Читать онлайн
"Кодея. Асталисия Астал. I. Перерождение."
Эмреа Хакимо
Тихо. Ночь. По стеклу тарабанит мелкий дождь, превращая мир за окнами замка Хельмер в неразборчивую серую массу. Весь день на улице сменяются дождливый ливень на мелкий и противный, заставляя жителей замка ёжиться от мнимого холода.
Несмотря на непогоду, все находятся в безмолвной суете, что позволяет на время забыть о зябком настроении и каплях, льющихся с крыши.
Последние несколько дней в воздухе витает трепетный шёпот: на горизонте зреет радость — скоро в доме появится новая жизнь. Все переговариваются, строят планы и готовят необходимые вещи для будущей мамы, стараясь оградить её от забот и волнений.
Эта радость переплетается с ожиданием. Каждый в доме, от служанки до повара, словно подкидывает в общую вату тревог, круговорот шептаний усиливается. Хозяин поместья, наблюдая за всеми приготовлениями, старается благосклонно делать вид, что ничего не видит и не слышит.
Уже час он мечется по коридору рядом с покоями жены, переполняемый мыслями и тревогами. Он делает круг, останавливается, долго смотрит на двери, в ожидании пробуждающего первого крика. Прислушивается, чтобы не упустить ни единого звука. Однако не услышав разоблачительного плача... Снова начинает ходить...
Как будто движение может ускорить столь важный момент. И холодный дождь за окном, словно олицетворение его страхов. Страх потери. Страх, что что-то пойдёт не так, и он останется один в темноте ночи, в окружении меланхоличных капель... Которые продолжают стучать, как бесконечный мотив тревоги, проникая до самых глубин разума.
— Господин Валтер! Да сядьте, вы, уже! — прикрикиваю на него, не сдержав порыва. Он недовольно сверкает вишнёвыми глазами, но сдерживает язвительные слова. — От вашего метания, ничего не изменится! — произношу с упрёком, чувствуя, как беспокойство, начинает скрести душу. Что-то определённо случится.
Демон, наконец, опускается в уютное кресло, и в этот миг я, прикрываю глаза и с облегчением выдыхаю. В углу комнаты слышится возня, внимательные слуги приносят настойку, и демон, не раздумывая, выпивает её залпом.
— Не могу, — произносит он, сжимая кулаки и опуская голову, зарываясь пальцами в растрёпанные волосы. — Касейна не пережила рождения Саруда.
От проникновенного шёпота на грани слышимости, меня пробирает до костей. В голове всплывают воспоминания о той тяжёлой ночи... Понимаю, что моей вины нет... Касейна с самого начала была слаба здоровьем.
Кровь рода Исазами... сильная, как будто сама по себе ядовитая. Не каждая выдержит такое испытание. Кажется, кто-то из давних предков связал свою судьбу с Дочерью Кодеи, и сейчас это наследие напоминает о себе.
Он с трудом пережил ту потерю, замкнувшись в себе и позволяя горьким воспоминаниям поглощать все его живые силы.
В течение нескольких десятилетий мужчина работал без усталости. Так старался, что родной сын воспринимается им лишь на бумаге. Я не могу не задаться вопросом: что же будет с этой семьёй, если всё повторится?
Дети сироты, при живом отце. Даже думать о таком невыносимо. А уж наблюдать...
— Госпожа Авиде не умрёт. — меня останавливает на середине мысли...
Неожиданно по поместью прокатывается мощная волна магии, снося все барьеры, сжимая пространство вокруг и образуя новые... Невидимые границы между нами и тем, что должно произойти. В этот момент, как если бы вселенная сама накладывает печать на нашу судьбу.
К худу или к добру?
Господин вскакивает с кресла. Его лицо искажает смесь страха и ожидания. А я лишь поджимаю губы и щурю глаза в сторону двери, словно пытаясь увидеть неизбежное, приближающееся к нам с каждой секундой.
К худу или к добру? Этот вопрос звучит в голове, перетекая из одной мысли в другую, задевая острие сомнений.
Внезапно створки открываются, даря нам видение повитухи, держащей в руках свёрток, и в воздухе повисает тишина, подавленная даже шёпотом, а каждое мгновение кажется дольше предыдущего, будто время замерло в ожидании судьбоносного момента.
Раскат грома оглушает и, разрывая тишину, возвращает звуки дождя и ветра, придавая всей сцене зловещую окраску, как будто сама природа негодует, предвещая что-то страшное.
К худу или к добру?
— Господин, у вас родилась дочь... — шепчет, не поднимая глаз. Её голос томится в воздухе, словно обещание некой тайны, угрожающей своей неожиданностью, заставляя мучиться от ожидания. — Она родилась... как человек.
Её слова, произнесённые с такой тяжестью, словно каждый слог был отягощён камнями, падают на душу. Они вызывают внутренний вихрь противоречивых чувств, заносчиво перетасовавших радость и горе. Словно две противоположные силы, слились в одном мгновении.
Я ловлю себя на том, что мысли распадаются на фрагменты. Разлетаются, как брошенные в небо перья. В этом мире, полном магии и тайн, где реальность нарисована мазками безумия... Кажется, могут сосуществовать две такие разные реальности, как свет и тьма.
В унисон с глухими звуками дождя и стоном ветра, мне становится понятно, что иногда жизнь сама по себе оказывается глубоко непредсказуемой и странной. Нечто подобное, наполненное запутанными противоречиями и хрупкими надеждами, я не смогу придумать даже под крепким алкоголем.
— Что? — голос главы, обрывает эту странную симфонию. Его взгляд устремляется в мою сторону, ожидая ответа, словно я знаю что-то, чего не ведает он. На моей памяти это впервые, когда тишина между нами заползла с такой настойчивостью.
— Господин, ваша жена приказала избавиться от дитя... — произносит она, жмуря глаза, почти сжимаясь в клубок от страха. Словно её слова могут разорвать воздух вокруг. И это чувство страха становится понятным.
— Чёртова стерва! — еле сдерживаю рассерженное шипение, и в этот момент всё внутри меня сжимается, как пружина, готовая к взрыву.
— Однако... — она сглатывает, прижимает к себе дитя, стараясь меньше дышать. Как бы в обморок не упала от усердия. — Стоило пытаться её задушить, как путы осыпались пеплом. — тараторит, посматривая на хозяина дома, и в этот момент меня охватывает шок. Неужели это стало причиной всплеска? И она ещё жива.
— Вот ведь... — сжимаю пальцами подлокотник от напряжения, повисшего в воздухе. В этот момент мир вокруг меня начинает казаться невыносимо хрупким.
К худу или к добру?
— Смею предположить, что магия выжгла всё, что связано с демонической сутью, сделав свою носительницу человеком. — решает высказаться относительно неожиданной ситуации. — Вероятность того, что в дальнейшем она сможет пробудить демоническую кровь, равна нулю.
Она родилась демоном? Или всё же человеком? А из-за всплеска... Подобного никогда не происходило. Что же будет дальше? Как быть?
Не к добру...
Почему? Неужели почувствовала, что её могут лишить жизни? Инстинкты? Дети даже в таком возрасте смышлёные. Пусть сделать ничего не могут, но понимают не меньше остальных. Будь она обычным ребёнком... Из обычной семьи.
— Как же так? Мы оба чистокровные демоны! — сев в кресло, хватается за волосы, надеясь, что ответ снизойдёт. Она, точно моя дочь. — Не могла же магия наказать мой род? За что? — спрашивает сокрушённо. Только нет объяснений. Исазами встаёт с кресла, направляется к двери в спальню жены. — Отнесите её в детскую и оставьте меня. — Тихо приказывает, так и не посмотрев на дочь и не пожелав взять на руки.
Какое будущее тебя ждёт?
Целительница отдаёт девочку служанке, что уходит в сторону покоев, продолжая хранить молчание.
Женщина судорожно осматривается и отправляется на выход. Её работа закончена. Если хочет прожить ещё немного, то уедет в ближайшее время. Дворецкий отправляется следом... Уже в конце коридора слышны распоряжения убираться отсюда, как можно дальше и быстрей. А главное не болтать лишнего, если не хочет расстаться с жизнью.
В таком случае стоило оставить её в поместье, но это уже не столь важно. Весь этот хаос и страх смешиваются в моей голове, создавая невыносимую пустоту, в которой нет места для надежды.
С каждым мгновением, когда я наблюдаю за удаляющейся фигуркой служанки, жизнь девочки становится всё более реальной, и, одновременно, всё более ужасной.
Как долго она сможет выжить в этом мире? Мире, где её демоническое наследие теперь кажется проклятием. Молчит, но я так отчётливо вижу её будущее, полное опасностей и сомнений, что готова закричать от отчаяния.
***
Стоит всем разойтись, как коридор заполняется гнетущей тишиной. Её можно посчитать уютной, если бы не дождь, который стучит по стёклам, будто пытается проникнуть внутрь с невидимой тревогой.
Шепотки слуг, едва различимые, доносятся издалека. Они не могут прекратить обсуждать рождение младшей дочери. Словно пытаются найти в этом новую трагедию или, возможно, надежду.
Если не прекратят в ближайшее время, последствия могут быть неумолимыми — полетят головы, когда всё столь шатко и неоднозначно. Впрочем, их тоже можно понять; такое событие не оставляет равнодушным никого.
Кто-то из чистокровных демонов, с идеальной родословной, вдруг оказывается в центре шокирующего поворота судьбы.
Захожу в покои новорождённой, и атмосфера здесь кажется спокойной. Обстановка просторная из-за малого количества мебели, создаёт чувство одиночества. Одиноко стоящая кроватка, тихо покачиваясь, напоминает о том, что совсем недавно мир изменился.
Рядом стоит глубокое кресло для ночного дежурства и столик с парой книг — своеобразное развлечение для тех, кто остаётся здесь... Здесь должен был кто-то остаться. Кто-то, кто примет на себя все заботы.
Закрываю двери и подхожу к кроватке, и в голове настоящий кавардак. Мысли скачут от одной к другой, как запутавшиеся в паутине насекомые. За время жизни в поместье я научилась читать и пролистала не одну книгу с историей рождения... Ни одной такой не встречалось, особенно среди Исазами.
Тревожит даже не это. Меня пугает уверенность, что родившееся дарование, способно принести семье покой и благодать. А ведь её жизнь ещё не началась, а она уже столь терниста. И эта уверенность отнимает дыхание.
— Почему не кто-то из семьи, а именно я понимаю это? — тихо обращаюсь к Богине, зная, что не ответит. Это успокаивает нервы, хотя на душе остаётся тяжесть.
Эта маленькая девочка, что лежит в колыбели, пытается возиться, но быстро успокаивается, и в тот момент, когда я её обнимаю. Кто заподозрит в ней важную фигуру?
— Аууу… — лопочет она о своём и, закрыв глаза, словно понимает больше, чем ей полагается.
— Приветствую, дитя Кодеи, — улыбаюсь, беря малышку на руки. Она не кричит и не плачет, её совсем не заботит грядущее. Как и полагается ребёнку, который только начал жить. — Маленькая госпожа, вам выпала не завидная роль. Вам следует набраться сил перед тем, как выйти в свет. А потому спите, спите и ни о чём не беспокойтесь, — шепчу я, пока она ещё раз невнятно укает, прежде чем засопеть. Какая же она милая, и я осторожно глажу её по голове, начиная укачивать и напевать колыбельную.
— Уау.
— Вы простите этих неразумных демонов, что ничего не понимают, — добавляю я с лёгкой иронией, зная, что этот ребёнок, возможно, станет ответом на все их недоумения, но лишь время покажет, чем обернётся её появление в нашем мрачном и запутанном мире.
.
ЛитСовет
Только что
