О речевом мещанстве

Со всех сторон нынче слышно: "Ах! Речевое мещанство!", даже Т.Толстая в одной из своих передач по этому вопросу проехалась на Владимирском жеребце. Модная, видимо, тема. Попробую порассуждать.

«Поскольку язык развивается и стилистические оттенки, значения слов могут стираться, меняться, не всем такое словоупотребление режет слух. Многие с настороженностью относятся к этому правилу и продолжают говорить «я пошел кушать». Если вам кажется, что в таком употреблении слова «кушать» нет ничего странного, представьте себе, что вы пишете в заявлении на отпуск: «Прошу предоставить мне отпуск с сохранением денежек на 14 деньков», или представьте, как вы копаете картошку в коктейльном платье» (Есения Павлоцки, лингвист-морфолог, эксперт института филологии)

«Употребление «кушать» в 1 лице единственного числа настоящего времени (я кушаю) или в прошедшем времени (я кушал) допустимо только в речи детей и женщин. Использование глагола кушать в речи мужчин о себе (хочу кушать, я кушаю, я (не) кушал), а также когда мужчина или женщина говорит от имени четы или семьи: мы (уже) кушали (покушали), мы (не) хотим кушать и т. п., противоречит стилистической норме современного литературного языка, придаёт речи манерность, некоторую слащавость, квалифицируется как проявление мещанства в речи» (Словарь трудностей русского языка) – ну, гендерные отношения в русском языке всегда оставляли желать лучшего, у нас до сих пор «трое мужчин», но «три женщины».

Вот прицепились к этому «кушать». Сразу вспомнилось «Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста» (В.Токарева)

«Илья Ильич, не подозревая ничего, пил на другой день смородинную водку, закусывал отличной семгой, кушал любимые потроха и белого свежего рябчика» (Гончаров)

«Кушай, милая, кушай, не стесняйся, тебе надо поправляться» (Куприн)

«За обедом она съедала суп, лангуста, рыбу, мясо, спаржу, дичь, и потом, когда ложилась, я подавал ей в постель чего-нибудь, например, ростбифа, и она съедала его с печальным, озабоченным выражением, а проснувшись ночью, кушала яблоки и апельсины» (Чехов)

«Сам он и вся семья ели постное, и дедушка, несмотря на то, что первый день как встал с постели, кушал ботвинью, рыбу, раки, кашу с каким-то постным молоком и грибы» (Аксаков)

«Давно смерклось, и Петр принес свечи. Он постоял надо мной и спросил, кушал ли я. Я только махнул рукой» (Достоевский)

«Приходил Митрофанов, не спеша выпивал пять-шесть стаканов чаю, безразлично кушал хлеб, бисквиты, кушал все, что можно было съесть, и вносил успокоение» (Горький)

«Она кушала, поглядывая на всех исподлобья, и водочки три рюмки выпила. Накушавшись, помолилась богу и поклонилась Анне Акимовне в ноги» (Чехов)

«У хорошего мальчика Пети была очень хорошая мама, которая постоянно его учила и образовывала. И жили они в большом доме, а во дворе гуляли гуси и куры: куры несли им яички, а гусей они кушали» (Андреев)

«Нынче он примет капли и кушает, чт#242; велено, и в#242;-время ляжет; завтра вдруг, если я просмотрю, забудет принять, скушает осетрины (а ему не велено), да и засидится за винтом до часа» (Л.Толстой)

«Князь поблагодарил и, кушая с большим аппетитом, стал снова передавать всё то, о чем ему уже неоднократно приходилось говорить в это утро» (Достоевский)

«Когда она кушала, брала бутерброд руками, я заметил, что кончики пальцев у Кэрол грубые и исковерканные, один изуродованный ноготь загибался вниз, почти под палец, но в ее руках не было неприятности, это были простые руки худенькой блондинки» (Э.Лимонов)

«Таким образом, на наш взгляд, отрицательное отношение к глаголу «кушать» у некоторых носителей современного русского литературного языка в определенной степени является отголоском наследственной классовой неприязни к «эксплуататорам», при том, что само это слово, поддержанное литературной и церковной традицией, продолжает широко использоваться в речи образованных людей, демонстрируя значительные коммуникативно-экспрессивные возможности» (Б.Бобылев https://proza.ru/avtor/feofan4)

Этот же словарь приводит примеры и других «проявлений речевого мещанства»:

• «супруг, супруга во фразах, начинающихся словами: мы с супругой (супругом), я и моя (мой) супруга (супруг), мой (моя) супруга» -

- согласна, звучит напыщенно, но вполне легитимно в приглашениях, например, на дипломатический приём)

• «извиняюсь» или «я, конечно, дико извиняюсь» -

- «дико извиняться», согласна, перебор, но «я, конечно, извиняюсь» в определённом контексте придаёт ироническую нотку, этакое речевое ёрничанье, не вижу ничего мещанского или слащавого, здесь нет ничего лакейски-самоуничижительного, это больше похоже на предупреждение, которое должно смягчить дальнейшее оскорбление кого-либо или негативный отзыв

• «у меня сегодня массаж конечностей» вместо «массаж ног (рук)» -

- никогда не слышала, чтобы так говорили вне иронического или даже саркастического контекста

• «немотивированное использование слов с уменьшительными или уменьшительно-ласкательными суффиксами, например, будь здоровчик!» –

- предполагается, что может быть мотивированное использование этого «будьздоровчика»? Но – согласна, «будь здоровчик» - инфантильно-панибратское выражение

• «неточное обозначение действия, тоже с немотивированным преуменьшением его интенсивности: «звякну часов в девять и подскочу»; «не подскажете, где метро?»; «Иван Иванович подойдет где-то часов в десять» -

- «звякну» и «подскочу» - да, смешно звучат, но уже вполне употребительны, хоть и вовсе не нравятся. Помню, как возле моей мамы остановилось такси, и водитель спросил: «Вас подбросить?», на что мама изумлённо возмутилась: «Зачем же меня подбрасывать?!» А вот по поводу глагола «подсказать» - сомнения. Школьные «подсказки» пока ещё никто не отменил. В этом предлоге «под» лингвисты тоже почему-то видят и слышат самоуничижение, «под»лость натуры, отголоски лакейского стиля, и, стало быть, «мещанство»

Гастрономические выражения Фадеева (все эти «Любка топнула сливочной ножкой», «Уля сверкнула молочными белками») я худо-бедно пережила.

Когда кому-то (чаще – ребёнку) говорят: «Вкусненький (сладенький) такой, так бы и съел» - с трудом, но терплю.

В любом языке много и «каннибальских», и «гастрономических» выражений, к ним как-то привыкли (умаслить кого-то, оставить порыв без пищи, проглотить обиду, приесться, с ним каши не сваришь, «На горячее подали Филиппа Киркорова в виде антрекота, Николая Баскова в роли запеченной форельки и Диму Билана в качестве жюльена. А также котлетку по-киевски – Таисию Повалий. Роль жареной курочки досталась Ирине Аллегровой, а холодноватое заливное представляла Лайма Вайкуле» (из сми), гастрономических метафор множество)

Но нынче имеются отвратительные «текст вкусный», «вкусное слово», «сказано вкусно», и т.д.т.п.

Выпускают съедобное нижнее бельё (чтобы его обладательницу не слопали?), есть

съедобная посуда (видимо, для тех, кто мыть не любит, чтобы пожирали ужин вместе с тарелкой, - представляю, как это устрашающе смотрится за столом), съедобные букеты (мужчина приносит даме букет, а она этот букет начинает поедать. Или они вместе его жуют. Хорошо, если букет фруктовый, кондитерский или хлебо-булочный, а если из свежих овощей? Т.е., вот тебе букет, сладкая моя, иди салат кроши и щи вари).

Кругом – недокормленные гастроманьяки! Я их боюсь.

Зоя Кобозева, доктор исторических наук, профессор Самарского университета, писала книгу о мещанской речи. Не знаю, написала она её или нет, но в одной из своих статей она пишет о своих знакомых, после смерти которых ей достался мешок писем, которые были написаны в 50-х годах прошлого века, и письма эти приводятся не только как пример самарской речи и мещанской картины мира, но вовсе не со знаком «минус», а с ностальгией по частично утраченным исторической памяти, особой самарской породе и мещанско-купеческому самарскому стилю. Статья называется ««Всё для тебя, дорогая!»: практики мещанского говорения»: «Письма, сохранившиеся в подаренном мне мешке, писались Олимпиадой Григорьевой ее дочери Тамаре в апогей советской эпохи и борьбы с мещанством. В апогей «смычек города и села». В апогей уничтожения исконного самарского дискурса приезжей интеллигенцией, рабочим классом и колхозным крестьянством…»

Вот одно из писем:

• «Здравствуй моя родная доченька! Сегодня получили от тебя еще письмо с двумя открытками, очень смешная коза, зачем ты так выгнула зад? Ножки и бедра замечательны, мордочка тоже, но левая рука и поза уродливы, я тебе всегда говорю, как надо держать руки, чтоб они выходили полнее, и вообще все позы старые, придумай сняться оригинальнее. Взяла из ломбарда свое платье и туфли. Туфли продала, купила муфту, а платье мое там носили, испачкали красным вином и вообще затаскали, безобразие, я этому никогда бы не поверила, но это факт, воротничок пришили по-своему. Ужасно расстроилась получив от тебя письмо где ты пишешь, что сожгла волосы. Паршивая непослушная дрянь девчонка, никогда меня не слушаешь, я ждала-ждала, когда ты будешь с длинными волосами и вот финал! Ну за твои непослушанья ходи уродом! 1-й снимок мне понравился, мося хорошая, только зря ты прячешь ноги, а грудь и руки выставляешь, у тебя ножки и бедра очень хорошие, а ты их спрятала за подругу. Есть ли вокруг тебя ухажеры?» -

- Т.е., это пишет «низший разряд городских обывателей»… А я этот «образец мещанской речи» читаю – как поэзию (может, потому что половина предков – крестецкие и питерские мещане, а историческая память не обветшала?)

Нашла вот такое определение: «Речевое мещанство - это то, что противоречит стилистической норме, что нарушает принятую литературную норму употребления слов, придаёт им манерность и слащавость».

С тем, что «манерность и слащавость речи» и неуместное употребление уменьшительно-ласкательных суффиксов (без иронии), особенно это бесконечное «с теплом» или – ещё хуже – «с тёплышком» в комментариях, с потрохами выдаёт речевого мещанина, превратилось в штамп и перестало выражать хоть какую-то эмоцию. Конечно, классовый признак здесь не к месту, но и растиражированная штамповка не добавляет элегантности искренности, согласитесь, т.к. больше на отписку смахивает. Но и желание подменить жёсткое название вещи, действия или явления «смягчённым» вариантом (т.н. политкорректность) – тоже своего рода мещанство.

А вот раздражающая некоторых фраза "это дорогого стоит" - старинное выражение, не вижу в нём ничего плохого: это выражение благодарности и высокой оценки сделанного и вложенного.

Согласна, когда внушительных размеров и внушительного же возраста дама сообщает, что у неё «пальчик болит», слух коробит, но кто определит авторскую стилистическую и литературную норму пишущего или говорящего? А художественность речи, яркость, сочность и многогранность языка, индивидуальную стилистику, «языковое хулиганство», контекст куда деть? И откуда возьмётся языковой юмор и языковые приёмы без слома «литературных норм»?

«Когда душа стрела и пела, а в ней уныло и стонало,

и ухало, и бормотало, и барахло, и одеяло...

О чём мы думали тогда? О чём качали головами?

Что лучше - ахать или похоть? Что лучше - лапоть или выпить?

Что лучше - тень или отстань? Что лучше - осень или плесень?

Ну, перестань...» (А.Левин)

или

«Ты помнишь с тобой как киндза мараули?» (А.Воркунов)

Кажется, В.Костомаров говорил, что «если я говорю «магАзин», но мой собеседник знает, что я знаю, что нужно сказать «магазИн», то всё нормально». Т.е., все эти лингвистические и речевые изыски и нравы приобретают совершенно разную окраску в зависимости от контекста, места, времени и окружения.

«Что значит "мещанин" - как следует не ясно.

Непознаваема его земная суть.

Пытаясь уловить его натуры ртуть,

Умы сильнейшие срываются напрасно.

Одно устойчиво, одно бесспорно в нем:

Всегда романтика была ему отрада!

Он - дерзостный Икар (когда лететь не надо),

Пустынный Робинзон (при обществе большом).

В его понятии смешались воедино

Стриптиз и...Золушка. Сервант и бригантина.

Доспехи ратника - и низменная лесть.

О, как бы он желал безумства Дон Кихота

Безумно повторить! (Но из того расчета,

Чтоб с этим связанных убытков не понесть)» (Н.Матвеева)

Вероятно, это и есть печка, от которой стоит плясать.

И даже не столь важно, какая лексика употребляется, просто эта лексика ничем не подкреплена, это слова-пустоместо из разряда «сделай-красиво» или «чтоб-поприкольнее», за которыми ничего не стоит, кроме водомерочности «мелкой философии на глубоких местах», а в итоге – фантики, брандтовский лук. И графоманию – сюда же: как сказал один мудрый не по годам молодой поэт, «графоман – это человек, понявший только графическую составляющую слова».

Под речевым мещанством подразумевается, скорее всего, пошлость. «Первый человек, назвавший женщину розой, был поэтом, второй – пошляком» (фразу приписывают Раневской).

«Суть, а не видимость — вот что определяет наше миросозерцание. У мещан другой, прямо противоположный лозунг, жизненное кредо — казаться, а не быть. Мир для мещанина предстает в паутине слов-однодневок, которые похожи на настоящие русские слова лишь внешне, а не внутренне, не смыслом своим. Мысль в этой паутине смятенно бьется, не в силах понять своего назначения, ей невдомек, что именно она-то вовсе не нужна тут! Нужно прикрытие, тень — видимость, «крыша» […]

Вся чисто внешняя экспрессия речи мещан сводится к уменьшительности: фирмочка, точненько, везунчик, заначка, сходняк, разворотистый, наведенец, несунишка и множество прочих, в которых хамское самодовольство выходит наружу. Экспрессия речи выражает личность — верно, но для чего нам экспрессивная речь личины?» (В.Колесов ««Мурло мещанина» и русская речь»)