Читать онлайн
"Меритсегер"

Когда родился первый сын, нареченный Осирисом, ликовали боги, ибо прекрасен он был. "Быть ему правителем Та-Камет", — рек Великий Ра. Второй сын, Гор, выбран был преемником могущественнейшего из Богов. Прекрасной Исиде боги дали властвовать над любовью и колдовством. Нефтиде, ее младшей сестре, над тьмой и миражами. И лишь, когда на свет появился Сет, ужаснулась боги, ибо столь уродлив он был. "Он принесёт погибель Та-Камет", — молвила Нут, и боги поддержали ее. Лишь Ра остался молчалив. Стал властвовать Сет над песками и войнами, и столь велика была его жажда крови, что его глаза, волосы и кожа окрасились алым.

Мутная вода Нила поглощала обессиленное тело, и юная Нафретири давилась ей, собственной кровью и тихим хрипом, застрявшем в горле. Во рту оседал гадкий горьковатый привкус ила.

Изогнутое лезвие вновь вонзилось в грудь, и Нафретири невольно поддалась вперед, пытаясь ухватиться за кинжал истерзанными пальцами. Вода на мгновение потемнела от крови, но быстрый поток вновь обратил алый в голубовато-зеленый.

— Ати, — попыталась прошептать Нафретири, но, распахнув побелевшие губы, лишь глотнула ледяной воды.

Она уже не видела лицо убийцы, но сознание прорисовывало его черты, а в голове тихий голос Ати шептал: "я всегда буду с тобой". И Нафретири на мгновение поверила и улыбнулась воспоминанию, теряя сознание. Голос разума шептал "нельзя так погибнуть", но смерть вновь наслала мираж, заставляя раствориться в нем.

Ати снова занесла кинжал, и лезвие вошло в мёртвое тело. Солоновато-горький привкус крови, смешавшейся с песком и илом, застыл на кончике языка, но боль, как и другие ощущения, исчезла, оставляя лишь неприятное тянущее чувство в груди.

Нафретири сделала вдох, глубокий и безболезненный. Неприятный запах тухлятины и сырости, оседал на раскрытых губах, жадно глотавших обрывки холодного воздуха. Нафретири, потярянная и испуганная, шла во тьму, и мерзкий хлюпающий звук сопровождал каждый ее шаг — не речная вода, что-то гуще, теплее.

"Я мертва", — вскоре пришло осознание. Нафретири вздрогнула, обхватив себя ладонями. В ее груди разгоралось пламя ярости, рожденное из искры отчаяния.

— Ати! — завопила Нафретири в пустоту. Ее нога зацепилась за что-то — будто тонкие пальцы попытались ухватиться за лодыжку. — Будь ты проклята!

Нафретири тихо застонала, и вскоре ее вой обратился в громкий бессвязный крик. Плач по несбывшимся надеждам. В нем не было мольбы или раскаяния, лишь жажда мести и все поглощающая ненависть. И зов был услышан.

— Хочешь вернуть свою жизнь? — заговорил из-за спины незнакомый мужской голос. Нафретири спешно обернулась, но не увидела перед собой никого. Ей пришлось прислушиваться к голосу и идти на его звук. — Я могу помочь тебе с этим, если ты согласишься сделать кое-что для меня.

— Чего ты хочешь?

Нафретири вытянула руку, пытаясь ухватиться за незримого собеседника, но ее пальцы лишь очертили в воздухе полукруг. "Остановись", — взмолился внутренний голос, и Нафретири послушала его. "Я мертва, — повторила она самой себе несколько раз. — Мне не вернуться к жизни. Боги испытывают меня в посмертии. Если я послушаю этот голос, то навсегда застряну здесь, во тьме". Нафретири отшатнулась невольно.

— Не бойся, я покажу тебе, — ласково произнёс собеседник.

Нафретири почувствовала прикосновение холодных пальцев. Они невесомо скользнули по ее щеке, и резкая боль вновь пронзила грудь. Нафретири закашлялась, сплевывая кровь и грязную воду.

— Это испытания богов, — прошептала она, вытирая губы тыльной стороной ладони. — Но я дойду до Суда Осириса.

Собеседник тихо рассмеялся. "Закрой глаза", — Нафретири услышала его голос в своих мыслях и невольно повиновалась. Но первородный ужас перед смертью, смешавшийся с богобоязнью, заставил ее распахнуть их.

— Нет! Я не стану! — закричала она, но тут же вновь зажмурилась, уже от яркой вспышки света.

Пред ней стоял молодой мужчина. Его некогда красивое лицо рассекал огромный порез: рваные края покрылись гноем, отмирающая кожа потемнела. Черные волосы мужчины, прежде вившиеся крупными кудрями, свисали мокрыми паклями, закручиваясь лишь на концах. "Он выглядит гораздо хуже, чем я представляла", — невольно подумала Нафретири и тут же застыдилась своих мыслей.

— Ты в самом деле думаешь об этом, стоя перед Осирисом, утопленница? — он усмехнулся.

— Мне не стоило, — глядя себе под ноги, пробормотала Нафретири.

Она пыталась вспомнить те слова, что должен был услышать от нее Осирис в день Суда, но внутренний голос продолжал твердить иное: "так ли выглядит посмертие?"

— Меня это не задевает, — отмахнулся Осирис. — Ты, признаться, сейчас тоже выглядишь паршиво, утопленница. Но, поверь, и я знаю этот вкус. — Потянув руку, он провел ладонью по подбородку Нафретири, собирая капли нильской воды, смешавшейся с кровью. — И знаю, какое отчаяние испытываешь в тот момент, когда человек, которому хотел доверить свою жизнь, отнимает ее.

— Ати, — прошептала Нафретири. — Я не простила ее. Поэтому я не дошла до Суда?

"Я не смогу простить. Пусть Осирис скормит мое сердце Аммат! Лучше исчезнуть и возродиться в день перерождения мира, чем простить такое. Никогда!" — внутри Нафретири разгоралось незнакомое ей самой пламя.

— Я не заставляю прощать. — В голосе Осириса зазвучали холодные нотки. — Иным богам не видно происходящее здесь. Не бойся своих мыслей. Я знаю ту злость, которую испытываешь ты. Я сам будто пропитан ею.

Он произнёс последнюю фразу тише и медленнее, и лишь дрогнувшие пальцы выдавали его гнев. Нафретири невольно задержала дыхание. Она смотрела на руку Осириса, все еще лежащую на ее подбородке: побелевшая кожа крупными кусками слезала с гниющей плоти; на запястье и под локтем виднелись глубокие незажившие порезы.

— Я не хочу умирать, — прошептала Нафретири, и Осирис улыбнулся ей.

— Других богов здесь нет, и никто, кроме вод Нила, не видел твоей смерти. Но их не волнуют судьбы людей. Согласись помочь мне в Та-Камет, и я верну тебе жизнь.

"Почему я? Что я должна ответить и повлияют ли мои слова на его решение?" — задумалась Нафретири. Но Осирис не дал ей озвучить ответ вслух:

— Я расскажу тебе все позже. Но разве ты не заметила между нами... — он нахмурился, словно пытаясь подобрать слово. — Сходства?

"Осирис не простил Сета, как я не простила Ати. Он тоже заслуживает забвения до перерождения мира", — подумала Нафретири, и тут же ужаснулась своих мыслей. Что пугало ее сильнее в тот момент, богохульство или осознание того, что Осирису слышны ее рассуждения, она еще не знала.

— Так и есть, — Осирис ухмыльнулся. — Но, когда я умер, еще не существовало "Суда Осириса", и лишь озлобленные темные боги блуждали в Дуате. Никто не взвесил мое сердце. Как и твое сейчас.

Последняя фраза донеслась до Нафретири глухим эхом. Перед глазами вмиг потемнело, и она почувствовала будто падает вниз. Нафретири лишь вздрогнула от неожиданности и попыталась ухватиться за что-нибудь, но пальцы лишь зацепили несколько мокрых песчинок. Ладонь скользнула по земле.

По запястью мазнуло что-то скользкое и холодное. Нафретири рефлекторно одернула руку. «Змея», — прошептал еще не отошедший от пробуждения разум.

— Змея! — с криком вскочила Нафретири.

Черная змейка вилась теперь у ее ног, не нападая и не уползая прочь. Нафретири тихо попятилась.

— Как же неловко будет вернуться так к Осирису, — тихо усмехнулась она, делая очередной маленький шажок. — "Привет, Осирис! Ты не поверишь, что со мной произошло! Ха-ха!" Тут он сам сожрёт мое сердце, не дождавшись Суда.

Змея завертела хвостом, выводя иероглифы на песке. "Дар. Утопленница. Осирис".

— Подарок от Осириса? — Нафретири остановилась. — Змея или быстрая смерть? Едва ли второе, раз уж он сам вернул меня к жизни. Но было бы забавно.

Наклонившись, она протянула руку к змее. Темно-зеленые глаза с вертикальным зрачком встретились с миндалевидными чёрными, и Нафретири показалось, будто на мгновение, взгляд змеи стал осмысленным.

"Утопленница, — зазвучал в голове ласковый голос Осириса. — В Дуате я не мог говорить с тобой обо всем, его темные воды слышат и слова, и мысли. Отправляйся к Черной Пирамиде, по пути тебе встретится мой сын. В Та-Камет я могу доверять лишь ему. Я выбрал тебя от того, что в тебе течет дурная кровь, и я вижу это сейчас столь же ясно, как другие боги видели зло в Сете, едва тот родился. Но ярость сделала его одним из самых могущественных богов, и я надеюсь, что тьма даст тебе силы. Я же оставлю тебе часть своей, но обращайся к ней лишь в минуты крайнего отчаяния, иначе навлечешь на себя беду".

— Объясни, что я должна сделать! — закричала Нафретири. — Осирис! Осирис! Что мне делать? — Она опустилась на песок. — Проклятье.

Змея скользнула выше по ее руке, обвивая запястье. Нафретири тут же схватила ее, желая сбросить с себя, но не смогла: змея распахнула пасть и, зашипев, впилась зубами в тонкую кожу. Кровь окрасила клыки алым, Нафретири завыла от боли.

— Проклятье! — зашипела она, ударяя кулаком по змее. Та не шевелилась вновь, но ее чешуя из черного окрасилась в золотистый.

***

Боги ненавидели Сета. Лишь Осирис питал к нему братскую любовь и верил его словам. Но столь велика была злоба Сета, обращенная к Та-Камет и богам, что ненависть застлала ему глаза. И он убил Осириса, единственного из живущих, кто прощал ему прежние злодеяния. После — разрубил тело на множество частей и сбросил в Нил. “Должны мы казнить его, пока он не погубил нас всех”, — решили боги. Лишь воля Ра сохранила Сету жизнь.

Вьющиеся пряди цвета белого золота, прежде бывшие гордостью Ати, срезанные падали на землю. Побагровевшие от крови Нафретири, они лежали мелкой кучкой у девичьих босых ног. Ати плакала над ними, но не по ним, срезая кинжалом прядь за прядью. Тихий голос над ухом шептал: "тебе идёт алый цвет". И Ати выла в такт его безумному хохоту.

— Я сделала, что ты приказал! — отбрасывая кинжал в сторону, закричала она. — Теперь оставь меня! Убирайся!

Ветер зашумел, откликаясь. Ати обдало горячим воздухом, осыпало мелким белым песком. Она лишь прикрыла глаза, и меж светлых тонких бровей легка глубокая морщинка.

— Убирайся, — зло повторила Ати.

Ответом ей послужил тихий мужской смех. Когда собеседник заговорил, Ати услышала в его низком глубоком голосе липкую ухмылку:

— Ты лжешь мне.

— Я убила ее! Ты желал услышать это? Прекрати мучить меня.

— Разве я не приказывал тебе вырезать ее сердце и скормить его нильским аллигаторам?

— Я никогда бы не сделала этого! — Ати закричала вновь. — Она была для меня всем! Нафретири, как никто иной, заслуживает уважения в посмертии.

Сильный порыв обжигающе-горячего ветра опалил обнаженное плечо Ати, оставляя алый след. Из голоса собеседника теперь исчезла ухмылка, он стал серьёзными, даже злым:

— Думаешь, Осирис станет взвешивать сердце твоей маленькой подружки? То, что я предлагал тебе, было милосердием.

Ати вздрогнула. И глаз брызнули слезы, и она тихо завыла, повторяя: "что ты говоришь? О чем ты говоришь?".

— Кровь Нафретири так черна, что способна даже отравить воды Нила. Иди к реке, туда, где оставила ее тело, и заверши начатое, пока не стало слишком поздно. Поверь, это и будет милосердием. — Он выдержал долгую паузу: — Для всех.

***
Царица Исида, вынужденная скрываться под личиной старухи после смерти любимого мужа, собрала тело Осириса и вдохнула в него жизнь своей магией. Но не способна была даже могущественнейшая из богинь одолеть смерть, и супругами была уготована лишь одна ночь любви. Утро забрало Осириса в Дуат, где стал он править и судить. А Исида, скрываясь среди смертных, ждала появления на свет первенца.

Нафретири медленно брела по пустой дороге, прячась в тени редких деревьев. Первые лучи рассветного солнца, пробиваясь через крону, скользили по ее окровавленной коже и изодранным лохмотьям.

— Нафретири, — раздался из-за спины юношеский голос. — Лучше выбрать другой наряд для долгого путешествия.

Нафретири вздрогнула от неожиданности и громко ругнулась. Резко развернувшись, она встретилась взглядом с раскосыми глазами неизвестного: светло-серым и желтовато-карим. Юноша был выше нее, его кожа была непривычно бледной для этих мест, а короткие волосы вились крупным черными кудрями.

— Не подходи ко мне! Перегрызу глотку, если приблизишься! — со злостью приказала Нафретири, выставив вперед руку.

Юноша улыбнулся шире, злее. Его лицо было красивым, с острыми скулами, прямым носом и очерченными бровями. Он изучающе и насмешливо смотрел на Нафретири сверху вниз, и в его взгляде сквозила легкая надменность. "Все же похож на Осириса. — Осознание пришло к Нафретири быстро и, стыдясь своего гнева, она учтиво склонила голову. — И не только неожиданным появлением".

— Не думала, что столкнемся так рано, — вместо извинения произнесла Нафретири.

— Тогда кого ты так вежливо приветствовала?

— Я... просто устала, — отмахнулась. Сложив руки на груди, она невольно провела большим пальцем по холодной чешуе змеи, обратившейся из плоти в золото. Браслет теперь давал ей странную уверенность. — Так мне следует переодеться... Гор?

Нафретири произнесла имя тише, словно привыкая к нему, пробуя на вкус. "Так спокойно разговариваю с богом. Перед Осирисом я едва говорила от страха, а с ним... все иначе? Из-за привычной обстановки?" — она вновь подняла взгляд на Гора. Его бледно-серый глаз был недвижим и едва ли видел. "Слепая зона у бога? Будет ли это проблемой?" Нафретири быстро одернула себя: "он, как Осирис, может слышать мои мысли. Неужели, я боюсь не самого греха, а возможного наказания? Как низко".

— Стоит украсть одежду.

— Не создаёшь?

Гор хмыкнул раздражённо: "я не Исида, и не Тот. Убить магией могу, но на остальное не рассчитывай. Чародей из меня скверный".

— Учту, — кивнула Нафретири.

Гор молча кивнул ей. Глядя на него, Нафретири думала: "сын Исиды, а не колдует. И говорить об этом точно не станет. Совсем не похож на покровителя фараонов, слишком... слабый?" Она тут же разозлилась на себя за эти мысли: "уже обвиняю бога в бессилии, совсем сошла с ума".

— Что нужно Осирису? — обратилась она к Гору. — Он не объяснил, для чего идти к черной пирамиде.

"И зачем ему нужна я? Что означали те слова про тьму?" — договорила она мысленно, тайно надеясь, что Гор услышит неозвученные вопросы, страшащие ее.

— Оружие, способное убить бога. Обычно с этим всегда возникают проблемы, — Гор особенно зло ухмыльнулся. — Поверь, я долго пытался убить одного.

— Осирису нужно оружие, чтоб отомстить Сету?

— Ради Сета? Осирис не боится Сета. Никто не боится Сета. — Гор нахмурился. — Паршивый Сет.

Он взглянул на небесный свод, на котором уже не было видно ни единой звезды. Лишь тонкая золотистая полоса рассветного солнца освещала округу и едва заметный диск луны медленно исчезал, растворяясь в жёлтом свете.

— Тогда для чего ему такое оружие? — не дождавшись ответов, Нафретири спросила вновь.

— Ра мертв. Нам повезло, что сегодня они справились, и взошло солнце. Но что будет дальше...

Нафретири почувствовала, как задыхается от ужаса. Солнце медленно поднималось, как в иные дни, но теперь она была мертва, возвращена к жизни Осирисом и обязана ему. Золотистые лучи, как прежде, скользили по пыльной земле и редким зелёным листьям, но Ра погиб, и его смерть приближала день перерождения мира. Все мечты, стремления и надежды обратились в песчинки, став столь же незначительными и мелкими.

— Но благодаря кому, кроме Ра, могло взойти солнце?

Нафретири не была готова спросить то, что тревожило ее сильнее всего: "кто способен убить Ра? Поможет ли против него оружие из черной пирамиды?" Гор, прежде чем заговорить, махнул ей рукой, предлагая продолжить путь.

— Сразу хочешь узнать, кому можно доверять? Тот, моя мать и мой дядя.

— Сет? — изумившись, переспросила Нафретири.

— Нет, и ты слишком часто говоришь о Сете. — Гор закатил глаза. — Сет, Сет, Сет!

Нафретири невольно улыбнулась. "Моя жизнь разрушена, мертв Ра, близится день перерождения мира, и я не знаю, что должна делать, — она упрекнула себя тут же. — Я ничего не узнала, ни в чем не разобралась, но смеюсь, как глупая девчонка". Гор одарил ее долгим пристальным взглядом: "ты себя винишь?"

— Видишь мои мысли? — уточнила Нафретири.

— Выражение лица выдаёт тебя. — Гор сделал паузу. — Я не читаю чужие мысли, если тебя это беспокоит.

— Как и я, если тебя это беспокоит, — неудачно пошутила Нафретири. Гор улыбнулся ей.

***
Но раньше Исиды родила сына Осириса Нефтида — повелительница миражей, зачавшая ребенка, настлав морок на чужого супруга. Боясь гнева своего мужа, бежала Нефтида прочь, но слуга Сета, огненный ветер, всюду следовал за ней. И, чтоб скрыть рождение ребенка от измены и уберечь себя, утопила она новорожденного в водах Нила. Исида спустилась в Дуат и умолила Осириса позволить ей забрать мальчика. Нарекла она его Анубисом.

Исида боязливо опустила взгляд вниз, туда, где гниющая кровь окрашивала подошву ее сандалий багряно-алым. Золотисто-желтые блуждающие огни, созданные её силой, освещали воды Дуата. Костлявые руки пытались ухватить за лодыжку, но Исида отбрасывала их от себя магией.

— Я должен был остановить Сета.

Исида посмотрела на Анубиса, в его ответном взгляде сквозила глубокая печаль, смешавшаяся с ненавистью к самому себе и глубоким отчаянием. В груди что-то сжалось, заныло от обиды и тоски.

— Но я так долго жалел себя и винил во всем вас, что не смог разглядеть настоящее чудовище.

— Я много лет блуждала одна, скрываясь под обличием нищенки, терпела унижения. — Исида говорила спокойно, без надрыва. Она давно забыла отчаяние, охватившее ее после убийства Осириса Сетом. — Меня предали. Нефтида, Сет, даже Осирис. Остальные боги отреклись, отказали в помощи.

Исида ухмыльнулась собственным мыслям: "богиня-покровительница любви и семейных ценностей, презирающая собственных родственников".

— Сама себя ненавидя потом за подобные мысли, я в тайне думала о том, что должна заключить сделку с Сехмет и оросить Та-Камет кровью неугодных. — Исида схватила Анубиса за руку, переплела их пальцы. — Мы не должны просить прощения за свои обиды.

Не произнесенными остались слова: "я никогда не стала бы винить тебя в чем-то, не стоит ненавидеть себя и жалеть о произошедшем". Они были не нужны, Исида видела по лицу, что Анубис понял ее.

Вдали языки белого пламени мазнули по черным пещерным сводам, покрытым гноем и илом. Несколько сотен рук метнулись к ногам Исиды, желая ухватиться за нее в безуспешной попытке выбраться, но мутные бордово-красные воды вмиг поглотили их. Анубис выхватил кинжал. Меж его бровей легла тонкая морщинка, и белое пламя отразилось в темно-красных глазах.

— Лишь послеобразы, — произнес Анубис. Исида взглянула на него вопрошающе. — Это морок, кто-то показывает нам то, что уже давно произошло. Но то, что происходит сейчас, я вижу.

Он мазнул лезвием кинжала по воздуху, и Исида услышала протяжный визг.

— Каукет, — сплюнул раздраженно Анубис.

Из тьмы выплыла сгорбленная фигура, облачённая в лохмотья, окрасившиеся в багряно-алый от пропитавшей их крови. Каукет подняла голову, заглядывая в лицо Анубису единственным глазом. Черный хвост змеи скрылся в пустой глазнице.

— Помнишь нашу прошлую вссссстречу? Я ссссссскучала по тебе, — прошипела Каукет, не размыкая губ. Издевка в ее голосе сильнее разозлила Анубиса. — Жаль тогда не получилоссссссь съессссссть.

Анубис помнил вкус кровавых вод Дуата и ужас от первой встречи с Каукет — Исида видела это в его взгляде, холодном и выцветшем. "О чем думала Нефтида, когда топила в Ниле собственного сына?" — чувствуя, как злость заставляет сердце колотиться быстрее, подумала Исида. В первую встречу с Анубисом она не решилась спросить, кого он увидел после смерти.

— Поздно сожалеть, — Анубис отмахнулся. Ему удалось сохранить невозмутимость. — Ты больше не служишь Сету?

Каукет довольно зашипела. Голова змеи вылезла из пустой женской глазницы. Анубис протянул ей руку.

— Не боишьссссссся? — змеиная пасть распахнулась, и Исида услышала человеческий голос, доносящийся из нее. — А красависссссса-царица боитсссссся! Прекрассссная богиня раньше не опуссссскалась до забытых богов? Сссссучка.

Черная кобра, Каукет, переползла на руку Анубиса. А Исида горделиво приподняла подбородок, игнорируя оскорбление. Каукет потрясла перед ее лицом кончиком хвоста, показывая свежую рану: "он сссссразу понял, где я, порессссссссал меня. Умный мертвый ссссссссссенок".

— Я не ссссссслужу Ссссссету, — обратилась она к Анубису. — И не ссссстану помогать тебе, щенок Оссссссириса.

Анубис коснулся пальцами свободной руки ее пасти, с безмолвной угрозой провел стальным когтем по клыку. "Зачем ты насылала морок?" — его голос стал злее, жёстче.

— Я видела поссссссссследнюю битву великого Ра. — Она раздраженно выплюнула ''великого", дернув головой. — Как сссссссссгинул он в змеиной пасссссти.

— Я уже устала от змей, — поморщилась Исида. — И от невнятных ответов.

Анубис кивнул ей, и его стальные кольца-когти впились в змеиную плоть. Каукет защипела зло, извиваясь всем телом. Ее багряная кровь окрасила металл в алый. Анубис разжал пальцы, и Каукет бросилась вниз. Вода зашипела, темнея.

— У меня нет на тебя времени, я ищу отца.

Тонкая девичья рука, покрытая кое-где черной чешуёй, показалась из воды. "Решила открыть свой облик?" — обратилась к Анубису Исида, тот кивнул. Пальцы Каукет впились ему в ногу, царапая кожу острыми ногтями.

Она выбиралась из вод Дуата, подтягивая себя на одной руке, — смуглая, тощая, полуобнаженная. Узкие глаза с вертикальными зрачками, прямой длинный нос, высокие острые скулы — Исида увидела лицо Каукет, покрытое глубокими гноящимися отверстиями. Из дыры на щеке выползла тонкая белая змея и, овившись вокруг тонкой шеи, замерла, подобно ожерелью. Каукет облизнула губы раздвоенным языком.

— Не найдёшь Оссссссириса, маленький мертвый щенок. — Она довольно оскалилась. — Не сссссссобрать его тело. Иссссчезло в змеиной пасссссти.

— От нее нет пользы, — раздраженно отмахнулся Анубис. — Ее рассудок давно повредился.

Гнев вмиг сделал прекрасное лицо Исиды уродливым. Она вписалась короткими ногтями в горло Каукет, оставляя магией свежие ожоги. Плоть шипела и плавилась от прикосновения рук. Каукет завыла, но Исида не позволила ей вырваться.

— Что с Осирисом, дрянь? — прорычала она, сильнее сжимая пальцы. Анубис перехватил ее запястье. Его прикосновения не причинили боли, но Исида отпустила Каукет, позволив ей отойти. — Она надоела мне. Скажи ей, что я сожгу ее голову, если не получу ответы.

Каукет бросила умоляющий взгляд на Анубиса, но он не смотрел на нее в ответ, продолжая сжимать руку Исиды.

— Твоя ссссемья отняла у меня всссссе, — прохрипела Каукет. — Забери поссссследнее!

— О чем она говорит? — Исида обратилась к Анубису.

— Когда-то она была богиней тьмы и миражей. Но, когда родилась Нефтида, Ра отнял у Каукет ее место, сослал в Дуат. Тут она и лишилась своего рассудка. Сет отыскал ее, обещал помочь отомстить. Но он лишь использовал ее.

Взгляд Каукет на мгновение прояснится, она с тоской глянула на Исиду, и та разжала пальцы, отпуская. "Неужели можно отнять силу у бога?" — пугающая мысль засела в голове.

— Теперь Каукет блуждает меж миражей, что создала сама. Она не может отличить реальность от вымысла. Не стоит верить ее словам. И трогать ее бессмысленно. — Анубис оставался безразличен. — Смерть будет для нее наградой, которую она не заслужила.