Читать онлайн
"На пыльных тропинках"

На пыльных тропинках далеких планет… (беседы попаданцев под водочку при ясной луне)

Двенадцать часов до смерти

…………

- …И никаких ограничений? – с улыбочкой переспросил майор Быков.

- Только обусловленные физикой мира! – заверил сияющий сгусток.

Майор Быков задумался. Неоднозначное предложение, да. И высказанное каким-то левым сияющим шаром в разгар дружеской попойки. «Белочка»? Хм. Майора российской, мать ее, армии, «белочкой» не взять!

Все же вариант с алкогольной горячкой сбрасывать со счетов не стоило, пили-то не первый день, открытие сезона дело такое, протяженное… Майор покосился на капитана. Если он видит то же самое – точно не глюк. Глюки у всех разные, ибо рождаются из ума, а умы, того… уникальные. В их охотничьей компании даже слишком уникальные, на взгляд майора.

Капитан смотрел на сгусток энергии осмысленно и нехорошо, впрочем, пьяным он на всех так смотрел, тяжелый у товарища характер и жизнь семейная не сложилась… Значит, все же не глюк.

- Угу, - переключился на сияющий шар майор. – Значит, в другой мир… Даром?

- Абсолютно!

- А ты, собственно, кто такой?

- Высший разум мы, - скромно признался сгусток.

Если он надеялся этим сразить майора, то сильно пролетел. Не на такого попал, а на майора российской, мать ее, армии!

- Угу, - хладнокровно сказал майор Быков и отставил стакан с водкой. – Ну да. Ага. Высший. А что такой тупой?

- А это потому, что оценка зависит от инструментария оценщика, - невинно разъяснил сгусток и засиял ну просто лучезарно.

Скрытой иронии майор, естественно, не уловил. Да он и открытую, если честно, не того… не сильно, хотя в их компании ирония процветала. И не потому что тупой, вот еще, а просто оно не надо никаким боком! Хладная сталь иронии не разумеет! А горячая тем более. Майор был поклонником и той, и другой.

- Значит, давай повторимся, чтоб, значит, на берегу все решить и без непоняток! – решительно сказал он и испытующе глянул на сгустка.

Сгусток вроде не возражал. Ну, высший разум, что с него взять.

- Значит, вы, высший разум, предлагаете нашей группе переместиться в землеподобный мир и берете на себя её экипировку и матобеспечение в пределах физических законов данного мира? – подозрительно спросил он. – В смысле, антигравитационного двигателя не дадите, а термоядерную ракету почему бы и нет? Я правильно понял?

- Ага! – с идиотской радостью просиял сгусток.

- А если мы откажемся…

- … перебросим все равно со стандартным набором выживания! – охотно подхватил высший разум.

- А в рожу? – мрачно включился в увлекательный диалог сидящий рядом капитан. – Перебросят они! Козлы. У меня, может, тут семья и двое маленьких дочек, их в школу водить надо, а не перебрасывать!

- Нельзя в рожу! – испуганно предупредил сгусток и спал с диаметра. – Я высший разум! Рожи нет, а могущество безграничное! Дезинтегрирую случайно и буду очень сожалеть! Вот так.

И пачка сигарет перед майором с писком исчезла из реальности. Как и клубы дыма, которыми майор собирался унизить переговорщика. Как и насмешливое настроение майора.

- Эп! – сказал капитан и заткнулся.

Сгусток пару раз дернулся, видимо, меняя конфигурацию для дальнейшего разговора, и значительно прибавил в диаметре. Майору даже показалось – угрожающе прибавил. Этак с нехорошим намеком. И майор, и капитан намек уловили. И лейтенант у стеночки, кажется, тоже намек уловил сполна, потому что сбледнул и отодвинулся. Ну а друзья-охотнички, они же рядовые в табели рангов майора - э, что с них взять, салабоны, службы не нюхали! – они давно вповалку по палаткам, не выдержали алкогольного отравления. Так что рассчитывать стоило на себя, на друга-капитана да на пришлого лейтенанта, сволочь непьющую…

- Давай еще раз, чтоб без непоняток, - выдавил из себя майор, внезапно осознавший, что дематериализация – не пустое сотрясение воздуха и не фантастика, а явление, очень даже применимое к нему лично.

- Давай! – нагло согласился шар. – Вы, собственно, чего дергаетесь, ушлепки? Вы же вовсе не военные, а сборище неудачников по жизни! Ты, Игореша, давно уже не майор, выгнали тебя из армии за пьянки! Бывший майор, начальник склада, вовсе не спецназ, как друзьям тут заливаешь! И из капитана твоего такой же офицер, как из осла скаковая лошадь! Стройбат! А туда же, спецназ! С женой из-за пьянок в разводе, и к детям его не подпускают, чтоб выхлопом не отравились! А твои друзья-охотнички знаешь кто? Сказать? Вы даже не сраные страйкболисты, вы реальные бухарики! Сматываетесь от жизни на болото, жрете тут водяру и страдаете всякой философской херней! Платоны поддатые! Вы по утке последний раз в позапрошлом году попали, и то случайно!

- Не случайно! – угрюмо возразил майор Быков.

- Да не похрен ли? – отрезал шар. – Вот такие, как вы, мир и просрали! Двенадцать часов вам до смерти осталось, ясно? Так что давайте договариваться по-хорошему, пока мы добрые!

- Не понял, вот сейчас не понял! – вдруг выпал из алкогольной прострации капитан. – Кто просрал?! Да мы… на страже Родины!..

Шар как-то не по-хорошему полыхнул, и капитан резко заткнулся.

- Понял, вот теперь понял! – примиряюще поднял ладони майор. – Мы вообще договороспособные ребята, когда не с похмелья… Тогда полный набор боевого оружия нам по стандартам диверсионных групп спецназа ГРУ! Сможете?

- Пфе! – отозвался шар.

Майор с облегчением осушил стакан, ощутил, как в голову ударило приятное тепло, толкнул капитана, и переговоры покатились гладко, без затруднений. Броневик – да пожалуйста! Армейские сухие пайки на полгода – без проблем! Каждому? Да само собой! Топливозаправщик на базе вездехода – помилуйте, какая мелочь! Патроны, гранаты, мины? Естественно, как же без них! И настоящие военные документы с подтверждением офицерских званий? А это еще нахрена?! Но пустяк вопрос, если хотите… Карты мира – да любые на выбор, хоть съемка с орбиты, хоть топографические, хоть детские раскраски с пометкой «здесь водятся драконы»!..

- Ну а вам-то самим это нахрена? – спросил под конец майор Быков.

- Так следующую планету надо заселять, - бесхитростно сообщил шар. – Мы паразитируем на отходах вашей жизнедеятельности.

«Так и знал! – мрачно подумал майор. – Глисты».

- Сам ты глист! – обиделся высший разум на чужую мысль. – Я вам шанс чего-то в жизни добиться предоставляю, а ты обзываешься!

- Шанс? – не понял майор.

- Небольшой! – отрезал шар. – Точнее – мизерный! Потому что у вас, алкашей, прогнозируемое время существования – не более двенадцати часов! Не более! Только опохмелиться успеете, и то не все!

- А потом?

- А потом включитесь в процесс круговорота веществ в природе, - хладнокровно сообщил шар. – В виде удобрений. Готовы? Полетели, а то мне еще сорок групп закидывать…

В следующее мгновение, получив мощнейшего ментального пинка, вся военная компания отправилась в новый мир вместе с оружием, цинками с патронами и топливозаправщиком на гусеничном ходу…

Краткая справка из дела сияющего шара:

Майор – здравомыслие, житейский опыт и легкое отношение к жизни. Сторонник российской, мать ее, армии, ибо она хреновая, но все остальное еще хреновее. Игорь Быков. Майор – читатель, не писатель. Но зато читатель настоящий, чувствуется советская школа.

Капитан – застарелая язва, и взгляд на жизнь соответственный. Характер – нордический, тяжелый. Брюзгливый, мрачный, с похмелья синий, но мастер-рукодел, профессиональный водитель и вообще профессионал. Михайлыч. Да, и он как раз писатель, но не признается, ибо успешен на уровне ниже порога погрешности измерений. Пишет редко, только в дурном настроении и только постапы.

Лейтенант – засланный казачок. Непьющий, молчаливый, весь в секретах и очень умный, падла.

Котик – вообще-то учитель труда, но по пьяни – охрененный поэт. И философ, но в компании все такие. Еще не дурак подраться, хотя не умеет.

Вася-Окурок – инженер по охране труда, то есть бездельник по жизни. Активный участник всех форумов по выживанию и везде забанен, ибо зануда. На самом деле не Вася, а Влад, но не прижилось. Писать пробовал – не читают, суки.

Вася-Окорочок – мастер по системам пожарной сигнализации, но работу терпеть не может. И он как раз – Вася, то есть Василий. В душе – герой, но очень глубоко, снаружи не видно. Непоследовательный сторонник всяких завиральных идей от панславизма до выживальчества. «Властелина кольца» знает наизусть, писать пробовал, но мысли разбегаются, в сюжет собрать ни разу не получилось.

Утро нового во всех смыслах дня началось очень хорошо. Майор нашел себя лежащим на откидной кровати в «штабном» кунге и порадовался, потому что раньше бывало всякое. Бывало, что просыпался у костра со стаканом в обнимку, вся рожа покусана комарьем и штаны прожжены в трех местах… всякое бывало, в общем. А в кровати – это верх комфорта.

Капитан, он же Михайлыч, обнаружился в том же кунге, на такой же кровати, только в зеркальном отображении, майор даже подивился, насколько точно этим термином описываются их взаимоотношения. Зеркальный брат! Ни один автор не додумался, а у майора таких перлов, сиречь жемчужин творчества, каждый день завались!

Какая-то неприятная мысль все же под черепушкой завелась, и майор с подозрением осмотрел кунг – что не так? Но все было так. Кунг – собственно, не кунг, а салон микроавтобуса без большинства сидений - выглядел привычно. Михайлыч после неудачного опыта на ниве перевозки пассажиров бизнес ликвидировал, то есть пропил, перешел на подножный корм, сиречь на офицерскую пенсию, но один микроавтобус получше качеством оставил себе, снял сиденья, добавил кровати, столик, холодильник и телевизор, по углам накидал рыболовно-охотничьего барахла, стал кататься на нем по рыбалкам в компании с майором, и с тех пор вот уже пять лет ничего в нем не менялось. Тогда – что?

Вопрос требовал прояснения, ибо майор как настоящий офицер российской, мать ее, армии непоняток не любил и побаивался. Так что он с кряхтеньем сполз с кровати, облачился в охотничью маскировочную робу, мельком подивился, что ни одна кровососущая сволочь его еще не грызанула, потянулся, откатил дверь, выпрыгнул тяжело и солидно, огляделся… и задумался на очень долгое время. Потом подошел к палатке Васьков, слегка попинал выступающую часть, удовлетворенно услышал невнятное мычание и безмятежно спросил:

- Мужики, вы болото не брали?

«Мужики» в лице Васи-выживальщика выползло из палатки и подслеповато заморгало на утреннее солнышко.

- Ах, не брали, - ласково протянул майор. – Ну, тогда мы в другом мире.

- Чего?

- Глаза протри! – рявкнул майор. – Болото где?!

Вася подскочил. Огляделся. Обнаружил, что палатка стоит не на травяном взгорке возле Утиного болота, а среди каких-то левых холмов, диким взглядом уставился на «штабной кунг», торчащий на вершине ближайшего холмика, вернее, некой пологой припухлости на теле земли… Земли ли?! Перебросил ошалелый взор на утреннее небо, нашел там два – два, Карл! – серпика лун…

И начался дурдом.

Из своей «однушки» выполз Котик, побрел «оправиться» к болоту, оного не обнаружил, совершил титаническое мыслительное усилие, заорал, вдвоем с Васей вытащил на белый свет второго Васю, урожденного Влада… а майор вынес из кунга рыбацкое кресло, уселся в него с банкой пива в руке и наслаждался бесплатным концертом по заявкам.

- Какая сука перебросила меня без предупреждения? – орал и бегал по полянке меж холмов Вася-выживальщик. – Я об этом всю жизнь мечтал, я готовился, но нельзя же вот так! У меня весь экстрим-набор дома остался! Там же тетива! Как выжить без тетивы для арбалета, я спрашиваю?!

- Ружье взять? – предположил майор со стороны.

Вася дико поглядел на него, нырнул в палатку, выкатился со стволом в обнимку и яростно потряс им над головой:

- Мелкашка! Мелкашка, майор! С ней только воробьев стрелять!

- В воробья не попадешь, он маленький, - рассудительно заметил майор и призадумался.

Что-то крутилось в голове насчет оружия. Вроде бы они этот вопрос с кем-то обсуждали, и этот кто-то со всеми заказами соглашался…

- А расскажите мне, чего я пропустил, - предложил Вася-Влад и достал любимый блокнот, в котором обычно считал свои шансы в игре на бирже, и считал точно наоборот, потому что всегда проигрывал.

- А рассказывать почти что и нечего, - сказал майор и с удовольствием отхлебнул пива. – Когда вы расползлись по палаткам, явился какой-то ушлепок, назвался высшим разумом и перекинул нас всех в другой мир. Всё.

- А в рожу ему? – предложил Котик. – Явится еще раз – получит.

- Дезинтегрирует, - предупредил майор.

- Да ну? А в рожу?

- Вокруг посмотри, - предложил майор и с сожалением допил пиво. Сиделось хорошо, вставать и лезть в кунг за следующей банкой не хотелось.

Котик оглядел чужой мир, отметил две луны на утреннем небе и проникся.

- М-да, - согласился он. – Такому в рожу не настучишь. А жаль. Я бы с удовольствием дал!

- Прошлый раз ты и получил, - занудно отметил Вася-Влад. – И в позапрошлый с фингалом ходил. Ты вообще драться не умеешь.

- Можно подумать, ты умеешь!

- А мне и не надо…

- Ша! – сказал майор. – Майор думать будет.

В наступившей тишине он встал, прошелся туда-сюда… заглянул в кунг и сказал:

- Михайлыч! Ты ничего добавить не желаешь?

Мрачный с похмелья капитан выбрался наружу, огляделся и буркнул:

- Машины где?

- Какие машины? – тут же заинтересовался Вася-выживальщик, у которого на собственное средство передвижения всегда чуть-чуть не хватало.

- Мы броневик заказывали, - хмуро сказал капитан. – И топливозаправщик. И по мелочи еще машин на десять должно было набраться. Где они?

Котик грустно вздохнул:

- Просрали, как всегда, да?

Майор опустил голову. Посмотрел на следы от мощных колес, на которых стоял всеми двумя ногами…

- Ну вы и следопыты! – снисходительно сказал майор. – Чингачгуки.

И пошел по следам вокруг холма.

Это было грозное зрелище. За холмом на обширной поляне безукоризненно ровной окружностью выстроились два десятка бронированных машин, зенитный пулемет настороженно уставился в небо, огневой модуль «Гепарда» скалился на холмы спаркой из тридцатимиллиметровой пушки и пулемета на 7,62.

- И это все нам?! – неверяще ахнул Вася-выживальщик. – Похоже, тетива мне не понадобится…

- Не угоним, - занудно отметил Вася-Влад. – Двадцать одна штука. А нас пятеро.

- Шестеро, -задумчиво поправил майор.

Из-за топливозаправщика появился лейтенант, вытирая на ходу замасленные руки тряпкой.

- Вы бы загнали своего бусика внутрь периметра? - предложил он. – Я технику на просматриваемое место перегнал и в вагенбург выстроил, пока вы спали. На всякий случай. И вам бы не помешало.

- Зачем? – желчно спросил капитан.

- Высший разум, - напомнил лейтенант рассеянно, уставившись куда-то вдаль за спину капитана. – Он же нам двенадцать часов отвел, если я правильно помню…

- Так, а вот с этого места поподробнее! – изменившимся голосом сказал Вася-Влад.

- Ах да, - хмыкнул майор. – А я забыл. Нам, мужики, всего двенадцать часов на жизнь отвели, и они уже истекли.

- В смысле?!

- Убрал блокнот! – рявкнул майор. – И все бегом обратно! И чтоб через пять минут заняли оборону, если жить хотите!

Как ни странно, жить захотели все. Со страшным топотом побежали к лагерю, покидали как попало в кунг вещи, в лихорадочном темпе свернули палатки, запрыгнули внутрь автобуса, Михайлыч завел технику с полпинка и рванул, в стиле Шумахера на двух колесах обогнул холм, влетел внутрь периметра под защиту брони…

- Разбирайте! – закричал лейтенант и начал выбрасывать из грузовика автоматы, разгрузки, каски и броники…

Несколько минут протянулись в напряженном ожидании.

- Ползет! – в панике выдохнул Вася-выживальщик и вжался за армированное колесо броневика, только дуло автомата мелко подрагивало снаружи. – Оно ползет! Мужики, кто подскажет, как тут прицел выставляется, я забыл!

- Бей в упор, не ошибешься! – процедил майор и приподнялся из-за бронированного капота.

- Йоп! – тихо сказал стоящий рядом капитан.

«Оно» действительно ползло. И оно было огромным!

Вразнобой клацнули затворы.

-=-=-=-

Автоматы загрохотали оглушительно, только гильзы полетели в разные стороны.

- Ползет! – выкрикнул Вася-выживальщик. – А-а-а!

И затрясся вместе с автоматом в длинной очереди. Лихорадочно сменил рожок, вдарил от бедра…

- Майор, оно все равно ползет!

«Оно» надвигалось не очень быстро, но неумолимо, и вроде бы ничего характерного не совершало, но всем было понятно – хочет сожрать. Майор добил рожок, бросил быстрый взгляд по сторонам. Похоже, мужики держались на одних волевых, еще чуть-чуть, и…

- А-а-а! – заорал Котик, отбросил автомат, сжал в руке нож разведчика и весь раскорячился в угрожающей стойке. – Ну, иди сюды, падла! Порежу!!!

Майор торопливо крутнулся в поисках гранат…

И тут четко сработал лейтенант. Вышел из-за броневика, расставил пошире ноги, скинул с «Дракона» заглушку и точно влепил ракетой в бочину непонятному существу, только ошметки полетели в разные стороны. И – тишина…

К огромной туше подходили опасливо и на трясущихся ногах. Два метра в холке! Или как там называется высшая точка животного? А в длину – все четыре! Нет, пять!

Майор выдохнул, подождал, когда сердце перестанет бешено стучать в груди, и потянул из кармана сигареты. Посмотрел на руки – пальцы мелко дрожали.

- Ну, мужики, а охота здесь знатная! – задумчиво сказал он. – Не промахнешься.

И всех почему-то пробило на истерический смех.

- Как мы это съедим в шесть рыл? – шлепал по коленям и приседал от веселья Вася-Влад, он же Окурок за манеру экономить сигареты. – Как?! В нем же тонны три! Это на каждого сколько?!

- Пять центнеров, - буркнул капитан. – Ты первый ешь, мы посмотрим. Нам все равно останется.

И все снова закатились дурным смехом. Кроме лейтенанта. Офицер осторожно присел рядом с тушей и что-то рассматривал, аккуратно отодвигая бахрому густой шерсти внизу прутиком.

- Странное создание, - сказал Котик и потыкал тушу кончиком ножа. – В роговом панцире. Вроде как черепаха. Только ног не видно, головы тоже. И между пластин шерсть. Интересно, какие у него размером блохи?

Все снова заржали, но уже как-то по-доброму. Начало отпускать, с облегчением отметил майор.

Лейтенант поднялся, поправил разгрузку.

- Блох нет, - спокойно сообщил он. – Есть множественные рты по низу. Что-то вроде роевого животного, первый раз с таким сталкиваюсь.

- С зубами? – уточнил майор на всякий случай.

- И еще с какими. Палец лучше не совать. Палочку перекусили влегкую. И оно еще живое.

Бойцы брызнули от туши в разные стороны…

После азартных обсуждений остатки роевика решили добить гранатами. Заодно и потренироваться - все вдруг осознали, что в этом мире им придется не по уточкам из мелкашки палить. И даже если по уточкам – они могут оказаться очень неприятного размера.

Пока нашли гранаты и запалы к ним, пока лейтенант показал, как с ними обращаться, пока отметались по разу, подошло время обеда.

- Доставай водку! – решительно рубанул ладонью майор. – Заслужили! Молодцы!

- Если она есть, - желчно добавил капитан. – Хрен его знает, что мы там назаказывали. Пайки на полгода каждому помню, а насчет водки…

Майор молча подошел к ближайшему грузовику-блиндеру, распахнул дверь… ящики со стеклянной тарой громоздились под самый верх.

- Чтобы русские забыли водку? – удовлетворенно сказал он. – Да никогда в жизни! И шашлык надо сообразить. Заодно узнаем, съедобна местная фауна или нет.

Роевик оказался изумительным на вкус. Впрочем, под такое количество водки и сухпай сойдет за деликатес.

Над мангалом еле заметно дрожал сухой жар. Мелодично звякало стекло. Мирно журчали неспешные разговоры. На майора после второго стакана, как обычно, снизошли умиротворение и любовь ко всему миру. Он прилег бочком на сухую траву, удобно пристроил отвисающее брюхо и лениво следил за разговорами. Хорошо-то как… и мухи не кусают.

Мимо прошел лейтенант с какой-то треногой и солидным ящичком на ремне.

- Что не с нами? – благожелательно окликнул его Вася-Влад. – Присаживайся!

На Васю удивленно покосились. Не то чтобы он считался прижимистым, но щедрости по части водки за ним ранее точно не замечалось. Видимо, так ошеломительно подействовал вид двух грузовиков, груженых исключительно спиртным.

А майор, наоборот, с любопытством наблюдал за лейтенантом. Понятно было, что от выпивки он откажется, но тут важна была форма отказа. Как именно откажется – о многом может поведать…

- Я не пью и уже пообедал, - вежливо, но достаточно прохладно отозвался лейтенант.

- А тренога зачем? – удивился Котик.

- Сорокакратный бинокль нормально работает только с опоры, - сказал лейтенант и ушел на холм.

- Офицер! – уважительно отметил Котик. – Сечет в службе. Пост наблюдения – первое дело в незнакомом месте!

Тут же закрутилось беззлобное обсуждение, что именно является первоочередным делом в новом месте. Как ни странно, скоро все сошлись во мнении, что первым делом надо искать воду, а то помыться толком нечем, осталась одна пятилитровка на всех.

- Вот лейтенант сейчас посмотрит окрестности, доложится, там и двинемся, - рассудительно сказал Вася-Влад. – А пока – за новый мир!

Выпили за новый мир. И единодушно, не сговариваясь, пришли к выводу, что лейтенант – не их поля ягода.

- Как он вообще у нас оказался? - полюбопытствовал майор.

Память у него вообще-то была цепкая, но то на важные вещи. А выпивки – они все одинаковые, что их запоминать?

- Спичек подошел попросить, - желчно сказал капитан. – Поехал на рыбалку, а без спичек! А тут этот шар.

- Как думаешь, кто он?

Не пьет, - буркнул капитан. – Значит, или к нам заслан, или от нас. Других вариантов нет.

- Вот и я к тому же выводу пришел, - согласился майор. – Но стучать Конторе отсюда ему будет далековато.

Посмеялись. Выпили за Контору – нужная на самом деле организация, вместе с армией Родину защищает!

Спустился с холма лейтенант, на ходу сообщил, что на западе просматриваются узкие заросли, с высокой долей вероятности пойменный лес, но к костру присаживаться не стал, сразу понял, что лишний в компании, и ушел к броневику.

- Река! – мечтательно сказал Вася-выживальщик. – Если это незаселенный мир, представляете, сколько там рыбы? И какая она размером? А у меня в экстрим-наборе такие снасти дома остались! Помните, как я на них на Яманских протоках двухкилограммовых карасей таскал?! И хоть бы один крючок разогнулся!

Посмеялись. Яманские протоки все помнили очень хорошо, еще лучше помнили, каких именно карасей таскал там Вася. Выпили за карасей. Потом –за предстоящую рыбалку на новой реке.

С легким гудением развернулся на броневике огневой модуль, уставился пушкой куда-то наружу.

- Вот беспокойный характер! – посочувствовал лейтенанту Котик. – Нет чтобы присесть, накатить грамм пятьдесят для начала, байку какую рассказать – все ходит, весь в заботах, напряженный! Вообще не умеет человек расслабляться! Вот мы – умеем!

- А мы и не напрягаемся! – напомнил Вася-Влад.

Посмеялись. Выпили за дружбу. А тут и сумерки подступили, легкие, теплые, какие-то удивительно мирные и уютные.

- Вот и первый день пролетел в новом мире! – мечтательно заметил Котик. – Вечер осенний был душен и ал…

Котика крайне вежливо, но перебили – задрал со своими стихами к месту и не к месту. Котик ухмыльнулся и предложил выпить за стихи. Выпили с удовольствием – стихи у Котика иногда выходили просто изумительными. Потом и звездочки на небе начали разгораться – яркие и совершенно незнакомые.

- Ну что, мужики, по палаткам? – предложил майор и сладко зевнул. – Завтра рано вставать, нам еще до реки ехать, а лучший клев на зорьке…

Тихо посмеялись. Выпили за клев. И действительно начали собираться по палаткам, то есть допивать оставшееся в бутылке…

Тут-то и загрохотала пушка огневого модуля, начала плеваться в степь короткими злыми огнями. Майор мгновенно оглох. Разинул рот в крике, понял, что не поможет, и несколькими короткими тычками обозначил рядовым команду. А капитан и сам все понял. Они похватали автоматы и нестройной гурьбой побежали к броневику…

Как только захлопнули дверь в десантное отделение, грохот пушки приглушился до приемлемых значений.

- Вася, ты в следующий раз поаккуратней с автоматом! – посоветовал майор и потер ноющую челюсть. – До стоматологов отсюда далеко. Бери пример с Котика, он своей финкой никого не тыкал.

Пристыженно кивнули оба Васи.

- Занимайте позиции! – зло сказал лейтенант. – Я вам по левому борту бойницы открыл.

И снова склонился над тепловизорным экраном. Майор с любопытством подсунулся рядом – когда он служил начальником склада, таких навороченных прибамбасов на складской технике не было. Да и вообще штатный трактор все время на ремонте стоял, как-то умудрялись солдатики и без него все перетаскивать…

На темном фоне экрана в яростной схватке переплелись подсвеченные синим звериные фигуры. Вот одна вывалилась в сторону, замерла в настороженной стойке, раззявила огромную пасть…

- Стреляй! – азартно подсказал майор.

- Над роевиком дерутся, - хладнокровно сказал лейтенант. – Вот если на нас пойдут…

- Да трофей же!

- Трофеев хватает.

Лейтенант что-то сделал, экран вдруг посветлел, приобрел контрастность, и майор с нехорошим таким сосущим чувством внутри уставился на цепочку изломанных фигур, протянувшихся от роевика и почти до «Гепарда».

- В слепую зону пытались проскочить, как будто понимали, - процедил лейтенант. – Поразительно умные твари, скоординированные…

Огневой модуль наверху вдруг взвыл сервомоторами, стремительно крутнулся, у майора закружилась голова от хоровода картинок на экране…

- На правый борт все! – рявкнул лейтенант. – Да стреляйте же! Я не могу, блиндеры в секторе!

Майор опомнился, ткнулся к борту и торопливо зашарил руками в поисках бойницы. Рядом с матами протиснулся лейтенант, чем-то щелкнул, отодвинул бронезаслонку и бросился дальше.

- Куда стрелять?! – в панике заорал Вася-выживальщик. – Не видно ни хрена!

- В белый свет! – процедил майор и выдал короткую очередь наугад. – В данном случае – в черный.

- Сейчас подсвечу! – выдохнул лейтенант и по ногам майора рванул к боевому посту стрелка.

- Су-ука! – оценил вес лейтенанта майор.

Внезапно внутренний круг лагеря залил режущий свет, тени от грузовиков легли черными столбами в степь.

- Ага! – кровожадно сказал капитан и начал палить короткими отсечками.

- А-а-а! – отпрыгнул с диким криком от бойницы Вася-Влад, вскинул автомат…

- Дебил?! – обернулся капитан, в один шаг оказался рядом и влепил Васе сокрушительный в скулу. – Рикошетами покрошишь!

Вася рухнул где стоял…

Щелк! Майор отстегнул рожок, зачем-то похлопал себя по бокам, словно был в разгрузке. Естественно, запасных магазинов не обнаружил. Послушал звенящую тишину, сквозь которую начали медленно проступать звуки: запаленное дыхание друзей, тихие маты лейтенанта за спиной, яростные хрипы и рыки снаружи броневика…

- Патроны все снаружи побросали, как я понимаю? – задумчиво спросил майор. – Ну, тогда ночуем здесь. А шашлычок, так и быть, с утречка попробуем. Если эти твари нашу водку не выхлебают. Я правильно помню, что грузовик со спиртным не успели закрыть?

В десантном отделении раздались странные звуки, которые потом, много позже, майор сумел охарактеризовать как «робкий гогот».

Потом, когда лейтенант включил внутреннюю подсветку, патроны все же нашлись. Оказывается, под каждым сиденьем стоял ящик с боезапасом. Пришлось всем срочно вспоминать, как набиваются рожки. Пока снаряжали магазины, пока распределялись по бойницам – твари ушли. Но едва с облегчением перевели дух – загрохотала скорострельная пушка огневого модуля, все кинулись по местам, отдавливая друг другу ноги и проезжаясь локтями по ребрам соседей…

Так они отбили еще две атаки. А потом плюнули на все, захлопнули бойницы и завалились спать – кто сидя, а кто и прямо на пол. Хорошего, как говорится, в меру. А что хотел сказать кролик, то есть лейтенант… ну, не сказал же? Только развернулся в боевом посту ко всем спиной.

Проснулся майор с ноющим ощущением в боку и с четким пониманием, что уже утро.

- Сейчас открою, - раздался в темноте голос лейтенанта, потом майор прочувствовал, как по нему прошли, потом брякнула броневая дверь, и внутренности десантного отделения залил яркий солнечный свет. Однако, ошибка вышла – не утро, день.

- Извините, если наступил, - вежливо сказал лейтенант.

- Ничего, я привычный, - пробормотал майор и выбрался наружу, с чувством огромного удовлетворения наступая на друзей. А чего они, собственно, спят?!

Майор зевнул, продрал глаза… уткнулся взглядом в огромную звериную морду и чуть не залетел в броневик обратно, в прыжке с места спиной вперед.

- Вот и меня впечатлила, - сознался лейтенант, и корочка отчуждения между ним и майором слегка треснула. Похоже, лейтенант тоже человек, хотя и не пьет.

Майор осторожно прошелся по лагерю. Мангал перевернут, шашлык сожран вместе с шампурами. Одноместная палатка Котика разодрана в клочки, только каркас из упругих тросиков сиротливо торчит. На блиндерах – многочисленные отметины от пуль, знатно ночью постреляли, от души. И водка не тронута. Считай, легко отделались. Это при том, что во внутреннем периметре майор насчитал восемь туш, а сколько лейтенант снаружи покрошил из пушки, даже представлять не хотелось и смотреть тем более. Там же наверняка каша из голов и лап. А вот лейтенант глянул, не погнушался.

- Хорошая вещь тридцатимиллиметровка, - пробормотал лейтенант задумчиво. – Только боезапаса к ней – йок. Ночью в ноль расстрелял. Если не найдем по грузовикам, боевой модуль можно выкидывать.

- Что скажешь про зверей, лейтенант? – негромко спросил майор. – Вроде похожи на наших гиен, только побольше?

- Умные, суки, - хмуро сказал лейтенант. – Координированные. Как будто переговариваются. И еще… сложилось у меня странное впечатление, что они не просто так нападают исключительно ночью. Это у них вынужденная мера, майор. Пользуются преимуществом ночного зрения, чтоб иметь хоть какие-то шансы на покушать.

- Не понял, - признался майор.

- Просто ощущение, - поморщился лейтенант. – Ты же видел, как они на подбитого роевика кинулись. Как будто из голодного края. А что, если местные травоядные здесь настолько вооружены, что гиенам против них ничего не светит днем? Вот роевик для них точно неприступен, там такая броня, что наши автоматы против нее не пляшут.

Майор посмотрел на мощные челюсти ближайшей гиены, попробовал представить, как может выглядеть травоядное, способное зашугать такую зверюгу, и содрогнулся.

- Но это же только предположение, - неуверенно пробормотал майор.

- Предположение, - кивнул лейтенант. – Но я в своих предположениях редко ошибаюсь. Так что к местным оленям близко подходить не советую.

- А ты где служил-то, лейтенант? – остро глянул майор.

- Радиолокационное обеспечение полетов, - пожал плечами лейтенант. – Аэродромные службы, курс-глиссада, диспетчерские локаторы, все такое… а что?

- Умело работал в «Гепарде», вот что.

- А, это… У нас такой стоял на охране периметра, приходилось использовать.

Майор покосился на лейтенанта и не решился спросить, где располагается аэродром, в охране которого используются новейшие «Гепарды». Смысл спрашивать, если все равно соврет?

- Надо бы мужиков разбудить, туши оттащить подальше, чтоб не воняли, - озабоченно сказал лейтенант.

- Не надо, - возразил майор. – Все равно сегодня перебазируемся, забыл, что ли?

Лейтенант посмотрел вопросительно.

- Ах да, тебя же не было… Мы решили первым делом двигаться к воде. Потому что без воды – и ни туды, и не сюды… Давай лучше мангал распалим, а? И помоги ящик с водкой достать, ты длинный, тебе удобнее.

На запах жареного мяса, зевая и потягиваясь, из броневика начали выбираться остальные, наталкивались на пасть валяющейся у броневика гиены, шарахались и паниковали… Майор лежал у костерка, грыз травинку и беззлобно усмехался – салабоны, службы не видели, что с них взять!

Тонко зазвенело стекло, в немытых руках дрогнули стаканы и кружки.

- Ну, за охоту! – предложил майор.

Выпили за охоту. Потом Вася-Влад неловко сунул капитану ладонь.

- Спасибо, капитан. Если б не ты, натворил бы я делов.

- Да ничего, обращайся, если что, - буркнул капитан, но руку пожал.

Над поляной прокатился легкий смех.

- За бокс! – провозгласил майор.

Мимо прошел лейтенант, посмотрел с легким неудовольствием, но ничего не сказал.

- Трудно ему! – посочувствовал Котик. – Один непьющий в нормальной мужской компании. За лейтенанта!

Выпили и за лейтенанта.

=-=-=

Без воды и ни туды, и ни сюды

- Ша! – прихлопнул рукой по траве майор и решительно поднялся. – Сворачиваемся, на клев опоздываем! И приберите тут, а то разбросали бутылки, как на пикнике! Михайлыч, заводи «ласточку»!

- Я бы завел, - буркнул капитан. – Но у нас же все снайпера. Ведь как знал, спрятал между грузовиками, и все равно – одна по двигателю, одна по кабине. Точно через боковые стекла прошла.

- Контрольный в голову! – развеселился Котик.

- Ты и стрелял! – окрысился капитан и ушел переживать над ремонтом. Майор тайком показал весельчаку кулак. Ведь знает же, что капитану «ласточка» дороже детей, мог бы и придержать язык! Котик примирительно поднял руки, мол, виноват, осознал и каюсь. Майор удовлетворился и пошел утешать капитана.

Рыкнул и мощно заработал двигатель броневика.

- Я не поеду, - сказал капитан не оборачиваясь. – Ремонтом займусь.

- Много там заменять? – сочувственно спросил майор. Капитан неопределенно повел плечами, из чего следовало, что много, и руки стрелкам пообрывать бы, но восстановить получится.

- Ребята, нельзя же вот так сразу! – привычно запаниковал сзади Вася-выживальщик.

Майор заинтересованно обернулся. Васю запихивали в кабину грузовика вдвоем, он упирался и брыкался.

- Мужики, да я ни разу за рулем не сидел! – взвыл Вася. – Я даже не знаю, как скорости переключать!

- Ничего, это мы покажем! – пропыхтел Котик и поддал друга плечом. – Не ломайся, солнце высоко, клев кончится!

- Мне нельзя за рулем, я выпил!

- Га-га-га! Не боись, от местного инспектора отмажем!

- А если задавлю кого?!

- Кого? Броневика?! Езжай за нами, и все будет путем! Заодно научишься!

- Российского солдата трудностями не запугать! – довольно крякнул майор и пошел выбирать себе машину. – А пугали – двенадцать часов, двенадцать часов!..

Лейтенант появился абсолютно неожиданно, вроде только что никого не было, и вот уже рядом стоит и смотрит серьезно-серьезно. В авиации он служил, как же, на лбу крупным шрифтом прописано лет пять диверсионной работы.

- Я тут подумал, - негромко сказал лейтенант. – Похоже, мы неправильно поняли высшего разума. Двенадцать часов – это он не нам отвел.

- А кому? – удивился майор. – Там только мы и были. Опять же – бухарики… Вроде все совпадает?

- Не нам. Нашему миру. Иначе мы бы здесь не оказались. Мне как-то попались работы под грифом на эту тему. Аналитики уверены, что высший разум вмешается в естественный процесс формирования цивилизации только в случае ее безусловной и окончательной гибели.

Майора словно окружила невесомая призрачная вата. Он ведь и сам предчувствовал. Только отгонял догадки, закрывал глаза до последнего, храбрился и хорохорился…

Рядом стоял лейтенант, что-то говорил, четко видно было, как шевелятся его губы – и ни звука. Безусловной и окончательной гибели… окончательной… Он привалился к бронированному капоту, положил ладонь на сталь и ничего не почувствовал. Окончательной…

- Майор? – прорвался к нему обеспокоенный голос лейтенанта. – Может, таблетку? У меня кордиагард есть.

- Не надо, я в норме, - пробормотал майор. – Как думаешь, мы здесь одни в этом мире? Не мог же высший разум нас перебросить, а остальных не успеть? Мы как бы не лучшие представители человечества… Ведь наверняка еще кто-то есть?

- Не факт, - сказал лейтенант. – Миров много. Да и этот мир огромен. Особенно если идти пешком.

- Почему пешком? У нас вон сколько машин…

Лейтенант криво усмехнулся, и майор осекся. Действительно, о чем это он? Машины встанут, как только закончится топливо, а оно закончится. Этого разве что Вася-выживальщик не понимает, но майор-то не Вася.

- Лейтенант, моим ни слова, - попросил майор.

- Они тоже имеют право…

- Ты их не знаешь, а я знаю, - вздохнул майор. – Потому и прошу. Ни слова, лейтенант, очень тебя прошу. Пожалуйста.

- Не согласен, - бесстрастно сказал лейтенант и ушел к броневику.

Майор молча проводил его взглядом. Потом накинул разгрузку, затарился запасными рожками и гранатами, воткнул автомат в штатный зажим и уселся за руль. Жизнь продолжалась, службу следовало нести, несмотря на сосущую боль в груди и пустоту в голове. Вспомнилось вдруг ясно, как сияющий шар заявляет, что свой мир они просрали, и стало совсем плохо, потому что очень походило на правду. На ту правду, о которой все старались не думать.

Майор мучительно скривился и врубил стартер. Двигатель завелся сразу, зарычал мощно и глухо. Машина оказалась полностью готовой к эксплуатации: заправлена, масло в норме, аккумуляторы заряжены. Хоть в этом не подвел высший разум. Наверняка на машинах и ходовка безупречная, и стали высшего качества – что ему такой пустяк? Но в жизнь цивилизации вмешается, только если ей грозит гибель… И кому ее теперь восстанавливать? Им шестерым?! А не надорвутся ли?!

Не надорвутся, угрюмо решил майор. Если уж визит генерала в часть удавалось пережить без потерь, то гибель цивилизции – пфе!

Завелись все, даже Вася-выживальщик. Броневик мощно рыкнул, развернулся и покатил между пологих холмов. Майор пристроился следом. Оглянулся – замыкал колонну мрачный капитан за рулем блиндера с водкой.

«Ласточку» отремонтировать не получится, понял майор. Там что, блок цилиндров умудрились прострелить насквозь? Невероятно, но российский, мать его, солдат и не на такое способен… Вот и первая потеря в технике. Один день – одна машина. Этак у них через три недели все средства передвижения встанут, что ли? С другой стороны – военные грузовики так просто дружественным огнем не взять, у них даже колеса устойчивые к обстрелу, ну, теоретически.

Лейтенант в броневике уверенно держал направление, наверняка все заранее высмотрел в свой сорокакратный бинокль. Майор ехал следом и крутил головой, разглядывал новый мир, а то за сутки только с роевиком удалось познакомиться да с гиенами, будь они неладны. Ну… увиденное успокаивало. Привычная степь. И служить довелось в похожей местности, и пожить потом. Склоны холмов там и тут изрыты норами, наверняка водится кто-то съедобный и жирный, и если макушки холмов слегка пожелтели, то в низинках между ними зеленела вполне сочная трава, из чего следовало – климат тут не такой уж засушливый.

Из кустарника на склоне холма выметнулся кто-то стремительный и мгновенно пропал в пространстве, не удалось даже толком рассмотреть, кто там такой быстрый. Но ничего, пуля все равно быстрее!

«Можно жить! – в итоге благожелательно подвел итог майор. – Вполне можно жить!»

И подальше в глубины сознания отодвинул вопрос, для чего жить. Все по порядку, как и положено на службе: сначала развод, постановка задач, а уж вечерком, у уютного костерка в кругу друзей можно и философией побаловаться… Водки-то вон сколько, целый грузовик! И еще один на старой стоянке дожидается!

Броневик уверенно проложил дорогу через жиденький пойменный лесок, выкатился на песчаный пляж и остановился. Рядом чихнули и разом заглохли грузовики, словно подавились восторгом от открывшихся видов. Майор выпрыгнул из кабины, повесил автомат на плечо и огляделся.

Река впечатляла. Огромная, с километр шириной точно, она несла свои воды в пологих берегах солидно и неторопливо. Устье, что ли? Тогда и до моря должно быть недалеко… Кусты у самой воды с нависшей на них тиной, пойменный лесок без заломов от ледохода и вообще весь вид реки как бы намекали, что ледоходов тут не бывает. Наверно.

- Водичка! – завопил Котик. – Чистая! А-а-а, чур, я первым купаться!

И начал торопливо сбрасывать одежду.

А майора словно толкнуло что-то внутри. Словно ожили картинки из телепередач и сложились в одну пугающую: река, кусты, песок и неглубокий желоб в нем из воды вверх…

- Стоять! – рявкнул он изменившимся голосом.

Котик замер в согнутом виде, остальные непонимающе развернулись. Майор молча достал гранату, примерился и метнул. Точно под кусты, куда и целил. Не растерял детские навыки, оказывается.

Все бросились за грузовики прятаться от осколков, еще по роевику запомнили, что это такое. А майор остался на месте. Стоял и смотрел, как вместе со взрывом взлетает вверх масса воды, как вырывается из нее в стремительном прыжке огромная зубастая тварь…

- Та-та-та! – коротко высказался автомат лейтенанта.

Майор выхватил еще гранату, метнул, целясь в раззявленную пасть – не попал. Упал на колено, зафиксировал автомат, как в юности на офицерских стрельбах, и подключился к лейтенанту…

Тварь добили гранатами. Огромный крокодил подергался на прощанье и замер.

- Метров десять в длину, - оценил в наступившей тишине лейтенант. – Неплохо. Но автоматы против него не тянут, надо поискать по грузам, что-то крупнокалиберное там должно быть. Для следующего раза.

- Что-то мне расхотелось купаться, - дрожащим голосом сказал Котик и опасливыми шажками стал подступать к брошенной одежде.

- Хорошая здесь рыбалка! – нервно высказался кто-то. – Надо Михайлыча попросить, чтоб крючок сковал. Из рессоры.

Все неуверенно посмеялись и заторопились по машинам. Даже фотографироваться на фоне крокодила никто не захотел – мало ли, вдруг он тоже еще живой…

- А что, крокодилы разве водятся в средних широтах? – спросил майор.

- Мы не знаем, какие здесь широты, - откликнулся лейтенант. – Характерная растительность – не доказательство, степи можно и в тропиках найти на соответствующей высоте. И склонение солнца тоже ничего не доказывает, это другой мир. Но на Земле – да, водились. Примерно такого размера и больше.

- Ищем мелкую речку! – решил майор. – Движемся вверх по течению, пока не наткнемся на приток! И по притоку тоже вверх, пока не станет курице по колено! Мелкая речка – мелкие крокодилы! А с мелкими мы как-нибудь справимся.

- Ай л ви бэк! – бросил Вася реке с интонациями Терминатора и гордо полез в кабину.

Негромко посмеялись. Все же крокодил… впечатлил. Разошлись по машинам. Завелись, развернулись. Добрым словом и ласковыми подсказками помогли развернуться Васе. С рычанием продрались обратно сквозь пойменный лесок, забрались на коренной берег и покатили вдоль, повторяя все изгибы реки, объезжая овражки и болотины. Так что путь вышел по прямой коротким, а по времени - долгим.

Подходящее место нашли ближе к вечеру. Неширокая речушка весело бежала меж камней, сквозь прозрачную воду было четко видно галечное дно, и глубина как раз самая подходящая – курице по колено.

- Вот это мой размерчик! – радостно заорал Вася-выживальщик, быстренько разделся и сунулся к воде. В последний момент резко тормознул, внимательно осмотрел воду, потом решился и с блаженным вздохом лег в реку, пятками в один берег, кончиками пальцев в другой. Река забурлила и стала перетекать через его спину.

- Кайф!

Васин вопль сработал лучше стартового пистолета, и через минуту в воде оказались все, кроме лейтенанта. Он неодобрительно вздохнул, поднялся на скальный выход у самой воды и стал осматривать местность. Но на него просто махнули рукой – не хочет человек вливаться в компанию, насильно мил не будешь.

Они накупались всласть, простирнули белье, носки и нагуляли зверский аппетит.

- Доставай! – решительно сказал майор, и вскоре над мангалом дрожал жаркий воздух, по округе плыли одуряющие запахи жареного мяса, и стекло звякало мелодично и нежно. Потом с речки прибежал возбужденный Вася, глаза огромные, в одной руке складной спиннинг, в другой рыбина минимум в полметра длиной.

- Представляете, здесь рыба есть! – завопил он. – Чуть ниже ямка буквально мне по колено, я туда для пробы бросил, а она как даст! Спиннинг из рук выбила!

- Сам бросил, - проницательно отметил Вася-Влад. – Подумал, что крокодил клюнул, бросил спиннинг и дернул от воды наверх быстрее визга. Я видел.

- Да, но потом вернулся же!

- Это да, это ты герой…

Мимо костра прошел лейтенант с мокрыми волосами и полотенцем на шее, как всегда, покосился на водку и ничего не сказал.

- Опять сухпаем пошел давиться, - с уважением сказал Котик. – Упрямый.

Но лейтенант неожиданно для всех вернулся, и не просто так, а с гитарой в руках. К гитаре тут же протянулись руки.

- Аккуратней, - предупредил лейтенант. – Инструмент ручной работы, с личным клеймом самого Стравинского.

Но гитару тем не менее отдал. Котик с умным видом взял пару аккордов, ударил по струнам боем и разочарованно вернул:

- Негромкая!

- У нее звук богатый обертонами, - пояснил лейтенант. – За это и ценится.

- Умеешь играть? – спросил майор.

- Умею, - признался лейтенант без всякого хвастовства в голосе.

- Всё-то ты умеешь… - неодобрительно сказал майор.

- Не всё. Петь не умею, голоса нет. А играть люблю.

Лейтенант уверенно тронул струны, и над притихшим лагерем полилась легкая, щемяще грустная мелодия старой-старой песни – о журавлях, о далекой родине.

Майор судорожно вздохнул.

- Вот! – сказал он очень странным голосом. – Вот… старые песни – в них сила! Кто сейчас так может сказать?! Никто! Понимаете? А где-то там, вдали, курлычут журавли, они о родине заснеженной курлычут… О родине, понимаете? Там, вдали! Эх…

Он резко вскочил, махнул рукой, развернулся и ушел на скальный выступ. Подставил лицо легкому ветру, крепко зажмурился… Не выдержал и поднял мокрые глаза к небу. Там, невидимые и неслышимые с земли, летели печальным клином журавли и пели о покинутой родине…

Майора проводили озадаченными взглядами. Переглянулись.

- Ты лишнего не думай, - посоветовал лейтенанту Котик. - Наш майор – классный офицер, настоящий, побольше бы таких. А сегодня… со всяким бывает, верно? На нем же ответственность, а у него душа ранимая, мы-то знаем. Переживает. Наверно, вспомнил о чем-то. Понимаешь?

Лейтенант посмотрел в сторону скального выступа, где на фоне заката стоял в одиночестве майор.

- Понимаю, - негромко сказал лейтенант. Налил в стакан на донышко, поднял, пригубил…

- За майора.

После чего поднялся и ушел к броневику.

- За лейтенанта, - поднял ему вслед стакан подобревший Вася-Влад.

- Хороший человек! – согласился Вася-выживальщик. – Только отстраненный. Вот вроде уже и выпил с нами – а все равно не по-нашему! Ну кто так пьет? Пригубил и отставил.

- Контора так пьет, - желчно сказал капитан, и с ним согласились.

Выпили и за Контору. Потом слегка обсудили жизнь. Решили, что Вася – герой, классно вел машину для первого раза. И майор герой, четко завалил крокодила, уберег от неприятностей. И они все тоже ничего, и место для постоянного лагеря нашли отличное, вон, даже рыба клюет. И вообще жить хорошо и жизнь хороша, но ночевать лучше в броне.

Выпили за броню. Прикинули, сколько они уже в новом мире. Получилось, что уже двое суток. И никто не погиб. Из чего неопровержимо следовало, что высший разум – брехло. Посмеялись, но выпили и за высший разум. И разбрелись по кабинам.

Из дневниковых записей лейтенанта:

Вторые сутки с момента перемещения в новый мир. Команда пьет. Разведка местности не проведена. Грузы не распакованы, только водка. Опасности не определены. Ночные посты не выставляются, дневные тем более. Стратегия действий не принята. Ситуация вынуждает действовать автономно. К сожалению, пока что не реализуемо, в неизведанном мире плохая группа лучше никакой. Другой вариант – взять власть. Теоретически возможно, практически нет – старая сложившаяся компания. Шанс появится, если начнутся потери, они вынудят переосмысливать действительность и искать сильного лидера. Но мы все еще живы. Думаю – до первой серьезной угрозы. Так что – ждем.

О мире: путь через большие реки закрыт из-за нападения больших хищников, функционально соответствующих крокодилам, но по первому впечатлению они ближе к кистеперым рыбам…

-=-=-=-

Утро пришло в виде одуряюще вкусных запахов жареной рыбы. Майор потянулся, привычно переждал ломоту в суставах – годы, мать их! – и выбрался из кабины грузовика.

Лейтенант сидел у костра и на решетке жарил рыбу. Рыбин было шесть, из чего следовало – он же и наловил с утречка пораньше.

Майор достал сигареты, пристроился у костра и миролюбиво поинтересовался:

- Лейтенант, а ты вообще спишь? Глаза у тебя красные.

- Кто-то же должен охранять ночью, - неохотно сказал лейтенант.

Майор неодобрительно покачал головой. Поднялся, сходил к грузовику за бутылкой, открыл и вопросительно посмотрел на лейтенанта.

- Вы можете хотя бы день не пить? – спросил лейтенант, глядя на огонь.

- А мы и не пьем, - ответил майор, пригубил и удовлетворенно крякнул. – Это у нас такая форма времяпровождения.

- Разница в границах погрешности измерений! - неуступчиво возразил лейтенант. – И все же – зачем?

Майор задумчиво уставился на костер. Зачем… хороший вопрос. Жена вот тоже задавала, пока не надоело. И начальство регулярно любопытствовало. А теперь лейтенант эстафету подхватил.

- Лейтенант, ты за границей смог бы жить?

- Смог бы, и жил, - пожал плечами лейтенант. – Ничего особенного, в развитых странах примерно все одинаково, плюс-минус национально-культурные особенности… а что?

- А я вот не смог бы, - признался майор и отхлебнул. – И мужики не смогли бы. И не в том дело, что патриоты. Вот я родился и вырос в России. Это моя земля. На ней живут такие же люди, как я. С теми же заботами, проблемами, с теми же радостями. В России я на своем месте. А за рубежом самое плохое знаешь что? Что ты никому нахрен не нужен. Ты там чужой и останешься чужим. Нам лучше дома, где все привычно. А нас взяли за шиворот и, как кутят… И что остается? Собраться тесной компанией, разлить по кружечкам, чтоб теплее стало на душе, да поговорить за жизнь обо всем. И вроде как снова на родине. Но ты вряд ли поймешь, ты же космополит, гражданин мира…

- Ну, бухали-то вы и до переброски! - усмехнулся лейтенант. – Задолго до, судя по виду капитана. У него ведь цирроз?

- А нас и выкинули из страны задолго до, - безразлично сказал майор. – И твоя Контора к этому ручки приложила.

Лейтенант не ответил, только глянул остро и настороженно, как перед боем. А потом потушил огонь в глазах и предельно аккуратно занялся рыбой.

- Ну, за рыбалку! – улыбнулся майор. – Присоединяйся.

- Повременю, - вежливо отказался лейтенант. – Мы в новом мире, опасно. Трезвый взгляд повышает шансы на выживание. Я так полагаю.

- Ну и зря полагаешь! – сказал майор и долил в стакан. – От нас с тобой тут почти ничего не зависит, лейтенант… или как тебя по имени?

- Лучше по званию, я привык. И почему же от нас не зависит? А от кого тогда? Вроде только мы тут разумные.

- От высшего разума, - хмыкнул майор и приложился к стакану. – От него, родимого… и только от него.

Лейтенант посмотрел вопросительно.

- Без него мы уже были бы мертвы, - пояснил майор и поудобнее устроился на траве, так, чтоб живот не мешал. – Местная микрофлора, лейтенант. Мы совместимы с этим миром, вон, роевика уплетали за обе щеки, и хоть бы хны, следовательно, и бактерии с вирусами нас должны жрать. А мы живы. Значит, как-то нас сияющий шарик защитил. Не мы себя – он нас. И далее по порядку…

- И что же далее? – ровным голосом поинтересовался лейтенант.

- А далее… - сказал майор и с удовольствием отхлебнул, - далее, лейтенант, нам тут без высшего разума делать нечего. Не заселят новый мир шесть мужиков, будь ты хоть трижды трезвым. Без женщин не размножаемся, такие дела. И на технологическом уровне нам не удержаться. Промышленность включает в себя огромное количество технологических процессов, вшестером не потянуть, будь даже мы тут все гении. Вот кончатся запасы в грузовиках, и откатимся в каменный век. Максимум – к рассвету железного. Мы можем выставлять посты, исследовать местность, окапываться или искать более благоприятные для проживания места – общее направление от этого не изменится, откатимся в каменный век как миленькие.

- Зато останемся живы! – хмуро сказал лейтенант.

- А зачем? – простодушно спросил майор.

- Затем, что не стоит сдаваться заранее, вот зачем! Притчу о лягушке в кувшине молока знаешь?

- Знаю, фигня, - хладнокровно сказал майор и потянулся к бутылке. – Заменяем кувшин на цистерну, и лягушке конец. Кувшин – это поддавки, так в жизни не бывает. Бывает обычно, как у нас: мы в новом мире, вшестером, и максимум возможного – дожить до старости. Всё.

- Может, в этом мире есть женщины, - буркнул лейтенант. – Или будут.

- Может, и есть, - благодушно согласился майор. – Но от нас сие не зависит. Зависит от высшего разума. Мог бы, падла, и рядом с ними выкинуть. Но он не выкинул, а мы бегать по континенту в поисках самок на потеху сверхсуществу не собираемся. И тебе не советуем. Но можешь в одиночку, мы тут все свободные личности.

- А тут далеко не побегаешь, - усмехнулся лейтенант. – Реки ограничивают. С крокодилами. Мы по факту заперты между рекой и горами. Если выше по течению найдется крупный приток, а ниже море, то заперты в квадрате. Нам именно эти земли отданы в управление. Как Джеку Воробью.

- О, это ты молодец, это ты умница, - пробормотал майор. – А мы как-то не сообразили. Ну тогда тем более нет смысла дергаться, не находишь?

- И что ж теперь, сложить ручки и сдаться?

- А мы и не сдаемся. Мы просто не делаем бесполезных движений. Мне кажется, или рыба уже готова?

- Кажется. Не готова.

- Тебе видней, - согласился майор. – Кстати о женщинах: если они тут есть, ну, в нашем квадрате, это мало что меняет. Женщинам, особенно нашим современным женщинам, нужны условия. Медицина, лекарства, жилища, и чтоб еда каждый день, и желательно шопинг. А нас шестеро. Из них – я старый, Михайлыч больной, Васе-Владу аденомэктомию делали и все репродуктивные каналы пожгли нафиг, а Вася-выживальщик стерильный, траванулся по молодости-дурости на покраске цистерн. Ну а Котик на баб смотреть не может без отвращения, помотали они ему нервы знатно, вплоть до психушки... Так что, лейтенант, на тебя вся надежда. А это означает, уж извини, генетическое вырождение потомков от близкородственного скрещивания. Рецессивные битые гены, во какие слова я знаю! В смысле, и ты не идеально здоров, и наши женщины все в болячках.

Лейтенант упрямо промолчал.

- Я ведь много читал на эту тему, - сказал майор и расположился поудобнее для приятной беседы. – Так-то у нас сейчас мужики не читают. Кто деньги зарабатывает, им некогда. А мне деньги не особо нужны, так что я читаю за всех. И я сейчас озвучу вывод, ты только не обижайся, ладно? А вывод таков: заселение другой планеты возможно не путем попаданчества, а исключительно экспансией Земли. Во всем ее технологическом могуществе. Через постоянные порталы, например. Тогда да. А как в нашем случае – таки нет. Ты не обиделся?

- Пока что не на что.

- И экспансия должна быть мощной. Тысячи и тысячи. С технологиями, с механизмами, с постоянной поддержкой Земли. Примерно, как Америку захватывали. Вот Америку можно брать за образец. Хотя бы раз в год приплывали галеоны с порохом, свинцом, с конями, солдатами и переселенцами, с торговцами и всем набором товаров метрополии. И колонии развивались, процветали. Убери галеоны, и что получится? Тысячи переселенцев есть, а местных производств нет. Итогом - деградация до уровня местных племен. Это, кстати, не предположение, а факт. Русские переселенцы в район Мангазеи без поддержки метрополии быстро смешались с чукчами и опустились до их уровня развития. Даже на чуть-чуть не приподняли технологическую планку.

- Не с чукчами, - машинально поправил лейтенант. – На Таймыре тогда долгане жили.

- Ну у тебя и память! – с уважением сказал майор. – Никакую херню не забываешь! А я вот забыл. Точно, долгане там жили. А здесь не живут. Шестеро нас тут, лейтенант. И баб не видать даже в твой сорокакратный бинокль. Ведь не видать же, да? А ты предлагаешь напрягаться, как будто мы должны весь местный мир захватить.

- А что вы предлагаете? – спросил лейтенант.

Майор улыбнулся и потянулся к бутылке.

- Кроме пьянки! – уточнил лейтенант.

- Да мы и не пьянствуем, - благодушно сказал майор. – Мне нельзя, на мне общее руководство, ответственность. Михайлычу тоже – по медицинским показаниям. Котику много нельзя, он у нас нервный. Влад косеет с двухсот грамм, а Вася… он в одно рыло пить не любит, ему компанию подавай. Так что мы понемножку, по чуть-чуть, для повышения тонуса…

Лейтенант с сомнением покосился на бутылку, но возражать не стал.

- А что мы предлагаем? Вот сейчас мужики выползут на запах рыбы, они столько напредлагают – лопатой не разгребешь. Любят это дело, поболтать ни о чем…

-Кстати о сорокакратном бинокле, - сказал лейтенант спокойно. – Я костер ночью заметил. На том берегу. Со скалы противоположный берег немножко проглядывается.

О как! – озадаченно пробормотал майор. Подумал и рявкнул:

- Рота, подъем!

«Рота» с ворчанием и кряхтеньями выползла из кабин. Вася-Влад по привычке поплелся к речке на утренние омовения, остальные проводили его взглядами, дружно решили, что холодной водичкой в рожу с утра – это мазохизм, и пристроились к костерку.

- О, рыбка! – потер руки Котик. – Моя! Люблю-люблю!

Лейтенант покосился на его грязные пальцы, черную кайму под ногтями, но никак не прокомментировал, молча переставил решетку поближе к голодным. Майор одобрительно крякнул – умеют конторские промолчать, когда надо, очень даже умеют!

- Мужики, это я спал как мертвый или никакая тварь ночью не шумела? – поинтересовался Вася-выживальщик. – Кто что слышал? Михайлыч, у тебя сон чуткий, что скажешь?

- Лейтенант всю ночь огневым модулем шумел, - буркнул капитан, ни на кого не глядя. – Под утро успокоился.

На лейтенанта посмотрели неодобрительно. Лейтенант безразлично ворошил угольки в костре. По виду ему было наплевать, что его поставили в один ряд с надоедливыми тварями.

- Но-но! – сказал майор благодушно. – Человек нас охранял, беспокоился! Скажите лучше, умники, как дальше жить будем? Это не я спрашиваю, это лейтенанту интересно.

- Хорошо будем жить! – провозгласил Котик, воздев рыбий хвост вверх. Подумал и добавил:

- Но недолго.

- А потом? – подыграл майор.

- А потом будем просто жить. Водка-то кончится.

- Ну, соорудить возгонный агрегат несложно, Михайлыч за вечер спаяет! – заметил Вася-Влад.

- Э, давайте серьезно! – возмутился Вася-выживальщик. – Как-никак свою судьбу определяем!

- Мы?! – недоверчиво спросил Вася-Влад. – Судьбу?

- Шесть богов у костра! – гоготнул Котик. – Шесть богов у костерка засиделись с вечерка, и… э…

Котика вежливо ткнули в бок, потому что поэзия с утра – ну очень большой перебор. Котик понятливо заткнулся.

- Самое продвинутое решение – уйти под землю! – авторитетно заявил Вася. – Найти подходящую пещеру и… Считайте плюсы! Безопасность – это раз! Стабильно плюсовая температура – два! Не нужно строить жилища – три! Можно разводить круглогодично грибы, вешенку там или шампиньоны – четыре!

- Ну-ну! – подбодрил майор.

- А что ну-ну? Мало, что ли? Грибы – это продовольственная независимость, между прочим! Хорошо, есть и пять! Наши предки так делали! А они всяко не глупее нас были!

- Влад, ты там все записал? – поинтересовался майор.

- Запомнил, - меланхолично отозвался Вася-Влад. – Можно начинать?

- Ну, давай, литературный критик! – буркнул Вася.

- Безопасность пещеры – это безопасность осажденной крепости, - начал занудно перечислять Вася-Влад. – Вышел из пещеры – а там тебя саблезубый тигр под кустиком ждет, или голодные соседи с дубинками, или еще кто. Это раз. Стабильно плюсовая температура – это стабильно низкая плюсовая температура! С постоянно высокой влажностью, одежда отсыревает за сутки и мерзнешь как собака, спелеологи подтвердят. Это два. Строить жилище все равно надо: вход закрыть дверью, дымоходы пробить, вентиляцию, с туалетом что-то соображать… не надо возводить стены и крышу, да и то расчищать пещеру всяко придется, и стены подравнивать. Там работы как бы не побольше, чем при строительстве той же землянки. И в любом случае труднее, там же камень. Это три. А на одних грибах не проживешь, это четыре. И наши предки в пещерах не жили. Это больше на гроты похоже: каменная крыша над головой, широкий вход, приток свежего воздуха снаружи и никакой круглогодичной положительной температуры. Это пять. Отчет закончил.

- Теперь твои предложения! – задымился Вася. – А я покритикую!

- Остров! – пожал плечами Вася-Влад. – Найти достаточно большой остров…

- Ага! А остров, значит, не осажденная крепость? С крокодилами у воды в догоняшки кто будет играть? Чур, не я! А весеннее половодье остров накроет, что запоешь? Помоги-спаси, дедушка Мазай, да?!

- Положим, остров можно найти высокий, незатапливаемый! Запорожцы на Хортице жили, и ничего!

- Запорожцы жили в степи, «Тараса Бульбу» почитай! А на острове у них был военный лагерь, потому что ни для чего больше не подходил!..

- Не, остров – это рациональный вариант! – подал голос Котик. – Выбить хищников и жить. По крайней мере, поля от диких лошадей огораживать не надо. Или какой-нибудь роевик придет ночью на грядки попастись…

- А голодных соседей с дубинками куда денешь? – ехидно спросил Вася. - Если мы на остров сумеем попасть, то и они тоже!

- Так здесь нет соседей с дубинками, - улыбнулся Вася-Влад.

- Я на остров машины не перегоню, - буркнул капитан. – Только если дамбу построите.

- Во! – наставительно сказал Вася.

- И здесь есть соседи, - безмятежно добавил майор. – Кто-то разумный точно есть. Лейтенант ночью костер засек на другом берегу, пока мы все спали. С дубинками там или без, правда, не разглядел.

Наступила тишина.

- Вот всегда так! – выдохнул Вася. – Едем-едем в глухомань, приезжаем – а там на поляне местные шашлычки жарят! Или того хуже – по всему берегу городские с удочками сидят! И на другой планете то же самое! Ну что за жизнь?!

- Надо машины перегнать! – сказал озабоченно капитан и поднялся. – И позакрывать все к чертовой матери, чтоб не растащили! Я, кажется, замки у высшего разума тоже заказывал, и вроде бы железнодорожные, с запасом по прочности…

- А здесь? – напомнил Вася-Влад.

- Оставим одного на охране, - решил майор. – Автомат, гранаты – должно хватить. Вот ты и оставайся. Не скучай тут без нас. Если кто придет – держись вежливо, но непреклонно! Даже если припрется инопланетянин! На свои харчи пусть рассчитывают! Всё, мужики, подъем, хватаем оружие и на броню! Михайлыч, Вася – правый борт, бойницы держать открытыми! Я и Влад – левый, аналогично! Лейтенант, заводи «Гепарда»!

Лейтенант пожал плечами и поднялся.

- Не любите вы людей, - заметил лейтенант.

- Мы-то любим! – хмыкнул майор. – А вот они нас не всегда! Особенно – местные. А на Алтае так вообще… Ну что, лейтенант, погнали напрямик?

-=-=-=-

Молодое пополнение

Двигатель зарычал приглушенно и мощно. Лейтенант бросил взгляд на маршрутизатор, прикинул направление и повел броневик меж пологих холмов к предыдущей стоянке. Интересно, знают ли сидящие за спиной, что в «Гепарде» имеется такой прибор, как маршрутизатор? Они вообще о нем слышали?

Лейтенант поразмышлял над вопросом и пришел к заключению, что нет, ни хрена они не слышали. Вояки, блин. В огневой модуль посадить некого, просто не разберутся, что там и как! И ведь это не наказание со стороны судьбы и даже не горькая случайность. Это действительность, данная в ощущениях! Ну вот такие они, русские! Ни хрена не умеют, ни к чему не стремятся, и точка! Новый мир в их руках – новый, абсолютно новый, неюзаный мир! Все зависит только от тебя, никакое коррумпированное государство не мешает, не угнетает! И что делают русские мужики, соль, так сказать, земли? А вот это самое и делают – могут копать, но предпочитают не копать!

Вот так лейтенант и рулил: исходил злостью внутри, но внешне выглядел спокойным. Он еще в детстве понял, что сдержанность – очень полезное качество. И эмоциональную встряску получишь от злобствований, и отношения ни с кем не испортишь. Вот как сейчас. Их пятеро, он один, тут недовольство проявлять очень неразумно.

- Ого! – вдруг сказал за спиной лейтенанта майор.

Лейтенант плавно сбросил ход и тоже мысленно присвистнул. Из широченного распадка меж холмов к небу поднимался могучий лес. Как раз поперек их движения. Вот блин, а в бинокль незаметен. Перепады высот и холмы сыграли злую шутку, объезжай его теперь. И в объезд наверняка получится немалый крюк, байрачные, то есть буерачные леса могут тянуться на десятки километров.

- Ого! – снова сказал майор, на этот раз с явной опаской.

На опушке леса стояла очень странная группа. Огромный, лохматый… бизон, наверно. По крайней мере, рога впечатляли до дрожи в селезенке. Рядом с ним, втрое ниже, тоже лохматое приземистое нечто. Издалека и на первый взгляд можно бы предположить, что это некий аналог кабана, если б не размер. Он, конечно, невысокий, но только по сравнению с рогачом, а так-то метра полтора в высоту наберется, а о весе даже думать страшно.

Ну а третьим стоял носорог. Шерстистый. Тот самый, у которого проблемы со зрением, только в разы крупнее. И по виду каждого в группе было сразу понятно, что, во-первых, это альфа-самцы, вожаки и прочее, во-вторых – лес считают своей и только своей вотчиной и плевать хотели на всякие худосочные броневики, и в –третьих – носорожья вспыльчивость присуща всем троим, и они только ищут повод начать драку.

- Три богатыря! – нервно хохотнул Котик и клацнул затвором автомата.

- Не стреляй, - сказал майор задумчиво.

Лейтенант остро ощутил, что вот она, точка бифуркации. Его врожденное странное умение, непонятное даже самому себе. И во время учебы, и позже на службе он безошибочно чувствовал момент принципиального выбора. Того, который повернет линию жизни. Даже на спортивных соревнованиях вдруг щелкало: вот он, момент, надо что-то делать, иначе проиграешь! Ну и проигрывал, естественно, потому что понимать – это одно, а победить – совсем другое, для победы силы нужны и техника соответствующая, не говоря уж о тактике… В общем, так себе умение, сомнительной ценности. Из плюсов – разве что безошибочное срабатывание. Вот и сейчас он четко понимал: момент наступил! Именно в этой точке пространства и времени решается, быть им царями природы нового мира, как положено человеку, повелителями собственной судьбы, или… Об «или» даже думать не хотелось, настолько безрадостные перспективы проглядывали. Уступят каким-то животным, струсят – всё, конец. Если отступят перед животными, действительно серьезный вызов их просто раздавит. Например, агрессивные соседи из-за реки или еще кто типа инопланетян.

- Давай-ка лучше объедем! - решил майор. – На всякий случай.

Сидящие в броневике облегченно выдохнули.

Струсили, с презрением подумал лейтенант. При том, что пушка огневого модуля способна разнести на клочки любое теоретически возможное животное вплоть до сухопутного кита – струсили! Всё, этой группе конец, вот прямо в ближайшем будущем! Двенадцать часов готов отвести на их жалкое существование, прав был высший разум!

Он молча включил заднюю, потом вывернул руль и повел броневик на верх увала. С компанией следовало прощаться, однозначно. Пока за собой не утянули.

- Ай л ви бэк! – грозно сказал в бойницу Котик.

- Потише, а то услышат и поймут твой оксфордский английский! – нервно хохотнул Вася. – Догонят, покажут тебе бэк! Им броневик перевернуть – что кучку дерьма навалить!

- Странно, что они вместе стояли, - заметил майор и убрал из бойницы автомат. – Очень странно. Разные виды, а стояли как союзники. Как разумные союзники. В лесу, наверно, их стада отдыхают. Землеподобный мир, м-да. Что-то на Земле я о союзе видов не слышал…

- Разумные?! – немедленно возбудился Вася. – Контакт будем устанавливать? А как? Я по-бычьи орать не смогу, у меня такой грудянки нет! А какие звуки издают носороги… лейтенант, какие они звуки издают?

- Рычат, фыркают, ревут, - коротко ответил лейтенант.

- Вот это тебе ближе, - заметил Котик.

- Сам ты свинья! Я же серьезно!

Лейтенант мученически вздернул брови, но никак не прокомментировал и сосредоточился на управлении. Серьезно они… трусы, а не мужчины! Животных испугались!

- Ша! – пресек дискуссию майор. – Бизонов, носорогов и кабанов не стреляем, нам столько не съесть, а падальщиков приманивать – спасибо большое, одного раза хватило!

Разумно, с неохотой признал лейтенант. Выдать трусость за заботу о чистоте природы – сильный ход, не зря именно майор в лидерах компании. Явно не в первый раз такое проворачивает.

Лейтенант сверился с маршрутизатором и немного изменил курс.

- Стоянка! – завопил Вася. – Точно на машины вышли! Ну ты, лейтенант, даешь! Не голова, а компас!

Лейтенант только покривился на сомнительный комплимент. Голову компасом обозвали – надо же, как польстили!

- А гиен прибрали! – заметил майор. – Да чистенько так, только косточек немножко валяется. Мужики, гляньте, они там броню не погрызли?

Машины оказались в полном порядке, с нетронутым грузом, даже горючку никто не слил. Хор-роший мир, оценил лейтенант, на Земле горючку тырили в самых глухоманных, казалось бы, местах, включая охраняемые спецобъекты. И виновных потом хрен найдешь. А тут – стоят машины с добром на миллионы баксов, никому не нужные.

Капитан с мрачным видом достал трос и прицепил на буксир свою побитую дружественным огнем «Ласточку».

- Михайлыч, у тебя же приемник есть? – озабоченно спросил майор. – Пошарься по диапазонам на всякий случай!

- Уже, - буркнул капитан. – Атмосферные шумы. Но это ничего не значит, туристическая техника военную не слышит.

- Жаль! – искренне огорчился майор. – Придется гранаты готовить.

И действительно пошел искать гранаты. Лейтенант проводил его озадаченным взглядом. Логику действий он не уловил, в отличие от капитана, который явно что-то понял и помрачнел.

Возвращаться решили старым маршрутом, с посещением реки. Охрененный водитель Вася дернулся было возглавить колонну, но не смог самостоятельно завестись и с пристыженным видом пристроился последним.

По своим следам они вырулили на пляж и остановились. Крокодилья туша исчезла. Лейтенант представил боевые характеристики твари, способной сожрать десятиметрового крокодила, и невольно содрогнулся.

- Михайлыч, а глянь-ка в свою трубку! – вдруг сказал майор. – Что-то я не разгляжу, на том берегу действительно кто-то прыгает, или мне мерещится?

- Гляжу, - брюзгливо отозвался капитан, действительно прикладывая к глазам что-то вроде астрономической трубы. – Пятерых вижу. По виду – наши. Школота какая-то. Сука конченая этот высший разум, нашел с кем экспериментировать…

С крайне недовольным видом капитан вытащил из машины надувную лодку, разложил и стал приводить ее в рабочий вид. Майор с хэканьем выволок из внутренностей «Ласточки» лодочный мотор, следом разборное жесткое днище, Котик потащил скамейки, и только тогда лейтенант с огромным запозданием осознал, что они собираются плыть через реку. На надувной лодке – через километровой ширины реку, полную зубастых тварей! Как ни странно, точка бифуркации не дала о себе знать, как будто мужики собрались карасей половить на Яманских протоках, а не поставить на кон собственные жизни.

- Вася, ты с гранатами как? – негромко спросил Котик. – Я бы сам, но что-то меня колотит, могу выронить. Таблетки кончились, а я без них нервы плохо контролирую…

- Да понятно, не объясняй! - отмахнулся Вася. – Как-нибудь справлюсь. Держи тут оборону.

- На гранаты встанет лейтенант, - сказал майор, не оборачиваясь. – У него опыт. И еще он раза в два легче, а у лодки грузоподъемность не бесконечная. Вдруг их перевозить придется.

- Скажешь тоже – в два раза! – обиделся Вася. – Максимум в полтора!

- Ша! – коротко отозвался майор.

Вася возмущенно выдохнул и заткнулся.

Лодка с приглушенным ревом неслась к противоположному берегу. Капитан, бледный и сосредоточенный, сидел на управлении. Лейтенант с задержкой сбросил гранату в воду. Посмотрел, как за лодкой крутанулся небольшой бурун, и приготовил следующую, пятую по счету. Прикинул расстояние, расход гранат и решил сбрасывать пореже, чтоб хватило на обратный путь.

Лодка внезапно вильнула, у самого борта мелькнул серебристый бок огромной рыбины, лейтенант выругался, метнул приготовленную гранату чудовищу под брюхо и только потом сообразил, что она уже оглушена, потому и всплыла. Оглянулся – капитан сидел по-прежнему сосредоточенный, ни одной эмоции на лице. Как будто уворачиваться от пятиметровых рыбин у него давно вошло в привычку.

Следующая граната скользнула в воду…

Их оказалось не пятеро, а девять. Действительно – школота. Девять тощих подростков с какими-то несуразными прическами, в коротких штанах типа «я у мамы дурачок» и в грязных футболках, у двоих пустые рюкзаки, и у всех одинаково затравленные выражения лиц. Куда только подевались наглые улыбочки и громкие маты, присущие среднестатистической школоте. Они торопливо съехали по глинистому обрыву и столпились у самой воды. Лейтенант представил, как бросается на них десятиметровая голодная жуть, и ему стало нехорошо. К счастью, никто не бросился, видимо, зубастики сидели в засадах только у мест возможных водопоев, а тут обрыв, удобного подхода к воде нет.

Лейтенант выпрыгнул на вязкую глину, придержал лодку. Прикинул, как и с чего начинать разговор, но капитан опередил.

- Все здесь? – коротко спросил он.

Подростки переглянулись и неуверенно кивнули.

- Садитесь и поехали. Вдоль бортов размещайтесь, на пол! И побыстрее, а то на шум все твари сплывутся, будет вам тогда круиз!

Лодка ощутимо просела под весом, лейтенант еле столкнул ее на глубину, провалившись в грязь по щиколотки, запрыгнул последним… и не раздумывая метнул гранату под прибрежные кусты. Как будто шепнул кто-то: «Бросай!» Наверняка ангел-хранитель, потому что вода взметнулась фонтаном и огромный крокодил забился на мелководье, оглушенный, но явно еще не побежденный. Подростки сбледнули, капитан филигранно развернул лодку у самого берега и погнал обратно. Лейтенант пересчитал гранаты, прикинул расход и с секундной задержкой уронил гранату в воду…

Они попались буквально на последних двадцати метрах, когда у лейтенанта закончились гранаты. Немножко не рассчитал, не хватило именно той, которой добил оглушенную рыбину. Лодку словно боднуло снизу, да так мощно, что пара подростков с воплями подлетела выше баллонов. А потом ее резко потянуло вбок и на глубину. Кто-то невидимый злобно и целеустремленно тащил добычу в свою стихию, чтоб там разобраться не спеша. Капитан оскалился, мотор взревел… Как капитану удалось с тормозом на одном борту дотянуть до берега, непонятно. Но дотянул, ткнул лодку носом в песок. Подростки дунули на берег, толкаясь и мешая друг другу, лейтенант выпрыгнул следом и тут же хлестнул по воде очередью, капитан бросил руль, пробежался по скамейкам, размахивая руками, прыгнул… Лодка словно сложилась внутрь, дернулась, потом подбежал майор, с берега закинул под днище пару подарков, и все внезапно закончилось. Подводный монстр так и не показался на поверхности, покалеченная лодка перекосилась на один борт и печально уплыла вниз по течению.

- Вот сука! – мрачно сказал капитан. – Новую лодку порвал! Пятислойную! Тварь…

- Это ты про меня? – уточнил майор.

Васю с Котиком пробило на нервный смех.

Лейтенант покосился на капитана и с удивлением понял, что он вовсе не гордится совершенным подвигом, что он вообще о подвигах не думает, и единственное, что его реально волнует, так это потерянная лодка с тридцатисильным мотором.

Подростки неохотно и с большими умолчаниями рассказали историю своего попадания в новый мир. Да, их тоже закинул высший разум. Только они непосредственно перед встречей с сияющим шаром курили всей компанией кое-что забористое, потому отнеслись к предложению начать новую жизнь с идиотскими хиханьками, как к привычному глюку. И единственное, что сообразили попросить, так это еще наркоты – так, для прикола, как они выразились. Так-то по жизни они не наркоманы, просто студенты строительного колледжа, а курили от нечего делать и баловства ради! Вот и вся их неприглядная история.

- Угу, - сказал майор благожелательно. – Ага. А наркоту куда дели? Этот высший разум вам же наверняка напихал от всей души?

Подростки потупились и начали прятать свои блудливые глазки.

- Понятно, - кивнул своим мыслям майор. – Идиотов бог бережет. Двое суток безоружными проторчали в новом мире, и никто вас, придурков, не съел. Ладно, нет худа без добра, зато больше машин за раз перегоним. Водить все умеете? Хотя без разницы, заодно и научитесь. Если уж Вася освоил…

- Нам бы пожрать… - заикнулся кто-то из подростков.

- В лагере! – отрезал майор. – Поедите, отмоетесь, отоспитесь – всё там! Лейтенант, заводи шарманку!

Лейтенант пожал плечами и отправился к броневику. На его взгляд, подростков все же следовало в первую очередь накормить, двое суток без еды не шутка. С другой стороны, из них еще не вся дурь вышла. Майор наверняка сам был таким в юности, ему видней, как поступать.

Они без проблем вернулись на первую стоянку. Завели подросткам машины, показали, как переключаются скорости, и двинулись в обратный путь. У школоты получилось рулить даже лучше, чем у Васи, но оно и неудивительно, о машине мечтают все и лезут за руль при любой возможности, успели нахвататься за детство.

Байрачный лес с «тремя богатырями» объехали по большой дуге. Сам лейтенант охотно бы повоевал, но только не с обдолбанными подростками за спиной.

Из-за того, что объезжали, наткнулись на большую колонию каких-то землеройных, весь холм в дырах. Вася сгоряча пальнул по дозорному зверьку и, вот чудо, даже попал. Остановились, сходили за тушкой и убедились, что в тушке килограмм пятнадцать. Это издалека зверек казался маленьким, а на самом деле хрен утащишь. Этакий отожравшийся раздобревший сурок.

- Вот это наш размерчик! – одобрительно сказал майор. - Как раз на одну готовку хватит! Мужики, запоминайте место!

Закинули добычу в броневик, к неудовольствию лейтенанта уляпали весь пол кровью и после долгого виляния меж холмов вырулили прямо к новому лагерю, не подвел маршрутизатор. Вася-Влад, зевая, выбрался из кабины и с изумлением вытаращился на колонну машин. Оружие, естественно, он бросил в кабине. Если вообще его брал. Лейтенант незаметно поморщился и еще более укрепился в решении валить из этой компании куда подальше, тем более что варианты в свете новых обстоятельств уже появились.

Молодому пополнению выдали по армейскому пайку, на том забота и закончилась, а сами расположились у костра – добычу освежевать да пожарить, бутылочку приговорить, ну и поговорить за жизнь, как обычно.

Костер мирно потрескивал, мясо распространяло по округе одуряющие ароматы, и стекло позвякивало тихо и уютно. Лейтенант тоже сидел неподалеку, вроде как тоже присутствовал, но отдельно от всех.

- Приятно рухнуть на опушку! – проговорил Котик, мечтательно прищурившись на костер. – Спиной в тюфяк, щекой в подушку, и нежной ленью овладеть - не по верхам, а в совершенстве, чтобы в растительном блаженстве, как шмель над клевером, гудеть!

Котику одобрительно отсалютовали кружками – хорошо высказался, в настрой!

- Твое? – уважительно поинтересовался Вася.

Котик скромно улыбнулся.

- Юнна Мориц, - безразлично сообщил лейтенант. – «Памяти Франсуа Рабле».

- Все ты знаешь, лейтенант, - со странной интонацией оценил майор. – Везде был, все знаешь, все помнишь… завидую. За лейтенантов, на которых держится армия!

Выпили за лейтенантов. Попробовали жаркое – классная вещь, во рту тает! Выпили за сурка. Добросердечный Вася подхватил решетку и потопал угощать студентов. Вернулся с новостью, что школота просит оружие. А то им спать страшно. Не спеша обсудили тему, пришли к решению, что обойдутся. Только наркош с автоматами тут не хватало. А в грузовиках спать и удобно, и безопасно, там сзади сидений дежурный лежак имеется, и двери изнутри запираются.

Выпили за военные грузовики, самые практичные и полезные грузовики в мире.

- Мужики, у нас маленькая проблема! – провозгласил майор. – Прибыло пополнение в девять рыл. Молодняк, жизни не нюхали. Работать не умеют, отдыхать не умеют, ни к чему не стремятся, смысла в жизни не видят – наша родная молодежь, короче. Куда их засунем, чтоб не мешали?

- Оборудовать плац и гонять строевой с утра до вечера! - высказался Вася-выживальщик. – Меня так гоняли, и ничо, человеком стал!

- Разумное зерно есть! – одобрил майор. – Кто в сержанты пойдет? Вася?

- Только не я! – тут же открестился от обязанностей Вася. – Я по жизни рядовой, «чистые погоны – чистая совесть»!

- Пусть землю копают! – желчно сказал капитан. – Отсюда и до вечера.

Тему обсудили, признали многообещающей. Туалет копать надо? Надо. И защитный ров вокруг лагеря не помешает. И землянки в ту же струю - ночевать в машинах здорово, но иногда хочется ноги выпрямить, а некуда. И еще много чего можно придумать со словом «копать». В общем, яркая идея, удачная!

Выпили за землянки, прицепом за студентов. Повспоминали, заказывали высшему разуму лопаты или позабыли. Не вспомнили.

- Лопата в каждом грузовике в ЗИПе идет, - сообщил лейтенант, глядя в сторону. – ЗИП под лежаком.

На лейтенанта покосились с огромным уважением. Выпили за лопаты.

- Вообще-то случай со студентами четко показывает, что не только нас забросили в этот мир, - негромко заметил лейтенант. – Вот о чем думать надо.

- Ну что ты начинаешь, хорошо же сидели! – с упреком сказал майор.

Лейтенант пожал плечами, поднялся и ушел в броневик. Его проводили озадаченными взглядами.

- Вроде нормальный мужик, - озвучил общее мнение Котик. – В профессии сечет, и на реке себя неплохо показал… а все равно чужой! И непонятно, к нам он заслан или от нас!

Негромко посмеялись, выпили за то, чтоб был заслан «от нас». Вспомнили, что руководителя для пополнения так и не выбрали.

- Я и возьмусь, - сказал капитан. – Двадцать лет стройбатовцев гонял, дело знакомое.

С особым воодушевлением выпили за капитана, потом за достойный объем земляных работ. Мнение самих студентов никто и не подумал узнать, потому что – а что там спрашивать? И так понятно, что копать не хотят. А кто хочет? Сами были молодыми, сами не хотели. Но копали. Ибо – такова селявуха.

Из дневниковых записей лейтенанта:

«Пора уходить. С этой компанией будущего нет» …

-=-=-=-

Подготовка к бегству

Лейтенант проснулся с первыми лучами солнца. Так всегда бывало, когда он принимал твердое решение. Организм словно настраивался на работу, на рывок, мобилизовывался и буквально подпрыгивал, как молодой жеребец перед прогулкой с кобылицами.

Он выбрался из броневика, огляделся. Понятно, ночного поста как не было, так и нет. И, вероятнее всего, не будет никогда.

Блиндеры все же капитан закрыл, но только те, что с оружием, так что лейтенант откатил нужную ему бронированную дверь и аккуратненько перекантовал наружу три ящика – один продолговатый и два поменьше. Покрутил головой в поисках монтировки…

- Не спится?

Майор стоял за его спиной и благожелательно улыбался. У его ног валялась связка из нескольких серебристых рыбин.

- И мне не спится! – признался майор. – Рыбацкий азарт. Новая река, ну как ее не проверить? Еле дождался зорьки. И знаешь, рыбалка тут знатная! Казалось бы – ну откуда тут рыба, воды в лучшем случае по колено! А она как даст! Спиннинг из рук вырывает! А потом еще как даст! Вот как это объяснить?

- Хищник за мальком на мелководье зашел, - равнодушно сказал лейтенант.

Монтировка нашлась там, где он ее вчера оставил. Крышка ящика поддалась с огромной неохотой и скрипом. Лейтенант методично стал поддевать по краям и отжимать.

- Заметил, что в последние ночи нападений не было? – задумчиво спросил майор. – Есть предположения?

- Есть, даже несколько, - пробормотал лейтенант, с натугой отрывая крышку. – Первое - роевика мы расстреляли зря. Я понаблюдал за ними в бинокль, они просто пасутся и ничего более, абсолютно безмозглые создания. Видимо, первыми попаданиями мы его оглушили, вот он и попер не глядя…

Лейтенант извлек из ящика элемент каркаса крыла, придирчиво осмотрел и отнес на ровную площадку.

- … а мы его с перепугу ракетой.

Майор дружелюбно улыбнулся. Как-то не совмещались у него слова «лейтенант» и «с перепугу», но не говорить же в лицо человеку, что он врет, когда пошел такой интересный разговор? Так ведь и с мысли человека можно сбить.

- Второе – падальщиков действительно не стоит приманивать к лагерю, тут вы правы, - методично продолжил лейтенант. - А мы приманили в первую же ночь. Почему они кидались на броневик – вопрос отдельный, возможно, защищали главную самку или вожака…

Еще одна деталь каркаса легла на свое место для сборки. Майор с интересом наблюдал.

- … а теперь не приманиваем, а сами местные животные очень осторожны и неагрессивны, как мы убедились около леса… И третье – нечего ходить вокруг да около, можете спрашивать именно то, что вас интересует, я отвечу.

- Уходишь от нас? – спокойно спросил майор.

- Ухожу, - усмехнулся лейтенант. – А может, улетаю. Слишком у нас разное отношение… к жизни в новом мире.

- Так это самолет, что ли? – удивился майор.

- Мотодельтаплан.

- Предусмотрительный ты, как я погляжу, с дальним прицелом заказывал, уважаю… И летать умеешь?

- Приходилось.

Майор задумчиво поцыкал, покачался с ноги на ногу. Потом присел на траву и с удовольствием вытянул ноги.

- Не подходим для тебя, значит, - легко сказал майор. – Понимаю. Ленивые, пассивные. Выпиваем каждый день. Ничего из себя не представляем. Ни к чему не стремимся, ноль честолюбия. Не обладаем ценными талантами. Ничего не забыл?

- Вы очень правильно охарактеризовали ситуацию, - ровным голосом сказал лейтенант и полез в ящик за инструментальным набором.

- Я много книг про попаданцев перечитал, - задумчиво сказал майор. – Очень много, сотни, наверно. А когда читаешь книги сотнями, закономерности начинают бросаться в глаза, даже специальных усилий не требуется. И вот что я заметил: герои-попаданцы – они все, буквально все очень… неординарные, да. Элита. Избранные. Часто книги так и называются – «Избранный. Пробуждение». Ну а следующая, естественно, «Избранный. Возвышение».

- Просто такая особенность литературы, - заметил лейтенант. – Герой должен быть исключительным, иначе читать неинтересно.

- Ну, литература вообще-то отражает состояние общества, - заметил майор. – Особенно такая мусорная, как попаданческая. Что забавно, ее этой функции лишить невозможно, хотя многие стараются. А не выходит, м-да. Пишет автор и выражает себя в книге, больше ж некого ему выражать, ибо не умеет перевоплощаться. Ну а вместе с собой выражает и настроения в обществе, вот такие дела. И получается, что в обществе сформировался мощный запрос на избранность! Одаренные и прекрасно обученные стремятся существовать отдельно от основной массы людей. Такое своеобразное новое дворянство. Основную массу людей в лучшем случае использующее для своих целей.

- Каждый – кузнец своего счастья, - пожал плечами лейтенант. – Что мешает тому же Васе…

- Лейтенант, ты дурачка-то не включай, нехорошо, - хмыкнул майор. – Тебя, такого красивого, из какого количества претендентов в Контору выбрали? Одного из тысячи? То-то и оно. А остальных – в отходы. Остальные – Васи. Тут хоть надорвись, но рядом с тобой нам не встать. Способности, знаешь такое слово? И спортсменов так же готовят. Отбирают самых способных, тренируют, допингами накачивают, и через год-два они уже показывают приличные результаты. А без способностей… Ну, лет за пять до второго разряда можно доползти. Максимум. И вот таких, самых обычных людей у нас целая страна. Была. Смекаешь?

- Нет, - сказал лейтенант. – Можно, я сборку крыла начну? Ноги отодвиньте. Пожалуйста.

- Можно сборку! – великодушно разрешил майор и слегка отодвинулся. – Но ты подумай над распределением. Тонкая прослойка одаренных – и огромная страна самых обычных людей на другой чаше весов.

- И что плохого в сообществе одаренных? – вежливо спросил лейтенант.

- А пока не знаю! – легкомысленно признался майор. – Это как социализм. Пока не начнешь строить, не узнаешь. Но можно предполагать. Как думаешь, как будет выглядеть сообщество честолюбивых, тщеславных типов, каждый с огромным самомнением, с крайним индивидуализмом, с гипертрофированными сексуальными запросами через одного, с поголовной жаждой лидерства? Ах да, и еще они там все жутко жадные. И все, падлы такие, гениальные суперпрофессионалы и охрененно горды этим!

- Не понял, - остановился лейтенант.

- Были, были исследования, - покивал майор. – Как-то оно связано – выдающиеся способности и гиперсексуальность! Вроде как гормональный сбой провоцирует и то, и другое одновременно. А может, это как-то через психологию коррелируется, через позицию альфа-самца, не знаю… Но точно есть такое!

- Не, я про «жутко жадные», - уточнил лейтенант. – Это с чего?

- А это еще один четкий запрос в современной литературе! – развеселился майор. – Нынешние литературные герои - все патологически жадные! Но так как термин имеет негативный оттенок, его заменяют на милое «хомячество», на симпатичную «зеленую жабу» и прочие эвфемизмы! Даже забавно читать, как на десятках страниц герои любовно перебирают наворованное, отобранное и заработанное! На десятках страниц, лейтенант! Жадность сейчас превозносится как несомненное достоинство, воспитывается, навязывается и рекламируется! Так что в гипотетическом сообществе энергичных умников, куда ты так стремишься, жлобов увидишь в количествах, можешь не сомневаться! Как вы в своей курсантской среде относились к жлобам, если не секрет?

- Перевоспитывали, - безразлично сказал лейтенант.

- То есть морду били, - кивнул майор и поднялся с травы. – Я так и понял. Мы тоже в курсантской юности перевоспитывали. Ты неплохой человек, лейтенант. Сделай правильный выбор. Крайне неприятно будет, если попадешь в нечто вроде нашей Академии наук, только с вагонами оружия и без тяжелой руки государства на загривке.

- Ну вы просто жуть какую-то нагоняете! – улыбнулся лейтенант.

- Ты улыбаешься, а мне и вправду жутко, - сказал майор. – В новом мире вседозволенность, такая компания запросто может и наших пацанов в степи бросить. Зачем им студенты, у которых две мысли в голове, и обе об анаше?

- А вам они зачем? – серьезно спросил лейтенант.

Майор хмыкнул. Покосился на лейтенанта. Покрутил головой в недоумении.

- Ну ты даешь. Это ж наши дети. Такие же, как мы. Ну, анашой балуются. А мы портвейном в кустах акации баловались и сигаретами. И ничего, выросли, отслужили все, потом работали, кто как умел.... Ну, я даже не знаю, что тебе еще сказать, честно. Нас таких вот обычных целая страна вообще-то. Была, м-да.

- Я пообщался с ребятками немножко, пока на ночь устраивал, - небрежно сказал лейтенант. – Их не девять было, а десять. И вышли они сначала не на нас, а на какую-то очень продвинутую группу выживальщиков на том берегу. Так вот, выживальщики взяли к себе одного студента, который, во-первых, не курил, и во-вторых, сообразил заказать себе помповик и рюкзак с минимальным набором для выживания. А остальных пнули. Поработали, так сказать, фактором естественного отбора.

- Может, у них с продуктами туго? – неуверенно предположил майор. – Хотя все равно как-то…

- Целый городок из груженых фур, - сказал лейтенант. – Вряд ли у них в ближайшие годы возникнут проблемы с продуктами.

- Вот уроды!

- Так что я подумаю, - сказал лейтенант. – Обещаю. У «Сапсана» время полета около четырех часов, вот и подумаю.

- Сможешь управлять и одновременно о чем-то думать? – подивился майор с уважением. – Ну ты даешь. Я бы сразу носом в землю. Неплохо вас в Конторе готовили.

- Не жалуюсь, - согласился лейтенант с принадлежностью к Конторе и взялся за сборку крыла.

Мотор тарахтел ровно и надежно. Лейтенант бросил взгляд на приборы – высота восемьсот метров. С восьмисот он начинал когда-то парашютную подготовку, еще тогда удивился, что земля с такой высоты выглядит как карта: поля с четкими границами, словно прорисованные карандашами, ровные линии лесополос, идеальное полотно прыжкового полигона и белые кубики аэродромных построек вдалеке. Именно карта ему сейчас и требовалась, вот примерно в таком разрешении. Высший разум, конечно, снабдил их ворохом различных карт, даже глобус нового мира нашелся – не нашлось только точки привязки. Именно этим лейтенант и планировал заняться после возвращения, имелась у него на планшете одна специализированная программа, способная сопоставлять фотографии поверхности с картами. С большими объемами карт.

Мотодельтаплан в егерской комплектации был снабжен штатной фотоаппаратурой неплохого качества, так что лейтенант справился с задачей быстро, что и как работает, еще на земле проверил и попробовал. Что ж, минимальное полетное задание выполнено, теперь вниз и через реку…

И тут лейтенанта накрыло. Все его чувства от шестого до двенадцатого включительно буквально заорали, что вот она, точка бифуркации! Сейчас что-то будет! И он не раздумывая ушел вверх крутым виражом…

Это его и спасло. Одинокая автоматная очередь протрещала и оборвалась, рой пуль безрезультатно пронесся далеко в стороне. Стрелок явно не обладал навыками стрельбы по маневрирующим целям – а может, вообще не обладал никакими навыками, потому что лейтенант, например, на его месте снял бы дельтапланериста одним выстрелом. На высоте не более ста метров – легко! А так – извиняйте, промахнулись, теперь пробуйте достать на километре, автомат вам в руки и барабан на шею!

Стоянку агрессивных соседей он с километра и сфотографировал, чтоб потом внимательно рассмотреть с хорошим увеличением. Впрочем, основное разглядел и так, при наборе высоты. Неплохо устроились господа выживальщики: действительно настоящий городок из фур, обнесенный вроде бы колючей проволокой, а может, и чем посерьезней. И башню ветрогенератора почти собрали – низковатую, но на первое время хватит и ее.

Но более всего лейтенанта впечатлили сторожевые вышки. Колючая проволока – и вышки. Сразу вспомнился разговор у костра. Действительно - как в осажденной крепости. Или в концлагере. Но уже ясно: им там очень хорошо, ни с кем делиться не планируют и свое кровное защищают от нахлебников с автоматами в руках. Как их там майор обзывал? Одаренные и избранные, новое дворянство? Похоже, они там считают себя охрененно умными, всякие лейтенанты на мотодельтапланах им нахрен не сдались?!

Лейтенант с удивлением обнаружил, что этот факт его натурально взбесил. Не, они, конечно, явно подготовлены на порядок лучше команды майора, не говоря уж о целеустремленности и заряженности на успех, но… что, и лейтенант ГБ для них вроде пыли под ногами?! Нашлись тут… охреневшие селезни! Даже мысль закралась посетить шибко умных подготовленных выживальщиков темной ноченькой на высоте пятьсот и с хорошим запасом чего-нибудь взрывчатого. И план операции за минуту в голове очень удачно сложился, и даже понятно, как из имеющихся в наличии мин соорудить вполне убойную бомбу… Селезни охреневшие!

Успокаивать себя лейтенанту пришлось огромным усилием воли. Но успокоил. Паспортная дальность полета без дозаправок – триста километров, запаса топлива еще хватало на первичную разведку. Было у лейтенанта одно предположение, которое следовало проверить…

И он уверенной рукой повел мотодельтаплан вдоль реки, срезая напрямую все ее прихотливые изгибы и выкрутасы…

Предположение лейтенанта оправдалось на все сто. Команда майора была наглухо заперта в квадрате примерно сто на сто километров. Огромная такая, роскошная, богатая… но резервация. С одной стороны река, с другой горы, с высоты четко просматриваются снежные пики, что означает на данном этапе жизни их полную непреодолимость. Выше по течению – мощный приток, в который лучше не соваться. А ниже по течению далекой блескучей полосой просматривалось что-то водное и огромное. Там, конечно, между морем и горами мог быть проход по берегу, но не факт. Бывают такие берега, что обрываются скалами в воду. А конкретно им с двумя десятками бронированных грузовиков достаточно банальных джунглей с подболоченной почвой. Как подозревал лейтенант – так оно и есть. Высший разум не должен допускать ошибок по определению.

Выводы из прикладной географии напрашивались однозначные и очень любопытные, а уж положительные или наоборот, лейтенант пока что затруднялся с ответом. То, что команда майора заперта на определенной территории со своими грузовиками – это хорошо или плохо? А если учесть, что соседи за рекой наверняка тоже заперты в определенных границах, то…

А еще лейтенант приметил за притоком еще один человеческий лагерь. Ну, не будут же бизоны с носорогами жечь костер, верно? Они хоть и на удивление разумные, но не настолько же!

А то, что костер был один, означало, что там соображает, как жить дальше, такая же малочисленная компания. И что-то в бинокль женского пола там в упор не наблюдалось. Никто юбкой у костра не крутит, лифчики на веревке у палатки не развешивает…

Сука конченая этот высший разум, пришел к неутешительному выводу лейтенант. А когда случайно обратил внимание на даль моря, то и озвучил эту мысль с полным набором чувств и переживаний. Потому что над морем набухла темная, почти черная полоса. И она быстро приближалась…

Он успел в последний, буквально в самый последний момент. Мотодельтаплан ткнулся в землю, пробежался немного по траве, лейтенант выпрыгнул из полетной капсулы – и тут как ударило! Дождем и ураганным ветром – словно в челюсть кулаком зарядило! Сразу стало темно, как ночью, лейтенант, пригибаясь к траве, рванул к родному броневику, но успел заметить, как мотодельтаплан подняло пушинкой, крутануло и унесло куда-то за речку…

Шторм унялся так же быстро, как и накатил. Пронеслись по небу, быстро редея, стремительные тучи – и вот снова солнышко светит как ни в чем не бывало, и два еле заметных серпика лун в наличии.

Лейтенант выбрался из броневика в одних трусах, вытащил из броневика и бросил на крыло сушиться промокший насквозь комбез. Подошел к взбухшей от дождя мутной речке, посмотрел, что осталось от мотодельтаплана…

- Жили без авиации, и ничего… - философски заметил остановившийся рядом майор.

- Сука! – с ненавистью сказал лейтенант.

У майора от удивления вытянулось лицо…

-=-=-=-

О сущности рабочего класса

Из дневниковых записей лейтенанта:

«Это эксперимент, сейчас вывод очевиден. Эксперимент высокоразвитой цивилизации над человечеством как видом. Цель данного действия неясна. Заселение и освоение планеты при отсутствии женщин таковой являться не может. (Из чего вывод: высший разум как вид разумного тоже склонен к вранью, то есть стратегическая необходимость честности им не признана. А это, между прочим, тот камешек, который стронет лавину в человеческой этике. Или не стронет – люди довольно парадоксальные существа).

При вдумчивом исследовании пришел к выводу, что шторм, уничтоживший единственное безопасное средство преодоления крупных рек, не обязательно имеет искусственную природу. Наличие двух лун – двух очень крупных лун – неизбежно должно влиять на погоду разновекторным образом, и в варианте, когда вектора складываются, возможны проявления стихий непредставимых размеров: наводнения, землетрясения, те же чудовищные ураганы… Из чего следует практический вывод: дома здесь нужно строить очень прочные, с несрываемой крышей. То есть – полуземлянки. В принципе, слабовсхолмленная местность данному типу строений благоприятствует. Только строительных материалов нет.

В первоочередных планах – поиск пункта назначения для эвакуации. Группировка за рекой однозначно враждебна, группа за притоком ничем пока что себя не проявила. Буду думать и проводить разведку. Неисследованными остаются предгорья и морское побережье.

И все же: какая, ну какая причина требуется, чтоб выбрать для эксперимента группу, в которой ни один участник не способен составить с женщиной пару, в смысле, фертильную пару? Сломал голову, но замыслов высшего разума познать не сумел. А ведь считался начальством сильнейшим аналитиком управления…»

Лейтенант отложил ручку и потер переносицу. Вазэктомия. Простая, безопасная операция, вот только повернуть ее вспять получается крайне редко. Однажды управлению потребовался сотрудник, вхожий в узкий круг элитной богемы одной недружественной страны. Вазэктомия в той среде считалась признаком хорошего вкуса и практически обязательным условием тусовки. Вазэктомия и бисексуальность, м-да… ну и – родина сказала «надо», лейтенант ответил «есть». А начальство поощрительно улыбнулось, ни один старший коллега не рявкнул «ты что творишь, пацан?!». Да и ему самому это тогда казалось неплохой идеей. Нет нужды предохраняться самому, вынуждать партнершу глотать нехорошие гормональные препараты, и о детях голова не болит и не будет болеть никогда – одни плюсы. А вот сейчас, в новом мире, нет-нет да и зудит вопросик из разряда «а для чего жить-то, товарищ лейтенант, какова ваша непосредственная, тактическая задача существования здесь и сейчас?». Интересно, а у остальных зудит? Если майор не врал, в его команде с детозачатием перспективы тоже далеко не радужные. Или они, кроме бутылки, ничем больше в жизни не озадачиваются?

Лейтенант выпрыгнул из кабины броневика, сделал пару кроворазгоняющих движений. Ага, компания, как всегда, у костра. Молодого пополнения не видно, значит, копают. Вот тоже вопрос: а из чего сообразили костер? В зоне видимости всего пара деревьев у реки типа ив, сухие ветки с них лейтенант обломал еще в первую ночевку. Тем не менее проблему как-то решили, горит костер, подмигивает весело, мол, подходи лейтенант, присаживайся к шашлычку!

Лейтенант подошел, ему охотно предложили место и сунули в руки шпажку с мясом. Он попробовал – объеденье. Вот что не отнять – умеет Вася-Влад готовить.

- Хлеб йок! – с сожалением сказал Вася. – Переходим на сухпай. Но это ладно, а вот одноразовый станок для бритья кончился – что делать?

- Подбирай и используй повторно! – с видом знатока посоветовал Котик.

- А я не выбрасывал! Только он затупился, кожу дерет и не бреет! Кто знает, их точить можно?

- У меня еще есть, возьми, - меланхолично пробормотал Влад. – А вот мыло кончилось. Комбез стирал, весь кусок ушел. У кого еще есть?

- У всех кончилось! – весело сообщил Вася. – Я уже спрашивал!

- А умываться с чем? – недоуменно спросил Вася-Влад. – Бриться? Стираться? Мне носки каждый день надо стирать…

- Бороду отращивай! А стираться с песочком в проточной воде, как предки!

- Борода чешется все время и грязью забивается, и вообще мне не идет…

У Васи-Влада внезапно задрожали губы. Смотреть, как взрослый мужчина борется со слезами, оказалось не очень приятно, и лейтенант деликатно отвернулся.

- Мы тут навсегда застряли, да? – деревянным голосом спросил Влад. – Без мыла?

- Типа того, - вздохнул майор.

Влад встал и молча ушел к скале у реки. Лейтенант невольно проводил его взглядом.

- Ты не подумай, Влад нормальный мужик, - извиняющимся тоном сказал Вася. – Просто он у нас чистюля, ему без мыла никак.

- Дам я ему мыла, у меня еще осталось, - пробормотал лейтенант. – Реакция у него немножко странная. Мы вроде не первый день в новом мире, и с самого начала было понятно, что это новый мир, магазинов здесь нет.

- Оно понятно, да как-то… - вздохнул Вася. – Мне вот тоже не совсем верится. Как будто играем, а завтра скажут «всё, ребята, отбой, по домам!». Но мне-то что, я толстокожий, могу и неделю не мыться, а Влад у нас воспитанная интеллигенция… Эх, какая же сука этот высший разум! Предупредил бы заранее, я бы по-настоящему собрался! Я бы свой комп взял! У меня там с форумов выживальщиков столько полезной инфы! И как мыло сделать из дерьма, тоже наверняка есть!

- А в чем проблема? – пожал плечами лейтенант. – Зола от костра, жир, негашеная известь и поваренная соль. Ну, отдушки, но трав с приятными запахами вон сколько вокруг. С бритвами, по-моему, больше сложностей. В смысле, с хорошими бритвами. Я, например, не металлург и даже не кузнец.

- У нас Михайлыч кузнец! – обрадовался Вася. – Михайлыч, сделаешь?

- Ножом брейся, - буркнул капитан. – Ты хвастался, он у тебя бритвенной остроты, все слышали.

Негромко посмеялись. Выпили за острые ножи.

- Я определил наше местоположение на карте, - спокойно сообщил лейтенант. – Если кому интересно…

К карте сунулись все, чуть головами не столкнулись.

- Это что за линии? – недоуменно спросил Котик. – Что-то не пойму…

- Это, рядовой, крупномасштабная топографическая карта! – усмехнулся майор. – Основной инструмент офицерского состава наряду с игральными. Не для простых умов, в общем.

Сам майор к карте не притронулся.

- Вот более обзорная, - еле заметно усмехнулся лейтенант и положил на траву еще один лист. – Мы там, где синий крестик.

- Это что же получается? – озадаченно пробормотал майор. – Тэк-тэк-тэк… Это мы на юге континента? Как-то подозрительно на Землю похоже… Что, и Америка в наличии? Картошечку оттуда не помешало бы…

- Семенной картофель у нас есть, - сообщил ровным голосом лейтенант. – Как и еще около тысячи наименований семян. Я заказал набор основных сельхозкультур на всякий случай.

- Это ты молодец, - сказал майор тоном, максимально далеким от одобрительного. – То есть мы в Адриатике, условно говоря?

- Адриатика разная, - пожал плечами лейтенант. – И здесь наверняка свои особенности погоды. Что ураганы бывают, все видели. Но географически – да, мы на южном побережье континента.

- А-а-адриатика подарила бархатный сезон! – на удивление чисто прогорланил Вася и подергал плечами. – А где пляжи белого песка? Майор, мы когда на море поедем купаться?!

- Когда крокодилы передохнут, - обронил майор, и Вася резко увял.

- Ну тогда я запруду на нашей речке устрою, - пробормотал он. – Можно, да? А то надоело пузо об камни царапать.

- Устрой, - благодушно разрешил майор. – Можно сказать, нашел себе постоянную работу. Ее после первого дождя смоет. А ты снова запрудишь. Но рациональное зерно в задумке есть, займись. И Влада привлеки, потосковал на скале и хватит.

- Я пацанов подключу! – обрадовался Вася.

- Пусть копают! – желчно возразил капитан.

- Да они у тебя сидят, а не копают! Как только ты ушел, сразу сели, что я, не знаю, что ли? Сам таким был!

- И я был, - усмехнулся капитан. – Потому и ушел, чтоб посидели. Дохлые, постепенно втянутся, нам спешить некуда.

- Чего они у тебя копают-то? – поинтересовался майор и поднялся.

- Да там овражек к реке за холмиком, вот его продолжают. Когда Вася запруду устроит, в него вода пойдет.

Майор одобрительно крякнул. Лейтенант же только головой покачал. Как не понимал он этих людей, так ничего не изменилось с момента заброски. Новый мир же, абсолютно новый! В нем обустраиваться надо как можно быстрее, а они воду в овражек пускают! Ну надо же, какое важное занятие! Даже грузы не разобрали!

- Дальше там удобная котловинка есть, - невозмутимо сказал капитан. – Метров четыреста отсюда. Запруда сегодня есть, а завтра может не быть. А свой пруд нам не помешает.

- А смогут? – озабоченно спросил майор. – Так-то Васям делать нечего, могут подключиться…

- Справятся. Девять лопат, пятнадцать кубов в день. То есть пять погонных метров. А потом побыстрее пойдет, когда втянутся. На два месяца работы.

- Ну, пусть тогда копают! – решил майор. – А мы с лейтенантом к морю съездим. Купаться там не стоит, а поглядеть не помешает. Лейтенант, заводи таратайку.

Лейтенант внутренне усмехнулся. Морское направление стояло в его разведывательных планах на первом месте, удачно совпало. А майор, выходит, не безнадежен. Вот разведкой озадачился наконец.

Броневик уверенно катился по своим же следам в сторону первой стоянки. Лейтенант вывел на терминал подробную карту местности и на ходу прикидывал наиболее короткий путь, такой, чтоб проскочить мимо байрачных лесов и крутых оврагов. Получалось, что для этого от первой стоянки следовало отклониться от реки поближе к горам. В определенном смысле так даже лучше, заодно можно посмотреть, как выглядит проход между горами и морем.

- А что мы ищем на побережье, если не секрет? – как бы невзначай поинтересовался лейтенант.

- Да ничего! – легкомысленно отозвался майор. – Просто люблю кататься, на новые места смотреть. Ну, можно морскую воду попробовать, соленая она или нет, вдруг для консервирования придется когда-нибудь выпаривать. А так… что нам вообще искать? У нас все есть, и водки пока хватает.

Лейтенант понял, что ничего в мире не изменилось, и алкашей в людей не переделать даже попаданием в новый мир.

- Соленость моря указана на карте, средняя величина около двадцати пяти промилле, - сухо сообщил лейтенант и сосредоточился на маршруте.

- Как там наши соседи за рекой? – беззаботно поинтересовался майор. – Ты же летал к ним?

- Летал, обстреляли, - коротко ответил лейтенант. – Снимок базы сделал, можно посмотреть. В целом – обустраиваются. Ветряк ставили, но его наверняка штормом завалило. И еще я заметил там антенные поля для связи на длинных волнах.

- Опа, - сказал озадаченно майор. – А есть смысл?

- Возможны всего две принципиальные позиции, - усмехнулся лейтенант. – Обустраиваться в новом мире – или ничего не делать. В первом случае связь желательна, сам факт наличия соседей за рекой как бы намекает, что таких групп много. И еще одна группа находится выше по течению, за притоком. Но она совсем маленькая, вроде нашей.

- А мы, значит, ничего не делаем, - задумчиво сказал майор. – Хороший ты человек, лейтенант, вот только… а что нам делать, ты можешь сказать? Не, что делать, наверняка придумаешь… Для чего делать хоть что-то, так будет правильней. Для чего нам суетиться, лейтенант? Жить есть где, в кабине грузовика одному вполне удобно и безопасно, а надоела теснота, ничто не мешает выйти и прогуляться до гор и обратно. Что еще? Покушать – армейских пайков на год хватит, так мы еще рыбу ловим и мясо постреливаем. Одежда? Полный грузовик экипировки, на всю жизнь хватит и еще останется. Что-то еще? Подсказывай, у тебя ум молодой, острый!

- Ну, если с этой стороны посмотреть… - усмехнулся лейтенант. – Обеспечены мы всяко получше Робинзона Крузо, тут не поспоришь. Лет пять можно на боку лежать и поплевывать. Но молодое пополнение вы однако загрузили работой, так что чего-то не сходится.

- С молодыми – это другое, - сказал майор. – Это воспитание. Нас так воспитывали, мы так воспитываем. Ты-то вряд ли понимаешь, ты весь в амбициях, тебя подгонять не надо, а у нас совсем другая жизнь. Нам, лейтенант, выпало всю жизнь просто работать. А работа – занятие однообразное и утомительное. Каждый день одно и то же, и так всю жизнь. Для работы требуются особые привычки, иначе быстро сломаешься. Нужно уметь отвлекаться от нее, чтоб работа как бы мимо шла, сама собой. Требуется умение поболтать ни о чем, анекдоты потравить, истории рыбацкие. Еще очень важно уметь беззлобно надсмехаться – над собой и над другими. Очень важное умение, можно сказать, обязательное, без него дружеской атмосферы не видать как своих ушей без зеркала. Вообще, чтоб всю жизнь работать, много чего надо уметь. Вот их Михайлыч и учит. Сейчас они на земле с непривычки наломаются, поплачут, зато научатся часто перекуривать и работать медленно. Молодые, они же торопятся и от скорости не выдерживают, ломаются, а работать надо не спеша, чтоб здоровья на всю жизнь хватило. Научатся медленно работать, и работа уже пойдет веселее, гораздо легче пойдет! Потом она им надоест до чертиков. Попробуют в отказ пойти обязательно, сами так делали в юности. Но Михайлыч дело знает туго, нет работы – нет еды. Тогда они начнут с работы сбегать. Усвистают куда-нибудь в овраги, залягут под кустики в тенек и будут байки травить, глядишь, так день и прошел. Или на рыбалку намылятся, тоже хорошее занятие, ненапряжное.

- А потом? – спросил заинтересовавшийся лейтенант. – Возвращаться все равно же надо? А работа не сделана.

- А напьются, и все дела! – беззаботно сказал майор. – С пьяных какой спрос? Поутру моральных люлей получат и пошли снова работать. Ну и, считай, трудовой класс уже готов. Работают медленно, с перекурами, зато всю жизнь – что еще надо? Правда, о работе думают мало, больше о рыбалке, и выпивают частенько по выходным, а когда накатит, то и в будни – но работают же? А с издержками приходится мириться, другого выхода нет.

- Забавно устроен рабочий класс, - ровным голосом оценил лейтенант.

- А ты сам смог бы всю жизнь, например, на конвейере гайки крутить? – остро глянул на него майор. – Не пару лет для прикрытия или по легенде, а всю жизнь? Крутить, и больше ничего? Смог бы?

- Но вам же за это деньги платят, - с усмешкой ушел от ответа лейтенант.

- Платят, суки, - печально вздохнул майор. – Пользуются нашим слабым местом.

Лейтенант посмотрел недоуменно.

- Высчитывают наши минимальные потребности и платят немножко меньше, - мрачно пояснил майор. – Причем – все. Хоть сто раз меняй работу, везде одно и то же. Сговорились и платят меньше. Специально, чтоб мы жилы рвали.

- А вы?

- А что мы? Рвем жилы. Детей кормить, обувать-одевать и учить надо? Надо. За квартиру платить надо? За бензин, за ремонт машины – надо? Вот и рвем жилы. Но если появляется возможность – сразу сачкуем. Вон Вася – всю молодость отпахал без выходных и проходных, дома только ночью появлялся. И ради чего? Чтоб ипотеку закрыть. Нормальная цена, да – жизнь за ипотеку? Он более-менее человеком стал, только когда с нами связался. С выживальщиками зацепился, на рыбалку стал ездить, на Яманские протоки, м-да… А ты говоришь – дальняя связь. Оно нам надо?

- Есть профессии, где хорошо платят, - неохотно возразил лейтенант.

- Есть, да. За что там платят – отдельный, конечно, разговор. А так… зарплата рабочего, высокая или низкая – это зарплата рабочего. Бизнесмен средней руки столько за день тратит. Понимаешь? Есть потолок, условный уровень минимальных потребностей. Хоть все жилы порви – рабочему выше собственной головы не прыгнуть, в Майами на отдых не слетать.

- Кто на что учился… - напомнил расхожую истину лейтенант.

- Кто смог выучиться, - безмятежно поправил майор. – Вас, таких вот умников, на тысячу один. А остальным как жить? А ведь остальные…

Майор в затруднении прищелкнул пальцами.

- Остальные – они же и есть страна, - с трудом оформил мысли майор. – Государство – оно вроде для них создано. А получается, что вовсе не для них…

- Вернемся к дальней связи, - сменил тему лейтенант. – Ее ведь несложно сделать даже на нашей базе. Вам разве не интересно узнать, как живут другие группы, к чему стремятся, какие там успехи?

- Не интересно, - сказал майор и отвернулся к боковому окну. – Нагляделся на людей до тошноты…

- А как же подвиги народа? – с насмешкой поинтересовался лейтенант. – Того самого, о чьих интересах вы так печетесь? Их не было? Только пьянки и лень?

- А подвиги народа, лейтенант, начинаются, когда такие вот честолюбивые заводят страну в полную жопу. В войну, например, или в разруху. Когда без подвигов просто не выжить. А так – в гробу я видал подвиги…

И разговор угас сам собой.

=-==-=-=

Это были пиндосы

На первую стоянку вырулили тика в тику. А почему нет, если по своим старым следам ехали? Конечно, езда по старым следам – занятие скучное, но тут уж на любителя. Может, майору и не терпелось поглазеть на чудеса нового мира, а лейтенант предпочитал стабильность и повторяемость научного опыта.

На стоянке ничего не изменилось. Все так же торчал одинокий топливозаправщик на гусеничном ходу, чернело пятно от костра, валялись тросики от растерзанной палатки да белели кости в стороне.

Лейтенант сразу подрулил к топливозаправщику.

- Долить бак, - пояснил он. – Хорошая машина «Гепард», но топливо жрет как не в себя. Пятьдесят литров на сотню километров – он этот топливозаправщик в одну глотку выхлебает за месяц. И станет наша крутая техника не более чем бронированными коробками в степи, жги не хочу…

- Вот это нас и подвело, - кивнул майор. – Думали почему-то о войне, о пулезащищенности, вот и назаказывали бронированных дурищ.

- Ну почему подвело? – возразил лейтенант. – А если бы попали в мир, где надо держать постоянную оборону?

- А тогда бы мы просто сдохли, - хладнокровно сказал майор. – В мире постоянной войны жить невозможно. По элементарной логике – невозможно. Возьми у Васи парочку попаданческих книжек и просто посчитай количество трупов. Там такие цифры выходят! Пять лет, и население планеты кончилось. Нет, лейтенант, нам надо было пару легких вездеходов брать для разведки да кучу морских контейнеров с необходимым барахлом. И эшелон топлива. Да, и еще трактор. Если будем садить картофель, копать целину вручную как-то не манит. А у нас какого-то хрена полгрузовика одних мин… Взрывами, что ли, поле порыхлить… Это последователи Круза все мозги закапали своим оружейным фанатизмом, они виноваты, хе! Придется картошки садить поменьше, нефиг спины ломать, не в колхозе.

Лейтенант скорбно вздернул брови, но никак не прокомментировал феноменальную лень команды майора. А майор с хозяйственным видом прибрал в броневик упругие тросики от палатки и потопал разглядывать останки роевика и гиен. Тоже, наверно, с целью прикинуть, что в хозяйстве сгодится.

- Ах вот оно откуда берется! – озадаченно сказал майор и отпнул кости роевика. – Лейтенант, полюбуйся!

Лейтенант подошел без особой охоты. Майор ткнул в остатки внутренностей роевика, вернее, в содержимое кишечника, потому что все остальное падальщики подчистили до блеска.

- Ребятки нашли в степи какие-то камушки, - с довольной усмешкой сказал майор. – Горят лучше, чем уголь! И мы все головы ломали – откуда? Камушки лежат не в отвалах грунта, а прямо поверх травы, и этак кучками, как будто специально насыпали! А это отходы жизнедеятельности роевика! Вон, видишь, валяются? Он и насыпал, подлюга! Но вот вопрос: что он такое жрет, что испражняется углем, а?

Лейтенант тут же заинтересовался, присел, осторожно поднял «камушек». Оценил вес – действительно, соответствует легкосгораемому бурому углю высокого качества. И цвет похожий, почти черный. Странно, что угловатой формы, если это помет, то логичней была бы определенная сглаженность…

- И много его в степи? – задумчиво спросил лейтенант.

- Да хватает. Мужики без проблем прямо у лагеря собирают.

- А я все думал, где уголь для горна возьмем, - улыбнулся лейтенант и поднялся. – А тут раз, и проблема решена. И, возможно, проблема топлива для техники тоже, парочку экспериментов проведу и скажу точно.

- О как! – удивился майор. – Никогда не слышал, что двигатели внутреннего сгорания можно кизяком заправлять!

- Можно, майор, еще как можно! Потеряем в мощности, но это не критично, нам гонки в степи устраивать не требуется…

- Но топливозаправщик все же на обратном пути прихватим! - решил майор. – Ты как с гусеничной техникой, справишься?

- Приходилось.

- Хорошо тебе, все умеешь, - неодобрительно сказал майор.

От стоянки лейтенант, сверившись с картой, взял круто к горам. И вскоре они словно поплыли по травяному морю. Густое разнотравье заплеталось сплошным ковром… хотя нет, не сплошным. В одном месте кто-то словно просеку в траве прорубил.

- Ого! – сказал майор. – А ну-ка притормози, посмотрим!

Встав на подножки, они наблюдали, как четыре роевика, выстроившись в ряд, медленно, но мощно прут вдаль, и за ними остается коротенькая, словно подстриженная, травка.

- Вот это жор! – с восхищением оценил майор. – Теперь понятно, почему они чистым углем валят! Столько травы смолотить!

- Огороды придется чем-то защищать, - мрачно отозвался лейтенант. – Представляю, что будет, если такая бригада по грядкам проползет! Только вот чем огораживаться? Плетень они наверняка сожрут и не заметят, а на частокол бревен не натаскаешься. Да и где их взять, тоже вопрос. В пойменный лес как-то стремно соваться, там под каждым кустом пасти мерещатся, до горных лесов далековато, а байрачные леса в целом кривенькие и мелкие… Нет, пока что не понимаю, чем свои огороды будем защищать.

Ответ они получили почти сразу, через десять километров. Предгорная степь плавно понизилась к мелкой речке, и там они впервые увидели, как роевики пьют. Подползают к воде осторожно-осторожно, а потом медленно поворачиваются, накачиваясь водой через все рты.

- В воду не заходят! – довольно отметил майор. – Боятся! У них, наверно, дыхалки тоже внизу расположены, под панцирем! Правильно, выходит, Михайлыч копает канал! Ну, он старый стройбатовец, знает, что для пользы народной надо копать и еще раз копать! Надо ребятам дать указание, чтоб внешнюю сторону делали пологой, пусть роевики пьют, воды не жалко, но зато через канал им ходу не будет!

Лейтенант не понял, с чего такая забота о роевиках, пожал плечами и включил передачу. Речку легко одолели вброд, каменистое дно уверенно держало вес броневика. Заехали на пологий берег и…

- Стоп! – напряженным голосом скомандовал майор.

- Стопаю… - прошептал лейтенант и замер за рулем.

Гигантский бизон стоял перед броневиком и смотрел сквозь стекло на людей. И не сказать, что ему для этого надо было задирать морду, как бы не наоборот!

- Вроде неагрессивный, - тихонько проговорил майор. – Хотя по морде настроение хрен определишь, я и так-то в чувствах быков не разбираюсь, а он еще и инопланетный…

- Подкрепление ждет, - процедил лейтенант. – А как дождется, они нас в речку обратно затолкают. Вверх колесами.

И действительно, из стада позади бизона не спеша выходили один за другим внушительные рогачи и топали на разборки. Лейтенант начал осторожно отодвигаться к посту управления огневым модулем.

- Объезжай! – просипел майор. – Назад и вбок!

Лейтенант медленно сдал назад, вывернул руль и поехал вдоль речки, сжавшись в ожидании сокрушительного удара. Но – пронесло. Быки проводили незнакомую технику внимательными взглядами и не двинулись с места.

- Х-хух! – выдохнул майор. – Взаимопонимание достигнуто. Мы их не трогаем, они нас. Ничего такие ребятки, а?

- Ничего хорошего! – буркнул лейтенант.

Майор поглядел недоуменно.

- Пахать на ком будем? – едко поинтересовался лейтенант. – Этих, что ли, приручим?

Майор представил возможный процесс и поежился.

- Вот-вот! – согласился лейтенант. – Как бы они нас сами не приручили. Будем у них бегать сторожевыми собачками.

- У меня нюха нет! – воспротивился майор.

- Надрессируют! Как в армии: не умеешь – научим, не хочешь – заставим! Дадут рогом под зад – и побежим, и загавкаем!

А у следующей речки им представилась возможность посмотреть, что случается с теми, кто вызвал недовольство царей степей. Под раздачу попала компания уже знакомых разведчикам гиен. Неизвестно, в чем они провинились, может, просто покосились плотоядно на теленка, но теперь они улепетывали с истошным верещанием, а за ними с гулом и грохотом катилась сплошная лавина рогов и копыт. Лейтенант резко остановил броневик. С высоты сидений им прекрасно были видны все подробности расправы. Финал погони оказался быстрым, кровавым – и с неожиданностями. Гиен оттеснили к неприметной ложбине, откуда внезапно вынеслись засадные твари и растоптали гиен в блин, не дав им времени и возможности на прыжки и прочие спасительные маневры. Просто растоптали, легко и непринужденно.

Вот только звери из засады оказались не бизонами. Носороги это были. Носороги. Те самые, у которых плохое зрение и дурной характер.

А когда загонная цепь с чувством хорошо выполненной работы распалась на отдельные кучки по интересам, выяснилось, что гнало гиен союзное воинство как минимум трех видов рогато-копытных. Раздавили хищников и мирно продолжили пастись бок о бок. Только на броневик иногда косились задумчиво и оценивающе.

- А ведь это напрашивалось, - сказал майор. – Травоядные у нас на Земле являются жертвами только потому, что ведут себя как жертвы. Пугаются, убегают, оставляют на растерзание слабых. А ведь травоядных на порядки больше, чем хищников. И стоит им только поменять поведение на агрессивное, как любым хищникам конец. Чему мы только что были свидетелями. И человеку на Земле домашняя скотина подчиняется вообще-то непонятно с чего. Если разобраться, любая корова скотника уделает не напрягаясь. Но нет – доятся, шею под нож подставляют… Как будто сдались когда-то человеку раз и навсегда.

- Гадом буду, если это не разум, - изменившимся голосом сказал лейтенант. – Майор, они разумные. Сразу несколько видов. Ты понимаешь? Мы наконец-то столкнулись с чужим разумом!

- Ну, разумные, - хладнокровно согласился майор. – Ну, столкнулись. И чего ты возбудился? Случай-то херовый.

- Не понял.

- Поехали, - вздохнул майор. – Поехали, Миша. В дороге поговорим.

- Я не Миша! – буркнул лейтенант, но подчинился.

- Они разумные, согласен, - пробормотал майор. – Только нам их уничтожать придется. Потому что мы прямые конкуренты. Мне вот их пастбища очень даже понравились. Великолепные покосы, необъятные! Если бизоньих телят в загоны на откорм загнать, а телячьих мамок в стойла на производство молока – вообще зашибись будет! Ну как ты с ними установишь контакт и договоришься, как? Ну, освоишь ты даже бизоний язык, хотя вполне может случиться, что они без языка обходятся… но даже пусть освоишь. А дальше? Придешь и мило промычишь что-то типа: «Ребятки-рогатики, а подвиньтесь-ка вы с пастбищ, они мне понравились, а вы вон там на неудобьях с голоду подыхайте со своими телятами, пока мы вас не съели!» Так, что ли? Ну, они тогда так подвинутся, что участь гиен нам за счастливый конец покажется! Нет, Миша, если мы к ним и придем, то придем с пулеметами. Это им сказочно повезло, что нас мало и столько мяса нам не требуется. Пока что не требуется. Мало ли что еще высший разум придумает, не за просто же так нас сюда забросил…

- Как-то же люди меж собой договорились? – мрачно сказал лейтенант.

- Люди? – усмехнулся майор. – А с чего ты взял, что договорились? Вот у нас в Сибири холодно, аж жуть! Но если мы, к примеру, соберемся всем кагалом и двинем в Черногорию домики себе там строить и на дачках грядочки садить, что нам черногорцы скажут, а?

- Русских в Черногории много живет вообще-то! – заметил лейтенант.

- Миша, ну ты дурачка не включай, что за противная манера считать собеседника лохом? Те, которые сейчас там живут, они с деньгами приехали, в небольших количествах и на правах гостей! Так и мы здесь, если будем жаться на своих песчаных холмах с проплешинами да маленькой кучкой, тоже наверняка неудовольствие разве что у сурков вызовем!

- Я не Миша! – неуступчиво напомнил лейтенант.

- Да понял я, понял! – ласково улыбнулся майор. – Но ты уж соглашайся на Мишу, так для всех лучше будет. Ты в своей Конторе наверняка привык к смене имен, какая тебе разница? А если я назову тебя Изей, и мужикам будет не очень комфортно, и тебе.

Лейтенант бросил на майора острый взгляд и криво усмехнулся.

- А если назовешься Махмудом, будет совсем нехорошо, - хладнокровно добавил майор. – У нас на Земле национальный вопрос зачем-то обострили до крайности, очень неудобно получилось в бытовом плане. Соглашайся на Мишу, добром прошу. А то мужики сами окрестят… сообразно характеру. Как-нибудь этак, матерно и неприлично.

- Ладно, согласен на Мишу, - вздохнул лейтенант.

- Ну вот и достигли взаимопонимания, - кивнул удовлетворенно майор. – А что касаемо инопланетного разума, то мы с мужиками у костерка как-то болтали по теме и сошлись во мнении, что не прилетают к нам звездные человечки, и очень хорошо. Потому что они нам – прямые конкуренты.

- Полезные ископаемые выкачают? – проявил догадливость лейтенант.

- При чем тут полезные ископаемые? Их и в космосе полно. А вот наша природа… И еще они всех красивых девочек уведут! Ты что, наших красотуль не знаешь? Прилетит звездный принц на белом коне, пальчиком поманит – дернут от нас, только пятки засверкают, а то и кое-что повыше. Замечал ведь наверняка, что топ-модельки почему-то к старым и богатым льнут? И вдвойне, если они иностранцы?

Лейтенант помолчал. Потом сделал вид, что сосредоточен на управлении.

- А если они не гуманоиды? – наконец подал голос он.

- Ну, наших девочек это вряд ли остановит… - улыбчиво заметил майор. – Но в целом тогда получится ситуация, как у нас здесь с бизонами. Наши пастбища им очень понравятся, я так полагаю. Так что – не прилетали, вот пусть и дальше так же будет. А вот мы какого-то черта прилетели. И дело вовсе не в заселении планеты, вот так по-дурацки планеты не осваивают. Какую-то другую гадость высший разум для нас приготовил… Как думаешь?

- Море, - отстраненно сообщил лейтенант, уставившись сквозь стекло вперед.

- И белый пароход, - озадаченно сказал майор. – М-да…

Броневик застыл на обрывистом берегу. До самого горизонта простиралась блистающая гладь моря, мелкие волны внизу лениво накатывались на узкий песчаный пляж… и совсем недалеко от берега застыл гигантский белый корабль. Даже на расстоянии он поражал своими размерами, казался чем-то нереальным, не принадлежащим данному миру. Что, собственно, являлось правдой.

- Авианосец, - пробормотал лейтенант. – Класса «Nimitz», если не ошибаюсь. Интересно, что за сила умудрилась положить его набок?

- Ураган, например, - задумчиво сказал майор. – Не сам по себе, конечно, а вкупе с человеческой дурью. Наверняка кто-то из попаданцев служил в свое время на чем-то подобном, вот и заказал… самое мощное на Земле оружие. И не подумал, что к оружию требуется полноценный экипаж, навигационное обеспечение и береговые базы снабжения. Результат перед глазами. Может, сами на мель напоролись, может, потом ураганом к берегу выбросило… А на вопрос, что случилось с экипажем, ответа, похоже, мы не получим…

- Ну почему же не получим? – усмехнулся лейтенант. – А разум на что? Исходя из известного нам факта, что водные среды в новом мире являются естественными границами продвижения, заселенными хищными и крайне агрессивными тварями… и, кстати, что это там валяется внизу? Посмотрим?

Они выбрались из броневика, прихватили автоматы и по крутому откосу спустились на пляж. Лейтенант подошел к кучке тряпья, без особой брезгливости тронул носком берца, поворошил, разглядывая одному ему понятные особенности…

- Как выглядит чудовище, способное перекусить человека пополам, я не знаю, - сообщил в результате лейтенант спокойно. – И на собственном опыте что-то узнавать не хочу. Как и купаться в местном море. Но два вывода сделать можно. Первый – это были пиндосы. Второй – их больше нет.

Лейтенант бросил взгляд вдоль берега и сделал третий вывод, лично для себя, молча. Вдоль берега в другую локацию не пробраться, скалы уходят прямо в воду. С машиной точно не пробраться, а пешком и без припасов дураков идти нет.

- Посмотрели на край мира? – вздохнул лейтенант. – Удовлетворили любопытство?

- Типа того, - хмыкнул майор. – Но всегда нелишне убедиться в правильности собственных выводов. Заперли нас тут, Миша. Нас здесь, кого-то за хребтом, кого-то за морем… Большие клетки, всего в них хватает для жизни – но клетки. Попали мы, похоже, в сучий научный эксперимент…

И тоже задумчиво посмотрел в сторону прибрежных скал.

-=-=-=-

О сущности русской нации, не более и не менее

Лейтенант прикрыл дверь, придирчиво проверил плотность ее прилегания к дверной коробке. На удивление неплохо получилось. Пришлось потратить упаковочные ящики от мотодельтаплана, но оно того стоило. А дверные петли сделал Михайлыч. Желчный и на вид очень неприятный тип, но по работе – идеальный напарник. Молча принял заказ, только кивнул. Вместе отыскали в комплекте мобильной автомастерской газовую горелку, вместе изобразили из расходных железяк простейшие навесные петли. Лейтенант посмотрел на это дело и рискнул попросить у капитана стекло от «ласточки» для окна в землянке, все равно ж двигатель убит метким попаданием. Внутри капитана что-то дрогнуло, но стекло отдал без возражений, хотя и с очень мрачным видом. Впрочем, у капитана вид всегда мрачный.

Лейтенант с довольным видом прошелся по землянке. Пол пока земляной, но это пока что, так-то мысли имеются, как с помощью бензопилы капитана сделать плахи для пола. Зато стены обшиты жердями. Лично ездил за ними к пойменному лесу, лично чекеровал и таскал в лагерь. И вообще делал все сам, Михайлыч только с железом помог. Сам копал, сам обшивал жердями, сам сооружал крышу. И – предмет законной гордости – даже печка имеется. Глинобитная, по старинной технологии! Ну, как по старинной… по восстановленной старинной. Из-за отличной памяти много всякого информационного мусора застряло в голове лейтенанта. Сначала в детстве из-за неумеренного чтения всего подряд, потом в юности – это уже по служебной необходимости. И где-то он вычитал, что печи необязательно выкладывать из кирпича. Ведь кирпич по своей сути что? Обожженная глина. Ну а глины везде вон сколько. Делаешь деревянные формы для печи, плотно утрамбовываешь туда глину… и, собственно, все. Обожжется в процессе эксплуатации. Вроде бы элементарно. На самом деле имелись свои сложности. Пришлось кумекать, как сформировать дымовые каналы. И состав глины должен быть не абы какой. И сушить такую печь требуется долго, аккуратно и вдумчиво. Если разожжешь в топке огонь по сырому, вода в глине закипит и паром глину разорвет, потому аккуратно, щепочками, по чуть-чуть.

Заслонку он пока что сделал из жести, но впоследствии решил заменить на кусок плитняка, вроде встречался такой по дороге к морю. А от чугунной плиты лейтенант с сожалением отказался. Где его взять в новом мире, чугун? Он сам ни разу не металлург, и не факт, что на территории найдется руда. А если найдется, то кто ее опознает? И уж тем более выплавит? Разобрать какой-нибудь грузовик? Можно бы, но пока на ходу, жалко. И другие причины имелись. Потому – вариант русской печки с обогревателем. А к ней, по-хорошему, горшки требуются, и снова, мать их, желательно чугунные…

В окне мелькнула чья-то фигура. Майор аккуратно приоткрыл дверь и заглянул. Состроил вопросительную физиономию.

- Заходи, - вздохнул лейтенант.

Майор вошел, прикрыл за собой дверь, с любопытством огляделся.

- С мебелью небогато, - заметил он. – Стол есть, стульев нет. Хоть бы лавку сообразил, а то как новоселье будем праздновать?

- Вам бы все праздновать! – буркнул лейтенант. – У нас не с мебелью, у нас со всем небогато. Сраного рубанка не найти! Столярного инструмента вообще нет, никто не подумал, что нам тут строиться. Шурупов нет! Клея столярного нет! Даже гвоздей нет! Хорошо, у Михайлыча в «ласточке» нашлись топор и бензопила… Зато мин полгрузовика!

- Ага, осознал! – позлорадствовал майор. – И патронов грузовик наберется! И гранат заказали на полноценную войну со всем миром… О, печка! А почему без плиты?

- Потому что универсальная, - вздохнул лейтенант, понимая, к чему идет разговор. – В русской печке можно все делать, в том числе хлеб выпекать. И разогреть не проблема, даже если печь топилась утром, а разогреть надо вечером. Есть такая штука – загнеток, в курсе?

- Нет, - легкомысленно признался майор. – Это ты у нас везде бывал, все знаешь. Но вот сейчас мы сядем, и ты все подробно мне расскажешь. Как строил, из чего и почему именно так, а не иначе. И стану я в курсе, а через меня и все остальные. Заценил, какой я продуманный?

- Всем остальным оно нахрен не сдалось! – проворчал лейтенант. – Пока я тут в одиночку выкручивался, они всей компанией чем занимались? Всякой херней. В основном ручей перегораживали. Плотинки строили, блин, ручейки пускали!

- Вот хороший ты человек, Миша, но… не наш, - вздохнул майор. – Кто ж так строит? Самым умным себя поставил, молчком взялся за работу, вот ребята и отстранились. Ты помощи не попросил, они сами навязываться не будут.

- А как надо было? – полюбопытствовал лейтенант.

- Да поздно спохватился, что нельзя, уже совершил… Будут строить, посмотришь. Сначала ребята сядут вечерком у костра, обтолкуют тему. Котик какую-нибудь хрень задвинет, Влад его по пунктам раскритикует, Вася возбудится, потом Михайлыч скажет свое веское слово, и в результате все придут к консенсусу, потому что мнение Михайлыча у нас уважают. А потом с утречка накинутся толпой под моим руководством и к вечеру соорудят чего-нибудь. Посмотрят результат, покритикуют и сделают получше. Вот как-то так. Коллективно, дружно, понимаешь? А ты молчком и в одиночку. Типа самый умный, а мы ручейки пускаем.

- А что, не так? – ровным голосом спросил лейтенант.

- Да умный ты, не спорю! – поморщился майор. – Признаю, и все признают! Но выпячивать зачем? Вон Михайлыч знаешь сколько всего умеет? Но не выпячивает, ровня со всеми… Ладно, нет худа без добра. Рассказывай, первопроходец, почему именно землянка? Пока горючка не кончилась, мы вообще-то можем себе позволить и рубленые дома, они ж вроде самые экологичные? В рубленом доме и дышится легко…

- … и сквозит из каждой щели! – едко добавил лейтенант. – Проверено, гарантирую! Но это ладно, это потом… У меня был выбор из трех вариантов: фахверк, рубленый из дерева и полуземлянка. Землянка нежелательна из-за сырости, у нее пол к грунтовым водам ближе…

- Фахверк - это ты материшься на меня сейчас? – поинтересовался майор. – Так я ж не понимаю, мне бы по-русски.

- Фахверк, - поморщился лейтенант. – Каркас из бревен, на него крепится крыша. А стены делаются из чего попало, лишь бы под своим весом не развалились. Так понятно, да? Продолжаю. Рубленый дом требует десятка кубов хорошего леса, специальных навыков, а это долго, топливозатратно, и потом дом еще придется штукатурить изнутри глиной, потому что продувает рубленые дома не по-детски. А дранку крепить нечем, гвоздей-то нет. Фахверк – то же самое в слабой форме. Бревна на каркас тащить издалека, саман на стены сушить очень долго, а у нас вообще-то ранняя осень по всем приметам, а осенью по логике дожди. И крышу первым же ураганом унесет, они здесь охренительной силы.

- Фахверк мне понравился! – признался майор. – Быстро, и бревен много не требуется! А если не саман, если камышом стены утеплить? И им же крышу закрыть? Легко и просто, камыша в пойме дохренища.

- Продувает. Обратил внимание, что здесь постоянные ветра? Море рядом, то с него дует, то на него. То есть снова штукатурить, а гвоздей на дранку нет. Заплетать стены лозой и штукатурить по ней, конечно, можно, но… ненадежно. Наружная штукатурка под дождем оплывает, внутренняя осыпается от случайных ударов по стенке. Остается полуземлянка. Наполовину в склоне холма, вторая половина обвалована глиной. Крыша из жердей, потом дерн, камыш, глина и снова дерн – ни один шторм не сорвет. Всего одна открытая стена, в ней дверь и окно, ее утеплить не так затратно. Не заглублена, отделана деревом, с печкой длительного нагрева - следовательно, сухо, тепло и не дует. Только обязателен надежный водоотвод, очень надежный, чтоб ни один ручеек внутрь не пробился.

- Если рыть склон холма, сверху по склону в сильный дождь все равно просочится, - с сомнением сказал майор. – Сквозь землю.

- Вот именно, - кивнул лейтенант. – Поэтому я поначалу хотел просто хижину поставить из жердей, а потом обваловать землей под самую крышу. Но удалось найти подходящий холмик по высоте, крыша является верхней точкой, потечет с нее и в стороны. И вот что странно… таких холмиков тут не один и не два. Их много. И расположены они кучно, чуть ли не вплотную. И в определенном порядке. Не по кругу, но… близко к нему. Обратил внимание?

- И в чем странность? - не понял майор.

- Да вот в самом их существовании. Как они образовались, такие вот отдельно стоящие, невысокие? Как будто специально насыпанные? Мне даже дурная мысль в голову пришла, что не первые мы здесь, что эти холмики – остатки от жилищ тех, кого высший разум сюда до нас закидывал. Не выживших. Копал и все ожидал, что наткнусь на сгнившее бревно или на кости.

- Ну и? – помрачнел майор.

- Наткнулся кое на что, - задумчиво сказал лейтенант. – Только как трактовать, непонятно. Стены заделаны жердями, показать не могу, но поверь на слово – здесь не везде глина. Где-то на уровне основного грунта внутри холма – слой окаменевших какашек роевика. И нехилый такой слой, до полуметра. Проверил – именно они, горят замечательно. А вот как они попали под землю, да еще в таком количестве – вопрос… Я их отдельно сложил, топлива теперь надолго хватит, это здорово, но вопрос остается открытым.

- Роевики – наш предшественники? – изумился майор. – Да ну нафиг! Абсолютно безмозглые создания!

- Ну, с чьей-то точки зрения мы тоже умом не блещем. Ручейки вон пускаем. Майор, полметра культурного слоя просто так не проигнорируешь. Так что…

- Проверим! – решительно сказал майор. – Разроем еще один холм и проверим! Да, можно к тебе на экскурсию мужиков подтянуть? Чтоб было о чем поспорить у костра?

Лейтенант непроизвольно поморщился. Пускать в свое жилище, на свою личную территорию никого не хотелось. С майором какие-никакие отношения установились, он ладно, но остальные – крайне неприятные типы!

- Не нравится, но что поделать! – правильно понял майор. – Потерпи, мы быстро! Прям щас позову!

- Зови, - неохотно согласился лейтенант. Посмотрел майору вслед, вздохнул, уселся на ящик возле стола и задумался над листом бумаги. Следовало сообразить, какая именно мебель нужна, в каких количествах, и как ее, кстати, сделать…

Результат размышлений привел лейтенанта в некое подобие замешательства. Вообще по своему характеру, усиленному специальными тренировками, он вовсе не был склонен к растерянности, впадению в ступор и прочим постыдным для мужчины недостаткам. Он – лучший! Так его учили, именно так настраивали относиться к жизни. Поэтому, когда лейтенант попадал впросак, проще говоря, тупо ошибался, ощущения он испытывал очень своеобразные. Такие… непривычные. Вот и сейчас. По размышлениям выходило, что проблема строительства жилья упиралась главным образом в доски. Доски – это пол и потолок, вообще обшивка помещения, это двери, столы и лавки, перегородки, полки и шкафчики… То есть доски – главное. Остальное – легко разрешимые мелкие проблемы. Гвозди можно заменить на деревянные, достаточно сообразить какое-нибудь сверло, клей можно сварить из рыбных отходов, а вот без досок никак. А доски – это пилорама. А пилорама – это, с учетом быстрого расходования горючки, водяное колесо. А водяное колесо – это прежде всего прочная, надежная плотина. Прежде всего – плотина… Сооружением которой и занимались в данный момент те самые, над которыми он надсмехался из-за пускания ручейков. Ну и кто тут тогда придурок? Конечно, не лейтенант, такое предположить невозможно, но… Короче, ощущения очень своеобразные. И не очень приятные.

Мужики зашли внутрь вежливо и аккуратно, но лейтенант все равно покосился, не натащили ли грязи. Вроде умом понимал, что снаружи трава, а внутри земляной пол, то есть грязь если и натащишь, то изнутри наружу, а все равно неприятно, что шастают по дому всякие.

- Ух ты! – оценил Вася. – Волынская культура, реконструкт пятого века, гадом буду! Только печка не аутентичная, во какие слова знаю!

Печку оценили все, осторожно пощупали обогреватель, внутрь заглянули, майор вежливо попросил, чтоб хозяин показал, где загнеток и как он используется. Лейтенант вздохнул, показал и рассказал.

- Нормальная комната, жить можно! – высказался Влад. – Квадратов пятнадцать, да? Только мебели маловато. Новоселье отпраздновать и то не на чем…

- Я не собираюсь ничего праздновать, - суховато заметил лейтенант.

Мужики как-то странно переглянулись и заторопились на выход. А майор остался.

- Влад вообще-то хотел предложить плетеную мебель, - буркнул майор. – По доброте душевной. Он так-то пробовал в этом бизнесе, но бросил. Но представление имеет, что там и как делается. А ты ему – «праздновать не собираюсь». Эх, Миша… Ну, что ни делается, все к лучшему, потому что к худшему ведет безделье. Сам плетенку освоишь, только и всего. И знаешь что? Давно мы никуда не ездили, вот что. Заводи таратайку!

Лейтенант подумал и решил, что действительно надо бы отдохнуть от напряженного труда, развеяться, так сказать. И разведку провести не помешает.

- Куда едем? – осведомился он.

- А от мужиков, с глаз подальше! – хмыкнул майор. – Вот верхнюю границу мы еще не проверяли, вдруг там что интересное есть?

- Нет там ничего особенного, я сверху смотрел. Река, пойменный лес и степь до самого притока, как и здесь. Хотя там скорее не приток, а слияние двух рек.

- Вот и посмотрим. Сверху – одно, а с колес совсем другое. А если пешком – вообще третье. Может, ягодки какие найдем, грибочки…

Броневик круто завернул к горам, закачался на пологих холмах.

- Река загибается, - пояснил лейтенант в ответ на вопросительный взгляд майора. – Срежем дугу. А на обратном пути прокатимся вдоль реки, на обрывчики интересно глянуть.

- И что нас интересует в обрывчиках? – благодушно осведомился майор.

- Гончарные глины. Известняк. Кварцевый песок. Выходы угольных пластов.

Майор крякнул и отвернулся к окну.

- Этому вас тоже учили? – спросил он после долгого молчания. – Как выживать в новом мире? Не, я понимаю, что кварцевый песок нужен для изготовления стекла, известняк для отжига извести, но узнать их в природе… особенно гончарные глины…

- Стекло я не сделаю, - хмуро сказал лейтенант. – Олова нет. И гончарную глину в руках не держал. Но найти попробую. У нас из посуды только ваш туристический минимум, а ее много понадобится.

- Значит, принял решение с нами остаться, - хмыкнул майор. – Это ты молодец. Хваткий, напористый, практичный – уважаю. Мои ребята совсем другие.

- Специально подбирались, - усмехнулся лейтенант. – По совместимости.

Майор задумался. Потом пожал плечами:

- Да, пожалуй, что нет. Мы в массе своей такие и есть… никакие. Мы как-то соображали у костра о сущности русской нации. То, что мы утратили традиции, это же очевидно любому здравомыслящему человеку. И выходит, что русские – никакие, это и есть наша отличительная черта. И вроде приняли эту мысль, хоть и неприятно ее осознавать… но потом прошли на шаг дальше. Всего на шаг, но, знаешь, от этого шага все изменилось! Вот то, что мы никакие – что лежит в фундаменте этого свойства? На чем-то же оно держится, чем-то подпитывается!

- Ни на чем, - пожал плечами лейтенант. – Современный мир унифицирует людей, особенно в крупных городах, различия постепенно исчезают. Объективный процесс.

- Да ну? – ехидно улыбнулся майор. – А почему мы его не видим, этот процесс? И отставим в сторону Россию, чтоб не было ссылок на нашу общую отсталость. Но вот ты живал за границей – и что, исчез французский, немецкий или иной дух? Только не спеши отвечать, подумай! Не бери за точку отсчета условного молодого араба – или еврея, кстати! - для которого мир делится на своих и чужих, для этого араба любая страна одинакова, если он приехал в соплеменную общину. Везде есть своя община – и прочие. Ты посмотри отстраненно. Вот, говорят, французы – снобы. Есть такое?

- Ну… - непроницаемо улыбнулся лейтенант.

- Был там, но ни за что не признаешься, - понимающе кивнул майор. – Вот что ты за противозина, Миша?! Как с тобой разговаривать? Если только конкретно по делу! Но это ж не разговор, а так… обмен служебной информацией!

- И к чему вы пришли? – ровным голосом спросил лейтенант. – Что же в фундаменте русской нации?

- Пока что ни к чему не пришли, - признался майор. – Сложно там все. Понятно, что это некое качество, способствующее выживанию русских, но вот какое? Туман… Может, тебе со стороны что-то видно? Вот лично тебе что в нас видно? Только честно!

- Слабость, - усмехнулся лейтенант. – Это если честно. Вы меня терпеть не можете, однако терпите. Уступаете, поддаетесь. Вообще всем уступаете.

- Слабость, - задумчиво пробормотал майор. – А знаешь, что-то в этом есть такое… что на второй взгляд совсем не то же, что на первый… Э, он не знает, что ли?!

Лейтенант резко затормозил. Они приехали. Впереди мощно катил свои воды широкий приток, и на другом берегу маленькая фигурка явно собиралась пуститься на маленькой лодочке вплавь.

- …! – высказался лейтенант, резво перекинул себя в огневой модуль, пару раз клацнул железяками и выдал короткую оглушительную очередь. Мужчина на противоположном берегу вскинулся, замахал руками, потом уселся в лодку и активно замахал веслами.

- Дебил! – кратко оценил уровень умственных способностей гребца лейтенант.

- Причеши воду по сторонам от него! – напряженным голосом посоветовал майор. – Может, передумает?

- Разброс большой, - неуверенно сказал лейтенант. – Если только совсем в стороне…

Прогрохотала очередь. Гребец чуть не выпрыгнул из лодчонки, но потом только втянул голову в плечи и начал грести еще сильнее.

- Ну, значит, так тому и быть! – процедил лейтенант. – Уж очень ему к нам хочется! Будем сопровождать идиота отсечными очередями, авось отпугнем крокодильчиков!

Снова прогрохотала короткая очередь, и еще…

Как ни странно, мужчина доплыл. Майор и лейтенант смотрели на его залитое потом лицо и не находили слов для комментариев.

- Что, на том берегу совсем плохо, что к крокодилам в пасть полез? – наконец спросил лейтенант.

- На том берегу совсем никак, - хрипло сказал мужчина.

- Разберемся… Как узнал о нас?

- Дельтаплан видел.

- И сделал уверенный вывод? А ничего, что у мотодельтаплана дальность полета за четыреста км?

- Ничего, дошел бы.

- Куда дошел бы? В каком направлении?! Здесь от гор до реки – под сотню километров! Целеустремленность - это, конечно, хорошо… А целеустремленность в никуда – ровно наоборот! Что это у тебя за пазухой шевелится?

Мужчина посмотрел недоверчиво, но все же показал.

- Щенки гиены! – озадаченно сказал лейтенант. – Еще слепые… И где ты их взял?! Хотя неважно, уже ничему не удивляюсь… Майор! У нас есть девять рыл наркошей. Нужен к ним до комплекта придурок с выводком гиен за пазухой? Слушай, ты вообще понимаешь, что когда они вырастут, они будут побольше тебя – и абсолютно дикие?! Да они же тебя разорвут, как семейку Багировых!

Мужчина упрямо набычился.

- Берем! – хохотнул майор. – Только открой секрет, умираю от любопытства: ты чем их кормишь?! У тебя же титьки нет!

- Чем-чем… чем и положено, отрыжкой, конечно…

Лейтенант страдальчески закатил глаза, пробормотал что-то типа «русские идиоты!» и ушел к броневику. Мужчина и майор проводили его одинаково понимающими взглядами.

=-=-==-

У русских от туалета до России – один шаг

Из дневниковых записей лейтенанта:

«Эксперимент высшего разума над людьми стал еще более непонятным. Покинуть свою локацию трудно, очень опасно, но возможно, доказано на практике. И?! Условия эксперимента поневоле интригуют: малочисленные группки исключительно мужчин, разбросанные на огромных пространствах, не имеющие возможности для полноценных путешествий, но способные в случае крайней необходимости сбежать в соседнюю локацию. Зачем?! Что такого особенного мы способны совершить, кроме поглощения грузовика водки? Тоже в своем роде достижение, но на смысл жизни однозначно не тянет. Цель нашего существования здесь? Ответа нет. И эфир молчит. Следовательно, больших групп людей на планете нет. Страшно ли мне? Не то слово. Одни, совсем одни.

И все же – для чего мы здесь? Жутко любопытно! Но скоро что-то станет понятно, высший разум как-нибудь должен себя проявить. Или он совсем дебил? Потому что если не проявит, мужики тупо сопьются, уж такие простые вещи даже высший разум должен понимать. Для чего-то он забросил в этот мир людей, ну не для пьянок же.

Подпнуть бы высший разум под сияющую задницу, чтоб пошевеливался, да опасно. Он шар, со всех сторон одинаков, пнешь его, и хорошо, если попадешь по заднице, а если по роже? Транклютирует с испугу и потом будет сожалеть…

Триста двадцать шагов. Триста двадцать шагов от жилья до реки. И столько же обратно. Вроде бы недалеко, но десять раз за день сходишь, и уже получается ого-го сколько. А время – оно не резиновое. Ранняя осень намекает, что с подготовкой к зиме надо что-то делать. И высший разум, падла, не спешит с откровениями…

Лейтенант развесил выстиранные носки, трусы и тельник на веревке, критически оценил кусок мыла. Как-то непродуманно они отнеслись к заброске в новый мир. Инструмента нет. Гвоздей-шурупов нет. Веревок – и тех нет. Чтоб натянуть жалкий трехметровый кусочек для просушки белья, пришлось срезать крепления с палатки. А саму палатку пустить на крышу жилья дополнительно к камышу и дерну, ибо о банальной полиэтиленовой пленке тоже никто не подумал… И ладно майор с собутыльничками, но ведь и он тоже! Вот о чем думал?!

Лейтенант припомнил, о чем он думал во время судьбоносного разговора, и кисло усмехнулся. Думал он тогда о том, что чуйка на точку бифуркации верещит, как сумасшедшая, и потому надо запасаться оружием! Все дебилы, и он за ними… Хорошо, догадался заказать мобильную мехмастерскую, там хотя бы основной набор станков должен быть, а также автономное электропитание к ним. И, по логике, стартовый набор расходников типа болтов-гаек, отрезных кругов, всяких резцов и электродов. Осталось мастерскую выгрузить, распаковать и установить. А устанавливать некуда, станки под открытым небом не оставишь, они как-никак на электропитании, коротнёт – мало не покажется. Значит, надо в темпе строить помещение для мастерской, хотя бы летний вариант. И кто будет строить? Команда майора? Так вон они, снова у костра, байки травят, ржут. И никуда не торопятся. Рабочий класс, млять. А рабочий класс, как откровенно признался майор – это в основном умение работать медленно, с частыми перекурами, в идеале вообще не работать. Чем они сейчас и занимаются. А что? Водки целый грузовик, сухпая на год хватит, сурки непуганые, стреляй не хочу – что еще простому народу надо для счастья? Кстати, водка – надо бы предупредить мужиков, чтоб бутылки не выбрасывали. Сдавать их здесь, конечно, некуда, а вот использовать можно. Стекло в новом мире – ценность, а он пока что кварцевых песков не обнаружил. Из бутылок в крайнем случае даже окно сложить можно, но вообще-то лучше пустить на глазурь для керамики, ибо глиняный горшок без глазури воду, увы, пропускает, как решето… Блин! Столько дел, хоть разорвись! А они сидят, водочку потребляют, ржут! И новенький там же!

Лейтенант подумал, подумал, отряхнул руки и отправился к костру. Дел много, но послушать, что рассказывает любитель гиен, важнее.

Костер уютно потрескивал. От мангала тянулись ну просто одуряющие запахи, слюной можно захлебнуться. Особенно если третий день на сухпае.

Лейтенант аккуратно уселся. Тут требовалось точно рассчитать, чтобы и рядом с костром, и одновременно чуть в стороне. Этакий знак для подсознания мужиков, что он наособицу, но не враг. Тогда с приятельством докапываться не станут, но и агрессии не проявят.

Лейтенант внутренне хмыкнул – новенький сидел точно так же. Вместе со всеми, но наособицу. И поглядывал на команду майора задумчиво и оценивающе. А они – на него.

Лейтенант тоже оценил пополнение. И сделал уверенное заключение, что клиент не из простых. Средних лет, а зубов полон рот, и все белые. Что автоматически означает очень недешевую стоматологию. Еще – маленький ростом, обтюрханный какой-то, а сидит ровно, не ежится под взглядами, но и не надувается от глупости, а смотрит холодно и свысока. Чуть-чуть, но все же свысока. И смотрит равнодушно, как будто привык жить где-то там, гораздо выше.

Не как будто, а привык, поправил сам себя лейтенант. Судя по тому, что даже не поблагодарил за поддержку при переправе, огневое сопровождение броневика класса «Гепард» для него обыденное явление. И еще кое-какие приметы имелись. То есть у костра перед лейтенантом сидело существо из зазора между миллионером и миллиардером – не рублевым, разумеется. Еще не высший разум, но по возможностям – почти он.

- Ну, рассказывай, какими судьбами к нам! – простодушно ляпнул Вася.

Лейтенант внутренне поморщился. Сейчас будет порка. Незаметная, бездоказательная, но высокоэффективная. Высшие существа далеко не всегда снисходят до ответа, нагляделся по службе.

Так оно и получилось.

Прибывший словно не заметил вопроса. Потянулся к шпажке, взял, но только для того, чтоб были заняты руки, потому что есть не стал, как будто побрезговал.

- Военные водители? – кивнул новенький на грузовики, обращаясь только к майору. – Что везли?

Вася побагровел и не знал, куда деться. Влез, называется, в разговор двух начальств. Лейтенант ему посочувствовал, но только слегка. Сам он такую ошибку допустил последний раз в девятом классе. Испытал все положенные для ситуации ощущения ничтожества и с тех пор очень четко отслеживал, кому, что и как говорить. Но чаще всего - не говорить. Так что Вася сам дурак, за столько лет мог бы и научиться жизни.

- Ничего не везли, - благодушно улыбнулся майор. – Заказали. У высшего разума. У вас не так?

Новенький вопроса снова не заметил.

- Какое оружие? – небрежно поинтересовался он.

- Всякое! – снова влез Вася с неуместной гордостью.

Лейтенант поморщился уже откровенно. Настоящий русский из анекдота, трижды наступающий на грабли!

Естественно, Васю снова не услышали.

- А какое предпочитаешь? – добродушно поинтересовался майор и потянулся к бутылке. Влад охотно плеснул ему полстакана.

- «Рэбид Билл» в тропическом варианте, - спокойно сказал новенький. – В основном им пользуюсь, когда на крупного зверя.

Лейтенант чуть не присвистнул от удивления. Линейкой охотничьего оружия «Билл» пользовались не просто богатые, а очень богатые персоны. Причем богатые по меркам западного мира. А вот на майора эксклюзивная марка впечатления не произвела. Как подозревал лейтенант – потому что он о ней никогда не слышал.

- Безотказный?

- По спецзаказу все безотказные. С другими нет смысла охотиться. Только если по бутылкам стрелять.

- Ну, за безотказное оружие! – улыбнулся майор. – Особенно на Яманских протоках.

Все негромко посмеялись и выпили, даже лейтенант невольно усмехнулся. По отдельным обмолвкам он уже неплохо представлял, что за оружие было на Яманских протоках и как метко из него все, а особенно Вася, стреляли. Главный герой Яманских проток Вася беззлобно ухмыльнулся и тоже поднял стакан.

- Михайлыч, выдай человеку сухпай на сутки, - все так же благожелательно продолжил майор. – И покажи грузовик, который студенты еще не загадили. Надо же где-то отдохнуть от стресса. Ты бы видел, как он греб! Я бегаю медленнее!

Лейтенант почувствовал к майору невольное уважение. Защита подчиненных – такое всегда дорогого стоит. А майор унижение Васи заметил, не простил и пресек. Просто удалил нежелательного типа из общения. Молодец.

- Пойдем, Гиеныч, - сказал капитан и поднялся.

- Я вообще-то Геннадьевич.

- Гиеныч лучше! – радостно вмешался Вася под беззлобный смех остальных.

Лейтенант мысленно признал, что капитан тоже молодец, улыбнулся и встал. Кому пить, а кому и работать. Есть дела, которые за него никто не сделает.

- Не спешите закрываться, - сказал он в спину новенькому, когда капитан ушел обратно к костру. – Есть вопросы.

Мужчина обернулся, оценил и спрыгнул на землю.

- А ты кто?

- Служба безопасности, - усмехнулся лейтенант. – Или типа того. Лейтенант Резников.

- Надо же! – оценил мужчина без особого уважения. – Так вы действительно кусок военной части со своим особистом? Ну, спрашивай, служба безопасности.

Лейтенант посмотрел укоризненно. Миллионер наверняка гораздо лучше него знал, что в таких случаях положено спрашивать и как отвечать. Служба безопасности в любой крупной фирме предусмотрена, и отчитывается она всегда непосредственно владельцу.

- Полянский Иван Геннадьевич, - правильно расшифровал его взгляд мужчина. – Бизнесмен. Вернулся с партнерами с охоты, получил однозначное предложение непонятно от кого и в результате оказался здесь.

- Где охотились?

- В этот раз в Африке, - пожал плечами бизнесмен. – Это относится к делу?

- Нет, это для общей картины, - улыбнулся одними губами лейтенант. – Почему расстались со своей командой?

- Трения по имущественным вопросам. Так получилось, что я перебросился без оснастки, партнеры решили воспользоваться.

Лейтенант задумчиво посмотрел на ряд грузовиков.

- Не сообразили заказать у высшего разума? Или потом не поделили?

- Не восприняли всерьез предложение, - поморщился бизнесмен. – В результате оказались здесь, как было обещано, с минимальным набором для выживания, фактически с тем, с чем вернулись с охоты – машины и все, что в них. А я машину успел отдать в профилактику. Партнеры ситуацию оценили неверно и решили слегка надавить. Пришлось… брать паузу в партнерстве.

- Они настолько влиятельные, что могут давить? – полюбопытствовал лейтенант.

- Не принципиально, - спокойно сказал мужчина. – По финансам они сильнее, по административному ресурсу я. Они мой ресурс неверно оценили. Я же, когда вернемся, их уничтожу. Когда сообразили, поздно было назад сдавать, все, что нельзя, уже озвучили.

Лейтенант невольно содрогнулся. От маленького мужчины, от его ровного голоса вдруг потянуло такой жутью, что поверилось сразу – уничтожит. В прямом смысле.

- Ты мне понравился, лейтенант, - негромко сказал мужчина. – Помоги выбраться, не забуду.

- Обратно вряд ли получится, - криво улыбнулся лейтенант. – Мы, похоже, более плотно пообщались с высшим разумом, чем вы. И поняли так, что нашего мира больше нет. Высший разум, собственно, потому и вмешался в нашу судьбу. Теперь только здесь устраиваться.

- Так, - сказал Полянский и разом как будто постарел. – Неожиданно… На дельтаплане – ты летал?

- Само собой.

- Я так и подумал. Что скажешь по окружению?

- Жопа, - честно сказал лейтенант. – С юга море. С запада горы. С востока река, за ней еще одна группа с Земли, но они самодостаточные и очень агрессивные, обстреляли на подлете. Скорее всего, фанатики какой-нибудь выживальческой идеи. И мы тут в квадрате сто на сто километров.

- Значит, тоже планировал свалить? Ну да, так-то можно и с быдлом ужиться, не вопрос, но в своей среде правильней… Через горы никак?

- Машины не провести, - пожал плечами лейтенант. – А без материального обеспечения с Земли и стоить будем недорого, и в каменный век быстро свалимся. И неизвестно, ждет ли нас кто за горами. Эфир пустой.

- Спасибо за информацию, лейтенант, - хмуро сказал Полянский. – Вводные слишком резко поменялись, мне надо подумать. Я к тебе еще подойду, не теряйся. Последний вопрос: оружием не богат? Чем-нибудь потом рассчитаюсь, не волнуйся.

Лейтенант подумал. И еще подумал. И ничего не ответил.

- Да адекватный я, - усмехнулся Полянский. – Во всяких ситуациях побывал, устойчивый. Сам не застрелюсь и в вас стрелять причин не вижу. Пока что не вижу, так будет честно. Здесь такие странные звери, что без оружия ночевать неразумно. Уже сталкивался.

- Пойдем, - решился лейтенант. – Запасной автомат дома есть, до утра займу, а утром с капитаном выберете по вкусу. Так-то мужики не жадные, поделятся.

- Не жадные, но ключ от оружейки у них, - цинично усмехнулся бизнесмен. – И молодым, я вижу, ничего не дали. Понимаю. Ладно, договорюсь. Договариваться я умею, тем более с быдлом, они наивные, всему верят…

Ключ от грузовика с оружием у лейтенанта лежал в кармане, но он промолчал. Вместо этого задал очень интересовавший его вопрос:

- А щенки гиены вам зачем? Надеетесь приручить?

- Не надеюсь, просто приручу, - спокойно сказал бизнесмен. – У меня конно-охотничий клуб в Подмосковье, готовим в том числе бойцовых собак для эксклюзивных охот, навыки имеются. Я с клуба начинал.

- С собой для этого носите? Чтоб привыкали?

- И для привыкания, и по-другому нельзя. Местные гиены вообще-то сумчатые или типа того, я щенят с мертвой мамки снял. В гнезде не выживут, их только на теле носить.

Лейтенант уважительно кивнул. Бизнесмен ему понравился. Чувствовалась родственная душа. Энергичный, цепкий, одаренный, профессионал своего дела. Наверняка и спортсмен, и с образованием у него все в порядке. Вон при первой встрече – и четыреста километров был готов прошагать, и уверен был, что найдет их. Как заметил лейтенант, если человек способный, то он способный, как правило, во всем. А если не способный, то… Вася, просто Вася. Вон их три штуки у костра водкой балуются.

Он вынес из землянки автомат с парой запасных рожков.

- Спасибо, лейтенант, выручил, - сказал Полянский. – Теперь вижу, что правду говорил. Жилье построил, значит, планируешь тут надолго задержаться. Значит, Земле действительно трындец… Жалко, неплохие проекты там остались. А тут пока непонятно… Ладно. У меня предложение. Ты ведь другой, лейтенант. Не как они. И не в их команде. Нам надо держаться вместе. Согласен? Вижу, что согласен. Тогда завтра. Поговорим, определимся. А сейчас извини, мне действительно надо отдохнуть, что-то набегался, и подумать надо…

Мужчина протянул ему на прощанье сухую крепкую ладонь и ушел к грузовикам. Лейтенант посмотрел ему вслед и впервые в новом мире почувствовал, что он здесь не один. Теперь у него есть напарник. Надежный, умный, на одной с ним волне. Настоящий боец.

После чего лейтенант вздохнул и отправился обратно к костру. Работа есть работа, ее никто не отменял, хотя вроде никто и не поручал. Но старшим здесь майор, а старший должен владеть, как говорится в армии, всей полнотой информации. Даже такой старший, со стаканом водки в руке.

Но оказалось, полнота информации начальству нахрен не сдалась. Майор перехватил вопросительный взгляд лейтенанта и мотнул головой, мол, все дела завтра, лучше послезавтра, наслаждайся жизнью. Даже как-то обидно стало. Лейтенант хотел уйти, своих дел невпроворот, но невольно заинтересовался разговором. У костра, как ни странно, обсуждали не баб и не рыбалку, а проблему туалетов. Своеобразно, конечно, обсуждали, под водочку, но тем не менее.

- Полтора десятка задниц – это сила! – провозгласил Вася. – Через полгода вонять будет от лагеря на километр! Предлагаю кошачью тактику – закапывать!

Посмеялись, выпили за кошек. С сожалением от идеи отказались. Там, где полтора десятка кошек, вонь все равно стоит слезогонная. Потом Влад занудно посчитал, сколько квадратов будет превращено в минное поле за год, и посмеялись снова. Выпили за саперов. И призадумались.

- Не, как решается вопрос в армии, мы все знаем, - высказался Котик. – Выгребные ямы, хлорная известь, залетчики. Но давайте оставим этот вариант на крайний случай, а? Что-то мне в армии этих развлечений хватило. Мы же теперь не залетчики, мы уважаемые дембеля со стажем.

С Котиком согласились, выпили за дембелей и призадумались.

- А что нам советуют по теме попаданцы? – благожелательно поинтересовался майор. – Как мыслители-авторы данный вопрос решают?

Вася тут же возбудился.

- По-всякому! – выпалил он. – Большинство – никак! Типа новый мир, гадить есть где! А те, кто решает, такое предлагают, что мы точно не потянем! Самое крутое – греют, разлагают на горючий газ и удобрения! А это ж целый комплекс, вне Земли никак… Еще микровзрывами перерабатывают на компост для грибов и технические жиры, но это совсем фантастика… да и не умеем мы микровзрывы, мы, если бабахнем, весь лагерь дерьмом накроет… О, еще делают канализацию с выводом в крепостной ров! Но это в средневековье!

- А мы чем не средневековье? – сказал Котик. – И ров у нас почти что есть, вон ребятки копают. По мне – реализуемая тема! Построим дома вдоль рва, выведем туда трубы через гидрозатвор, и живи-поживай с теплым туалетом! Снаружи метель-пурга, а нам и выходить не надо!

- Из рва вонять будет, - заметил Влад.

- А течение на что? Продолжим ров, и пусть течет самоходом до самой Большой реки, и пусть крокодилы подавятся! А мы как бы на острове окажемся! Кто тут об острове мечтал? Вот он самый и получится, только рукотворный!

- Михайлыч, а ты что думаешь? – обратился к капитану майор.

- Любителей гадить в речку под зад пинают, - желчно высказался капитан.

- Ну так-то да, - смущенно согласился Котик. – Нам же оттуда рыбу ловить… А как тогда? Куда-то отходы девать надо? Не хотелось бы рядом с лагерем открывать мусорный полигон, на Земле вонью надышались.

Призадумались. Выпили за чистые реки.

- Служил как-то в Узбекистане, - задумчиво сказал майор. – У них туалеты своеобразно устроены. Приямок, а рядом большая яма. И вот туда все сталкивается. И пересыпается листвой. Юг, жара, а запаха практически нет. Лет через пять достают чистый перегной для сада, вся улица с ведрами приходит, когда яму чистят. Вот такие дела.

Подумали. Выпили за дружбу народов. И дружно отказались.

- Не наше! – покачал головой Котик. – Понятно, что перегной, удобрение, все такое… но не наше, и все тут. Не для русских. Это узбеком надо родиться, или немцем, у них, говорят, тоже что-то похожее было, или еще кем, но для русских это точно не подходит.

Я вообще в эти дни много думал о нас. Вот мы – русские. А почему – русские? Потому что жили в России? Так ерунда это. Россия очень разная. Еще в школе бросилось в глаза, что классические стихи о природе как-то не ложатся на душу. Потому что чужое. Где ты в Сибири найдешь дубовые рощи или стайки тоненьких берез? Берез-то у нас полно, но они корявенькие, а не тоненькие, вид другой, что ли… У нас в Сибири вообще природа другая. Хмурая, неприветливая. А на Дальнем Востоке различий еще больше. Но если не через землю, тогда почему – русские? Почему у нас родина – одна на всех? Оторвались от нее, и теперь свербит внутри и ноет, так больно иногда, что мочи нет терпеть…

Котик шмыгнул и вытер глаза рукавом.

- Вдохни и выдохни, - посоветовал серьезно майор. – Тебе волноваться нельзя, сам знаешь. И давайте выпьем за родину, за то, что она у нас – одна на всех. И за ценой мы не постоим.

Выпили за родину, лейтенанту тоже передали стакан, и он после заминки принял.

- Язык, - предположил Влад. – Как там у Тургенева? Великий и могучий…

- Да неправда это! – досадливо сказал Котик. – То есть правда – но для Тургенева! Он же о себе писал. Сравни свой язык - и у каких-нибудь бомжей. Что в их языке от русского? Два мата и предлоги? Тем не менее они – русские. Опять же, уроженцы национальных столиц на русском почище нашего говорят, только они казахи, азеры или кто еще, но не русские. И вообще лучшими знатоками русского языка всегда считались евреи. И что? А русские – мы. Традиции? Ну, у кавказцев традиции сохранились, да, но у нас? И тот, кто традиций не знает, он, что ли, не русский? И вот я думаю: если хранитель русского духа не природа, не язык, не традиции, то что тогда?

- Кое-кто считает, что русских нет, - задумчиво сказал майор. – Почти что нет. Вырождаемся. Утрачиваем свои корни. И вот-вот сгинем в пучине времени. Даже теория есть под это. Этногенеза. О рождении и смерти этносов. Родились, расцвели, прожили и угасли.

- А вот хрен ему! – упрямо сказал Котик. – Знаю я этого деятеля. Фантазер за деньги. Мы – есть!

- Так где же наши корни? – с улыбкой спросил майор. – Если корни – то вроде в земле им место?

- В душе, вот где, - сказал Котик. – Если не в природе, не в языке и не в традициях – остается душа. Там у нас частичка родины. У каждого своя. А вместе – Россия.

- Знаешь, а в этом что-то есть, - задумчиво сказал майор. – Смотрите: вот собрались мы у костра, выпили слегка, заговорили – и вроде как домашним теплом потянуло. Чувствуете? А если б нас много было, если б всем народом пришли, то здесь бы и была Россия. Именно так, наверно, мы в Сибирь и пришли. Принесли Россию с собой… За нас!

Выпили, посидели в тихой задумчивости.

- Слушайте, но тогда что получается? – вдруг встрепенулся Влад. – Получается, что мы русские, только когда вместе, и не территориально вместе, а… как это по-русски, майор?

Посмеялись.

- Вместе, это когда в любви и согласии, - сказал майор торжественно. – Для русских – так и только так! Влад, вот ты меня уважаешь?

- Уважаю! – серьезно сказал Влад. – Я – уважаю! И Михайлыча, и… всех!

- За уважение!

Лейтенант понял, что началась пьянка обыкновенная, русская, и пора уходить. Он тихо поднялся, развернулся…

- Лейтенант, а ты нас уважаешь? – вдруг прилетел ему в спину вопрос.

Майор смотрел на него серьезно, внимательно и абсолютно трезво. И все остальные – так же. И он понял, что отвечать надо по-настоящему, без нейролингвистического программирования, как говорится. Не спеша вернулся к костру. Присел. Подумал.

- Раньше – не очень, - честно сказал он. – Но вот сейчас – да. Сижу, и теплом домашним тянет. И это не от костра, от души.

- Держи пять, лейтенант! – растроганно сказал майор.

Лейтенант торжественно пожал ему руку. Потом всем остальным. Потом поднялся и ушел к себе, улыбаясь на ходу. Ведь размундяи же, феерические размундяи. Начали с туалета, закончили высокой философией о местоположении русского духа, а вопрос с туалетом так и не решили. И, похоже, не решат. Но ведь все равно свои, родные! Вон они сидят у костра, алкаши хреновы. И кто они, если не Россия?

-==-=-=-

Поехали, Миша

Лопата с хрустом вонзилась в дерн. Расчетливый, без напряжения бросок – и снова. И еще раз. И еще много-много раз. Солнце поднималось над горизонтом, яркое, огромное, скоро наступит дневная жара, пот польется ручьями, так что если копать, то лучше с утречка. И лейтенант копал. Летела земля, блестела на солнце лопата, и спина тоже блестела.

- А что это ты тут делаешь? – благодушно поинтересовался майор.

- Яму копаю! – сердито буркнул лейтенант, не принимая шутливого тона.

- А я думал – через речку прыгаешь, - задумчиво протянул майор. – А что такой неприветливый?

- Времени нет на приветливость. Яма три на три, и два метра глубиной. Только копать дня два, а потом камней таскать кубов десять…

- … а мы сидим у костра и нихрена не делаем, - глубокомысленно закончил за него майор. – Вот… хороший ты человек, Миша, только…

- Только вас не понимаю?

Майор невозмутимо торчал за спиной. Лейтенант поморщился, но все же решил, что продолжить работу – это уже будет хамство по отношению к начальнику, поэтому отложил лопату. Дотянулся до сброшенного тельника, вытер мокрое лицо рукавом и присел на край ямы. Вообще-то сидеть на земле инструкторами, мягко говоря, не рекомендовалось, но где те инструктора? А идти за «сидушкой» из комплекта разведчика-наблюдателя – тратить драгоценное время и опять же проявлять явное неуважение. Но, с другой стороны, не такое уж майор и уважаемое начальство, так что выдать ему будет нелишним.

- А что вас понимать? – спокойно сказал лейтенант. – Вы же сами о себе все рассказали. Вы – рабочий класс, суть и олицетворение нации. То есть – работаете медленно, кое-как, а если есть возможность, то вообще не работаете, вот как сейчас. Талантами не блещете, ни к чему не стремитесь. Еще вы – русские, то есть носите частичку России в себе, поэтому нам необходимо каждый день собираться вместе и бухать, чтоб ощущать себя на родине. Вы сказали, я запомнил.

- Ох ты и серпент ядовитый! – с удовольствием отметил майор и присел напротив. – А вчера такой хороший был, мужики аж прослезились! Ну тебя что, каждый день поить надо, чтоб своим был?

- А обязательно надо быть своим?

Майор неопределенно покачал головой, то ли необязательно быть своим, то ли осуждая лейтенантскую ершистость.

- Мы пока не сообразили, как строить, - с бесхитростной улыбочкой сообщил майор. – Ума не хватает. Как сообразим, сразу начнем. Так-то мы не дураки, понимаем, что зима приходит всегда.

Лейтенант посмотрел недоверчиво, но вроде майор не шутил.

- А что там соображать? Бери больше, кидай дальше. Я же сообразил. Не великой сложности задача. И ко мне все заходили, смотрели, что и как.

- Ну да, заходили, помню, как ты морщился… Но у нас вопрос: строиться рядом или по отдельности? С тобой понятно, ты просто взял и построился, а нам теперь думать: рядом с тобой строиться или в стороне?

Лейтенант промолчал. Жить в обществе ежедневной попойки ему не хотелось, но и говорить об этом не хотелось еще больше, потому что ничего плохого мужики ему не сделали пока что. С другой стороны, когда построятся, говорить будет поздно…

- Во-от! – с удовольствием отметил майор. – Озадачился? Тогда продолжаю! Если строиться отдельно от тебя, то вопрос обороноспособности будем учитывать или как? Мужики стоят на том, что хрен его знает, этот новый мир, лучше бы огородиться на всякий случай. Но тогда мы и от тебя отгородимся, а это не есть гуд, элементарная логика подсказывает, что лучше наши невеликие силы держать в одном кулаке. А ты как считаешь?

- Я понял, - ровным голосом сказал лейтенант. – Я должен был сидеть вместе с вами у костра и ждать, когда вы созреете для работы.

- Так-то да, но с другой стороны нет, - серьезно сказал майор. – Ты свой выбор сделал, уже есть от чего отталкиваться. Уже понятно, что ты – одиночка. Миша, мы действительно не можем сообразить, как строиться, честно. Тебе проще, ты для себя решил, как тебе удобнее, так и сделал. Ты один у себя хозяин, и места хватает.

- А у вас что не так?

- А у нас… - вздохнул майор. – У нас проблем воз и маленькая тележка. Я тебе чуть-чуть озвучу, чтоб понимал, о чем речь. Вот мы в новом мире. И хочется сделать так, чтоб жилось лучше, чем на Земле, тут все от нас зависит, никакое государство не мешает. Ведь не мешает же? Вот тут-то мы и уткнулись. Лучше – это как? Мы вообще что должны строить, чтоб было лучше? Деревню, то есть общинное хозяйство? Ремесленную слободку с семейными профессиями? Коммуну? Военное поселение по типу казачьих? Замок с князем и дружинниками? Что нам выбрать, чтоб жилось лучше, чем на Земле? Сам понимаешь, тут вместе с выбором формы поселения одновременно надо выбрать форму общества. А на это, Миша, у нас уже мозгов не хватает. Мы у костра поболтать можем, частный вопрос решим, но для выбора формы общества требуется могучий ум и обширные знания. Примерно как у тебя, может, даже больше! Или много-много времени. Если нам дать время, мы, может быть, интуитивно к правильному решению придем. Вот мы и сидим, мнемся. Только времени у нас нет, тут ты верно отметил, осень на носу! Или вот еще заковыристый вопросик: что делать с имуществом? Его у нас два десятка грузовиков вообще-то. Оставить в общей, то есть в моей собственности – или поделить поровну? Ну, сухпайки, форму и оружие поделить можно – а остальное? Вводить частную собственность или устраивать первобытный коммунизм? А еще у нас девять студентиков, которых тоже надо как-то включать в схему, а они не то что ни рыба ни мясо – они вообще непонятно кто! И баб нет для создания ячеек общества, это вообще проблема из проблем… Так что помогай, а не сиди тут на краю ямы, как король на именинах! Кстати – для чего яма-то?

- Для туалета, - процедил лейтенант.

- А что такая большая? Не, я не подвергаю сомнению твои способности, просто любопытно!

- Канадская технология. Вокруг туалетной ямы фильтровальное поле из крупных камней, септика должно хватать на два десятка лет эксплуатации без очистки.

- Врут, собаки! – уверенно определил майор. – Хорошо, если на десять лет хватит! Но все равно хорошо. Миша, ты не брыкайся. Ты… положи лопату, никуда она не убежит. Положи лопату, заведи «Гепарда», съездим на разведку. В сторону гор мы же еще не ездили? Вот и съездим, пока горючка есть, посмотрим, какой там лес, какие камни, вообще на окрестности поглядим. Ну и поболтаем по дороге.

- Майор, тебе говорили, что ты прилипчивый, как?..

Майор хохотнул, с удовольствием сообщил, что за время службы ему сказали все, на что способно воображение начальства, хлопнул лейтенанта по плечу и потопал к броневику. Лейтенант посмотрел на недокопанную яму, тихо ругнулся и действительно отложил лопату. В целом у него сложились с майором хорошие отношения, этакие враждебно-приятельские, не стоит их разрушать из-за одного дня работы, можно и на разведку съездить, тем более, что сам планировал заглянуть к горам.

- Давай вверх по течению нашей речки! – скомандовал майор, откинулся на сиденье и блаженно прищурился:

- Люблю это дело – болтаться по окрестностям и по сторонам глазеть! Никогда не надоедает!

- Кому-то глазеть, а кому-то руль крутить! – буркнул лейтенант без злобы, больше чтоб поддержать игру.

- Ну, тебе же нравится пахать, - невозмутимо заметил майор. – Это твое. Я, если честно, не понимаю тебя. Но чтоб не было обидно, давай возьмем в качестве примера не тебя, а ГГ-шника из одной книжки, автор под псевдонимом, наверно, стыдится своей работы… Ситуация там стандартная, пожилой чел перенесся во времени и угодил в Сибири в деревенского подростка-дурачка. Герой в полной жопе: деревня сгорела, осень, жить негде, кушать нечего, одеться не во что и на попечении мама с детишками, отца нет. В общем, стандартная ситуация для книг, все как положено, жуть на жути и жутью погоняет. Чего хочет в данной ситуации герой? Естественно, хорошо кушать, жить в тепле, прилично одеваться, ну и семейству своему того же желает. Вот этого он хочет, и любой из нас того же захотел бы. А что сделал? Обеспечил семью и себя едой, одеждой, хорошим жильем с печью по белому, еще себя, отчима и сестренку обеспечил выгодной работой, это все понятно. Казалось бы, живи теперь да радуйся? Как бы не так! Он потом – загибай пальцы! – стал добывать руды, плавить железо и медь, копать соль, производить, только не смейся, фарфор качеством повыше китайского, подгреб под себя местную торговлю, поставил пилорамы, кирпичные заводики, стекольные производства, организовал литье пушек, начал давать советы по внешней политике сильным мира… Да, фантастика, но тенденция какова, а? Типа, работай, как сумасшедший, и будет тебе счастье! И ведь автор сам понимает, что героя он гонит, как лошадь, насмерть, так в книге и пишет, что ни хрена герой не отдыхает, ни минутки свободной, с лица спал – и продолжает вести его по жизни в том же духе! Богатством героя его загруженность не объясняется, уж наших олигархов мы насмотрелись, они годами по курортам болтаются! И чиновники там же, и топ-менеджеры! Тогда – чем? И ведь у большинства авторов герои-попаданцы именно такие, работу даже не в три горла жрут, но еще и задницей! И вот этого я не понимаю. Я спрашиваю – зачем? Чего не хватало для счастья тому долбаному дурачку-подростку, что он взялся строить заводы десятками и раз за разом лез на глаза сильным мира, рискуя потерять башку? Зачем, лейтенант?

- Ради прогресса, - сказал лейтенант. – Чтоб людям жилось лучше. Нормальная позиция, не вижу в ней ничего плохого.

- Ну да, автор это так же подал, - кивнул майор. – Вранье. Автор врал, и ты сейчас врешь прямо в глаза. Медь есть медь, очень ядовитое производство, и условия работы у углежогов зверские по определению. Какая там, нахрен, лучшая жизнь? Крестьяне всегда плакали, когда их на заводы закабаляли! В книге, понятное дело, постройка заводов подана как великая благодать. Монахини на ткацком производстве загибаются с утра до ночи, металлурги на печах ядовитые газы глотают, на кирпичных заводах рабочие в жар лезут, и все счастливы, как идиоты – ура, у нас работа есть! Но мы-то, Миша, не идиоты. Мы понимаем, видим, что все эти гонки – не ради людей, а исключительно от непомерной жадности. Только от нее, ни от чего более. Вон Вася – красил по молодости цистерны с утра до ночи, жилы рвал, деньги очень требовались. И можно бы сказать, что покраска цистерн – часть сложного технологического процесса, дело для промышленности нужное, важное и превосходно оплачиваемое. Только не стоит оно того, что Вася остался в результате бесплодным. В смысле, Васе оно того не стоит, начальство, понятное дело, было очень даже довольно… Вот это очень нехороший обман, системный, в книгах продвигается. Мол, хочешь в жизни успеха – паши, как проклятый! А ведь это обман. Те, кто успеха достигли, вовсе не бесконечной работой к нему пробивались, это же видно, достаточно по сторонам поглядеть…

Майор действительно отвернулся к окну, словно собрался глядеть по сторонам в поисках ненавистных успешных личностей.

- И вот мы в новом мире, - негромко продолжил майор. – Думаем, ну уж тут-то мы сами решим, как жить, тут нам никто не устроит бешеную гонку длиной в жизнь… И вдруг – бац! – появляется один лейтенант. И начинает подпрыгивать и гнать работу, выпучив глаза. И вот ответь теперь – зачем? И за себя ответь, и за того придурочного книжного героя, очень уж вы похожи!

- Ну ты и трепло, майор, - хладнокровно сказал лейтенант.

- А то! – с удовольствием подтвердил майор. – Уникальная черта личности, тем среди прочих и выделяюсь… Э, а чего это мы встали?

- Холмики. Тот же размер, и так же расположены неправильным кругом. И место похожее. Река, и впереди овражек. Посмотрим?

- Поехали, Миша, - хмуро сказал майор. – Поехали. Ничего нам осмотр не даст. Даже если роевики разумны и наши предшественники – все равно ничего. Потому что с чужим разумом у нас разговор один – или они нас, или мы их. Разве что у вас в конторе другие установки…

- У нас одна установка, - пробормотал лейтенант. – При встрече с чужим разумом – контакт любой ценой. Любой, майор. Знания Чужих – любые знания Чужих! – бесценны. Вот такая у нас установка, и не у конторы, а у человечества.

- Идеалист, - вздохнул майор. – Учту на будущее. Когда встретимся с Чужими, я тебя вперед выставлю на съедение. Да ты и сам пойдешь, потому что идеалист. Не лучшее человеческое качество, но необходимое. Поехали, Миша. Кстати о разуме: заметил, что копытные на нас не обращают внимания? Как будто гонцы проскакали и передали всем, что вон та железная дура не нападает и траву не ест, можно считать за деталь пейзажа. Чем не проявление разума? Не хочешь с бизонами установить контакт? Вижу, не хочешь. А вот еще любопытное наблюдение: Вася болтал, что сурки о нашем появлении знаешь как друг дружку теперь предупреждают? Вовсе не свистом! Они шум двигателя имитируют! И сразу все по окопам. Ну очень умные, суки, хрен подстрелишь. И зачатки речи наблюдаются. А мы их сегодня на жаркое употребляли. Вот и весь тебе контакт. Не забивай голову ерундой, давай лучше над нашим будущим общественным устройством подумаем!

- А что там думать? Не великой сложности задача.

- Да ты что?! – изумился майор. – Ну, реши одной левой, я послушаю!

- Есть очевидные вещи, которые упрощают задачу, - неохотно сказал лейтенант. – Например, исторический опыт показал, что социальные теории несостоятельны, причем все. Значит, можно отбросить все ваши первобытные коммунизмы, частные собственности и прочее. Остается здравый смысл. Другая очевидная вещь – ваши студенты не являются полноценными гражданами общества просто по своей сути...

Майор от избытка чувств крякнул, но удержался от комментариев.

- … значит, их желания можно не учитывать, - хладнокровно продолжил лейтенант. – Ну а при помощи здравого смысла организовать жизнь семи взрослых самостоятельных мужчин нетрудно.

- Организовывай! – развеселился майор.

- Да пожалуйста. Строить крепость нет смысла, она против людей, а люди нам не угрожают. Значит, частокол не строим, строим жилье на зиму. В соответствии со здравым смыслом – для каждого отдельно, опыт космических полетов показал, что длительное совместное проживание в тесноте приводит к конфликтам. Итак, жилье, каждому отдельно, и каждый строит сам, собственными силами, как ему нравится. Дружеская помощь включена в собственные силы, на то она и дружеская. Рядом или нет – тоже простой вопрос. Конечно, подальше друг от друга, просто чтобы не мешаться. А для коммуникации общими усилиями построить… ну, назовем это трактиром. Домом культуры. Залом собраний. Да неважно как назвать, важна функция, а она очевидна – собраться вместе и поболтать, обсудить насущные вопросы. Да и просто избавиться от одиночества, семей-то нет.

- О, трактир мне нравится! – оживился майор. - Я бы…

- Теперь насчет имущества. Все делимое – разделить и не заморачиваться вопросами собственности. Потому что если потребуется на общее дело, у несознательных всегда можно отобрать силой.

- Кх! – оценил майор.

- Неделимое имущество типа мобильной автомастерской передается в личную собственность специалистам. Потому что когда общее, это значит, что ничье, оно ломается быстро. Если имущество невозможно использовать в одиночку, используется группой на товарищеской основе. Вот, собственно, и все вопросы. Получается что-то похожее на ваше любимое фэнтези, как там его… Хоббитания. Хутора, хозяева-единоличники, натуральное хозяйство, индивидуальные ремесла и ежевечерние посиделки в трактире.

- Трактир я заценил! – признался майор. – А студентов куда?

- Тех, кто потолковее, разобрать по хозяйствам учениками или помощниками, - пожал плечами лейтенант. – А бестолковые пусть землю роют, прокормим как-нибудь. Защитный ров до Большой реки долго копать. А если потом углублять, то вообще бесконечно.

- Угу, с ними понятно, повзрослеют и сами определятся... А деньги? Не все одинаково способные, кто-то умеет горшки обжигать, кто-то никак, а горшки потребуются всем. С этим как?

- Натуральный обмен плох, но он обмен, - улыбнулся лейтенант.

- А командует кто?

- А зачем? – не понял лейтенант. – Ну, если сильно хочется пофорсить, выберите старосту. Почетного.

- Действительно просто, - обескураженно сказал майор. – Хоббитания, м-да. Ну, так-то… тебе нравится впахивать, ты и впахиваешь у себя на хуторе, а мне нравится на солнышке лежать, я и лежу… хм. И подальше друг от дружки, это точно! И собираться вечерами. Нет настроения – ушел… хм. Так, стоп! И какое это тогда общество получается?

- Я же сказал – теории несостоятельны, - напомнил лейтенант. – Общество здравого смысла, если так уж необходимо название. Ты заказал – я тебе обрисовал оптимальную организацию по вашим запросам. Можете дальше сидеть и ни хрена не делать, только не у костра, а в трактире. И будет вам счастье.

- Ну, так-то да, но как-то оно странно – в новом мире и разбежаться по хуторам, ничего героически не преодолевать, как-то оно не по книгам… В общем, надо подумать!

И майор действительно откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза и погрузился в раздумья, хотя лейтенанту показалось, что в обычную дремоту. С другой стороны – а что ему смотреть? Вокруг степь, холмы и распадки, речка слева блестит – ничего интересного. Это лейтенанту надо дорогу выбирать, а майор может и поспать в свое удовольствие, так что лейтенант разбудил спутника, только когда приблизились к горному лесу. Стройные стволы, что-то вроде земных хвойных – то, что надо.

Лейтенант заглушил двигатель, толкнул майора и достал из броневика бензопилу. Кто-то, может, поглазеть поехал, а у него еще деревянный пол в доме не сделан, самое время напилить трехметровых бревен сантиметров по тридцать в диаметре, на плахи можно и в лагере распустить…

Майор закинул автомат на плечо и с любопытством пошел бродить по лесу – впрочем, в пределах видимости. То ли грибы искал, то ли просто с земными лесами сравнивал. А лейтенант взялся за работу.

Камень прилетел, когда он уже заканчивал с последним, десятым бревном. Немалых размеров валун скатился по склону, подпрыгнул на кочке и с шумом врубился в ветви в опасной близости от лейтенанта. А следом за ним – еще один.

- Осторожно! – крикнул издалека майор. – Вроде как медведь шалит, они любят чужаков камнями пугать!

Медведь?! Лейтенант рассвирепел. Одним прыжком заскочил в кабину, выдернул из зажима снайперскую винтовку. Вверху между кустами качнулось бурое пятно… выстрел ударил резко и прокатился эхом между горных склонов. Пятно дернулось и исчезло.

- Прикрывай! – крикнул лейтенант по привычке и бросился вверх.

Сзади и сбоку коротко стрекотнул автомат – что-то майор наверху заметил и решил на всякий случай придавить огнем. Лейтенант резко взял в сторону и побежал вверх короткими экономными шажками…

Это оказался не медведь. Вернее – не совсем медведь. Лейтенант опустил дуло винтовки, дождался майора. Майор поднялся с сипом и пыхтеньем, кое-как вскарабкался на каменную площадку. Огляделся.

- Дела…

Вот и лейтенант думал так же. Перед ними с простреленной головой валялся вроде как небольшой медведь. Только лапы у него оказались вовсе не медвежьими. Такие… очень ловкие лапы. Сумевшие соорудить настоящий шалаш, настелившие внутрь лапника и сухой травы, сложившие красивой ровной горочкой на широком листе черные блестящие ягоды, даже на вид очень вкусные… и что это в траве валяется, если не детская кукла? То ли медвежонок, искусно сделанный из комков шерсти, то ли…

Они развернулись на легкий шум. Далеко вверху торопливо убегала по склону самка, оглядывалась испуганно, на ее спине тряслись двое малышей, таращили назад круглые глазенки.

Майор поднял автомат, проводил убегающих стволом… и опустил.

- Мы пришли, потому что нам нужен лес, - задумчиво сказал майор. – Очень нужен. Ровные, длинные, смолистые бревна – нам без них никак. А ему нужно было, чтоб никто не пакостил в его лесу, не пугал детишек и не вытаптывал съедобные травы. И не уничтожал лес. Но у нас – автоматы. Вот тебе и весь контакт. Поехали обратно, Миша. Все, что можно, мы здесь сделали. И мы сюда еще не раз заявимся за лесом, вот такая селявуха. Спилим, очистим от ветвей, разделим на хлысты и сплавим вниз при ближайшем паводке… Поехали, не вини себя.

Лейтенант с трудом выдохнул сквозь стиснутые зубы. Закинул винтовку на плечо и зашагал вниз.

-=-=-=-

Как действуют бизнесмены

Ведра мерно покачивались в такт ходьбе. Лейтенант не сразу приспособился таскать именно так, по-бабски, поначалу носил, как положено мощному мужчине. Только если их не покачивать, они задевают за ноги, и очень противно задевают, больно. И что делать? Напрячь плечи, слегка развести руки? Для хорошего спортсмена не проблема, раньше так и делал. Быстро, красиво, ловко. Но это хорошо, когда на небольшое расстояние и недолго. А если часами? Чтоб засыпать галькой фильтровальное поле, даже не часы требуются, а дни. Восемь кубов крупной гальки. То есть восемьсот стандартных ведер. Это четыреста ходок к берегу речки и обратно. Каждая ходка – пять минут. Итого – три дня работы с утра и до ночи. И это – только засыпать фильтровальное поле. Вот и приходилось приспосабливаться к монотонному труду, учиться расслаблять, не нагружать зря мышцы. А как красиво в книгах про попаданцев устраивались герои! Месяца два-три напряженной работы – и готово! Ага, как бы не так. По прикидкам лейтенанта, для нормального обустройства в новом мире не месяцы требовались, а годы. Два-три года, не менее. Жестокое ограничение физического труда – низкая производительность. И никуда от нее не денешься.

Можно бы, конечно, подогнать к берегу броневик, накидать по-быстрому внутрь кубик щебенки и за восемь рейсов закрыть тему, но у лейтенанта все внутри переворачивалось от одной мысли запачкать свой броневик. Это – военная техника, а не дорожная! Так что – ручками…

Лейтенант поставил ведра, осторожно растер ладони. На внутренней стороне пальцев от ведерных дужек образовались очень болезненные складки кожи, вдобавок один из пальцев вдруг посинел и опух, и что с этим делать, лейтенант не представлял. Наверняка знала команда майора, все-таки рабочий класс, но мужики в работу не рвались, сидели у костра, ну и лейтенант к ним с вопросами не лез. Работал молча, доказывал, что их отвращение к физическому труду – обычная лень, и не более. Он же работает, и ничего! Хотя, если представить, что придется таскать ведра всю жизнь, становится несколько более понятной их позиция, ладони-то болят не по-детски…

- А что это ты тут делаешь?

Полянский озадаченно рассматривал промежуточные результаты его трудов. Вот странно, вроде майор задавал тот же самый вопрос, но не тянуло ответить бизнесмену так же, что через реку прыгает. А все почему? Потому что не от скуки человек интересуется, а по делу, всерьез!

Лейтенант коротко рассказал о технологии строительства многолетнего септика.

- Проще построить дом у канавы и сделать в нее выход канализации, - заметил Полянский.

- Мужики против, - буркнул лейтенант. – Они за чистоту рек, рыбаки.

- Ну, пусть рискнут сказать, - усмехнулся Полянский.

Лейтенант подумал и мысленно признал, что нет, не рискнут.

- Здесь только ты боец, но ты со мной, - подтвердил его мысли бизнесмен. – Я что подошел… покажешь, как управлять огневым модулем на «Гепарде»?

Лейтенант обрадовался. Наконец хоть кто-то отнесся к ситуации серьезно, ответственно! Вот это настоящий человек, всего сутки как прибыл, а уже штатное вооружение осваивает!

Так что они прошли к броневику и полчаса провели в нем, разбираясь с управлением. Полянский оказался цепким, все быстро схватывающим учеником, показывать такому одно удовольствие. Заодно лейтенант рассказал ему и о неявных функциях «Гепарда», среди которых значился водометный двигатель.

- То есть на броневике можно преодолевать реки, достаточно найти пологие и твердые берега? – уточнил Полянский.

- Можно, но лучше не рисковать! – честно сказал лейтенант. – Там на глубинах такие монстры плавают, что дадут разок под днище, и перевернется машинка! Устойчивость у «Гепарда» на воде так себе, все же это не катер.

Бизнесмен кивнул и тему закрыл, а лейтенант в очередной раз припомнил, как тот решился на самоубийственный заплыв на одноместной лодчонке, и задался вопросом, что могло произойти на другом берегу такого, что пришлось бежать далеко не слабодушному, волевому и умному человеку? Ответ, само собой, находился на другом берегу, а до него никак. Так что – нечего думать, таскать надо!

К вечеру он сдался. Восьмичасовой рабочий день умные люди придумали, не ему противиться. Так что он прихватил гитару и побрел на вкусные запахи. Хотя, если честно, местные сурки уже порядком приелись. Жирные, сочные, но каждый день одно и то же надоедает.

Оказалось, жарили на этот раз не сурка. Пока лейтенант упирался, как проклятый, с галькой, команда майора устроила вылазку в пойменный лес, по прямой до него не более трех километров, вот и сходили налегке. А в лесу на ветке торчала какая-то глупая местная птица, и ее умудрились завалить в пять стволов. И теперь жарили.

- Глухарь! – с видом знатока определил Вася.

Влад с занудным видом тут же напомнил, что глухаря они на Земле вживую не встречали, видели только перепелок, но выстрелить по ним ни разу не успели, и вот ЭТО точно не перепелка, Вася азартно отстаивал свое, а лейтенант смотрел на тушку птицы и тихо поражался местному гигантизму. Как-то с трудом верилось, что этот монстр способен летать, но если точно способен, то при взлете рядом лучше не стоять, сдует.

- Ша! – благодушно сказал майор. – Мы здесь главные, как назовем, так и полетит. Это – глухарь серый, обыкновенный, так и запомните, а лейтенант в тетрадочку запишет. И, по-моему, он уже готов. Кто рискнет попробовать первым?

- Хлебушка бы, - с тоской произнес Котик и уставился невидяще на огонь. – Свежего. Борща. Котлетку с гарниром… Задрало однообразие. Рыба-мясо, мясо-рыба, да сухпай этот осточертевший… Скорей бы домой.

- Так, - сказал майор в наступившей тишине. – Похоже, кое-чего забыли. Михайлыч, тащи поллитру.

Капитан молча сходил к грузовикам и принес бутылку. Тонко звякнуло стекло.

- Под небесами чужими, - хмуро и негромко сказал Котик, - хоть здесь, Россия, скажи мне: за что так жестока, скажи? Ведь мы же – сыны твои…

- Ко-от… - предостерегающе сказал Влад.

- За что ты нас забыла?! – заорал Котик бешено, уставившись в темное небо. – Мы же не предали, не сбежали, мы судьбами с тобой сплетены! Мы же ждали – только позови! Мы же готовы были встать на твою защиту! Во времена перемен – почему отвергла сынов своих?! Или нет тебя, только название осталось?!

- Кот, тебе нельзя психовать, ты же знаешь, чем это грозит! - твердо сказал Влад. – Ну? Ты же настоящий мужик, не то что некоторые!

Поэт словно сломался, ссутулился и опустил голову.

- Да… накатило, - признался он жалким голосом. – Помнишь, как мы с тобой ждали в эпоху перемен? Помнишь? Вот-вот, еще чуть – и призовут нас на защиту родины! И жизнь обретет смысл… А не обрела. Забыли нас. Как будто мы и не русские. Но там, на Земле, там проще было, жили вместе со всеми и как все, а здесь посмотришь на две луны в небе, и вопросы невольно лезут в голову… нехорошие такие вопросы, и ответа на них нет, что погано… И получается, что просто ждем неизвестно чего. Так и жизнь пройдет, а мы все будем ждать…

- Лейтенант, да сыграй уж ты, что ли? – предложил майор. – Что-нибудь о родине, раз уж пошла такая тема. Вася, прочисти голос, давненько мы тебе не подпевали.

- Тоже мне подпевщики! – пробурчал Вася. – Вторые голоса, блин… с четвертью! Лучше бы молчали!

- Да мы тихонько! – заверил майор. – Душа ж тоже просит!

- Ну если только очень тихонько, чтоб не слышно было…

Лейтенант прислушался к себе, и в вечерней тишине струны зазвенели нежным проигрышем. Играть он действительно умел, еще в юности достигнув уровня свободных импровизаций. И потому ожидал исполнительское мастерство команды майора с внутренней снисходительной усмешкой. Но то, что выдал Вася… Нет, чувствовалось, что голос не разработан, не рвется во всю свою мощь, но интонирование, но чувства! С первых слов глаза щиплет и слезы наворачиваются!

- Зачеркнуть бы всю жизнь да по новой начать, - грустно повторил за певцом Котик. – Улететь к ненаглядной певунье моей… Да вот только узнает ли родина-мать одного из пропавших своих сыновей? Эх… Уж пропали так пропали, это точно. Лейтенант, чья песня?

- Ночкин.

- Талант, - вздохнул Котик. – Только он ошибался. У него сыновья перед родиной виноваты, а на самом деле наоборот…

- У тебя ведь есть способности, - заметил лейтенант Васе. – Что не развивал? Мог бы стать знаменитым певцом.

- Да кто бы меня туда пропустил? – равнодушно сказал Вася. – В эту пидарастическую тусовку чужих не берут.

- А пробовал?

- Пробовал.

- И что?

- И всё.

Тихо посмеялись. Выпили за душевные песни. Внезапно тихо заурчал двигатель, броневик мягко тронулся с места и укатил куда-то в темноту. Его проводили недоуменными взглядами.

- Наш бизнесмен тренируется в ночном вождении, - пояснил лейтенант.

- Не повезло мужику, - посочувствовал майор. – Такой же шебутной, как и ты. Только ты больше своими руками стараешься, а он бизнесмен. Ну и пролетел мужик. Нас всего полтора десятка, если с пацанами считать, какой тут бизнес?

- Ошибаешься! – уверенно сказал лейтенант. – Полянский – человек дела, не ровня нам, он и здесь многого добьется!

- Как?! – поразился майор. – Как здесь, с нашими общими ресурсами, с нашим составом чего-то добиться?! Сейчас патроны кончатся, горючку спалим и покатимся все вместе дружненько в каменный век! Вот объясни, лейтенант – как?!

- Не знаю как, - пожал плечами лейтенант, - но он точно будет жить лучше нас всех. Просто он на это заточен. Цель у любого бизнесмена такая – жить лучше всех. Пока мы тут у костра сидим, он что-нибудь обязательно придумает. И сделает.

И лейтенант обеспокоенно посмотрел вслед укатившему броневику. Команду майора он успокоил своим объяснением, но сам мучился от неизвестности. Куда и зачем укатил Полянский, он, конечно, предполагал, но от этого предположения становилось еще хуже. Все же броневик он уже считал как бы своим, жалко будет, если потеряется.

- Лейтенант, а что ты щебенку руками таскаешь? – благодушно поинтересовался майор. – Чего технику не используешь? Горючка же пока есть?

- Броневик неохота пачкать, - поморщился лейтенант. – Да и неудобно в нем. А грузовик освобождать – груз под открытым небом складировать не есть гуд.

- Почему – под открытым? – удивился майор. – А шатер сложно взять?

- Не понял, - признался лейтенант. – Какой шатер? Мы вроде шатры не заказывали.

- Да от солдатской столовой, - ухмыльнулся майор. – Вслух, понятное дело, не заказывали, потому что поддатые были, всерьез не восприняли. Но вот гадом буду, если Михайлыч о солдатской столовой не подумал! Я, по крайней мере, подумал точно! А высший разум, сука, мысли наши считывал влегкую. Так что не удивлюсь, если у нас по грузовикам не одна столовая затарена, а две!

- И вы молчали?! – возмутился лейтенант. – Я там таскал, как дурак, а вы!..

- А ты не спрашивал. Ты же как не родной, все в одиночку, все молчком.

- Вот и поговорили, - вздохнул лейтенант и ушел к себе спать.

Его проводили сочувственными взглядами.

- Мается человек, - высказался капитан. – Ни к какому берегу прибиться не может. Потому что не пьет.

С капитаном согласились и дружно выпили за выпивку.

Полянский вернулся утром. Подъехал, поздоровался, извинился, что взял броневик без предупреждения.

- Ну и как? – неопределенно поинтересовался лейтенант.

Полянский глянул невыразительно.

- Все счета закрыл. Окончательно. Держи, это тебе.

У лейтенанта снова холодок пробежался по спине. Бизнесмен отдарился шикарно и со зловещим оттеночком. «Опнер Билл», охотничий карабин из знаменитой линейки охотничьих ружей для супербогатых. Лучший ствол для снайперской стрельбы, если б не его запредельная цена. И приклад слегка в крови. Где бывший владелец, можно не спрашивать.

- Там были и получше, но у этого нашелся хороший запас патронов, - усталым голосом пояснил Полянский. – В броневике две укладки с краю, забери. И вообще посмотри там, что тебе требуется, я выгреб все, что удалось поднять. Рекомендую палаточную печку, эффективная вещь и, главное, вечная.

- Возьму! – тут же решил лейтенант.

Броневик действительно оказался забит под самую крышу. Походная посуда, спальники, надувные лодки, пробитые пулями палатки… Полянский уверенно достал из груды печной комплект, выгрузил укладки с патронами, вяло пообещал, что вернет технику, когда разгрузится, и укатил куда-то в сторону канала. Все же эта ночь тяжело далась даже такому несгибаемому человеку со стальной волей.

А лейтенант приступил к поискам грузовика с солдатской столовой, мгновенно взмок и понял, что останется в таком вот взмокшем состоянии минимум на неделю. Разгрузить блиндер, достать ящики с солдатской столовой, остальное загрузить обратно. Установить внутри круга загадочных холмиков огроменный шатер, намертво закрепить его с учетом местных ураганов. Найти грузовик с передвижной автомастерской, разгрузить – станки разгрузить, мать их за ногу и на ногу! – перетащить в шатер, изобразить из тары полки для расходников и вообще обжиться, потом озаботиться сооружением блока энергопитания, а его по правилам пожарной безопасности лучше бы вынести в отдельное помещение, которое еще надо построить, а для этого найти строительный материал… и так до бесконечности. Лейтенант крякнул, решился, с разбегу нырнул в дела, и время закрутилось перед его глазами бешеным калейдоскопом. Для новой жизни требовались станки - еще вчера требовались! - потому нужно было спешить, и лейтенант спешил.

Где-то в середине трудов рядом обнаружился капитан, тоже фанатик железок, станков и приспособ. Молчаливый Михайлыч оказался бесценным напарником. Если б не его слабое здоровье, они вообще горы бы свернули! Лейтенант не выдержал и едко намекнул, что вот он спирт, вылазит боком.

- Рак у меня, - равнодушно сказал капитан. – Так-то ничего, можно терпеть, только больно. Но думаю, что с мастерской успею тебе помочь. Дальше сам потянешь. Железками отряд только ты сможешь обеспечить, у остальных руки не из того места выросли. Понял, да? Ты уж постарайся, так-то они неплохие ребята.

И капитан спокойно закурил. А лейтенанта словно холодной водой окатило. Непоказное мужество капитана вызывало огромное уважение. И его немногословность, и желчный вид вдруг получили страшное объяснение. Капитан умирал, тихо, молча и не жалуясь, и из последних сил пытался облегчить будущее своих друзей.

Тут же в гости нарисовался майор. Почесал свое немаленькое пузо, скорчил забавную рожу и бесхитростно признал, что был сильно не прав. На ровном месте, при общих ресурсах и той же ситуации бизнесмен уже жил лучше всех!

- Тебя тоже обскакал! – злорадно сообщил майор. – Ты-то все ручками, ручками, а он тоже ручками, но – чужими!

Лейтенант только пожал плечами. Ну, обскакал. И что?

На самом деле бизнесмен его тоже поразил. Действительно – на ровном месте резко выделился и пошел в гору. Для начала вежливо и уважительно переговорил с майором и доказал свое равноправие, а следовательно, и право на ключи от грузовиков. Сделал дубликаты, после чего никого ни о чем уже не спрашивал. Соблазнил студентов водкой и пострелушками, сдернул с копания рва, выкинул содержимое одного из грузовиков прямо на траву и за двое суток руками молодняка забабахал себе по местным меркам дворец. Учел опыт лейтенанта, сделал тоже полуземлянку, но вдвое больше, и это только жилое помещение, к которому примыкала еще обширная кладовка. И стены – из натуральных бревен, навозил блиндером из пойменного леса. А на торцовую стену пустил шатер от второй солдатской столовой, их действительно оказалось две. Безжалостно вырезал кусок вместе с дверью и гибкими пластиковыми окнами. Остатки шатра использовал на кровлю. Получилось быстро, легко и очень надежно. Внутрь лейтенант не заходил, но туда сунул свой любопытный нос майор и всем рассказал, что там и как. По рассказу – и там все зашибись. Полы набраны из раскладных полов для лодок, из вечного, не боящегося воды пластика. Походная универсальная печка из какого-то космического сплава, тоже вечная. Освещение светодиодное, запитано от солнечных панелей. Полный набор легкой мебели из привезенных трофеев. Ну и, само собой, походный, но самый настоящий санузел. И холодильник! Маленький, компактный, запитывается от рукавной микроэлектростанции! Рукавная электростанция, не требующая возведения плотины, естественно, тоже имелась в наличии.

- Знаешь, он, конечно, обскакал нас, - задумчиво сказал майор. – За чужой счет, за наш счет и не своими руками, внаглую и не учитывая интересов других членов команды, как это и принято у бизнесменов. И вроде бы надо его уважать за этакую феноменальную предприимчивость. Пацаны, например, его боготворят, а он их водкой подкармливает. Но вот нам что-то не уважается. Нам ты ближе. Ты хотя бы все вывозишь на своем горбу и своими руками. Хотя и ты…

- …чужой, - спокойно согласился лейтенант. – Не люблю целыми днями сидеть у костра со стаканом в грязной руке, это верно.

- Чужой, но хороший человек! – наставительно поднял палец майор. – Чувствуешь разницу?

И тут ударил отдаленный взрыв. Они втроем выскочили из шатра – далеко за рекой к небу поднималось зловещее черное облако.

- Ветер от нас, - шевельнул побелевшими от волнения губами майор. – Это хорошо, это нам повезло…

Лейтенант прикинул силу взрыва и понял, что мысли о соседях за рекой можно вычеркнуть. Доигрались, хреновы милитаристы.

- Похоже, одни мы тут остались, - желчно сказал капитан. – Повезло. Если б еще из-за реки какой деятель к нам приплыл, нам бы точно наступил конец. Игорь, надеюсь, ты в ближайшие пятнадцать лет туда не сунешься? Понятно, что любопытно, но зачем тебе оплавленные радиоактивные камни?

- Я и через пятнадцать лет не сунусь! – содрогнулся майор. – Там в реке такие крокодилы… а если они еще и мутируют?!

Как действуют бизнесмены 2.0

- Мы строили, строили, и наконец построили! – торжественно провозгласил майор.

Они вшестером стояли на плотине, и она под их весом даже не расползалась. Длиной метров пятнадцать, плотина надежно перекрывала русло речушки от берега до берега. До первого паводка, как предполагал лейтенант. Вал из камней шириной в два метра в основании – это до первого паводка. Но пока что зеркало пруда успешно заполнялось, даже глубина обозначилась.

- Наконец-то! – возликовал Вася. – Наконец-то можно поплавать и не обдирать пузо о камни!

- И рыба разведется! – поддакнул Влад. – Если в речке глубиной в тридцать сантиметров она под два кг, то при глубине в метр… это получается уже шесть! Такие Васе даже на Яманских протоках не попадались!

Негромко посмеялись над васиной невезучестью. На Яманских протоках, как понимал лейтенант, Вася не поймал ни хрена.

- Ну? – толкнул лейтенанта локтем в бок майор. – Ведь можем, когда захотим?

Лейтенант недовольно отодвинулся, он терпеть не мог, когда его кто-то пихает в разговоре. Хочешь, чтоб на твои слова обратили внимание – говори интересное собеседнику, а не тычь в бок!

- Низкая, - процедил лейтенант. – Мощность на колесе будет маленькая, раму не потянет. И колесо получается только средненаливное, а это не есть гуд.

- Вот умеешь ты плюнуть в душу! – беззлобно хмыкнул майор. – Теперь давай по-русски, чтоб все поняли. Что за рама?

- С пилами, - хмуро сказал лейтенант. – Чтоб доски пилить. У нас любое дело в доски упирается. Маленькое колесо раму с пилами не протянет.

- Ну вот, а так хорошо говорили… А в твоей мастерской ничего нельзя сообразить?

- Можно, - пожал плечами лейтенант. – Солярку давайте, сделаем.

Майор крякнул, почесал озадаченно пузо.

- Да, Гиеныч со своим домом размахнулся, горючки немерено пожег… И что, вот совсем ничего нельзя сделать?

- Можно. Плотину высотой два метра. Хотя бы. Или в раму поставить одну пилу. Но тогда будет не производительность, а слезы.

- Плотину отставить! – решил тут же майор. – И так чуть не надорвались, и речка через берега пойдет. Она уже частью в канал уходит, куда больше? Не, ставьте одну пилу, напилим два десятка досок в день – уже хорошо, нам спешить некуда, у нас вся жизнь впереди… что, на станки совсем горючки нет?

- Немножко есть, - буркнул лейтенант. – Полотнища пил нарезать хватит.

На самом деле горючка еще имелась, но убывала катастрофически быстро. Любой рейс на грузовике убавлял ее запасы, а рейсы приходилось делать каждый день, и не по разу. Вот и здесь: легко сказать «ставьте». Сказать легко, остальное не очень. Чтоб поставить пилу, нужно съездить в лес, заготовить и привезти бревна для мельничного сруба – ну и сложить его, естественно. Сделать из чего-то водяной желоб. Соорудить и само водяное колесо, и надежные опоры для него, и передаточные звенья, и рамочный механизм лесопилки, и снова привезти бревна для роспуска на доски, да не какие попало, а ровные, желательно хвойных пород, а это полста километров в один конец… Упоминать о железных скобах, которых нет, и еще о тысяче необходимых мелочей, которых тоже нет, бессмысленно. Их нет, и все тут, надо как-то выкручиваться. А майору легко, он пузо почесал, скомандовал «ставьте!» и решил, что дело уже сделано. В который уже раз лейтенант позавидовал книжным попаданцам, у которых все происходит пусть напряжением всех сил, но быстро. А тут… реальная жизнь. И рабочий класс, который ни хрена не хочет делать!

- Ути-пуси! – вдруг умильно произнес майор. – На водопой приползли, надо же!

Зрелище оказалось впечатляющим. Вообще-то пьющих роевиков все наблюдали не по разу, картина привычная, но не тогда, когда эти громадины собираются по десятку вместе. А так оно и было: не менее десятка роевиков сползлось к прорытому каналу.

- Им, похоже, мутная вода нравится! – удивился Котик. – Речка же рядом, а они все сюда! Или они там глину едят?!

- Не понял, вот сейчас не понял! – напряженным голосом сказал майор. – Это они что делают? Траву поливают, что ли?!

В озадаченном молчании они проследили, как очередной роевик, накачавшись водой, тяжело заполз на уклон и вылил под себя огромную лужу воды. И следом за ним – другой…

- Радиаторы промывают! – неуверенно хохотнул Вася.

- Не, ребята! - рубанул майор. – Роевик – он, конечно, вкусный, когда с пылу-жару, но как бы мы не братьев по разуму ели! Вы как хотите, а я теперь его в рот не возьму! Гадом буду, если они заодно с поливом не удобряют! То-то, где роевики пасутся, трава такая сочная всегда… Вася, хренов стрелок, чтоб роевиков обходил стороной! Пусть они нам лучше топливо производят! Будем с ними жить, так сказать, в симбиозе…

- Да не очень-то и хотелось! – пробормотал впечатленный Вася. – Я, если чо, в лес за птичками сбегаю, они пока что близко подпускают. А захочется зачетное стрельнуть, так вон в реке сколько зубастиков…

- Я тебе дам зубастиков! Чтоб даже не подходил к реке! Глазом не успеешь моргнуть, как пополам перекусят! Они там тоже умные! Засаду устроят под кустом за милую душу!

- Они тут все слишком умные! – желчно сказал капитан. – Плюнуть некуда, везде братья по разуму! А жрать что? В горные леса, что ли, на охоту ездить?

- Не надо в горные леса! – невольно вырвалось у лейтенанта.

- Вот, и туда не надо… Остаются сурки.

- Фе! – единодушно отозвались все.

- И сухпай, - безжалостно добавил капитан.

- Ф-фе!!!

Тихонько посмеялись над собственной зажратостью. Потом взгляды всех невольно переместились на дворец Полянского, вызывающе торчавший у самого канала.

- Ну ладно, стал он богаче нас всех, - задумчиво сказал майор. – По науке стал, классически, добыл первоначальный капитал преступным путем: грохнул и обобрал бывших коллег, нас нехило пощипал, попользовался нашей доверчивостью… но дальше-то что? Будет торчать в своем дворце и в ладоши хлопать? А смысл? Или вот к этому вот бизнесмены и стремятся? Чтоб быть богаче других, и всё? Лейтенант, ты у нас самый умный, за границей даже жил – что Гиеныч будет делать дальше? Как бизнесмен – что? Тебя же наверняка учили разбираться в таких вещах!

Лейтенант улыбнулся, но потом задумался. А действительно – что? Как его учили когда-то, действия бизнесменов примитивно обоснованы и потому легко предсказуемы, и отойти от своего модус операнди они, как правило, не способны…

- Ну, меня учили, что после накопления капитала в дефолтной стране бизнесмен обычно конвертирует богатства и сваливает в более обеспеченную, защищенную среду обитания, - сказал лейтенант, сам озадаченный собственным выводом. – Условно говоря, выводит деньги на Кипр в офшоры и поселяется в Ницце. Или в Лондоне.

- И как он это проделает здесь? – недоверчиво спросил майор. – Как? Здесь денег нет! Здесь Ниццы нет! Как?!

- Уверен, он придумает, - непроницаемо улыбнулся лейтенант.

- Да как?!

- Придумает, - хмыкнул лейтенант. – У бизнесменов и желания, и мышление примитивные, за счет чего они и сильны. Могу поспорить, что он что-нибудь придумает.

- На что спорим? – азартно спросил майор.

- На ключи от водочных блиндеров, на что же еще. Водка – единственная для вас ценность.

Майор крякнул. Почесал пузо.

- Э, не… Гиеныч тогда точно что-нибудь придумает. За два грузовика водки и я бы придумал… Не. Пас. Но любопытно, аж жуть!

Вот и лейтенанту было любопытно, и поэтому он думал над проблемой все то время, пока руки работали над созданием водяного привода. Выводы… выводы получились, но какие-то странные. И частичные. Получилось, что в условиях отсутствия денег и даже меновой торговли основным капиталом являются материальные ценности. Те самые станки, инструменты, оружие и жилища. Но как их вывезти, когда с одной стороны река, за ней радиоактивная область, с других сторон тоже река, море и горы? Куда тут вообще деться с подводной, как говорится, лодки?

Куда – это был второй вопрос, на который в принципе ответа не нашлось, даже невероятного. Лейтенант решительно не понимал, куда можно податься в новом мире, где здесь находится обетованный рай для богатых.

А вот Полянский, похоже, ответ знал. Потому что заявился в один прекрасный день к лейтенанту с конкретным вопросом.

- Карты? – переспросил лейтенант. – Нет, не составляли. Зачем, если они есть? На всю планету есть, да кому б они были нужны? У нас, сам видишь, водка в приоритете, рыбалка, даже охота немножко, но только не исследование мира.

- Мне нужны! – улыбнулся бизнесмен. – Давай! И заодно помоги разобраться, вас же наверняка обучали… чему там обучают? Топографии, да?

Лейтенант подумал. И еще подумал. И вопросительно посмотрел на Полянского.

- Здесь я все возможности роста выбрал, - признался бизнесмен. – Пора искать более перспективную местность. Ты, естественно, со мной.

Лейтенант помедлил, но все же принес требуемое.

- А дом тогда зачем строил?

- Недвижимость лишней не бывает, - озвучил Полянский, судя по интонации, что-то из фольклора богатых, и склонился над атласом карт.

- Что ищешь-то? – поинтересовался лейтенант. – Если человеческие поселения, то они не обозначены.

- Поселения я найду, это не проблема, - пробормотал Полянский. – А вот что проблема, так это фрагментированность, разделение на кластеры. С моими планами кластеры никак не сочетаются... Миша, помогай, так быстрее получится. Ты же изучал карты – есть здесь поблизости неразделенные пространства? Что-нибудь вроде придунайской равнины... но лучше бы, конечно, американские прерии…

- Прерии как раз есть, - усмехнулся лейтенант. – Средств доставки нет. И придунайская равнина имеется, только она не очень близко. Лист Е-12 посмотри.

- Ну у вас в конторе и подготовка! – сказал Полянский восхищенно. – Уважаю! Дома работал с вашими ребятами, как-то не впечатлила, но сейчас – супер! Ты вообще все помнишь, что смотрел, да?

- Почему – Миша? – спокойно спросил лейтенант. – Я вроде не представлялся по имени.

- Не Миша? – остро глянул Полянский. – Тогда Яша. Или Лева. Лейтенант, ты наш, это сразу видно. Ум за званием не спрячешь. Ум, хватку, напористость. Это все наше и только наше. Как легче попасть на эту равнину? Ты же наверняка планировал.

- Легко – никак, - хмуро сказал лейтенант. – Очевидный вариант – пробираться вдоль побережья. Но там скальные прижимы, грузовики не провести.

- Проработаем несколько вариантов маршрутов, - решил Полянский. – И очевидные, и не очень. Какой-нибудь да сработает.

Они проложили пять альтернативных маршрутов.

- Отправляемся через неделю, - предупредил Полянский. – Остальным, естественно, ни слова. Пусть мужики живут спокойно. Собери к себе все нужное, карты обязательно. Да, и лист Е-12 я заберу, мне над ним еще подумать требуется.

Лейтенант только пожал плечами. Лист ему было не жалко, карты же не в единственном экземпляре, вон, даже глобус имеется.

А ночью Полянский исчез. Вместе с броневиком.

Лейтенант смотрел на следы от броневика и хмуро соображал, как это он прохлопал угон. Получалось, что бизнесмену помогли. Студенты полночи запускали и глушили двигатели, вроде как для подзарядки аккумуляторов, айфоны с игрушками им, видите ли, запитывать крайне необходимо, без игрушек не жизнь. Без игрушек, без песен их дебильных, больше похожих на монологи депрессивных наркоманов, без порнографических видосиков... Вот и замаскировали отъезд броневика.

Лейтенант дернулся было на разборки – и остановился. И криво усмехнулся. Студенты наверняка исчезли тоже. Как он не сообразил сразу, что главная ценность в новом мире вовсе не вещи, а люди? А вот Полянский сообразил. Вот потому он миллиардер, а некий лейтенант – просто лейтенант и не более.

Он подумал и отправился к майору. Следовало оценить ущерб.

Ущерб оказался небольшим, но чрезвычайно болезненным. Ушлый бизнесмен утащил остатки горючего и патроны.

- Значит, патроны остались только те, что при нас, - процедил майор. – Славненько. Горючка… хоть что-то еще есть?

- То, что в баках, - поморщился проводивший проверку капитан. – Но там везде на донышке, пацаны жгли без меры. У лейтенанта бочка возле генератора уцелела, побоялись нашуметь, оставили. Но генератор нам работающий требуется, так что техника встала. Трындец, Игорь. И ведь не первый раз с тобой обжигаемся, а ничему нас жизнь не учит…

- А ты куда смотрел? – внезапно прошипел майор лейтенанту в лицо. – Ты – куда – смотрел?! Ты же у нас безопасность, разведка и контрразведка! Ты – специалист!

- Я? – нехорошо удивился лейтенант. – А мне это кто-то поручал?

- Совесть поручала! – в бешенстве заорал майор. – Совесть, ее достаточно для русского!

- Я вообще-то был в курсе его планов, - спокойно сказал лейтенант. – Он собирался через неделю уходить, но передумал. А охранять имущество в одиночку – извините, я не железный. А вы же на ночные дежурства плевали с высокой колокольни. Вот и просрали горючку.

-Да похрен на горючку! – рявкнул майор. – Все равно кончалась! Он пацанов увел! Ты, сволочь, почему это не предусмотрел?! Ты вообще по специальности хоть что-то делал или только туалет копал? Я же на тебя, как на человека, надеялся!

На лейтенанта вдруг накатила жгучая обида. Он смертельно побледнел, сжал кулаки и судорожно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

- Я… - прошипел ответно он, - я как раз работал! Я работал по всем! И пацанов вывел из сферы своего внимания, потому что вы сами от них отказались, сдали без боя Полянскому… за бутылку водки! Но я все равно и по ним работал, и по вам! Но мне не разорваться одному, а вам все похрен!

- Тихо! – сказал капитан. – Тихо-тихо-тихо… лейтенант, ты чего такой бледный? Эпилепсией страдаешь, что ли? Игорь, а ну заткнул пасть. Мальчик прав, ты это знаешь, и нечего на него сваливать. Игорь, я что сказал?!

-Ну и как ты работал? – сплюнул майор. – Предъяви!

- Да не вопрос! – дернул плечом лейтенант. – Вот тебя, майор, на вербовке можно просто купить, ты политик по сути и договороспособный, а это означает, что продажный. И Полянский тебя наверняка чем-то уже купил, потому и отдали пацанов в его распоряжение без боя. Скажешь, нет? Я ведь пороюсь и найду. И предъявлю всем.

Майор побагровел, но промолчал.

- То-то же, - процедил лейтенант мстительно. – А Васю на вербовке можно работать в темную, он восторженный романтик и верит всякой хрени. Влад – фанатик сбора и систематизации информации, его достаточно похвалить, и он все, что знает, сам отдаст. И даже не поймет, что предал. Котика на вербовке проще всего взять шантажом, против него он беззащитен, потому что психика не в порядке… Достаточно или продолжать?

- А я? – хмуро спросил капитан.

- А тебя, Михайлыч, в случае чего просто пристрелили бы, ты единственный в команде несгибаемый, - усмехнулся лейтенант.

- Ну и зачем ты это нарыл? – буркнул майор. – Мы тут как бы одни.

- Из-за вон тех, - кивнул лейтенант за реку. – И из-за Полянского. Скажешь, зря?

- Да нет, - задумчиво обронил майор. – Не зря. А я все понять не мог, почему, как только Гиеныч у костра, так и ты там же. А ты, получается, действительно работал.

- Я решил, что ваше прикрытие – приоритетная задача, - хмуро сказал лейтенант. – Извините, но вас бы Полянский за пару недель съел. Капитан погиб бы случайно от чего-нибудь. А остальные даже не заметили б, как начали плясать под его дудку. А на пацанов меня не хватило. Да и не готовили меня на молодежную среду, подходов не знаю.

- Может, оно и лучше было б, если б съел, - тоскливо сказал майор. – Ведь угробит пацанов. А так все остались бы живы.

- Не остались бы, - твердо возразил лейтенант. – Полянский – носитель компрадорской философии, он на разрушении поднимается…

- Михайлыч, дай этому нерусю поллитра, может, наконец по-русски заговорит, - махнул рукой майор и убрел. Как понял лейтенант – пить.

- Не держи зла на Игоря, - негромко сказал капитан. – У него профдеформация со службы – валить всю вину на других, в армии иначе не выжить. Так-то он неплохой мужик.

- Я знаю, - буркнул лейтенант. – Он бы еще работал хоть чуть, ему б цены не было, такому славному.

- А он работает. Только ты этого не видишь. Потому что молод еще.

Капитан похлопал лейтенанта по плечу и тоже ушел. Как понял лейтенант – в компанию к майору. А лейтенант подумал-подумал и направился к дому Полянского. Пнул ногой в закрытую дверь и даже не удивился, когда увидел за ней прыщавое лицо. Тема-студент, из преданных почитателей бизнесмена. И – на низшей ступени в иерархии молодняка. Студенты даже в новом мире ухитрились устроить дедовщину.

- А тебя, значит, не взяли с собой? – усмехнулся лейтенант.

- Я на охране дома, - шмыгнул носом студент. – И гиен кормить надо, они дороги не перенесут.

- Гиен он пожалел, - пробормотал лейтенант. – Ну-ну. Один?

- Еще Виталик, он после дежурства отсыпается.

- Водка есть?

- Мы не пьем, - сказал гордо студент. – Нам потому и доверили охрану дома, что не спалим по пьяни, как некоторые.

И студент неодобрительно покосился в сторону костра.

- Молодцы, - сдержанно похвалил лейтенант. – Так и продолжайте. Если что потребуется, обращайтесь ко мне. Так Гиеныч обещал вернуться?

- Иван Геннадьевич сказал, что обязательно за нами вернется.

- Артем Михельсон, - хмыкнул лейтенант. – Верно? Фамилия шведская, но ты точно русский!

- Ну да, а с чего вы так решили?

- А веришь всякой хрени, вот с чего. Русские – они такие доверчивые-доверчивые, аж противно.

Из дневниковых записей лейтенанта:

Катастрофа. Оказывается, студенты являлись стержнем существования команды майора в новом мире. Придавали ему смысл, теперь это очевидно. Мужики старательно изображали перед пацанами, что все в порядке, все под контролем. Но теперь без них они пойдут вразнос, это тоже очевидно. Майор уже запил. Если высший разум ничего не предпримет, нам конец…

Коронный ход высшего разума

Горный аул жил привычной тихой жизнью. Привычной – значит, все мужчины, включая подростков, отправились на очередной разбой, оправдываясь тем, что в горах голодно-холодно и без трофеев не прожить. А тихой – потому что мужчины ушли и шуметь стало некому. А женщины что? Женщины тихо и спокойно пекли лепешки из последней муки в ожидании мужчин с богатой добычей, доили винторогих коз, носили в высоких кувшинах воду от реки – в общем, занимались тысячей женских дел и не знали, что они по сути уже мертвы. Потому что разбой – дело такое, рискованное. Можно вернуться с трофеями, а можно и попасть в коварную засаду. Что и случилось на этот раз, уж больно горные бандиты достали равнинных владельцев. Так что женщины пекли лепешки, а их мужчин уже не только перебили всех, но и закопали. И теперь сводный отряд рассерженных мстителей двигался по тропе к горному селению с простой и незамысловатой целью выжечь разбойное гнездо дотла. Именно выжечь, потому что брать горных женщин в полон на равнине дураков не нашлось. Всем же известно, что горные женщины – ведьмы, связываться с ними себе дороже. Лучше сжечь и забыть.

Именно в этот момент сияющий шар высшего разума материализовался на окраине аула и деловито поплыл на женскую половину селения с предложением, от которого невозможно отказаться. Однако в этот раз он не на тех нарвался. Женщины орали, ругались, спорили, ни на что не соглашались, хватались за своих винторогих тощих коз и даже швырялись в высшего разума камнями. Ну, ведьмы, что с них возьмешь. В результате терпение у высшего разума быстро кончилось, женщины получили ментального пинка и исчезли из данной реальности вместе со своими жалкими хижинами, оставив на пустой улице озадаченных таким фокусом коз да нескольких старейшин, в бессильной злобе грозящих небесам ржавыми карамультуками…

Костер мирно потрескивал, подмигивал жаркими угольками. Недавно прошел дождь, от мокрой земли поднимался еле заметный пар, потому все притащили спецназовские «сидушки» - в отсутствие врачебной помощи получить воспаление почек никому не улыбалось.

- Ну, за водяное колесо! – умиротворенно провозгласил майор.

Капитан молча закрыл свой стакан ладонью. Майор бросил быстрый взгляд на друга и непроизвольно потер глаза, словно дым туда попал. Все деликатно сделали вид, что ничего не заметили.

Капитан сидел у костра какой-то тихий, светлый и добрый. Последние дни лейтенант тайком колол ему мощные обезболивающие из диверсантских аптечек, только благодаря им и удалось покончить с этим проклятым колесом. Уханькало оно всех до изнеможения. Но вот – стоит в посадочных гнездах, отцентрованное, протестированное, готовое к работе, любимое чудище о двух с половиной метрах в диаметре. И воды после дождя по самую макушку плотины. Осталось дело за малым – изготовить передаточные звенья, шестерни подключения станков, и можно хоть металл обдирать на наждачном круге, хоть горшки крутить на гончарном – или муку молоть на жерновах, которых пока что нет. Из зерна, которого тоже пока что нет, м-да. Но это все уже без Михайлыча. Капитан дотянул установку колеса на последних морально-волевых.

- Темыч, давай сюда свою рюмку, - дрогнувшим голосом сказал майор. – Тебе пока что нельзя, но за это – надо. Великое дело сделали.

Студенты влились в прикостровый коллектив незаметно и по отдельности, в отрыве от стаи, оказались вполне вменяемыми, без дурной молодежной разнузданности индивидуумами. Ленивые, конечно, глуповатые, не без этого, но все такими в юности были, так что ничего страшного, пройдет с возрастом. Лейтенант таким никогда не был, но охотно верил мужикам на слово – они и взрослыми остались примерно на том же уровне.

Темыч охотно протянул тару. Лейтенант внутренне усмехнулся – ну все, начинается веселье. Выпив, студент забавно краснел и начинал делиться со всем миром подробностями своей незамысловатой юной жизни. Мужики его охотно поддразнивали и подначивали, но студент в подпитии принимал их слова за чистую монету и заливался соловьем.

- Игорь Сергеевич, заканчивали бы вы с пьянкой, - вздохнул лейтенант. – Сломается организм – лечить здесь некому.

- Константинович, - поправил майор лениво.

- Не верю, - хладнокровно возразил лейтенант. – Потому что если верить, то у вас уже пятый отец нарисовался. Поэтому остановимся на первом варианте – Сергеевич.

- Не зуди, - внятно сказал майор. – Сломаюсь – и хрен с ним. Мы тебе колесо поставили? Вот живи и радуйся, у тебя получается. Сам живи и пацанов за собой тащи. А нам – какой смысл нам упираться? Смысл – какой? Котик, подтверди.

- Я пришел в мир добрый, я любил его безмерно, - отстраненно произнес Котик, глядя в огонь. - А ухожу из мира злого, порочного. Мне нечего сказать вам на прощание…

- Вот! – поднял палец майор. – В точку Котик сказал! Он – поэт, он мир сердцем чувствует! За поэзию!

Выпили за поэзию, помолчали мечтательно.

- Это не Котик сказал вообще-то, а Виктор Астафьев, - хмуро заметил лейтенант. – И он мне не авторитет. Каким мир вокруг себя сделаешь, таким он и будет. А Астафьев в конце жизни бегал, склочничал из-за элитной квартиры в Академгородке, вот и озлился на весь мир.

- Ты, Миша, человек Просвещения, - вздохнул майор. – Ты веришь в науку, в созидательные силы человека. Ты уверен, что мир покорится тебе, стоит только приложить достаточно сил. И потому надрываешься, тянешь, пашешь. У тебя, кстати, ошибочная позиция, это математически давно доказано! Мир непознаваем и необъятен, хоть надорвись! А мы – люди России, мы мир сердцем чувствуем. Мы чувствуем, что мир необъятен, мы в нем не более песчинок и мало что значим сами по себе… Котик, подтверди.

Лейтенант улыбнулся:

- Открылась бездна, звезд полна,

Звездам числа нет, бездне дна.

Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкой прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!

Подойдет? Ломоносов, «Вечернее размышление».

- С языка снял! – недовольно буркнул Котик.

- Нам смысл нужен, без него нам не жизнь, а существование! – настойчиво повторил майор. – Смысл, понимаешь? Наше место в жизни. А нет его. Живем здесь… милостью высшего разума. Сыты, обуты-одеты и не болеем ничем. А для чего живем? Ради чего живем? На Земле мы хотя бы жили, чтоб сохранилась Россия…

- А ради чего живут попаданцы в ваших любимых книгах? – полюбопытствовал лейтенант.

- Х-хе! – сказал майор озадаченно. – Ну… да в основном вот как ты, жилы рвут непонятно ради чего. Да друг дружку мочат почем зря. Да местных животных истребляют тысячами. Ну, и размножаются еще, само собой. Но у них там бабы обычно имеются, или местные, или бедняжки с Земли, которых надо спасать и в постель тащить. А у нас тут баб нет и не ожидается, с местными чудовищами мы нейтралитет поддерживаем, в мочилове не участвуем, все агрессивные как-то удачно сами подорвались на атомной бомбе… а просто прыгать на месте и изображать бурную деятельность непонятно с какой целью? Это точно не к нам.

- То есть, если вам дать смысл, вы тут же бросите пьянствовать и начнете впахивать как проклятые? – уточнил лейтенант.

- Не, как проклятые нежелательно…

- Но пить – бросите? – настойчиво спросил лейтенант.

- Бросим! – решительно заявил майор. – Конечно, не то чтобы вот совсем-совсем, но, если появится смысл и цель, то… но по праздникам все равно надо для расслабления членов!

- Вот то-то и оно! – хладнокровно подвел итог лейтенант. – Алкаши хреновы.

- За алкашей хреновых! – ухмыльнулся майор.

Выпили за алкашей, поулыбались. Лейтенант с горечью понял, что никто себя алкашом не считает. Как об стенку горох. Как об стенку…

Резкий звук ударил по ушам, словно… словно лопнул тугой воздушный пузырь. Огромный такой, как дирижабль. Лейтенант подскочил, развернулся еще в воздухе и изготовил карабин для стрельбы в упор.

- Ну ты профессионал! – восхитился майор.

Лейтенант молча ткнул стволом в сторону реки. Майор не спеша развернулся, посмотрел… и не сразу вернул на место отпавшую челюсть.

- Это что? – прохрипел он абсолютно трезвым голосом.

- Смысл жизни появился! – процедил лейтенант. – Я так полагаю.

Все повскакали на ноги и уставились на берег реки, по которому выстроились кривой линией несколько жалких сооружений.

- Это же… - пробормотал Влад и прищелкнул пальцами. – Такие, в горах…

- Сакли, - обронил лейтенант. – Эти штуки называются сакли.

- А это – бабы! – ошарашенно сказал Вася и невоспитанно ткнул пальцем в сторону группы женщин. – Ребята, там бабы. Одни бабы с детьми, без мужиков… И что-то я даже пацанов не вижу, только девочки… Это что за племя такое без мужиков, а? Лейтенант?

- Сходи да познакомься! – хмыкнул Котик. – Узнаешь и нам расскажешь.

Вася неуверенно гыгыкнул и сделал шаг вперед.

- Стоять! – прошипел майор. – И не двигаться!

- А? – обернулся до крайности озадаченный Вася. – А что такого-то? Это ж просто бабы!

- Тебя ничего не удивляет, да? – яростно прошептал майор. – Ба-алин, не было печали… Лейтенант, объясни этим, у тебя хорошо получается, а то у меня нет слов!

- У них сложение тел нечеловеческое, - негромко сказал лейтенант, отслеживая женщин через оптику карабина. – И глаза, если меня не обманывает прицел, фиолетовые. А таких на Земле не бывает.

- Инопланетянки, - сглотнул Вася и отступил назад. – Блин, а я сразу и не понял…

- Я сказал – не двигаться! – прошипел майор. – Мы ничего о них не знаем! Ты ногой топнешь, а они поймут неправильно и обратят нас в пепел! Или во что-нибудь похуже!

- Да не собираюсь я топать! – шепотом возмутился Вася.

- А что ты собираешься делать? – язвительно поинтересовался майор также шепотом.

- Ну… подойду для начала, поздороваюсь…

- Вот-вот. А они решат, что нападаешь, и покончат жизнь коллективным самоубийством, чтоб не попасть в похотливые инопланетные руки! Или тебя грохнут! Смотри, они все что-нибудь держат в руках! И гадом буду, если это не оружие! Просто так, да?

- Можно не подходить, можно отсюда крикнуть чего-нибудь, - неуверенно предложил Котик. – Для контакта.

- Ага, а вдруг у них не принято кричать? Вдруг они вообще не разговаривают, запаховой речью пользуются? А от тебя пахнет так, что сразу понятно – агрессор! Как дадут чем-нибудь, и в пепел! Но в пепел ладно, а если просто обуглишься? Будешь бегать и орать от боли…

Котик побледнел и непроизвольно отступил назад.

- Я же сказал – не двигаться! – прошипел майор. – Что вы все такие дерганые?!

- Игорь Сергеевич, я сейчас одну вещь скажу, только вы не обижайтесь, - спокойно пробормотал лейтенант. – Вам надо бросать пить. Не запугивайте людей своими глюками.

- Еще скажи, что это «белочка»! – уязвленно огрызнулся майор и кивнул на женщин.

- Скажу, что это инопланетянки обыкновенные, человекообразные, - ответил лейтенант. – Судя по жалкому виду жилищ и одежды – находящиеся на довольно низком технологическом уровне. Оружия в их руках не наблюдаю. То, что они держат – явно предметы бытового назначения. По крайней мере, четко идентифицируются каменная сковорода, пестик и веревка.

- Ф-фух, ну ты меня и напугал, майор! – облегченно выдохнул Вася. – Так что, можно идти знакомиться? Бабы со сковородками – это всего лишь бабы!

И Вася сделал шаг вперед.

- Самурай со сковородкой – это совсем как самурай без сковородки, только со сковородкой! – многозначительно сказал ему в спину Котик. – Вася, она каменная.

Вася дернулся и затоптался на месте.

- Стоять! – жестко приказал лейтенант…

- Старшая, там мужчины!

- Стоять! – еле слышно прошипела Старшая. – И молчать!

- Но это просто мужчины… - заикнулась одна из женщин.

- Младшая! – бросила Старшая не оборачиваясь. – Объясни дурочке.

Младшая цепко вгляделась в группу мужчин у костра.

- Мы не знаем, кто они, - пробормотала Младшая, словно в трансе. – У них глаза разноцветные. И сложение тел нечеловеческое.

- Инопланетяне! – дошло до пораженных женщин.

- Мы ничего о них не знаем. Почему там нет женщин? Может, они людоеды и едят женщин, когда нет другой еды? Подумайте, они ведь начнут с детей! С наших детей! Потому что своих среди них не видно!

Женщины охнули и еле заметно отступили назад.

- Они явно вооружены, - тихо продолжила Младшая. – По крайней мере, у одного из них четко идентифицируется карамультук. И он целится в нас. Еще они агрессивны. Потому что все мужчины агрессивны. Мы шевельнемся, они решат, что нападаем, начнут стрелять и убьют наших детей.

Среди женщин начала распространяться легкая паника.

- Надо как-то показать, что мы не желаем им зла, - послышалось робкое предложение. – Поднести лепешку…

- Мы не знаем, знакомо ли им понятие гостеприимства, - процедила Младшая. – Едят ли они лепешки из нашего зерна, мы тоже не знаем. Может, они для них ядовиты. Они потравятся и убьют нас. И еще – мы на самом деле желаем им зла. Всем мужчинам желаем зла. Своих нам удавалось обманывать. Если эти нас поймут, нам конец.

Женщины начали незаметно оглядываться, подтягивать к себе детей и прикидывать пути к бегству.

- Младшая, умерь фантазии, - обронила Старшая. – Запугала всех. Перед нами всего лишь мужчины. Судя по жалкому виду оружия, одежды и жилищ – такие же бандиты, как и наши. Обманывали наших, обманем и этих.

- Так уже можно обманывать? – нехорошо оживились женщины.

- Стоять! - жестко отрезала Старшая…

- А чего бояться-то? – вдруг подал пьяный голос студент. – Ну, инопланетянки. Что ж теперь, усраться и не жить?

И молодой уверенно двинулся вперед. Влад дернулся было наперехват, но капитан остановил его еле заметным движением.

- Он безобидный, - прошептал капитан. – Сразу видно, что дурачок. Пусть он первый идет. Лейтенант его всяко подстрахует со снайперкой.

В звенящей тишине они смотрели, как Темыч бредет к женщинам. Инопланетянки смотрели на студента, молчали и не двигались.

Первым неладное заметил, как ни странно, Котик.

- Как-то он движется… - неуверенно пробормотал поэт. – Я так в психушке передвигался… Как будто слегка не в себе. Или не слегка…

На глазах у всех студент все забирал и забирал левее, как будто не осознавая, что бредет уже совсем не к женщинам, а поворачивает по большой дуге обратно. И он все так же смотрел прямо перед собой, все так же привычно сутулился и держал кулаки в карманах куртки.

Все в той же тишине студента перехватили, остановили. Вася обеспокоенно пошлепал его по щекам.

- А? – спросил студент и уставился на всех недоуменным взглядом.

- Вот тебе и обыкновенные, человекообразные, на примитивном технологическом уровне! – язвительно бросил майор лейтенанту. – А я предупреждал.

- А я приказывал стоять! – процедил лейтенант. – Но вы же все тут поклонники анархии! Что ж, мы узнали, что они владеют ментальным воздействием. Теперь им пора узнать нашу силу.

Лейтенант поднял карабин и прицелился.

- Ты что?! – ахнул майор.

Приглушенно ударил выстрел. Каменная сковородка в руке одной из женщин разлетелась на куски. Женщины дернулись от неожиданности и снова замерли.

- Вот так-то, - мрачно высказался лейтенант и повесил карабин на плечо стволом вниз.

- Так! – напряженным голосом сказал майор. – А ну-ка… не разворачиваясь, тихонько все отходим к машинам за оружием… тихонько, я говорю! Темыч, задом-боком отступай до вашего дворца, запирайся там с Виталиком, автоматы в зубы, броники на пузо и чтоб не высовывались до прояснения ситуации!

- А мне что делать? – усмехнулся лейтенант.

- А тебе устанавливать контакт, - серьезно сказал майор. – Ты из нас самый подготовленный. Тебя наверняка обучали вести переговоры, так что я даже советовать ничего не могу… Нет, один совет все же дам. Не стреляй больше по сковородкам. Бабы – они за разбитую посуду голову оторвут. Тем более что каменные сковородки очень трудоемкие в изготовлении, из поколения в поколение передаются, выходит, ты им семейную реликвию расколотил. Все, удачи, мы отходим. Если что – я тебе все обиды простил, действуй с чистой совестью.

- Кто атаковал сеголетка? – прошипела Старшая. – Кто эта дура?!

- Не сдержалась! – виновато призналась женщина со сковородкой в руке. – Ненавижу мужчин…
- Мы все ненавидим! Но ты нас выдала!

- Да, может, они и не заметили…

Ударил выстрел, сковородка разлетелась на куски, женщина подпрыгнула от попавшего по ноге обломка.

- Получила? – язвительно поинтересовалась Старшая. – Мужчины – охотники, они все замечают! Триста лет сковороде, из полированного камня, лучшая в наших горах, от прабабушки в наследство – и где она? Будешь жарить мясо в ладошках, дура!

- Было б чего жарить, за все лето мяса не видели, охотнички наши весь огнезапас пропили! – огрызнулась женщина и горько сморщилась, все же сковородку было жалко до слез.

- Так, детей взяли и отходим потихоньку к жилищам! – распорядилась Старшая. – Потихоньку, я сказала, не надо провоцировать, мужчины все нервные! Младшая, тебя это не касается!

- Почему? – не поняла Младшая.

- Потому что ты из нас самая зоркая, самая умная и хладнокровная, - серьезно сказала Старшая. – И самая сильная. У тебя больше шансов остановить стрелка, если что-то пойдет не так. Веди переговоры. Ты – мой Голос! Вся ответственность решений – в твоих руках. Даже советовать ничего не стану… нет, все же один совет дам.

Младшая вопросительно склонила голову.

- Ты еще и самая красивая, - еле слышно произнесла Старшая. – Не вздумай влюбиться. Пусть он влюбляется.

- Я ненавижу мужчин!

- Слишком сильно ненавидишь, Младшая, слишком сильно… Я предупредила, ты услышала.

Младшая гордо вскинула голову и через расстояние прямо посмотрела на мужчину. Высокий инопланетянин с завораживающе светлыми глазами ответил ей аналогичным твердым взглядом. Переговоры начались.

Смерть и жизнь Михайлыча

Лейтенант безразлично покосился на наставленные на него автоматы и присел у костра.

- Не зомбирован, не тряситесь, - устало сказал он. – Хотя пытались, суки, вымотали. Уберите стволы, все равно не обучены ментальному подчинению, даже если я зомбирован, не поймете.

- А ты, значит, обучен, - задумчиво отметил майор. – Интересно девки пляшут. А я считал, что контора давно скурвилась и умеет только крышевать бизнес. И личный опыт вроде подтверждает. Не так?

- У нас, как и везде, - хмуро отозвался лейтенант. – Учат всех одинаково, но кто-то действительно учится и берет знаний больше программы, а кто-то обзаводится связями и полезным дипломом. Потому спецшколы выпускают отличных профессионалов и продажных карьеристов, гражданские институты - серьезных специалистов и толпы размундяев, а военные училища – настоящих офицеров и любителей досиживать до пенсии. Но я как раз учился. Я сейчас буду говорить, чтоб не сбивали, и так концентрация плывет… У кого телефоны в порядке, включите режим диктофона. Готовы?

Лейтенант подождал, пока все разобрались, как включается непривычная опция, покосился на майора, который не прикоснулся к телефону, и монотонно заговорил:

- Визуальный контакт на дистанции ближнедействия: юная девушка, кожные покровы чистые, без возрастных и мимических морщин, предположительно шестнадцать-двадцать лет; телосложение, близкое к капоидной расе, хрупкие плечи и перетяжеленные ягодицы характерной приподнятой формы, молочные железы слабо выражены либо отсутствуют; кисти рук и стопы маленького размера, ближе к детскому, тридцать второй размер по стандартной российской классификации; скулы приподнятые, четко выраженные, легкая выворотность губ, эпикантус отсутствует; глаза европейского типа, зрачки переменного размера, насыщенного фиолетового цвета; на ушах следы множественных проколов, предположительно для украшений; нос крупный, с легкой горбинкой, присущей представительницам арменоидного типа; волосы черные, прямые, скреплены тремя заколками предположительно ручного производства; платье примитивного прямого кроя, на десять сантиметров выше колен, без рукавов, ткань светло-серого цвета, домотканая, предположительно шерстяная; меховая пелерина на плечах из шкуры неопределенного животного, цвет ости черный, подпушек серый; поясок – кожаный, без застежки; обувь отсутствует, ногти на ногах подстрижены, покрашены в черный цвет, предположительно лак; зубы здоровые, ровные, в первом приближении человеческого типа; общий запах от тела и одежды – душистые травы неустановленного вида; видимых украшений нет; первоначальное общее впечатление от осанки и моторики движений – относится к женской элите поселения; на попытки заговорить отвечала, классификацию языка провести не удалось; речь четко артикулированная, характерная особенность – затухание в конце фразы до неслышимости; отдельных значащих лексем выделить не удалось, абсолютно чужеродная структура языка; голос в диапазоне от глубокого контральто до перехода в ультразвук, предположительно и далее; характерная особенность – постоянное ментальное давление уровня «лидер» и выше, что исключает контакт с неподготовленными людьми; общее впечатление от неявных вербальных и пластических знаков – крайняя форма недружелюбности, возможно, направленная на исключительно мужчин; жилища перенесены в новый мир вместе с фундаментами и земляными полами, предположительное место предыдущего расположения жилищ – горная местность; стены каменные, сложенные из плитняка на глине, кровля из жердей, травы и глины, односкатная, средняя внутренняя площадь не более двенадцати квадратных метров, обогревается примитивным очагом без дымохода, посуда медная и каменная, соответствует уровню средневековья Северного Кавказа; домашний скот отсутствует, сохранились его следы в виде шерсти и помета, предположительно козьего; в хижинах номера три и восемь по ходу следования замечены признаки примитивной выделки кож в виде обдирочной скобы и плоских емкостей с предположительно пикелем; во всех без исключения хижинах отсутствуют значимые запасы еды, жители селения явно недоедают последние полгода и-или более; всего обнаружено одиннадцать женщин среднемолодого возраста, восемнадцать девочек – девять предположительно возрастом от шести до двенадцати лет, шесть девочек-подростков и три предположительно девушки возрастом четырнадцать-пятнадцать лет; следов пребывания в селении старух и мужчин всех возрастов не обнаружено…

Лейтенант внезапно побелел и начал мягко заваливаться набок. Майор, слушавший с жадным интересом, тут же среагировал, поймал и придержал тело.

- Я в порядке, - прошептал лейтенант. – Нервное истощение, сильно давила, сука… Игорь Сергеевич, это важно… меня пустили посмотреть везде, они вынуждены с нами взаимодействовать, без нас им не выжить в новом мире – но они нас ненавидят, это общее главное впечатление… не подходите к ним близко, сила воздействия уменьшается с расстоянием по экспоненте… и они боятся оружия, это наш козырь…

- Миша, спокойно! – прервал майор. – Ты же сейчас окочуришься! Спокойно, говорю, на нас пока что не нападают, успеешь договорить!

- Сладкого! – прохрипел лейтенант. – И мяса… и сладкого… и я в порядке…

Лейтенанту суматошно навели сгущенного молока в кипятке. После второго стакана он прерывисто вздохнул и сел.

- Голова кружится, - пожаловался лейтенант с виноватой улыбкой. – Придерживайте. Слушайте, это важно… они зависят от нас, у них еды нет, а у нас есть. Не идите первыми на контакт. Пусть они сами делают шаги навстречу. Это очень важно, мужики, иначе они вас закрутят в бараний рог… всегда держите под рукой оружие, стреляйте при любом подозрении на ментальное воздействие, они этого боятся… И самое важное: они враждебны нам, очень враждебны, по неизвестной причине, но это чувствуется, нас учили такое чувствовать…

Лейтенант закрыл глаза, явно пережидая головокружение. Не удержался и завалился на спину. Слабо шевельнулся и решил не возвращаться в сидячее положение.

- Не было печали! – сплюнул майор. – Вот подогнал высший разум проблему, гаденыш круглый… Если это и есть смысл нашей жизни тут, то это очень поганый смысл! Бабы-ведьмы, вампирки инопланетные…

- Да дать по ним десятком залпов из агээсок! – сказал Котик и с ненавистью посмотрел в сторону селения, где уже разгорались по хижинам огоньки очагов. – Мало мне было баб на Земле, чуть в могилу не свели, и здесь достали!

- Отставить АГС! – хмуро сказал майор. – Мы не живодеры, по гражданским жилищам с детьми и женщинами не стреляем, не то что некоторые у нас на Земле, не будем показывать пальцами… Михайлыч, ну что ты крепишься из последних сил? Отобьемся как-нибудь, иди ложись, на тебя смотреть страшно, синий весь… Михайлыч, я тебя прошу, ну?

- Ночные посты… - напомнил капитан еле слышно.

- Да организуем, не дураки при таком соседстве без охраны спать! Да и хрен заснешь тут… иди, а? И так на душе плохо!

- Я пойду, - слабо согласился капитан и убрел в темноту.

- Я, может, ошибаюсь, но впечатление, что Михайлыч до утра не дотянет, - тихо заметил Вася. – Упахался с этим хреновым колесом.

- Он еще полгода назад должен был умереть, если докторам верить, - хмуро сказал майор. – На воле держался. Решил в последний раз свозить вас на открытие сезона. Вот и свозил. А здесь ни врачей, ни наркотиков, чтоб хотя бы боль приглушить… Лейтенант, ты как? Полз бы тоже до утра в койку, а? Я так-то поражаюсь вашей подготовке, столько деталей заметить, запомнить, классифицировать, да под постоянным ментальным давлением – это охренеть можно! Студентика они, вон, на раз завернули, даже не сообразил ничего, а ты до последнего держался! Только вот не надо до последнего, понятно? Силы человеческие – они не беспредельные, по себе знаю и по тебе вижу! Потому – ползи-ка ты домой, а Влад тебя проводит и, кстати, до утра покараулит. Потому что ты у нас получаешься основная против инопланетянок сила, мы это понимаем прекрасно, но и они наверняка тоже. Так чтоб не было с их стороны соблазнов и эксцессов… Влад, понял, да?

- Я понял, только не уверен, что смогу, - пробормотал Влад и закинул автомат на плечо. – Что-то я этих фиолетовоглазых побаиваюсь. Лейтенанта точно доведу, а вот насчет охраны…

- Если что – стреляй на дистанции, - серьезно посоветовал майор и задумчиво уставился на недалекие огоньки чужепланетного аула. – М-да, не было печали, купила баба порося… А так хорошо сидели! Ну не сука ли этот высший разум?!

- Младшая, что?!

Женщины бросились к ней и подхватили.

- В-воды, - стуча зубами, сообщила Младшая. – И-и тепло, мерзну… Устойчивый, скотина, ломала, чуть не отключилась, а он как будто не заметил…

Ее отвели под руки в хижину, отогнали детей и подсадили к очагу. Запарили из душистых трав по-быстрому сбиток, сунули в дрожащие руки медную кружку с темной чеканкой по ободу и с жадным любопытством приготовились слушать.

- Мужчина, - тихо пробормотала Младшая. – Это мужчина. Не боится, подпустил на расстояние безусловного подчинения. При ближнем изучении: молодой, незнакомой расы, мускулатура развита аналогично пахарям-равнинникам; глаза светло-серые, привычного разреза, нос прямой, губы узкие, злые; волосы цвета горных выгоревших трав; привычных жировых отложений нет, но упругость кожи свидетельствует о регулярном обильном питании; одежда плотнотканая узкого кроя, сложноокрашенная; обувь закрытого типа с защитной подошвой, свидетельствует о передвижениях по преимущественно твердой неровной поверхности; оружия рубящего и колющего типа не обнаружено; карамультук изготовлен на высоком технологическом уровне, предположительно многозарядный и дальнобойный; общий предположительный вывод – они не из этого мира, пришлые, как и мы…

- Да это понятно, что пришлые! – вырвалось у одной из женщин. – Жилье смотрела, позволил?

- Не перебивайте, собьюсь, - пробормотала Младшая. – Мы ему показали все, он в ответ тоже показал все. Смотрела. Лагерь еще не построен, переброшены сюда предположительно в железных передвижных жилищах, ночуют предположительно в маленьких отсеках, остальное заполнено предположительно вещами и едой длительного хранения…

Женщины завистливо охнули. Железо! Еда!

- Готовое жилище выполнено из дерева, обваловано землей, крыша двускатная привычной конструкции, дверь и окно из незнакомых материалов, внутри сложные технологические сооружения, предположительно печи и мебель…

- А женщины, женщины с детьми у них там есть?

- Не перебивайте, сказала, собьюсь, - пробормотала Младшая отрешенно. – Присутствие женщин или следы их присутствия не обнаружены, аналогично по детям… По запаховому анализу в жилищх предположительно хранятся большие запасы еды…

Женщины снова завистливо вздохнули. Еда! Проклятый сияющий шар жилые хижины перебросил, лабазы в горах оставил, и селению в ближайшие дни грозил самый настоящий голод, прямо сейчас уже нечем было кормить самых младших, от горного зерна в больших количествах у малышей болели животы, а малым количеством не насытишься.

- Я насчитала восемь мужчин, - прошептала Младшая. – И втрое больше огневого оружия. Подруги, нам с ними не справиться, не подпустят. А их лидер вообще устойчив к воздействию… Это важно, повторяю… нам с ними не справиться, атаки на расстоянии бессмысленны… у меня по основному все, доклад окончен.

И Младшая жадно припала к кружке.

- Лидер устойчив к нашему воздействию, понятно, - задумчиво сказала Старшая. – А к нашей красоте?

- Не замечает, - простучала зубами по кружке Младшая. – Он мне на грудь смотрел.

Женщины недоуменно переглянулись. На грудь? И что? Что в ней такого?

- Животных позывов не засекла, - еле слышно сказала Младшая. – Хотя он – явный мужчина. По заднице не шлепал, за щечку не щипал – вообще не прикасался, как будто подозревал что-то. Не было влечения. Если б было, я бы заметила, всегда замечала…

-Значит, мужчины, - мрачно сказала Старшая. – Инопланетяне. Не поддаются на красоту, из-за одной дуры знают о нашем тайном умении и не умеют говорить… они же не умеют, Младшая?

- Умеют, - прошептала Младшая. – Но не так, как мы. Речь непонятна, и еще мне показалось, он не все слышал. Внутреннюю речь не слышал точно, и предположительно часть общей тоже.

- То есть и заболтать их тоже не получится, - хмуро подытожила Старшая. – Подруги, мы в трудном положении.

- Наброситься разом! – яростно высказалась одна из женщин. – Кто-то обязательно успеет добежать, и выжившие отомстят!

- Многозарядные карамультуки! – напомнила Старшая. – А у нас за спиной – дети.

- Это мужчины, - тоскливо произнесла Младшая. – Агрессивные, наглые… насильники. И управлять ими на этот раз не получится. А им от нас только одно требуется! Нет, два: постель и еда! Старшая, я в рабстве не выдержу! Я волю полюбила! Больше жизни полюбила! Да, в наших горах было голодно, но там была воля! Мы жили сами по себе, разбойники только добычу таскали, лепешки жрали да требовали, чтоб мы им мальчиков рожали! А все остальное мы им внушали! Им казалось, что они правят, а на самом деле правили мы! Старшая, я не выдержу, умру!

- Умирай, - безразлично сказала Старшая. – У тебя детей нет. А мы будем думать, как жить дальше. Будем думать, как сберечь детей. Выживут дети – выживет и племя темноглазых ведьм! Не останется ничего другого – пойдем в услужение мужчинам!

Женщины дружно охнули.

- Да, пойдем! – твердо сказала Старшая. – Ради наших дочерей!

- Но ведь тогда мы потеряем свою силу, - неуверенно напомнила одна из женщин. – Ведьмы в неволе не живут, то все знают.

- Мы потеряем, а дочери нет, - жестко усмехнулась Старшая. – Всё, я сказала! Но это – крайний случай! А сейчас мы разойдемся и будем думать, будем очень хорошо думать! А Младшая может умирать, если ей так хочется.

- Не хочется! – сверкнула глазами Младшая. – Я тоже буду думать!

- А я так сразу и поняла…

Старшая стояла в темноте и невидяще смотрела на сияние двух лун. Чужой мир, чужие мужчины и жалкие остатки последнего племени темноглазых ведьм, некогда грозных повелительниц горного края, ныне кучки испуганных женщин, тяжким грузом повисших на ее душе…

Тихо брякнул камень. Старшая спокойно развернулась. Зверей она не опасалась – ни один зверь не причинит вреда ведьме! – а если это крадется мужчина, то тем хуже для него. Старшая всегда утверждала, что самая сильная в их племени – Младшая. Но это было не так. Самая сильная – она, всегда так было. Ни одному мужчине не устоять вблизи, даже этому завораживающе красивому лидеру чужаков со странно коротким карамультуком на ремне…

Это был чужак. Но не лидер, другой. И он что-то тащил. Старшая пригляделась. Туша какого-то животного. Большая туша, на все племя хватило бы, по крайней мере, малышей бульоном можно двое суток поить, оживут малыши… да кто бы ее отдал, эту тушу? Мужчины – жадные и агрессивные, понятно сразу, что он потребует взамен. А для Старшей это значило потерять силу.

Мужчина опустил тушу у ее ног. Сбросил со спины какой-то мешок и распрямился. И что-то произнес.

- Детам? – осторожно переспросила Старшая. – Дэтан? Детя?..

- Детям, дура, - еле слышно сказал капитан, покачнулся и упал на камни.

Старшая внимательно наблюдала. Мужчина не шевелился и не издавал звуков. Умер, поняла она с удивлением. Потратил последние силы и мгновения жизни, чтоб принести еду… взамен на что?

Не взамен, вдруг поняла она. Он просто принес еду. Детям. А самому ему ничего не было нужно. Мертвым вообще ничего не нужно.

Она постояла в нерешительности, но потом присела перед телом чужака. Положила ладони на его голову. Потом – ниже. Черная опухоль злобно глянула на нее из глубины тела.

- Я тебя не боюсь! – тихонько пропела Старшая. – Ты меня бойся!..

Капитан сидел на ступеньке грузовика, подставив бледное лицо лучам восходящего солнца.

- Михайлыч? – тусклым голосом спросил майор. – Ты как?

- Хорошо, - прошелестел капитан еле слышно. – Выздоравливаю.

С майора дурную тяжесть с головы словно корова языком слизнула.

- В смысле? – осторожно спросил он.

- В прямом, - прошептал капитан. – Ты когда-нибудь умирал, Игорь?

- Было разок, - неохотно признался майор. – И?

- Помнишь, как было перед смертью? Смерть – она же не страшная, Игорь. Когда намучаешься, то жить неохота… ничего неохота. Равнодушие. И одна мысль – скорее бы все кончилось. Помнишь, да?

Майор хмуро кивнул.

- А мне сейчас жить охота, - бледно улыбнулся капитан. – Если б не слабость, я бы сейчас встал и пошел помогать нашему лейтенанту с его мельницей. Хороший он человек, лейтенант, да и вы все тоже, только… знаешь, как выглядит жизнь?

Майор недоуменно моргнул. Капитан повернул голову и посмотрел куда-то вдаль. Майор проследил траекторию его взгляда – на другом его конце стояла какая-то инопланетянка и следила за ними издали, недобро и тяжело.

- Если она – жизнь, то я беременная девочка! – решительно высказался майор.

- А похож, Игорь, знаешь, действительно похож! – еле заметно улыбнулся капитан. – С твоей-то пивной мозолью…

- Да ну тебя! Толстый – значит, здоровый! И все же, что ты там говорил про жизнь?

- Я теперь знаю, как выглядит жизнь, - тихо сказал капитан. – Только она просила никому не говорить, что она – жизнь. И я не скажу. Даже ей. Понял?

- Знаешь что? – озабоченно решил майор. – А пойдем-ка мы в люлю? Когда такие разговоры заводят не у костра и не под выпивку, мне как-то тревожно становится, тем более что с недосыпу голова словно дурная… пойдем-пойдем, я помогу! Я тебе, а ты мне, так и дойдем потихоньку, а мальчики покараулят… И…. кто водку хлещет по утрам, тот поступает мудро! Тарам-тарам-тарам-тарам… на то оно и утро!

На каком языке общаться с инопланетянками?

Лейтенант смотрел на Васю с легким недоумением. Появление Васи с утра в мехмастерской – сродни чуду. Где Вася и где работа с металлом? Вася – по шашлыкам специалист да по разжиганию костра. Появление же искомого Васи в мехмастерской с утра и с куском металла в руках – чудо вдвойне. Ну и?

- У тебя же резак работает? – выпалил Вася.

- У меня все работает, - хмуро ответил лейтенант. – И резак, и сварка, и токарный станок. Только для генератора горючка кончилась.

- Горючку я притащу! – оживился Вася. – У меня остался чуток… там… на всякий случай.

«И этот вор! - мысленно констатировал лейтенант с мысленной же насмешкой. – Заныкал из общака пару канистр для себя любимого, и как потребовалось, тут же нашел. И ведь наверняка каждый утащил! Р-рабочий класс, мля…»

- Мне чего надо? – оживленно тарахтел Вася. – Вернее, не совсем мне! Эти… синеглазки огороды начали делать! И знаешь чем? Мотыгами! А мотыги их – одни слезы! Я мимо шел, ухохотался! Дай, думаю, сделаю, покажу, как должен выглядеть настоящий инструмент!

- То есть сделать должен я, - язвительно констатировал лейтенант. – Подаришь ты. И все бонусы с подарка – тебе? Все правильно, ничего не упустил?

- Ну… - заерзал Вася. – Я ж тебе помогу, подержу там или еще чего… а тебе что жаловаться, тебе внимания и так хватает, первая их красавица к тебе каждый день бегает…

- Стоп! – сказал лейтенант изменившимся голосом. – В смысле – мимо шел? Ты заходил в их селение?!

- Ну… а чо? Интересно же! Да и чо такого-то? Они уже неделю рядом с нами, и ничо!

Лейтенант бросил на него острый взгляд, потом равнодушно отвернулся:

- Да так, ничего. А на то, что это смертельно опасно, что я прямо запретил, вам всем, похоже, наплевать с Эйфелевой башни… лист откуда спер?

- Михайлыч дал, - охотно сообщил Вася. – Сказал, самое то для мотыг, он же в металле сечет.

Лейтенант только головой покачал. Еще одно чудо. Михайлыч отдал лист железа. Лист, который лейтенант лично видел в «ласточке» капитана. Поделился исконно своим, неотчуждаемым имуществом.

- А тебе Михайлыч странным не показался? – как бы между прочим поинтересовался лейтенант. – У него ж обычно не допросишься.

- Не, Михайлыч правильный мужик! – возразил Вася. – Для ерунды всякой не даст, это верно, а для дела не жадничает. Вон ты ему цепь на пиле убил, он же слова не сказал!

- Не сказал, это верно, - задумчиво пробормотал лейтенант. – И это тоже странно, потому что я бы сказал, и еще как сказал… Ладно, тащи свою горючку. И трубу на тридцать два, посадочные места под черенки делать.

- Э… а что, у тебя не найдется?

- У меня все найдется. Но я сказал тащить трубу на тридцать два. Можно ржавую. Что-то непонятно?

- Эх, лейтенант! – вздохнул Вася. – Вроде хороший ты человек, а…

Они нарезали полотна, приварили трубки, лейтенант даже нагрел металл и оттянул молотком лезвия, а потом наточил до приемлемой остроты.

- Спасибочки! – заторопился Вася.

- Стоять.

Лейтенант неторопливо накинул броник, повесил на шею автомат и кивнул на выход из шатра. И спокойненько зашагал позади Васи.

- Ну ты параноик! – осуждающе покачал головой Вася. –Они же просто бабы! Обычные одинокие бабы! А ты с автоматом! К ним с лаской надо, с лаской!

И Вася, обернувшись, похабно подмигнул.

Лейтенант бесстрастно проследил, как Вася опускает мотыги на землю у крайней хижины, и кивком отправил его обратно, мол, мавр может сваливать по-хорошему, пока не получил по-плохому. А сам остался ждать.

Старшая вышла из своей хижины, холодная, величественная и неприступная. Недоуменно посмотрела на мотыги.

- Не придуривайся, - усмехнулся лейтенант. – Все ты понимаешь. Если с ним что-то случится, я вас перестреляю. Всех.

Показал стволом автомата на уходящего Васю, а потом спокойно прицелился Старшей в лоб.

- Все поняла? – тяжело поинтересовался лейтенант.

Старшая с беспокойством посмотрела вслед Васе.

- То-то же.

Старшая бешено смотрела на провинившихся.

- Какая дура пыталась без разрешения подчинить чужака? Я спрашиваю – какая дура?!

Женщины неуступчиво молчали.

- Я еле сняла привязку!

- И зря! – решилась одна из смутьянок. – Нам не выжить на новом месте без мужчин! А так он принес новые мотыги! Ты посмотри, они же вечные! Чем плохо?

- Тем, что у них есть ментальный страж! – прошипела Старшая. – И он обещал пристрелить любую, кто еще раз полезет в чужую голову!

- Да как он узнает?!

- А я скажу, - холодно сообщила Старшая. – И за ручку к нему дуру подведу сама. Потому что если я этого не сделаю, он перестреляет всех. Он обещал. Подруги, у чужаков есть ментальный страж, смиритесь. Им повезло, нам нет.

- А если этого стража самого?.. – заикнулась одна из женщин.

- Самая умная, да? Ошибаешься. Младшая уже работает над этим. Не лезьте, не мешайте ей. Если кто-то все же полезет – прибью лично. Всем понятно?

- Да, Старшая.

Костер уютно потрескивал, подмигивал угольками. Лейтенант с удовольствием повел носом. Ему уже начал нравиться этот своеобразный, слегка терпкий запах костра нового мира. Ну и птицы нового мира, запеченные целиком над углями, выше всяческих похвал.

- Лейтенант, ну не крути ты своим чекистским носом, не вынюхивай! - благодушно посоветовал майор. – Мы тут все – нормальные! Кроме тебя, кстати. Не так уж страшны оказались эти инопланетные бабы, как привиделось поначалу. Мы ж за ними наблюдаем. У них – обычные бабские заботы. Еду готовят, детишек кормят, стирают, казанки свои дрянненькие песком натирают до блеска… все как у нас! А ты все вынюхиваешь! Кстати, надо бы их нашему языку немножко обучить. Поговорим, так и достигнем взаимопонимания!

Выпили за взаимопонимание, уделили внимание запеченной птице, «глухарю обыкновенному серому».

- Кстати о языке, - лениво сказал лейтенант. – Русскому учить не советую.

- А какому еще, если мы русские? – не понял Вася.

- Почему? – одновременно с ним заинтересовался майор.

- Важная, но не основная причина – долго, - улыбнулся лейтенант. – Вы же тут все носители языка, но не учители. А носители – это такие странные типы, которые считают, что их язык прост и понятен любому. Ну и учат соответственно этому убеждению. И ученики овладевают в результате языком не благодаря обучению, а вопреки.

- Ну почему? – возразил Влад. – Я, например, очень грамотно могу говорить.

Лейтенант усмехнулся и поднял руку:

- Простое отрицание. Я его выражу словом «нет». Но уже майор по-армейски доходчиво брякнет «нахер!». А вот Темыч в подростковой манере скажет «а оно мне каким боком брякает?». Ну или как-то по-другому, но тоже длинно, Темыч у нас любит, чтоб от сотворения мира…

- А я? – оживился Котик.

- А ты у нас эстет, и если найдет озарение, запросто можешь загнуть что-нибудь вроде «отбзди!», причем однократно, в следующий раз скажешь иначе, и никогда не повторишься. А Михайлыч вообще промолчит, и понимай его как хочешь. И инопланетянки вот эти все слова должны как-то понять, классифицировать и уложить в голове – при том, что разум их нашему совершенно чужд, у них, может и слов как таковых в речи нет, а есть что-то другое и нами пока непредставимое…

- Ну, насчет разума ты загнул, тот же самый у них разум! – поморщился майор. – На базовых потребностях потому что держится. Пожрать, поспать и потрахаться каждому надо! А главная причина? Ты сказал, сложность языка – причина не основная.

- А главная причина заключается в том, что в языке заключена сама суть нации, - задумчиво проговорил лейтенант. – И вот как раз эту нашу суть желательно инопланетянкам не открывать как можно дольше, желательно никогда. Но никогда не получится, с временем откроется…

- Ничего не понял! – признался Котик. – Или я дурак, или… тут у меня мысль останавливается!

Посмеялись. Выпили за правильные мысли, и чтоб они не останавливались.

- Поясни! – потребовал майор. – Только честно, просто я доходчиво, так, чтоб любой понял, без этих вот кэгэбэшных штучек!

- Честно, да? - неприятно усмехнулся лейтенант. – И не обидитесь? Ну, как скажешь… Обратили внимание, что в деревне - одни женщины? И для них это явно привычное состояние? Я, например, следов пребывания мужчин там не обнаружил, хотя смотрел очень внимательно. То есть перед нами с большой долей вероятности представительницы феминистской цивилизации. У них, может, вообще мужчин нет как явления. И вот они узнают, что весь наш культурный код пропитан идеями презрения к женщине, можно сказать, базируется на высмеивании, принижении женского начала. Кто-нибудь может просчитать последствия? Нет? А я могу. И мне эти последствия страшно не нравятся, ни в минимальном их значении, ни тем более в экстремуме. Потому настоятельно советую держать инопланетянок подальше от русского языка.

- Миша, ты, это, ври, но в пределах, допускаемых уставом, как говорится, - посоветовал майор в наступившей тишине. – Русские – и презрение к женщине? Да у нас вся поэзия, все песни о женщинах! Котик, подтверди!

- Подтверждаю! – авторитетно заявил Котик. – За женщин! Ты появишься у двери в чем-то белом, без причуд… За тех, кто появлялся у нашей двери в белом и даже без ничего!

Посмеялись, выпили за тех, кто появлялся у двери.

- Ну, для начала современная русская поэзия написана в основном евреями, не русскими, - усмехнулся лейтенант. – И то, что ты процитировал, оттуда же. А у евреев совсем, совсем другой культурный код…Будешь спорить?

- С тобой? – передернулся Котик. – Да ну нафиг, ты же, сука, даже Юнну Мориц наизусть знаешь…

- Что, скажешь, и Пушкин еврей?! – подал голос Влад.

- Скажу, что здесь не интернет, а реал, - спокойно заметил лейтенант. – А в реале за передергивания и огрести можно. Для начала – виртуально. Я сказал про современную русскую поэзию. Ты забывчивый или глухой?

- Это да, но все же Пушкин… - стушевался Влад.

- А Пушкин, как и все дворяне, носитель французского культурного кода. Он, Пушкин, первые стихи вообще-то на французском написал. И вся наша изящная словесность выросла из французской литературы и самым краешком еще из немецкой. И кличка в лицее у него была «Француз». А французский культурный код – это куртуазность прежде всего.

- И где тогда русский культурный код? – угрюмо спросил Котик.

- В языке, я же говорил, - пожал плечами лейтенант. – А в русском живом языке, носителями которого мы все тут являемся, извините, мат на мате. А что такое мат по сути? Оскорбление матери, женского начала вообще. Вот именно это – русская особенность. Оскорбление женщин. Обращали внимание на Земле, что ребята с Кавказа и Средней Азии матерятся на русском? Это потому что на родном получается слишком грязно, недопустимо для их культурного кода. А у нас – нормально.

- Ну, мат, это для связки речи больше! – благодушно сказал майор. – На самом-то деле мы не имеем в виду именно то, что говорим. Мы просто… так говорим.

- Еще частушки, - сухо улыбнулся лейтенант. – Частушки – это исконно русское. И что там, напомнить или сами знаете? «Я красивой родилась, космонавту отдалась! Ох ты, ах ты, все мы космонавты!» Заявляется по сути что? Что красивая девушка – шлюха. Вы частушки-то вспоминайте, вспоминайте, чтоб не говорили, что я пристрастно подбираю. Ну, чего молчите?

- Да захотелось что-то помолчать, ночь такая романтическая, что-то вроде! – простодушно улыбнулся Вася.

Лейтенант молча показал ему большой палец, молодец, мол, красиво выкрутился.

- Еще я на Земле анализ современных фильмов проводил, - задумчиво сказал лейтенант. – Не совсем по этой теме, там в приоритете стояла эффективность работы идеологического отдела нашей конторы… неважно. Но вот что я отметил… вот фильм про то, что типа молоденьких девчонок готовят в разведчицы. Чушь по замыслу, конечно, но бросаются в глаза факты: этих девчонок в процессе дико бьют. Ногами, нагайками… Бьют мужчины и вроде как по долгу службы. И зрителю между прочим тихонько так внушается, что забивать насмерть молоденьких девчонок – обыденное дело, работа у людей такая. А главный герой, харизматическая насквозь личность, при вербовке уголовницы – тоже молодой женщины, естественно – шантажирует ее судьбой крохотной дочки. Мол, в детдоме ей жутко придется. Любящую маму – шантажирует маленькой дочкой. И ни у кого ничего не цепляет. Это ж уголовница, с ними только так и надо. И далее по фильмам одно да по тому. В фильме про снайперов-девушек главный герой, харизматичная насквозь мужская особь, в целях доказать курсантке непонятно что бросает ее в лужу, орет в лицо оскорбления. Это он ее, оказывается, так любит… А знаменитые русские анекдоты? Какой там предстает женщина? Кому-то, между прочим, мама, младшая сестра, кого по логике защищать надо от бед мира всеми силами… А она в русских анекдотах – жадная, похотливая дрянь… А какими в наших разговорах предстают женщины? Вот здесь, у этого самого костра? Вот поэтому к русскому языку настоятельно рекомендую инопланетянок не подпускать. Не проявляйте свою сущность, в общем.

Лейтенант сел и строго оглядел команду. Ему ответили три тяжелых неприязненных взгляда и один задумчивый от майора. А капитан смотрел не на лейтенанта, а на огонь, и думал о чем-то своем, далеком.

- Вот и поговорили! – вздохнул лейтенант и поднялся на ноги.

- Миша, а сам-то какому языку свою подружку учишь? – ехидно спросил в спину майор. – Английскому, что ли? Так там факов побольше, чем в русском запятых!

Лейтенант остановился.

- Любые инопланетяне нам враги, в этом вы правы, Игорь Сергеевич, - спокойно сказал он. – Но контакт необходим даже с врагом. Хотя бы для того, чтоб понять его. Только ни один живой язык для этого не годится. По тем самым причинам. И сложно, и раскрывает суть носителя, а перед противником лучше не раскрываться. К счастью, на Земле кроме живых языков есть еще искусственные. Они… безличны. В них не скрыта душа народа.

- Знаешь, я, пожалуй, с тобой пройдусь! – решил майор. – Размяться надо.

Молча они дошли до дома лейтенанта. Лейтенант открыл дверь и щелкнул включателем аккумуляторной лампы.

- А ничего так, уютненько! – оценил майор. – Аккумулятор от ветряка подзаряжается, да?

- О чем таком вы хотели меня спросить, чего не стоит слышать вашим друзьям? – спокойно поинтересовался лейтенант.

- Да так… - пожал плечами майор. – Мы вообще-то гордились тем, что русские. До сего дня. Но сегодня ты смачно этак на нас плюнул.

- Желаете поспорить?

- Желаю спросить. А нам, русским, вообще есть чем гордиться? С твоей точки зрения? Судя по размеру страны, мы кое-что из себя все-таки представляем!

- Так размер страны, - вздохнул лейтенант. – Это смотря как считать, по честности или формально. Если по честности, то надо считать не размер страны, а размер пахотных земель, причем с коэффициентом рискованности земледелия. Тогда по этому показателю мы где-то во втором эшелоне. А тундра… кому она интересна? Вон у Канады тундра, но великой державой они себя не объявляют, даже мыслей таких не появляется, обычная заокеанская колония Англии… Еще важна транспортная связанность, для торговли и транзита товаров вещь полезная. Но тут все понятно, проливы для нас закрыты.

- И этим гордиться не выходит, - печально подвел итог майор. – Ну вот что ты за человек, Миша? Вроде хороший, а… опа. А караульная служба-то у нас напрашивается на наряд вне очереди…

В приоткрытую дверь шагнула Младшая и остановилась. Лейтенант передвинул автомат с плеча в боевое положение.

- Твою мать!.. – оценил майор и шустро сместился с линии огня.

- Моя ученица, - отстраненно сообщил лейтенант. – Эсперанто изучаем. Пытаемся.

- Угу… а автомат зачем?

- Она давит. Постоянно атакует. Если пойму, что теряю контроль, придется стрелять.

- Вот это понимаю, вот это у вас любовь… - пробормотал майор и бочком двинулся на выход.

- И еще, Игорь Сергеевич. Еще раз при них выразитесь по матери, я вам прикладом по зубам наверну. Обещаю.

- Понял, не дурак. Но… вряд ли сдержусь. Так что, того… бей несильно.

И майор ловко выскользнул наружу.

Лейтенант перевел жесткий взгляд на Младшую. Инопланетянка ответила в том же духе. Ощущение было – словно сталь проскрежетала по стали.

Девушка осторожно поставила на стол свою ношу. Банки от сухпая. Аккуратно вымытые, протертые, рассортированные по формам и размерам. Огромная ценность для женщин, внезапно понял лейтенант. Любая жесть в представлениях средневековой металлургии – огромная ценность. Для землян в скором будущем тоже, но команда майора это еще не осознала, вон как сухпаями разбрасываются…

Лейтенант решился. Пододвинул банки обратно Младшей, снял с полки ножницы по металлу, показал, как резать жесть. Лицо девушки не изменилось. Как заметил лейтенант, инопланетянки практически не пользовались мимикой. Зато она заинтересованно склонила голову.

- Донацо, - вздохнул лейтенант – ножницы было жалко до слез! - и вложил инструмент в ее руку.

- Донас.

Сделал паузу, забрал из безвольной руки ножницы.

- Пренас.

Потом повторил действия несколько раз со звуковым сопровождением.

- Донас, - чисто сказала Младшая и положила ножницы на стол. Потом взяла.

- Пренас.

- Нет! – поморщился лейтенант. – Когда на стол – метас! Донас – это в руки! Понятно?

Девушка посмотрела на стол. На ножницы. На лейтенанта.

Ни хрена не поняла, с огорчением понял лейтенант.

- Тааю мат! – довольно похоже сказала Младшая и вопросительно склонила голову.

Лейтенант закатил глаза и мысленно пообещал майору дать прикладом по зубам при первой же встрече…

Голова болела, и почему-то резало в глазах. Лейтенант потер виски и недовольно скривился. Чертов искусственный язык! Кто мешал этому еврею проработать логику языка до конца? Кто?! Людвиг Лазаревич Заменгоф. Сидел бы в своей Варшаве провизором и дальше, какого черта сунулся в лингвистику, если в ней ни уха ни рыла?! Почему «даю» в руки – это «донас», а точно такое же движение, но на стол – уже «метас»? Почему?! Как это объяснить инопланетянке?! Шестнадцать правил, легко усваивается за две недели… как бы не так! Легко – это когда европейцем! Почему подарок – «донацо», если «дать» - это «дони»? Откуда вылезло это непонятное «ац» в насквозь искусственном, логичном языке, как это объяснить инопланетянке?! С-сука, не умеешь – не берись за искусственные языки! Нет же, влез сраный знаток идиша, занял нишу, и теперь пользуйся эсперанто или ничем, ибо ничего более подходящего все равно нет!

Лейтенант мучительно вздохнул, потер виски и с неохотой решил, что правила – они для всех правила, и для него тоже. Потому – никаких «сука». Мама Заменгофа – никакая не собака, а уважаемая всеми соседями и горячо любимая сыном Сара Соломоновна. И Заменгоф не сука, а самый обыкновенный поц.

Лейтенант подумал и с еще большей неохотой решил, что и поц – тоже лишнее. Просто еврей. Коротко и ясно. Кому надо, тот поймет правильно.

А секс у инопланетянок – другой…

- Младшая, что?!

- Я не смогла, - сказала Младшая несчастным голосом и опустила голову. – Не смогла убить. Он настороже, всегда настороже. Сильный, быстрый, хитрый. Нож отобрал, вечный нож! Обманул!

Старшая тяжело задумалась.

- Завлечь пыталась?

- Завлекла!

- И? – оживилась Старшая.

- На живот перевернул! - призналась Младшая, не поднимая головы. – Три раза.

Старшая еле слышно охнула.

- Скотина, - убито согласилась Младшая.

- Не наговаривай на скотину, - процедила Старшая. – Скотина знает, что делает, а он… или ты ему сказала?!

- Я что, дура – выдавать Великие Тайны?!

- Да вот складывается такое впечатление…

- Что теперь делать? – робко спросила Младшая.

- Что-что… - проворчала Старшая. – А то не знаешь. Что все женщины делают, то и делать.

- Мне страшно!

- Не трясись. Что-нибудь придумаем.

- Что здесь можно придумать?! Он меня на живот перевернул! Три раза!

- А я сказала – не трясись. Придумаем.

Из дневниковых записей лейтенанта:

… А секс у инопланетянок другой…

Лейтенант осторожно потрогал перевязанную ладонь, сокрушенно покачал головой. Она его почти достала. И ведь подготовился к атаке, в нужный момент спровоцировал, и все равно почти достала. Быстрая, ловкая… непонятная.

Он открыл первую страницу досье инопланетянок, в который уже раз изучил фотографии, попытался представить их возможные функции. Кто-то же ими командует, пользуется авторитетом! Но кто?

Совсем юная инопланетянка, почти подросток. Регистрационная кличка – Саади. Инопланетянки все темненькие, но она чуть темнее. И всегда хмурая. Именно она вышла навстречу, когда Вася притащил в подарок мотыги. Она – главная? Слишком юная, без детей… Возможно, вышла навстречу именно она, потому что живет в крайней хижине? Вопросы, вопросы…

Малка. Его ученица, двоечница-эсперантистка. Или уже не ученица, а любовница? Или для них это не секс, а что-то другое? Как бы еще понять этих инопланетянок…Совсем недавно она пыталась его зарезать как бы случайно оставленной на столе опасной бритвой, которую недавно получилось изготовить Михайлычу. Сначала смотрела жадно, он как бы отвернулся, и тогда она прыгнула. Он ожидал, для того и оставил бритву, и все равно еле успел. Ладонь располосовала, до сих пор дергает от боли. Он ее подмял в итоге, и тогда она как-то странно себя повела. То ли изогнулась по-особому, то ли… в результате контроль над собой он потерял. Ненадолго, но хватило, чтоб сделать все, что обычно случается между женщиной и мужчиной – быстро, бестолково и ничего не соображая. Все же она взяла его под управление, не ментально, но все же взяла. И ушла, не получив пулю в спину. Он, правда, к тому времени уже пришел в себя. И не застрелил, потому что не определился с собственной позицией. Если б она только напала – это одно. Но вкупе с тем, что последовало – совсем другое. Может, и нападения не было? Может, это у них любовные игры такие? Ага, с ножичком. Но секс у инопланетянок и без ножа совсем другой…

Он вгляделся в знакомое, привычное, чуть ли не родное уже лицо. Малка - главная? Быстрая, отчаянная… но нет. Слишком эмоциональная, горячая, буквально искры во все стороны летят, таких не берут в космонавты, как говорится… Знать бы еще, по какому критерию у них определяется главенство. По возрасту? По количеству детей? По росту? По длине платья? У Саади, кстати, платье из самых коротких, короче только у детей…

Ола? Самая мелкая из инопланетянок, но зато задница – мама не горюй, готтентотки обзавидуются… Может, по размеру задницы? Да ну нафиг, лидерство всегда определялось по волевым качествам, по жестокости в частности, тот же майор Игорь Сергеевич, душка и лапочка, вовсе не лапочка на самом деле, и свое «ша»! умеет сказать, когда требуется… Платье, кстати, у Олы одно из самых длинных…

Турка? Так-то инопланетянки все миловидные на личико, но у этой брови чуть пожестче, покрупнее… Да, характер заметен, но ведь всегда где-то сзади, в третьей линии, при первой встрече впереди, кстати, стояли Малка и Саади… Или потому что молодые и их не жалко? Вопросы, вопросы без ответов… Платье у Турки длинное… При видимом отсутствии украшений и однообразии в одежде должны же они как-то выделять свой статус? Остается длина платьев, но там как-то непонятно. Солидность форм? У многих первобытных племен на Земле это было так. Но вот Малка – самая красивая из инопланетянок именно потому, что формы ближе к земным современным, и грудь уже чуточку заметна, а она явно не из рядовых, если отправлена на контакт… с последующим убийством, м-да.

В приоткрытую дверь свойски заглянул майор.

- А пойдем прогуляемся, чего киснешь? – тут же предложил он. – О, с рукой что, порезался? Аккуратнее надо, у нас тут врачей нет!

- Это да, - согласился лейтенант, охотно поднимаясь из-за стола. – Врачей нет, но от рака излечиваемся. Куда пойдем?

- А вдоль канала. Кое-что интересное покажу.

Они не спеша брели друг за другом по тропке, набитой по верху вала.

- Плотину построили, - рассуждал майор. – Канал прокопали. И не думай, что только руками пацанов, большую часть как раз мужики осилили. И вот смотри, внизу у воды прутики воткнуты, видишь? Это Влад высадил. Говорит, аналог ивы, укрепляет берега и прекрасно подходит для изготовления плетеной мебели. А еще мы все окрестности разведали, сплав бревен по реке провели по паводку, один раз, но удачно! Дичь стреляем, рыбу ловим! Выходит, не такие уж мы лентяи, а?

- Ну и где сейчас все мужики? – невинно поинтересовался лейтенант.

- Да кто где!

- Вот и я о том же…

Но майор все же добился своего, заставил призадуматься. Лейтенант оценил объем сделанных работ – получалось, действительно уже сделано немало, причем без надрыва, с постоянными посиделками у костра... вот как это у них так? Рабочий класс потому что, умеют?

- Вот они, красавчики! – удовлетворенно сказал за спиной майор. – Закапываются.

Лейтенант с удивлением наблюдал за необычным действием. Роевики действительно закапывались в землю. Причем не абы как, а, можно сказать, разумно! Выбрали плоскую возвышенность недалеко от канала, расположились кружком, и только земля в стороны полетела! А специально выделенные роевики ползали деловито вокруг и забрасывали сотоварищей земличкой с боков и сверху.

- Зиму чуют! – хмыкнул майор. – Закапываются в спячку, гадом буду! Вот тебе, Миша, твой загадочный кружок холмиков в процессе сооружения, смотри и любуйся. Если они каждый год в одном месте на зиму зарываются, то самое и получится. Все же не разум, сложный инстинкт. Но кушать роевиков все равно не будем, они нам как производители топлива более ценны!

- А кого тогда будем? – поинтересовался лейтенант. – Сурки наверняка тоже скоро под землю уйдут.

- А твоих разумных бизонов! А то повадились, понимаешь ли, вдоль канала дозором ходить! Каждый день в одно и то же время, как по расписанию! Прется этакая лохматая гора тонны в две и поглядывает, чтоб мы за канал со своей деятельностью не вылазили! Целую тропу натоптали! Повелители прерий хреновы!

- Игорь Сергеевич, ты зачем меня позвал-то? – безмятежно поинтересовался лейтенант. – Если что сказать хотел, так говори, будем считать, что подготовка проведена, уровень доверительности в норме.

- А мужики на тебя в обиде! - весело сказал майор. – Задел ты всех по больному, и сильно задел! А потом смылся и к костру не приходишь! Тебе даже гадости в блог не напишешь, интернета нет! Приходи, хоть будет с кем поспорить! Мужикам скучно, а тут ты, со всех сторон неправ! И если что, ты не бойся, мы аккуратненько поспорим, не до оскорблений! Да, и я – Константинович, чтоб ты знал.

Лейтенант посмотрел недоуменно.

- Миша, не выделывайся, приходи, - уже серьезно сказал майор. – Нам дальше как-то жить, и лучше без обид. Лучше у костра все обспорить и свести к шутке, чем вот так злобу копить. Ты неправ, сильно неправ, так давай вместе как-то разруливать проблему, а не мне за тебя. Знаешь, русских обидеть сложно, но можно, и тебе удалось…

- И в чем же конкретно я неправ? – ровным голосом спросил лейтенант.

- Да во всем! – досадливо поморщился майор. – Не будем пока про русское презрение к женщине, это ты совсем не туда загнул, тут разбираться надо у костра под водочку, но вот синеглазки наши – они же просто бабы! Несчастные бабы, волей нашего придурочного высшего разума влетевшие в крупные неприятности с кучей маленьких детишек на руках. Им помочь по-человечески надо. А ты их демонизируешь. Скажешь, не так?

- Значит, простые несчастные бабы. Что они умеют ментально воздействовать, уже забыли?

- Подумаешь! Да наши на Земле точно так же мозги выносят! Думаешь, отчего Котик в дурку угодил? Да и Михайлыч хлебнул по молодости – на всю жизнь иммунитета набрался против прекрасного пола. Из наших только Вася перед ними козликом скачет, не обжегся, а остальные – плавали, знаем! И что теперь – оставить этих дур помирать в степи?!

Лейтенант проводил взглядом огромного бизона, шествующего вдоль рукотворного ручья. Бизон зыркнул злобно в ответ.

- Пообщались? – хохотнул майор. – И каждый раз так. А Васю к колонии сурков спокойно пропускают, вот как так? И Влад там бродит без опаски. А на меня да на тебя – как на врагов! Чует, скотина, кто его на мясо будет переводить!

- Ты же знаешь, я обучаю одну смышленую нашему языку, - буднично сказал лейтенант. – Оперативная кличка - Малка. Там… много странностей. Одна из них – Малка не понимает значения слова «подарок». Вообще. «От всей души», «просто так», «подарить» – она не понимает. Как будто такого явления в их жизни нет.

- Х-хе! – развеселился майор. – Не понимает, и правильно делает! Она – красивая девушка, ей подарки принимать опасно! Сначала подарок, цветы-конфеты, а потом… плавали-знаем!

- Вчера вечером она пыталась меня зарезать, - ровным голосом сообщил лейтенант.

- Ну… - озадачился майор. – Но не зарезала ведь? Может, не то изучали? Не так поняла?

- Числительные мы изучали. Количественные числительные. Вы, майор, вроде наблюдательные все, у костра философствуете, а простых вещей в упор не видите или не желаете видеть. Роевики в землю зарываются – вот они понимают, что зима близко! А вы нет. Вот как так? Да, у нас сухпая на полтора года. Но это на шестерых. А на толпу? Вы его вообще хоть раз пересчитывали? А я пересчитал. Через месяц кончится. И патроны кончаются, Гиеныч украл. И тут инопланетянки. С детьми. Привыкшие просто брать то, что им требуется для жизни, у их цивилизации даже понятия доброты нет! Я, по крайней мере, не обнаружил. И они умеют ментально воздействовать. На всех, кроме меня. Меня научили сопротивляться, методики противодействия допросам и ментальным атакам удачно совпали… Я – единственный, кто стоит на их пути к каким-никаким, но благам. К вашим рукам в том числе. Желаете в рабство к чужой цивилизации? И вот вчера меня попытались убить, предварительно втеревшись в доверие. Ты глаза-то открой наконец, майор.

- Ну, открыл, - хмуро сказал майор. – Что дальше?

- Где все мужики? Ты понял, что они сейчас – орудия инопланетянок, не более? Я же настоятельно просил не приближаться к ним! Выполнили? Вижу, что нет.

- Не нагоняй жути, - поморщился майор. – Где-где… Михайлыч у себя в «ласточке», мастырит набор пилочек и резцов Владу, тот хочет развернуться с плетеной мебелью. Вася, понятное дело, на охоте. Или на рыбалке, он у нас главный добытчик. Пацаны в доме Гиеныча, наверняка какую-нибудь дрянь курят или со щенками бесятся. Котик вроде спит, любит это дело после еды. А Влад…

Лейтенант резко развернулся.

- А Влада я со вчерашнего не видел! – с удивлением признался майор. – Может, лозу режет?

- Может, и лозу, - неприятно усмехнулся лейтенант. – Но инопланетянкам лоза без надобности, а вот наш сухпай… глянем?

- Какие гадости про нас думаешь! – скривился майор. – И про них. Нормальные же бабы! Ну… глянем, если так хочешь. Ну, даже если и подарили ребята синеглазкам десятка два сухпая, тебе что, жалко? Все равно ж, говоришь, через месяц кончится. Вроде в жадности не был замечен…

Под ворчание майора они вернулись в лагерь. Лейтенант открыл блиндер грузовика с запасом сухпая, посмотрел и отступил в сторону, чтоб майор тоже полюбовался.

- Пусто, - пробормотал майор и начал медленно наливаться багровым. – Разворовали. Не, понятно, что в армии принято воровать, и сам воровал, и другим позволял, но… у себя? Последнюю еду?! Влад!!!

- Не ори, он у нас за спиной, - спокойно сообщил лейтенант. – Из автомата целится. В меня, кстати. Любопытный выбор, да? Орешь ты, а целится в меня.

Майор развернулся всем телом и угрожающе попер вперед, выставив пузо тараном. Влад выступил из-за соседнего грузовика и направил на него оружие.

- Ты… Васёк! Недоделанный! – захрипел майор грозно. – Ты что творишь? А ну убрал автомат быстро! На губу законопачу!

- Нет, - сказал Влад спокойно. – Я волю люблю.

Услышав про волю, лейтенант принял решение и начал действовать. Молниеносный разворот, выстрел – и Влад свалился с диким криком, почти сразу потеряв сознание от болевого шока. Лейтенант еле заметно поморщился. Раздробленное колено – это наверняка очень, очень больно. И непоправимо в реалиях нового мира.

- Молодец, успел с выстрелом! – выдохнул майор и бросился к упавшему. – А я уж приготовился получить очередь в живот…

- Возьми аптечку кровь остановить, - вздохнул лейтенант. – В кабине должна быть… если к «несчастным бабам» не утащили.

Майор гневно запыхтел, но молча побежал к кабине, так же молча обратно. Без аптечки. Выдернул из кармана куртки шнурок и принялся неумело накладывать жгут. Лейтенант снова поморщился. Вояки.

На стрельбу прибежали Михайлыч с автоматом и Котик с заспанным лицом. Капитан мгновенно оценил ситуацию и развернулся к лейтенанту с очень нехорошим выражением на лице.

- Михайлыч, у нас другого выхода не было! - пропыхтел майор. – Влад нас перестрелять хотел. Такие вот дела. Лоханулись мы, а Контора оказалась на высоте… в этот раз. Помоги лучше отнести его в «ласточку», там хоть кушетка есть…

- Повремените, - ровным голосом сказал лейтенант. – Минут пятнадцать-двадцать, больше не потребуется. Красавицам нашим надо в глазки поглядеть, показать, что они натворили, и посмотреть на реакцию. Очень внимательно посмотреть…

Женщины тревожно переговаривались. Старшая смотрела на лагерь чужаков и соображала, как поступить. Варианты действий имелись, но один хуже другого. Выбрать из худшего лучшее – непростое дело, врагу не пожелаешь.

Светлоглазый ментальный страж подошел к селению не торопясь. Поднял ствол своего странного карамультука, изобразил лицом какую-то непонятную, но жутковатую гримасу… и замер в спокойном ожидании. Но Старшая безошибочно чувствовала – чужак постоит вот так, не дождется желаемой реакции и перестреляет всех женщин недрогнувшей рукой. Собственно, он для того и пришел.

И Старшая решилась. Протянула руку назад, не глядя, но безошибочно поймала за платье одну из женщин. И потянула ее вперед.

- Не я! – запаниковала та.

- Ты, - спокойно возразила Старшая.

- Мы, - сдалась женщина. – Но у нас же получилось! Мы сумели подчинить чужака! И он будет нас снабжать едой всю зиму!

- Получилось, - согласилась Старшая. – Получилось нарушить договоренность с ментальным стражем. И теперь он выбирает, одну из нас убить или всех. И если одну – то кого? Вперед.

Женщина тихонько взвыла. Чужак снова изобразил какую-то зверскую гримасу.

- Я решила – чужак никого не убьет, - прошипела Старшая. – Нас слишком мало, и у каждой уникальный дар, у тебя тоже. Я решила – ты сейчас пойдешь, посмотришь, что натворила, и сделаешь то, что должно.

- Старшая, нельзя! Это привязка!

- Это привязка, - холодно подтвердила Старшая и подтолкнула женщину в спину. – Заслужила, дура. Иди.

Ментальный страж оскалился и посторонился, пропуская их вперед.

Лейтенант удовлетворенно проследил, как мужики шарахнулись в сторону при виде инопланетянок. Осознали, размундяйское племя, соль земли, рабочая опора русской нации. Как поглядели на разбитое колено Влада, так сразу осознали.

Одна из инопланетянок невесомо опустилась на колени перед раненым. Тонкими пальцами как будто погладила рану. Лейтенант отстраненно наблюдал, как разглаживается, расслабляется лицо Влада. А ведь только что подвывал от боли. Значит, вот эта – ментальный лекарь? Только глушит боль или может что-то еще? Вопросы, вопросы без ответов… Хрупкоплечая, как все инопланетянки, но все же чуть-чуть покрепче. И личико такое… невинное-невинное. Регистрационная кличка – Ким.

Упала самодельная повязка майора. Инопланетянка бестрепетно коснулась крови, аккуратно стерла ее кусочком ткани. После чего встала и убрела в селение, не поднимая головы. Как будто получила страшное наказание.

- Опаньки! – пробормотал ошеломленно майор. – Хилерша, да? Кровь-то больше не идет, и Владу вроде лучше…, эй, Васёк, ты как? Все еще хочешь стрельнуть в меня?

Влад угрюмо промолчал.

- Берем и в «ласточку»! – решил майор. – За неимением госпиталя… и вообще, какого черта не строим дома? Зимовать в кабинах будем? Раненого некуда поместить! Хоть лейтенанта проси потесниться! Что-то, когда он один надрывался, ни одна сука не подошла помочь! Взяли и потащили!

Пристыженные мужики подняли раненого и унесли к «ласточке» Михайлыча. А лейтенант с неприятной улыбкой развернулся к оставшейся инопланетянке.

- Мои дуры мечтают вас убить, - сказала Старшая. – Твои дураки мечтают нас поработить. Проблема. Поговорим, Страж?

- Умеешь по-русски, – без удивления отметил лейтенант. – Специалист по контактам? Или просто - Старшая? Что ж, поговорим… Саади.

Переговоры

Она вошла в его дом без страха, уверенно, но скромно.

Замышляет, с досадой понял лейтенант. Не сдалась, не осознала вину, просто подстраивается под ситуацию, а сама замышляет… что-то. Что ж, и с этим можно работать, не худший вариант.

Он кивнул на лавочку, искоса посмотрел, поймет ли жест. Поняла, села. Имеется подобное в их культуре или уже нахваталась? Если нахваталась, то от кого? От кого – очень важный вопрос! Ну невозможно освоить чужой язык за столь короткое время без чьей-то сознательной помощи! Значит, кто-то есть. Кто-то из мужиков работает на инопланетянок. А он проморгал.

Девушка целомудренно расправила подол платьица на коленках. Лейтенанта от этого простого движения вдруг бросило в жар. Он вдохнул, выдохнул, унял сердцебиение. Вот это силища. Малке до Саади еще расти и расти. Одним движением чуть с ума не свела. Пытается взять под контроль? Ну-ну. Он за время контакта тоже кое-чему подучился. Учил Малку языку и учился сам - противостоять ее ментальным атакам, фонтанирующей сексуальной привлекательности. С последним, конечно, ошибочка вышла, но выводы он сделал и больше не попадется. Так что – флаг в руки, пробуйте и не надорвитесь.

Он со зловещим стуком положил на стол автомат дулом на девушку. Еще с первого контакта заметил, что огнестрельное оружие инопланетянок нервирует, почему бы не воспользоваться на переговорах?

Но Саади не дрогнула – ни снаружи, ни внутри. После общения с Малкой лейтенант начал немножко то ли чувствовать, то ли просто понимать внутреннее состояние инопланетянок. И если Малка от оружейного бряка чуть ли не подпрыгивала, Саади осталась каменно спокойной.

Перед лейтенантом вспыхнула причудливая вязь возможностей. Его тайное оружие, не раз поражавшее инструкторов – умение безошибочно вести переговоры. А надо было для этого всего лишь отчетливо представлять варианты возможностей. Все варианты. Вот Саади не испугалась, и одна ветвь возможностей тут же погасла. Что ж, остались другие, много других. Так всегда в начале переговоров – обширное, раскидистое древо возможностей, от которого по мере получения новой информации отсекаются непродуктивные ветви. Пока не остается прямой, безошибочный путь к победе. Что ж, поговорим.

Старшая мысленно по-всякому обругала Младшую в надежде, что до нее хотя бы отголоски гнева донесутся. Чтоб ее покорежило, дуру! Зачем, вот зачем ежеминутно нападала на Стража? Чего добилась? Только того, что Страж нарастил ментальную броню! Его теперь и вблизи не взять! Из всего богатства средств и возможностей что осталось? Лечь перед чужаком на спину? Противно, но как вариант… только Страж, похоже, и против атак на этом уровне подготовился, вон как дернулся на ее призыв и тут же потух…

Малка – дура, с огорчением заключила Старшая. Хорошо, что она сама – умная, у главы племени есть и другие средства!

Перед глазами Старшей вспыхнула причудливая вязь лабиринта возможностей, часть ходов которого превратилась в тупики. Что ж, поговорим.

- Прежде всего – как освоила наш язык? – тяжело спросил лейтенант.

Он считал, что имеет право позволить себе угрозу в голосе. Инопланетянки нарушили договор! Негласный, но тем не менее. И должны за это ответить.

- Это наша Великая тайна…

- Которую ты мне сейчас откроешь. Без этого переговоров не будет.

Взгляды столкнулись, и обоим показалось, что скрежетнула сталь.

- Плата? – с горечью просила Старшая. – Или кара? Принимаю кару. Одна Великая тайна за нарушение договора.

Лейтенант внутренне возликовал. Есть! Она приняла, что виновна! Додавить теперь – дело техники! Засияли перед внутренним взором новые ветви дерева возможностей.

- Я – ментат, - ровным голосом сообщила девушка. – Самый сильный ментат племени. Остальные не могут, а я могу. Снимаю и запоминаю смысловые образы слов. Так и научилась. Достаточно стоять рядом с чужаком и разговаривать.

- Не понял, - пробормотал ошеломленно лейтенант. – Ты что, мои мысли читаешь?

Старшая с удивлением поняла, что пробила защиту Стража. С первых слов – и сразу пробила. Страж боится, что она увидит его мысли! Он вышел на переговоры с ведьмой без чистоты помыслов?! Ох, дурак… И теперь вывести переговоры к выгоде для племени – вопрос всего лишь мастерства. А мастерства у Старшей хватает. Да она из чужака сейчас корзинку сплетет и воду бросит!

- Не мысли, - осторожно, взвешивая каждое слово, сообщила она. – То, что вы называете мышлением – оно не существует. Это ваша большая ошибка. Там, внутри, процесс… очень сложный, очень хаотичный. И малопонятный. Не все умею брать. Побуждения – чувствую, да. Четкие словесные образы – да. Термины – лучше всего, люблю термины. Нерешительность, неуверенность, заминки – это все женщины умеют читать. Остальное… непонятно. Там у вас есть глубоко-далеко такое… темное, могучее, влияет на всё…

- Архетипы, - задумчиво пробормотал лейтенант.

- Архетипы, - бесстрастно согласилась девушка. – Один архетип чувствую всегда: женщины – слабые, бесправные, глупые существа, их положено порабощать, валить на спину и использовать. Древний, могучий архетип, у мужчин ему подчиняется все. И у тебя ему подчиняется все, Ментальный Страж. Я вижу. А мы не такие. Мы сильные! Мы волю любим!

Лейтенант задумался. Она читает мысли. Открытие. А ведь мог, должен был догадаться!

Вспыхнуло и рассыпалось пеплом перед мысленным взором древо возможностей. Какие возможности, если она читает мысли?! Переговоры – это всегда умолчания, обман, маневры. А тут – читает мысли. Одним махом лишила его секретного оружия. Зар-раза…

Лейтенант еще подумал… и жестко усмехнулся:

- Что ж, если видишь мысли, будем говорить начистоту.

И Старшая с невольным уважением почувствовала, как к чужаку возвращается его каменно твердая уверенность. Ведь только что метался, боялся, что прочитает его тайные нехорошие мысли! И вдруг снова уверен в себе! Непростой враг, сильный. Опасный.

- И начнем с самого начала, - предложил лейтенант. – Ты сказала, - ваши дуры мечтают нас убить. Почему? Мы не принесли вам зла.

- Потому что вы мужчины, - последовал ясный ответ.

- Та-ак… - озадачился лейтенант. – Получается, не с самого начала зашел. Ладно, отступим на шаг назад. Что такое мужчины? В вашем понимании?

- Похотливые, грубые, властные, агрессивные мерзавцы. Аналогия из животного мира – козел. Ваш козел.

Лейтенант хмыкнул и смутился. Ведь просил же, очень просил мужиков не открывать свою сущность! Нет, нашелся какой-то козел, научил языку! И как теперь спорить с инопланетянкой, если он и сам так же считает? Похотливые? Да вне всяких сомнений! Стоит только разок послушать мужские разговоры о бабах. Если уж самого иногда корчит от отвращения, то что тогда испытывает Саади? Она ж еще и образы наверняка видит! Грубые, властные, агрессивные? Так это же прямое описание любого альфа-самца, хоть из научной лаборатории, хоть из уличной шпаны! Такие и есть. А агрессивность вообще свойство мужчин на физиологическом уровне, особенно в юности, гормонами поддерживается…

- Согласен! – решительно сказал лейтенант. – Принимаю.

Старшая на мгновение растерялась. Мужчина говорит правду? Принимает мнение женщин о себе?! И как с ним теперь вести переговоры? Все мастерство Старшей в управлении мужчинами держалось на постулате, что мужчины лгут и правду видеть отказываются, хоть в глаза ею тыкай! А тут раз – и согласился. И что теперь делать? Если он принял правду от женщин, значит, способен высказать правду и о самих женщинах, не постесняется, а там столько всякого… не очень хорошего!

Лабиринт возможностей перед ее мысленным взором подрожал и печально рассыпался пеплом. Говорить честно – такому женщины не учились, лабиринт тут не в помощь. Он – чтобы заморочить, закружить, а вот когда честно, тут… Старшей стало страшно.

- Я – принимаю! – решительно повторил лейтенант. – Да, мы такие! Внутри. Но по факту мы не принесли вам зла. Наоборот, помогаем. За что желать нам смерти?

Старшая зажмурилась и, словно в ледяную воду горной речки, бросилась в честный разговор.

- А зачем ждать, когда поработите? – откровенно сказала она. – Ждут, сомневаются и не решаются слабые. А мы сильные. И вы уже атакуете. Ваша помощь – что это, если не покупка женщины? Я же вижу! Вы несете вашу вкусную еду, а сами думаете, что за это женщина должна лечь на спину. Сама. Сейчас думаете, а потом потребуете! Напьетесь дурманных настоек, наберетесь дурной храбрости и заявитесь.

Лейтенант покраснел. Внутренне, как и положено разведчику, но тем не менее. Да, именно так мужики и считали. И по пьяни вполне могли завалиться к инопланетянкам, так сказать, в незваные гости.

- Послушай, но ведь как-то вы с мужчинами прежде сосуществовали, - пробормотал он. – Наши женщины, например, очень даже уживаются. Не без проблем, конечно… не без вечных проблем… м-да.

И тут он увидел чудо. Саади улыбнулась. Мило, весело, совсем как маленькая девочка. Оказывается, инопланетянки способны что-то выражать мимикой. Есть у них на самом деле такая опция в организме, предусмотрена природой. И почему ранее не улыбались – жгучая загадка…

- А что, вам самим мужчины вот совсем-совсем не нужны? – полюбопытствовал он. – А дети? Ведь для ребенка требуются папа и мама.

- У женщин равнин да, - поправила Старшая. – Но мы – горные ведьмы. Для рождения девочек нам мужчины не нужны. Только для мальчиков. Но мальчиков мы не очень любим. Они – будущие мужчины со всеми их пороками.

Лейтенант чуть не дернулся срочно записывать ошеломительную информацию в научный дневник. Чистые женские линии! Это же… это же прежде всего четко указывает на то, что каждая из женщин несет в себе уникальный дар, передаваемый и развиваемый по наследству! И Саади о том же проговорилась! Она – самый сильный ментат племени. Значит, другие женщины – самые сильные в чем-то своем! В чем? Скажет или нет? Ведь это может стать основой сосуществования.

- А для защиты? – машинально поинтересовался он. – Для тяжелых физических работ? Мир – он ведь жесток и опасен.

Инопланетянка не изменилась в лице, не дрогнула ни единым пальчиком, но лейтенант мог поклясться, что она смутилась. Мелькнуло что-то очень характерное в ее… мыслях, что ли? После общения, очень воинственного общения с Малкой он начал потихоньку разбираться в странных ощущениях, вызываемых усиленной мыслительной работой инопланетянок.

- Так... мы же ментаты, - промямлила девушка. – Можем внушить. Мужчины уверены, что все от нас получают, что мы по три раза на день для них на спину ложимся, вот и рады стараться…

- А вы их держите в рабстве по сути, - кивнул лейтенант. – Понятно. Непонятно только, как вы с таким отношением к людям до сих пор живы. Перестрелять вас, как я понимаю, не проблема? Ваш дар – он ведь ограничен расстоянием.

- Убивают, - вздохнула инопланетянка. – Мы – одно из последних племен горных ведьм. Высший разум перекинул нас в новый мир с наказом, чтоб плодились и размножались, а тут ты. Ментальный Страж. Против Ментального Стража мы бессильны. Проблема.

- Проблема, - согласился печально лейтенант. – Ездить на наших мужиках я вам не позволю, это точно. Но вам требуются дармовые мужские руки, вы так приспособлены жить. Значит, вы постараетесь меня убрать. И когда-нибудь доберетесь, я все-таки не всемогущий, совершаю ошибки и иногда теряю бдительность. Саади, ты понимаешь, что прямо сейчас я должен всех вас перестрелять?

- Понимаю, - печально согласилась инопланетянка. – А ты понимаешь, что с каждым выстрелом из мира исчезнет уникальная линия? Мы все разные. Я ментат, и мои дочки будут ментатами, а одна из моих женщин Мастер животных, другая Мастер сказок, еще одна Мастер земли… и я их не заменю. Они незаменимые!

- А Малка? – полюбопытствовал лейтенант. – Ну, та, которая меня хотела убить?

- Тебя все хотят убить, - осторожно напомнила Старшая, опасаясь вспышки мужского гнева.

- Которая руку мне порезала, - уточнил лейтенант.

- Младшая. Она – Младшая. И она интуит. Всегда поступает единственно правильным образом, такой у нее дар.

Лейтенант уставился на нее с огромным недоверием.

- Пока не влюбится, - сказала Старшая с явной насмешкой. – Когда влюбляется, у этой дуры напрочь отключается дар. Напрочь.

- Я понял, что вы незаменимые, - холодно сказал лейтенант, пропустив мимо ушей непонятный пассаж про влюбленность. – Но, знаешь ли, мне моя жизнь тоже дорога. Как и жизни моих… соплеменников. Покушений я простить не могу, сама должна понимать.

- Дуры уже наказаны! – возмутилась инопланетянка.

- Ах какое наказание! Погладила Владу ранку и ушла спокойно! Боль ему я и таблеткой мог снять!

- Ты не понимаешь, - догадалась Старшая. – Объясняю. Если женщина лечит мужчину, между ними устанавливается связь. Привязка. Она его теперь не убьет, просто не сможет. Это тяжелее, чем убить собственного ребенка. Других да, а своего мужчину нет.

- Слабое утешение! Попросит других женщин, чтобы Влада грохнули, и преспокойно освободится!

- Ты не понимаешь. Она теперь – его женщина. Она – его, а он – ее. Это трудно объяснить не умеющему слышать внутреннюю речь, просто подожди, сам увидишь.

- Подожду, - спокойно согласился лейтенант. – Вот грохну Малку и подожду. А то эта дура снова с бритвой на меня кинется.

Каким-то непонятным образом инопланетянка поняла, что он шутит, и снова подарила ему ошеломительную улыбку.

- А Младшую ты наказал сам. Открываю еще одну Великую тайну, только для тебя, слушай. С ведьмами можно забавляться, опрокидывать их на спину даже. Это противно, унизительно, но и только. Но вот если перевернешь ее на живот, срабатывает… инстинкт, да? Обязательно понесет ребенка. А ты ее перевернул три раза, она жаловалась. Три раза – три ребенка. Рожать троих – очень больно, очень тяжело и для ведьм опасно. Она теперь сидит в хижине и плачет. Горько.

- У меня не может быть детей, - с трудом признался лейтенант. – Гарантированно. Так… требовалось для работы.

- Может, - уверенно сказала девушка. – Нам не нужны ваши специальные жидкости, достаточно любой плоти. Укусила, поцарапала. Она ведь царапала? Вот. А еще издавала такой… сигнал, да?

И Саади изобразила очень странный горловой звук. Лейтенант припомнил особенности общения с бешеной ученицей и покраснел, на этот раз по-настоящему.

- И-и-и! – запищала Саади, тут же смущенно прикрыла рот ладошкой и извинилась:

- Ой, не сдержалась! Больше не допущу!

- А что это значит, ваше «и-и-и»? – неловко спросил лейтенант.

- Детский звук, только среди своих, - смутилась инопланетянка. – Означает «ой какой смешной дурачок!», примерно так. Я…

- Проехали, - буркнул лейтенант. – Не для того здесь сидим. Что делать-то будем, есть идеи? Мне надо вас убить, вам надо меня убить, но мы все желаем жить, вот странность, да?

- Договор? – неуверенно предложила инопланетянка. – Вы помогаете нам, мы… не нападаем на вас.

- Красиво, халявно! – оценил лейтенант и решительно отрезал:

- Не пойдет!

- Но почему? Все мужчины так с нами жили!

- Нет гарантий соблюдения, - усмехнулся лейтенант. – Что помешает вам напасть? Что помешает нам… быть мужчинами? Лично я следующего нападения ожидать не намерен, одного раза хватило. Влад на всю жизнь хромым останется.

- Что помешает? – переспросила Саади. – Например, я. Отдай автомат.

Лейтенант, не изменившись в лице, пододвинул к ней оружие. Инопланетянка встала, уверенно привела автомат в положение для стрельбы. И направила ствол на лейтенанта.

- Пробила защиту, - странно улыбнулась она. – Откровенный разговор расслабляет, и я пробила. Нет Стража – нет проблемы, понимаешь?

- Да, - ровным голосом сказал лейтенант.

Саади вздохнула и вернула автомат на стол.

- Ложный путь, - сообщила она. – Так мы уже делали, и теперь на грани исчезновения. Надо искать другой путь. Совсем другой, понимаешь? Без подчинения, без насилия…

И осеклась. Из-под стола на нее холодно смотрело дуло пистолета. Она моргнула, потом еще раз…

- И-и-и! И ты меня проверял?!

В этот момент она предельно ясно поняла, что все у нее получится с этим странным чужаком с завораживающе светлыми глазами. Договор будет, он сам к нему стремится! И она позволила вырваться на волю из-под личины Старшей самой себе: живой смешливой девчонке, умненькой, страшно любопытной, чувственной и слегка ветреной. А когда она вырывалась на волю, то становилась неотразимой. Без всяких исключений.

Она набросилась на лейтенанта и стала весело молотить его кулачками с воплями «и ты проверял меня, холодный мерзавец!» Чужак, как она и предполагала, воспринял ее поведение абсолютно правильно.

В действительность их вернул поток свежего воздуха от двери. Лейтенант слегка передвинул на коленях Саади и посмотрел. В дверях стоял Полянский Иван Геннадьевич, беглый бизнесмен собственной персоной. Усталый, осунувшийся и какой-то словно потухший. Без оружия.

- Я вернулся, - хрипло сказал бизнесмен. – Примешь?

Лейтенант аккуратно снял с колен девушку, поправил на ней платье и встал сам. Вдвоем они смотрели на мужчину, строго и внимательно, и молчали.

- Кто она тебе? – хмуро спросил бизнесмен. – Там, за хребтом, их стараются близко не подпускать, опасно. Лучше пристрелить.

- Потерпишь, - обронил лейтенант. – Руководит вместе со мной.

- В нем зло, - сказала инопланетянка. – Убей.

- Не могу, - усмехнулся лейтенант. – Незаменимый. Мастер животных.

Девушка коротко кивнула и легко проскользнула мимо бизнесмена наружу. А лейтенант подошел к мужчине. Положил ему руку на воротник куртки. Сжал и приподнял его в воздух.

- Где мальчишки? – тихо спросил лейтенант.

Старшая в задумчивости шла по селению. Заметила Младшую и поманила ее пальчиком.

- Мы договорились, - коротко сообщила Старшая.

Младшая посмотрела недоверчиво.

- И твою проблему знаю, как решить, - невозмутимо продолжила Старшая. – Страж – разумный человек. Попрошу, он и меня трижды перевернет на живот. Будем рожать тройни вместе. Вместе уже не страшно, верно?

- Нет! – вырвалось у Младшей.

- А, вот ты уже и не боишься, - отметила Старшая. – Или боишься? Тогда попрошу.

- Не боюсь, - выдавила Младшая.

- Вот и чудесно. Чтоб больше на Стража не нападала. Язык учи, но ножом не режь, ему больно. Мы договорились, поняла?

Младшая ответила ей упрямым взглядом.

- Дура, - грустно констатировала Старшая. – Тронешь Стража – отправлю тебя его лечить, получишь привязку. Наплачусь я с вами. А Страж – с мужчинами. Они тоже дураки.

И Старшая ушла.

О загадочной русской душе

Полянский осторожно пил чай - берег разбитые до состояния вареников губы – и угрюмо посматривал одним глазом из глубины огромного фингала. Второй глаз полностью заплыл и обещал открыться очень нескоро.

Лейтенант удовлетворенно оценил работу. Здорово бизнесмена отметелили мужики, всей толпой и, что характерно, даже не ногами. За сворованный боезапас, за угнанный броневик, но в основном – за пацанов, которые ушли с ним и не вернулись. В то время как он – вернулся.

Не повезло Полянскому, нарвался на мужиков в подпитии, они как раз у костра заливали стресс после общения с инопланетянками. А у мужиков в подпитии, как не раз замечал лейтенант, вдруг откуда ни возьмись прорезаются и принципиальность, и национальная гордость, и элементарное чувство справедливости. Ведь вялые-пассивные были, бизнесмен их нагибал как хотел, а тут нарвался на пьяных и получил за все сразу, и за будущее авансом.

И в результате напрашивался очень странный вывод: русские только тогда русские, когда пьяные.

- Только не ной тут про антисемитизм! – холодно предупредил лейтенант. – Хватит, наслушались, больше века по всему миру гундели. По делу получил, за шакалью душу. Повторяю вопрос: где мальчишки? И учти, я бить не буду. Грохну и закапывать не стану, в реку выкину.

- Значит, мальчишки, - хрипло проговорил Полянский, сморщился от боли в груди, полез во внутренний карман и осторожно извлек сложенную в несколько раз карту. Развернул на столе, всмотрелся, поманил лейтенанта.

- Крестики, - сказал бизнесмен негромко. – Вот здесь они все остались. Туда мы прошли без проблем, а вот обратно уходили с боем и через неразведанный перевал, чтоб не засвечивать легкий проход в наш кластер. Они сами так решили. Первым… первым погиб Илюха. Снял снайпер. А я – снял снайпера. И потом еще десяток придурков, считавших себя охрененными стрелками. Только Илюху это не вернуло, понимаешь? Там мы его и оставили, привалили камнями и ушли. Никита и Костя… улетели в пропасть вместе с броневиком, не успели выскочить. Сидели дальше всех от люка, судьба… Остальные легли в бою у перевала. Обрубали концы, чтоб не тащить за собой к вашему лагерю. Они сами так решили, я не приказывал! И знаешь, лейтенант…я считал их наркошами, придурками – кем угодно, только не героями. А они…

- Сам что такой оборванный? – хмуро перебил лейтенант. – Перевал труднопроходимый?

- Нормальный перевал, - вяло сказал Полянский. – Для альпинистов. А я альпинист. Только я Славика тащил до последнего. Он две пули в грудь получил, умер уже на нашей стороне. Вот, где последний крестик.

- Что за горами? Если коротко?

- Богатая равнина, - неохотно сказал Полянский. – Открытая, иди в любую сторону. Много землян… было. Всяких разных, под два десятка языков. Все воюют со всеми за остатки земных ресурсов. Нашим патронам там обрадовались, нам самим – не очень. Пришлось срочно уносить ноги.

- Говоришь, синеглазки там тоже встречаются?

- Встречались. Их сразу отстреляли, они как-то умеют на мозги действовать, мало кому такое понравится. Но вам, смотрю, нормально.

Лейтенант подумал, побарабанил пальцами по столу. То, что Полянский сохранил карту с отметками мест гибели ребят, его впечатлило. То, как оценивал мальчишек – тоже. Все остальное – наоборот.

- Думаешь, что со мной делать? – криво усмехнулся Полянский. – Просто разреши здесь жить. Сам понимаешь, больше идти мне некуда. Проблем не будет, обещаю. А польза будет. Я с животными умею работать, с них бизнес начинал.

- Проблемы будут, обещаю, - поморщился лейтенант. – Проявил ты себя очень нехорошо. Ладно. К пацанам, которые твой дом охраняли, чтоб не подкатывал, если хочешь здесь жить… и вообще – жить. Мое доверие ты потерял. От синеглазок держись подальше, они под моей защитой. Их ментальные атаки эффективны на малых расстояниях, так что просто не приближайся, сами они не подойдут, мы договорились. Остальное – в рабочем порядке. Свободен. Да, вот еще что… тебе морду разбили – не вздумай мстить, не пойму.

- Такое не спускают, сам должен понимать, - пробормотал Полянский и убрел не прощаясь.

Лейтенант угрюмо поразмышлял. Значит, мальчишки погибли. Герои…

Сам лейтенант к героизму относился твердо и однозначно: считал, что такого явления в принципе не существует. Мужчина должен выполнять свои обязанности, точка. Зачем придумывать для этого какие-то специальные слова? Просто есть мужчины, и есть… не очень. Вот и студенты. Поступили, как должно мужчинам. Что само по себе удивительно, конечно. Ничто в их предыдущем поведении, так сказать, на мужественность не намекало. Заурядные малоразвитые подростки с примитивными потребностями, и вдруг преображение. Но – не героизм. А как еще поступить группе бойцов с погоней на хвосте? Вести к своей базе? Козе понятно, что надо принимать бой. Всё просто и очевидно. А начинают городить: героизм, загадочная русская душа! Ну, русские. Одна из наций. И что?

Лейтенант задумчиво посмотрел на дверь. Полянский. Что значит – проблема. Он ведь несгибаемый, мужикам за мордобой обязательно станет мстить, чтоб отстоять свою независимость. По-хорошему пристрелить бы его, и нет проблемы. Но то по-хорошему, да кто бы позволил такую роскошь… Прав бизнесмен: кроме него, никто с животными работать не умеет. А им переходить на животную тягу придется совсем скоро. И кто будет ставить бизонов под ярмо? То-то и оно.

Лейтенант зримо представил себе страшилищ с пригорных пастбищ и поежился. Потом достал дневник. Дневник – его единственный друг в этом мире, способный разделить все его сомнения и размышления…

Из дневниковых записей лейтенанта:

Надо активно готовиться к обороне, мир за пределами кластера начал войну за остатки ресурсов, затронет всех. Проблема – Полянский. Внутренний враг, способен запросто перебить всех неудобных ему. Останавливает бизнесмена, видимо, только то, что тогда ему придется жить в одиночестве. Лучшее решение проблемы – радикальное. Но мужики его почему-то оставили в живых. Выместили злость и успокоились. Загадочная русская душа или просто мягкотелость? Уверенно ставлю на второе…

Очаг уютно посвечивал угольками, делился миром и теплом. Мужики расположились вокруг него полукругом кто на чем, лениво обсуждали строительство домов. Заметное похолодание наконец-то сподвигло их на активность. Тут же достали откуда-то свои заначки по топливу, заправили машину, натаскали тонкомера из приречного леса… зашевелились, в общем. Вот, даже обсуждают, что лучше всего использовать для кровли. Понятно, что брезент армейских палаток, только кто б их в свое время заказал…

С похолоданием посиделки у костра как-то незаметно и плавно переместились в хозяйство лейтенанта. Он, значит, упирался в одиночку, ставил между холмиков огромный шатер от солдатской столовой, крепил его намертво от местных шквальных ветров, обваловывал, надежно засыпал края грунтом, чтоб даже бурей не сорвало, станки свои расставлял продуманно и с любовью – а мужики пришли на готовенькое, быстренько сложили в уголке очаг, соорудили примитивную вытяжку дыма и теперь наслаждаются ничегонеделанием в тепле и уюте. И лейтенант вместе с ними. А Влад для стихийно организовавшегося трактира кресла плетет, не вставая с места – колено его так и не восстановилось до нормы, хотя заживление шло поразительными темпами. Приходила ежедневно молчаливая инопланетянка, возлагала свои тоненькие пальчики на рану – и Влад оживал. И даже вроде моложе становился. Только разговаривал мало. Тот инцидент с его готовностью стрелять по своим словно незримую черту провел между ним и всеми остальными, особенно между ним и лейтенантом. Вроде бы все понимали, что Влад действовал под внешним управлением – а незримая черта только упрочнялась.

Все же некоторые поступки необратимы, печально констатировал лейтенант и потянулся за очередным шашлыком. Всего один раз поднял автомат на своих Влад – и вот уже инопланетянка по сути ему стала ближе, чем земляне. И по сути, и по факту. Рядом с Владом она оказывалась все чаще. Вроде и не рада была этому, но словно магнитом ее тянуло. Приходила, молча помогала раненому в бытовых делах или просто присутствовала малозаметной тенью. Мужики ее демонстративно не замечали, а Влад принимал ее присутствие как должное. Словно их незримая нить связывала. Или как будто они общались беззвучно. Действительно - привязка… Вот и сейчас – шашлык лейтенант получил именно из ее ручек. И в очередной раз поразился, насколько инопланетянки миниатюрны. Во всем, кроме задницы, хм…

Каким-то извилистым рассуждением мужики пришли к единодушному выводу, что первым в жилье нуждается не майор, не капитан, а как раз Влад, и теперь деловито планировали, с чего начнут и кто чего будет делать. Вот только с горючкой проблематично…

- У меня две канистры завалялись, должно хватить, - подал голос Влад.

- О, настоящий хозяин! – оценили все одобрительно.

Посмеялись, выпили за хозяйственность. Лейтенант незаметно поморщился. Этого он и на Земле никогда не понимал. Как, ну как можно тащить вообще все, что плохо лежит?! Даже в новом мире – умудрились каждый припрятать лично для себя топливо! И ведь наверняка не только топливо! Поискать, так наверняка и по ящику сухпая каждый в укромном месте для себя прикопал! И сидят как ни в чем не бывало, глаза у всех честные-честные, глядеть противно… Одно слово – русские!

- А майора где черти носят? – поинтересовался лейтенант у Михайлыча.

Капитан глянул остро, но почему-то промолчал. За него охотно высказался, как всегда, Вася:

- Именно черти и носят! А где – черт его знает! Майор, когда принимает трудное решение, всегда уходит побродить. Ему на ходу легче думается.

Лейтенант насторожился. Побродить? В одиночку? Когда началась война за остатки земных ресурсов? Вася понял его встревоженность по-своему и пояснил, неловко покосившись на инопланетянку:

- Ну, с синеглазками надо же что-то делать. Мы с мозговыми паразитами рядом жить побаиваемся. Вплоть до усрачки. Вот майор и думает, как их… того. Или не того.

- Я ему покажу «того»! – мгновенно рассвирепел лейтенант. – Я же сказал, что мы договорились!

- Подумаешь, договорились… Синеглазкам на наши договоренности плевать, они нас за кормовую базу держат…

И тут вдалеке раздались выстрелы, и одновременно с ними – автоматная очередь.

- Майор, мать твою!.. – выдохнул лейтенант и вскочил.

Майор почесал вспотевшее пузо – сквозь броник не получилось – раздраженно ругнулся, обогнул заросли местного тальника и побрел к Большой реке. Настроение было поганое, самое то на крокодилах вымещать. Синеглазок однозначно надо ликвидировать, иначе быстро возьмут под контроль – но как тогда быть с Владом? Он же явно к своей, как ее там… в общем, к своей толстозадой привязался! Что, и ее стрелять? И детей тоже?! А не перестрелять – завтра рабом проснешься и будешь рабом до конца жизни ходить с дебильной улыбочкой счастья! Подсудобил же высший разум, тварюга, со смыслом жизни! А тут еще лейтенант со своими опасностями заставил в бронике ходить и с боезапасом в разгрузке, перестраховщик сраный!

И тут он услышал тихий зов - или стон? – или, может, крик? – о помощи. И такая в нем была беспросветная тоска, что майор не раздумывая развернулся и попер.

Он вывалился на берег и замер в изумлении. К Крокодильему пляжу швартовалась вполне себе земного вида самоходная баржа с нарощенными железными бортами. И солярой от нее несло привычно за километр.

- Привет, дарагой! – раздалось ласковое с борта, и майор мгновенно насторожился. Ну не любил он, на генетическом уровне не любил, когда к нему обращаются по-русски вот с таким вот акцентом!

Здоровенный бородатый мужичина в армейском камуфляже смотрел на него с баржи и приветливо улыбался. И помповик держал как бы случайно направленным на майора. Майор прислушался – крик о помощи прозвучал еле слышно и затих.

- Ты здесь один? – поинтересовался бородатый. – Остальные где? Много вас?

Вопросы очень напоминали этакий прямолинейный незамысловатый допрос. Майор помедлил с ответом. Рядом с бородатым появилось еще несколько личностей – эти смотрели без улыбок, настороженно.

- Вы бы поосторожней, - посоветовал майор. – Тут крокодилы водятся – человека перекусят и не подавятся.

- Холодно, они спать легли! – улыбнулся снова бородатый. – Мы их не боимся, они нас боятся. Ты не сказал – много вас?

Вдоль борта прошла явная инопланетянка, блеснула мгновенно фиолетовыми глазищами и опустила голову.

Но майор все равно успел заметить, как страшно изуродовано ее лицо. Словно десяток мужиков били неделю кулаками.

Бородатый перехватил его взгляд и высокомерно усмехнулся:

- Ты не бойся, она наша! Каждый день бьем, чтоб не колдовала!

Снова раздался тихий, безнадежный крик о помощи. Майор мгновенно осатанел и начал действовать не задумываясь.

«Ложись!» – мысленно завопил он, почему-то абсолютно уверенный, что инопланетянка его услышит, сам мячиком кувыркнулся в кусты – зарядом картечи из помповика посекло ветки над его головой - и оттуда прицельно выстрелил. Бородатый крутнулся и упал. На барже яростно завопили и начали стрелять.

- А-а-а! – заорал бешено он в ответ и полоснул очередью. Потом подхватился сменить позицию, но в ногу что-то тупо ударило, и он завалился обратно под куст.

- Пофиг с ногой, руками стреляю! – выдохнул майор.

Позиция была – хуже некуда. Жиденький куст, противников сквозь него прекрасно видно, но и его тоже. А над бортами стали высовываться головы в неприятном количестве. И все со стволами. Майор перетерпел боль в ноге и принялся бить одиночными, прицельно, как на стрельбище.

Своим армейским нутром он понимал, прекрасно понимал, что бандитов отпускать никак нельзя. Они все должны остаться тут, на Крокодильем пляже. Иначе уйдут и потом вернутся незаметно и с неизвестной стороны. И тогда ребятам конец, как и деревне инопланетянок. Значит, что? Надо держаться.

И он держался. Расчет был прост: до лагеря три километра по прямой; лейтенант, лосяра здоровенный, пробежит их минут за двенадцать-пятнадцать. А когда лейтенант прибежит, тут всем и наступит трындец, без вариантов. Значит, вот столько и надо продержаться – пятнадцать минут. На открытой позиции – даже теоретически невозможно. Но если надо, то…

Бандюган, пожелавший поднять якорь, вовремя получил пулю в голову, больше желающих возиться под обстрелом с лебедкой не нашлось.

- Вот тут и стойте, ждите лейтенанта! – выдохнул майор злорадно. В ответ его обстреляли из всех стволов, в живот ударило – словно пнули с размаху.

- У-уй! – взвыл майор. – Больно же, уроды! Хорошо, что жирный, так бы кишки отбили!

По нему стреляли, и он стрелял в ответ. Время шло мучительно медленно. Он подстрелил еще парочку придурков, в ответ оставшиеся наконец догадались бросить гранату, и свет начал меркнуть перед глазами майора.

- С-суки! – просипел он, навалился на автомат и выдал последнюю, уже неприцельную, очередь.

И тут наконец прибежал лейтенант. И сразу все стало как надо. Пару раз ударила снайперка, головы шустро попрятались, не желая расставаться с мозгами, вспух разрыв дымовой гранаты, в дыму мелькнула долговязая фигура лейтенанта, еле слышно плеснула вода, потом раздались панические вопли «сдаемся!» и отрывистые злые выстрелы в ответ…

Майор счастливо улыбнулся и начал падать во тьму. Но кто-то его удержал на последней ступеньке. Он открыл залитые кровью глаза. Рядом с ним тихонько опустилась на песок Жизнь и бестрепетно положила тоненькие ладошки на посеченное осколками лицо…

Что делают медведи, когда кушать нечего?

Майор медленно пришел в себя. Как это, оказывается, здорово – просто спать, а не бредить, не метаться в горячке, не покрываться липким потом, не трястись в лихорадке. Просто спать – это здорово, это жизнь…

Майор кое-что вспомнил, и хорошее настроение не то чтобы совсем пропало, но заметно убавилось. Жизнь. Его Жизнь. А эти уроды ее чуть до смерти не забили. Хорошо, лейтенант вовремя прибежал. И, может быть, он не просто всех перестрелял, а каким-нибудь мучительным способом… очень было бы неплохо…

Майор повернул голову и увидел лейтенанта. Тот сидел рядом с кроватью, меланхолично жевал травинку и никуда не подрывался бежать, что для деятельной натуры лейтенанта было вообще-то несвойственно.

- Где я? – прохрипел майор.

- Еще спроси «кто я?» - едко отозвался лейтенант. – Сам как думаешь?

- Потолок из жердей, - прошептал майор. – Кровать, окно от Михайлыча и дверь… получается, что у тебя, Миша. Мы еще домов себе не построили.

- Верно! – признал лейтенант. – Мозги пулей не расплескало, уже хорошо. Майор, ты же собирался инопланетянок терминировать.

- Я знаю.

- Причем несмотря на мой прямой запрет.

- Да знаю я...

- Так какого черта ты полез в одно пузо освобождать пленницу с баржи?!

- Да откуда мне знать…

- Тем более что спецназ из тебя, как из носорога балерина! – безжалостно сказал лейтенант. – С сорока метров не смог шпану перестрелять! Ладно, как ты с десятком пуль в тушке умудрился вести бой, тоже наверняка не знаешь… объясни другое: ты как на баржу вообще вышел? Двигатель у них был заглушен, услышать ты не мог.

- Ну что ты докопался, как энкавэдэшник до врага народа? – слабо возмутился майор. – Ну, крик я услышал. Она на помощь звала. Тебе делать больше нечего, кроме как научный интерес удовлетворять за счет раненого человека? Я, между прочим, при смерти!

- При смерти ты был неделю назад, - задумчиво сказал лейтенант. – А сейчас вполне себе живой, девочка тебя вытащила. Что, кстати, само по себе невозможная штука с земным уровнем хирургии… А докопался я, потому что это моя работа. Не мог ты ее услышать. Не мог. Ее избили так, что кричать она даже теоретически не могла. Челюсть у нее в двух местах была сломана, и горло повреждено, понимаешь? Да и не дали бы ей звать на помощь. Но ты ее услышал.

- Миша, ну я же не вру…

- Да тебе-то я как раз верю, тебе смысла никакого нет врать. А вот к нашим дамочкам вопросы появились. Неприятные. Утаивают они жизненно важную информацию. Косвенно, но договор нарушают. Я Саади задницу надеру.

- Миша, слово даю, она не брала меня под управление, - прошептал майор. – Я бы почувствовал.

- Защищаешь, - хмыкнул лейтенант. – Хотя настроен был убивать. Привязка, получается, обоюдная штука. Понял, чем это нам может грозить? Вижу, что нет. А я вот понял. И воздействовать они, получается, могут на гораздо большем расстоянии, чем признавались. И Саади снова об этом ни словечка. Я эту интриганку пять раз на живот переверну, допросится!

- Да не воздействовала она! – упрямо прохрипел майор. – Я, как ее услышал, сам попер! Ненавижу, когда над женщинами издеваются! Ты бы видел ее лицо!

- А я видел, - ровным голосом сказал лейтенант.

- Что с ней? Жива?

- Вита, - правильно понял его беспокойство лейтенант. – Твою девочку я назвал Витой, она не против. С ней уже лучше. Чуть не померла, пока тебя вытаскивала. Тут вообще дурдом и мистика в одном флаконе творились: Вита тебя вытаскивала с того света, Саади ее, а Малка уже Саади откачивала… поспать негде было!

- Вита… а по-русски как?

- Жизнь, как же еще? – пожал плечами лейтенант. – Майор, ты столько лет небо коптишь, и не удосужился запомнить по сотне слов из основных европейских языков?! Удивляюсь я с вас со всех! Вита – потому что Саади сказала, что она самая сильная из них всех по врачебной части. Практически оживлять умеет. Что с тобой, кстати, и проделала. Она тоже здесь, за печкой спит, умаялась с тобой, так что не шуми. Нас она не слышит, но на тебя реагирует… я бы сказал, болезненно остро. И вообще, выздоравливайте побыстрее и выметайтесь отсюда оба, надоели хуже горькой редьки, ни отдохнуть, ни поработать в спокойствии!

- Не, мы погостим, - улыбнулся майор. – Нам выметаться некуда.

- Уже есть куда! – буркнул лейтенант. – Ребята тебе дом построили. И даже кровать там соорудили. Двуспальную.

- Это зря, - помрачнел майор. – Она вряд ли… она же мужчин теперь ненавидит и боится до смерти.

- Ничего, жизнь вылечит, - равнодушно сказал лейтенант. – Но ты так уверенно за нее говоришь… чувствуешь ее, да? Как она вообще, эта привязка, ощущается?

- Отстань, а? Ты, наверно, родился сразу кэгэбэшником, и первым словом вместо «мама» сказал «протокол»!

- Ну не к Владу же мне с этим вопросом подходить, - серьезно сказал лейтенант.

Майор подумал.

- А знаешь, в русском языке слов-то для описания и нет, - пришел он в результате к выводу. – Ну, или не знаю. Это не дружба, не любовь, не сексуальное влечение тем более… Как бы сказать-то, а? Вот у тебя есть нога, Миша?

- Даже две.

- Вот примерно так. Она – моя.

- Твоя женщина? – уточнил лейтенант.

- Нет. Я же сказал – не любовь и не влечение… Слушай, пусть твоя Саади к тебе привяжется, сам сразу поймешь! И Малка до кучи!

- Не ори, девочку разбудишь. Нам со Старшей и без привязки нормально, а с Малкой проще сразу самому зарезаться. Но я тебя понял. Сам – значит, сам.

- Долго я валялся без памяти? – помолчав, спросил майор.

- Долго.

- Много чего произошло?

Лейтенант задумался, припоминая.

- Да не очень. Ребята тебе дом построили. И Владу. Гиеныч пацанов выгнал, забором огородился и ни с кем не общается, кроме своих гиен, вообще нелюдимым стал. Вася с Котиком еще не определились, где им дома ставить, пока что у меня в мастерской живут вместе с пацанами, там тепло. Что еще? Соль кончается. Сухпай кончился. Собираем орешки всякие, семена трав по степи, перетираем в муку, Михайлыч для этого дела маленькую мельницу изобразил. По вкусу гадость, но с рыбой вроде и ничего…рыба, кстати, на нашей речке перестала клевать, только на запруде что-то еще ловится да в нижнем пруду мелочь, ходим осторожненько на Большую, там вроде крокодилы то ли откочевали, то ли в зимнюю спячку завалились, вот оттуда неводом удается кое-что выгрести. Но страшновато, если честно. Там и без крокодилов хватает всяких, через раз невод рвут, скоро штопать будет нечем. Да, и сурки под землю ушли. А птичек поблизости мы всех распугали. Сейчас думаем, как дальше жить. Как-то оно без еды… неуютно. Как бы с голоду не окочуриться. Зима – она на этих широтах должна быть короткая, но без еды бесконечной покажется… Хоть в спячку залегай вместе с медведями.

- Что тут думать? – вздохнул майор. – Не повезло бизонам. Потому что у нас есть автоматы, а у них нету. Возьми это на себя, лейтенант, мои не решатся. Они… жалостливые. Патроны к снайперке у тебя же еще остались?

- Да я как бы тоже не любитель уничтожения инопланетных разумных! - буркнул лейтенант.

- Миша…

- Да я понимаю, что других вариантов нет, - поморщился лейтенант. – Сделаю. Будем оправдываться, что они не разумные, а предразумные. Только надо придумать, как не нарваться на ответку. Если копытные всей шоблой накинутся, как у них принято, нам каюк вообще-то. И еще как такие туши таскать до лагеря, тоже проблема. Мужики сказали, что топлива нет совсем.

- Если нет совсем, значит, пара канистр еще осталась, - слабо улыбнулся майор.

- Ворюги! – непримиримо буркнул лейтенант.

- Слушай, а баржа? – вспомнил майор. – Она же самоходная! Там горючки должно быть до ж…

Лейтенант посмотрел куда-то в сторону и вздохнул:

- Ну вот, разбудили! Я кого просил не орать? Но ты же целый майор! Ты и на интимном свидании ором объясняешься, да?

Инопланетянка оказалась совсем юной. Действительно – девочка. Армейская куртка лейтенанта доходила ей до колен. Майор со щемящей жалостью всмотрелся в ее заживающее избитое лицо. Поднял руку и очень осторожно прикоснулся к шраму под глазом.

- Больно, да?

Девочка моргнула. Приложила свои крохотные ладошки к его грубой ладони, опустилась перед кроватью на колени, положила голову на его ладонь и замерла.

- Ну, я пойду решать вопрос с мясом, а то погода портится, - неловко сказал лейтенант и вышел из собственного дома, как будто был там нежданным гостем.

Погода окончательно испортилась. Старшая стояла посреди селения, поглядывала то на летящие по небу низкие тучи, то на нездоровую суету возле хижин, и сердилась. Как-то всё шло вроде и понятно, а все равно наперекосяк. В новом мире – всё по-новому и наперекосяк! Взять ту же погоду. Да, зима. Это понятно, зима приходит всегда в свой срок. Но разве зима – такая?! Вода не замерзла, снег не выпал, а холодина такая, что сквозь меховую накидку пробивает! Из шкуры снежного тигра накидка, между прочим, в нее если завернешься – на снегу можно спать! Но это в горах. А здесь – пробивает! И что тогда будет, когда снег выпадет?! Даже представить страшно. А представлять надо, и надо представлять очень хорошо, чтоб подготовиться к неприятностям заранее!

Старшая перевела недовольный взгляд на суетящихся женщин. Вот что эти дуры снова задумали? И почему не все в селении? Где эта ущербная, которая привязана к одноногому чужаку? Как ее там обозвал Ментальный Страж? Ким, да. Подходящее имечко, ни одного звука из внутренней речи. Но сам Ментальный Страж называет ее Кимчхи, да таким ядовитым тоном, что сразу понятно – не хвалит. Вот где она шляется? Снова у чужака в доме торчит, вот где. А это разве нормально? Да, привязка, ну и что? Привязана – пришла, накормила, ублажила и марш обратно в селение о детях заботиться! Нет же, торчит у чужака сутками, и ночевать не всегда возвращается! Понятно, что у чужака всегда тепло, светло и просторно, и нитекрутильную машинку их мастер по металлу сделал просто удивительную, в пять раз больше нитей на тонкие полотна можно наготовить – но кто о детях позаботится? Старшая, да?!

Старшая поискала глазами детей Кимчхи, не нашла и немного успокоилась. Значит, и дети там же, у чужака, хотя бы накормлены и согреты. И вообще, по большому счету, за Кимчхи можно было особо не беспокоиться, она ведьма старая, хитрая и подлая, любить в принципе не способна, а значит, и голову от любви не потеряет, как Младшая, тут скорее надо за чужака переживать… но вот чем заняты остальные дуры? Зима пришла! Очаги топить надо, хижины греть, чтоб ночевать в тепле, а они бегают!

Старшая сделала пару шагов и решительно заступила дорогу одной из дур. Как там ее обозвал Ментальный Страж… Ола, да. Из старейшин, а туда же, бегает, как дура, вместе с молодухами!

- Шестинога родила? – ласково осведомилась Старшая.

Ола недоуменно моргнула. Дура. Как есть – дура.

- Тогда чего носишься, как молодуха? – рявкнула Старшая внутренней речью на все селение.

Женщины замерли, слегка пришибленные мощью голоса, потом опасливо приблизились.

- Вы чем заняты, что очаги не растоплены? – ледяным тоном осведомилась Старшая.

- К спячке готовимся, - раздался чей-то неуверенный голос.

- Что?! А кто приказал?

- Мы готовимся, потому что Младшая готовится, - с достоинством ответила Ола. – Она интуит, всегда поступает правильно.

- Ах Младшая. А мой приказ вам уже не требуется? Без Старшей решили жить? И долго получится без Старшей?

- Младшая сказала – ты от любви разум потеряла, - упрямо поджала губы Ола. – Каждый вечер к чужаку бегаешь, все видят! Сама на сторону чужаков встала! Разве такое когда было? Точно Младшая говорит - разум потеряла! Весной другую Старшую выберем, так все решили.

Старшая подумала. И неприятно улыбнулась. На женщин это произвело впечатление, до переноса в новый мир горные ведьмы мимическй сигнальной системой не пользовались.

- Значит, я разум потеряла. А вы, из которых изберут новую Старшую, все умные. Так объясните мне, умные, как вы собираетесь пережить зиму в спячке без наших винторожек? Как? Кто будет греть наших детей теплом своих тел, кто укроет их густой шерстью? Кто отпоит их весной целебным своим молоком, только от которого и начинает снова работать желудок? Кто?

Женщины молчали.

- Дуры, - констатировала очевидное Старшая. – Я старше вас всех. Я сильнее вас всех. Меня много раз всякие дуры пытались сместить. И где они все? Где они все, Ола? А я по-прежнему Старшая.

- Но Младшая – интуит, и она… - заикнулась Ола.

- А вот она как раз разум потеряла! – рявкнула Старшая. – Потому что влюбилась, как дура! У кого из нас живот от любви начал расти, у нее или у меня?!

- У обеих, - осторожно сказала Ола.

- Да, но у меня позже и медленнее! – буркнула Старшая и отправилась искать возмутительницу спокойствия.

Младшая нашлась в собственной хижине – обустраивала гнездо для спячки. Старшая оглядела ее труд с невольным одобрением. Хотя и дура, но умная, хорошо придумала! Толстая подушка из камыша и шкур защитит от холода снизу, многослойная камышовая хатка щедро засыпана травяным пухом, а входную нору можно изнутри заткнуть. Хорошо придумано, вот только…

- А греть кто будет? – миролюбиво спросила Старшая. – Наши винторогие в прежнем мире остались, а местные в спячку не впадают. Да и приручить никого не успели.

- Не одна залягу, с подругами! – сверкнула глазами Младшая. – Знаю, как надо! На три лежки поделимся! Детей в середину, взрослые по краям!

- Тогда согреетесь, - согласилась Старшая. – Плохо, но согреетесь. А сроки? Сроки спячки как узнаешь? Здесь зима другая. Может, короткая. Весна придет, а вы спите. Знаешь, что тогда с вами будет? А если длинная зима? Жировые запасы истратите, вылезете наружу, а там зима. Младшая, в новом мире спать смертельно опасно! Погубишь подруг!

- Я по рожденью интуит! Знаю, как надо!

Старшая покачала головой и вынужденно согласилась, что да, знает.

- А ты с чужаками оставайся! – злорадно сказала Младшая. – Одна на всех! К весне лопнешь!

Старшая еле заметно содрогнулась. Да, и такое возможно. И уже бывало. Страшная смерть для ведьмы!

- Не одна, - все же возразила она. – Вита останется тоже, будешь спорить? И подлая Ким останется, ей с одноногим хорошо, он к ней не пристает. Там тепло, светло, и еда всегда есть. Хитрая Ким точно своих девочек до весны доведет. А вы все, дуры, смертельно рискуете. Дочками рискуете. Они в неправильной спячке первыми умирают. И в правильной частенько тоже. Зимняя спячка – крайнее средство, опасное. Приди в себя, Младшая. Умерь ненависть к Ментальному Стражу, она тебя слепит!

- Я так решила, и я интуит, меня послушают! – упрямо сказала Младшая. – А вы лопнете двое. А хитрую Ким ментальный страж убьет, потому что она чужаком управляет, договор нарушила! Я Стражу сама скажу!

Дурочка, - грустно сказала Старшая. – Влюбленная юная дурочка. Не может Ким управлять, она привязана. Чужак любит ее, сам подчиняется. И Виту-девочку никто не тронет, за нее толстый чужак всех порвет, он ее тоже любит, но совсем по-другому, как мы дочек своих любим, так странно… А меня Ментальный Страж защитит, он чтит договор. Если решились – ложитесь в спячку, вас уже не переубедить. А я ваш сон охранять буду вместе с чужаками. Надеюсь, они останутся верными договору, не воспользуются вашей беззащитностью…

- Ложись спать с нами, Старшая, - дрогнувшим голосом предложила Младшая. – Ведь лопнешь. От других тебя Ментальный Страж защитит, а от него кто?

- Надеюсь на его разум, - не очень уверенно сказала Старшая. – И на свой.

- У мужчин нет разума! – убежденно заявила Младшая. – В зиму без еды идут! Старшая, ложись с нами, с чужаками пропадешь!

- Они что-нибудь придумают, - улыбнулась Старшая.

- Что, ну что тут можно придумать?! Сурки под землю ушли, птицы откочевали, рыба в зимовальные ямы под коряжники легла, не достать! А сухпай мы у них весь украли! Старшая, не бросай нас, погибнем без твоей мудрости!

Ее перебил рокот мотора. От мостика через канал тяжело подкатила машина, развернулась, сдала к ним задом. Младшая не шевельнулась – чужакам ее не запугать! Хотя сердечко ушло в пятки и оттуда в землю…

Ментальный Страж выскочил из кабины, страшно оскалился, приветственно кивнул Старшей и распахнул двери блиндера. Младшая изумленно уставилась на огромную волосатую тушу внутри.

- Ого! – воскликнула Старшая. – Это все нам?!

- Ну а кому еще? – хмыкнул чужак. – Свою долю мы уже взяли, больше не съедим, пропадет.

- Копытные – они умные, отомстят! – забеспокоилась Старшая.

- Мы аккуратно. Дозорного сняли, чтоб вдоль канала не бродил, скотина… А землю с кровью срезали и в воду выкинули. И еще подарков им приготовили на случай кавалерийской атаки, у нас мин полгрузовика вообще-то. Так что передайте своим, чтоб за канал не ходили.

Старшая полюбовалась тушей. Потом с победным видом повернулась к Младшей. Та яростно сверкнула глазами, выпалила несколько слов, непримиримо вздернула плечи и ушла.

- М-да, - озадаченно сказал лейтенант. – А я был уверен, что в эсперанто матов нет. Чего это она? Я же мясо привез.

- А они в спячку собрались, - вздохнула Старшая. – А тут мясо. Много мяса. Получается, дуры. Вот ей и не понравилось.

- Что?! Куда?!

- В спячку, - терпеливо повторила Старшая. – Что делают медведи, когда кушать нечего? Мы так же умеем. Вот скушают бизона и залягут.

- Охренеть… и ты?

- А я с тобой. Пустишь?

- Еще спрашиваешь, - криво улыбнулся лейтенант.

- Только я боюсь. Очень-очень боюсь, что лопну…

- Что?!

- И я прошу, очень прошу: сделай так, чтоб я дожила до весны! – твердо сказала Старшая. – Моя жизнь в твоих руках. Вверяюсь.

- Да не вопрос! – озадаченно сказал лейтенант. – Что для этого требуется?

- Не переворачивать меня на живот, - вздохнула Старшая.

Лейтенант крякнул. Потом с огромным сомнением посмотрел на нее. Она, с таким же сомнением, на него. Обоим условие показалось невыполнимым.

- Ну, мы что-нибудь придумаем, - неуверенно сказал лейтенант.

Не будите спящих медведей. Тем более – медведиц…

За окнами мастерской, которую мастерской никто не называл, а честно считали трактиром, творилось что-то мерзопакостное. Дождь вперемешку с ледяной крупой, тучи, ветер просто охрененный! Зато внутри – уют и благодать. Очаг полыхает так, что все отодвинулись метра на три, воздух теплый и приятный-приятный. И блики огня пляшут по умиротворенным лицам и по стеклу бутылок.

- За бизонов, вкусных и больших! – провозгласил Вася.

Охотно выпили за бизонов. Мясо вкуснейшее, и главное, его много! Невероятно ценное качество с учетом того, что другой пищи по факту нет. Так, разве что в виде приправы к мясу.

- Чай! – объявил Вася. - Сбор номер… пусть будет шесть. На ингредиентах горных лесов.

Попробовали, одобрили – и отдали чайник лейтенанту. Типа, непьющему самое то. Выпили за горные леса и шестой номер.

- Яблочки дикие, печеные, мелкие, но сладкие, сахаристость не менее тридцати процентов!

За яблочки все ухватились с удовольствием, ибо мясо – оно, конечно, здорово, но когда только мясо, любому фрукту возрадуешься.

За мясом побаловались орешками. Выпили за приречные леса, чтоб орешки там не переводились.

Ветер снаружи ударил с такой силой, что шатер трактира пошел упругими волнами. С особым удовольствием выпили за шатер. Потом – за лейтенанта, который все закрепил намертво, если б не он – улетел бы нафиг шатер, ловили бы за Большой рекой по радиоактивным пустошам.

- Сейчас бы сухпая! – мечтательно вздохнул Котик. – Галету схрупать – ум-м-м, объеденье! Помните, какой вкуснейший сухпай у нас был? А жареные сурки? Не ценили мы своего счастья! Я б от сухпая с жареным сурком сейчас не отказался! Эх, мечтать не вредно…

Вспомнили сурков и какие гадости про них летом говорили, посмеялись. Выпили за сурков и за мечту.

- Держитесь трактира, голодными не останетесь! – покровительственно заявил Вася. – Вася всех накормит!

- А если нечем? – полюбопытствовал майор.

- Вот этим и накормлю!

Посмеялись, выпили за Васю. Как-то незаметно он стал в трактире штатным поваром и по сути хозяином, станки лейтенанта теперь жались в уголке. Ну еще бы, какие-такие станки, если народу и посидеть надо, и переночевать, если по непогоде к себе переться неохота? А Вася так вообще в трактире жил и строить себе дом даже не собирался.

Снова звякнуло стекло.

«Алкаши хреновы!» - беззлобно заключил лейтенант и потянулся за бизонятиной, вкусной, но осточертевшей до невозможности. А мужикам вроде и ничего, едят и нахваливают. Оказывается, при однообразии продуктов всего-то и надо иметь в запасе парочку грузовиков с водкой! Ибо под водочку идет все, и идет за милую душу! По крайней мере, депрессии в команде майора из-за надоевшего мяса лейтенант не замечал. Типа, водка же есть, о чем еще мечтать? Так что продовольственный кризис попаданцам не грозил. В отличие, например, от гендерного.

Лейтенант незаметно поморщился. Женщины – это проблема, которую не получится отодвигать бесконечно. Что бы ни утверждал майор о стерильности своей команды, как-то они все подозрительно начали… здороветь, да, так будет правильно. Майор после ранений резко сбросил в весе, постройнел, помолодел и как-то масляно начал поглядывать в сторону селения горных ведьм. А капитан так вообще из могилы выбрался и в обратную сторону пошел, вон щеки какие гладкие. И глаза блестят. Особенно – когда смотрит на инопланетянок и думает, что за ним не наблюдают. Но лейтенант видел и блеск его глаз, и нездоровое оживление Васи при взглядах на задницы невольных соседок по несчастью – лейтенант видел все и предвидел проблемы.

Кризис потихоньку назревал. Скоро команда майора начнет задавать вопросы о женщинах вслух и громко. А удовлетворяющего их ответа у лейтенанта нет. И у Саади нет. Горным ведьмам мужчины для постели не нужны, точка. И не в постели тоже, у них традиционное феминистическое общество. А это проблема, и большая. Вот как поступят пять мужчин, у которых полно оружия, рядом десяток условно беззащитных женщин с вот такенными задницами, а в башках ноль понимания, по соседству с кем их угораздило жить? Догадаться легко с одного раза. Это лейтенант не забывал, что рядом селение не женщин, а инопланетных ментатов с неизвестными пока что силами, способностями и, что не менее важно, со своими тайнами. А мужики, похоже, благополучно позабыли, как заработал свою хромоту Влад. Ничего, кроме задниц, не видят, и ничем это не изменить. Вот такой, так сказать, культурный уровень у рабочего класса – не выше пояса.

- Трактир, можно считать, у нас есть, - благодушно сказал в тему к его размышлениям майор. – Трактирщик… Вася, ты как, не против? Трактирщик тоже, получается, есть. И чего у нас тогда нет для полного счастья?

- А в ресторане, а в ресторане, а там гитары, а там цыгане… - мечтательно и задушевно пропел Вася.

- Ты что?! – содрогнулся майор. – Только цыган здесь не хватало!

- Не, я в том смысле, что ресторан… - смутился Вася. – А в ресторане же – официантки… и даже официанточки!

- Не совсем то, но мыслишь в правильном направлении! – одобрительно кивнул майор. – Мы же все читали про попаданцев! Ну, вспоминайте! Как только главный герой обустраивается, он прется куда?

- В таверну! – радостно подхватил Вася. – А там нажирается в синий дым и снимает пару проституток! И еще обязательно дерется!

- Я вам подерусь! – буркнул капитан. – Никакая Кимчхи зубы обратно не отрастит.

Посмеялись, с огромным уважением выпили за бокс.

- Драка – это, конечно, перебор, но мысль в целом правильная! – благодушно заметил майор. – А, Михайлыч? Ну согласись, что женщины нам бы не помешали! Скучно без них! Котик, подтверди!

- В гробу я их видал, - угрюмо сказал поэт. – Один раз до дурки довели, мне хватило. Но так-то… издалека бы посмотрел, не отказался. Канкан бы неплохо… или на крайний случай балет Моисеева, «Арагонскую хоту». Штанишки у них там прикольные.

- Вот! За канкан!

С воодушевлением выпили за канкан, потом за штанишки, что так прельстили поэта.

- Влад, хоть бы ты свою Кимчхи с собой приводил! – простецки предложил майор. – Все взгляду было б на чем остановиться!

Посмеялись, выпили за остановку взгляда.

- Да ну ее! – пробормотал Влад неловко. – Она не любит, когда я выпиваю, сразу мозги начинает пилить. Пообещал сдуру плетеную мебель, а после выпивки какая работа, вот она и…

- Так сплел бы давно! – выразил всеобщее недоумение Вася. – Может, она тогда на радостях тебе… задница-то у нее зачетная!

- Так это ж сначала эскизы надо рисовать, потом деталировку делать, стиль подбирать, крепеж готовить…

Лейтенант незаметно ухмыльнулся. Все понятно, не видать Кимчхи плетеной мебели, так и будет спать на ящиках. Вот в этом и весь русский рабочий класс. Но вот вопрос: а КАК он ей пообещал мебель, если общего языка нет? А мужиков, похоже, данный вопрос не смущает, не видят они в этом проблемы…

Лейтенант подумал и с улыбкой пришел к выводу, что для пиления мозгов, похоже, общий язык не требуется. Как и для опрометчивых обещаний.

- А как она вообще? – жадно поинтересовался Вася. – Ну, вы же вместе живете. Неужели ни разу ничего? Давай, колись, нечего скрывать от друзей, нам же надо знать, как оно с инопланетянками!

- Мужики, а вы ничего не забыли? – с улыбкой поинтересовался Влад. – У меня как бы заболевание неизлечимым считается. Ким – хорошая хозяйка, и девочки у нее забавные, скучать не дают… А за подробностями – это к лейтенанту. Он у нас первый альфа-самец.

- Теорию насчет альфа-самцов вообще-то давно опровергли, - безразличным голосом сообщил лейтенант. – В природе оно несколько иначе устроено, да и у людей тоже. Жизнью не подтверждается.

- Так бы и сказал, что ничего не скажешь, - иронично заметил майор. – А то умничаешь тут.

- Ну почему же? – отозвался лейтенант. – Скажу. Значит, что вам лучше бы знать, чтоб потом не выглядеть дураками… У горных ведьм – традиционное феминистское общество.

- Лейтенант! – поморщился майор. – Выпей и говори по-человечески, чтоб все тебя понимали!

- Обойдетесь. Вот у нас общество мужчин, традиции выстроены в соответствии с потребностями сильного пола. А у них наоборот. И что вам обязательно надо знать – мужчины для рождения девочек им не требуются. А мальчиков они рожать не любят и не хотят. Да им и не надо. Мужчины им нужны, чтоб камни таскали, охотились да защищали селение от врагов. И это всё.

Лейтенант с удовлетворением отметил, что информация мужиков впечатлила. Но, как оказалось, не всех.

- А к тебе одна бегает чаю попить? – полюбопытствовал безмятежно майор.

- В том числе и для этого, - невозмутимо сказал лейтенант. – Вася делает хорошие сборы, ей нравится. Но вообще-то она главная в селении, нам надо как-то контактировать, договариваться. Бегает в основном поэтому.

- А не в основном?

- Ну, сексом с ними тоже можно заниматься, - пожал плечами лейтенант. – Он у инопланетянок, конечно, сильно отличается, потому что другая физиология, но в случае нужды, думаю, разберетесь на инстинктах. Но там вот какая особенность: им, чтоб забеременеть, достаточно любого вашего генетического образца. Она тебя поцарапала, и вот ты уже отец. Причем – гарантированно, с первого раза.

- Бл!.. – не сдержался Вася.

- А беременеют они в положении на животе, - ровным голосом продолжил лейтенант. – Сколько раз перевернешь – столько и детей. Понятно, да? Только больше трех им выносить не получается. Больше трех – гарантированная смерть мамы. И если кто-то из вас увлечется, и инопланетянка умрет, отвечать будет передо мной как за преднамеренное убийство. Это – одно из условий договора.

- И много таких условий в договоре? – задумчиво поинтересовался майор. – Ты говори, говори. А то вы договариваетесь, а мы и не знаем.

- Условие по сути одно, и оно очевидно, - хмуро сказал лейтенант. – Как бы сами должны понимать. Вы не лезете к инопланетянкам со своими мужскими потребностями, они ответно не лезут к вам в мозги. Все остальное – производные.

- Но сам ты как-то с одной из них договорился, - все так же задумчиво отметил майор. – Значит, все же есть варианты?

- Ей так проще со мной решать текущие вопросы, - снова пожал плечами лейтенант. – Женская привлекательность – тоже оружие, она им пользуется. А меня специально обучали противодействию таким штучкам. Как только она это поймет, думаю, всю ее «увлеченность» как рукой снимет. Так что бегает она ко мне временно и по необходимости, можете не завидовать.

- Вот же подлюга этот высший разум! – ругнулся майор. – Подбросил соседок! Вроде бабы… а не бабы! Ну и зачем тогда они нам? То ли дело наши русские, щедрой души женщины – особенно после пары рюмочек водки! За наших женщин!

Впечатленные мужчины молча выпили за русских женщин и отдельно – за русских женщин в подпитии.

- Но все же, если вдруг что - что ты там говорил про другую физиологию? – как бы невзначай поинтересовался майор.

- А вам оно точно надо знать? – улыбнулся лейтенант. – Я же сказал, что разберетесь. А так, из любопытства… ну, почитайте для начала про особенности физиологии кенгуру и гиен, там имеются схожие моменты.

Майор крякнул. Подумал. И безмятежно заключил:

- Ну, нас экзотикой не испугать.

С ним молча все согласились и выпили за экзотику.

- Может, из-за гор какая к нам забредет? – со слабой надеждой предположил Вася. – Настоящая русская, а? Или по реке сплавится, крокодилов же зимой нет… Я бы ее официанткой устроил!

Посмеялись, выпили за официанток. Лейтенант имел свои предположения насчет женщин, но промолчал. Потому что если он прав, то никаких других женщин, кроме горных ведьм, в новом мире не найти, так зачем мужикам портить настроение? Эксперимент – он такой эксперимент, жестокий и беспощадный… а высший разум, несомненно, подлюга.

- Я бы ее по залу пустил в коротенькой юбочке и с солонкой в руке, - мечтательно сказал Вася.

- А почему с солонкой? – не понял майор.

- А потому что через неделю соль кончится, - вздохнул Вася. – Я и так недосаливаю, заметили, да? Через неделю будем солонку лизать.

- Гиеныч сказал, что может принести соль, - негромко заметил лейтенант. – Он, когда через горы возвращался, вроде как на выходы каменной соли наткнулся.

- И чего он за это хочет? – усмехнулся майор. – Ведь он же наверняка хочет?

- Ничего, - пожал плечами лейтенант. – Боится от одиночества рехнуться.

Майор помолчал в сомнении.

- Михайлыч, ты как?

- Пусть приходит, - желчно сказал капитан. – Будет кому морду бить под настроение.

Посмеялись. Постановили – пусть приходит.

- Я ему передам, - еле заметно улыбнулся лейтенант и выставил на стол мутноватый кусок каменной соли размером в два кулака. – Это от него авансом.

Радостные вопли Васи перекрыли даже вой урагана снаружи шатра.

- Тише ты! – рявкнул майор. – Не слышишь – кричат? Да жалостно так…

- Где? – мгновенно насторожился лейтенант. От нехорошего предчувствия словно холодная волна прокатилась по спине. Не дожидаясь ответа, он накинул полярную куртку и выскочил наружу….

… и увидел, как неестественно медленно поднимает ураганом крышу одной из хижин и уносит во мглу, и как бежит от селения, отчаянно размахивая руками, маленькая фигурка в зимнем камуфляже не по росту, падает под ударами ураганного ветра, поднимается и снова упрямо бежит…

Лейтенант обессиленно сидел, прислонясь спиной к центральной опоре шатра. За полчаса они вытащили из руин всех. Восемнадцать девочек и двенадцать женщин, и только трое из них на ногах, остальные лежат рядочком на брошенных прямо на пол шкурах. Лежат и не дышат.

- Лейтенант, я много чего в жизни пережил! - просипел майор, успевший за полчаса застудить себе горло. – Но пить в компании с кучей трупов еще не приходилось! Понимаю твое беспокойство, лейтенант, но оно нам надо? Синеглазки явно и бесповоротно мертвы, другой вопрос – с какого перепугу, но тут без специалиста не понять… Давай их наружу, а? А как ураган успокоится, похороним по-человечески!

- По-человечески не надо, - хмуро возразил лейтенант. – Они живы. Просто в спячке. Когда еды мало, они всегда зимой в спячку впадают. А тут новый мир, с погодой не рассчитали, не знали, что здесь такие ураганы бывают…

- Ну ни хрена себе! – только и сказал майор.

Зато внезапно возбудился Котик.

- И что, они до весны тут лежать будут? – возмутился он. – Разбудить их нафиг, и пусть хотя бы канкан танцуют!

И действительно полез будить.

- Стоять! – рявкнул лейтенант.

- Да чо такого-то? – огрызнулся Котик и схватил ближайшую женщину за плечи. – А ну просыпайся, разлеглась тут!

Испуганно охнула рядом Саади, лейтенант рывком поднялся… и не успел. Смазанное, стремительное, еле заметное движение – и Котик, отлетев, упал. А женщина утробно порычала и медленно улеглась, прикрыв своим телом ближайшую девочку.

- Да что ж вы такие дебилы!? – выдохнул в сердцах лейтенант. – Куда ж вы лезете поперед мыслей, а?! Сказал же стоять!

- Ну не все такие умные, как ты! – просипел майор и опустился рядом с Котиком на колени. – Я вот тоже хотел будить, да не успел…

Лейтенант опустился рядом с ним с очень тяжелым предчувствием. Как-то нехорошо лежал Котик. Живые так не лежат.

- Шею сломала! – охнул майор. – Одним ударом! Вот тварь…

Суетливо дернулся, как будто разыскивая взглядом аптечку, потом зло прищурился и потянулся за автоматом. Лейтенант молча перехватил его руку. Майор побагровел и напрягся…

- Отойдите! – холодно произнесла над ними Саади.

Лейтенант двинулся вбок и дернул майора. Девушка плавно опустилась рядом со спящей женщиной, положила ладошки на ее голову.

- Я тебя не боюсь, ты меня бойся! – пропела она. – Вставай. Лечи.

Женщина села, словно в трансе. Турка, опознал ее лейтенант. Брови немножко, но пошире, чем у остальных. И смертельный удар в арсенале. Сколько еще тайн у инопланетянок?

- Старшая, не виновата! – прохрипела женщина.

- Виновата, лечи!

Лейтенант осторожно поднялся на ноги, помог подняться майору.

- А ты спрашивал, зачем они нам нужны! – шепнул ему лейтенант. – Теперь видишь?

- Вижу, не дурак! – просипел майор. – Чтоб убивать, а потом оживлять!

Саади еле заметно улыбнулась, и лейтенант явственно прочитал в ее глазах – «еще один». И мысленно с ней согласился. Ну да, еще одна привязка, еще одна гарантия безопасного сосуществования.

Взгляд девушки безошибочно уперся в Васю. Тот мгновенно почувствовал себя очень неуютно и занервничал. Выходит, он последний, кто без привязки, не считая лейтенанта? Тогда… ах, какой невероятный вывод!

Он вежливо помог подняться девушке на ноги, а капитана удостоил лишь мимолетным безразличным взглядом. Предатель. Капитан – предатель. Это он был привязан первым, и привязан Саади, он научил ее русскому языку и рассказал… что именно, еще предстояло выяснить. Но явно очень многое. Слишком хорошо инопланетянка разбиралась в человеческих реалиях.

Лейтенант притушил бешенство в груди. Предстояла работа, привычная контрразведывательная работа, и капитан являлся лишь частью ее.

- Буди остальных, - сказал он Саади. – Надо их как-то устраивать.

- Но тогда вам точно не хватит еды… - неуверенно сказала девушка.

Лейтенант криво улыбнулся:

- Значит, бизонам не повезло. Буди.

Когда все хорошо, расслабляешься. И получаешь по башке

Майор аккуратно переступил через грязную колею, оглянулся и удовлетворенно выдохнул:

- Ну вот!

Деревня инопланетянок выглядела, как и положено выглядеть после российских строителей: все разбито и перемешано в грязь колесами военного грузовика, везде валяются обрезки дерева, затоптанные неопрятные связки камыша, куча глины прямо посреди дороги… Зато крыши хижин восстановлены в рекордные сроки. И новые двери навешены. И вообще… отремонтировали после урагана, да. А что насвинячили – так инопланетянки же приберутся? Вон они уже с недовольным видом ровняют грязь мотыгами из нержавейки, которые по загипнотизированности подогнал им Вася. И девочки крутятся возле мам, помогают.

- Ага! – язвительно поддакнул лейтенант. – Можете, когда припрет! Я вот только одного не понимаю…

- Ну-ну? – хмуро подбодрил майор.

- Какого черта вы сами себя обворовываете, а? Какой в этом глубинный смысл? Всю горючку растащили по нычкам! И ведь все равно же достали на общее дело, когда потребовалось! Так какой смысл прятать, делать честные глаза и ныть, что «у меня ничего нет, давно кончилось»? Уверен, и сухпай найдется, если с собаками поискать! Ведь давитесь орешками, а сухпай все равно друг от друга прячете! Вы его что, по ночам под одеялами жрете, чтоб никто не увидел? Вот это и есть знаменитая непознаваемая русская душа, да?

Майор крякнул. Снова оглянулся на селение инопланетянок. Над одной из хижин закрутился на ветру сизоватый дымок. Из настоящей трубы, не из дырки в кровле, как у остальных.

- Ну вот что ей не жилось у меня? – обиженно пробормотал майор. – Тепло, светло и мухи не кусают! Нет, обязательно надо уйти к своим!

Спасенная майором девочка Вита высказала однозначное желание переселиться к соплеменницам, каковое передала через Саади. Майор посмурнел, но приемной дочке хижину построил – руками подчиненных, разумеется. И теперь обижался.

- Ты мне не увиливай! – сурово пресек лейтенант. – Отвечай, почему воруете! Мне на входную дверь в дом замок пора ставить, да?

- Хороший ты человек, Миша, - вздохнул майор. – Только чужой. Как будто инопланетянин, ей-богу. Не понимаешь до конца ранимую русскую душу.

- Так объясни, как это русскость души может быть связана с привычкой к воровству!

Сарказмом лейтенанта можно было травить крокодилов пачками, причем не земных крокодилов, в целом довольно безобидных, а местных гигантов, но майор даже бровью не повел.

- Объясняю! – заявил он безмятежным тоном. – Причина в том, что у нас в России ничего нельзя. Вот совсем ничего! Все запрещено! На все нужно разрешение государства. И потому люди воруют все, что плохо лежит. Чтоб хотя бы наворованным распорядиться по своему усмотрению. Понимаешь? Наше воровство – это и не воровство вовсе, а тяга к свободе, к независимости от государства! Этакий глубинная народная мечта о воле! Вот даже здесь: кто распоряжается тем, что в грузовиках? Уж точно не Вася и не Влад. Ты распоряжаешься, потому что слишком умный, и еще немножко Михайлыч. А Вася считает, что он не хуже вас понимает, куда и когда надо тратить горючку. Вот он своровал бочку-другую, распоряжается ей и чувствует ветер воли! Он сам решает, когда и на что тратить, понимаешь? Приперло нас с ремонтом, и он решил, что на крыши для синеглазок горючки не жалко, выкопал и прикатил сам, никто не заставлял, не приказывал! И в целом он так-то прав, не находишь? Если б не Вася, таскали б мы бревна от самой реки на руках, потому что вы с Михайлычем давно спалили бы солярку ради ваших железных игрушек! И знаешь, я подозреваю, что такая ситуация на Руси с воровством не первый век тянется, как бы не с самого образования древнерусского государства. Мы, русские, волюшку вольную боготворим, понял? Только ничего ты, Миша, не понял, у тебя в глазах порядок и орднунг горят, фанатик ты нерусский, вот ты кто…

Лейтенант только головой в восхищении покрутил. Какую базу под воровство подвели! Историко-философскую! И культурологическую! Ну просто охренеть! Чуть ли не святыми все получаются! А он, соответственно, мерзкое воплощение государства и душитель народных свобод… Ай, молодцы!

- И чем ваша так называемая воля отличается от анархии? – с улыбочкой поинтересовался лейтенант.

- А ничем! – легкомысленно признал майор. – Ну и что? Для порядка у нас имеются специально обученные люди. Здесь – ты, а на родине – государство. И если родина прикажет, то Вася стырит, чего надо, отыщет и приспособит, и приказ выполнит, несмотря на полный в стране бардак! На том стояла и стоять будет непобедимость российской армии.

- Да Вася в армии наверняка не был!

- А без разницы. Любой мужчина – солдат по определению, потому что ему не надо по беременности таскать пузо… Кстати, может, в этом дело? Может, моя Виточка опасалась, что обрюхачу ее? Тогда она дурочка малолетняя! Я ж к ней, как к дочке… эх! Да и обрюхатил бы – ну что в этом такого? Дети – радость жизни, уж как-нибудь вырастили бы, не такой уж я старый…

И майор обиженно засопел.

- А ты разве еще не?.. – невинно поинтересовался лейтенант.

Майор злобно зыркнул:

- Следил, что ли? Ну ты и…

- От КГБ нигде не скрыться, даже на другой планете! – наставительно сказал лейтенант.

- Это точно! – буркнул майор и сдался под требовательным взглядом лейтенанта:

- Не было ничего, не сверли дырку во лбу! Не успели, понял? Так, баловались немножко… Но она ж не была против!

Лейтенант вздохнул. Как он и предполагал – проклятый женский вопрос, на который у него нет ответа.

- Ты не знаешь, против она или нет, - пробормотал лейтенант. - Ну как вы не можете понять, что вон там в хижинах – не люди, не привычные вам женщины? Инопланетная раса, майор, инопланетная! У них все по-другому!

- Да что по-другому? – взбеленился майор. – Хижины, что ли, по-другому? Котлы их медные, сковородки каменные? Или им жрать не надо, размножаться не надо?! Обычные бабы, только с ментальными заскоками!

- Всё у них по-другому, - устало сказал лейтенант. – Даже хижины. У них в хижинах вообще-то гнезда сделаны для анабиоза. Гнезда! Это, что ли, обычные бабы?

- Ну, спящие красавицы, только и всего, - слегка смутился майор. – Но в остальном!..

- И размножаются они иначе, - напомнил лейтенант. – Практически почкованием. Соответственно сексуальная сторона жизни у них совсем, совсем иная. Предусматривающая, между прочим, равнозначимость полов. Ты-то с этим еще не столкнулся, а туда же, «баловались немножко»! Ты представления не имеешь, как твоя Вита восприняла это «баловались»!

- А равнозначимость полов – это как? – с жадным интересом спросил майор.

- Увидишь – не обрадуешься! – зловеще пообещал лейтенант. – И вообще они гораздо ближе к животным, чем мы. В частности, их «привязка» является чистым инстинктом и вовсе не предполагает ни дружбы, ни любви, ни тем более плотского влечения. Для Виты ты – член стаи, причем младший и более слабый, кто-то вроде ребенка. Кого по велению инстинкта положено лечить и опекать. А ты к ней со своим «побаловаться». Ну представь, что к тебе грудной младенец с подобным предложением полезет! Представил?

- Знаешь что? – не выдержал майор. – Иди ты со своими грязными фантазиями… по морю плавать! Я-то вижу, что моя Вита – обычная девушка! Собственными глазами вижу! А ты тут жути нагоняешь!

- Вот и поговорили, - вздохнул лейтенант. – Вот и поделился информацией.

- Ты не…

Взрыв за каналом ударил приглушенно, но мощно. Майор вздрогнул, но потом понимающе ухмыльнулся.

- Мясо пришло! – сообщил он с удовольствием. – Полюбуемся?

Вдвоем они поднялись на вал. На минном поле лежала туша шерстистого носорога. Гигант, видимо, наступил на что-то очень мощное, потому что был убит наповал.

А за пределами минного поля безмолвно стоял бизон и смотрел на погибшего товарища. Смотрел и не двигался. Потом медленно развернул голову к людям.

- Вот такие дела, приятель, - сочувственно сказал майор. – Или мы выживем, или вы. Двум разумным расам на одной земле не ужиться, сам понимаешь.

Бизон развернулся и ушел в степь. Они провожали его взглядами, пока гигант не скрылся за дальним холмом.

- Уведет стада к горам, гадом буду, - задумчиво сказал майор. – Я бы на его месте увел. Мне их жалко, если честно. Мы же за ними придем. В смысле, за мясом. Не сейчас, лет через десять, но что такое десять лет для цивилизации?

- Раньше придем, - криво усмехнулся лейтенант. – Буквально завтра. Гиеныч заказал детенышей носорогов. Чем моложе, тем лучше. У шерстистых почему-то приплод зимой появляется, самое время сейчас сосунков утащить. По его прикидкам, именно из носорогов может получиться упряжная скотина.

- Сам он скотина! – возмутился майор. – Заказал он! А как он это себе представляет?! Детенышей держат в середине стада и оберегают всей толпой! Всей толпой гигантских носорогов! Как мы их выкрадем?!

- Ну, вы же русские? – холодно усмехнулся лейтенант. – Воровство у вас – неотъемлемая часть русской души. Значит, что-нибудь придумаете.

- Да какого черта?! Они нас затопчут вместе с автоматами! Михайлыч же соображает трактор на светильном газе! Нам что, трактора для кучки людей не хватит?

- Двигатели не вечные, - напомнил очевидное лейтенант. – Восстановить земные технологии мы явно не способны. Пока носорожики вырастут, пока одомашнятся, вся техника к тому времени в негодность придет. Особенно если будет в руках кого-то вроде Васи. Так что двигай, майор, в трактир, созывай коллектив, берите туда ящик водки и думайте, как провернуть это дело и остаться в живых. Заодно подумайте, как носорога с минного поля вытащить. И, кстати, Михайлыч. Пусть он зайдет ко мне. Время пришло.

И довольный лейтенант направился к себе, сопровождаемый безнадежными ругательствами майора.

Из дневниковых записей лейтенанта:

Одна из версий происходящего постепенно становится главенствующей. Это – эксперимент высшего разума по сосуществованию людей с инопланетянками-ментатами. Люди разбиты на группы по неявным признакам, каждая поставлена перед фактом сосуществования с инопланетными ментатами. А инопланетный разум, сволочь, со стороны наблюдает, кто как будет выкручиваться…

Как решили вопрос за горами, известно. Там инопланетянок истребили. Ход очевидный и вообще-то разумный. Жизнь рядом с синеглазками подобна сидению на бочке с порохом – каждый день ожидаешь, что рванет. Только команда майора в невежестве своем держит ментатов за обычных баб, для всех остальных очевидно, что они – ежедневная смертельная угроза. Если пользоваться аналогиями, то люди для синеглазок – то же самое, что бизоны для людей. Добыча, объект охоты. И не более.

Одно радует, что зимой, скорее всего, эксцессов не будет, слишком инопланетянки сейчас зависимы от мужчин. Проявляется четкая обратная зависимость: чем хуже живут инопланетянки, тем лучше для людей. Ну и в чем тогда цель эксперимента? Если экстраполировать тенденции, получается, что перебить инопланетянок правильнее всего. Ерунда какая-то… Придется продолжать наблюдения, набирать необходимую для анализа информацию.

Остается открытым вопрос, по каким критериям отобрана группа майора. Крепнет подозрение, что по размундяйству…

Легкий толчок воздуха прошелся по лицу лейтенанта. Значит, кто-то вошел в дом. Он отложил авторучку, потер глаза и неохотно поднял голову. Младшая. Явилась-не запылилась, как говорится, лучше бы порядок в своей хижине наводила, остатки от своего дурацкого гнезда, что ли, выкинула…

Он с привычным профессиональным вниманием пробежался взглядом по ее фигурке. Многослойные зимние одежды, поверху меховая душегрейка, меховой капюшон откинут на спину, нос агрессивно задран, что в целом ожидаемо и привычно… Плотные шерстяные чулки, какая-то бесформенная несуразица в качестве обуви… и заметно выпирающий живот. А быстро растет, как будто у них срок беременности не девять месяцев, а раза в два короче… Или большой, потому что тройня?

Лейтенант внутренне смутился. Натворил дел будущий многодетный отец. Озабоченный придурок. Но с другой стороны - как бы он тогда мог догадаться, что положение девушки настолько важно? Могла бы и сама как-нибудь намекнуть, заорать там или укусить, или хотя бы сопротивляться…

- Учи! – четко и зло сказала Младшая.

Еще недавно он улыбнулся бы ее злости и действительно принялся бы учить языку. Но после общения с умной, ироничной, все понимающей Саади… со страстной, веселой, непоседливой и жутко любопытной девчонкой Саади… теперь злость и грубость Младшей вызывали только отторжение. Если красавица и беременна от него, так сразу можно быть стервой, да?

- Выйди, - коротко и внятно сказал он на эсперанто.

Получилось не хуже, чем матом. Оказывается, в деле оскорблений главное – интонация. Младшая вздрогнула, развернулась и молча вышла. То-то же.

Лейтенант снова потер глаза и криво усмехнулся. Пожалуй, он сам тоже попал в ловушку привычных представлений. Воспринял приход Младшей как явление обиженной любовницы. Забыл, что она вообще-то не человек. И привели ее к нему явно не чувства оскорбленной невниманием женщины. А что тогда? Это следовало прояснить. Зима, носорога хватит надолго, инопланетянки заняты бытом, все мирно и хорошо, и хотя бы пару месяцев можно не опасаться всяких неожиданностей, есть время даже Младшую научить… Не русскому, разумеется, русский только Саади поддается, а как и решил вначале, примитивному искусственному языку эсперанто… М-да, а он ее выгнал.

Лейтенант поднялся и вышел из дома. Начал разворачиваться в поисках взбалмошной Младшей, и тут что-то сильно дернуло голову. Своего падения он уже не почувствовал…

- Старшая, я его достала! – торжествующе кричала Младшая. – Я достала Ментального Стража! У мужчин больше нет защиты!

Старшая молча смотрела, как кровавое пятно медленно расплывается по земле возле головы Стража. Праща. Он, наверно, даже не подозревал, что пояс на одежде Младшей – оружие…

- Ты что наделала? – тихо прошипела она. – Ты что, дура, наделала?!

- Я сделала то, что должно! – самодовольно заявила Младшая. – А дура – ты! Потому что влюбилась в чужака! Ты с ним дни напролет проводила, я видела!

- Лечи, - тихо и угрожающе сказала Старшая. – Нарушила договор. Лечи.

Младшая завизжала и начала изо всех сил сопротивляться.

- Лечи! – усилила нажим Старшая.

От деревни на шум бежали женщины. Старшая с тоской поняла, что со всеми не справится. Только не сейчас, не беременной. Не когда Младшая сопротивляется, как бешеная. Не когда у ее ног лежит истекающий кровью, умирающий Страж.

В панике она позвала на помощь. Беззвучно позвала, в пустоту, не надеясь на ответ. Мужчины – они же такие тупые, такие глухие, они не слышат…

Женщины набегали, и тогда она закрыла Стража собой. Эти жаждущие власти твари не понимали, что странный светлоглазый чужак – их будущее. Понимала она одна – и не успела объяснить, убедить. Ошиблась. И теперь оставалось только драться, отбиваться руками и зубами. А она – беременная…

Выстрел раздался, когда она уже решила, что все, погибла, когда ее ментальное сопротивление было смято, а когти женщин мелькали в опасной близости от лица. Но пуля вырвала клок земли у ног нападающих, и они разом утратили воинственный пыл. А ее мужчина, умница, и услышал, и пришел на помощь, и теперь разумно держался со своим карамультуком на расстоянии и грозил нападающим немедленной смертью.

Старшая слабо всхлипнула и опустилась на землю рядом со Стражем. Запачкала руку в крови и поняла, что дело еще не закончено.

- Лечи! – тяжело сказала она Младшей.

- Старшая, я же беременная! – пролепетала Младшая. – Я детей потеряю! Или его не вытяну!

- Вытянешь. Лечи.

С грохотом и топотом из шатра начали выскакивать мужчины с карамультуками в руках. Дошло наконец до пьяниц, что снаружи что-то происходит!

Младшая зарыдала, опустилась на колени перед Стражем и положила руки на его разбитую голову.

Чем шутит черт, когда ГБ спит

Сознание вернулось сразу, словно лейтенант выплыл из теплого, приятного сна. Он по привычке послушал, не открывая глаз, что творится вокруг.

- Вот же гэбистская кровь! – ругнулся над его головой кто-то голосом майора. – Все бы ему подслушивать! Открывай глаза! Саади сказала, ты в ясном сознании! В ясном, понял? Вот и не придуривайся!

М-да, способности инопланетянок лейтенант не учел. Пришлось открыть глаза и сделать вид, что не стыдно.

Он лежал, как и предполагалось, в своем доме, в своей кровати, сделанной из пары лежанок из военных грузовиков. Между прочим, голый и под одеялом из расстегнутого спальника. Рядом с кроватью в плетеных креслах сидели майор и Саади, причем девушка в легкомысленной ночнушке, сделанной, как понял с удивлением лейтенант, из его собственной футболки.

Кстати, кресла. Раньше таких кресел в доме лейтенанта не было. И вообще не было.

Он прикинул скорость изготовления пары кресел, взял поправку на пунктуальность и медлительность Влада и посчитал, сколько он провалялся без сознания. Цифра получилась пугающая.

- Это я месяц, что ли, в отключке провел? – осторожно попробовал он возможности собственного голоса. Говорить в целом получилось, но хрипло и негромко. Уже хорошо, что коммуникация возможна.

- Умный Мойша! – пробурчал майор. – Только очнулся, и уже высчитал! Даже не обманешь и не разыграешь! Не, так неинтересно! Настоящая стоялая гэбистская кровь! Прадед с Дзержинским начинал, да?

- Почему – Мойша? – подала голос девушка. – У тебя же другое имя?

- А это он меня так евреем обзывает! – криво улыбнулся лейтенант. – У русских принято шибко умных обзывать евреями.

- Шибко?..

- То же, что «очень», только в плохом смысле.

- Как можно быть умным в плохом смысле? – поразилась девушка.

- У русских – запросто, - вздохнул лейтенант. – Ладно, вы мне тут зубы не заговаривайте. Рассказывайте, что случилось, пока меня не было. Наверняка что-то случилось, вид у вас такой… характерный. Кто начнет?

- Ну… - вильнул взглядом майор. – Э… вот у Гиеныча синяк на пол-лица появился. А в остальном…

- … все хорошо, прекрасная маркиза, я уже понял. А теперь рассказывай про «остальное».

Майор открыл рот, задумался и явно потерял желание что-либо рассказывать.

- После того, как Младшая проломила тебе голову камнем, мужчины упились, - ровным голосом произнесла Саади.

- Не упились, а слегка сняли стресс! – взвился майор. – Слегка, поняла?

- А когда упились, взяли автоматы, пошли в нашу деревню и под угрозой оружия изнасиловали женщин, - спокойно продолжила девушка.

- Не всех, - мрачно сказал майор. – И не изнасиловали, а подтвердили супружеские отношения.

Установилась нехорошая тишина. Лейтенант размышлял, майор старался на него не глядеть.

- А ты куда смотрел? – наконец спросил лейтенант.

- А он первым шел, - сообщила Саади. – Пример показывал.

- А вы почему не пресекли? – невесело поинтересовался лейтенант. – Я же по договору разрешил вам в подобных случаях использовать ментальную мощь любым способом! Почему вы их не удавили на подходе?

Майор невольно крякнул.

- Потому что Старшая племени и Интуит племени в тот момент вытаскивали Ментального Стража из омута смерти, - вздохнула девушка.

- А остальные женщины? Сроду не поверю, что они ничего такого не умеют!

- Умеют много чего, но… у нас это устроено совсем не так, как у вас. У нас женщины идут за Интуитом. Интуит всегда точно знает, как надо делать правильно, остальные за ним повторяют, поэтому, когда остаются без руководства, теряются и не способны быстро принять верное решение. В привычной деятельности вполне самостоятельны, а в критической ситуации теряются. Так все и получилось.

- То есть, майор, вы воспользовались беззащитностью женщин, вооружились автоматами и отправились по пьяни навязывать свою неземную любовь инопланетянкам, которые к тому же несамостоятельны в решениях, - тихо проговорил лейтенант. – Защитить их было некому, потому что два лучших бойца племени занимались спасением моей жизни, ну а я вообще, как понимаю, лежал мертвым, вы это заметили и тут же воспользовались… что молчишь-то? Поправь, если в чем-то ошибаюсь.

- Да не так все было! – взорвался майор. – Внешне так, а на самом деле нет! Мы справедливость восстанавливали, Миша, спра-вед-ли-вость! Мы же их и кормим, и одеждой зимней снабжаем, и хижины их вонючие отремонтировали, а они только мимо ходят и задницами водят! Где хотя бы ответная благодарность, где? Ну мужики и пошли… но не всех подряд, а к тем, с кем привязка есть! А чего они помогать по хозяйству приходят, еду готовят, а их ни-ни? Где справедливость?! Да они и не сопротивлялись, по большому счету, они же привязаны… Все равно же к тому все шло…

- Ты и Вите своей то же самое втолковывал, да? – безучастным тоном спросил лейтенант. – После всего, что с ней на барже вытворяли?

- Девочка здесь спряталась, под твоей кроватью, - сказала Саади. – Умница, и не в племени, потому самостоятельная. Сама поняла, к чему идет, и спаслась. Майор ее искал, но не нашел. Ругался долго, в воздух стрелял, женщин запугивал. А потом удовлетворился Мастером чеканки. Так что ближайшие два года украшений у нас не будет, женщины от насильного контакта с мужчинами силу теряют.

Майор побурел, но ничего не возразил.

- Ну и каков итог пьянки? – хмуро спросил лейтенант.

- Шестеро беременных, какой же еще? - пожала плечами девушка. – Кто будет весной на земле работать, не представляю. Это первый итог.

- А что, есть и второй итог? – удивился лейтенант.

- Есть, - кивнула девушка. – Из-за прерванной спячки и физиологического стресса у женщин сбилось… сбился самоконтроль, и под воздействием гормонов они попытались провести…

Она склонила голову в затруднении, подбирая слова. Майор почему-то стремительно покраснел.

- Праздник, - неуверенно сказала Саади. – Наверно. Но не он. Обычно проводится поздней весной, когда тепло, солнечно, появляется больше еды и много мужчин рядом…

- Сатурналии, - задумчиво пробормотал лейтенант. – Уже интересно, причем – жутко интересно… И?

- Не было ничего! – твердо заявил майор.

- Было все! – уверенно возразила Саади. – Но тут уникальный случай – привязаны почти все. Поэтому остались живы, обошлось без финальных жертвоприношений, как принято… У вас остался один непривязанный, маленький такой, черный, женщины погнались за ним – на удивление хорошо бегает, еле догнали…

- Ну вот и дошли до гематомы на пол-лица! – криво усмехнулся лейтенант. – Гиеныч, выходит, легко отделался?

- Не легко. Пришлось кое-кому оставить умирающего Стража и вмешаться. В результате наша Мастер животных его и лечила, раз сама била… А побитое лицо она ему на память оставила.

- А мальчишки? – спохватился лейтенант. – С ними что?

- А что с ними? – удивилась девушка. – Они дети. Дети – запрет!

- Понятно… И каков второй итог?

- Беременных нет! – с едким сарказмом сказала Саади. – Наверно.

Лейтенант внезапно закашлялся. Далеко не сразу стало понятно, что это он так смеется.

- Слушайте, две расы друг друга стоят! – прохрипел лейтенант. – Вот нисколько не удивлюсь, если окажется, что в этом и кроется замысел высшего разума – свести две придурочные нежизнеспособные расы и посмотреть, как они друг дружку будут уничтожать!

Саади озабоченно переглянулась с майором.

- Слушай, ты вот это сказал… - осторожно произнесла девушка. – Оно же тебе пришло в голову вдруг, без всякой связи с предыдущим? Само собой, да?

- Ну да, - слегка удивился лейтенант. – Но я же пошутил! А что?

- А то, что именно так происходят озарения у интуитов.

- Да ну нафиг, бред! И это… майор, ты чего помалкиваешь? Что у тебя еще? Ведь что-то же еще случилось? Не прячь глаза, я вижу! Колись давай!

- Вот, и это тоже особенность интуитов… - озадаченно пробормотала девушка.

- Михайлыч ушел, - решился сообщить майор.

- В смысле?!

- В прямом. Ушел к инопланетянкам. Перебрался в их деревню, живет там и вообще…

- Почему?!

- А это у нее надо спрашивать, - мрачно кивнул на Саади майор. – Мы сами в растерянности. Так что я пошел, а вы тут поговорите, пообщайтесь, а потом мне расскажете, до чего договорились…

И майор, облегченно вздохнув, выскользнул в дверь.

- Ваш капитан выбрал сторону, - ответила девушка на его вопросительный взгляд. – Сам. Никто не воздействовал.

- Плохо, если так, - вздохнул лейтенант. – И, мягко говоря, неожиданно. Нас и так здесь мало осталось.

- Но остались и живы, - заметила Саади. – Другим так не повезло.

- В смысле? – тут же насторожился лейтенант.

- По течению пригнало корабль. Ваши мужчины ловили рыбу на реке и перехватили. Полезли смотреть…

- Дебилы, - внятно охарактеризовал лейтенант. – Если корабль неуправляемый, понятно же, что с экипажем случилось что-то внезапное вроде черного мора! Дебилы… они хотя бы средства защиты надели?

- Нет. Искали горючее, нашли. И много трупов. Эпидемию мы подавили.

- Значит, эпидемия, - поморщился лейтенант. – Печально. А я надеялся увеличить группу за счет землян, сбежавших от драк за ресурсы. А тут наоборот, еще и Михайлыч предал…

- Предлагаю обмен, - ровным голосом сказала девушка. – Человека на женщину племени. Думаю, Старшая племени горных ведьм будет достойной заменой?

- Что?!

- Пододвинься, вот что. Перешла к вам жить. Примешь?

Ошарашенный лейтенант пододвинулся, и девушка тут же скользнула под одеяло. Он машинально положил руку на ее пышную задницу, притянул и обнял.

- Эй-эй, ты больной, тебе нельзя, мне нельзя, я тебя больше месяца лечила, устала и хочу спать! – тут же возмутилась она, но в объятья закатилась охотно.

Лейтенант мягко улыбнулся и уткнулся лицом в ее пышные волосы.

- Э, нет! – подозрительно сказала девушка. – Э, нет… Больной, помнишь, да? И мне нельзя больше трех раз… наверно, нельзя…

- Скажи, а идея оргии точно сама женщинам пришла в голову? – тихонько поинтересовался он. – Или одна шибко умненькая Старшая отвлеклась на минутку от умирающего Стража и подсказала?

- Не то и не это, - хихикнула она. – Мужчины, дураки, женщин напоили своими дурманными жидкостями! Думали, женщины от этого возбудятся! А им вообще пить нельзя, инстинкты включаются! Ну и… вот. Э-э… ты точно помнишь, что больной? У тебя еще голова не заросла!

- Да помню я, помню, - вздохнул лейтенант. – Я просто кое-чего понять не могу. Вот ты – Старшая племени горных ведьм. Месяц меня лечила, устала смертельно, даже я вижу. Тебе спать надо. Кушать и спать. А ты ко мне в кровать забралась. Сама. Но ведь тебе не требуется близость с мужчиной. Ни физиологически, ни психологически. Ведь так?

- Так, - грустно вздохнула девушка.

- Тогда зачем?

- Лечу. Весь месяц в твоей кровати провела. На пару с Младшей менялись.

- Опа! – озадаченно произнес лейтенант. – И с кем у меня теперь привязка?

- А ты сам что чувствуешь? – с искренним интересом уставилась на него девушка.

Лейтенант не удержался, легонько поцеловал ее – и задумался.

- Ну, к тебе меня всегда тянуло, без всякой привязки, - в результате пробормотал он. – А к Младшей…

Он невольно замялся.

- … тоже, - безжалостно сказала девушка. – Мужчина. Но привязка – другое. Не чувствуешь?

Он прислушался к себе и виновато помотал головой. Саади почему-то обрадовалась.

- Так бывает! – весело сообщила она. – Когда лечат двое – бывает. Редко. Нет привязки, живи счастливо! Закрой глаза и на спину. Лечить буду.

- Тебя саму пора лечить, - с жалостью заметил лейтенант. – Шла бы ты к себе, а? Выспалась бы, отдохнула…

- Можно, я немножко с тобой полежу? – жалобно попросила девушка.

- Да можно, отчего ж нельзя, только подвинься ближе и развернись…

- Э, нет…

И тут скрипнула дверь.

Лейтенант поднял голову – в дверях стояла Младшая и смотрела на них, что называется, горящими глазами. Потом резко развернулась и ушла.

- Ну, всё, полежала! – невинным голоском заявила Саади. – Домой хочу, отдыхать! Можешь поцеловать, это смешно и щикотно, и побегу!

- Саади! – пораженно протянул лейтенант. – И ты?! Ты же умная девочка! Тебе-то зачем дразнить Младшую?! Она и так бесится непонятно отчего!

- А приятно! – с подкупающей прямотой призналась Саади и легко спрыгнула на пол. – Она злится, мне хорошо! Потому что она – дура! Все, убегаю! Но вернусь, я же к вам жить перешла!

Девушка накинула прямо на ночнушку полярную куртку лейтенанта, ослепительно улыбнулась ему, крутнулась и исчезла. Он только головой в изумлении покачал. Потом устроился поудобнее, закинул руки за голову и задумался.

Из дневниковых записей лейтенанта:

Высший разум самым очевидным образом убрал бактериологическую защиту землян. Прямо сейчас какое-то моровое поветрие выносит остатки землян, уцелевших после войны за ресурсы. Как и предполагал майор, без защиты высшего разума ограниченной группе людей в новом мире не выжить.

Тем же очевидным образом контуры эксперимента вырисовываются все четче. Выжить людям в новом мире без защиты высшего разума возможно только в случае объединения с племенем горных ведьм. Их уникальные способности лечить в текущей ситуации означают для землян жизнь. Инопланетянки – Жизнь. И они же, само собой, Смерть. Их абсолютная чуждость и смертельная угроза для людей видны любому беспристрастному наблюдателю – кроме раздолбайской команды майора, разумеется. Для этих, так сказать, индивидуумов синеглазки – просто бабы с заскоками. Ну а так как, по их мнению, все бабы с заскоками, то – просто бабы.

Время идет неумолимо, проблемы копятся и множатся. Кончилась еда длительного хранения, давно кончились хлеб, сахар, кончаются патроны. Если б не водка, депрессии на почве скудности еды тоже добавили бы проблем. Но и водка подходит к концу. Как обнаружилось в результате естественного эксперимента, два грузовика водки для пятерых русских мужиков – это не так уж и много. Окончательно встал на вечную стоянку транспорт, а надежды на самодельный трактор и вообще на железный инструмент растаяли как дым – единственный мастер по металлу предал. Михайлыч, помимо многого прочего, единственный, кто способен изготавливать, например, жутко нужные в быту швейные иголки. Да он вообще единственный в команде майора, способный хоть что-то изготавливать. Мельница в основном его руками сделана. И работает, и приносит неоценимую пользу. Почему он предал своих – вот вопрос, на который пока что нет ответа. Но ответ будет. Куда он денется с подводной лодки? В том и дело, что никуда. Гораздо хуже, если его примеру последуют остальные. Тогда люди в новом мире быстро и неотвратимо кончатся. Почему он предал?! Побочный эффект привязки? Он ведь был привязан первым. Очень плохо, если так. Тогда за ним в рабство к ведьмам скоро последуют остальные…

Надежда - на Старшую. Она – единственная, кто пытается понять людей и найти какой-то компромисс для совместного существования. Но и она – горная ведьма. Хоть и заявила, что переходит к землянам, но явно тяготится этим решением и приняла его вынужденно, по крайней нужде… Вовсе она не желает оказаться в одной постели с мужчиной. И, вполне вероятно, когда камень прилетит в голову Ментальному Стражу в очередной раз, предпочтет не вмешиваться…

Лейтенант с сожалением вздохнул и закрыл дневник. Как Саади была горной ведьмой, так и он – землянином-мужчиной. И очень хотел бы, чтоб смешливая очаровательная девчонка Саади поселилась в его доме и постели навсегда. Хм, и чтобы Младшая всегда была рядом на подмену, очень уж забавно она психует и сверкает глазами, его несостоявшаяся убийца и невольная спасительница…

И будущая мама его трех детей, м-да.

Переговоры

Лейтенант отложил дневник и озадаченно почесал затылок. Написанное следовало хорошенько осмыслить. Высший разум поставил эксперимент, так? Однозначно да. Закинул избранные группы землян с обширными, но конечными ресурсами в новый мир, так? Ну да, это же очевидно. И подсунул соседками инопланетянок-мозгоедок, ментальных паразиток, размножающихся почкованием и вообще имеющих дурную привычку приносить мужчин в жертву на празднике весны с последующим, надо полагать, поеданием. Это тоже очевидно, вон их деревня, в двух минутах ходьбы. И? И теперь высший разум сидит в сторонке, наблюдает и мерзко хихикает... Да, но что же он видит? А видит он, между прочим, что раздолбайская команда майора не только не сошла с дистанции, но и вполне себе лидирует. Судя по кораблям с трупами. Недавно уже третий в реке выловили. От кого они бежали с насиженных, обустроенных мест, а? Не от инопланетянок ли? И эпидемия укладывается в версию, ведь кто лечит, тот лучше прочих знает, как убивать. Например, эпидемией. А команду майора никто не убивает, хотя лейтенанту иногда хочется. Разве что Гиенычу фингал подвесили, и то любя-шутя, не просто же так он теперь ночами к драчливой инопланетянке, Мастеру животных, которая Ола по досье, прокрадывается, понравилось, надо полагать...

Лейтенант ухмыльнулся и снова почесал затылок. Чешется, блин, а ведь позавчера в бане был. Снова шрам воспаляется? Не должен бы, Саади гарантировала железное здоровье, а Младшая подтвердила... Не, вот как так, а? Всякое уже случалось с командой майора неприглядное: и они насиловали, и их тоже... но все живы и смело смотрят в будущее своими невинными пьяными глазками! Ну бухарики же, разгильдяи конченые, а выжили! Вот как так? Что в них такого особенного, жизнестойкого? Да ничего! Один капитан чего-то стоит, и тот предатель!

Над этим стоило поразмыслить основательно. Неужто действительно есть в русских что-то особенное, позволяющее выживать в проигрышных ситуациях? Наверняка есть, ибо выжили - но что конкретно? Раньше считали - это из-за русских женщин. Они и вспашут на себе, и в горящую избу войдут, и накормят-напоят-спать уложат…

Однако нет в новом мире русских женщин и не предвидится, а русские мужички - вон они, сидят в трактире пьяненькие и довольные жизнью, и похрен им, что мясо позавчера кончилось, а рыба неделю назад. Водка же есть? А больше ничего и не надо. Хорошо, у инопланетянок живет единственный вменяемый член команды, капитан детей без еды не оставит...

Кстати, еда. Кушать не хотелось - хотелось жрать, и немилосердно хотелось. И как раз вовремя кто-то приближается. Хорошо, если Саади, она и еды обязательно притащит, и поболтает, и даже больше... но если это Младшая, то тоже ничего. Еду и Младшая не забывает, вместо болтовни, правда, только глазами сверкает, зато ей можно погладить животик. От поглаживаний она млеет, чуть в обморок не брякается. И животик у нее зачетный, впечатляющий. Сразу видно - тройня...

Но приближались не инопланетянки.

Инопланетянок лейтенант метров с двадцати уже безошибочно определял. Они словно окликали тихонько, причем обе по-разному. А тут не оклик, а черная недоброжелательность.

Лейтенант вывернулся из-за стола, бросил ствол в нагрудное крепление и одним прыжком очутился над дверью. И замер там. Имелась у него пара приспособ на этот случай. Дверь невысокая, входящий невольно наклонится, тут его можно и глушить при необходимости...

Капитан вошел и недоуменно замер. Ага, был уверен, что хозяин здесь. То есть - следил.

Лейтенант бесшумно спрыгнул на пол за спиной капитана. Но, видимо, дрогнула половая плаха, потому что капитан насторожился. И медленно развернулся. На лейтенанта уставились чужие, холодные глаза.

- Опасаешься, - проговорило существо. - Хитрый.

И попыталось принять боксерскую стойку. Но лейтенант хорошо помнил, с кем имеет дело, потому встал к противнику в ближней зоне, и захват получился молниеносным и безошибочным.

- Больно! – зашипело существо. – Руку сломаешь!

- Ага! – пропыхтел лейтенант. – Я могу!

И от всей души навернул пришельца по голове.

- Уф! – оценил капитан и рухнул на колено. – Твою мать!.. Все, хватит, это уже я…

- Точно ты? – недоверчиво переспросил лейтенант.

- Почти… но нападать не стану, боксер против самбиста на ближней дистанции не тянет…

Лейтенант подумал. Снял захват и помог капитану подняться. И даже кресло предложил, одно из тех, что сплел Влад. А сам устроился напротив и уставился внимательно на визитера. Вроде теперь это действительно был капитан, привычно желчный, немногословный, только в глубине глаз крылась чужая черная неприязнь. Как капитан честно сказал – почти он.

- Чего пришел?

- Бабы послали, - поморщился капитан.

Лейтенант обдумал ответ. А сам он, значит, приходить не собирался и не желал. Что это? Абсолютная убежденность в своей правоте, нежелание доказывать очевидное придуркам? Очень похоже на капитана, но… как можно обосновать правоту предательства?!

- Ну, говори, если послали. Или они сами через тебя будут вещать?

- Языка не знают. А то бы они, конечно, сами.

Лейтенант кивнул. Но в памяти заметочку сделал: слова «опасаешься» и «хитрый» - не самые простые, не самые обиходные! - сказал не капитан. Точнее, сам, но не по своей воле. Значит, кое-что на русском женщины все-таки знают. По крайней мере, одна из них. И это – не Саади. Саади, если потребуется, ему сама все может сказать, особенно когда оказывается в постели.

- Говори, слушаю.

- Бабы – они дуры, - снова поморщился капитан. – Но по хозяйству соображают. Очень им мельница понравилась. Ну и по металлу кое-что. Но с металлом проще, я «Ласточку» в деревню перетащил, там минимальный набор инструментов есть, а мельницу не перетащишь. Так что…

- Снова решили меня грохнуть, чтоб не мешался, - задумчиво продолжил лейтенант. – И отправили на задание человека.

- Как вариант, - не стал отказываться капитан. – Ты чужих не подпускаешь, осторожный. Младшая смогла подойти, так ей Старшая помешала тебя добить. Но покушение – это так, если повезет. А вообще они готовы договариваться. Бабам мельница нужна. И трактор. А я трактор без твоих станков не потяну.

- Договаривайся, - без особого интереса кивнул лейтенант.

Капитан уставился настороженно и недоуменно. Лейтенант молчал и не собирался ему помогать. Ну а чего он хотел, то есть бабы? Прийти и сказать, что ему нужны станки? И все? Так не договариваются, так отбирают.

Капитан моргнул, совсем как инопланетянки в сильной растерянности. Лейтенант это машинально отметил. Значит, капитан все еще под контролем. Под частичным, но тем не менее. Не отпускают капитана с поводка.

- Ффух! – выдохнул капитан. – Так и знал, что у них не получится. Отпустили. Лейтенант, сейчас говорю именно я, веришь?

- А мне без разницы, ты или они. Ты предатель, они чужие.

- Кого я предал? – зло спросил капитан. – Здесь не война! Здесь пытаются выживать группки людей и нелюдей! А я просто выбрал место, где я нужен, где есть смысл моему существованию! Уберечь от голодной смерти женщин и детей – вот чем я занимаюсь! В чем предательство? В том, что не сижу в трактире и не бухаю с остальными, как хронический алкоголик? Я лучше очаги женщинам сделаю, чем и занимаюсь! И тебя, лейтенант, я не понимаю! Ты сейчас не здесь, а там должен быть, в деревне, вместе со мной! Хрена ли ты тут научные дневники ведешь, когда там дети живут в нищете?

- Но там – не совсем ты, - заметил лейтенант спокойно. – Ты же под управлением. Марионетка.

- Можно подумать, на Земле было как-то иначе! – буркнул капитан. – Приказали идти строем – шли как миленькие, еще и пели! Сказали, что ковид – значит, ковид, все в масках. Через год сказали, что его нет и не было – все без масок. Но скажут, и снова все напялят. Мы, лейтенант, и на Земле от марионеток не сильно отличались. Мне после армии к инопланетянкам даже привыкать не потребовалось, все как в родной российской, свободы даже больше!

- Я тебя понял, - ровным голосом проговорил лейтенант. – Но ты все равно предатель, и сам это знаешь. Ты на стороне нелюдей пошел против русских. А я здесь, с мужиками, хотя иногда прибить их охота. И точно так же помогаю инопланетянкам выжить. Но я и нашим помогаю, вернее, вместе с ними. А ты против них. Михайлыч, ты совершил страшную ошибку, которую просто так теперь назад не отмотаешь. В России предателей сильно не любят.

- Это мы еще посмотрим, кто совершил ошибку, - буркнул капитан. – В итоге. Так мы будем договариваться?

- Как? Нам от инопланетянок ничего не надо. Потому что у них ничего нет. Вот лечить они умеют, так этот вопрос Саади уже решила. Какой смысл мне с твоими бабами иметь дело, если я работаю напрямую со Старшей? Она хотя бы меня убить не пытается.

- Хорошо, договаривайся со мной, - усмехнулся капитан.

Лейтенант мысленно признал с огромной неохотой, что его уели. Капитан с его навыками механика требовался сильнее воздуха.

- Договариваюсь, - вздохнул лейтенант. – Ты получаешь доступ к моим станкам, можешь работать, как и прежде. Ты – именно ты, не инопланетянки! – получаешь доступ к гидроприводам. Смолоть, растолочь, наточить, просверлить и распилить – только твоими руками, ни одной синеглазки там близко не должно быть! Нет им доверия и не будет! Взамен ты делаешь нам трактор с движком на светильном газе. Или с паровым двигателем, мне без разницы. Лишь бы он мог целину вспахать. Нам – трактор, инопланетянкам – что хочешь. Прочие мелочи – по взаимообмену, хотя не представляю, что нам могут дать инопланетянки…

- Варить мыло, - пожал плечами капитан. – Выделывать кожи. Ткать и прясть. Обрабатывать землю. Ты думаешь, Влад или Вася представляют, как это делается? Взамен поделишься семенами. Ты говорил, у тебя есть семена двух тысяч видов культурных растений. Зерновые, масличные и корнеплоды меня очень интересуют. На обмен сделаем кирпич. Сырец, но тем не менее кирпич. Кирпич вам требуется, лейтенант?

- И еще как, - хмуро признался лейтенант. – Договорились. Последний пункт: узнаю, какая именно сука натравила тебя на меня – ей не жить. А я узнаю.

Капитан помолчал, поглядел странно.

- Можешь не узнавать, - усмехнулся он. – Сам скажу. Старшая в тебя влюбилась, ее не считаем. Остальные направили меня, чтоб я тебя убил. Все племя вырежешь вместе с детьми?

Капитан кивнул ему на прощание и ушел. Уел, с кривой усмешкой снова признал лейтенант. И тоже двинулся к выходу. Стоило заглянуть в трактир и предупредить всех о договоренностях с Михайлычем. А то пристрелят сгоряча. Или он их. Чернота у капитана в глазах такая, что глядеть страшно.

Хотя какая-то неправильность в происходящем лейтенанта зацепила. Никак не укладывалось в голове, что Михайлыч, какой-никакой, а бывший офицер, пошел его убивать голыми руками. В то время как в его «ласточке» оружия достаточно, чтоб завалить взвод лейтенантов с безопасной дистанции. Руками – это для инопланетянок характерно. Они и характеристик оружия не знают, и привычней им руками. Да и удар у некоторых спросонья такой, что головы отрывает.

И получалась какая-то неопределенность. Выходит, на убийство капитана женщины вели под полным управлением, не сам шел. А должен бы сам, он же предатель, принял мировоззрение инопланетянок. Или не совсем? Или как?

Неопределенностей лейтенант не любил. В самый ответственный момент выяснится, что неправильно оценил ситуацию – и все, каюк. Так что он подумал и решил, что капитан доверия достоин, но не более, чем Малка-Младшая. То есть – глаз с него не спускать. И за спиной не оставлять.

А на улице царила весна. Ранняя, теплая, животворная и чуточку сумасшедшая. Трава перла в рост как бешеная, солнце сияло, инопланетянки рухлядь свою на проветривание у хижин развесили… Еще чуть подсохнет земля, и можно копать-пахать… ага, а трактора нет. Пока что нет. Но будет. И лейтенант решительно направился в трактир. Тем более что всей ходьбы – из дома выйти, обогнуть его и в трактир войти.

Внутри весело сиял углями очаг, над ним на решетке жарилось мясо, и запах распространялся под шатром просто умопомрачительный. И мужики чем-то характерно звякали, но это привычно, это знакомо.

- День сурка, лейтенант! – торжественно провозгласил Вася от очага. – Проснулись, миленькие! А тут мы в засаде! Как же мы соскучились по их нежному мясу! Аж слюна капает!

- Лично я соскучился по трезвым лицам! – буркнул лейтенант. – И по хлебу, простому русскому хлебу… Привет алкоголикам. В компанию примете?

- С хлебом сложно, - признал Вася. – А компания тебе всегда рада. Милечка, мяса товарищу лейтенанту!

Угрюмая инопланетянка, в досье лейтенанта значившаяся как Мила, молча навалила на тарелку горячего мяса и принесла лейтенанту. Он поблагодарил ее полукивком-полуморганием, у Саади жест подглядел, синеглазка еле заметно ответила тем же. Ну вот и контакты потихоньку устанавливаются… если не считать того, что, может, именно эта инопланетянка вела капитана на убийство. Скорее всего, именно она, не просто же так торчит поблизости от дома лейтенанта. Типа детям мяса нажаривает в трактире, ага, сразу поверил… Кстати – в юбочке, совсем как мечтал когда-то Вася. И сразу вопрос: а с чего она тут, да в юбочке? Мясо детям жарит, оно понятно, но до сих пор этим занимались исключительно синеглазки, повязанные с землянами. Обычно Кимчхи, но иногда и Турка, в последнее время Ола… А тут – Мила. И Вася ей этак привычно указывает. Как своей.

Лейтенант перевел вопросительный взгляд на майора.

- О, ГБ сделало стойку! – весело отсалютовал ему стаканом майор. – И ломает голову, почему здесь Милечка! Отвечаю – а потому, что нравится она нам! Посмотри, нет, ты посмотри, какие ножки!

- У них у всех ножки, - подозрительно сказал лейтенант.

- И тут ты прав! – жизнерадостно согласился майор. – А еще она здесь, потому что Васю затрахала до смерти, а потом пожалела и вылечила! За женщин, укатывающих мужчин до смерти!

- Хорошо, что вдова все смогла пережить, пожалела меня и взяла к себе жить! – мрачно дополнил Котик.

Посмеялись, дружно выпили за женщин. Лейтенант с тихим изумлением разглядывал невольных товарищей по попаданчеству. И они еще смеются? Их чуть не укатали до смерти инопланетные чудовища в женском облике, движимые древними нечеловеческими инстинктами, они все вообще в одном шаге от жертвоприношения были – и еще смеются? Интересно, эти бухарики вообще понимают серьезность ситуации или до сих пор новый мир воспринимают как еще одну вахту?!

Но уже то хорошо, что последний из команды майора оказался, пусть и таким необычным образом, привязан к инопланетянке, то есть в случае чего без медицинской помощи не окажется, философски заключил лейтенант и успокоился. И бросил небрежно в пространство:

- Михайлыч приходил. Хочет вернуться к станкам.

В трактире установилась задумчивая тишина.

- Да пошел он нахрен! – дружно решили в результате все.

- В виде взаимообмена его женщины помогут в выращивании культур…

- Да пошел он нахрен вместе с женщинами и с культурами! Сами справимся!

- С арахисом тоже справитесь? – с улыбочкой поинтересовался лейтенант. – И с бататом?

- Да пошел он вместе с бататом!

- Сеялку для пшеницы сделаете, или пусть он идет нахрен? – миролюбиво поинтересовался лейтенант.

- Да…

Мужики призадумались. Как работает сеялка, никто даже представления не имел. И загуглить не было возможности.

- В общем, я с ним договорился, - спокойно сообщил в тишине лейтенант. – Он нам делает трактор, чтоб поднимать целину, мы взамен пускаем его к станкам и гидроприводу – и не крысимся с ним на каждом шагу.

- Тяжело ему придется, - озвучил общее мнение майор. – Мы, может, и промолчим, но молчание – оно иногда тоже бывает весьма… красноречивым. Предательство – дело такое… непрощаемое. Да ты и сам, Миша, все понимаешь. Ты-то, хоть и гэбэшник, но все же наш гэбэшник, а он… я б на его месте удавился.

- Нам не обойтись без него, - хмуро заметил лейтенант. – Без трактора целину не поднять, а без обработанных полей нам не видать хлеба.

- Ладно. Сезон потерпим, - процедил майор. – А потом у нас свой трактор подрастет.

- В смысле – подрастет?! – изумился лейтенант.

- А, ты еще не знаешь? Так полюбуйся на наш будущий трактор! Эй, Бобик, иди сюда, поздоровайся с дядей!

К изумленному лейтенанту тут же из дальнего угла трактира подкатился какой-то шерстистый комок и доверчиво брякнул тяжеленную морду лейтенанту на колени – чеши, мол, и ласкай.

- Носорожек Бобик! – торжественно сообщил майор. – Специально для Гиеныча добыли, а он маленький, в одиночестве плачет, вот и таскается за нами по пятам! Шестьдесят килограмм дитятко! Ох и дорого же он нам встал!

- Как же вы его от стада отбили? – ошарашенно пробормотал лейтенант.

- А мы не отбивали, - угрюмо сообщил Котик. – Как дали из огнеметов, и нет стада… Меня теперь от жареной носорожины с месяц воротить будет.

- А что он такой ручной? – полюбопытствовал лейтенант и осторожно почесал «дитятку» под челюстью. – Что вы с ним сотворили?

- Сразу такой был! Гиеныч говорит, это из-за разумности. Понимает малыш, что один остался, вот и ищет защиты. Он ведь и спать старается поближе к людям…

И тут снаружи раздался трубный рев.

- Ша, ребятки, степь на разборки вызывает! – озабоченно выдохнул майор и подскочил. – Завязываем бухать! Оружие в лапы и к каналу! Эта тварь где-то там орет!

Лейтенант опрометью бросился к себе за винтовкой и гранатами, краем глаза отметив, как инопланетянка стремительно бежит к селению. И, как ему показалось, кричит на бегу. Причем беззвучно кричит.

Они с топотом и запаленными матами рассредоточились по валу, защелкали предохранителями. За каналом, по другую сторону от минного поля, стоял огромный бизон и трубил. Вдалеке у холмов зловеще колыхалось море голов – копытные явились на разборки все.

- Ну, сейчас что-то будет! – просипел майор, падая рядом с лейтенантом. – Ну, сейчас они нам вломят! Разминируют собой проход в минном поле, а потом затопчут нахрен! Где Гиеныч? Пусть с ними сам стрелку ведет, его инициатива была!

- Здесь Гиеныч, - озадаченно сказал лейтенант, оглядев позиции. – Не трусит и не прячется. Вместе с Олой к проходу в минном поле идет. Как я понимаю, именно она – Мастер животных.

- Нафига – к проходу? – не понял майор. – Он самоубийца, что ли? Или бизоний разумеет?

- Он нет, а вот за инопланетянок не поручусь, - рассеянно пробормотал лейтенант и приник к оптическому прицелу.

Это было странное зрелище. Три чужеродных существа стояли и молчали. В оптику лейтенанту было прекрасно видно, что губы у инопланетянки не шевелятся. Потом рядом с лейтенантом легко опустилась на траву Саади.

- Договорились, - вздохнула Старшая племени. – Так печально, так жалко… Тебе это следует знать, Ментальный Страж: Мастер животных заключила с разумными степей договор. Они отдают нам пары детенышей и уходят. Мы их не уничтожаем огнем. Удивительные создания. Я бы так не смогла. Отдать собственных детей ради сохранения племени...

Огромное стадо копытных удалялось с тихим печальным ревом. Несколько детенышей разных видов жались у минного поля и громко плакали на своих языках. Лейтенант не выдержал душераздирающего зрелища и поднялся, чтобы уйти к себе и не слышать детского плача.

- Вот такая селявуха, - вздохнул майор. – Не уходи, лейтенант. Нужно срочно делать жилье для приемышей, потребуются все мужские руки. И, это, Михайлыча подтягивай, пусть предатель тоже потрудится на общее благо. Но вот интересный вопрос: копытные договор наверняка будут соблюдать, а что насчет нас? А, лейтенант? Жрать-то хочется, и иногда очень сильно!

Лейтенант поднялся на ноги и закинул снайперку на плечо.

- А у нас есть выбор? – криво усмехнулся он. – Копытные – они ведь и вернуться могут. Будем обходиться сурками… с сурками никто пока что договор не заключал? Значит, сурками. Есть птицы, рыба… и крокодилов мы еще не пробовали, а в них мяса завались.

- Хех! – крякнул Вася, остановившись рядом. – Не было печали, купила баба порося… Это ж теперь загоны делать, выпасы огораживать, сено косить или чего они там жрут… и очень много косить, они вон какие вырастают! Еще упряжь шить, телеги делать, плуги… мама, роди меня обратно! А отдыхать когда?!

Многодетный папа

- Да в гробу я видал! – сказал Вася плачущим голосом, пнул железяку и скривился. – Не заводится!

- Радиатор тряпочкой протирал? – деловито поинтересовался Котик. – Шины пинал?

- Сам пинай, приколист! На, попробуй, заведи!

- Может, ему водочки в воздушный фильтр чутка залить? – серьезно предложил майор. – Все же наша техника, из российских деталей собрана!

Мужики призадумались. Топлива в воздушный фильтр – это тема! На Земле старые машины только так и удавалось заводить. Но тут… а есть ли у этого чудовища фильтр?! Да и водка… ну какой у водки градус? Жалкий сороковник! Разве его хватит сдвинуть с места этакую махину? А чистого спирта нет, чистый спирт и самим не помешал бы…

Лейтенант поглядел на общее уныние, вздохнул и отправился за Михайлычем.

Михайлыч встретил неприветливо, даже не оторвался от наковальни с заготовкой для косы. Но лейтенанта тем не менее выслушал, отложил молоток, вытер руки тряпицей и отправился на помощь. Молча подошел к трактору, так же молча отодвинул очередного эксперта по самоделкам, одним движением завел и уселся на открытое сиденье. Лейтенант его мысленно одобрил. Действительно, доверять сложную, лично собранную технику всяким криворуким рукожопам – это себя не уважать! После чего запрыгнул на второе сиденье и показал, куда ехать. Участок под вспашку он посчитал и разметил заранее, уже и вспахать должны были давно, да вот… криворукие рукожопы – это диагноз. Инопланетянкам Михайлыч поле за один день поднял, вон они уже чего-то сеют. Надо полагать – выменянные у лейтенанта семена, все подряд. Зима выдалась не то чтобы голодной, но очень уж однообразной по еде, сейчас все рады были любой съедобной травинке. Мужики гряд возле домов накопали и сеяли туда трясущимися от вожделения руками редиску, морковь, куузику, огурцы, тыквы, арбузы и дыни… Лейтенант от них, кстати, не отстал, разве что от куузики воздержался, все же кормовая культура, для скота предназначена, а носорожек Бобик, как выяснилось, больше всего на свете обожает корни камыша, нахрен ему куузика? А бизончики и прочие копытные и на траве неплохо росли, уже на ночь еле в загон вмещались.

Капитан приглушил мотор у первой вешки, оглядел масштаб работ и развернулся к лейтенанту.

- Маловато намерил, - буркнул капитан. – Здесь земля на супеси, бедная, заявленной урожайности зерновых не дождетесь, а удобрений нет. Я вам вдвое больше вспашу на всякий случай, дальше сами разбирайтесь. Иди, без тебя справлюсь.

- И с сеялкой пройдешься? – с надеждой спросил лейтенант.

- Пройдусь. Васю к технике пускать – то же, что сломать навсегда. Семена приготовь.

Лейтенант с облегчением кивнул и соскочил с сиденья. Действительно, чего сидеть вторым номером, когда собственных дел невпроворот?

На половине пути к грузовику с семенами он сообразил, что семян зерновых вообще-то ограниченное количество, хоть сколько вспаши – больше, чем есть, все равно не посеешь, а участок лейтенант вымерял как раз по количеству посевного материала. Он было дернулся обратно, но потом махнул рукой – пусть пашет! А под что пустить лишнюю пашню, мысли имелись.

Он вытащил мешки с зерном, подозрительно покосился в сторону трактира. Но вроде бы мужики еще не дошли до стадии поедания протравленного зерна, так что он немного успокоился и отправился по своим делам.

Дела на этот раз у него были такие… сильно не совпадающие с основным родом деятельности. С огромным удивлением он вдруг обнаружил, что ему нравится ковыряться в земле! И не в смысле продолжение обводного канала копать, а именно ковыряться! Садить и сеять, искать в приречных лесочках перспективные саженцы, прикидывать, где, чем и как заполнять лесозащитные полосы – вот все это, связанное с посадками в землю, ему страшно нравилось! Причем – как-то сразу и само собой. Вряд ли кто-то из команды майора к первой весне жизни в новом мире настолько хорошо ориентировался в растительном мире подконтрольной территории. Да они вообще не ориентировались, разве что на уровне различения травы от деревьев. А лейтенант за это время обнаружил полдесятка съедобных видов трав, несколько полян дикорастущих злаков, неплохой набор луковичных и клубеньковых – и четко помнил, где что растет из орехов и фруктов-дичков в окрестности минимум десятка километров. И все это – не напрягаясь, между делом, в охотку. И сейчас он топал по направлению к одной такой фруктовой рощице, чьи плоды еще осенью оценил за их феноменальную сахаристость. Двухлетнего подроста там было завались, и лейтенант твердо решил весь его рассадить вдоль обводного канала. При должном поливе дички через пару лет обеспечат все поселение сиропом, пастилой и сухофруктами для компотов. Если вспомнить, как дико им всем зимой не хватало – да и не хватает! – сладкого, работа представлялась необычайно важной. Можно было, конечно, ограничиться простым собирательством, но в те рощицы не только лейтенант заглядывал, но и местные любители сладенького, так что людям там в итоге мало что досталось. С орехами, кстати, та же история. Так что нафиг-нафиг, лучше разбить сады и поставить охрану, вон щенкам гиен делать нечего, пусть гоняют любителей халявы.

Лейтенант шел привычно легко, но недовольно морщился. Внезапно в команде землян кончились носки. Все. А без носков удобнейшая во всех смыслах спецназовская обувь быстро превращалась в натирающие ноги вонючие колодки. Пока что спасались тонкими портянками, но портянки – все же сильно не то. И сбиваются, и той мягкости и пористости, как у специализированных армейских носков, нет и в помине.

Скатываемся в каменный век, невесело констатировал лейтенант. Лапти и онучи, вот что ожидает всех в ближайшем будущем. Как вариант – мокасины и онучи, но на мокасины требуются выделанные кожи, а это только к инопланетянкам. Как-то у горных ведьм хватало терпения и сил в пальцах мездрить шкуры, а потом их отминать – жуткая работа! Мужики попробовали и позорно отступились, а слабенькие женщины несут и несут выделанные кожи на обмен.

И с носками вроде вопрос-то технически решаемый - а никак! Допустим, вязальную машинку Михайлыч после долгих переделок осилит, жесткую проволоку для крючков можно со стальных тросов взять, которых в каждом грузовике по паре валяется… но какова получится точность механизма, а следовательно, и тонкость продукции? Для шерстяных носков, допустим, Михайлыч что-нибудь сделает уверенно, а для тонкой, прецизионной вязки такой уверенности в Михайлыче лейтенант не ощущал. Опять же – для тонкой работы и нити требуются соответственные, а где их взять? Ниток, к слову, не было вообще никаких, не подумали о них при заброске!

Но основная проблема была в людях. Михайлыч – один, в это все упирается. Если он будет делать вязальную машинку, не успеет сделать множество других крайне необходимых вещей. Например, останется селение без кос. Угу, и зимой прожорливые бизончики с голодухи слопают шатер трактира, с них станется. А если селение встретит осень без молотилки, то у лейтенанта не хватает черной фантазии, чтоб представить ручной обмолот зерна. Вася с длинным цепом в руках – это смерть всем окружающим. На фоне Васи с цепом носки – такая мелочь!

Лейтенант озадаченно хмыкнул. До него вдруг дошло, что не только он нашел в новом мире занятие по душе, но и все остальные тоже. И точно так же – само собой, не сговариваясь, не обсуждая и не планируя. Ладно Михайлыч, он с Земли на железяках повернут и ничего больше в жизни ему не надо, но вот Вася, бестолковый криворукий Вася, не способный даже машину самостоятельно завести, вдруг прочно обосновался на кухне и уходить оттуда не собирался. И готовил он, честно говоря, лучше всех. А Влад плотно подсел на мебель, как плетеную, так и из доски. И в этой работе его неторопливость, обстоятельность, дотошность и скрупулезность оказались очень к месту. Да, он делал все крайне медленно. Зато сделанное им не разваливалось. У всех разваливалось, а у него нет. Потому что все торопились, а Влад торопиться физиологически не способен. И Котик определился с делом, странно, необычно, но определился, и пацаны-студенты вроде как выбрали свой путь. И даже жирдяй, лодырь и откровенный бухарик майор вполне себе был на своем месте в трактире в роли координатора и вдохновителя общих усилий. Охотился, кстати, тоже он, и бесконечно штопал самодельный невод, и вообще приглядывал за оружием именно майор… в общем, он был на своем месте условного старшины роты. Ну а Гиеныч – он Гиеныч и есть, полон двор животных, даже пару местных дроф умудрился отловить для дальнейшего развода в неволе…

По наблюдениям лейтенанта, сообщество инопланетянок было устроено примерно так же. И аналогии прослеживались четкие и забавные: у горных ведьм Старшая и Младшая поделили командные функции, у землян майор и лейтенант, остальные четко заняли свои профессиональные ниши. В глаза бы плюнуть тем ученым, которые утверждали, что для людей единоначалие – лучший и физиологически обусловленный выбор!

До фруктовой рощицы лейтенант добрался удачно, всего разок портянки перемотал. С огромным неудовольствием отметил, что кто-то успел побывать в рощице до него в поисках падалки – и весь подрост переломал, сволочь однорогая! Не Бобик, конечно, Бобик от людей не отходил, даже спать норовил залезть в чью-нибудь постель, балбес толстожопый, а вот его дикие родственнички точно отметились, вон какие характерные следы от рогов! К сожалению, предъявить им нечего, носороги были в своем праве, за обводной канал не совались, рощица на нейтральной территории. И хоть нагадили соответственно габаритам, целого подроста осталось достаточно много, так что лейтенант извлек саперную бритвенно отточенную лопатку, хэкнул и с удовольствием приступил к закладке первых в этом мире промышленных фруктовых садов.

За день он успел сделать три ходки. Всего три или целых три? Катастрофически не хватало рабочих рук, просто катастрофически! Сюда бы тысяч пятьдесят переселенцев, да при постоянной поддержке всей технологической мощью Земли – вот тогда бы было иное дело! А так, как сейчас – сползание в каменный век.

Ближе к вечеру мимо проехал Михайлыч, изобразил рукой замысловатый знак. Лейтенант понял его так, что дело сделано, зерновые все посеяны, и благодарно потряс сцепленными руками над головой. Понятно, что капитан одной благодарностью не удовлетворится, и придется еще лейтенанту постоять с ним не раз возле горна, но – как иначе? При отсутствии денежной системы оставался только взаиморасчет услугами, товарами и рабочей силой. И инопланетянки в нем тоже участвовали: лозу для мебели и плетней девочки-подростки из пойменного леса таскали без всяких напоминаний, и канализационную канаву чистили они же, и даже копали продолжение обводного канала. Не говоря уже о треклятой выделке кож. Вот Гиеныч заказал ременную упряжь для Бобика, а где ее взять? Для здоровенного, как трактор, носорога! Это ж какой толщины должны быть ремни? Но Саади заверила, что женщины справятся. У них даже бизонья шкура для этого дела есть, с зимы осталась…

Лейтенант представил Саади и невольно улыбнулся. Такая забавная со своим животиком! Беременная, а ведь как-то успевает и порядок в его доме навести, и еду приготовить, и постирать, и синеглазок в две шеренги построить – еще и ждет его каждый вечер, как юная жена перед свадьбой! И беременность ей не мешает.

Беременность, м-да. Как-то оно с Саади все получилось само собой, по взаимному молчаливому согласию, как между мужем и женой. Сколько раз он переворачивал ее на живот, кстати, пока тот не начал расти? Ну, она-то всяко должна считать, прямо в этом заинтересована. И ведь знает, точно знает, что инопланетянкам мужчины без надобности, а все равно… да и Саади вроде как не возражает. Даже потихоньку привыкла спать с ним в одной постели. Так здорово: просыпаешься, а рядом сопит носиком прелестная юная женщина, и можно ее, теплую и нежную, с удовольствием потискать, погладить, а потом, естественно…

И лейтенант снова улыбнулся.

Он увидел ее издали. Саади проворно бежала ему навстречу, придерживая руками немаленький животик. Значит, что-то произошло. Лейтенант на всякий случай огляделся, перекинул оружие со спины под руку. На первый взгляд, никаких опасностей не видно, ничто не горит, не взрывается, да и Саади окликает его на своем странном инопланетном языке не тревожно, а как-то… жизнерадостно, что ли? В последнее время он неплохо научился улавливать прежде неслышимую часть их языка, хотя старался не показывать свое умение. Так, на всякий случай. И сейчас он четко понимал, что Саади не терпится его обрадовать.

- Младшая родила! – выпалила Саади на бегу. – Иди скорее принимать дочек!

- И что, это так срочно? – не понял он.

- Да! Очень! Бежим!

Лейтенант пожал плечами и побежал. Бегать он с военного училища привык, никаких проблем в паре километров не видел.

Возле хижины Малки кучковались женщины и сновала малышня. Еще бы, такое событие – первые роды в новом мире!

Лейтенант прошел внутрь вслед за Саади. Поморгал, привыкая к изменению освещенности. Хоть мужики и пожертвовали драгоценными стеклами для окон в хижинах, внутри все равно было темновато. Ну, по сравнению с улицей.

У Младшей в гостях он ранее не бывал, и увиденное ему понравилось. Вроде и вздорная, истеричная, вспыльчивая – а в доме чистота и порядок, и даже явный женский уют, везде коврики. И настоящая кровать, не просто куча шкур в углу, как у некоторых, не будем показывать пальцем на Котика…

Малка лежала в кровати, бледная, похудевшая, и смотрела на него с привычным вызовом и злостью. И еще, кажется, с затаенным страхом, что для лейтенанта было непривычно.

- Показывай! – приказала Саади. – Ты знаешь, что обязана! Показывай!

Малка насупилась и с огромной неохотой отвернула краешек одеяла. Рядом с ней лежали три прелестные крохотульки. Девочки. Две светленькие и одна темненькая, как мама.

- Твои? – с непонятной тревогой спросила Саади. – Принимаешь?

Что-то крылось в ее тревоге коварное, и лейтенант задержался с ответом. Но в этот момент темненькая девочка открыла глазки, озарила его фиолетовым сиянием, окатила теплым обожанием, протянула вверх ручки и разулыбалась. И лейтенант сам не понял, как крошка оказалась у него на руках.

- Конечно, принимаю! – искренне сказал он. – Это же мои дочки! Ты посмотри, какая прелесть!

- Младшая, он принял! – выдохнула Саади. – Девочек принял! Мальчиков не потребовал! Как я и говорила! А ты не верила, дура!

- Дрянь! – выкрикнула Младшая. – Гад! Мерзавец! Мужчина!

После чего жалко скривилась и заплакала.

- Ты чего? – не поняла Саади. – Он же принял девочек!

- Он лучшую выбрал! А она его! Предательница! Не отдам!

- Ох ты и дура, - озадаченно сказала Саади. – Конечно, не отдашь, девочки всегда с мамой воспитываются!

- Она сердцем с ним, я чувствую! Лучшую украл!

И Младшая зарыдала в голос. Но лейтенант ее не слышал. Он качал на руках крохотную девочку и улыбался ей, а она улыбалась ему и пищала тихонечко «и-и-и-и…». И обоим было хорошо и тепло на душе. И лейтенант вдруг понял, что обрел в этом мире смысл и цель существования – помимо воинского долга и профессиональных обязанностей. Настоящие цель и смысл.

- Ты иди, - озабоченно попросила Саади. – У нас тут женские дела, истерики и слезы. Иди, майор тебя поздравить хочет. Иди-иди, пока Младшая тебя не загрызла…

- Сейчас, только Ику на место положу, - улыбнулся лейтенант.

- Он и имя ей дал! – взвыла Младшая. – Ненавижу! Убью!

Лейтенант пожал плечами и вышел, провожаемый воплями и проклятьями. В том числе и на эсперанто. Ну, это Малка, у нее по-другому не бывает.

Главное, мы – люди!

Старшая осторожно поднялась из воды, медленно перебралась через низенький бортик купальни, с удовольствием прошла по новому камышовому коврику и уселась на белую струганую, просто сияющую чистотой скамеечку. Все же хорошую вещь сделал капитан! Течет чистая вода по деревянным желобам от самой плотины, падает ручейком в маленький бассейн и греется там на солнышке, греется. И так приятно смыть теплой водой трудовые пот и пыль! И потом понежиться! А вода уходит по сливному отверстию в канализационную канаву и снова становится кристально чистой… и теплой. Вполне хватает, чтобы десяток женщин почувствовали себя на вершине блаженства. А девочки-подростки – им интереснее с плотины попрыгать, побултыхаться, повизжать. Как бы еще сделать так, чтоб камни на дне бассейна не были такими скользкими? Навернуться животом в последние дни беременности – опасная перспектива…

За плетеную загородку заглянула Ола. С уважением покосилась на огромный живот Старшей, не стала ждать смены воды, скинула платье и с удовольствием плюхнулась в бассейн, только брызги в разные стороны полетели.

- Детство в заднице засвербило? – язвительно поинтересовалась Старшая.

- Да! – беззаботно отозвалась одна из старейших горных ведьм. – Наверно! К третьему укороту платья подхожу, я чувствую!

Старшая критически осмотрела ее тело на предмет характерных изменений. Задница заметно уменьшилась. И подтянулась. Грудки маленькие появились, торчат задорно, как у девчонки. И разгладилась еле заметная сеть возрастных морщинок на шее. Да, пожалуй, не подходит к обновлению, уже подошла. Радостное событие, но немножко не вовремя. Пока что никто из горных ведьм не уходил в омоложение, будучи беременной, не отмечено в устной традиции таких случаев, и как это скажется на будущем ребенке… точнее, на двойне, оставалось только гадать. Проклятые чужеземцы! Вроде не агрессивны, ничего такого не делают, а практически все женщины с животами! Как ветром надуло!

Старшая смущенно покосилась на собственный живот и усилием воли умерила праведное негодование.

- А может, ты чувствуешь, что твой чужеземец этой ночью снова к тебе прокрадется? Как и прошлой, и позапрошлой? – не удержалась Старшая от легкой шпильки.

В обществе, где каждая из старших ведьм мечтала – и могла! – стать Старшей, насмешки, подколки и ревнивые взгляды являлись привычным ежедневным фоном, иначе было только в трактире у чужаков, почему-то мужчины не рвались наперегонки занять главенствующее положение. А вот у горных ведьм следовало держаться всегда настороже.

- А что, нельзя? – блеснула острым взглядом Ола. – Запрещено?

Старшая окончательно убедилась, что короткое платье у горной ведьмы уже лежит наготове, вон как эмоционально реагирует, совсем как девчонка. Как оно и должно быть по природе горных ведьм.

- Необычно, - честно сказала Старшая. – Непривычно. И непонятно. А непонятное таит в себе опасность. Всегда. Объясняй.

- Я привязана к нему!

- Привязана, - рассудительно кивнула Старшая. – Все привязаны. И я привязана. Но ко мне капитан ночами не пробирается.

- Еще бы! – хихикнула Ола. – Такой живот!

- И я его не жду, - спокойно добавила Старшая. – А ты ждешь. Объясняй.

Ола возмущенно вскинулась, но потом вспомнила, с кем спорит, и сдулась. Пост Старшей не за красивые глазки дается, хотя и за них тоже.

- Ты же знаешь особенности моей физиологии, - неохотно пробормотала ведьма. – Я другая.

Старшая согласно моргнула. Да, в красивом лице Олы неуловимо сочетались черты девочки-подростка и мальчика-подростка, что в сумме давало ошеломительный эффект и притягивало взгляды как женщин, так и мужчин. Ну и? Редкая особенность, и только.

- Чужак – он тоже другой, - еще более неохотно продолжила Ола. – И мы подходим друг другу. Я впервые в жизни встретила мужчину, который мне подходит.

Старшая в ошеломлении открыла рот. Попробовала представить, как они ПОДХОДЯТ в том самом смысле - и не смогла. Разве что у Гиеныча ТОЖЕ другая физиология, и тогда, если расположиться вот так… нет, все равно невозможно!

- Не перегружай воображение, Старшая. Чужак – обычный мужчина. Мы психологически совместимы. И ночью просто разговариваем. Или лежим молча.

Старшая сразу ей не поверила. Было в голосе Олы при упоминании чужака что-то такое, что появлялось и у самой Старшей при мыслях о Ментальном Страже. А с Ментальным Стражем она не только – и не столько – разговаривала, вон живот какой.

- Но ты не нуждаешься в мужчинах, - осторожно напомнила она. – Мы все не нуждаемся.

- Одиночество, - опустила глаза Ола. – Много лет одиночества. Это… тяжело. И вдруг появляется кто-то, способный тебя понять. И принять такой, какая я есть. Да, мужчина. Мужчины тоже разумны в каком-то смысле. Иногда. Когда не возбуждены. И он тоже одинок. Даже среди мужчин. Там что-то странное, я не совсем поняла. Как-то связано с тем, что он еврей. Его не принимают за своего.

Старшая обдумала ситуацию. Да, это могло быть правдой. Олу выделяла из среды женщин не только физиологическая уникальность, но и дар. Ведьму, способную общаться с животными, не понимали и побаивались. И не очень уважали. Ведь чтобы разговаривать с гиеной, надо самой быть немножко гиеной. То есть – животным, одержимым темными могучими инстинктами. А Гиеныч сам Мастер животных. А еврей… тут Ола однозначно ошибалась. Или Гиеныч ошибался. Ментальный Страж подробно рассказал ей о расовом многообразии их родного мира и об отношении к евреям. Ничего страшного, в основном безобидные шутки, горные ведьмы между собой гораздо злее собачатся.

- Но живот у тебя растет, - нейтральным голосом заметила Старшая.

Ведьма ответила неожиданно грустным и мудрым взглядом.

- Ты Старшая, самая старшая среди нас. Сама должна знать, как это случается. В какой-то момент приходят жалость и понимание, что мужчине это нужно. И почему бы не уступить разок-другой? Иногда, под настроение?

Старшая обдумала услышанное. Что ж, это облегчало ее задачу.

- Ты старая и, пожалуй, мудрая ведьма, - серьезно сказала Старшая. – Не думала о том, чтоб родить мальчика? Подумай.

Старшая с удовольствием отметила, что смогла поразить старую соперницу. Вон как ротик раскрыла. И выглядит дура дурой, что особо приятно!

- Зачем? – выдавила Ола. – Он не требует! Мне не нужны мальчики!

- Тебе нет, а нам нужны. Нам всем нужны. Подумай, Ола, ты же мудрая ведьма!

Ола бросила острый взгляд сквозь загородку в сторону странного селения мужчин, вздохнула, вылезла из бассейна, растерлась «трофейным» полотенцем, накинула пока что длинное платье и присела рядом на скамейку.

- Их мало, - со вздохом признала она. – Не защитят.

- Не защитят, - подтвердила Старшая. – Сидят в трактире и ничего не видят. А так нельзя! У них просто людей не хватает расставить посты и проверить границы! А если б были мальчики, они бегали бы в лес, и на рыбалку, и бизончиков пасти, и за съедобными травами – и везде смотрели бы. Не проскользнуть мимо детского любопытства! И ночью ходили бы, слушали и смотрели. Когда мальчиков много, все можно сделать!

- Мальчики! – сказала Ола и жалобно скривилась. – Крикливые, драчливые! Ленивые! Глупые! И бродяги! Не хочу мальчиков!

- А надо, - сказала Старшая. – Иначе не выжить.

- Но мужчины не требуют мальчиков! Все женщины этому так рады!

- Значит, надо самим.

- А в чем тогда разница? – проворчала Ола. – Все равно получается мальчиков рожать.

- Когда добровольно – это совсем другое, - пояснила Старшая. – Вот видишь эту купальню? Замечательная, правда? А все потому, что капитан сделал ее добровольно! Мы бы не догадались такое приказать!

- То купальня, а то рожать! – непримиримо буркнула Ола. – Или… Старшая, у тебя будут мальчики?!

Старшая молча кивнула.

- И Ментальный Страж не требовал, сама решила?

Старшая глубоко задумалась. Она так и не пришла к определенному выводу, чего именно хотел от нее Ментальный Страж. Пять детей. Пять. А максимальное количество для удачных родов – трое. Лопнет, как злорадно предрекала Младшая. Он за что-то решил ее убить? Ведь не мог же он просчитаться, Ментальный Страж превосходно считает, сама не раз убеждалась. Однако – перевернул на живот пять раз. Почему? Что она сделала не так? Она так и не решилась задать прямой вопрос, а он сам никак не объяснил. И относился к ней по-прежнему ласково, как будто ничего не случилось…

И тут ее скрутило от боли. Началось, со страхом поняла она.

Но она все-таки сохранила надежду выжить в родах. Пост Старшей не за красивые глазки дается, даже не за злой характер! Старшая умеет такое, о чем прочие не догадываются! И последние два месяца она тормозила рост детишек, как могла. Никто так до нее не делал, наоборот, старались родить как можно более крупных девочек, ведь у крупных больше шансов выжить в неприветливом мире. Но она всем сердцем надеялась, что Ментальный Страж не бросит своих детей без защиты, выходит и накормит. А что маленькие – под защитой взрослых мужчин это не так уж и страшно, а ей это может сохранить жизнь…

Последняя разумная мысль яркой вспышкой: к селению приближаются чужие! И приближаются с недобрыми намерениями. А защитники-мужчины, как всегда, сидят в своем трактире, пьянствуют, разговаривают и ни о чем не подозревают! Ни стража на башне, ни пограничных дозоров, ни самой дозорной башни нет и никому не надо! А смерть все ближе! Окружат, перебьют мужчин, потом за ведьм примутся!

- Ола! – прохрипела она. – Предупреди!..

И не выдержала, ушла полностью в процесс родов. Жить хотелось, и хотелось неимоверно! Хоть глазочком глянуть на пятерню светленьких, как папа, мальчиков! Она впала в родовой транс и уже не слышала, как встревоженная ведьма обещает позаботиться о ней, дотащить до хижины и помочь.

А чужаков старая ведьма не почуяла. И далеко, и немножко другие у нее таланты.

-=-

Лейтенант одним слаженным движением поднялся из воды на дощатый помост возле мельницы, растерся армейским полотенцем, оделся и зашагал к трактиру, чувствуя в теле после купания приятную легкость. Все же плотина – это здорово! Есть где поплавать, и даже рыба водится. Главное, чтоб не смыло ее во время таяния ледников, то-то будет горя для девочек из селения ведьм, очень им понравилось беситься в воде… да и гидроприводы встанут, а это если и не крах всего, то очень близко к краху.

В трактире уютно потрескивали угли в очаге, плыли пряные запахи, а на столе красовался поднос с горкой редиски. И мужички вокруг него веселенькие и поддатые. Праздник первого урожая, блин! И от входа понятно, что тема укрепления плотины поддержки не получит. Какая работа, когда редиска наросла?! Ну а потом еще какой-нибудь повод найдется, чтоб не работать, всегда находится.

Лейтенант сходил к себе, принес и сунул Васе увязку промытых и очищенных корней местного камыша. Как выяснилось методом контрольного поедания всего подряд, корни камыша годятся в пищу не только всеобщему любимцу Бобику, но и людям. Если пожарить – получается что-то отдаленно напоминающее по вкусу картофель. Вася продуктовый вклад в общее питание принял и просиял. Готовить он и любил, и умел, а вот чистить корни как-то не очень, а тут сразу очищенные!

- Редиски нашему лейтенанту! – провозгласил Вася.

- Еще бы, она ж с моей грядки наверняка надергана! – язвительно буркнул лейтенант и присоединился к общей компании.

- А неплохо живем! – благодушно заметил майор. – Но без России все равно не то, совсем не то! Хлеба не хватает и духа, нашего родного духа! Вроде и небо такое же синее, а все равно как-то не то! Котик, ты где? Скажи что-нибудь в рифму для поддержки! У нас много про Россию написано, подбери подходящее моменту!

Котик угрюмо посмотрел на майора и отвернулся.

- Ну и зря! – не смутился майор. – Поэзия – сила! Не хватает иногда биения живых ритмов в радугах аллегорий… о как я загнул… Котик, ну выдай что-нибудь, давно тебя не слушали! А то попрошу Васю спеть!

- Э, нет! – сказал Вася и изменился в лице. – Прошлый раз тоже с песен началось! А чем закончилось? Такого опыта и одного раза более чем достаточно!

- Так закончилось же! – брякнул радостно майор. – И мы живы остались, и тебя оживили, а в итоге ты Милку приобрел! Не, ты посмотри, какие ножки! А если повторить, то получится уже две Милки…

- Две Милки я точно не перенесу! – содрогнулся под общий хохот Вася, и даже инопланетянка неуловимо улыбнулась одними глазами. Она, как всегда, крутилась по трактиру в коротенькой юбочке и услаждала пьяные взоры. И не то чтобы поняла русский язык, но точно уловила, что смех касается ее и Васи. А догадаться о прочем – дело, как говорится, техники. Лейтенант в тех событиях не участвовал, валялся при смерти с пробитой головой и явно пропустил много забавных моментов.

Посмеялись, с удовольствием выпили за опыт, которого достаточно одного раза, потом за Милку и отдельно за ее ножки.

- Так что, Котик, если тебе жизнь Васи дорога – читай! – потребовал развеселившийся майор.

Хотя Россия далеко – ей по х…ю, Россия с нами! – хмуро сказал Котик.

- Пробралась в сердце глубоко, приходит тягостными снами! Напоминает о долгах, стоит, сучара, за спиною…

Ты ж, дрянь такая, на Земле не церемонилась со мною!

Душила пенсиями нас, плевала с колоколен храмов!

Бросала в битвы, а потом не помнила о наших ранах!

Мы помним, знаем о былом! Но вот беда: когда б спросили – в чужих мирах пойдем на слом во имя светлое России…

Установилась неловкая тишина. Потом майор кашлянул и неуверенно спросил:

- Бродский? Савенко?

- Я, по-твоему, сам неспособен написать? – обиделся Котик.

- Не, но как-то неласково про Россию, как будто эмигрант…

- Он это написал, - усмехнулся лейтенант. – Однозначно он. Чувствуется рука.

- А я не гонюсь за поэтическим совершенством! – с вызовом заявил Котик. – Искренность важнее. Я так считаю!

- Ну, искренности тут хоть отбавляй, это верно, - миролюбиво заметил майор.

- Но как-то неласково ты про Россию. А она все же нам как мать.

- Плохая! – отрезал Котик. – Бездушная, продажная! Скажешь, не так?

- Да все так, - примиряюще пробормотал майор. – И пенсии что плевок в лицо, и… а храмы чем тебе не угодили?

- А много их, - безразлично сказал Котик. – Храмов много, священников не видать. Хотя они по заветам вероучителя в годину бед и страданий вообще-то должны быть с народом. Сказано же – «возлюби ближнего своего!». Разве не так?

Майор крякнул.

- И что, вот ты все правильно понимаешь, но, если Родина скажет, все равно попрешь грудью на дот? – с любопытством спросил майор.

- А чем я от других отличаюсь? Такой же легковерный дурак. Попру, конечно.

- Тогда – за легковерных русских дураков! – с удовольствием провозгласил майор.

В задумчивой тишине выпили.

- И за хитрожопых евреев! – вдруг подал голос Влад.

- А чем тебе евреи навредили? – насмешливо спросил Гиеныч. – Лично тебе – чем? Если ничем, то это антисемитизм!

- А если чем-то, то устроим погром! – радостно подхватил Вася.

- Не, для погрома – это Олу надо звать, а она сейчас беременная…

Посмеялись, выпили за Олу и ее тяжелую ручку.

- Не, я серьезно! – снова подал голос Влад. – Вот смотрите: евреи все богатства в России прибрали к рукам, и вроде как только они и должны остаться в стране, как и положено захватчикам? А на самом деле мы как жили, так и живем. И даже больше: они переняли нашу любовь к России, и мы у них тоже научились кое-чему! Не зря же говорят – «хитрожопый, как еврей»!

- За евреев, что вместе с Россией! – серьезно сказал майор. – Мы знаем, кто написал лучшие стихи и спел лучшие песни, знаем и ценим! И кто управляет финансами, тоже знаем. Но оно и правильно, сами мы давно бы Россию пропили…

Без особого удовольствия, но с пониманием объективности выпили и за евреев.

- Плохо страной управляют! – сказал Котик и нехорошо посмотрел на Гиеныча. – В рожу бы за это!

- Не, еврея до управления Россией свои же никогда не допустят, - спокойно сказал Гиеныч и отсалютовал стаканом Котику. – Потому что любой еврей все под себя подгребет, а так мы все Россией пользуемся. И всем хватает. Кстати, Котя, дерусь я получше тебя, так что не обижайся, если огребешь.

- Ша! – решительно пресек майор. – Мне кажется, или наши пацаны что-то подзадержались? Кто там на контроле сегодня? Вася, ты?

Майор явно испытывал необъяснимое беспокойство. Как, кстати, и сам лейтенант. Хотя вроде бы для беспокойства причин не было. Ну, задержались студенты, так ведь не в первый раз. Два оставшихся в живых студента вдруг по весне обрели страсть к бродяжничеству и сутками пропадали в дальних и ближних окрестностях. Понятно, что не просто так, а с целью геологической разведки, но факт есть факт – лазили пацаны везде и ни перед кем не отчитывались. И иногда приносили весьма ценные штучки. То козу какую на мясо добудут, то выходы известняка обнаружат, как в прошлый раз. Опять же – не пустыми ходили, с оружием. И рации у них имелись для экстренной связи. Все так, а тревога не уходила. И, как отметил лейтенант, Гиеныч тоже чего-то заерзал.

- Узел связи включен, батареи от ветряка лейтенантского заряжаются, - обиженно отозвался Вася. – Громкая связь прямо сюда выведена. Все под контролем. Если они в радиусе десятка километров, можно самим спросить, как они там, надо только до базовой станции сбегать…

Но к базовой станции бежать не пришлось. В трактир энергично ввалился щенок гиены и с гордостью бросил Васе под ноги удавленного сурка.

- Ах ты моя прелесть! – умилился Вася. – Добытчик ты наш! А охламоны где?

- Сурка, значит, добывали мы, он только тащил, но он прелесть, а мы охламоны! – проворчал один из студентов, заходя в шатер. – Товарищ майор, атас! Мы следы человеческого присутствия нашли! Пришлось экспедицию сворачивать.

Майор переглянулся с лейтенантом и коротко выругался.

- Рассказывайте! – приказал он.

- А что рассказывать? Мы, значит, идем, а там костер! Землей присыпанный! Ну… и всё. Но бизоны же костры не разводят!

- Где именно костер? – поинтересовался лейтенант, задумчиво глядя на Гиеныча.

- Так… выше по нашей речке, там такой овражный ручей впадает слева…

Лейтенант кивнул. Это место он знал. Потому что сам выбрал бы его для скрытой базы, если б планировал атаку на человеческий лагерь. Далековато от Большой реки, значит, визитеры не по воде пришли…

- Иван Геннадьевич, вы ничего не имеете нам сообщить по данному поводу? – мягко спросил лейтенант.

Под перекрестьем взглядов Гиеныч явно почувствовал себя неуютно.

- Пожалуй, это я наследил, - с трудом признался он. – Я же за солью за перевал хожу. Если вы думаете, она просто так на земле валяется, глубоко ошибаетесь, до нее копать и копать… А за перевалом людей много, они добычу смогли организовать, а я случайно подсмотрел место, ну и…

- Подворовывал иногда, - ровным голосом сказал лейтенант.

- Да сколько я там брал? – поморщился Гиеныч. – На фоне общей добычи – жалкие крохи. Но в последний раз немножко лажанулся, засекли. Так-то я следы подчистил, но там много ума не надо, чтоб догадаться, откуда пришел.

- А что молчал, что лажанулся? – тяжело спросил майор.

- Надеялся, что у них толковых альпинистов нет. Через перевал только подготовленные пройдут.

- Значит, нашлись альпинисты, - вздохнул майор. – Ну и что теперь делать? Сидеть и трястись от страха? Они ж сюда не с дружеским визитом пришли, надо полагать. Драка за ресурсы – дело такое, кровавое… а откуда и когда ударят, неизвестно. Мы так все на нервы изведемся, а толку ноль.

Майор подумал. Пододвинул к себе бутылку.

- За удачу! – сказал он, поднял кружку… и замер. И медленно развернулся в сторону накопительного пруда за обводным каналом. И Гиеныч развернулся в том же направлении.

- К бою! – выдохнул майор. – Пацанам на охрану лагеря, остальные за мной!

Кружка полетела на пол, а майор с удивительной живостью метнулся к стойке с автоматами, подхватил ствол, разгрузку с гранатами и бросился на выход. Остальные, матерясь и толкаясь, по его следам и следом за ним.

Им повезло, неслыханно повезло – взяли визитеров на подходе. Вдвойне повезло – хватило патронов на бой. Хотя того боя было – пара кинжальных очередей практически в упор, да Вася метнул гранату непонятно куда. Своих не подорвал – уже хорошо.

Они подходили осторожно к убитым, когда лейтенант почувствовал неприятный холодок между лопаток. Как будто метрах в ста сидел на холмике снайпер и выцеливал их, выбирал не спеша. И майор дернулся как-то странно. Через секунду лейтенант понял, что снайпер определился с очередностью и сейчас начнет их убивать. А они, как дураки, выперлись на открытое место…

И тогда он со всей силы послал в сторону снайпера… что-то.

- Х-ха! – яростно выдохнул майор.

- Н-на! – коротко поддержал Гиеныч.

И втроем они не сговариваясь бросились к неприметному холмику у них за спинами.

Он лежал там, широко раскрыв в беззвучном крике рот – здоровенный «упакованный» боец, по всем меркам настоящий спецназовец. Винтовка, нехорошего высочайшего качества снайперская винтовка отлетела далеко в сторону. Снайпер был гарантированно и окончательно мертв. И ни одной дырки в теле сверх положенных природой.

- К-как мы его! – трясущимися губами выговорил Гиеныч. – Перещелкал бы нас, как сурков! А… как мы его?

- Хороший вопрос, - признал лейтенант. – Но за ответом – к майору. Он у нас философ.

Майор крякнул. Огляделся. Котик, Вася и Влад по-прежнему торчали около трупов. Видимо, нашли что-то интересное.

- Ну, что тут сказать? – с преувеличенной уверенностью заявил майор. – Главное, мы – люди! Человеки! Это невооруженным глазом видно, поняли? И глаза у нас вовсе не фиолетовые, если что! А как мы этого уработали… а прежде их засекли… ну, общение с инопланетянками сказалось! Они ж говорят так, что хрен поймешь! Все время надо прислушиваться, вот и… научились. Кое-чему.

- Аминь, - твердо заключил лейтенант.

- Майор, лейтенант, идите сюда! – радостно заорал Вася. – Тут один живой! И даже не ранен! Прикидывался, сука!

- Ну вот! – облегченно сказал майор. – В него стреляли, а он живой! А в этого не стреляли, а он мертвый. Значит, все нормально! Если смотреть в целом. А мы только так и будем смотреть. Ну что, пойдем пытать? Так… а этому что здесь надо?

Капитан приближался, демонстративно сложив ладони на висевший на груди автомат.

- Тебе чего тут? – неприветливо спросил майор.

- Стреляли.

Капитан внимательно посмотрел на мертвого снайпера и перевел взгляд на лейтенанта.

- Старшая родила, - сообщил капитан. – Просит, чтоб ты принял детей.

- А сколько там? – с показным равнодушием спросил лейтенант.

- Пятеро.

- С теми, что у Младшей, пятеро, или ЕЩЕ пятеро?! – враз охрипшим голосом уточнил лейтенант.

- С теми, что у Младшей – это уже восемь, - безразлично сказал капитан.

Лейтенант замер, как громом пораженный. Саади! Жива ли она? И почему ничего не сказала, не предупредила?! А он – дебил конченый! Лень было считать!

Майор понял его заминку по-своему, неприлично ткнул в его сторону толстым пальцем и загоготал.

Искушение

Пленный сидел на траве между ними и поглядывал искоса. Ну и лейтенант на него поглядывал. И увиденное лейтенанту очень не нравилось. Ладно оружие, у всех оружие - когда предлагают перенестись в новый мир, об автомате каждый подумает. В результате оружия в новом мире у переселенцев полно. Команда майора только с мертвых кораблей целый арсенал собрала. А вот с патронами уже проблема, потому что – кто их считает на Земле, эти патроны? Кончились – еще привезут. А здесь везти неоткуда. А стреляли поначалу не жалеючи. Это сейчас пацаны берут с собой на выход по рожку и возвращаются с теми же полными рожками. Если подстрелили козу – минус один патрон, не более. И все равно патроны кончаются. Еще пара таких вот пострелушек, и придется переходить на луки и арбалеты. А тут сидит крендель с пятью рожками в разгрузке и не парится. Но и патроны ладно. Может, удачно грабанули соседей на боезапас. Может, благоразумно сразу заказали вагон-два. Но вот носки? Команда майора давно на портянки перешла, ибо носки того… в дыры. Не подумали при переноске о носках. Вообще о многом не подумали. А от пленного туалетной водой шибает! И рожа чистая, явно с мылом мытая-бритая. И форма не выгоревшая, не шитая-перешитая, причем самодельными нитками, а нормально стиранная форма. Нормально стиранная, нормальными моющими средствами. Явно не щелоком, как у команды майора. Ношеная, но новая.

И еще множество мелочей приметил озадаченный лейтенант. В общем, такое впечатление складывалось, что не из переселенцев-попаданцев пленный, а прямиком с Земли. Но такого быть не могло, потому что… не могло. Ввиду отсутствия Земли. Высший разум же ясно сказал. И тогда что?

Кто-то сумел удержаться на уровне земных технологий, печально признал лейтенант. Как - непонятно, но факт есть факт. Прямо перед глазами, сука, сидит, поглядывает изучающе. И что будет, когда обладатели современных технологий столкнутся с командой майора не как сейчас, на уровне разведки, а лоб в лоб?

А будут рабство, колониальная политика и откровенный грабеж с геноцидом, к гадалке не ходи.

- Так! – сказал решительно майор, тоже унюхавший туалетную воду. – А прогуляйтесь-ка до их базы, пошукайте, чего там, ну и здесь трофеи соберите! Гиеныч, ты охотник опытный, проверь, вдруг еще кто остался живой! А мы с лейтенантом пока что с этим кадром потолкуем!

- Да как с ним толковать, если он в русском ни бум-бум? – проворчал Вася. – Мы ж его уже спросили – молчит, сука! Однозначно пиндос!

- А у нас лейтенант для этого дела есть! - внушительно сказал майор. – Спорим, он все европейские языки наизусть знает?

Спорить никто не решился.

- Ну давай, покажи мастер-класс полевого допроса! – предложил майор, когда все ушли. – Или сначала в лагерь отведем? В трактир, там места много.

- Не стоит, кровью забрызгаем, - пробормотал лейтенант. Потом задал несколько вопросов на разных языках. Выслушал короткий ответ на французском.

- Иностранный легион, говорит, - перевел лейтенант майору. Задумчиво покачался с пяток на носки и неожиданно пнул сидящего в живот. Вроде несильно, но тот сразу скрючился от боли.

- Специалист, видно по всему, - неодобрительно прокомментировал майор.

- Ты, врунишка неумелый! – презрительно сказал лейтенант пленному. – Из тебя легионер, как из нашего Бобика балерина! От легкого пинка не закрылся! И акцент у тебя хреновый! У меня в средней школе получше был! Русский напомнить, или без стимуляторов обойдешься?

- Я действительно из Иностранного легиона! – зло буркнул пленный на чистом русском. – Научный отдел.

- А там имеется научный отдел? – рассеянно подивился лейтенант. – А почему я не знаю? Ребра тебе, что ли, переломать? Все, а?

- Русский, значит? – нехорошо прищурился майор. – А ну-ка, Миша, отодвинься, я ему сейчас сам все ребра пересчитаю!

- За что?! – возмутился пленный. – Мы пришли вас спасти!

- Ах спасти?! – поразился лейтенант. – Ну это совсем другое дело! Так, майор, ребра откладываются, сядем и послушаем, а ты, россиньол наш, пой, не стесняйся! Причем правильно пой, начиная с фамилии и звания, а то мы даже не представлены!

- Игорь Скляренко, начальник отдела в проекте «Сорти», Иностранный легион у нас осуществляет силовое прикрытие, - неохотно буркнул пленный.

- Ай молодца, так держать! Но сначала скажи, почему от тебя туалетной водой на полкэмэ прет?

- В точку! – с нехорошей улыбкой признал пленный. – Потому что мы ее здесь производим. И вообще все производим. В проекте «Сорти» разрабатывали и тестировали комплекс мобильных технологий, позволяющих сохранить современный технический уровень в случае тектонических катаклизмов или ядерной войны на уничтожение. Европа, в отличие от России, не только болтала о ядерной угрозе, но и реально готовилась выжить при любом исходе. У нас полный цикл производств, завязанных друг на друга! Перекрывающий все потребности!

- И когда появился высший разум, вы о нем тут же вспомнили, - задумчиво пробормотал лейтенант. – И затарились соответственно разработкам?

- В точку.

- Угу. А нас вам зачем спасать?

- Производства некем наполнить, - покривился пленный. – Эпидемии. Мы с ними, конечно, справились, но пока справлялись, потеряли рабочую силу. Сейчас ищем всех, кто уцелел, приглашаем к себе, предлагаем привычный технологический комфорт, а вы сразу стрелять!

Лейтенант задумчиво посмотрел на майора.

- У вас и хлеб есть? – жадно спросил майор.

- Я же сказал – полный замкнутый технологический цикл! У нас есть всё! Электростанции, металлургические производства, медицина, пищевые цеха! Мерд, мы даже городок построили для рабочих, а вы сразу стрелять!

- Извиняюсь! – искренне сказал майор. – Ну а чего он со снайперкой?!

- Иностранный легион! – пожал плечами пленный. – Их так учили.

- Приглашаете, значит, в цивилизацию, - пробормотал лейтенант. – Заманчиво. Ну, пойдем, покажешь на карте, где этот ваш проект «Исход» окопался, далеко ли до него топать…

- Через перевал! – оживился пленный и встал. – За перевалом – это уже все наши владения… теперь.

Лейтенант тоже поднялся, мельком глянул на двоих убитых, так и оставшихся валяться неподалеку, пожал плечами и зашагал к лагерю.

Где-то на полпути на них налетела гиена. Пленный дернулся и чуть не подавился визгом.

- Машка! – сердито сказал лейтенант. – Нашла с кем играть! Не видишь – чужой?

Сучка-гиена внимательно послушала лейтенанта. Развернула костлявую страшную морду на пленного и потихоньку стала подбираться для смертельного прыжка. И тихо, муторно завыла. Пленный побелел. Лейтенант ему даже посочувствовал. Чуть-чуть. Машка, конечно, еще щенок, но по виду, если не разбираешься, фиг поймешь. Отожралась на отходах от охоты, вымахала со взрослую тварь, ну а страшной она была изначально, от природы. А то, что эта хитрая сучка даже от охоты отлынивала и в своей жизни мышки не задавила – такого, глядя на ее морду, сроду не подумаешь.

- Артем, да отзови ты ее, а то пиндос сейчас от страху сдохнет! – рявкнул он.

Студент поднялся из-за вала и свистнул. Машка тут же потеряла интерес к чужому и помчалась играться. Охранница, мля. Но пленного впечатлила до зубовного щелка.

До дома лейтенанта добрались без дальнейших приключений. Разве что из трактира не вовремя вывалился сонный Бобик и перепугал пленного до недержания, но это мелочи.

- А ты чего вообще дергаешься? – подивился майор. – Местной живности никогда не видел, что ли?

- В том и дело, что видел, - заикаясь, сказал пленный.

Лейтенант его понял, а вот майор, похоже, нет. Потому что, с точки зрения майора, Бобик – это же Бобик, а не какая-то там зверюга. А то, что он уже больше центнера весом и свирепый, как носорог – так то ерунда, это ж Бобик, он свой. А инопланетянки – обычные бабы с заскоками, ага.

В доме лейтенанта пленный огляделся и кривенько усмехнулся. Не впечатлила обстановка, значит. Ну да, не технологический уровень Земли, однозначно. Самодельная мебель, пол из грубо оструганных плах и вообще полуземлянка – полный отстой, короче. Ни кондишена, ни микроволновки.

Лейтенант расстелил перед ним карту, посмотрел, как пленный уверенно обводит местность, подконтрольную проекту «Исход». После чего отвел пленного к одному из пустых блиндеров, навернул в ухо, закинул внутрь, закрыл дверь на замок, развернулся к майору, вздохнул и сказал:

- А вот теперь, Игорь Николаевич, будем думать, как из этой беды выбираться. Очень сильно думать.

Майор действительно задумался.

- А зачем ты его в ухо? – в результате поинтересовался он. – Пленный же, да он вроде и не упирался?

- А не понравилось, как на мои мокасины кривился, - честно сказал лейтенант. – А мне их сама Саади шила.

- Тогда да, тогда мало дал…

Майор присел на ступеньку блиндера и пригорюнился.

- Ну как так, Миша? – кисло вопросил майор. – У нас же была великая Россия! С великими, не имеющими аналогов технологиями! А как до дела дошло, так и выяснилось, что Европа готова лучше нас! А мы вообще не готовились ни к чему! Ну как так?! У них проект «Сорти», а у нас?!

- А вот так, - хладнокровно ответил лейтенант. – Потому что русские. На себя посмотри. Год уже сидим в новом мире, а что сделали? Плотину по пояс на ручейке - с пинков Михайлыча! Дома и то не для всех построены, Вася в трактире живет!

- Ой, не упоминай предателя! – поморщился майор. – Пристрелю!

Лейтенант мысленно не согласился с майором. С Михайлычем что-то было не то. Причем сильно не то. Предателей в своей работе лейтенант насмотрелся. Вон в блиндере – это предатель. Сбежал от тягот родины за рубеж, пристроился в секретный военный проект, удачно продал свой талант, сука… И характерное клеймо предателя на нем светится, как положено. Настоящий предатель обязательно поливает грязью свою бывшую родину. Обязательно. Чтоб, значит, выслужиться в глазах новых руководителей. А Михайлыч себя от России вроде как не отделяет. И от команды майора, кстати, тоже. Как снабжал крайне нужными железяками всех, так и снабжает. Как и прежде, молча. Всей разницы – больше не заглядывает в трактир, ему там сильно не рады. В результате больше работает на инопланетянок. И это – предатель? Да ну нафиг. Лейтенант был склонен считать ситуацию одной из неявных форм контроля со стороны инопланетянок, хотя Саади уверяла, что соблюдает договор. Ну да, она соблюдает. А остальные?

- Мужиков придется ставить в известность, - сменил тему майор. – Я такую ответственность на себя не возьму. Захотят жить в цивилизации – мешать не стану. А они захотят, конечно, я и сам хочу… Как думаешь, лейтенант, у них действительно есть всё? Даже интернет?

- Есть, конечно! – поморщился лейтенант. – Увязать в одну структуру все производства без интернета невозможно.

- А-хре-неть! И машины ездят?!

- А сам как думаешь?

- Думаю, ездят, - вздохнул майор. – Добуриться до нефти при наличии карты месторождений от высшего разума несложно. Это мы тут Бобика в телегу запрягаем… Послушай, ну почему мы, русские, такие размундяи?! И-эх… пора у Гиеныча брать уроки альпинизма, я по леднику не пройду, что с рюкзаком, что налегке!

- Не о том думаешь, майор, - пробормотал лейтенант и опустился рядом на траву. – Не о том.

- Да? – заинтересовался майор. – У ГБ свой взгляд на происходящее? И какой же? По мне, так все просто: нам дали выбор, где и как жить. В современном обществе, на привычном технологическом уровне, или в каменном веке. И что, думаешь, кто-то мечтает ходить в шкурах и жить в землянках, когда рядом город с асфальтом, кондиционерами и микроволновками? Да нам даже на другой язык не придется переходить, вольемся в коллектив русской командой, да и вон тот сука по-нашему шпрехает, наверняка такой не один там…

- Не о том думаешь, - повторил лейтенант. – Не о том.

- Объясняй, - хмуро буркнул майор. – Не понимаю.

Лейтенант прикрыл глаза и откинулся спиной на колесо грузовика, чистое после многих дождей.

- Это Европа, Игорь Николаевич. Европа. А в Европе привыкли заботиться только о себе.

- Так они о себе и заботятся! У них рабочие в недостатке, вот они и набирают на производства…

- Вранье это, майор, - устало сказал лейтенант, и майор осекся.

- Поясни! – потребовал он после молчания.

- Потому что в наборе рабочих нет смысла. Ты представляешь, сколько требуется рабочих для полного современного технологического цикла производств?

- Охрененно много? – предположил майор.

Лейтенант скупо улыбнулся.

- Думаешь, столько не наберут?

- Думаю, им от нас чего-то надо, - вздохнул лейтенант. – И это не мы. Игорь Николаевич, ну включай наконец свою голову, что мне разжевывать?

- Вообще-то Сергеевич, но об этом не место и не время… ладно, включил. И?

Лейтенант посмотрел укоризненно.

- Да ладно, умник нашелся! Я тоже понимаю, что без баб им производства рабочими не наполнить! Даже если соберут людей, еще одна эпидемия – и нет их! А если не эпидемия, все равно от старости загнутся! И что, они, такие умные, баб не предусмотрели?! Да ну нахрен! Они в Европе все педики, но не настолько же!

- А баб им высший разум не дал, - криво усмехнулся лейтенант. – Так же, как и нам. Потому что, если бы он нам дал баб, повторилась бы история Земли. С предсказуемым плачевным итогом.

- Не дурак, дошло, - буркнул майор и призадумался. Потом непроизвольно посмотрел в сторону селения горных ведьм.

- Вот-вот! – подтвердил лейтенант. – Инопланетянки – наша судьба. Попытка другого варианта истории, я так полагаю. Эксперимент высшего разума. А за перевалом их истребили.

Майор еще подумал. И медленно начал звереть.

- Это что же, они на наших детей глаз положили?! – свистящим шепотом спросил он. – Сами, значит, с синеглазками не справились, мы им теперь своих детей на племя отдавай?!

- Как вариант, - подтвердил лейтенант. – Но, думаю, они их вместо инкубаторов хотят использовать. Напрашивается такой вариант. Держать в состоянии, в каком твою Виту держали, а рожать инопланетянки много способны…

- Мою Виту, да? – глухо спросил майор. – Когда у меня только-только все с ней наладилось? Я этого гада сейчас голыми руками удавлю.

- Ну, удавишь, - вздохнул лейтенант. – А толку? У них же наверняка дальняя связь работает. Это мы тут с десятком армейских раций тыркаемся, а хороший связист устойчивой связью всю планету закроет.

- А все равно удавлю! Хоть на сердце легче станет!

- Майор, они, прежде чем к нам лезть, наверняка все заранее разведали, - настойчиво сказал лейтенант. – Приборами дальнего наблюдения, например. И все данные в центр передали. Ну, удавишь ты одного, а они снова придут, и в следующий раз нам может не повезти. Или они лучше подготовятся.

Майор набычился и поднялся на ноги.

- Они, кстати, не через перевал шли сюда, - безразличным тоном сообщил лейтенант. – Видел, каким ободранным Гиеныч возвращается после своих походов за солью? А они все чистенькие, парфюмом от них несет, как будто только что из ванной. Так что они или водой пришли на крупном судне… но для крупного их как-то маловато, да и не видно нас с реки… или прилетели на десантном самолете. Лично я за самолет.

- Ключ дай!

- А хрен в грызло? – мирно поинтересовался лейтенант.

- Миша…

- Его надо убить! – принял решение лейтенант. – Но убить надо так, чтоб больше сюда не приходили!

Лейтенант деловито поднялся, отряхнулся.

- Сходи до Михайлыча, пусть он поспрашивает у ведьм, может кто из них навести на залетного гаврика болезнь? – предложил лейтенант. - Причем такую болезнь, чтоб эта сволочь сбежала, обратно добралась, но чтоб прямо по прилете окочурилась? И желательно бы еще заразила кого… В новую эпидемию они точно не пожелают соваться! Не хочешь? Ну я сам тогда.

Михайлыч нашелся в своей «ласточке». Выслушал лейтенанта без удивления, ответил четко и уверенно:

- Старухи точно смогут! Они за столетия много мерзкого успели освоить!

- Старухи? - не понял лейтенант. – Кто – старухи?

- А, так ты еще не догадался…

Капитан помедлил, словно сомневался, откровенничать или нет, но все же пояснил:

- На внешность не смотри. Среди них есть очень старые. Они как-то циклами живут. А выражается это, что забавно, длиной платья. После очередного омоложения носят платье покороче и очень этим гордятся. Так что… Младшую не считай, она действительно юная как есть, первый цикл у нее, а у остальных смотри на платья. Если выше колена – минимум три жизни прожила ведьма.

Лейтенант окаменел, чтоб ничем не выдать своих чувств. Он прекрасно помнил, что самое короткое платье среди инопланетянок носит Саади. Заметно выше колен. Он еще думал, это ради него… Проблема. Болезненная, неразрешимая проблема. Как-то по молодости он работал в богемной среде, и по условиям задания требовалось втереться в ближний круг к престарелым топ-актрисам. Эти старые грымзы и сами много чего знали, и выходы через их связи вырисовывались в очень нужные для разведки слои общества. Задание он выполнил, но в итоге получил профдеформацию. Не мог больше работать по старым женщинам. Физически, до рвоты не мог. Пусть даже подтянутым, загорелым, энергичным – не мог, и всё. Переел. Служебные психологи еще сильно удивлялись: ну а что такого-то? Переспал, отряхнулся, доложил и пошел на пляж пиво пить. Но рабочее несоответствие ему все же поставили. После чего перевели лейтенанта на совсем другую работу…

Его Саади. Звонкая, любопытная, умная девчонка. И – древняя старуха. Как теперь он с ней? А ведь придется как-то контактировать, она же главная у инопланетянок…

Он представил несколько картин и передернулся. Нет, невозможно!

- Своей подружке предложи, сделает! – в тему посоветовал капитан. – И вообще – заглянул бы к ней? У синеглазок принято, чтоб детей принял мужчина – и одобрил пол. На что-то у них эта процедура влияет. Прямо сейчас и загляни.

Лейтенант кивнул и пошел, не чувствуя ног, к хижине Саади. Вошел. Пять крошечных малышей лежали рядочком рядом с мамой и уморительно сопели. Пять светленьких крошечных мальчиков. Бледная исхудавшая Саади робко улыбнулась ему.

- Принимаю, - еле выдавил из себя лейтенант. Развернулся и ушел.

Ночью он сидел у себя дома и угрюмо наливался водкой. Помогало плохо. Всегда плохо помогало – спиртное его практически не брало. Мокасины Саади запнул с ожесточением в дальний угол.

Внезапно ввалился с ночным визитом майор.

- У тебя камеры на ноут выведены? – с порога выпалил он. – Посмотри, что в трактире творится! Охренеешь!

В трактире в свете диодных ламп танцевала обнаженная Мила. Танцевала и не то пела, не то свистела что-то низким горловым звуком. Причудливо изгибалось стройное тело, замирало в неожиданных позах. Вася сидел перед ней на стуле и тихонько выстукивал на какой-то кастрюльке рваный ритм. И выглядел так, словно находился в глубоком трансе.

- Мля, танец Каа, натурально! – горячим шепотом сообщил майор. – Щас она его съест! Ты-то веселье пропустил, а тогда именно так все и началось! Вася под настроение распелся, синеглазки наслушались, слегка поддали, и понеслось! Танцы вот такие точно, свист, и знаешь, такое желание появляется, что чуть пополам не рвешься! И согласен на все! Да сейчас сам увидишь, Вася почти готов! О, встает! Ну, сейчас начнется жесткая порнушка!

Вася вытянул руки и обхватил обнаженную женщину за талию. Она вывернулась неуловимым гибким движением, развернулась и посмотрела словно бы изумленно и вопросительно. Снова оказалась в объятьях, снова вывернулась… Выразительно и недвусмысленно сверкнула женская задница.

- Не, ты не выключай! – возбужденно запротестовал майор. – Я тоже сначала подумал, что у них секс! А у них секс и еще что-то! Но что? О, снова запела… чувствуешь, как распирает? Ни хрена ты не чувствуешь, дубина гэбэшная, а я вот сам готов туда бежать и принять участие в любой роли, понял?! О, и Вася ей подпевает, да как странно!

- Она его учит, - посмотрев еще немного, пришел к выводу лейтенант. – Учит защищаться от любовного наваждения, ну надо же. И, как я понимаю, самому им пользоваться… Она – Мастер танцев и пения! Как интересно… Ну и зачем это ей?

- Я думаю, это от одиночества, - кашлянув, сказал майор. – Они, ведьмы, так-то по жизни все одиночки. Дружбы меж них даже близко нет. У каждой свой уникальный дар, о котором не поговоришь с другими, каждая интригует и борется за власть… А Вася тоже певец, он ее понимает – и за власть не борется. Ну и у Милки еще сложно с мужиками, надо полагать. Со своим даром она ж любого до смерти затрахает, а по-другому у нее не получается. Вот и учит Васю сопротивляться, я так думаю…

Майор почесал нос и добавил философски:

- Ну или просто захотелось ей, не баба она, что ли?

- Все равно нужно их остановить! – решительно сказал лейтенант и поднялся. – Он ее уже сколько раз на живот перевернул? Только при мне дважды!

- Да похрен! – беспечно махнул рукой майор. – Пусть развлекаются. Твоя Саади как-то же с проблемой справилась? Значит, опытом поделится, и Милочка справится, чем она хуже?

- Размундяй! – с чувством сказал лейтенант. – Какие вы все размундяи, зла на вас не хватает!

И вдруг почувствовал, что его отпустило. Что жизнь – она продолжается. Что прямо сейчас в трактире танцует мистические танцы вместе со жрицей любовной магии простой мужик Вася, и хрен его знает, во что это выльется, понятно только одно – скучать с командой майора ему не получится. Как-нибудь разрешится проблема и со Старшей, у него для этого имеется целая жизнь. А может, и две, если он правильно догадывается о дальних целях эксперимента.

Бутылочное горлышко катастрофы

Женщины поодиночке возвращались с реки с прополосканным бельем. От чужаков перепало много хорошего, крепкого белья, стирки теперь были нелегкими, и женщин не тянуло на болтовню, шли по одной, усталые и молчаливые. Лучше времени для разговора не найти.

И Младшая устремилась на перехват самой старой ведьмы.

- Старая! – окликнула она. – Старая! Ола!

Женщина остановилась и оглянулась. И неохотно опустила корзину на камень.

- А неплохо придумали чужаки? – заметила она. – Раньше у нас не было имен, теперь есть. Очень удобно. Да, я Старая, но старых много, а Ола одна. Не перепутаешь, не сделаешь вид, что не тебя окликнули. Говори, Младшая-Малка.

Строго говоря, Ола была не совсем права. Слово «Старая» можно ведь по-разному произносить. И один из вариантов означал непосредственно Олу. Хотя на расстоянии, да, можно было сделать вид, что не тебя окликают.

Но Младшая не стала указывать Оле, не в ее интересах сейчас спорить с возможной союзницей.

- Старшая слегла, - сказала Малка, пристально глядя в глаза возможной союзнице. – Пятерых родила, выжила, но сейчас лежит без сил. Кушает и детей кормит, и все. А Ментальный Страж везде ходит. Без защиты. И ни к кому не привязан.

Ола задумчиво склонила голову.

- Чужаки уязвимы, - признала она в результате. – Ментального Стража можно убить. Трудно, но можно. Остальных под контроль взять. Да, можно. Старшая не защитит.

- Убьем, пока Старшая в силу не вернулась! – выпалила Младшая.

Ола снова задумалась.

- Противны мне мужчины, - призналась она честно. – Всей деревне скоро рожать. А ты уже родила, и Старшая тоже. И теперь лежит. В поле некому будет работать. В этом мужчины виновны.

- Так убьем?!

- Убить? Неплохо бы… Что приобретем?

- Что? – растерялась Младшая.

- Убьем, - холодно повторила Ола. – Что получим? В чем выигрыш?

- Как в чем? Мужчин под контроль возьмем!

Ола неуловимо улыбнулась, и Младшая невольно поморщилась. Переняли женщины мужские гримасы, так противно выглядит! Но указывать не стала, не место спорить с союзницей. Ведь в прошлый раз именно с Олой пробовали Стража убить, да Старшая вмешалась.

- Под контроль – зачем? Что получим?

- Мужчины на нас работать станут! – уверенно заявила Младшая. – Хижины отремонтируют!

- Отремонтировали. Еще зимой.

- Землю вскопают!

- Вскопали.

- Охотиться для нас станут, с металлом работать, охранять!

- Охотятся. Мясо у детей не переводится, и рыба всегда есть, с металлом добровольный слуга Михайлыч с утра до ночи работает, отличные ножи даже у младших девочек теперь есть. Вот охраняют плохо, мало мужчин – но все же охраняют. Дважды нападение чужаков отбили. Мы возьмем мужчин под контроль – что получим?

- Они нам приказывать не смогут! – разозлилась Младшая. – Горные ведьмы в неволе не живут!

- Они не приказывают. Очень странная раса. Все приказывали, а эти нет. Сидят в трактире, водку пьют, смеются, песни поют. И не приказывают. Один раз возбудились, да – но и мы в ответ тоже, в итоге все довольны. Раз в год можно. Женщины все девочек будут рожать, никто мальчиков не потребовал. Знай, женщины тому очень рады. Старые – рады все. Мы-то помним, как жили прежде. Ты не помнишь, ты не жила, молоденькая, первое платье еще не сносила.

- Старшая мальчиков родила! – торжествующе сказала Младшая. – Пятерых! Мальчиков! Страж ее убить хотел!

Лицо Олы словно окаменело.

- Стражу прощения нет, - тихо сказала женщина. – Если виновен. Но он не виновен. Старшая так решила. Сама. Пятерых. И мальчиков. Я знаю. То подарок Стражу.

- Тогда она сумасшедшая!

Ола вздохнула и печально улыбнулась.

- Сумасшедшая, да. Мы все иногда сумасшедшие. Ты ненавидишь Стража и родила ему тройню. А Старшая любит и родила ему пятерых. И я вот думаю…

Ола замолчала. И выпрямилась. И сурово глянула на Младшую.

- Старшая – сумасшедшая, - тихо сказала Ола. – Сама признала. Влюбилась, сошла с ума. И отказалась от поста Старшей. Сама. Теперь она – просто Саади. Самая старая среди нас, но не Старшая. Старшая теперь – я.

Младшая потрясенно молчала. Такого она не ожидала, не предвидела. Чтоб добровольно отказаться от главенства – не было такого раньше. И чтоб родить пятерых и выжить – тоже не было.

- Не трогай Стража, - все так же тихо сказала новая Старшая. – Ты его убьешь, в итоге пострадает мой единственный друг. А я не Саади, я не добрая, за своего первого в жизни друга нарушу традиции и голову тебе оторву. Поняла?

Младшая моргнула, и словно пелена спала с глаз. Перед ней стояла юная девушка: задница подтянута, грудки торчат, личико свеженькое, сама вся кокетливая-кокетливая, и выпирающий животик не мешает. И платьице, платьице на две ладони выше колен, как разрешено для ведьмы после третьего омоложения, вон как ножками сверкает! И Гиеныч на нее издалека неотрывно смотрит, для него так зазывно старая ведьма встала!

- Я поняла! – в бешенстве выкрикнула Младшая. – Ты тоже влюбилась и сошла с ума!

Она резко развернулась и умчалась в свою хижину, утирая злые слезы. И не услышала, как старая ведьма пробормотала ей вслед:

- Нет, Малка, единственная, кто сошла с ума – это ты. И тоже от любви. Не быть тебе Младшей.

-=-

- Хорошо! – с удовольствием произнес майор и потянулся к бутылке. – Хорошо живем! Есть, определенно есть что-то сакральное в русском темпе жизни! Отпахались, отсеялись, отсадились – и спи-отдыхай! Царствуй лежа на боку! Мне это нравится! А скоро хлеб созреет, и совсем хорошо станет!

- Мы пахали! – негромко, но очень язвительно поддакнул лейтенант.

- Сказала муха, слезая с быка! – без всякой обиды согласился майор. – Ну, предатель пахал, ну, сеял он, но остальное-то? Остальное – мы!

- Ах как много, аж целых два дня огороды копали! – пробурчал лейтенант. – И еще целый час там сеяли! Уработались, мля! И теперь пропалывают ваши огороды девчонки от синеглазок, и поливают они же, и бизончиков пасут, и с Бобиком играют, а вы, конечно, отдыхаете, намаялись!

- В этом деле главное – правильно команду отдать! – благодушно сказал майор. – Вася! Где твоя Милочка? Пусть лейтенанту покушать поднесет - с проходом, как она умеет. А то он голодный и злой!

- Обойдетесь без проходов! – буркнул Вася. – Дома она прибирается, домашние дела за нее никто не сделает. Детей кормит, стирает, штопает… Вроде девчонки, а одежда горит, как на пацанах!

- Тогда спой, пока ее нет! – коварно предложил майор. – Давно тебя не слушали!

- Сами пойте…

- Мы-то споем, и не раз, но у нас не так душевно выходит! Вася, не выкобенивайся! Как для Милы, так каждую ночь поешь, вон уже нараскоряку передвигаешься, а как для нас, так западло?

Посмеялись, выпили за здоровье Васи, чтоб ходил ровно.

- Ладно! – сказал подобревший Вася. – Один раз! Заказывайте!

- «Подснежника»! – умильно сказал майор.

Вася поморщился:

- Надоел. Ты после пятой всегда его заказываешь!

- Вася… ну уважь командира, что тебе стоит?

Вася снова поморщился, но встал, расправил плечи, и под шатром разлился свободный, теплый, сочный и неимоверно мощный баритон:

- Радуга, ты озари пашню, все водой напои!

Белый подснежник, воин бесстрашный, косогор штурмуй и бери!

Какая мощь в лучах весенних!

Как блеск их юн, как свеж и мил!

Когда-то здесь, в лесах военных,

Возрос подснежник в мирный мир…

Сквозь наледь вестником надежды ты пробиваешься, подснежник! Весна, прошу, пошли еще тепла! Пора подснежников пришла!

- Вот! – прослезился майор. – Вот это мощь! Вот это песня! И не любите! Такую вещь не любите!

- Надоела, - сказал Вася. – С двенадцати лет пою. И все умиляются : «Ах, не хуже, чем Пьеха!» А она у меня уже поперек горла стоит. И песня, и Пьеха. Не мой репертуар. Мне бы: «Едем, едем в соседнее село на дискотеку!»

И Вася принялся азартно притопывать, ибо тоже уже находился в изрядном подпитии.

- Видишь, какое дебилы? – обратился майор к лейтенанту. – Ну как с ними свой культурный уровень удержать? Вот и не держу, сползаю! Щас с ними пойду плясать!

- Прежде, чем окончательно сползешь под стол, скажи, что с мышами делать! – проворчал лейтенант. – Их сначала немного было, а сейчас все больше!

- Да ничего не делать! – беспечно отмахнулся майор. – Пусть отъедаются, все нашим гиенам удовольствие! Ну сколько они того зерна съедят? А у нас и пшеница посеяна, и рожь, и овес, и гречиха, и этот, как его… ячмень! Знаешь, над чем мы думали перед твоим приходом? Какие фамилии детям давать! Вот это тема! А ты со своими мышами!

- Свои и давать, - не понял проблемы лейтенант. – В чем сложность-то?

Майор подарил ему мудрый и совершенно трезвый взгляд.

- Эх, Миша! Вроде и умный ты, даже в ГБ служишь, а нашей жизни не понимаешь! Моя фамилия, - это же… плоть от плоти! Это мое продолжение в будущее! Это, как там Вася поет… будут внуки, потом все опять повторится сначала! Сначала, дубина! А тут… ну какое плоть от плоти, если мама – инопланетянка иной физиологии и немножко волшебница, а папа… ну, нас тоже людьми можно считать с очень большой натяжкой. С очень большой! Больше, только если глаз на жопу! Я вот чую, что Милочка сюда идет, с Васей танцами заниматься хочет… Вася, не красней, от правды не краснеют! А видеть ее не вижу и не слышу. Но чую. И вот кто теперь у меня с Виточкой родится? Этого я не знаю, но знаю точно, что не Быков!

- С лейтенантом проще всего, у него Лейтехины уже родились! – сказал багровый от смущения Вася.

- Э, не скажи! Мальчики – точно Лейтехины, а у Малки совсем другие!

- Меньшовы-Лейтехины! – неприязненно сказал подвыпивший Котик. – С двойной фамилией. Он же у нас аристократия, белая кость!

- Котя, ты чего нарываешься? – ласково осведомился майор. – Давно в ухо не получал, соскучился? Так лейтенант живо оформит, дня три проваляешься, и Турчанка твоя не поднимет! Но Меньшовы – это ты удачно, это ты правильно, сразу видно, что поэт, природу языка чувствуешь! Так и запишем – у Малки Меньшовы, все трое… ну а про своих что думаешь? Котиковы? Кошечкины?

- Туркины. Я на главенство не претендую, - буркнул Котик и отвернулся.

- И это тоже верно! Ну, у меня будут Майоровы, и Виточка уже согласная вся, что будут… Гиеныч. А с тобой как? Ола ведь скоро родит? А кого? На какую фамилию записывать? Как-то по кличке нехорошо, они такую гадость еще ничем не заслужили, не родились даже!

- Евреиновы, - снова подал голос явно нарывающийся Котик.

- А пойдет! – спокойно согласился Гиеныч. – Не худшая из фамилий.

Лейтенант еще немного послушал, как мужики развлекаются с фамилиями будущих детей. И подумал, что майор неожиданно прав в данном вопросе. Кто у них родится при такой наследственности? Если прямо отсюда, из трактира, чувствуется что-то темное, опасное, накатывающее со стороны гор? И мамы: одна интуит, другая вообще монстр-ментат. Обработала пленного из проекта «Сорти», не вставая с постели и не отрываясь от кормления пятерых прожорливых малышей, и гарантировала, что тот загнется сразу на выходе из самолета, заразив всех встречающих неизлечимой дрянью. Монстр.

Саади. Его огромная проблема.

Он заходил к детям каждый день, еды для мамы приносил и вообще помогал, как умел, и каждый раз Саади встречала его робкой улыбкой… и угасала, наткнувшись на каменный взгляд. А что он мог поделать, что?! Он же теперь за каждой ее улыбкой видел морщинистый оскал Великолепной Мэри, бывшей поп-дивы, чокнутой наркоманки, чудом дотянувшей со своими наркотиками до девяностолетия, суки ненормальной… а ведь Саади постарше ее как бы не втрое! С каждым посещением ему становилось все хуже, пока не подошел Михайлыч и не послал его прямо нахрен. И пообещал позаботиться о Саади и детях сам. И он с огромным облегчением пошел, даже не обиделся. Ну и какой после этого из Михайлыча предатель? Сознательно выбравший позицию служения инопланетным ведьмам – да. Но не предатель.

- Что там у тебя за мыши? – рассеянно спросил его майор перед уходом.

- Обыкновенные, - пожал плечами лейтенант. – Летучие. Посевы жрут – только шум стоит.

- Да и ладно, все не сожрут. На них бы летучих гиен найти, чтоб гоняли…

Но мыши собрались сожрать именно всё. Огромная стая налетела со стороны гор ближе к ночи подобно черному облаку. Лейтенант, томимый нехорошими предчувствиями, как раз заканчивал обходить поля. Увидел беду вовремя, вскинул автомат, шарахнул сигнальным в воздух, не пожалел дефицитного патрона. Вылетел из своего хутора Гиеныч в сопровождении выводка гиен, свистнул, спуская на охоту, щенки азартно кинулись в бой, а толку? Во-первых, мышей многие тысячи, во-вторых, летучие они, заразы, и в-третьих, щенки приучены бегать строго по дорожкам, на поля этим мосластым ходу нет, а мыши именно там резвились.

Лейтенант бессильно застонал, сжал бесполезный автомат. Ради хлеба патронов не жалко, так не поможет! У летучих мышей, как у саранчи, возникло что-то вроде стайного разума, и страх они потеряли полностью, выстрелами не распугать. Прямо на глазах погибал урожай, их огромный труд, их будущее и будущее их крохотных детей, и ничего нельзя было поделать!

Она вышла из трактира в привычной взгляду мужиков коротенькой юбочке и неторопливо пошла по тропинке к полю, грациозно, как подиумная модель. Мила. Рядом с ней держался, как приклеенный, Вася.

Именно Вася и запел. Ну, как запел… часть диапазона лейтенант не слышал, догадывался, что там что-то есть, не более. И до лейтенанта озарением дошло, что Мила не просто так вышагивает, она ритм держит, тот самый ритм из их ночных занятий-оргий, над которыми добродушно подшучивали мужики!

Мыши поднялись над полем черной тучей и закружились, медленно стягиваясь в плотный смерч.

- Вася, ты чего? – крикнул майор, подбегая с бесполезным дробовиком в руках. – Ну, щас я им засажу!

- Не стрелять! – отстраненно произнесла инопланетянка. – Он в трансе. Я в трансе. Не стрелять.

Что-то она добавила в свой голос, что майор послушно опустил оружие. Что-то, далеко выходящее за рамки договора о мирном сосуществовании. Лейтенант почуял, но не возразил. Эти двое сейчас спасали их будущее, не до тонкостей договора!

Мыши кружили над полем больше получаса. Потом черный смерч сместился за обводной канал и начал потихоньку сыпаться на землю мертвыми тушками. Вася засипел, закашлялся и опустился на землю.

- Воды, - внятно сказала инопланетянка. - Воды ему.

И сама опустилась рядом. Лейтенант упал торопливо на колени, протянул походную фляжку, которую в поле всегда носил с собой.

- Кислый морс пойдет? – спросил он.

Посмотрел, как Мила бережно отпаивает своего… не мужа, конечно, скорее всего, ученика, и тихонько спросил:

- Значит, научилась по-нашему говорить? А Старшая уверяла, только она может!

- Саади лучше, - признала инопланетянка. – Я ваше говорю, она свое умеет.

Это она вела Михайлыча на убийство, уверился лейтенант, но ничего не сказал. Не получилось, и нечего вспоминать. Как он предчувствовал, между двумя расами много еще произойдет… недоразумений.

- Что это было? – спросил он.

Инопланетянка надолго задумалась. Ищет в памяти подходящие слова, понял лейтенант. Действительно, у Саади получалось лучше. Но и у Милы тоже огромный успех. Три канала коммуникации, если считать бешеную Младшую с ее недоученным эсперанто. Три канала – с этим уже можно работать! И еще Михайлыч есть как бесценный информатор изнутри инопланетного сообщества. Информатор… идею следовало обдумать.

- Мы возбудили в мышах страсть к размножению, - наконец сказала Мила. – И держали. Они в воздухе спариваются. У них кончились силы, они померли.

Майор, греющий рядом уши, сдавленно засипел. Дошло до толстого развратника, какой страшной смерти они чудом избежали на празднике размножения синеглазых ведьм! Мила невинно улыбнулась и согласно опустила глаза. Да, так оно и было бы. Если б Старшая не запретила.

- Все, мужики, я отпелся, - просипел Вася. – Месяца два без меня. Милочка, до кровати доведи, что-то я совсем поплыл…

Васю утащили в трактир Котик и Влад, а инопланетянка осталась. Лейтенант задумчиво проводил компанию взглядом. Понимает ли Вася, что он совершил не подвиг даже, что он просто только что спас их всех от голодной смерти ближайшей зимой? Бредет, сипит. От мужиков отшучивается… загадочная русская душа.

- Проскочили, - вздохнул рядом майор. – Снова проскочили в бутылочное горлышко выживания. Повезло. И сколько еще раз предстоит? А куда деваться, если дети пошли валом? Только пахать. Эх, жили хорошо, да баб черти принесли… И это, Миша, извини, ага? Я теперь твоим предчувствиям всецело доверять стану! Будешь нашим интуитом на ставке! Чего молчишь? Или ты не Миша?

- Александр Серов, - безразлично сообщил лейтенант. – Подполковник госбезопасности.

- Ык! – сказал впечатленный майор.

- Но можно и Мишей, - добавил лейтенант. – Так-то по службе у меня много имен, сам понимаешь. Я привык.

- Ну, я как бы пошел? – промямлил майор. – У тебя… у вас… тут информатор, как я понимаю…

- Игорь Николаевич, а ты капитана давно знаешь? – задумчиво спросил лейтенант. – В смысле, служили вместе или только на рыбалке сошлись?

- О, ГБ встало на след! – тут же пришел в себя майор. – Лет десять его знаю. Нет, в разных частях служили, он же инженерные войска, ну а мы орденоносные ракетчики, не бык поссал… а тебе зачем? Ищешь истоки предательства?

- Типа того.

- Можешь не искать. Это от алкоголизма, точно знаю! Михайлыч как завязал, так с катушек и сошел! Так и запиши!

И обозленный майор ушел.

- Твои подруги не вышли помочь, - заметил он инопланетянке. – А могли бы. Я заметил, на ваши поля мыши не опускались. Как-то отогнали, я так полагаю. А ты вышла. У тебя другая позиция?

- Наши поля…

Инопланетянка вновь замялась с подбором слов.

- Не одно, - кое-как справилась она. – Не сплошь…

- Разные культуры? – догадался лейтенант. – Не монокультурные посадки?

- Да. Мыши не видят. И отогнали – тоже. Горным ведьмам животные не страшны.

- Но помочь не вышли.

- Зачем? – удивилась Мила. – Наши поля – наши. Ваши поля – ваши.

- Дуры, - хмуро заключил лейтенант. – Мы ж не для себя стараемся! Для себя у мужиков, вон, еще полтора грузовика водки осталось! А это все для детей да для вас, нам столько не надо.

- Мы не поняли, - призналась инопланетянка после молчания. – Странно и непонятно, так мужчины раньше не делали. Я передам Старшей. Это – наше? Тогда защитим.

- Вы уж постарайтесь! – язвительно буркнул лейтенант. – А то еле сегодня отбились, Вася чуть не надорвался. И больше не натравливай на меня капитана. Обижусь и из трактира выгоню, он как бы мой вообще-то. И вообще – чего вы с Васей дом не построите? Ведь живете практически вместе!

- Не вместе, - отказалась Мила. – Вместе с мужчиной – тяжело. Я с детьми живу, с подругами. Он… тренирую свой дар. Ученик, друг… но не женщина.

Лейтенант только озадаченно крякнул.

- Я помогла, - сказала женщина и прямо посмотрела на него, в сумраке фиолетовые глаза сверкнули загадочно и волшебно. – Ты мне должен, Старший мужчин. Будешь моим… учеником. Немножко. Давно мечтаю научиться побеждать Ментальных Стражей. Надо для безопасности горных ведьм, очень надо.

- Ну это еще посмотрим, кто кого, - так же откровенно посмотрел на нее лейтенант. – Договорились. Мне тоже надо учиться побеждать Мастеров любовной магии. Так, на всякий случай.

Женщина мило улыбнулась ему и ушла свободной неторопливой походкой. Он невольно проводил ее взглядом. Зар-раза…

Лейтенант выдохнул и тоже отправился домой. Жизнь, непредсказуемая жизнь продолжалась, и что-то неожиданное их всех ждало впереди. Интуит, м-да…

Что-то вроде промежуточного эпилога

Лейтенант за столом у окна священнодействовал. Склеить намертво тщательно отшлифованные пластины дерева и рога – это… уметь надо! Лейтенант пока что учился. На стене уже висели два сложносоставных лука, каждый со своими недостатками. Теплилась надежда, что третий наконец выйдет таким, как задумывался.

Аккуратно постукивая молоточком, он зажал заготовку в клиновых тисках. Вроде простое устройство, но сколько с ним провозился, прежде чем приступить к собственно изготовлению луков!

Можно бы, конечно, включить токарный станок, выдрать из грузовиков подходящие куски металла, сделать капитальные стальные многокомпонентные тиски для лучной формы, но – время, силы и материал. В высокотехнологичном обществе изготовление точного и долговечного инструмента – правильное решение. В их ситуации шести пар рабочих рук, из которых четыре пары охрененно ленивые, правильней быстро сделать из дерева простое, но функционирующее устройство и двигаться дальше. Иначе будет, как у Влада. У Влада – дотошное копание над каждой деталькой, и выхлоп в результате – одно кресло в месяц. Когда нужны и кресла, и корзины, и короба, и чертова прорва других плетеных предметов! И орать на него бесполезно. Ну, занудный он, занудный, это не лечится.

Вроде лук встал в форму на этот раз плотно, без послаблений. Лейтенант полюбовался, потом тщательно вымыл руки с самодельным мылом под умывальником. Хорошая вещь – пятилитровая пластиковая бутыль, много полезного можно из нее сделать. И быстро, что важно. Умывальник – просто на загляденье получился. Ага, а канализации йок, надо таскаться с помойным ведром каждый день до отстойной канавы и обратно, дождь там или не дождь.

Клей из рыбьих костей, кстати, удачный вышел – просто зверь, хрен отмоешь, хоть песком отдирай.

Тихонько скрипнула дверь. Лейтенант мог бы смазать, но зачем? Скрипучая дверь - удобная вещь, в смысле, врасплох не застать.

Внутрь зашла Мила, в привычной юбочке и легкой безрукавке. Ну да, лето, жара. Лейтенант в очередной раз поразился неторопливой плавности ее движений. Своей характерной пластикой Мила резко отличалась от остальных инопланетянок. Они двигались намного быстрей и… не так амплитудно, что ли. А Мила уж если шагает, так шагает, не от бедра даже, а от плеча. В общем, такую девушку легко узнать и в темноте.

Но лейтенант ее услышал заранее. У Милы тоже имелось что-то вроде неслышимого эха-приветствия-называния, мол, это я, Мила, иду. И хоть оно неслышимое, лейтенант его отчетливо улавливал метров с двадцати. Видимо, так повлияли занятия с Младшей, постоянное напряжение в попытках услышать, что она говорит. Вот и слышит теперь, прав майор. Тренированный слух – обычное человеческое умение, ни разу не волшебство. И вообще волшебства не существует, есть… просто умения. У инопланетянок свои. У людей… а попробуй кто-нибудь выжрать столько водки, сколько команда майора, и не сдохнуть! А они запросто. Тоже ведь умение.

Инопланетянка спокойно огляделась, оценила обстановку. Изящно опустилась в кресло и свободно закинула ногу на ногу. А ножки-то зачетные, к месту пришлась в официантках, все мужики любуются. Но лейтенанта ножками было не пронять, и остальным тоже, служба все иллюзии о сексе выбила беспощадно.

- Ты пыталась меня убить руками капитана, - жестко сказал лейтенант. – Почему?

Задавить вопросом, поставить в положение оправдывающейся, захватить инициативу – старый, примитивный, но по-прежнему эффективный прием в общении с разумными, так почему бы не воспользоваться? А то приходят тут всякие, ногу на ногу закидывают.

Женщина моргнула.

- Почему?!

Рука Милы дрогнула, пальцы с зачерненными ноготками неуверенно стукнули по столешнице. И еще раз, словно тик. И еще.

- Против Старшей. Она приказала, я против. Была. Показать силу тебе. Быть равной Старшей. И тебе…

Рука подрагивала, женщина говорила… как-то незаметно вдруг очутилась на ногах и рядом, крутнулась вопросительно, как будто спрашивала – вот так нравится? Крутнулась по-другому – а вот так? Удивленно расширила глаза, скромно придержала разлетевшуюся юбочку, крутнулась… она уже танцевала. Танцевала, смотрела пронзительно – что нравится ему, что притягивает, что отталкивает. И менялась в танце под его… предпочтения, да. Сейчас перед ним крутилась, смущенно придерживая юбочку, скромная, стеснительная, но откровенно чувственная девочка. Точно такая, какие ему нравились больше всего, каких он почти не встречал в жизни.

В какой-то момент она оказалась совсем рядом – и спиной к нему. Чуть наклонилась… он непроизвольно прихватил ее за талию – какая восхитительно тонкая, гибкая, податливая талия! – притянул, шлепнул по вызывающе сверкнувшей заднице, развернул и аккуратно усадил женщину обратно в кресло.

- Ритм пальцами, - беззлобно заметил он. – Один на всех, да? На людей и на мышей? Обидно как-то.

- Ритм – на меня, - сказала женщина и озадаченно склонила голову. – И для меня. Как ты защитился?

- Я Ментальный Страж, - напомнил он.

- Мой дар другой. Не ментальный. Как?

Он мысленно согласился с ней. Ментального воздействия он не заметил, это верно. Было другое, и ого-го какое мощное. Что-то на уровне древних инстинктов из разряда тяги к размножению, устоять без специальной подготовки практически невозможно. Но – не волшебство, это уже очевидно. Женщина просто улавливала, что именно нравится мужчинам, что возбуждает их, и натренировалась использовать свою способность. Соблазнительна Мила, сногсшибательно соблазнительна, но не волшебница. «Медовая ловушка» абсолютной силы, м-да. За такой женщиной любой мужчина побежит, виляя хвостиком, и ментальное воздействие не потребуется.

Только вопрос: зачем такой дар горным ведьмам? Они все уникальны в чем-то своем, крайне нужном для выживания племени в средневековых условиях. Ола – Мастер животных, Малка – интуит, есть Мастер по растениям, Мастер по тканям, все это нужные для жизни умения… а Мила? Зачем полудикому племени феминисток, размножающихся почкованием, Мастер танца? Завлекать мужчин для тяжелых работ? Так для того ментаты существуют, а горные ведьмы все ментаты…

Лейтенант усмехнулся. Ответ напрашивался, и крайне неприятный для него ответ. «Медовая ловушка» - инструмент спецслужб. То есть перед ним сейчас сидит и сияет внимательными фиолетовыми глазищами разведчица. А он проморгал. И понятно, почему – ну какие разведслужбы у десятка дикарок?! Но вот сидит перед ним Мила, факт перед глазами, хрен сотрешь. Идеально внедрилась, незаметно освоила язык, слушала все их разговоры, использовала втемную помощника-Васю… а сейчас наверняка будет вербовать его. Не получилось «медовой ловушкой», будет давить логикой, вон, уже выходит на откровенный разговор по душам. М-да. Все представления о горных ведьмах теперь придется пересматривать в свете открывшихся обстоятельств. Разведка, которую он проморгал – как оно, а?! Так кто они тогда, эти якобы дикие горные ведьмы? Какую расу, какую силу представляют здесь? Откуда их феноменальная медицина, умение работать с животными и все прочие Дары? От природы? Да ну нафиг! Слишком большое преимущество в борьбе за выживание, такого в природе не бывает! И ведь на поверхности лежало, а он…

А он – дебил, а не разведчик, с горечью признал лейтенант. А все майор со своим пренебрежительным «бабы, просто бабы»! Они их даже трахнуть успели разок по пьяни, как обычных баб, все селение либо рожает, либо вот-вот, на девочек вся работа свалилась… кроме Милы, кстати. Лично наблюдал по камерам, как ее неоднократно заваливали на живот – а талия по-прежнему тоненькая. И что это значит? На нее не действует механизм размножения инопланетянок или Саади была не совсем честна? Вопросы, столько вопросов, на которые необходимо получить ответы. Но не сейчас. Сейчас его вербовать собрались, однозначно. Ну-ну.

На лейтенанта накатила холодная, расчетливая такая, рабочая злость. Убивать в таком состоянии – самое то.

- Ты кто? – прямо спросил он.

И с улыбкой посмотрел женщине в глаза. С милой такой, открытой улыбкой. В которой четко читалось, что не выйдет синеглазка из дома живой, если его не удовлетворят ее ответы.

- Догадался, да? – сказала инопланетянка, и нервно дрогнули тонкие ухоженные пальчики.

- Когтями не брякай! Не поможет. И говори. А то я так понял, что тебя убить надо. Прямо тут.

- Договор…

- А ты нарушила договор. Убью, а Саади расскажу, что ты на меня нападала. Она тебя оживит и еще раз убьет.

Мила смертельно испугалась. Лейтенант внутренне подивился, как точно попал, а ведь просто для красоты слов сказал. Выходит, Саади действительно может и оживлять, и мучительно убивать? Более того, именно этого Мила и боится – то есть для нее это реальная угроза? Что, видела что-то подобное в исполнении Саади? Интересно… Что ж, грех не воспользоваться женской слабостью.

- Поняла, - прошептала женщина. – Тебя Саади защищает. Стоит перед тобой и защищает. А с другой стороны Младшая. И она защищает. А ты удачу не ценишь, Страж.

Он пропустил откровения женщины мимо ушей, потому что явный бред. Саади, видишь ли, тут стоит. И защищает. Ага, сразу поверил, развесив уши. Волшебства не существует, девочка!

- Ты говори, только по делу говори! – напомнил лейтенант с прежней улыбкой. – Ты кто?

Мила нервно пристукнула ногтями по столешнице и отдернула руку.

- Я… - замялась она, подбирая для объяснения слова.

- Не придуривайся! – отрезал лейтенант. – Ты прекрасно говоришь, за год можно было научиться! Русский язык по сравнению с вашим очень простой! Ну?

- Я не Саади! – хмуро огрызнулась женщина. – Ментальные образы снимать не могу. Если вы не использовали слова, как я их узнаю? На вашем языке я – историк. Хранительница древних знаний. Исследовательница чужих рас.

- Разведчица, - удовлетворенно хмыкнул лейтенант. – Не танцовщица?

- Танцовщица. В последнюю очередь. Полезное умение, помогает исследовать чужие расы.

- Ну, привет, коллега. Только вот в чем проблема: маленькое племя в десяток женщин отдельную разведку не потянет. Тебя кто-то должен готовить. Ставить задачи. Организовывать связь. Получать от тебя информацию. Использовать ее. И это не вы. Вы заняты чисто бытовыми вопросами. Что скажешь?

- В маленьком племени? – еле заметно улыбнулась Мила. – Сколько в племени людей на вашей Земле?

Лейтенант подумал, пожал плечами и сообщил цифру.

- Нас больше.

Лейтенант поверил сразу, потому что это совпадало с самыми черными его предположениями. Раса мозговых паразитов, нависшая громадой над беззащитной Землей… Тем не менее он демонстративно покрутил головой:

- Где? Не вижу.

- Есть связь. Есть встречи. Есть обмен.

- Умеете перемещаться в мирах? – выразил скепсис лейтенант.

- Мы нет. Но есть тот… то, что умеет.

Лейтенант подумал. Ответ напрашивался, и крайне неприятный. По последствиям неприятный.

- Ты понимаешь, что своими признаниями перечеркнула жизни Саади и Младшей? – устало спросил он. – Они мне говорили совсем другое. А обмана я не прощу, мы не в той ситуации, чтоб развлекаться дипломатией. Давай рассказывай, я внимательно слушаю.

- Саади, - с огромным уважением произнесла Мила. – Старшая – великая личность. Но она отвечает за выживание племени. Младшая – видит прямой путь. Ола – временно замещает. А исследование чужих рас - разведка, да? – разведка есть работа моя. Им знать ни к чему. Они знали, все знали, но забыли за ненадобностью. А я помню. Имею связь. Передаю информацию. Работаю на все племя. Только уйти не могу. Эксперимент. Мы здесь до смерти. И вы.

- Ну, это еще посмотрим, - буркнул лейтенант. – Ладно, коллега, к делу. Делимся информацией? Мы в одной жопе, надо знакомиться!

- Запрет! – твердо сказала женщина.

- Это я понимаю, у меня тоже запрет. А общедоступной? Структура вашего сообщества, схема управления, технологический уровень, к чему стремитесь? Цель эксперимента?

Женщина подумала. Нерешительно пристукнула ноготками по столу.

- Взаимно?

- Само собой!

- Между нами? – внимательно глянула женщина. – Другим знать не надо?

- Поговори еще мне. Сам решу, кому надо знать, а кому нет. Вперед.

И работа началась.

Через час он забрел в трактир. Оглушительный груз новых знаний давил неподъемно на нервы. Больше всего ему сейчас хотелось по рецепту майора «напиться и забыться». Майор всегда так делал, когда разлаживались отношения с его Виточкой. И когда налаживались – тоже.

«А чем я хуже?» - решил лейтенант, махнул рукой и под ошарашенными взглядами команды подтянул к себе бутылку. Первых три порции прошли, не оказав воздействия, все же его и специально готовили сопротивляться опьянению, и изначально подбирали с устойчивостью к алкоголю. Но лейтенант был решителен и последователен. И вскоре приятно зашумело в голове, и мысли поплыли, как легкие облачка…

А мужики не столько пили, сколько развлекались. С огромным воодушевлением, перебивая друг друга, представляли в лицах, как они будут выглядеть на Земле со своими новыми умениями. Особо потешались над Гиенычем, представляли, как он будет гулять по городу с выводком гиен. Которые, между прочим, на данный момент взрослому по пояс и еще растут. А уж морды у них такие, что приснятся ночью, и окочуришься от страха. Маленький еврей цедил помаленьку самодельную настойку и неопределенно улыбался. Вероятно, представлял, как вернется на Землю, обретет снова свои связи, возможности и финансы и всем припомнит.

- А я карсты начал чувствовать! – вдруг сообщил один из студентов. – И руды. Представляете? Иду вдоль берега, и вдруг так тоненько внутри – «з-з-з!». Смотрю – есть!

Все охотно переключились на студента, предрекая ему блестящую карьеру в ремонте прорванной канализации. А лейтенанта как будто толкнуло в сердце.

- Ребята! – ясным голосом произнес он. – Все совсем не так, как вы думаете! Здесь – все не так! Вы не видите и не знаете, а я знаю, так что просто поверьте специалисту! И когда и если мы вернемся на Землю… знаете, что самое главное? Самое главное – молчать о наших новых умениях! То, что мы можем сейчас все вместе – оно… смертельно опасно для нас там, на Земле. Мы же… перевернем мир! А кто нам это позволит? Нам это не позволят. Ни за что. Так что – помалкивайте, ребята. Даже друг другу не надо говорить, что и как вы можете. Во избежание. Утечка информации – она такая… текучая, вот. Понятно? Никому и ни за что. Особенно – вашему капитану. Всё. Я сказал, вы услышали.

И его действительно услышали.

- Лейтенанту больше не наливать! – весело приказал майор. – А то уже пургу несет. Надо же – мир перевернем. А чем? Что мы такого умеем, с чем не справится обычный автомат? То-то и оно. Так что Мише не наливать, а нам – непременно! Ну, за лейтенанта, за его трезвый ум!

Посмеялись, выпили. Лейтенант встал и молча вышел. Посмотрел в звездное небо абсолютно трезвым взглядом.

- Ну, я сделал, что мог, - вздохнул он и сплюнул. – Но разве до алкоголиков достучишься? Русские! В опасности не верят, даже если орешь о них в ухо! Как до сих пор не исчезли в череде веков, непонятно…

Лейтенант еще раз сплюнул и развернулся к дому. Его ждали неоконченные дела, и к малышам стоило зайди, отнести чего-нибудь съедобного…

Перед его затуманенным взором вдруг пестрой вереницей пронеслись картинки будущего. Все, что грозит, все, что случится, и весь их путь от кризиса к кризису, и даже то, что ожидает команду майора в конце пути…

- Мракобесие! – буркнул упрямо лейтенант. - Магии не существует.

И выкинул картинки из головы. Будущее – оно и есть будущее, кто ж его знает, верно? Придет – увидим.

.