижки, вышел на запах вкусности, как гиена на вонь трупа. Так сказал Василий. Надеюсь, сегодня прилетят его родичи, и я избавлюсь от необходимости терпеть детские шалости в собственном доме.
- Порядочный мужчина встаёт с петухами, чтобы девушке любимой помочь, а ты всё матрас давишь, - попенял Василий Лису. – Я чай вот на всех заварил.
Лис ничего не ответил. Он молча целовнул меня и сел за стол, придвинув чашку с ароматным напитком.
Я оделила всех формочками с суфле. Васька поводил носом, принюхиваясь, ковырнул массу ложечкой, скривился и принялся есть. Гришка жевал, словно не замечал, что ест. Норм! А я старалась, побаловать хотела! Оки, будешь жевать ежеутренне бутеры. С сахаром и водичкой. Папа рассказывал про такие в своём детстве: ломтик булочки, ровный слой сахарочка на ней, смоченный водой – вот и весь изыск!
Выходя из дома, Гришка вручил Дудукину ключи от машины:
- Открывай, садись и жди нас.
Василий унёсся резвым ураганчиком: ещё бы! Не каждый день на спорткарах раскатывает!
Мы неторопясь спускались по ступеням.
- Гриш, ты чего такой хмурый?
Лис вздохнул.
- Звонил Скворцов. Девушка не сама выпала из окна, на теле обнаружены многочисленные следы борьбы. Она сопротивлялась. До родичей Васяна никто так и не может дозвониться. Точнее, сообщили о трагедии матери Алёны, бабушке Дудукина, так она слегла с обширным инфарктом. В реанимации. Муж у неё умер полтора года назад. Родители отца Васьки где-то в глуши – их мобилы вне зоны доступа постоянно. Как и телефоны отца и матери самого Васьки. Короче, нам вменяется в обязанность бдить во всю!
Да уж! Куда вляпалась Алёна, что её решили … устранить?
- Бдить, значит бдить.
- Ты осторожнее, Эль. Не уходите из школы без меня. Мало ли… Я заеду после пар, срулю с последних.
- Гриш, ты учиться собрался или сруливать? Хочешь накопить пропусков для отчисления после первого же семестра? Ничего с нами не случится белым днём посреди улицы.
- Я буду переживать. Лучше сам заберу вас.
- Гриш! Не городи огород! Никто нас в метро не поджидает, что за паранойя?!
- Тогда буду звонить после каждой пары. Бери трубу сразу!
- У меня уроки, я не могу посреди часа болтать по телефону.
- Эль, ответить и сказать: « У нас всё ОК!» не так сложно. Зато я буду спокоен за вас.
- Убедил, хорошо, звони.
Первый урок в новеньком пятом «Б». Двадцать восемь душ, из которых двадцать – мужеска пола. Девочек не нашлось.
Ладненько, оценим, что за класс.
Я процокала в свой двести восемнадцатый. Надо просмотреть документы, с усердием и тщанием созданные вчера, проверить на наличие несуразностей, пока в классе пустота и тишина (Васька не считается – он увлёкся перечитыванием электронной версии писем). Тык-с! Пояснительная записка… Программа составлена… ориентирована… раскрывает… определяет… Срок реализации …
Я пробежала глазами текст: вроде всё норм. Ну и норм! Так, времени сколько? Ого! Пора к пятому «Б». А пятый «Б» бурлил и клокотал. Увидев меня, гаврики и не подумали присмиреть. Они с увлечением продолжали что-то пинать между рядов, обращая внимания на учителя столько же, сколько сытый кошак обращает внимания на жирную мышь, телепающую где-то в самой глубине двора. С трудом угомонив класс, начала урок.
Дети слушали внимательно. Все. Кроме одного. Круглоголовый коротко стриженный мальчик, «упитанный да невоспитанный», смерив меня презрительным взором жёлтых глаз, встал и пошёл к выходу, бросив сквозь зубы:
- Нужен мне ваш русский, как три кучи говна! Пойду хавчик заточу в буфете.
Я оторопела. Класс с любопытством наблюдал за моей реакцией. А дитя уже пинало дверь.
- Хочу напомнить, Владимир, что буфет ещё закрыт и «хавчика», как вы изволили выразиться, заточить вам не удастся. Посему прошу вернуться на место. Во избежание недоразумений, - включила я Медузу Горгону.
Синюхин лениво повернулся и нахально уставился мне в глаза:
- А то чё будет?
- А будет то, что жизнь ваша заиграет красками. Отнюдь не радужными.
- Бить, что ли будете? – нагло ухмыльнулся поганец.
- Зачем? Есть более мирные способы воздействия на отбитых наглухо. Бескровные, но действенные. Сам коллектив станет вас отторгать, и вы будете изгоем. Поверьте, опытному учителю не составит труда повернуть настроение класса в нужную ему сторону. Не хотите оказаться в роли одинокого задолбыша, не ссорьтесь со мною, а постарайтесь подружиться.
Синюхин презрительно сплюнул в сторону и нехотя поплёлся за парту.
Господи, неужели пронесло? Надо что-то с ним делать, иначе проблем не оберёшься. Подключу-ка я к этому тройку «бесов». Они ребята креативные, придумают что-нибудь.
После третьего урока повела орду в столовую. Надеюсь, гаврики мои повзрослели, и никаких котлетных бомб, шрапнели и картечи из хлебных корок, мин из жирных мясных пирожков на стуле не ожидается. Очень надеюсь.
Не успели все рассесться за столами, как заныл Куковалин:
- А мне еды не хватило!
Как это не хватило? Я пересчитала тарелки на столах: точно детей тридцать четыре человека, а порций тридцать три.
- Сейчас исправим это недоразумение, не переживай, - я повернулась в сторону кухни, где на раздаче сегодня суетилась миленькая тётушка Валентина Петровна, и столкнулась с молодым человеком, шагающим по проходу со стаканом чая и не ожидавшим от меня внезапных поворотов. Чай выплеснулся на белоснежную рубашку и растёкся буро-жёлтым некрасивым пятном.
- Ой… Простите, я не ожидала…
- Всё в порядке, не смертельно! – отряхиваясь, молодой человек поднял на меня взгляд и улыбнулся.
Я скосила глаза на бейдж, пришпиленный к лацкану пиджака. «Вадим Красносельский, 11 « А». Новенький? Не видела его в гимназии до сегодняшнего дня.
- Ты из какого класса? – спросил Вадим.
Так! Больше никакой французской косы в школу! Только «кукиш» на маковке. Может, «термитник» соорудить для солидности? Очень взрослит, надо сказать. Спрошу-ка у Ираиды, в каком салоне делала его. И ответила:
- Из шестого «А».
Парень разочарованно скривился.
- Я думал, ты умнее. Почему все красивые – непроходимые дуры?
- Видимо, подвид такой. Дурной, - ответила я. - Семейство гоминидов, отряд приматов, вид хомо сапиенс, подвид идиотико-кретинус.
- Биологией увлекаешься? Похвально! Я тоже ею интересуюсь. Подготовимся к ЕГЭ как-нибудь вечерочком? Я тебе объясню анатомические различия между особями. Наглядно, - и Вадим одарил меня блудливой улыбочкой.
Он в своём уме? Что несёт-то?!
Только я хотела ответить умно и тем самым поставить на место наглеца, как за спиной Красносельского нарисовался Саша Макарский, сияющий добрейшей улыбкой:
- Здравствуйте, Микаэла Александровна! Вы сегодня прекрасны, как и всегда!
- Спасибо, Саша! - улыбнулась я в ответ.
- Микаэ-эла Алекса-андровна, - протянул Вадим. – Красивое имя. Ну так что? Займёмся биологией?
- С биологией не по адресу, Микаэла Александровна – учитель русского языка.
- Ладно тебе гнать! Учитель! – не поверил Красносельский.
Эля! Хватит вести беседы светские и не очень, у тебя Куковалин с голоду гибнет. Неси еду!
- Разрешите пройти.
Парни посторонились, пропуская меня к кухне.
- Она реально училка? – донёсся до ушей голос Вадима.
- Учительница. Да, реально, - ответил Макарский.
Уроки пронеслись незаметно. Я отрабатывала положенное время, готовясь к урокам, а Василий мотался по школе, поджидая меня. Надо ему позвонить, пусть в класс идёт, скоро уже домой собираться.
Но Васька явился сам:
- Микаэла Александровна, за мной приехали, можно я пойду?
- Кто это приехал? Все твои на курортах.
- Мужик какой-то. Позвонил, сказал, что родители просили его забрать меня и отвезти домой. Он у ворот ждёт, в чёрной бэхе.
Интересно! То есть, родители до какого-то мужика дозвонились, а до сына родного не удосужились.
- Вась, папа с мамой когда с тобой в последний раз разговаривали?
- После первого урока. Спросили, как дела. Сказал, что всё нормас.
- Про Алёнку спрашивали?
- Ага! Я сказал, что она меня кормит регулярно, спать укладывает в десять, полы моет сама.
Так-так-так… Значит, про сестру матушка Васькина ни сном ни духом.
- Они тебе про мужика говорили? Того, что тебя забрать должен?
- Неа! Так они с ним могли позже перетереть, после меня.
Я задумалась. Что-то мне это не нравится. Надо Лису сообщить. А вслух сказала.
- Вот, что, Вася. Номер того мужчины у тебя высветился?
- Ага! Вот он, - Василий ткнул пальцем. – Восемь, девятьсот шестьдесят пять…
- Набери, и скажи, что уже ушёл с другом к нему домой. С ночёвкой. Спросит, что за друг, где живёт – не отвечай.
- Так я ему сказал уже, что щас выйду.
- Передумал, Вася, передумал! Где он тебя ждёт?
- У главных ворот.
- Скажешь, что вышли с заднего крыльца, через забор перелезли – так ближе к дому приятеля.
- Микаэла Александровна, странная вы какая! Зачем мне мужика обманывать? Домой довезёт и нормалёк!
- А с какой радости родители просят непонятно кого, человека, которого ты ни разу не видел, забирать тебя из школы? Тем более, что весь прошлый год ты прекрасно ездил на метро самостоятельно.
Васька задумался. Похоже, эта мысль не приходила парню в голову. Так, по-моему, надо прекращать темнить, а сказать мальчику всю правду. Для его же безопасности. Но сначала пусть позвонит неизвестному няню.
Васька выполнил мой приказ и приготовился слушать то, что я обещала поведать. И я поведала.
Сначала глаза Васьки стали большими-пребольшими. Потом судорожно задёргались крылья острого носа, скривились губы. Мальчик быстро задышал и … Расплакался. Не ожидала от Васьки...
А Васька молча рыдал, распластавшись за партой. Худые плечики его дёргались, шмыгал нос. Он вытирал кулаком быстро катящиеся слёзы и повторял:
- Уроды! За что её?! Она же добрая такая! За что?!
Я молчала. Села рядом и осторожно погладила мальчика по худенькой спине, отчего тот зарыдал ещё горше.
Так и сидели мы больше часа: Васька плакал, а я жалела его.
Гришка позвонил в шесть:
- Я еду.
- Хорошо, - и рассказала о странном звонке.
- Понял. Давай, скоро буду.
Никакого чёрного БМВ у ворот главных и не главных не оказалось. Двор был девственно пуст, если не считать четырёх девочек из восьмого класса, громко хохочущих. Мы быстренько просочились в синий спорткар и покатили к дому. Лис беспрестанно поглядывал в зеркала: высматривал «хвост». «Хвоста» не было.
- Ай-ай-ай, это парадокс, параллельные реалии, - уверял нас голос Агутина из многочисленных динамиков кара. Согласна! Именно они, параллельные. Что-то в голове не укладывается всё то, что происходит.
Васька плакать перестал, но сидел тихий, словно пришибленный, а дома сразу прошёл в отведённую ему комнату и упал на диван.
- Надо бы расспросить его подробнее о звонке: голос, был ли акцент, особенности какие…
- Не трогай пока его, Гриш, пусть немного в себя придёт. Потом. Только глаз с него не спускать! От Василия всего можно ожидать.
- Да, Вася – парень непредсказуемый.
Из комнаты Васька так и не вышел. Плакал весь вечер и незаметно уснул. Ну и лучше. Утро вечера мудренее.
4.09. 2018
День пронёсся лёгкой быстроходной бригантиной, подгоняемой попутным ветром. Никто не напакостил, никто не смотал нервишки мои в плотный клубок, никому из администрации я не понадобилась – не счастье ли?!
К трём часам Гришка прислал за нами с Васькой Дениса Константиновича на «бентли» – одного из водителей папы. Вот и зачем? Мы бы прекрасно добрались на метро. Но разве Лиса переубедишь? Если мужчина решил, что нам угрожает неведомая опасность, то это серьёзно! Ладно, поедем на машинке. Только бы в пробке не застрять!
Денис Константинович не только доставил по адресу, но и проводил до квартиры, убедился, что мы заперлись на все замки и щеколды, и удалился, отчитавшись Лису о проделанной работе. Фига се какие серьёзности!
Васька, весь день просидевший за партой в одиночестве, снова спрятался в комнате. Так у меня ребёнок ноги с голоду протянет! Я тихонько постучала в дверь.
- Вась… Идём пообедаем, ты не ел ничего со вчерашнего дня.
Тишина.
- Вася-а! Ва-ась! - постучала ещё раз и вошла.
Мальчик лежал на диване и плакал. Ну вот!
Села рядом и стала гладить его по вихрастой макушке. Слёзы потекли ещё быстрее, крупнее и обильнее. И шмыгая разбухшим носом, запинаясь, Васька забормотал:
- Она одна меня любила… Всегда защищала… Родители вечно прессовали … Это не так, то… Я для них вечный хулиган. Только я не специально хулиганю, просто так получается … А она меня одна понимала и защищала… Она классная… Весёлая всегда и добрая… Когда в гости приходила, приносила мне вкусняшки… Я маленький любил киндеры, вот она мне их всегда носила… Кучами… Мы потом их вместе ели и играли в те фигурки… И лего она со мной собирала… Знаете, такие большие наборы бывают? Вот ей бабушка с дедушкой давали деньги, а она откладывала понемногу и накопила мне на такой набор. Родители не покупали, мамка говорила, что нечего дом захламлять, а папа говорил, что это перевод денег на ветер, и лего у меня уже есть. А я мечтал о таком большом наборе: там столько всего можно построить! И Алёнка купила… Мы с ней тогда так классно играли!
Васька замолчал. Только горькие слёзы вереницей бежали на подушку.
Не знаю, зачем, может быть это неправильно, но я рассказала ему о гибели своих родителей, о собственном горе и о том, что до сих пор не могу понять и принять их уход…
И мы молчали… Долго молчали. Я гладила его по макушке, а Васька плакал. Наконец он успокоился и заснул. А я вспоминала…
Они были очень молоды, когда родилась я: маме только-только, за две недели до моего появления, исполнилось восемнадцать, а папе до восемнадцати оставалось ещё четыре месяца. Возможно, поэтому я для них была больше маленькой подружкой, чем дочкой, и это было классно! Я обожала папу, а он души не чаял во мне: играл, баловал, рассказывал сказки… Но и строгим бывал, если этого требовала ситуация.
Правда, родителей я видела не так часто, как мне хотелось: они учились и работали одновременно. Папа закончил военное училище, мама медицинский, потом строили каждый своё дело… Но я не помню ни одного случая, чтобы они, придя домой усталые, отмахнулись от меня. Даже если без сил падали на кровать, всегда тащили меня с собой. Я болтала, сидя между ними, рассказывая о том, как прошёл день, а они улыбались, внимательно слушая. И засыпали под мою болтовню. Тогда я тихонечко уходила, прикрыв дверь.
Когда мне исполнилось три, папа впервые посадил меня на байк. Он пристегнул меня к себе ремнями, нацепил на голову детский шлем и погнал! Помню то состояние восторга, что испытала в тот момент. Мы мчали – мне тогда казалось, что мчали, на самом деле скорость была не так уж велика – по вечернему городу в компании папиных друзей-байкеров. Мелькали по сторонам машины и автобусы, трамваи, дома, светофоры, мосты и тоннели, пешеходы, а я ликовала, чувствуя всем крохотным тельцем пьянящую свободу, скорость и ощущая сильное папино тело, оберегающее меня ото всего страшного на свете…
Мама… Мама была мама…
Они любили друг друга даже спустя двадцать лет после свадьбы. Любили и хранили наш крохотный мир, центром которого был каждый из нас. И однажды мир этот исчез… Теперь мир мой – Лис и тот, кто живёт во мне… Дай мне, Господи, мудрости и силы сохранить его…
Гришка приехал поздно вечером: последняя пара закончилась двадцать минут девятого. Проснулся Васька и вышел к нам. Ну и славненько, надо мальчиков накормить.
Мы ужинали, когда раздался телефонный звонок: кто-то хотел услышать Лиса.
- Скворцов. Да, - отозвался парень. Он внимательно выслушал лейтенанта и отключился.
- Что хотел? – поинтересовалась я. – Снова какая-то лажа на наши головы?
- Просит разрешить задать Василию несколько вопросов. Завтра в школу придёт вместе со следователем. В десять утра.
- Понятно! Нужно предупредить начальство.
Я набрала номер Юлии Винеровны и рассказала о том, что произошло.
- Эля! Удивляюсь твоей беспечности! – отчитывала меня директриса. – О трагедии ты должна была немедленно - немедленно, понимаешь?! - доложить мне! Не играть в сыщиков-любителей, а поставить в известность администрацию! Первым делом! Где сейчас ребёнок?
- Мы и не играем в сыщиков. А Вася у меня. Я его одного никуда не отпускаю – везде со мной. В школу и из школы.
- Родителей почему не известили?
- Извещали. И полиция и мы. Они вне зоны доступа. Отдыхают, отключив телефоны. Васька говорит, что они всегда на отдыхе отключают их, чтобы никто не донимал. Вчера утром только Васе сами позвонили и всё.
- Приехать не собираются? Удивительно! У них родственницу убили, а они продолжают прохлаждаться! До чего циничны современные родители! Деньги, потраченные на курорт дороже человеческой жизни! Умерла и бог с ней, у нас ещё дни не отгуляны оплаченные!
- Они не знают о трагедии.
- Как это не знают? Почему вы не сообщили?
- С ними Вася без меня разговаривал, а он и сам не знал тогда об Алёнке. Я позже рассказала.
- Кстати, где был мальчик, когда расправились с его тёткой? Его почему не тронули? Спрятался?
- Нет. Он в полиции был. За то, что расписал подъезд Лены Фомкиной стихами. Я его из отделения забирала. Мне позвонили, потому что телефоны родственников не отвечали.
- Полиция должна была об этом сообщить в школу, но не сообщила. Вы не сочиняете ничего, не утаиваете, Микаэла Александровна?
- Нет, ничего не утаиваю.
Почти ничего. Утаила только то, что Гришка пытался всучить Скворцову «ервы», чтобы тот замял дело. Скворцов денег не взял, но обещал пока не раздувать кадило. Как вижу, обещание выполнил. Кстати, надо смотаться к активистке, Гришка предложить хотел прислать рабочих для ремонта всего подъезда. Авось прокатит!
5. 09. 2018
На второй перемене в класс внедрилась моя наставница Ираида Аполлоновна:
- Микаэла Александровна, вас с Дудукиным ожидает Юлия Винеровна, поторопитесь! Следующий урок проведу я. Шестой «В»?
- Да, шестой «В».
Я передала завучу бразды правления питомцами, взяла за руку Василия и поспешила на директорский зов.
В уютном кабинете (после летнего ремонта он стал светлее и визуально просторнее) на кожаном диване рядом со знакомым уже Скворцовым скукожился человек в штатском, но при чёрной папочке, из которой так и норовили выпасть листы, листики и листочки, исписанные от руки и от компьютера. Хех, сказала!
- Проходите, Микаэла Александровна, усаживайтесь, - Юлия Винеровна показала рукой на второй диванчик. – Вася, устраивайся, где тебе будет удобно. Это господа из полиции, хотят задать тебе несколько вопросов. Сейчас подойдёт психолог и начнём.
Васька сидел, усыпанный вопросами, словно томат тлёй, и нехотя отвечал. Впрочем, отвечать ему было нечего – ничего особого мальчик не знал. Враги и недоброжелатели? Не знаю. Наркотики? Не видел, не знаю. Сомнительные друзья Алёны? Не встречал, не знаю. Кто бывал дома из её друзей? Никого, не водила она компании. К себе домой - может быть, но не к Дудукиным.
Полицай шустро записывал Васькины пустые откровения и разочарованно покрякивал. Ну а что вы хотели, г-н полицай? Чтобы Васька выдал все пароли и явки? Вряд ли кто из родственников посвящал ребёнка в свои тёмные делишки. Так что не обессудьте, больше потчевать нечем!
Промучив нас весь урок, представители закона ушли несолоно хлебавши, а я повела «сына» в столовую, где уже собрались все «бесы», предводительствуемые Ираидой. Её новая причёска - крутые букли, делавшие хозяйку похожей на стареющую куклу, мелко тряслась, как тряслась и сама тьюторша, отчитывая бедолагу, так неосторожно попавшего ей под горячую руку. И кто же у нас этот страдалец? Кукова-алин! За что его на этот раз?
- … это хлеб! Хлеб, понимаешь ты или нет?! В суровые годы войны моя бабушка в блокадном Ленинграде будучи подростком получала всего сто двадцать пять граммов! Сто! Двадцать! Пять! И работала на тракторном заводе, вытачивала на станках детали для танков. Завод обстреливали фашисты! Рабочие погибали у станков от осколков, умирали от голода! А ты превратил хлеб в массу для лепки!!! Это кощунство!
Куковалин сидел за столом, на котором остывала полная тарелка борща, украшенная по бортику скульптурами, дивно сляпанными из мякиша. Высокие стены крепости, башенки с бойницами, крохотные пушечки, такие же мелкие человечки рядом с ними… Сомневаюсь, что вдохновенный ваятель – Лёша. У мальчика руки не тем концом к телу приставлены. А вот сидящий рядышком и пламенеющий щеками Потап! Нет, ну стены возвести мог и сам Куковалин. Остальное точно не его рук делишки.
- Микаэла Александровна! – увидела меня тьюторша. – Настоятельно рекомендую провести беседу на тему «Хлеб всему - голова». Настоятельно! Ваши подопечные не имеют никаких морально-нравственных устоев! Для них что хлеб, что лебеда – всё едино! А вот поели бы лебеды в голодные годы, по-другому запели бы!
Я клятвенно заверила Ираиду в том, что проведу беседу и не один раз, и дама величественно удалилась.
Не успела начать четвёртый урок у своих гавриков, как затренькал сотовый. Меня возжелал услышать кто-то. Я вышла из кабинета и алёкнула в трубу.
- Простите за то, что отвлекаю, у вас, наверное, урок. Но не могли бы вы подъехать в отделение вместе с мальчиком к часам… У вас рабочий день до скольки?
- До трёх.
- Часам к четырём удобно?
- Смотря куда ехать.
Полицай выдал подробный адрес.
- Хорошо, я постараюсь успеть.
- Отлично. У нас возникли некоторые вопросы, хотелось бы получить на них ответы.
- Я приеду.
- Жду, - полиционер отключился, а я набрала номер Гришки. Ну не восторгает меня одной по ментовкам шариться, тем более, дело криминалом смердит.
Лис подорвался с пар и примчал в половине третьего. Так что ровно в шестнадцать ноль-ноль мы кучковались у врат храма правосудия (или чего он там, храм этот). Благополучно просочившись сквозь турникет, нашли кабинет номер двадцать шесть и ввалились, постучав.
Следователь Абсалямов Ильяс Аббясович, угрюмый как и утром, словно усталый волк, молча показал нам рукой на облезлые стулья и воззрился на Гришку:
- Вы к кому, молодой человек?
- К вам.
- Вызывал? Фамилия?
- Долматов. Я с ними, - Гришка кивнул в нашу с Васькой сторону.
- Посторонних прошу покинуть кабинет.
- Я не посторонний, я от гимназии. Сопровождающий.
- Сопровождающий здесь гражданка учитель, вы лицо постороннее. В интересах следствия прошу покинуть кабинет. Не заставляйте применять силу.
Лис нехотя вышел, столкнувшись в дверях с молодой женщиной, на плечах коей топырились три лейтенантские звёздочки.
- Это Алла Владиславовна, инспектор ПДН, - представил женщину Абсалямов. - Начнём!
Ильяс Аббясович мрачно выплёвывал фразу за фразой – вполне себе бестолковые вопросики. Стоило нас по этому поводу вызывать? Я уже расслабилась, Васька тоже – и тут…
- Скажи, Василий, видел ли ты когда-нибудь дома оружие? Настоящее боевое оружие.
Васька насторожился, и следователь запеленговал эту настороженность.
Опаньки! Помнится, Сергей Николаевич коллекционирует древние стрелялки. По-моему, в России за это светит статья.
- Вася, не бойся, скажи, видел ли ты у папы оружие? – вклинилась Алла Владиславовна.
Васенька мигом поглупел процентов на восемьдесят, шмыгнул носом, почесал ухо и брякнул:
- Да.
Вась, ну и нафига отца родного сдаёшь?! Павлик Морозов, блин!
Ильяс Аббясович оживился:
- Перечисли, пожалуйста, всё, что видел.
- Много чего, - Василий заскрёб бок.
- Ты не торопись, вспомни обстоятельно и расскажи. Я запишу, - ёрзал на деревянном стуле Абсалямов.
Интересно, почему тут все стулья деревянные, даже для сотрудников? Чтобы жизнь мёдом не казалась и злее были? Ревностнее исполняли служебный долг? Может, в классе тоже мебель поменять? На деревянные. С шипами в сиденьях, чтобы не засыпали некоторые куковалины посреди урока.
- Ну я же говорю, что много всего! Рогатка есть. Он её ещё в детстве смастерил. Сам, между прочим! Прочная вещица! Бьёт метров на десять! Если в глаз попадёт – хана ему! Он мне её на хранение торжественно передал. А я своему сыну передам. Вот, - Василий не переставал чесаться. Блох, что ли, тут нахватал?
- Рогатка – это хорошо, а посерьёзнее что-либо видел? - не унимался следователь.
- Видел, что я – без глаз, что ли? Ножик видел. Много ножей. Классные такие ножищи! Тесаки! Он их на кухне хранит, точит регулярно, как маньяк. Мамка иногда берёт их – мясо порезать, сыр, ещё всякую хрень… ерунду, то есть.
Абсалямов занервничал:
- Василий, ты взрослый парень, понимаешь, какое оружие я имею в виду.
- Вилки? Ими пырнуть можно. Не убьёшь, конечно, но травмы, совместимые с жизнью нанесёшь.
Ильяс Аббясович застучал пальцами по столу:
- Василий, ты что-то скрываешь от правосудия? Заметь, это чревато неприятными последствиями. Были ли у отца автоматы или винтовки?
- Ружьё было. Охотничье. Он в обществе охотничьем состоит, даже удостоверение есть. А ружьё я не видел, он его в сейфе держит. Мне никогда не давал.
Следователь накалялся, как высокопробная сталь в доменной печи.
- В одной из комнат вашей квартиры были обнаружены следы оружейной смазки. Не знаешь, откуда она там?
- Знаю, - Васька нахально зевнул во весь рот. - Папка в той комнате охотничье ружьё чистил всегда и смазывал. Это чтобы не пристрелить мамку случайно он туда уходил. А то ведь вы знаете этих женщин! Их хлебом не корми, дай что-нибудь помыть и почистить. Начнёт под горячую руку с советами лезть, ружьё глядь – и выстрелит ненароком! Как у Гоголя, да, Микаэла Александровна? Вот так же висело, висело на стене, а в последнем акте - хренась! И выстрелило!
- Это по Чехову, Васенька, - поправила я питомца.
- Ну по Чехову, какая разница?! Мамку-то не спасёшь, если вот так под горячую руку…
Следователь снова оживился:
- Родители часто ссорились? Дрались?
Васька помолчал.
- Часто, - и тяжко вздохнул. – Папа всегда любит у неё морковь с луком пожаренные из сковородки воровать. Когда мама готовит. Она ему раз ложкой по лбу хряснула. Он потом смеялся долго. И она тоже смеялась. А ещё я к ним в комнату раз заглянул, а папа маму подушкой… того…
- Душит? – подсказала Алла Владиславовна.
- Ага, - кивнул Василий. – По голове бьёт подушкой, а мама смеётся так, что аж задыхается от смеха.
Стражи порядка и закона заметно нервничали.
А Васька нёс ахинею со всем пылом души настоящего артиста:
- Ещё папан мамке угрожает часто.
- Так-так-так, об этом подробнее! – страж порядка наклонил голову, наверное, чтобы не пропустить ни единого слова.
- Каждый вечер только и слышу: «Жабка моя, сегодня я задушу тебя в своих объятиях!»
Я всхрюкнула от неожиданности, а полицаи переглянулись.
- А в деревне он мамку в погребе раз запер и ушёл на огород, картошку мотыжить. Он у нас как ослик-огородник – всё его к земле тянет да к земле. Возраст, наверное, сказывается, привыкает к ней, к землице-то!
Василий, тебя куда несёт?!
- Вот… Только потом мы узнали, что это не батя её запер в погребе, а бабушка. Она думала, в нём нет никого, и закрыла. Мамка орала-орала дурниной, но бабка глухая же, как пробка… или тетеря… Не слышала. Пока я с речки не пришёл и не спас, мама так и сидела в подземелье. Как я в лагере. Мне понравилось! Я там даже клад нашёл – семь килограммов золота и драгоценных камней. В фантазиях моих. А больше ничего там не было. Бумаги старые. Я из них сигнальный костёр запалил, по нему меня и нашли. Из космоса запеленговали и сообщили в лагерь. А так бы сгинул я во цвете лет.
- Понятно, - кивнул Ильяс Аббясович и хотел было задать новый вопрос, но Васька перебил.
- А недавно батя мамке руки хотел отрубить. Она его чашку любимую уронила и разбила. Он как раз дрова рубил для бани. Ка-а-ак размахнётся!!! И ка-а-ак - хрясь! Со всей дури! По полену! Щепки в разные стороны, одной курице бошку оторвало. Он ей, мамке, и говорит: «Руки тебе отрубить бы за это, только жалко! Они у тебя такие ласковые!» И смеялись потом весь вечер, как придурки.
- Микаэла Александровна, ваш подопечный…
Следователь тщательно подбирал слова, но видно было по лицу его , что спросить он хотел одно: «Ваш подопечный в своём уме?» Я бы тоже самое спросила, наслушавшись Васькиных откровений.
Но Абсалямов, собравшись с мыслями, выдал иное:
- Мальчик хорошо учится?
Хм…
- Как вам сказать…
- Честно! – следователь впиявился в меня глазами.
- Если честно, то, - понесло меня по кривой, - ученик слабенький. Я бы даже сказала, очень слабенький. Программу не тянет. Мы, конечно, идём навстречу его родителям – папа, Сергей Николаевич, спонсор нашей гимназии – и ставим Васе четвёрки, пятёрки, но… Дутые это оценочки. На самом деле там и тройки не всегда уместны, к сожалению. Он даже не может среди членов предложения найти обстоятельство!
Ильяс Аббясович с сомнением посмотрел на меня, но лик мой был светел и безмятежен.
- Чего это я не могу! - возмутился Васька. – Очень даже могу! Вот я вам щас сразу найду обстоятельства.
Василий схватил со стола следователя исписанный печатными буквами лист и, пока Аббясов не опомнился, принялся читать.
- «Фонограмма в полном объеме приобщена к материалам уголовного дела на основании постановления как вещественное доказательство». Вот тут обстоятельства просто офигенные! Для вас. А бандиту ахтунг! Целая фонограмма есть! Это с ней бандюган фиг отвертится! Голос его?! Его! Что и требовалось доказать! Добро пожаловать на нары!
Ильяс Аббясович пришёл в себя и выцепил из рук Васьки документ, взглянул на меня. Я пожала плечами, мол, сами видите, что за типчик этот Вася. С головой не дружит.
И тут запел Васькин телефон.
- Аллёу-у! Да, мам, это я! Я в ментовке- замели за оружие батино, с которым он на охоту ездиет, и за ножи твои, какими ты мясо крошишь, - шустро выпалил мальчик.
Следователь было обрадовался этому звонку, протянул руку за гаджетом, но Василий разочарованно посмотрел на экран:
- Разрядился.
Телефон на самом деле сдох. А в коридоре пару минут спустя заголосил мой – оставила его в сумке, а сумку вручила Лису. Слышно было, как Гришка ответил на звонок. Наверняка, Васькины родители. Надеюсь, Гришка расскажет им о всех происшествиях.
Ильяс Аббясович помурыжил нас ещё минут десять, выковыривая всю подноготную, но подноготная не выковыривалась, и следователь отпустил нас с миром, напутствуя.
- Микаэла Александровна, советую вам сразу поставить в известность органы, как только родители Дудукина появятся.
- Чьи органы и какие именно?
- Органы правосудия.
- Извините, в мои должностные обязанности слежка за членами семей подопечных не входит. Вы уж как-нибудь сами. Всё-таки органы!
Ильяс Аббясович кивнул и распахнул дверь, пропуская нас с Василием. И когда дверь приняла исходное положение, из-за неё предательски выполз голос Аллы Владиславовны:
- А училка та ещё стерва!
Правда? Не замечала.
Гришка усадил нас в машину и порулил к дому. Минут десять мы молчали, раздумывая каждый о своём.
Наконец Лис вымолвил:
- Эль, тебе звонил Дудукин-старший. Я рассказал ему обо всём. О том, что интересовались оружием, тоже. Я невзначай подслушал, сотрудница дверь неплотно прикрыла. Супруги возьмут билеты на ближайший рейс.
Отлично! Одной головной болью станет меньше!
А дело Дудукина набирало обороты. Только мы об этом ещё не догадывались.
5. 09. 2018
Папаша Дудукин явился в виде голоса в телефонной трубе аккурат в пять утра. Ни сна, ни покоя мне, бедненькой. Растекаясь тающим пломбиром, щедро сдобренным клубничным джемом, папенька неустанно благодарил меня за заботу о Васятке и между делом сообщил, что прилетают они с супругой в Златоглавую сегодня в 20:50. На более ранние рейсы билетов не осталось. Ну ладно, вечером, так вечером. Ещё денёчек побудем с Лисом Ваське за папку, за мамку.
Блин, сегодня заседание МО в три! Ваську с собой тащить? Впрочем, почему бы и нет? Дам задание, сочинение какое-нибудь, пусть пишет, нам не мешает. Одного не оставлю: школа хоть и под охраной, на каждом этаже курсируют бравые ЧОПовцы, бывшие спецназовцы, камеры на каждом углу натыканы, чужие здесь не ходят, но мало ли!
Не успел Лис высадить нас у школьных врат, а мы с Василием в эти самые врата войти, как нам наперерез метнулась чёрная тень. Я, ухватив питомца за воротник свеженаглаженной рубашки, которую, кстати, купили мальчику мы с Лисом (Вообще-то, мы много ему чего купили. Начиная от трусов-носков и зубной щётки до рубашек и нового костюма – Гришка позаботился. Ведь возможности попасть домой у Васьки не было, не ходить же ему бомжом!), полоумной кошкой, спасающей родного котёнка, метнулась на газон. И услышала вслед:
- Микаэла Александровна, куда же вы?! Я вас дожидаюсь!
Фух! Это Куковалин-отец! Так, что меня ждёт на этот раз?
Я вернулась на дорожку, набормотав какое-то дикое в своей нелепости оправдание моим скачкам, и приготовилась слушать:
- Это вам! Супруга просила передать. От всей души! В благодарность.
Какую ещё благодарность? За что?
- Спасибо, это моя работа – учить и воспитывать, - отказалась я от дара.
- Нет-нет-нет, возьмите! – и всучил мне маленький пластиковый прямоугольник. – Это карта на бесплатное обслуживание в нашей клинике. Любой каприз за наши деньги! Кариес, неправильный прикус, периостит...
- Спасибо, конечно, но у меня с зубами пока проблем нет.
- Протезирование! А хотите белоснежные виниры? Люминиры? Они не требуют обточки. У нас фарфор высшего качества.
Ага! Нет соевым бычкам! К чему это я вспомнила бычков?
Блин, может быть, у меня с зубами полный ахтунг, а я этого не вижу? Чего это он мне впаривает зубные накладки? Да и за что?
Я спросила, отчего мне такая честь – карта на бесплатное обслуживание.
- Вы спасли сына от никотиновой зависимости. Курил, стервец, как Будённый! Я пять ремней об его шкуру обтрепал – толку ноль. А вы в лагере справились. Не знаю, как вам это удалось, но сын курить перестал. А то ведь таскал у меня пачками. Кстати, сам вот всё собираюсь бросить, посоветуйте, как. Больно уж действенный метод.
Ээээ... Я посмотрела на Ваську.
- У Лёши колоссальная сила воли! Да! Достаточно было одной беседы: мол, только слабаки и дурни курят и хлещут алкоголь. Слабые неудачники. И этого хватило, чтобы мальчик пересмотрел своё отношение к курению. Было сложно, мучительно сложно, но он выстоял!
Отец Куковалин удивлённо задрал брови:
- Вот ведь как! Да... Вы карту держите, держите. Зубы – вещь непрочная, пригодится.
Собрав ещё стожок благодарностей, раскланявшись, я потопала к себе, не забыв ухмылявшегося во всё время разговора Василия. Уж он –то знает, кто из нас двоих Парацельс. И это точно не я.
Не успели расположиться в кабинете, как ввалился Димусик. Какого шайтана ему тут надо?
- Микалсанна, вас спрашивает внизу чел.
- Именно меня? Вы не ошиблись, Дмитрлентиныч? – намеренно исказила я его имя-отчество. За «Микалсаннну». Ибо нефиг коверкать имя моё!
- Именно вас, вы у нас класрук Дудукина Васи.
Хм, это да, именно я.
Спустившись в холл, обнаружила мужчину невысокого роста, коренастого и чрезмерно мохнатого: руки до самых ногтей, грудь в вырезе футболки, лицо – всё покрывала густая чёрная шерсть. Что за гоблин припожаловал? Может, ну его? Не подходить, пока не увидел? Но нарисовавшийся за спиной Димусик ткнул меня в спину и зычно гаркнул:
- Вот она, классный руководитель вашего мальчика. Микаэла Александровна.
Мужик встрепенулся, оскалился в чудесной добродушной улыбке людоеда и походкой почётного сидельца колонии строгого режима направился ко мне.
Так-так-так, что-то не нравится мне этот тип.
- Здра-а-авствуйте, Эла Александровна! Я дядя Васи Дудукина, дядя Миша из Солнцева, приехал забрать его. Родители когда ещё объявятся, что же это малец один шара… обитает. Нехорошо! Так недолго в дурную компанию попасть, а оттуда путь известен!
Ну да, ну да! Кому-кому, а вам этот путь, как дорога к отчему дому: топтан-перетоптан не раз! Стоп! Почему это малец один? То есть, этот гоблин не знает, что Василий под моим бдительным оком обитает? Похоже на то. Ну и пусть дальше не знает. Про возвращение супругов «дядя», похоже, тоже ни сном ни духом. Чудесно!
- Очень приятно! Напомните, пожалуйста, с чьей стороны дядей будете?
- Со стороны отца, братом родным он мне доводится.
- Сергей Олегович ваш брат?
- Единоутробный.
Да-да-да, именно единоутробный! Настолько единоутробный, что запамятовал отчество его. А папа Дудукина вовсе Николаевич! Прикольненько!
Гоблин перетаптывался с ноги на ногу:
- Зовите Василия, поедем домой.
- Извините, но, во-первых, у Василия сейчас уроки. А во-вторых, нам запрещено отдавать детей кому-либо, кроме родителей, без их документального согласия. Сергей Кириллович выдал вам нотариально заверенную доверенность на сына? Без этого документа я не имею права отпустить Васю с вами. Меня привлекут, сами понимаете.
- Так кто же знал, что я внезапно приеду погостить? Десять лет не виделись: работа, будь она неладна! Командировки бесконечные!
На Колыму?
- Сожалею, но ничем не могу помочь: должностные инструкции нарушать нельзя.
- Где же мне голову приклонить? Ехал, думал, у брательника перекантуюсь, потом в Солнцево махну.
- Так вы сразу и махните в Солнцево, автобусы ходят регулярно.
- Денег нет, - дяденька недобро ухмыльнулся.
Я развела руками:
- Тогда пешком. Полезно для здоровья. Извините, у меня урок.
Что за грязь, в которую ляпнулся папаша Дудукин? И зачем этому гоблину Васька? Шантажировать? Ох, надо Лису позвонить и администрацию предупредить. И охранников.
- Привет, крошка! Что такая задумчивая? – нахально забасил кто-то над ухом.
Я обернулась. Вадим Красносельский. Ясненько!
- Вам не кажется, Вадим, что вы забываетесь? Могу напомнить: я учитель, а не ваша одноклассница. Оставьте подкаты для подружек и отрабатывайте навыки пикапера на ровесницах.
- Да ладно! Тебе же нравятся парни помладше! Наслышан, как ты весь прошлый год клеила одного красавчика из одиннадцатого. Как тебе я? Тоже кое-что умею, девки не жалуются, - и он блудливо ухмыльнулся.
- Ошибаетесь! Мне нравятся парни поумнее, а вы, насколько я могу судить, такой роскошью, как интеллект, не обременены. Звонок прозвенел, поспешите за парту! – и поцокала в класс.
- Сучка, - прошипел Красносельский вслед.
Да, именно она! Что он себе позволяет?! Что обо мне думает?! Что я непонятно кто?! Доступная шкура?! А то, что я педагог – это ему индифферентно? Интересно, как ему преподнесли наш с Лисом роман? Да пофиг, пусть думает, что думает, у меня другие проблемы!
Первый урок в моём классе. Повторяем изученные в пятом орфограммы. У доски топчется Герман, старательно выписывает из текста слова с чередующимися гласными в корне.
- Отлично, садись. Продолжит Оля, - я подошла к окну открыть фрамугу: жарко так, что мы сейчас испечёмся.
Ого! Раиса Максимиллиановна с колясочкой! Откуда дитя? Аист лоханулся и перепутал адреса? Или кочан с сюрпризом попался в Ашанке?
А ведьма будто услышала мысли мои: задрала голову, увидела меня, заулыбалась и заорала:
- Племянничек это мой. Сестра моя старшая, Антонина, сподобилась на старости лет!
В смысле – «сподобилась?» Сама, что ли? Так ей лет восемьдесят! Или около того.
- Прабабкой стала. Вот принесли потетешкать, пока сами по работам прохлаждаться поехали! Родители-то. Антошке моей неколь дитёй заниматься, лечиться на курорт отправилась, воды хлебать нарзанные. А один хрен – хлебай, не хлебай – желудок, с молодости испоганенный, не обновится! А это она специально отправилась, чтобы с внучком не канителиться! Она их сроду не любила, детей-то! Всё норовила на матушку нашу спихнуть да на меня. А мне всё в радость! Ой, агушеньки, агу! Плыли рыбы во пруду! Прилетали цапли, рыб за боки цап ли? И лягушек на обед, чтобы не было им бед! Ай, люли, люли, люли, прилетели журавли. Агу! Багдасарушка-а-а! Агу! Ути мой слясенький! Ути-пути мой холёсенький! А как баба тебя лю-юбит?!
Хм… Багдасарушка… Ну-ну! Нет, ну а что? Хорошее имя.
- Багдасарушка ты мой! Сётетьки, как у хомясёська, пухленькие! Нозеньки крепенькие! Куласьки, как кувалдоськи, сильнюсие! Никакой ты не Артемий! Вот ещё – выдумали имесько! Как есть - Багдасарушка! На мово Багдасарку похож! Один в один! Тот тоже такой горбоносый был. Агу! Агусеньки! Ты работай, проходимка, неча в окно таращиться, не видела прабабушек с колясками ни разу?
Понятно, ведьма Рая в своём репертуаре. Только хотела отойти от окна, как увидела парочку – мужчину и девушку – в синих костюмах и с чемоданчиком. К кому это «скорая»? Ладно, у меня урок, нечего пялиться в окно, права Раиса Максимиллиановна.
Урок закончился как-то очень уж быстро.
- Василий! Отвечаешь за дисциплину, я к директору. Из класса ни ногой, кто бы куда ни звал, чего бы ни сулил!
- Да понял я, не дурак! – кивнул Васька.
В кабинете Юлии Винеровны что-то обсуждали Ираида Аполлоновна и Ольга Дмитриевна.
- А вот и она! Как кстати! – увидела меня тьюторша. – Микаэла Александровна, у вас седьмой урок свободный, проведёте литературу в одиннадцатом «А», Маргарита Эдуардовна заболела, гипертонический криз. Увезли на скорой только что.
- Хорошо. Я вот с чем пришла.
И рассказала новости, касаемые Васьки.
Меня внимательно выслушали, надавали кучу рекомендаций, велели не отпускать Ваську от себя ни на шаг и не спускать с него глаз, и отпустили.
- Я оповещу охрану, домой вас проводят ЧОПовцы, - Юлия Винеровна взялась за трубку телефона.
- Нас забирает охранник Долматова. Провожает до квартиры. Профессионал, проходил подготовку и служил в группе «Альфа», участвовал в контроперациях на Северном Кавказе и ещё где-то, не помню. Гришка рассказывал. Думаю, это лучше, чем ЧОПовец.
- Хорошо, - кивнула, подумав, директриса.
Я отправилась к себе.
Да уж, день предстоит насыщенный!
После шестого отпустила питомцев по домам и, прихватив Василия, отправилась к старшеклассникам.
Одиннадцатый «А» к седьмому уроку заметно притомился и нагружать мозги какой-то ерундой, типа русского языка или литературы, не собирался. Так, не буду мудрствовать лукаво, а пойду путём наипростейшим – дам деточкам сочинение. Какие направления в этом году? Пусть пишут.
Усадив Ваську на свободное местечко и намекнув, что не плохо бы ему приняться за домашние задания, начала урок.
- Здравствуйте, рада вас видеть! К сожалению, Маргарита Эдуардовна заболела, поэтому урок проведу я. По плану сегодня - подготовка к итоговому сочинению. Направления этого года следующие: «Отцы и дети», «Мечта и реальность», «Месть и великодушие», «Искусство и ремесло», «Доброта и жестокость». Вот темы:
* Как избежать конфликта между «отцами» и «детьми»?
* Может ли мечта изменить реальность?
* Согласны ли Вы со словами А.И. Солженицына: «Не наказывая, даже не порицая злодеев – мы тем самым из-под новых поколений вырываем всякие основы справедливости»?
* Нужно ли классическое искусство современному человеку?
* Как связаны между собой любовь и доброта?
- Аргументы из русской литературы или из любой можно приводить? – крохотная девочка, сильно прищурившись, рассматривала записанные на доске темы.
- Сочинение можно строить как на произведениях отечественной, так и на произведениях зарубежной литературы. Прошу вас серьёзнее отнестись к данной работе, так как оценка за неё пойдёт в журнал и будет учитываться при выставлении полугодового балла, что повлияет на балл в аттестате.
Я рассказала, как составить план сочинения, на что обратить внимание, и дала отмашку. Время пошло!
Разномастные головы склонились над тетрадями. Васька старательно скрёб «тонким пёрышком», выводя буквицы. Вроде бы успокоился мальчик. Это хорошо. Так, а я проверю пока остаток стопочки, что сдал пятый "Б".
Первым закончил работу Красносельский. Он нагло ухмыльнулся, кладя тетрадь на учительский стол, и подмигнул. Нахал!
- Не поторопились ли вы, Вадим? Время ещё есть, доработайте сочинение.
- Оно безукоризненно. Да вы прочтите, вам понравится!
- Самомнение ваше гипертрофированно. Но я прочту. Не обессудьте, если балл за сочинение окажется крайне низким.
И открыла тетрадь.
«Может ли мечта изменить реальность? Не знаю, но это можно проверить. Сейчас я расскажу о своей мечте. Тогда увидим, изменит это что-то или нет. Проверим? Итак, вот моя мечта.
Я встретил тебя в ночном клубе. Да, именно тебя, Микаэла Александровна! Ты в короткой, едва закрывающей попку юбке. Она у тебя хороша! И в блестящей маечке. Ты танцуешь, и соблазнительная грудь твоя колышется в такт каждому движению. Ещё немного и она выскочит из тесноты лифчика. Ты улыбаешься мне, выпив лишнего, и соглашается поехать ко мне домой. Там ты сразу раздеваешься и расстёгиваешь ремень моих джинсов, опускаешься на колени...»
Я захлопнула тетрадь. В голове пульсировало от негодования! Наглый озабоченный малолетка! Я взяла себя в руки.
- Сожалею, но вы ушли от темы, тем самым заработав ноль баллов. В журнале будет стоять двойка. Согласитесь, я слишком щедра к вам: двойка намного больше, чем ноль. Не благодарите. Впрочем, могу дать вам шанс. Перепишите эту... это безобразие.
Красносельский только ухмыльнулся, но прошёл за тетрадью.
- Перепишу, так и быть, порадую вас.
- Кончай выёживаться! – голос Саши Макарского прозвучал негромко, но властно.
И ещё тише:
- Не обломится тебе ничего, не пыжься! Такие девушки не для таких муд... дебилов, как ты! И запомни, у Микаэлы Александровны есть, кому её защитить.
- Рад за неё! - Красносельский уселся на место и вызывающе уставился на меня.
- По-моему, вы забыли, что находитесь в школе и перед вами учитель! Напомнить?
- Не стоит, я учту то обстоятельство, что вы - учитель.
- Надеюсь.
Звонок возвестил окончание урока. Одиннадцатый «А» быстро сложил в стопку тетради с сочинениями на край моего стола, подхватил сумки и галопом помчал домой. А у меня заседание МО. Может, ну его? Может, сослаться на недомогание по причине интересного положения и срулить? Нет, некрасиво это. Работай, Эля!
- Микаэла Александровна, я схожу кой-куда, - отпросился Васька.
- Только кое-куда и быстро.
- Понимаю, не придурок, - мальчик умчался.
Я укладывала стопку тетрадей в сумку, чтобы проверить дома, когда услышала щёлканье замка. Красносельский дождался ухода последнего ученика, запер дверь и уселся на ближайшую к ней парту.
- Вам нечем заняться, Вадим? Откройте, пожалуйста, дверь, сейчас вернётся мой ученик.
- Разве вы не хотите поговорить со мной наедине? Нам ведь есть о чём поговорить, не так ли?
- Всё, что нужно, мы уже обсудили на уроке. Пожалуйста, отоприте дверь.
- Мне нравится, когда девушки ломаются, набивают себе цену. Ты зачётная чика, не скажешь, что училка. Выглядишь на шестнадцать. Ну что? Замутим коктейльчик? Ты и я.
Я демонстративно отвернулась к столу, достала пару тетрадей и начала проверять.
- Все знают, что ты мутила с учеником, замути и со мной. Понравится, я знаю, как радовать девушек. Ну?! Что молчишь?
Кто-то дёрнул за ручку со стороны коридора. Васька!
- Вадим, впустите Василия.
Но Красносельский проигнорил мою просьбу, продолжая глумливо ухмыляться, сидя на парте.
- Микаэла Александровна, вы тут? – Васька снова подёргал ручку.
- Да, Василий, сейчас выйду, - сказала я как можно громче.
- Окей!
- Откройте же дверь, Вадим, не глупите!
- Чем хорош был тот, прошлогодний, и чем не устраиваю тебя я?
Достал!
- Вадим, давайте расставим все точки надо всеми буквами, - я вышла из-за стола. - Я не «мутила» с учеником. Я любила и люблю. А это огромная разница! То, что он оказался моим учеником... Так сложилось, и не вам обсуждать и осуждать это... Мы до сих пор вместе и счастливы. Не знаю, что вы себе надумали обо мне, но очень прошу к этой теме не возвращаться. Надеюсь, вы меня поняли. Откройте, будьте добры, дверь, мне пора идти на заседание методического объединения.
В дверь снова постучали.
- Микаэла Александровна, заседание МО уже началось. Почему за вами должны бегать? Что за недобросовестное отношение к работе?! Микаэла Александровна, вы слышите меня? – голос Ираиды Аполлоновны гремел вечевым колоколом.
- Пожалуйста, откройте дверь, Вадим!
Но Красносельский вдруг начал медленно расстёгивать ремень.
Я вытаращила глаза:
- Ты с ума сошёл?! Открой сейчас же!
- Микаэла Александровна, чем вы там заняты, вам плохо? – Ираида начала волноваться. – Эля!
Красносельский расстегнул крючок на брюках и взялся за молнию.
Я похолодела. Это ахтунг!
Снова задёргалась ручка.
Парень медленно подошёл к двери и отпер замок. В этот же момент Ираида с силой потянула ручку на себя, дверь распахнулась и тьюторша нарисовалась в проёме, как Мона Лиза в раме. А за спиной её торчали любопытные головы двух подруг – Анжелики Малаховой и Сони Елистратовой. Норм! Только этих мне и не хватало для полноты ощущений!
Красносельский принялся быстро приводить себя в порядок: заправил выбившуюся рубашку, вжикнул молнией, застегнул ремень.
- Что тут происходит?! – побагровела тьюторша.
- Так, сочинение переписывал, Микаэла Александровна оставила после урока.
Вот гад!
Я почему-то покраснела, принялась приглаживать волосы, хоть они были в порядке, и не нашла, что сказать в оправдание. А Красносельский юркнул мимо величественной завучихи и был таков! Малахова и Елистратова расхохотались.
Это ахтунг! Ахтунгище! Теперь по школе полетят сплетни, одна нелепее другой.
- Жду вас у себя в кабинете. Объясните позже, как вы переписывали сочинение.
Ираида презрительно окинула меня с ног до головы взглядом, не обещающим ничего хорошего, развернулась и удалилась.
Мне хана! Такая хана, какая ещё ни к кому не приходила!
- Микаэла Александровна, вы на собрание пойдёте? – Васька смотрел на меня с сожалением.
- Да, Вась, идём. Сейчас возьму сумку.
Заседали два часа. Первой с речью выступила Ираида.
- Вы знаете, что в нашей гимназии есть одарённые дети, которые требуют иного подхода в работе с ними. Поэтому тема сегодняшнего заседания звучит так: «Развитие профессиональной компетентности педагога в работе с одарёнными детьми как фактор повышения качества образования в условиях реализации ФГОС». Цель:совершенствование уровня педагогического мастерства и компетентности учителей в условиях реализации ФГОС и модернизации системы образования путем применения активных технологий, способствующих развитию творческой личности учащихся.
Она говорила что-то ещё, но я её не слышала. В голове моей моталась дума горькая. И что делать? Как выпутываться изо всего этого? Меня же четвертуют ни за что!
Собрание закончилось. Странно, но Ираида ни словом не обмолвилась о произошедшем. Ясенько! Выжидает, чтобы ударить больнее! Ну и пусть! Пошли все нафиг! Надоело всё: и школа эта, и дети наглые, и уголовники из Солнцева! Хочу к Лису...
Я собирала вещички и поглядывала в окно. Раиса Максимиллиановна, уже без коляски, прогуливалась по двору в компании... Блин, это же тот, утренний "дядя". О чём это он её расспрашивает?
- Вась, выгляни в окошко. Тебе знаком тот тип, что с ведь ... с бабой Раей лясы точит?
- Неа! А кто это? - Василий равнодушно скользнул по "дяде" взглядом.
- Кто-то , Вась.
Так, нас обложили, как волков. Только тряпочки не развесили по кустам. Ночевать будем в гимназии, однозначно!
Затренькал мобильник. Водитель приехал.
- Микаэла Александровна, выходите.
Выходите! А как тут выйдешь, если по двору этот шайтан шатается?!
Мы вышли в коридор. Я запирала класс и раздумывала, как незаметно просочиться мимо "дяди". Хотя... Может быть, я зря загоняюсь? Конспирируюсь почём зря? Или не зря? Знать бы наверняка!
- Вам помочь, Микаэла Александровна? - Саша Макарский проходил мимо. Видимо, из библиотеки.
- Нет, спасибо! - я отрицательно мотнула головой. - Хотя... Подожди! У ворот стоит машина, "бентли". Скажи пожалуйста водителю, что мы с Васькой будем ждать его у магазина "Апельсин". Там, во дворах, знаешь?
- Да, скажу! Ещё что-нибудь?
- Да нет, больше ничего, Саш. Если вот только сумку ещё передай, тяжёлая очень, - я протянула ему баул с тетрадями.
- Без проблем!
- Спасибо тебе!
- Не за что! - он улыбнулся и поспешил выполнить просьбу. А я повернулась к Дудукину.
- Так, Вася! Слушай меня внимательно! Сейчас осторожно выходим через кухню и скачем к "Апельсину". Почему так, объясню дома.
- Оки! - Василий пожал плечами, закинул на них рюкзак и пошёл за мною.
Интересно, карабкающаяся через забор беременная училка в компании шестиклассника - зрелище забавное? Наверное! Потому что гуляющая с "продлёнками" Анастасия Сергеевна выпучила очи. Впрочем, дети тоже с интересом наблюдали действо.
- Эль, ты чего это?
- Так надо, Насть! Так надо, после расскажу! - отмахнулась я. - Вася, поторопись! Нас ждут!
Настя понимающе качнула головой, а сама наверняка подумала, что Эля спятила. Нет, ну а что делать, если оба выхода с территории гимназии просматриваются с того места, где совершает променад "дядя" в компании бабы Раи?! Ну нет у меня желания с ним встречаться! Никакого! Абсолютно! Нам бы только день простоять, да вечер продержаться! А там сдам Василия родителям! И хоть трава не расти!
Нет, всё равно буду переживать за него! Это же мой Васька! Мой самый классный чёрт!
Мы благополучно добрались до «Апельсина», где припарковался «бентли», и доехали домой без происшествий: ни хвостов, ни пробок, ни террористов… Убедившись, что хатка заперта на все замки и засовы, водитель- охранник удалился.
Капец, как я весело живу! Так весело, что сил уже нет! Хочется упасть на прапрабабкин ковёр, который ей, по семейному преданию, подарил персидский посол, бывший от Сонечки без ума и мечтавший сделать девушку главной женой в личном гареме. Правда, сомневаюсь я, что девушку родные посла оценили бы по достоинству – тонкая высокая стройняшка никак не соответствовала канонам женской красоты в Иране. Ковёр до сих пор не потерял ни цвета, ни мягкости, ни единой ниточки. Вот. Упасть на него и лежать, не шевелясь. Сон тоже приветствуется. Глубокий спокойный сон часов на восемь. Можно на десять.
Но как бы ни так! В доме моём двое мужчин, которые едят, как саранча во время нереста. Хм… Что-то я промахнулась со сравнением. Да пофиг! Главное то, что кормить их нужно регулярно и обильно. Тык-с! Посмотрим, что есть в нашем друге-холодильнике. Надеюсь, трупы крыс-суицидников он не прячет.
А в морозилке была свининка. Вполне себе неплохая. И грибочки боровички! Свеженькие ещё! Жаль, скоро отойдут. И черрики! Фу, маасдам! Как Гришка его ест?! Ещё и золотистый вонючий маруаль! Не Лис, а Крыс какой-то! Так, а что пойдёт для запекания? Попроще ничего не завалялось? Ага! Вот он, российский! Норм! Будет запеканка!
Васька, успевший сделать домашку в школе, принялся кулинарить вместе со мною. Он отважно почистил и нарезал лук (правда, кусками неровными и крупными, но это мелочь), помыл и накромсал грибы и теперь стоял у плиты, помешивая их в сковороде.
Уложив ингредиенты в глубокую и объёмную форму, затолкала в духовку. Можно теперь немного развлечься, например, попроверять тетрадочки, таймер просигналит о готовности блюда.
Разложила стопки на столе. Начну-ка с сочинений одиннадцатиклассников. Пока мозг ещё относительно свеж и бодр.
Я вчитывалась в глубокомысленные и не очень строки, отмечала ошибки, выводила баллы, писала комментарии, а Василий в это время сидел на диване и зависал в телефоне.
Минут тридцать стояла тишина. Потом Васька завздыхал, поглядывая на меня, потаращил глаза в потолок, поскрёб за ухом и тихонечко, скромненько так, спросил:
- Вам Грихан надоел?
Я не сразу «врулила» в суть вопроса. Сидела дурочкой из переулочка и смотрела на Дудукина. Наконец до меня «докатило».
- Вася, ты белены объелся? Несёшь чушь несусветную. Что тебя на такие мысли навело?
Васька тактично промолчал, намекая на то, что я сама должна догадаться. Но я никак не догадывалась. Ну вот такая я недогадливая уродилась!
А Дудукин молчал и вздыхал, заводя очи под лоб.
- Вась, объясни глупой класснухе, в чём дело? С какой радости ты решил, что Григорий мне надоел?
Васька многозначительно посмотрел на меня, потыкал в экран мобильника и выдал:
- Ну… Как вам сказать… Я не маленький так-то …
Серьёзно? А у меня иное мнение. Что за вступление Дудукин?
- Вась, не темни, говори.
- Я и говорю. Если бы Грихан не надоел, вы бы не стали с этим, - Васька неопределённо мотнул головой, - в классе запираться. Я так-то знаю, зачем взрослые запираются.
И Васька завёл очи к потолку.
Эээ… Кхм… И как мне это комментировать? И комментировать ли вообще?
- Вась, я уже просила неоднократно не лезть в жизнь взрослых. Вообще нечего соваться в чужую жизнь с любопытным носом. Ни тебя, ни кого другого она не касается. Это во-первых. Во-вторых… Не всегда нужно верить собственным глазам.
- А чему тогда верить? Ушам? Вот скажите, почему вы, красивые девушки, такие? Грихан вас любит, а вы с другим в школе целуетесь!
- Вася! - мой испепеляющий взгляд сказочной драконихи полоснул Ваську от всей души. - Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь! Лучше собери вещи, скоро родители приедут.
- Значит, это правда, что в группе пишут.
Я насторожилась: у старшеклассников гимназии есть в ВК группа. Создали её ещё мы, бывшие гимназисты, наш выпуск. Админом группы как был, так и остался мой одноклассник Олег Ремизов. Со временем участниками её становились новые старшеклассники: строго 10-11 классов. Интересно, каким образом Васька читает в ней переписку? Олег изменил правила, и теперь в группе все от мала до велика? Интересно, что пишут. Жаль, что я, став училкой, потеряла доступ. Но таковы правила: учителям вход запрещён. Были попытки педагогов внедриться в группу фейками, но Олег не лыком шит. Каждую новую страничку нужно подтвердить. Не знаю, как сейчас, мы делали селфи с id. Так-так-так…
- И что пишут? Кстати, как ты влез в группу?
- Страницу купил у Валерки Хромова. В мае ещё.
Вот, оказывается, как! Надо предупредить Олега.
- Ну так что пишут, Вась?
- Ща я вам скрины скину.
А переписка оказалась увлекательной! Две авторши-беллетристки – Анжелика и Софья - натворили от души! Вот уж где разгул фантазии! И Гришка-то у них лошара, и Красносельский красавчик, и я безобразница первостатейная, и что мы с Вадимом только не вытворяли в классе! И как спалила нас Ираида. И как мы впопыхах поправляли одежду… И даже иллюстрации девчонки приложили, расстарались: вот Ираида вламывается в кабинет, вот довольный Красносельский стоит перед распахнутой дверью с расстёгнутыми портками, а вот и я, приглаживающая волосы. И вид у меня дико виноватый. На телефоны успели наснимать, мерзавки!
Ясно… Гришка мог уже прочитать откровения. Ну ему-то я объясню, что и как было на самом деле. А вот как отмыться в глазах остальных?! И Васька … Что Ваське-то говорить? Обсуждать с ребёнком, с учеником, что было и чего не было? Капец! Впрочем…
Была не была!
- Вась, не всегда нужно верить глупой болтовне. Ты умный мальчик, а собираешь грязные сплетни. Не знаю, правильно ли я поступаю, говоря с тобой об этом, но… Мужчины бывают разные. Одни честные, открытые, порядочные, уважающие женщин … Как Гриша. Другие – мерзавцы, считающие представительниц прекрасной половины … игрушками для удовлетворения собственных… интересов. Они в своём стремлении заполучить желаемое не останавливаются ни перед чем. Красносельский сделал мне дурное предложение, от которого я отказалась. И тогда он разыграл этот спектакль с запертой дверью с целью унизить меня и опорочить. Как видишь, у него получилось.
Я дура! Зачем говорю об этом с Васькой?! Нафига?! Но, блин… Что у них там в голове в двенадцать лет? Ладно, что сделала, то сделала, обратно не переговоришь.
А Василий внимательно смотрел на меня.
Надрывно протрещал таймер. Так, запеканка готова.
- Вась, тебя сейчас покормить, или Гришу подождём?
- Подождём, - и завис в гаджете, что-то написывая. Надеюсь, не обо мне!
Я продолжила развлекаловку – проверку сочинений. Неплохо справились с заданием, молодечки! Особенно Саша Макарский порадовал.
Заворчал ключ в замке: Лис приехал. А который час, кстати? Я взглянула на часы. Ого! Уже восемь!
Вышла в прихожую. Гришка уже разулся и направился в ванную, на ходу снимая носки. Какое счастье, что я приучила его складывать их в корзину для грязного белья. Раньше он бросал их возле батареи, под шторкой, или запинывал под кровать. Вначале я сама доставала их и волокла в стирку, потом плюнула на это. Лис копил грязные до тех пор, пока чистые носки не закончились. Это было в чудесное солнечное весеннее воскресенье, и мы собирались на прогулку. Удивлённо спросив у меня: «А что, чистых носков больше нет?» и не получив ответа, Лис полез под кровать выуживать поношенное и слегка пованивающее барахлишко. Прогулка накрылась, но Гришка с тех пор сразу от порога шагает в ванную.
- Люблю тебя! – чмокнул он меня в нос, растопырив, словно орёл крылья, руки с грязными носками. – Соскучился сильно-сильно! Дудукины не звонили?
- Нет пока. Они вот-вот должны прилететь. Кстати, родители сюда сами за сыном явятся или нам придётся тащиться на ночь глядя невесть куда?
- Там посмотрим. А чем у нас так обалденно пахнет? Твой Лис голоден и зол!
- Очень зол?
- Очень зол! Рр-р-р-р! Укушу! – и он, шутя, цапнул меня за ухо.
- Свиреп и кровожаден! Запеканку из картошки с грибами и мясом будешь?
- Буду!
Мы ели и болтали, рассказывая друг другу о том, как прошёл день. Точнее, болтал Гришка, я больше слушала и переваривала информацию. Васька жевал и пялился в телефон.
- Пять пар в неделю английского, представляешь, Эль?! А со следующего года второй язык добавится. Но я хочу начать изучать китайский. С редким языком шансы на выживание выше. Правда, это за денежку и немалую, но я так хочу. А английский и испанский у меня и без того на хорошем уровне.
- Твоего хорошего уровня хватит месяца на три. В лучшем случае на четыре. Дальше пойдёт столько нового, что едва успевай запоминать. Что касается второго языка. Ты представляешь, что значит – учить китайский? Даже пропуск одного занятия недопустим. Иероглифическая письменность требует хорошей памяти, произношение — почти музыкального слуха, ведь одни и те же слова могут обозначать разные понятия и человек должен уметь работать своим голосом. И если студент не справляется с программой учебного курса, его отчисляют. Помню, как стонали «китайцы», заливались горючими слезами и рвали на маковке волосы. Тебе это надо?
- Надо. Давно хотел заняться китайским. Элька, как ты училась? Это жесть! Задают столько, что хоть волком вой!
- Да ладно тебе! МБДАшники особо не парятся. Знаешь, как «расшифровывают» аббревиатуру? Может Быть Дадут Абразавание. Кстати, сколько сейчас стоит понтануться?
- Пятьсот сорок тысяч.
- Фига се! Диплом по цене машинки.
- Куда деваться! Элька, спасибо за хавчик, пойду поучу кое-что, - Гришка брякнул посуду в мойку, щедро налил в тарелку моющего средства и заелозил губкой.
- Да, и мне надо допроверить детские опусы.
Васька, до сей поры скромненько чавкавший и игравший с телефончиком, вдруг выдал:
- А вы Грих...горию ничего не хотите сказать? Я бы на вашем месте сам сказал. Честно признался. А то потом опять страдать начнёте, как в лагере.
Провокатор!
Гришка оставил посуду, посмотрел сначала на Ваську, потом на меня и спросил:
- Что я должен узнать?
- Василий, я тебя предупреждала?! Почему ты меня не слышишь?!
- Если вы не виноваты, то так и скажите: честно, без вранья. Чё темнить-то? Я вот вам верю. И Грихан тоже поверит. Вы начинайте каяться, не стесняйтесь. Я в гостиной подожду.
И Василий величаво удалился. Капец!
- Элечка, солнышко! В чём ты должна покаяться? – Лис старался говорить ласково, но голос его звенел от напряжения.
Ну и как быть? Делать нечего, надо рассказать всё без утайки. Не идиот же Лис!
И я начала повествование, по ходу которого Гришка темнел, мрачнел, раздувал ноздри тонкого носа и сжимал и разжимал пальцы рук. Занервничал…
Я замолчала, а Лис зашёл в ВК. Некоторое время он изучал компромат, потом отложил гаджет, притянул меня к себе и поцеловал, бормотнув:
- Я сам разберусь с ним. По возможности избегай пересечений с этим…
И Гришка выдал словосочетание, которое ни одна цензура не пропустит.
Фух! Слава Богу! Я, если честно, боялась Гришкиной реакции. Боялась, что Лис не поверит мне. Но на всякий случай ещё раз уточнила:
- Гриш, я ни в чём не виновата.
- Я знаю, - он продолжал целовать меня. – Если бы не доверял тебе, не был бы с тобой.
И мы целовались. Целовались долго и сладко. До тех пор, пока нам не помешал главный чёрт моей жизни.
Он тихо нарисовался на пороге кухни:
- Бог в помощь! Я это… Зайду, если что?
Я мигом отпрянула от Лиса:
- Вась, а где твои родители? Давно пора тебя забрать. Они звонили?
- Нет пока.
- Сам позвони, чего ждёшь? – Лис принялся домывать посуду.
- Я уже звонил. Когда в туалет выходил. Только никто трубку не берёт. Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
Мы с Лисом переглянулись.
- Позвони ещё раз. Или лучше я сама.
Я отыскала в списке контактов номер Сергея Николаевича и надавила на экран.
«Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Норм! Позвоню-ка маме.
Но и номер мамы не отозвался.
- Сейчас посмотрю, возможно, рейс задержали, - Гришка убрал вымытые чашки-ложки и полез в гаджет.
Ага! Или лайнер грохнулся. Или его грохнули. Террористы. По дудукинскую душу нарисовавшиеся. Блин, какая-то чушь в голову лезет.
- Странно. Борт прибыл по расписанию в 20:30. Вот список пассажиров, зарегистрировавшихся на рейс. Дудукин Сергей Николаевич, Дудукина Юлия Константиновна среди них имеются. Может, телефоны разрядились?
Васька заметно переживал.
- Сейчас приедут домой, зарядят устройства и позвонят.
Но вечер давно сменила ночь, а от четы Дудукиных не прилетело ни ответа, ни привета. Васька мотался по избе и бесконечно набирал номера родителей. Тщетно. «Аппарат вызываемого абонента выключен или…»
- Вась, ложись спать, утро вечера мудренее.
- Почему они не звонят?
Я вздохнула. Что могу ответить тебе?
- Не знаю, Вась. Может, телефоны испортились?
Васька посмотрел на меня, как на юродивую. Ну да, это я лоханулась с предположением.
- Возможно, непредвиденные обстоятельства помешали им забрать тебя. Всё-таки, в вашей квартире произошло убийство. И за тобой охотятся левые мужики, - успокаивал мальчика Лис. – Бережёного бог бережёт. Может быть, устали очень от переживаний, спать легли. Завтра из школы заберут.
Лис болтал, но видно было, что сам он в собственные слова не верит.
Так и не сомкнули глаз до утра. Ни Василий, ни Лис, ни я. А утром покатили в школу и в универ.
.
ЛитСовет
Только что
