Читать онлайн
"Джейн и мир масс эффекта часть 2."

То, что Шепард вернулся на борт фрегата после сложной и тяжёлой работы, я, отдыхавшая в своей «выгородке», почувствовала сразу. То, что он пришёл в медотсек к Карин, пришёл «сдаваться» врачу фрегата, она не просто почувствовала, она услышала.

Карин провела коммандера к знакомой ему выгородке, он снова переоделся, улёгся на свою кровать. Чаквас напоила его своим отваром и он уснул.

- Шепард спит, Бенезия, – врач тихо и быстро вошла в «выгородку», занимаемую матриархом. – Я не знаю всех деталей, но, похоже, ему удалось невозможное. – Карин не скрывала своего волнения. – Он договорился с пилотом Жнеца о том, что тот не будет вредить Иден-Прайму и фрегату. И не будет инициировать Жатву.

- Это… Джону дорого стоило, – произнесла я, решив не озвучивать обычные возгласы изумления и удивления.

- Очень дорого, – подтвердила врач. – Дэвид, хоть и выслушал его доклад очень внимательно, но сразу порекомендовал, чтобы Джон вернулся в Медотсек, а не приступил к исполнению служебных обязанностей. Пока я шла к вам, пришло сообщение от командира, – она подала мне ридер. – У вас теперь тоже появилась на корабле своя жилплощадь, – врач корабля подождала, пока я включу прибор и прочту недлинный текст.

- Но я… - попыталась было возразить я.

- Вы – вполне в норме. И пока что мы можем позволить себе предоставить нашим гостям нормальные условия для жизни на борту нашего корабля. Вы были правы – всё происходящее указывает на то, что мы в ближайшее время не покинем Иден-Прайм.

- Да уж, – вздохнула я, вставая с кровати и подходя к Чаквас. – Карин… спасибо вам.

- Я проведу вас в ваш салон, – ответила врач.

- Буду рада, – тихо сказала я.

Вдвоём мы вышли из Медотсека и через несколько минут подошли к двери бокового салона. Открыв дверь, Чаквас пропустила вперёд меня, уже зная, что вахтенные постарались привести салон во вполне жилое состояние. Здесь были две кровати, - Чаквас настояла, чтобы вахтенные установили вторую, рассчитывая не без оснований, что сюда же поселится в недалёком будущем и дочь матриарха, - шкафы, тумбочки, стол с несколькими креслами.

- Это… это даже больше, чем я могла бы пожелать, – восхищённо выдохнула я, оборачиваясь к Карин, стоявшей на пороге салона. – Я… я очень рада. Надеюсь…

- Вы никого не стесните, Бенезия, – спокойно кивнула Чаквас. – О своих вещах, оставшихся в Медотсеке, не беспокойтесь. Сегодня же вахтенные принесут их вам сюда. Если будут какие проблемы и вопросы, – врач указала на настенный пульт, – вот кнопки вызова и прямой связи с вахтслужбой. Вам помогут. В любое время дня и ночи.

- А…

- Со временем, Бенезия, со временем. Сегодня пока не надо стремиться выходить, независимо от того, что теперь фрегат стоит на поверхности планеты, а не висит у Жнеца. Разместитесь, а там - будет видно, – врач повернулась к двери, намереваясь вернуться в Медотсек. Я не стала её удерживать. Дверь в салон тихо закрылась.

Обойдя своё новое обиталище и заглянув по обыкновению, во все углы, я остановилась, всё острее понимая, что мне сделали роскошный подарок. Наверняка нормандовцы получили о мне самую полную информацию от подруг Чаквас и постарались учесть все мои запросы в максимальной степени.

Здесь… здесь могли бы совершенно свободно и комфортно жить несколько нормандовцев, но салон отдали мне одной. В личное, единоличное, индивидуальное пользование. Может быть - учли мой возраст, вряд ли – статус. Какая я теперь член Азарийского Матриархата? Нет, я уже давным-давно не вхожу в его состав, я слишком долго отсутствовала. Возможно, меня искали, но - недолго и, скорее всего, быстро прекратили официальные поиски. Если меня и продолжали искать, то только сподвижницы и последовательницы, которых среди азари у меня всегда было немало.

И теперь я буду жить уже не в Медотсеке, а в своём салоне. Хорошо бы найти Лиару. Здесь, в этом салоне мы смогли бы спокойно и свободно жить вдвоём, пока фрегат не прибудет в пределы Азарийского Пространства. Путь займёт несколько суток, может быть – целую декаду. За это время я смогу о многом поговорить с дочерью. Здесь, в этом салоне, нам никто не будет мешать – в этом матриарх была уверена.

Осторожный и чёткий стук в дверь прервал мои размышления. Подойдя к двери, матриарх нажала клавишу открытия. На пороге стояли двое вахтенных с пакетами в руках.

- Майор Чаквас просила передать это вам, – вахтенные чуть приподняли пакеты. – Здесь – ваши вещи из Медотсека.

- Проходите, пожалуйста. Поставьте здесь, – матриарх ощутила, что молодым военнослужащим не так уж сильно хочется сразу уходить. Они смогли увидеть матриарха азари вблизи и даже поговорить с ней. Пусть сухо и официально, но – поговорить. – Большое спасибо, – сказала я, отметив, что пакеты были аккуратно и бережно уложены на тумбочки и кресла.

Козырнув, оба вахтенных вышли из салона.

Закрыв дверь на защёлку, я распаковала пакеты. Всё было уложено в них, несомненно, самой Карин – чувствовалась женская рука. И когда только она успела это сделать?

Развесив одежду и разложив вещи по тумбочкам и шкафам, я опустилась в кресло.

Вспыхнул настенный экран, на котором сразу проступила картинка стоящего рядом с фрегатом Жнеца. Несколько минут я рассматривала корабль, на котором мне пришлось провести долгие годы. Теперь он не вызывал у меня ни страха, ни насторожённости, ни боязни.

Вполне обычный корабль. Да, неизвестный расам Галактики ранее, но теперь… Теперь хотя бы здесь, на Иден-Прайме, он будет привычен. В какой мере привычен – это уже другой вопрос. Он не скрывается, он не прячется под маскировочным полем, его оружие отключено, скрыто под бронеколпаками.

Джон… обезопасил «креветку». Сделал это. Один на один пообщавшись со Жнецом и его пилотом…

Со стороны Жнец выглядит теперь покинутым, мёртвым, но ведь я и другие нормандовцы знают, что именно Шепард об очень многом лично договорился с пилотом этого корабля. И сейчас Жнец вроде бы на стороне нормандовцев и иден-праймовцев. Он действительно неподвижен, он теперь не двигается куда-либо по планете.

Да, он заметен с очень большого расстояния, ведь его высота – больше километра. Трудно такой большой корабль скрыть… Жнец не скрывается, но он… не нападает, он не агрессивен. Где-то когда-то я впервые прочитала, что «человек способен привыкнуть ко всему». Сейчас, на Иден-Прайме я видела очередное подтверждение справедливости и правильности этого суждения. Не относящегося только к людям, к землянам.

На столе лежали пульты. Взяв один из них в руки, я надавила несколько сенсоров. Изображение на большом настенном экране изменилось. Я смогла увидеть Иден-Прайм и с борта «Нормандии» и с бортов нескольких дронов-наблюдателей, патрулировавших сейчас окрестности. Да, огромный иллюминатор салона был по-прежнему закрыт бронекрышкой. Но теперь, по меньшей мере, я, пассажирка фрегата, могла спокойно и свободно смотреть на планету, на которую несколько часов назад меня доставил Жнец.

Пиликнувший сигнал привлёк мое внимание. Бенезия склонилась к столу, открыла один из ящиков и обнаружила там новый ноутбук, продолжавший тихо пищать. Вынув прибор из ящика, матриарх открыла экран и первое, что она прочла на засветившейся матовой поверхности, было сообщение о том, что этот ноутбук теперь принадлежит ей.

В ноутбуке содержалась богатейшая подборка информации о том, что произошло в Галактике за те несколько лет, которые я провела под властью Жнеца и я не смогла удержаться от искушения сразу начать знакомиться с этой подборкой. Настенный экран продолжал менять картинки и светиться, но на него я уже почти не обращала внимание – чтение захватило меня полностью. Столько нового, столько интересного…

*** (от лица Явика)

Я очнулся. Несколько минут – и я возвращаюсь в обычное состояние. Отдых подошёл к концу.

В каюте-выгородке царит привычный полумрак, вокруг в основном тихо. Острый слух выделяет из неясного шума обрывки разговоров членов экипажа «Нормандии». На борту, как ощутил я, по-прежнему присутствуют азари и турианец. А вот «марки» пилота Жнеца на борту нет, значит, пилот уже находится за пределами корабля. Волна ощущений доложила мне, что Жнец уже не обездвижен и не лежит на поверхности планеты. Теперь он стоит, но его оружие деактивировано, огромный корабль неподвижен и, по всей вероятности, не угрожает ни «Нормандии» ни Иден-Прайму.

Обойдя каюту-выгородку, я решил, что она станет моим постоянным обиталищем. За часы, прошедшие с того момента, как я ступил на борт фрегата с борта челнока меня никто так и не потревожил дверь и стены каюты. Сейчас рядом с каютой тоже никого из обитателей фрегата не было. Да, члены экипажа и команды проходили по коридору мимо, но не замедляли шаги, не останавливались, не пытались приблизиться к запертой двери.

Я раздумывал над тем, что мне следует теперь делать и всё больше склонялся к мысли о невозможности и дальше надолго оставаться в этой каюте. Необходимо было выйти за её пределы, пройти по кораблю, познакомиться с нормандовцами.

Да, мне ясно, что люди, да и не только люди, но и турианец и азари будут напуганы моим внешним видом – он слишком для них непривычен. Насколько мне удалось понять, почти все расы нынешней Галактики считают протеан вымершими.

Пятьдесят тысяч лет. Слишком большая цифра. Неудивительно, что появление Явика на борту вызвало у многих разумных состояние, близкое к шоку в той или иной мере. Тем не менее, война со Жнецами приближается. В очередной раз она очень близка. Ещё немного – и она начнётся. Вряд ли эта пауза, это предвоенное время будут длительными. А значит, надо выходить, надо преодолевать вполне понятный страх у нормандовцев перед ним, представителем вроде бы давным-давно вымершей расы.

Почему мне не верится, что я – один? Сейчас, конечно, доказательств того, что я выжил не один, у меня нет. Никаких. Кроме неясного ощущения. А его, это ощущение… нельзя ставить в основу предположений.

Надо найти что-то более осязаемое. И для этого придётся на время, вряд ли надолго, но покинуть пределы этой каюты-выгородки. Я отдохнул, восстановился, мне никто не мешал, не прерывал моего отдыха, не навязывал своё общество. И я тоже не буду навязывать никому своё общество, но я должен собрать побольше информации о происходящем не только на корабле, но и вокруг него. Сейчас мне нужна информация.

- Командир, – вахтенный БИЦ взглянул на индикаторы боковых экранов Звёздной Карты, включил канал прямой связи с Андерсоном, – наш гость из далёкого прошлого очнулся. Скорее всего, он вознамерился выйти за пределы каюты.

- Принято, – говоривший с работавшими в ангаре фрегата техниками, занятыми обслуживанием обоих челноков Андерсон нажал сенсор на наушном спикере и повернулся к старшине техников. – Продолжайте. Доклад мне – по готовности.

- Есть, командир, – кивнул мужчина в комбинезоне, склоняясь над проёмом в борту челнока.

Андерсон остановился у двери каюты Явика в тот момент, когда она только-только начала открываться.

- Я не удивлён, Дэвид, – сказал я, переступая порог каюты-выгородки и выходя в коридор. – Вам уже доложили.

- Именно, – сказал Андерсон. – Шепард сейчас отдыхает. Ему удалось как-то решить проблему с пилотом Жнеца. Или, по меньшей мере - начать её решать. Идёмте сейчас ко мне. У меня есть информация, которая вам пригодится.

- От Жнеца? – проговорил я.

- Да. – Андерсон повернулся и сделал первый шаг, удаляясь от двери каюты. Я последовал за ним.

Нормандовцы привычно козыряли командиру, уступая ему дорогу, но когда их взгляды наталкивались на мою фигуру, шедшую следом за Андерсоном, на их лицах отражалось нешуточное напряжение. Я старался не смотреть на людей, уже поняв, что мой взгляд пока что крайне непривычен для землян.

- Присаживайтесь, Явик. – Андерсон закрыл дверь своей каюты на защёлку, подошёл к столу, взял из стопки несколько ридеров. – Посмотрите, – он подал ридеры мне.

Несколько минут я просматривал содержимое ридеров. Андерсон, присев в своё рабочее кресло, не смотрел на меня, набирал на своём инструментроне текст очередного служебного распоряжения.

- Не понимаю, – сказал я, отложив стопку ридеров на столешницу. – Как Шепарду это удалось?

- Я и сам это не понимаю, Явик. Мы очень беспокоились за исход дела. Были готовы чуть ли не силой забрать Шепарда из Жнеца, были готовы стрелять по поднимавшемуся на лапы кораблю, – сказал Андерсон, не стремясь смотреть на собеседника. – Несколько раз проверили старпома на наличие признаков индоктринации. Насколько сумели, конечно. Шепард сказал об этих дарах только мне. Ещё в ангаре. И я был крайне удивлён. Не скрою, мне подумалось и о том, что это – дезинформация, но… вряд ли это действительно ложь. Я потом проверил, совместив современные нам карты Иден-Прайма с той, которая была предоставлена Жнецом. Почти всё совпало. А то, что не совпало, в большинстве случаев таких отметок на наших картах не было. Так что у меня пока что нет оснований считать, что предоставленная Жнецом, не скрою, неожиданно полная информация – лжива. И, да, Шепард особо подчеркнул, что такой картой протеанских артефактов на Иден-Прайме могли располагать только высшие руководители протеан. У вас, как у командира местных сил обороны планеты, такой карты по понятным причинам не было.

- Не было, – подтвердил я. – Действительно не было. Была похожая, но столь полной – не было. Да и не нужна была мне столь подробная карта… мирного времени. На моей карте было предостаточно других отметок, – я включил свой инструментрон и вывел картинку с него на настенный каютный экран. – Вот моя карта. Её последняя версия на момент нашего отступления в подземные уровни…

- Да, она отличается, – подтвердил Андерсон, детально рассмотрев предъявленную протеанином карту, отмечая, что я ещё раз пересматриваю содержимое нескольких ридеров и начинаю, как сказал бы любой человек, сильно волноваться внешне.

- Почему он… не добивает нас? – стрёкот моего голоса стал ощутимее – я позволил волнению проявиться вовне.

- В задачу разведчика-наблюдателя могут и не входить активные боевые действия. Он может, к примеру, только вызвать поддержку, – размышляя, проговорил Андерсон. – Но этот вызов в данном случае означает – начать очередную Жатву. Начать, практически, войну, что противоречит недавним заверениям Наблюдателя. Никто, кроме него не мог дать такие заверения. В конечном итоге мы, разумные органики, находящиеся на этой планете и в Галактике – цели для Жнецов, а цель не спрашивают, хочет ли она быть поражённой. Цель либо уничтожают, либо оставляют временно в покое.

- Разведка – дело специфическое, – прострекотал я.

- То-то и оно, – подтвердил Андерсон. – Не сомневаюсь, что Жнец, Назара при всей непохожести на нас, ныне живущих, руководствуется в своей деятельности разведчика схожими с нашими принципами и правилами. Полигон – един, значит число вариантов приемлемых действий и решений – очень ограничено. Во всяком случае – не бесконечно.

– Андерсон встал. – Если Назара отказался уничтожать саркофаги… - командир не стал уточнять «с протеанами», зная, что собеседник его правильно поймёт, - значит, либо он достаточно самостоятелен в своих решениях и действиях, либо не считает, что мы все реально сможем выстоять тогда, когда придёт час и день начала полномасштабной Жатвы. Логика вполне понятна: у нас осталось слишком мало времени для того, чтобы успеть противопоставить силе Жнецов, их объединённой силе что-либо существенное.

- Мы воевали со Жнецами сотни лет, Дэвид, – прострекотал я. – И нам приходилось по большей части отступать, а не одерживать победы, даже небольшие. Мы только и сумели, что максимально оттянуть момент нашего окончательного поражения, нашего окончательного уничтожения.

- За тридцать лет присутствия в Большом Космосе, – Андерсон остановился у иллюминатора, закрытого бронезаслонкой, - мы, люди, многое поняли и многое узнали. И сейчас я скажу крайне неприятную вещь: сегодняшние расы мало подготовлены к войне со Жнецами, к противостоянию с ними. Они – разобщены. Проклятое стремление к самостоятельности, к изолированности, к одиночеству. Тогда как мы сейчас должны объединяться…

- Придётся объединяться уже во время войны, Дэвид, – прострекотал я.

- Здесь вы правы, Явик, – кивнул Андерсон, не оборачиваясь. – Но… вряд ли мы сможем сопротивляться сотни лет. Поодиночке каждая раса, даже ключевая - слаба. А Жнецы… опытны. Они могут применить – и, скорее всего, применят - блокаду пространств отдельных рас. Тут, у нынешних, здешних рас, нет единства.

- И вы… люди, тоже зациклены на ретрансляторах, на их сети? – уточнил я, немного успокоившись и почти убрав стрёкот из голоса.

- Да. Только немногие страны Земли сейчас ведут разработки двигателей для космических кораблей, способных с приемлемой скоростью летать между туманностями, скоплениями, отдельными звёздными системами, - честно ответил Андерсон. – Секретные разработки государственного уровня закрытости. Дезинформации – вагоны, а реальных, подтверждённых данных – очень мало. Только и знаем, что ведутся такие разработки, а детали… Увы. Конкуренцию – никто не отменял. К тому же… это…

- Очень дорогое удовольствие, – уточнил я.

Андерсон кивнул, отошёл от иллюминатора, вернулся к столу, но садиться не стал.

Протеанин вывел на настенный каютный экран карту размещения саркофагов:

- Двигатели… это сравнительно далёкая перспектива, Дэвид, – сказал я. – А вот это – наша ближайшая задача. Заодно… проверим Жнеца и его пилота на искренность и стойкость намерений.

- Мы и так планировали здесь задержаться, – сказал Андерсон, опёршись руками о столешницу.

- Моё появление спутало очень многие намерения, – сказал я. – Понимаю. Вы планировали…

- Мы много чего планировали, Явик, но… Бой со Жнецом, падение этого корабля на поверхность переданной человечеству планеты. Уже это заставило нас поменять большинство планов. Цитадель, встреча с Советом Цитадели по поводу передачи протеанского маяка… Всё это уже отодвинулось на второй и даже на третий планы. Теперь мы заняты блокировкой информационных каналов, фильтрацией траффика с планеты. Да, многое местные жители видели своими глазами: и бой со Жнецом, и падение корабля, и работу местной «инфраструктурной начинки» в связке с системами «Нормандии». Полностью это скрыть - невозможно. Потому я не считаю, что любая информация о происшедшем надёжно заблокирована в пределах Иден-Прайма, – он помолчал несколько секунд. - Делаем то, что можем. А можем мы - мало. Потому уже бой и падение корабля – «креветки» на Иден-Прайм заставляет нас отложить отлёт, несмотря на то, что Маяк уже погружен в контейнер и взят на борт фрегата, помещён в его грузовой трюм. Предстоит очень многое пояснить хотя бы местным властям планеты. И, если уж в наши руки попала такая информация, то, не раскрывая источник, надо эту информацию максимально полно использовать.

- Схему археологических раскопок на Иден-Прайме надо менять. И - как можно быстрее, – сказал я. – А это значит, мне надо будет выйти за пределы корабля. Если информация Назары будет подтверждена… Надо будет скрыть от иден-праймовцев обнаружение и вскрытие саркофагов с живыми протеанами. – я, не пряча особо волнения, поудобнее устроился в кресле. – И ещё, Дэвид. Я не говорил об этом ранее, но у нас здесь был свой корабль. Военный фрегат. Название – «Клинок Ярости». У меня нет данных о том, что корабль был уничтожен Жнецами. Мы его, когда прибыли на планету, хорошо замаскировали. И, если бы Жнецы добрались до него, взрыв оставил бы на планете… хорошо заметную воронку. – Андерсон понимающе кивнул и протеанин не стал уточнять вслух детали относительно системы самоликвидации корабля. - Скрыть такой кратер можно только искусственно. Вряд ли Жнецы, отступая, занимались бы специально сокрытием такой «отметины», – стрекотнул протеанин уже немного тише. – Значит, корабль, скорее всего, засыпан, но не повреждён очень уж существенно. Предстоит найти место его размещения и попытаться скрытно выкопать фрегат, активировать его системы.

- Маскировка? – Андерсон внимательно посмотрел на меня.

- Есть. Удастся корабль правильно активировать – ваши системы, насколько я могу судить, не смогут засечь его отлёт. А улетать ему - придётся. Предполагаю, что надо будет погрузить выживших протеан на него. А там… предстоит найти приемлемую для нас планету. И скрыть наше существование. До поры, до времени, – уточнил я.

- А вы, Явик?

- Мне придётся «расшифроваться», – ответил я. – Одному. Археологи видели меня и вряд ли они удержали эту информацию в тайне ото всех обитателей Иден-Прайма. Да и технические средства на огромной планете проконтролировать полностью и сверхкачественно – по многим причинам - невозможно. Таковы законы этой галактики: приходится предполагать и возможность посторонней аппаратной фиксации всего, что произошло на том месте раскопок.

- Придётся плотно работать с местной властью и местными жителями, – сказал Андерсон. Явик едва заметно кивнул, выражая согласие со словами хозяина каюты. – Возможно, вы правы. Единственный выживший протеанин…

- Не представляет угрозы для обитателей Галактики в нынешнем Цикле, – продолжил мысль командира я. – Да, интерес я буду представлять для очень многих разумных, но вряд ли захочу как-то удовлетворять этот интерес. Давайте, Дэвид, наметим первые шаги реализации плана работ. Нам надо будет, во-первых, осмотреть десятки саркофагов и, во-вторых, обязательно найти корабль. А также - дать возможность археологам прекратить буравить поверхность планеты в любых мыслимых местах. Раскопки должны теперь носить прицельный, точечный характер. Сразу скажу, что это обсуждение – предварительное. Я предполагал пообщаться с матриархом азари, а потом – и с турианцем. Потому мы обязательно продолжим обсуждение и уточнение плана предстоящих работ несколько позже. Сейчас наметим только общие рамки, границы и черты.

Больше часа продолжался разговор командира корабля со мной. Андерсон убедился в том, что я строго придерживаюсь заявленных пределов и действительно, обсуждение плана будет продолжено в самое ближайшее время.

- Информацию я скопировал себе, Дэвид. – я, остановившись у двери каюты, обернулся к сидевшему за рабочим столом Андерсону. – Спасибо. Наверное, я ограничусь визитом к матриарху азари. С турианцем, точнее – с двумя турианцами - я встречусь и поговорю позднее, – с этими словами я открыл дверь и вышел из каюты командира корабля, прикрывая за собой створку.

Чаквас видела на экранах системы позиционирования новую отметку – живого протеанина и уже знала, что Явик больше часа провёл в каюте Дэвида. Они, несомненно, о многом поговорили. Сейчас отметка Явика быстро двигалась к салону, где теперь размещалась матриарх азари. Карин понимала: Явик стремится пообщаться с Бенезией, а вот встречаться и общаться с турианцами он пока не планирует. Найлус по-прежнему находился в своей каюте, а Сарен пребывал в медотсеке. Спал в своей «выгородке». Шепард тоже спал в своей выгородке в Медотсеке. Карин помнила о том, что Джон предупредил её о возможном визите протеанина в медотсек.

По меньшей мере, к такому визиту она, главный врач Медотсека, была готова. А вот готова ли Бенезия увидеть протеанина? В этом Карин сомневалась. Если протеане действительно существенно модифицировали азари, то встреча азари с протеанином могла окончиться очень плохо. Пятьдесят тысяч лет… хорошо, если сократятся хотя бы до пятидесяти секунд перед схваткой представителей двух рас. Одна из которых весьма существенно поработала над другой, внеся большие изменения и в тело и в судьбу представителей этой расы.

Ощущая раз за разом волны страха и ужаса, исходившие от встречавшихся по пути нормандовцев, я быстрым шагом продвигался к салону, где теперь размещалась матриарх азари. Я не сомневался, что нормандовцы трудно привыкают к его присутствию на корабле, но это – вполне рабочая ситуация, в ней нет ничего особенного. «Нормандия» - военный, боевой корабль, здесь нет хлюпиков и нытиков. Члены экипажа и команды фрегата знали, на что шли, когда подписывали контракт с военно-космическими силами Альянса Систем и принимали присягу военнослужащего ВКС. Гражданские члены экипажа и команды тоже не были обделены информацией о трудностях и сложностях, которых в армейском бытии всегда было предостаточно.

На секунду остановившись перед дверью салона, Я надавил сенсоры на замковой пластине ВИ. Полотно двери уехало в сторону. Переступив порог, я остановился, ожидая, пока дверь встанет на место, полностью перекрыв проём.

Сидевшая за столом и читавшая что-то с экрана инструментрона матриарх подняла голову, посмотрела на визитёра. С минуту мы смотрели друг на друга.

- Проходите и садитесь. – Бенезия развернула кресло ко мне, но вставать не стала. Зачем? Им обоим уже немало лет и играть в игры статусов нет никакой необходимости. Насколько она помнила, протеане тоже живут очень долго, больше тысячи лет. Так что…

Явик не производил впечатления молодого протеанина. В нём чувствовалась "настройка" старшего офицера и было очень маловероятно, что такого значимого уровня достиг молодой протеанин.

Гость расположился в кресле, не стремясь разглядывать сидевшую напротив азари в упор. Та также не старалась смотреть на него очень внимательно. Молчание затягивалось, но оно было необходимым: оба решали, как следует построить общение.

- Я покажу вам, Бенезия, многое из того, что запомнил. В том числе – то, как меня нашли и как я… оказался на борту фрегата, – сказал я. – Я возьму вас за руку. И вы увидите в своём сознании всё, что видел я, – я поднял свою руку. Бенезия спокойно и свободно протянула свою. Обхватив пальцами запястье, я чуть прикрыл все четыре глаза веками и матриарх, потрясённая проекцией высочайшей детализации и высочайшего качества, захлестнувшей её сознание, замерла. Не было никакого насилия, но она вдруг оказалась в центре событий, она могла посмотреть в любую сторону, она могла обернуться и везде, всюду увидеть детализированную картину. Не только увидеть, но и услышать. Причём звук… шёл со всех сторон. Несколько раз ей даже показалось, что она ощущает запахи и ароматы. Ничего подобного матриарх никогда в своей жизни не испытывала и сейчас была восхищена возможностью изведать нечто совершенно новое, то, что было абсолютно неизвестно никому из матриархов азари.

Я показал ей и то, что уже видел в своём сознании Шепард: отступление последнего протеанского отряда под ударами Жнецов и их пособников в подземное укрытие. Бенезия молчала, будучи не в силах произнести ни звука, настолько потрясла её увиденная картина противостояния. Да, она достаточно хорошо знала, что такое одиночный Жнец и на что он способен. А теперь - побывала, пусть и виртуально, на настоящей войне, где действовали несколько таких кораблей - Жнецов. С мощной многочисленной поддержкой со стороны тысяч одурманенных и трансформированных разумных. Наверное, то, что я показал ей это вот так, своими средствами, своими методами, а не стал пускаться в длительные, пусть, вероятно, и очень красочные устные рассказы, было лучше всего.

Когда я отпустил запястье матриарха, та несколько десятков секунд сидела абсолютно неподвижно. В её глазах стояли слёзы, она готова была заплакать.

Наконец она подняла руку, за которую недавно держал её я, поднесла её к лицу и всмотрелась.

- Как?… Как такое возможно? Это… Сколько прошло времени? – выдавила Бенезия свистящим шёпотом.

Я назвал цифру, отметив возросшее изумление собеседницы.

- Втиснуть такой объём информации за такое короткое время… - выдохнула матриарх, немного успокоившись.

- Обычная расовая технология, – спокойно и даже несколько размеренно проговорил я. – Ничего особенного.

- Для вас – да, - согласилась матриарх, - Но для нас…

- Вы ещё скажите – для потомков, – губы мои сложились в едкую усмешку.

- В какой-то мере – да, – ответила Бенезия.

- Не спорю и не собираюсь спорить. – я встал. – Дело в другом, Бенезия. Как вы уже знаете, Галактика в очередной раз стоит перед угрозой опустошения. Насколько мне известно, нет никаких свидетельств того, что когда-нибудь раньше, в прошлые Циклы, кто-либо из представителей высокоразвитых рас избегал уничтожения.

- В этот раз уничтожения избежали вы, протеане, – сказала Бенезия.

Явик кивнул:

- Да. И, значит, кое-что в стандартном, горьком сценарии Жатв изменилось. На мой взгляд – очень существенно. Если раньше мы, протеане, надеялись отсидеться в саркофагах под стазисом в анабиозе, то теперь… Теперь мы не можем себе это позволить, – я сделал трудную для себя паузу, затем уточнил. - Я не могу себе этого позволить. Да, да, Бенезия, я понимаю, это – пафос. Возможно, он чужд моменту, но если мы не объединимся… Мы - не выстоим. И - снова станем жертвами, несмотря на то, что на этот раз протеане сумели выжить. Я сумел выжить. И будет тогда новый пятидесятитысячелетний цикл.

- Более пятидесяти тысяч азарийских поколений, – подтвердила Бенезия.

- Да, но уже не азари и не протеан. Других, неведомых ныне рас, – сказал я. – А мы, все расы нынешнего Цикла, станем историей. О которой снова не будет ничего или - почти ничего - известно потомкам. Потому что вероятность того, что кто-то из нас где-то сумеет отсидеться – крайне мала. Хотя… не скрою, я помню о том, что многие разумные сегодня захотят прежде всего отсидеться в стороне. В безопасном месте.

- Наверное, они ещё не понимают, что тогда, когда придут Жнецы, безопасных мест в Галактике не будет. – матриарх заинтересованно посмотрела на меня. – Что вы предлагаете?

- Мы должны готовиться воевать. И начинать готовиться придётся сейчас. Вот прямо сейчас, здесь, на этой планете, уже увидевшей первый бой современного земного военного фрегата с древним Жнецом. А таких боёв впереди – будут тысячи, десятки тысяч. То, что этот бой, это столкновение видели многие иден-праймовцы, видели своими глазами, пусть и издали – это нам поможет. Должно помочь. – я прошагал из угла в угол салона, остановился, не поворачиваясь и не оборачиваясь к Бенезии, продолжил. – По меньшей мере, у нас есть планета, обитатели которой уже видели, что такое современный реальный бой с большим и сильным кораблём неизвестной расы.

- Слушая вас, Явик, я начинаю подозревать, что вы хотите объединить усилия, – матриарх не стала поднимать взгляд на меня, но я почувствовал её убеждённость, облечённую в мягкую словесную форму.

- А если мы не объединимся, то нас… все нынешние расы эти «креветки»… перебьют поодиночке, – ответил я. - Я не сомневаюсь, что Жнецы будут действовать рационально: сначала уничтожат сильнейшие расы. Думаю, мне не следует перечислять все их названия вам, так как ваша раса, Бенезия, тоже входит в их число. Затем, устранив «основные угрозы», займутся более слабыми и менее подготовленными к длительному противостоянию расами. И, даже если противодействие основных рас будет длительным, Жнецы всё равно будут давить. И будут додавливать, поскольку опыт, полученный ими при уничтожении Империи Протеан, никуда на самом деле не делся. Они интегрировали этот опыт с предшествующим опытом, усилились, улучшились. Всё стандартно.

- Но при этом - не менее больно, – сказала старшая Т'Сони.

- Да, но нам, разумным органикам, нельзя теперь будет обращать внимание на эту боль. Во всяком случае – большое внимание, - подчеркнул я. - Здесь – планета, отданная людям. Чуть ли не во владение, но Совет Цитадели, куда входят азари, саларианцы и турианцы, протянул к этой планете свои грязные руки. Протянул, потому что земные археологи откопали протеанский маяк. Тот самый маяк, в который мы, отступая, заложили предупреждение о грядущей Жатве. Заложили, уже понимая, что нашей Империи, нашим народам не суждено ни победить, ни просто выжить, – с горечью в голосе сказал протеанин. – И потому мы должны пойти «от противного». Использовать не самые сильные, а условно самые слабые расы. Ибо слабых всегда много, а сильных – всегда мало. Объединение слабых даёт усиление, а сильные… С сильными мы будем разбираться потом.

- Люди… они только кажутся слабыми, – матриарх погасила экран инструментрона.

- Вы правы. Мы… несколько столетий наблюдали за их развитием. Тогда они были ещё в каменном веке. Мы помогли людям избежать внимания со стороны Жнецов, – сказал я.

- Несколько притормозили их развитие? – с горькой улыбкой на устах спросила азари.

- В том числе – и это, – согласился я. – Я – воин и мне немногое известно об этом в деталях. Я могу описать только самую общую картину. И эта картина показывает, что именно люди могут сейчас, в новом Цикле, выступить мощным объединяющим фактором. Да, они могут восприниматься нынешними Старыми расами, как слабая раса. И это… даёт надежду. Надежду на то, что нам удастся и противостоять успешно Жнецам и может быть, попытаться, а точнее – постараться одержать над этими полумашинами победу. Прервать этот Цикл, сделать его последним.

- Война ещё не началась, а вы уже планируете Победу? – скептически проговорила Бенезия. – Не слишком ли вы торопитесь, Явик?

- Нет, не слишком, – возразил я. - Я показал вам, как сидел рядом с Шепардом на своём саркофаге, в котором провёл пятьдесят тысяч лет. Я – воин и он – воин. Она может со мной общаться без слов. Единственная из всех людей, кого я успел хоть как-то узнать с тех пор, как очнулся. Возможно, будут и другие такие же люди, но сейчас Шепард – важен критически. Таких, как она, в любой расе не может быть очень много. А присутствие таких людей, как Шепард, в расе землян, в расе людей – признак, что мы ещё можем не только надеяться на победу над Жнецами, мы реально можем их победить.

- Почему вы говорите, что это женщина?

- Потому что это Джейн из мира где прошла Жатва и они активировали Горн.

- Горн?

- Устройство из глубин тысячелетий Жатв, мы так и не смогли его полноценно использовать. А они построили и активировали, договорившись со Жнецами. И она просит называть себя Джоном, по крайней мере при посторонних.

- Ясно.

- Скажите, Явик… вы серьёзно? Рассчитываете на победу? Я вот сижу тут, думаю над тем, как просто выжить, посопротивлявшись достаточно долго, а вы… - голос матриарха немного вибрировал, выдавая её волнение и неуверенность.

- А я рассчитываю победить, Бенезия. Иначе я – не воин, не офицер, не командир, – ответил я, ничуть не раздражаясь в ответ на очевидное непонимание, проявленное матриархом азари. – Я ведь пришёл в этот мир не тысячу лет назад, а пятьдесят тысяч лет назад. Точная цифра лет сейчас не важна. И если я не победил Жнецов тогда, то я не собираюсь давать им возможность выжить сейчас, в новом Цикле, который должен стать для них последним! – я только усилил громкость голоса, оставшись во всём остальном внешне почти спокойным. – Мы воевали со Жнецами сотни лет. И я теперь понимаю, что для них срок противостояния – не критичен. Они могут воевать с нами, разумными органиками, тысячелетия. Будут сменяться поколения разумных, но война будет продолжаться. Далеко не все расы, стоявшие «под рукой» протеан, были долгожителями. Далеко не все! – я рубанул ладонью воздух, сбрасывая нервное напряжение этим жестом. – И сейчас я также вижу многие расы, которые долгожительством похвастаться не могут. Можно долго рассуждать, можно долго говорить, но я вижу только три варианта развития событий. Первый - всем разумным обитателям галактики погибнуть под ударами Жнецов. Второй - всем им воевать бесконечно долго со Жнецами и их приспешниками и пособниками. Третий - всем им победить Жнецов и остаться в живых, получить возможность жить в мире без угрозы следующей Жатвы. Четвёртого, пятого и шестого варианта или выхода, как угодно – нет в принципе. – Явик выделил этот вывод голосом, постаравшись стрекотать поменьше. - Мы можем идти к любому из этих трёх вариантов самыми разными путями. Но этих вариантов – только три. Первый вариант был практически реализован несчётное количество раз за миллионы лет. Второй вариант был реализован, в частности, нами, протеанами, может быть – кем-то и до нас. Третий вариант не был ещё реализован никогда за всю историю Жатв. Я убеждён и уверен, что, наконец, пришло время, когда этот вариант будет реализован, Бенезия. В противном случае всё, что будет иметь место в галактике за пределами этого третьего варианта, будет, в очень лучшем случае, фундаментом реализации одного из двух первых вариантов.

- Хорошо, – матриарх азари согласно кивнула. – Я понимаю и текст, и подтекст, разделяю в какой-то мере вашу, Явик, убеждённость в ограниченности числа возможных к реализации вариантов, но…

- Поговорим об азари, Бенезия. – я вернулся к креслу, которое покинул незадолго перед этим, сел и протянул руку. – Я не буду много говорить вслух, просто покажу вам то, что вы и сами должны знать. История азари, – я сцепил пальцы своей руки на запястье матриарха. Сознание Бенезии захлестнула яркая детализированная картина. За несколько минут я показал ей столько картин и роликов из древней, новой и новейшей истории азари, сколько она, матриарх азари, не видела за всю свою достаточно долгую жизнь.

В этот раз старшая Т'Сони вынырнула из оцепенения достаточно быстро, показав мне, что она вполне способна адаптироваться к подобным нагрузкам.

- Да, мы, протеане, действительно вмешались в эволюцию азари, – подтвердил я своим становящимся для матриарха привычным чуть стрекочущим голосом. – Серьёзно, глубоко вмешались. Мы также сумели затормозить развитие расы азари. Поэтому азари и выжили тогда, когда в галактику пришли Жнецы и нам, протеанам, пришлось противостоять полумашинам. На вас, азари, Жнецы не обратили внимания, не направили на ваши планеты свои гигантские корабли. Не стали выжигать миры, населённые в те времена представителями вашей расы. Машины руководствуются достаточно узкой, можно сказать, что однозначной логикой. Потому ожидать от них распыления сил по недостаточно важным целям тогда нам, протеанам ожидать не приходилось. Насколько я понял, учёные-протеане планировали развитие расы азари на десятки тысяч лет вперёд. То, что я знаю об азари сейчас, говорит со всей определённостью даже такому неспециалисту, как я: эти прогнозы и расчёты оправдались, но реализованы они далеко не в полной мере.

- И что мне теперь со всем этим знанием делать? – спросила Бенезия, обдумывая увиденное и почувствованное.

- Действовать, – стрекотнул я, но теперь в моем стрёкоте не было недовольства или раздражения. - Для начала – помочь нормандовцам. Да, да, Бенезия, именно помочь. Знаниями, опытом, пониманием, свойственными вашему возрасту и рангу. Помочь организовать работу на несколько иных принципах и правилах. Помочь не только нормандовцам, но и иден-праймовцам. Да, я знаю, что на Иден-Прайм немало протеанских артефактов. И далеко не все артефакты известны нынешним обитателям планеты. Не все артефакты, к счастью, а может быть, к сожалению, известны Совету Цитадели. Мы должны задать темп, задать план развитию Иден-Прайма, уже не довоенного, а предвоенного Иден-Прайма, чтобы его жители смогли подготовиться к противостоянию со Жнецами. Это – одна из центральных сельскохозяйственных колоний землян и её потеря, её гибель даст возможность захлестнуть на шее у людей удавку, которую очень трудно будет снять – удавку голода. Можно обладать сотнями стволов оружия, тысячами транспортёров, десятками тысяч истребителей, но если всем этим смертоносным богатством станет раз за разом управлять голодный разумный органик – победы – не будет. А нам нужна одна только победа. Полная. Над Жнецами. – я рубанул воздух ладонью и совершенно не постеснялся этого жеста. Бенезия поняла, что я от своей идеи победы над Жнецами не отступлю.

- Хорошо, я согласна, что людям надо помочь, – сказала матриарх. - Но как быть с Советом Цитадели? Они ведь от своей идеи заполучить Маяк – не отступят, не откажутся. И то, что мы Спектра Крайка вроде бы перевербовали, это ведь не решение проблемы. Во всяком случае – не окончательное решение проблемы, – уточнила Бенезия. - Пришлют, к примеру, на Иден-Прайм второго Спектра, третьего… И завертится карусель, выгодная Совету, а не нам. Дойдёт до стрельбы…

- А у нас, Бенезия, тут, на Иден-Прайм уже, если вы и не заметили, и так два Спектра, – возразил я. - И земляне, насколько я понял, вполне готовы воевать. Уже тогда, когда они были в каменном веке, они практически беспрерывно воевали. Между собой, конечно, – уточнил спокойным тоном я. - Но уже тогда они отточили искусство войны до весьма показательных высот. Дрались-то они исключительно холодным оружием. До огнестрельного, слава Высшим Силам, тогда дело ещё не дошло. А сейчас… Насколько я понял, это – весьма воинственная и искусная в военном деле раса. Так что земляне будут воевать и где-то, думаю, даже получше, чем те же турианцы, которых тут все, как я понял, мнят большими специалистами в военном деле.

- Может быть, что и мнят. Только это мнение на поверку оказывается неправильным, – сказала Бенезия.

- Как и любое мнение – индивидуальное или коллективное - в тот или иной момент времени, Бенезия, – уточнил я. - Я предполагаю, что в самое ближайшее время у нас будет три задачи. Первая – это установление нормальных отношений с местными жителями того района, где и произошло боестолкновение со Жнецом. Переводить «креветку» или фрегат в любой другой район – дело долгое и затратное, - я не стал озвучивать дополнительные варианты. - Да и не нужное. Потому придётся остановиться на этом районе. Вторая задача – организация правильных раскопок на местах нахождения любых протеанских артефактов. И третья – подготовка к войне со Жнецами.

- Могу принять за основу, Явик, – сказала матриарх.

- Тогда – давайте присядем за стол и обсудим все три направления будущей работы более предметно, – усмехнулся одними губами я. Я был серьезен и немного грустен от происходящего и окружающих меня примитивов. – Нам – мне и вам - надо помочь людям. Если уж они сумели помочь нам обоим, а точнее – нам троим - ведь о Сарене тоже не следует забывать, так… фундаментально.

- Согласна, – матриарх по праву хозяйки салона первая уселась за столик, пододвигая к себе ноутбук. – Итак?

Разговор мой и азари получился долгий и занял больше четырёх часов. С моего согласия матриарх несколько раз приготовила «перекусы» из пайков – идти в импровизированную фрегатскую столовую и пугать нормандовцев своим «тандемом» собеседникам не хотелось.

- Остаётся решить только один вопрос, Явик, – матриарх отодвинула в сторону инструментрон. – Кто из нас будет говорить с Андерсоном?

- Будет справедливо, Бенезия, если мы это сделаем вдвоём. Каперанг Андерсон – знающий специалист и опытный офицер, – ответил я. – Скорее всего, именно ему предстоит вести переговоры с местными властями самых разных уровней. Если мы не переговорим с ним, наша работа вне корабля может очень существенно осложниться.

- Когда будем говорить с Андерсоном? – спросила матриарх.

- Я лично готов говорить с ним хоть сейчас. Потому что если мы затянем время начала разговора, Шепард может начать действовать самостоятельно. Если уж мы все вместе попали под угрозу Вторжения Жнецов, значит, нам всем вместе надо и сопротивляться. Поодиночке Жнецы нас быстро победят.

- Надеюсь, Явик, что это – не последний наш разговор. Только необходимость как можно быстрее обсудить с Андерсоном несколько десятков важных проблем удерживает меня от того, чтобы задать вам, протеанину, сотни вопросов и со всем вниманием выслушать ответы, – одними губами усмехнулась матриарх, поднимаясь со своего кресла. – Если так, то – идёмте к Андерсону. Время – не ждёт.

- Так же говорят и люди. Сам слышал. – сказал я, поднимаясь со своего кресла и выходя следом за Бенезией из салона.