Гомер. Илиада. Особенности Троянской войны

Александр Сальников

Особенности Троянской войны

1.

Непокорённый Илион

В «Илиаде» Гомера описан пятьдесят один день последнего года Троянской войны. Но это не последние дни войны. Начинается «Илиада» со ссоры Ахиллеса с Агамемноном, а кончается погребением Гектора. Однако вся война длилась почти десять лет. Долгих девять с половиной лет ахейцы не могли взять Трою. Не могли взять всего лишь один город! Беспрецедентный случай в мировой военной истории. И даже убив Гектора, они не заставили троянцев сдаться, не покорили город-государство. В «Илиаде» ахейцы так и не покоряют Трою, не разрушают её. По сути, «Илиада» повествует нам о том, что Троя так и осталась непокорённой. Хотя, читая «Илиаду» мы уже понимаем, что Троя будет разрушена. Но потом.

Из «Одиссеи» мы знаем, что лишь на десятом году Троя была взята ахейцами. Но как? Она была взята не в честном бою, не смелостью и отвагой ахейских героев, не силой их войск, и даже не измором. Троя была взята хитростью, коварным обманом. Обманом, который перечёркивает все военные заслуги ахейцев. Ведь, по сути, он мог случиться и не на десятом году войны, а, например, на седьмом, пятом, и даже после первого же года, если бы «хитроумный» Одиссей догадался организовать это раньше, а не после девяти с половиной лет неудачных попыток взять Трою. И хотя обман этот вошёл в века как величайшая «военная хитрость», всё-таки он кое-что говорит и о самой организации войны, как со стороны ахейцев, так и со стороны троянцев.

Мечтает ли Агамемнон взять Трою именно силой, в честном сражении? Безусловно! И об этом мы видим свидетельство в тексте:

(2:369-374)

Сыну Нелея на то отвечал гордый царь Агамемнон:

«Всех ты ахейских мужей побеждаешь, премудрый, советом!

Если бы, - о, Зевс отец, Аполлон и Афина Паллада! -

Десять таких у меня из ахеян советников было,

Скоро бы пала тогда крепкостенная Троя Приама,

Силами наших бойцов обращённая в прах и руины!

Так Агамемнон реагирует на совет Нестора об организации войска. Об этом совете Нестора мы ещё скажем ниже. Здесь же нам важно понять, что Агамемнон хочет взять Трою Приама именно силой, в бою, с демонстрацией своей царской и военной мощи. И желание его тем сильней, чем дольше тянется война. Ведь эти слова звучат на десятом году войны, когда он со своим огромным войском не может взять Трою вот уже более девяти лет. Агамемнон понимает, что каждый год войны отнимает у него славу и мощь. Можно представить, как троянцы говорили между собой в осаждённой Трое. Сначала так: «Ничего, они уже год нас не могут взять». Потом так: «Да они уже пять лет тут торчат! А Троя цела!» Потом так: «Куда им! Не взять им Трои! Уже девять лет прошло, не век же они тут будут ошиваться». Агамемнон понимал это. Понимали это и все ахейцы.

Так почему же ахейцы долгих девять с лишним лет не могли взять Трою? Давайте разберёмся в этом вопросе. Но сначала поищем в «Илиаде» какие-нибудь намёки на то, что за война это была. Каков был её характер? Каково было соотношение войск?

2.

Количество ахейских и троянских войск

Многим читателям «Илиады», особенно студентам, меньше всего нравится вторая глава поэмы, потому что в ней идёт «нудное» перечисление целого списка кораблей ахейцев. Но студенты тут не одиноки. По поэтическому признанию Мандельштама, он этот знаменитый список кораблей, смог дочитать лишь до середины. Тем не менее, эта глава в поэме очень важна. Она даёт нам представление не только о мощи ахейского войска, но и о многих других важных вещах. Например, она даёт некоторые подсказки к пониманию того, каким военачальником был Агамемнон, или как организовывали ахейцы военные действия. Но здесь нас интересует количество и соотношение сил двух армий. И если во второй главе «Илиады» говорится о том, сколько ахейских кораблей пришло под Трою, то, подсчитав их, мы можем примерно представить военную мощь ахейцев.

Итак, мы видим, что под Трою ахейцы привели 1186 кораблей. Это огромнейший флот не только по тем временам, но и сегодня. Надо отметить, что в каждом ахейском корабле, пришедшем под Трою, было от 50-ти до 120-ти человек. Даже если посчитать, что в каждом корабле было по минимуму, то есть, по 50 человек, то ахейская армия составила бы 59300 воинов. Довольно внушительное войско для того времени. Но в тексте указано, что были корабли, на которых находилось и по 120 человек. Конкретное число войск Гомер не указывает. Так что нам придётся взять среднее число. Ну, допустим, что в среднем на каждый корабль приходилось по 85 воинов. Умножив их на количество кораблей, мы получаем сто тысяч восемьсот десять воинов. Итак, армия Агамемнона насчитывала около ста тысяч воинов. Это к началу войны. Огромнейшая армия!

Что же касается троянского войска, то тут интересен небольшой текст в конце восьмой песни:

(8:560-565)

Так между чёрных судов и глубокопучинной рекою

Много виднелось огней войск троянских со стен Илиона.

Тысяча в поле костров там пылало. Вокруг перед каждым, -

По пятьдесят человек, освещаемых заревом ярким.

Кони их белый ячмень дружно ели и сладкую полбу,

Прекраснотронной Зари у своих колесниц ожидая.

Тут мы можем подсчитать количество объединённых троянских войск уже более определённо. В тексте говорится, что в поле пылало тысяча костров, и вокруг каждого сидело по пятьдесят человек. Итого, получается 50 тысяч воинов. А из второй песни мы знаем, что ахейское войско состояло примерно из ста тысяч воинов, то есть в половину больше троянской коалиции. Правда, здесь надо учесть некоторые факторы. Во-первых, в данном контексте троянское войско исчисляется совместно с союзными войсками. Во-вторых, эти данные о троянском войске указываются нам на десятом году войны, то есть, на конец войны, а данные об ахейском войске указываются на начало войны, по прибытию войска под Трою. Следовательно, к десятому году войны ахейцев уже должно быть гораздо меньше. Ведь мы знаем, что за это время армия должна изрядно поредеть, а из первой песни мы видим, что многих воинов также скосил мор, эпидемия.

Ну, давайте наугад от стотысячной армии сбросим тысяч двадцать, тридцать на потери. Пусть на десятом году войны после мора армия Агамемнона составляет 70-80 тысяч человек. Ведь в тексте мы не видим сведений о том, чтобы войска Агамемнона пополнялись за время войны, чего нельзя сказать о троянской коалиции. Как раз троянская армия пополняется регулярно. Так, в 10-й песне «Долония» мы находим сведения о том, что к троянцам постоянно прибывают новые силы от союзников; в данной песне речь идёт о вновь прибывших фракийцах, союзных с троянцами. Кроме того, о новых пополнениях троянских войск есть упоминания и в других песнях «Илиады»:

(13:362-367)

Идомене
й на троян устремился и в бег обратил их;

Офрионе
я сразил кабезийца, недавнего в Трое.

Он в Илион привлечён славой бранною был незадолго.

Гордый Приама просил дочь прекрасную старца, Кассандру,

В жёны отдать без даров, но за то обещал совершить он

Подвиг великий: изгнать меднолатных данаев из Трои.

И вот ещё:

(13:787-793)

Так говоря, укротил он великого Гектора душу.

Ринулись оба туда, где сильнее кипело сраженье:

Там, где стоял Кебрион вождь, где был Полидамас храбрейший,

Фалк и Ортей, с ними вождь Полифет, что подобен был богу,

Пальмий, Асканий и с ним Морис, отрасли Гиппотиона,

Два воеводы, они из Аскании прежним на смену

Прибыли только вчера; устремил на войну их Кронион.

Или вот:

(21:152-156)

Так отвечает ему вождь воинственный, сын Пелегона:

«О, знаменитый Пелид, для чего ты пытаешь о роде?

Я из Пеонии сам, из страны плодоносной, далёкой;

Вождь пеонян удалых и огромнокопейных. Мне светит

Только двенадцатый день, как пришёл я в Приамову Трою».

Можем ли мы из этого заключить, что к десятому году войны соотношение сил двух коалиций, троянской и ахейской, было примерно равным? Давайте подумаем. Из текста мы видим, как троянцы удивляются величине ахейского войска при первом же, указанном в «Илиаде», общем выступлении ахейцев под стены Трои. Это даёт нам понять, что армия Агамемнона даже к десятому году войны все-таки была больше, чем сводная армия троянцев и союзников. И если мы знаем, что сводная армия Трои насчитывает 50 тысяч человек, то армия Агамемнона, как мы и предположили, должна насчитывать никак не меньше 70-80 тысяч человек. Кроме того, всё в той же второй песне «Илиады» мы находим некоторый намёк на соотношение сил между троянцами и ахейцами к десятому году войны. Вот что говорит Агамемнон вождям своего войска:

(2:119-133)

«Всё это так, но - какой нам позор! Нам и нашим потомкам!

Мы, столь великая рать, столь могучий народ, как данаи, -

Битвы, выходит, вели мы бесплодно, напрасно сражались

С меньшею ратью врагов! Что ж, не нам, видно, войны итожить.

Ведь даже если бы вдруг и ахейцы, и граждане Трои,

Клятвенный мир утвердив, захотели всех вместе исчислить;

И все собрались бы мы: и троянцы, и также - ахейцы;

И весь ахейский народ, разделили бы мы на десятки,

Чтобы на каждый из них виночерпца нам дали трояне, -

Многим десяткам у нас недостало б мужей виночерпцев!

Так-то, я вам говорю, превосходят ахейцы троянцев

Многим числом! Но у них против нас и друзей есть немало,

Тех копьеборных мужей, что вокруг в городах. Вот они-то,

Храбрые, мне не дают, отражая в боях, как ни жажду,

Город разрушить, и взять величавую пышную Трою».

Здесь мы будем исходить из того, что под «гражданами Трои» Агамемнон имел в виду лишь воинов, а не всё население города. Тогда мы сможем понять, что к десятому году войны ахейские войска значительно превосходят по численности только троянское войско, без союзников. Даже если учесть, что у троянцев много союзников, которые пришли сражаться вместе с ними, то вряд ли этих союзников было настолько больше самих троянцев, чтобы уровнять силы двух коалиций.

Итак, если к десятому году войны троянская коалиция насчитывала около 50 тысяч воинов, как мы видим из стихов 560-565 восьмой песни, то непосредственно троянцев среди них должно быть не более шести или семи тысяч воинов, с учётом приведённых выше слов Агамемнона. Так, чтобы взятое нами примерное число ахейского войска в 70-80 тысяч человек разделить на десятки и чтобы многим десяткам не хватило виночерпца.

Но давайте подумаем, могла ли Троя сама по себе предоставить армию в 6-7 тысяч воинов? То есть, если в Трое нашлось 6-7 тысяч боеспособных мужчин, сколько же всего населения имел город? Ведь у каждого воина как минимум должны быть бабка с дедом, и мать с отцом. А если учесть, что вообще-то должно быть по две бабки и по два деда, да родители, да сёстры и братья, а у кого и жёны, и дети свои. Ведь мы знаем, что в те времена редко в какой семье был всего один ребёнок, в основном семьи были многодетны, само слово семья (семь я, семеро по лавкам) говорит о многом. То есть, у некоторых воинов в городе оставалось по десять и более родственников. Правда, тут нужно учитывать и тот факт, что из одной семьи на войну могли уйти отец и сын, или вообще все мужчины, кроме малолетних.

Даже если взять среднее число, то и в этом случае 6-7 тысяч воинов мы должны умножить минимум на пять. То есть, если Троя предоставила армию в 6-7 тысяч воинов, то по самым скромным подсчётам она должна была иметь около 30-35 тысяч человек населения, считая стариков, женщин и детей. Это довольно внушительный город по тем временам. Для сравнения можно сказать, что на острове Лемнос и сегодня всё население острова составляет около 16 тысяч человек. А в Помпеях перед извержением Везувия жило 12-13 тысяч человек. Но Помпеи не были столичным городом, а Троя - была. Поэтому самые скромные подсчёты указывают нам, что на конец войны в Трое жило около 30-35 тысяч человек.

Если мы предполагаем верно, то ахейская армия к десятому году войны должна составлять примерно 70-80 тысяч воинов, то есть, как раз более чем в десять раз превышать число троянской армии (6-7 тысяч человек), и не намного превышать всю военную троянскую коалицию. Вот примерное соотношение сил, которое мы встречаем под Троей на период событий, описанных в «Илиаде».

Но и это ещё не всё. Ведь эти данные мы имеем на десятый год Троянской войны. Следовательно, к началу войны троянская армия (без союзников) вполне могла насчитывать около 10 тысяч воинов. И если число воинов мы умножим на приблизительное число родственников, то получим примерно 50-тысячное население города к началу Троянской войны.

Если же в подсчётах исходить из того, что Агамемнон имел в виду весь народ Трои (2:119-133), то есть как воинов, так и всё гражданское население, тогда получается слишком неправдоподобное соотношение сил, а сам город слишком мал для столичного города даже и тех далёких времён. Подробнее об этом можно прочитать в моей статье «Великий город Троя».

Справедливости ради здесь надо добавить ещё и то, что не все ахейцы участвовали в битвах:

(19:42-46)

Даже и те, что всегда при судах оставались, не бились,

Все корабельщики, те, что рулём на судах управляли,

Все тыловые мужи, что продукты бойцам раздавали, —

Все поспешили на сбор, когда вновь среди стана явился

Славный герой Ахиллес, что так долго чуждался сражений.

Как видим, многие ахейцы обеспечивали тылы, не сражались, поэтому мы здесь можем указать лишь приблизительное число сражающихся воинов с обеих сторон. Но и это приблизительное число даёт нам ясное представление о масштабе войны.

3.

С кем воевали ахейцы?

Некоторые мифы указывают на то, что ахейцы не знали, где находится Троя и в поисках её плутали по морям десять лет, прежде чем нашли. Внимательный читатель «Илиады» в самой поэме сможет найти ясные указания на то, что ахейцы не только прекрасно знали, где находится Троя, но и имели до войны тесные дружеские, торговые, родовые и иные связи. Вот лишь один пример из того множества намёков, которые в достатке можно встретить в поэме. В шестой песне «Илиады» мы видим, как на поле боя встречаются троянец Главк Гипполохид и ахеец Диомед Тидид. Пока они незнакомы, но Диомед решил спросить, что за воин перед ним. Главк рассказывает ему о своём знаменитом роде. И что же мы видим далее?

(6:211-217)

Так он сказал. Диомед тут наполнился радостью светлой,

Медную пику свою он воткнул в даровитую землю,

И речь приветную сам устремил к предводителю Главку:

«Сын Гипполохов! Ты гость мне отеческий, гость стародавний!

Некогда дед мой Иней знаменитого Беллерофонта

В собственном доме своём двадцать дней угощал дружелюбно…»

А вот ещё один пример. В двадцатой песне мы видим, как Эней говорит Ахиллесу:

(20:203-205)

«Знаем мы оба отцов и родов наших славных преданья,

Слышали много о них от людей мы в сказаниях древних;

Но вот в лицо ты моих, как и я твоих предков, - не знаем».

Не доказательство ли это того, что до Троянской войны многие ахейцы и троянцы имели довольно тесные связи и даже дружили. И, без сомнения, ахейцы отлично знали, где находится Троя, и куда увезли похищенную Елену, жену Менелая. Если внимательно читать «Илиаду», то можно найти десятки подобных упоминаний и намёков на довоенную жизнь.

Кроме того, при сражении героев мы видим, что почти все сражавшиеся знают не только друг друга в лицо, но знают и род противника, и семью его. Таких ситуаций в поэме описывается гораздо больше, чем тех, когда противники не могут узнать друг друга, как в приведённом выше случае с Диомедом и Главком.

В текстах «Илиады» мы неоднократно встречаем намёки на то, что обе воюющие стороны знали и культуру, и историю народа с которым воевали. Тут можно привести в пример случай, когда Ахиллес Пелид говорит с царём Трои старцем Приамом. Мы видим, что Ахиллес прекрасно осведомлён о том, какой была Троя раньше, и каким великим был царь Приам:

(24:543-546)

«Также и ты, слышал я, старец, здесь благоденствовал прежде.

Сколько народов цвело и на Лесбосе, царстве Макара,

И на Фригийской земле плодоносной, и у Геллеспонта

В землях бескрайних? И ты был всех выше богатством, сынами».

В общем-то, доказательство того, что ахейцы и троянцы имели одну культуру, находится на поверхности текста поэмы, стоит только обратить на это внимание. Доказательством этим является то, что и у ахейцев, и у троянцев в «Илиаде» мы видим одинаковые традиции, обычаи, обряды, нередко даже одинаковые имена героев, клички коней. Оба народа молятся одним и тем же богам! А это весьма важный факт.

Но самое главное доказательство заключается в том, что у обоих народов - один язык! В общении они прекрасно понимают друг друга. И это мы видим во всей поэме от начала до конца. Без проблем общаются между собой все герои враждующих армий. Парис прекрасно общается с Еленой, а Елена с Парисом, Приамом, Гектором и остальными. Во время боёв противники бросают друг другу много реплик и целые тирады, и прекрасно понимают сказанное. В песне «Долония» мы видим, как ахейские разведчики ловят троянца, чтобы выяснить намерения Гектора. И тоже прекрасно общаются без переводчика. А в последней песне «Илиады» мы видим, что Ахиллес на одном языке общается с Приамом.

Даже сегодня трудно представить народы, которые бы не знали друг друга, но говорили на одном языке и имели общую культуру. В древние же времена такое было просто невозможно. Я даже вполне допускаю и то, что когда-то давно, возможно задолго до Троянской войны, ахейцы и троянцы были одним народом. Но, видимо, потом троянцы решили отделиться и стать отдельным государством.

Как бы там ни было, но «Илиада» ясно показывает, что к началу войны ахейцы с троянцами были очень близкими народами, тесно связанными экономическими, политическими и культурными отношениями, чего нельзя сказать о союзниках Трои. Вот о союзниках-то в поэме как раз и указывается, что все они говорили на разных языках.

(2:803-804)

«Много союзников есть наших в дивной столице Приама,

Разных они языков, из племён многочисленных разных».

(4:431-438)

Молча шагают бойцы, подчиняясь начальникам. Ярко

Медь на доспехах блестит словно солнце, на стройных шеренгах.

Ну а трояне вперёд шли, крича, словно овцы в овчарне

Мужа богатого, где их десятками доят, а овцы

Блеют и блеют всегда, тем на голос ягнят отзываясь, -

Крики такие неслись по великим троянским дружинам.

Крики и речи у них не у всех одинаковы были,

Так как различен язык был у разных народов союзных.

Итак, в поэме мы видим множество указаний на то, что ахейцы и троянцы были близкими и вполне дружественными народами задолго до наступления конфликта, который возник, по версии Гомера, из-за похищения Елены.

4.

Расстояние от Трои до Греции

Мы знаем, что мореходные способности ахейцев ко времени Троянской войны уже были развиты настолько, что пересечь море для них не представляло большого труда, хотя это и было довольно опасное предприятие. В «Илиаде» мы находим множество упоминаний о походах аргонавтов и прочих морских путешествиях. Тем не менее, в поэме мы нигде не встречаем упоминаний о том, что ахейские войска, в отличие от троянских, пополнялись новыми силами или имели какую-либо связь с родиной. Как же так?

Ведь если допустить, что за десять лет у них не было никакой связи с родиной, то на самой родине, в Элладе, в Древней Греции, их давно бы сочли погибшими. Только представьте, что армия уплыла в чужие неизвестные края, и 10 лет не давала о себе знать. И никто на родине не знает, может, уже и война давно кончилась, может всю армию разгромили, а может, её поглотило море при шторме. Жёны перестали бы ждать мужей, дети считали бы отцов погибшими.

Нет, маловероятно, что ахейцы не наладили связь с «тылом». Думается, что связь с родной Элладой ахейцы всё же поддерживали. Конечно, в поэме мы нигде не встречаем прямой информации о том, что у ахейцев была связь с родиной, но мы не найдём в поэме и обратной информации, то есть, в тексте нет даже намёков на то, что герои уже более девяти лет не получали вестей с родины. А вот лёгкие намёки на то, что они всё-таки получали вести с родины, при желании можно отыскать. Так, в 16-й песне мы читаем, как Ахиллес отвечает Патроклу:

(16:14-15)

«Здравствует, слышал, отец твой Менетий, сын Актора славный;

Здравствует также и мой, царь Пелей Эакид в мирмидонах».

Спрашивается, если ахейцы почти 10 лет стоят под стенами Трои и если у них нет связи с родной землёй, то откуда же Ахиллес знает о своём отце и об отце Патрокла? Ах да, у него же мать богиня и она могла принести ему эти вести. Но тут можно судить двояко. Во-первых, Ахиллес не говорит, что эти вести он получил от матери. А во-вторых, если они и от матери, то мать Ахиллеса свободно могла бы доставлять вести от родных и другим ахейским героям. То есть, этот текст скорее всё-таки говорит нам о том, что связь была, чем об обратном.

Но даже если отбросить мифологическую составляющую, то мы увидим, что какая-то связь с родиной у ахейцев всё же была налажена, так как в поэме есть ещё один красноречивый намёк. В тексте мы находим упоминание о том, что ахейцы прекрасно знали, каково расстояние от Эллады до Троады. В девятой песне Ахиллес говорит Одиссею:

(9:362-363)

«Если же даст Посейдон мне счастливое плаванье, - значит

Точно на третий уж день я достигну и Фтии холмистой».

То есть, Древняя Греция от Трои находилась на расстоянии всего трех дней пути по морю! Как же тогда быть с утверждениями, что ахейцы десять лет плутали по морям в поисках Трои, прежде чем напасть на неё? Ведь ещё из мифа об аргонавтах мы знаем, что древние греки были отличными мореплавателями. Ко времени Троянской войны трехдневный путь по морю, если погода соответствовала, для древних греков был всего лишь увеселительной прогулкой.

Кроме того, если бы Ахиллес 10 лет плутал по морям вместе с ахейским войском в поисках Трои, как бы он знал, что от Трои до дома всего три дня пути? Ведь в поэме не сказано, что он ездил туда-сюда, дабы проверить это расстояние. А раз Ахиллес прекрасно знал, что до Фтии, то есть, до дома, ему всего три дня пути по морю, то, конечно же, знали об этом и другие герои. Следовательно, связь с родной землёй ахейцы свободно могли наладить. Ведь должны же были ахейцы хотя бы наладить поставку продовольствия в армию. И указание на это мы находим в поэме. В седьмой песне рассказывается, как к войску на кораблях подвозится продовольствие и вино. Как идёт торговля с войском.

(7:465-476)

Солнце зашло. Между тем и ахейцы закончили дело.

В стане кололи тельцов, собираясь поужинать славно.

Прибыли тут корабли, с грузом Лемноса вин сладкотерпких.

С Лемноса много судов с этим грузом прислал для ахейцев

Славный Эвней Ясонид, что рождён Гипсипилой с Ясоном.

А для Атрея сынов, Агамемнона и Менелая,

Тысячу мер крепких вин в дар послал Ясонид в знак почтенья.

Все ж остальные мужи покупали вино по обмену:

Кто - за звенящую медь, за седое железо менялся,

Кто - круторогих волов отдавал или кожи воловьи,

Кто - и за пленных своих. А потом пир поднялся весёлый.

Целую ночь напролёт пировали ахейцы всем станом.

Конечно, тут упоминается, что привезённые вина не из Эллады, а с острова Лемнос. Но давайте размышлять. Вряд ли Эвней привёз к войску вина всего один раз за 10 лет. Естественнее предположить, что подвоз продовольствия производился на регулярной основе. Ведь перед началом войны армия должна была наладить поставку продовольствия к войску. И вот, мы видим пример этой поставки.

Кроме того, мы знаем, что остров Лемнос находится примерно на полпути от Греции до Турции. И если корабли регулярно ходили от Лемноса к берегам Трои, то логично предположить, что они ходили и к берегам Греции. Сам остров Лемнос принадлежал Греции, поэтому не мог же Эвней ходить на кораблях в Древнюю Турцию, а в Древнюю Грецию не ходить. Наверняка сообщение было в обе стороны. И кроме продовольствия Эвней (или кто-нибудь ещё) наверняка поставлял вести с родины.

Итак, в самой «Илиаде» мы встречаем как минимум три ясных намёка, которые дают нам возможность понять, что ахейцы вовсе не были изолированы на берегу Трои. Открытым остаётся только вопрос о том, пополнялась ли воинами армия Агамемнона за 10 лет войны. Но на этот счёт в поэме нет даже незначительных намёков.

5.

Перед оккупацией Трои

В последней песне «Илиады» Елена Прекрасная, бывшая жена Менелая, упоминает о том, что она уже двадцать лет находится в Трое. То есть, получается, что десять лет она провела на чужбине ещё до того, как началась десятилетняя Троянская война.

(24:763-6)

«С тех самых пор, как мне стал Александр боговидный супругом,

В Трою привезший меня! Почему не погибла я прежде?!

Нынче двадцатый уж год для меня с той поры протекает

Как прибыла я сюда и покинула край свой родимый…»

Но где же были ахейцы все эти десять лет? Выходит, что Менелай не очень-то спешил на выручку своей похищенной ненаглядной супруге. Но давайте не будем спешить с обвинительными выводами, а попробуем во всём разобраться.

Я уже упоминал о мифах, рассказывающих, будто ахейцы 10 лет плутали по морям в поисках Трои, и уже приводил аргументы в пользу того, что эта теория не состоятельна, так как ахейцы должны были прекрасно знать, где находится Троя. Спрашивается, где же, в таком случае, были ахейцы все эти долгие 10 лет после того, как Александр похитил Елену и до начала войны? Ответ прост: они готовились к морскому походу и войне с Троей.

Во-первых, путь через море и сегодня, в ХХI веке, несёт в себе немало опасностей, а в те далёкие времена морские пути и вовсе были чрезвычайно опасны. Необходим был опытный проводник, знающий море и все его опасности. Во-вторых, сама подготовка к войне требует не только средств, но и времени. В песне 11-й мы видим, как Нестор рассказывает о подготовке к войне. Агамемнон посылал вождей по всей ахейской земле собирать войска для похода на Трою. Нестор говорит Патроклу:

(11:765-770)

«Друг Менетид, не тебя ль наставлял благородный Менетий

В день, как из Фтии тебя отпускал в ополченье Атрида?

Мы с Одиссеем тогда, во вдорце находились Пелея,

Слышали всё, что тебе говорил он, на путь наставляя.

Мы же к Пелею пришли, во дворец его пышный, богатый,

Рать собирая к войне по ахейской земле плодоносной».

Но даже готовиться к войне ахейцы, скорее всего, начали не сразу. Сначала они собрали посольство в Трою, хотели договориться, чтобы мирным путём вернуть Елену. Об этом тоже неоднократно упоминается в поэме. И это, кстати, также говорит о том, что ахейцы прекрасно знали, где находится Троя.

Один исследователь «антиковед» (так он себя представил в Интернете) утверждал, что посольство это состоялось уже тогда, когда армия Агамемнона подошла на кораблях к берегам Трои. Но если мы всего лишь включим логику и подумаем, то придём к другому выводу.

Для начала пусть читатель представит себе, что он - Менелай. Итак, вы Менелай и у вас украли жену. Вы оскорбились и идёте жаловаться брату Агамемнону. Вместе решаете не посылать сначала посольство, а сразу собрать армию, идти под Трою, а потом уж послать посольство. Вот вы собираете армию, многих царей и тысячи людей, строите флот, затем, рискуя жизнью многих людей, плывёте по опасному и коварному морю к Трое, и лишь потом посылаете посольство.

И вдруг троянцы, испугавшись, отдают вам назад Елену с похищенными сокровищами. И что? Вы возвращаетесь к войску и говорите: «Все, ребята, сворачивайтесь! Они вернули Елену, - едем домой!» И всё это стотысячное войско, все цари без всякой добычи, без трофеев, потратив кучу денег на свой военный поход, молча возвращаются обратно? Так что ли? Ведь если бы они разграбили по пути хоть один троянский город, война всё равно началась бы. Тогда какой смысл посылать посольство, чтобы решать вопрос мирным путём? А если не воевать, то какой смысл ещё до посольства собирать огромнейшую армию и гнать её по морю под Трою, рискуя погибнуть во время какого-нибудь внезапного шторма?

Нет уж, самая простая логика показывает нам, что посольство было предпринято именно до нашествия ахейцев, и даже до подготовки к войне. Ведь если бы троянцы вдруг испугались и вернули Елену назад с послами, и дали компенсацию за убытки, то зачем тратить силы и средства на подготовку к войне?

Итак, мы приблизились к объяснению того, для чего ахейцам понадобились эти 10 лет перед тем, как напасть на Трою. Во-первых, они направили посольство в Трою, чтобы решить конфликт мирным путём. Вполне возможно, что было не одно посольство, а два или три. И тут надо указать на то, что, посылая посольство в Трою, ахейцы наверняка рассматривали два варианта событий: положительный и отрицательный. А раз мог быть отрицательный ответ, значит, придётся готовиться к войне. Но если так, то не худо бы было, если бы посольство по пути произвело и разведывательную работу, то есть узнало о размещении форпостов, о военной силе противника, ну и прочее. Вряд ли такую возможность упустит любой правитель или военачальник. Значит, посольство было неспешным и внимательным. Однако на это много времени не потребовалось. Не год же они разведывали и ездили посольствами. Ну, допустим, несколько месяцев.

Но вот посольство возвращается и сообщает, что троянцы показали им дулю. И тут наступило время готовиться к войне. И именно потому, что ахейцы ещё до войны прекрасно знали, с каким врагом им предстоит воевать, они понимали, что подготовка к войне будет серьёзной и долгой.

Собрать и вооружить стотысячную армию, это и сегодня не простое дело. А в те времена это и подавно было трудной задачей. Даже для того, чтобы поднять воинственный дух среди царей во всей Элладе, надо было очень хорошо постараться. Тогда ведь не было ни Интернета, ни телевиденья, ни радио, ни газет. А нужно было не только оповестить все ахейские земли, всех царей о том, что Менелай и Агамемнон собирают армию к походу на Трою, но и убедить их принять участие в этом походе, посулить богатую добычу. И это тоже было нелегко.

Из поэмы мы знаем, что некоторые богатые цари не хотели идти воевать и просто откупались. Вот один из намёков на такое отношение к войне:

(23:293-299)

Третьим поднялся Атрид Менелай светлокудрый и мощный,

Зевса потомок; подвёл он под упряжь коней быстролётных:

С верным Подаргом своим Эфу впряг, Агамемнона лошадь,

Эфу, которую в дар Эхепол Анхизид дал Атриду,

Чтоб самому не идти на войну под высокую Трою,

Дома чтоб в радости жизнь проводить в Сикионе обширном,

Где его Зевс одарил превеликим и разным богатством.

Многие цари отпускали в поход не всех своих сыновей, а только одного. И хотя в предложенном ниже отрывке бог превращается смертным и говорит от его имени, но сама система отбора в армию, о которой он говорит, наверняка, была обычным делом. Вот как об этом упоминается в тексте:

(24:396-400)

«Я Ахиллеса боец, на одном корабле с ним приплывший.

Я мирмидонец. Отец храбрый мой - знаменитый Поликтор;

Очень богат он, но стар, как и ты, так же сед совершенно.

В доме Поликтора шесть сыновей, а седьмой пред тобою.

Жребий средь братьев упал на меня, чтоб идти с Ахиллесом».

Мы видим, что не все шли на войну, не все хотели покидать сытную богатую спокойную жизнь, чтобы идти подставлять свои головы за жену Менелая. А у многих и вовсе были хорошие отношения с троянцами. Кстати, сам Ахиллес в первой же песне «Илиады» высказывал подобные мысли:

(1:149-157)

«Царь, потерявший свой стыд! Ты мздолюбец с коварной душою!

Кто из ахеян твои повеления слушать захочет?

Кто, мне ответь, хоть сейчас и в поход, и в сражение смело?!

Я для себя что ль пришёл, чтобы здесь мне с троянами биться?!

Предо мною ни в чём нет вины у троян конеборных.

Ни лошадей у меня, ни коров не украли трояне

В Фтии счастливой моей, многолюдной, обильной плодами;

Нив не топтали они, и не жгли урожаев. Просторы

Нас разделяли всегда гор, лесов и бескрайнего моря…».

Итак, во-первых, ахейцам нужно было убедить царей всей Эллады и собрать огромную армию для похода на Трою. Как вы думаете, сколько для этого понадобилось времени? Здесь надо учесть, что Греция - островное государство, что самый быстрый транспорт того времени - лошадь, что не все цари сразу принимали решение, а хотели подумать, посмотреть на соседей и посоветоваться с ними. Думаю, что на это ушёл не один год.

Во-вторых, нужно было вооружить эту армию. То есть, наделать достаточно стрел, копий, щитов, доспехов и проч. Для этого тоже требуется время.

В-третьих, как мы видим из второй песни «Илиады», не у всех царей имелся свой флот, и нужно было построить необходимое количество кораблей.

В-четвёртых, нужно было собрать достаточно продовольствия хотя бы на первое время. И организовать регулярную доставку продовольствия из Эллады в Трою. Некоторые источники указывают, что только на подготовку к войне у ахейцев ушло более трёх лет. Мне же думается, что времени понадобилось гораздо больше.

Далее вспомним стояние всей армии ахейцев в Авлиде. Мы можем себе представить, что в бухте на берегу образовался огромный военный лагерь. Как повествуют некоторые легенды, отплыть ахейцы не могли потому, что на море все время был встречный ветер, то есть ахейцы ждали попутного ветра. Хотя вряд ли это могло длиться дольше одного сезона. Тем не менее, из мифов нам известно, что от столпотворения, бездействия и плохой организации бытовых условий в стане начались болезни, а вскоре среди воинов поднялся ропот. Цари даже боялись восстания народа. Также источники указывают на то, что многие герои не остались в Авлиде и вернулись домой, в их числе покинул Авлиду и сам предводитель войска Агамемнон. Потом ведь нужно было вновь собрать тех, кто покинул лагерь. Может быть, понадобились дополнительные уговоры, договоры и обещания ещё большей доли военной добычи.

Также мифы повествуют нам трагическую историю о принесении в жертву любимой дочери Агамемнона. На всё это тоже понадобилось достаточно времени.

Но и это ещё не всё. Отплыв от Эллады, ахейцы не могли сразу пристать к берегам Трои. Для начала им нужно было завоевать и покорить те города и земли, дружественные троянцам, которые лежали на пути и были как бы троянскими форпостами. Ведь после похищения Елены, а тем более после ахейского посольства троянцы тоже понимали, что и им нужно готовиться к войне, и у них было для этого, как видим, вполне достаточно времени. Поэтому глупо думать, что они сидели и ждали, когда к ним приедет армия Агамемнона. Естественно, что они пытались задержать ахейцев ещё на подступах. В «Илиаде» указывается много городов и островов, которые покорили ахейцы. Наверняка многие из них были покорены прежде, чем ахейцы пришли непосредственно под Трою.

Есть легенды о том, что ахейцы «по ошибке» высадились в Мисии(страна Телефа), где Ахиллес разбил войско Телефа, а его самого тяжело ранил. Сомнение здесь вызывает только то, что высадка эта была произведена по ошибке. Но, миф есть миф, с ним трудно спорить. Наибольшую вероятность вызывает миф о том, что после этого сильная буря на море отнесла корабли ахейцев от берега Малой Азии, и им пришлось вновь вернуться в Авлиду, откуда уже вторично отплыть под Трою после принесения в жертву Артемиде дочери Агамемнона, Ифигении. Якобы сам Телеф указал ахейцам морской путь в Трою, за что и был исцелён Ахиллесом. Однако, как уже указывалось, ахейцы должны были прекрасно знать, где находится Троя.

Затем ахейцы сражаются у острова Тенедос и захватывают его. Наверняка были и другие сражения и битвы. Но даже само десантирование на берег Троады вряд ли было лёгким делом. Мифы рассказывают, что лишь после того, как Ахиллес убил Кикна, царя города Колон, ахейцам удалось благополучно высадиться на берег. «Илиада» упоминает Протесилая, который первым вступил с корабля на берег Троады и первым был убит (2:698,707; 13:682; 15:704; 16:286). Некоторые источники утверждают, что Протесилай был убит Гектором. Однако в самой поэме нигде об этом не говорится, а другие источники, появившиеся спустя века после «Илиады», уже вызывают сомнение в достоверности.

В общем, при сложении воедино всех факторов и событий, предшествовавших Троянской войне, мы видим, что ахейцам вполне было чем заняться перед тем, как показаться у берегов Трои.

6.

Характер поединков

Весьма интересно рассмотреть описанные в «Илиаде» боевые действия. Надо учесть, что хотя это и была первая «мировая» война в Малой Азии, воспетая поэтом и дошедшая до нас в поэме, всё же это была не совсем обычная война. Мы уже указывали на то, что воевали народы, которые ранее дружили, тесно общались, имели родственные и дружеские связи. Почти все понимали язык друг друга, кроме лишь некоторых союзников Трои. Поэтому в «Илиаде» нигде не говорится о национальной ненависти. И это очень важно. Мы видим, что противники всегда были готовы к примирению, если этому способствовали определённые обстоятельства. Перед первой же битвой, указанной в поэме, обе армии хотят решить исход войны одним лишь поединком между Менелаем и Парисом, первым и вторым мужьями Елены.

В «Илиаде» мы почти всегда видим, что герои не просто идут друг на друга и молча бьются, нет, они всегда говорят друг с другом. Они то приветствуют друг друга, то запугивают, то смеются друг над другом, желая сильней оскорбить противника, то молят о пощаде. Но всегда разговаривают. Это похоже на то, как дерутся ребята с соседних улиц, которые перед дракой, чтобы разозлить или напугать противника, а заодно поднять свой боевой дух, шлют друг другу оскорбления и хвалят себя. И это ещё раз говорит о том, что в битву вступают близкие народы. Ну, действительно, о чём можно было бы говорить с противником, если бы он не понимал вашего языка. Тут уж только иди и бейся молча.

Но в «Илиаде» практически нет молчаливых поединков и боёв. Кроме того, в этих репликах героев перед боями и во время боёв мы легко можем узнать зачатки психических атак. Мы видим, что большинство реплик направлено на запугивание противника. Сами же единоборства героев напоминают рыцарские поединки и придают поэме дух романтизма. И это характеризует Троянскую войну не столько как войну народную, сколько как войну царей.

В основном поединки строятся следующим образом. На битву выходят два предводителя, а с тыла обоих прикрывают их сатрапы, которые готовы подать копьё, отнести в тыл, снятый с противника доспех, если вождь побеждает, или, если проигрывает битву, то защитить раненого вождя и отвести его в тыл, или хотя бы спасти его тело и доспехи. Для таких поединков герои часто сходят с колесниц и дерутся возле них в пешем единоборстве, а возницы держат колесницу рядом, чтобы в любой момент успеть на помощь.

В «Илиаде» есть много эпизодов, характеризующих как военные действия в целом, так и непосредственно единоборства. Об одном эпизоде мы уже говорили. Но вернёмся к нему ещё раз, так как он ярко показывает и близость народов и их нежелание воевать. Это эпизод встречи на поле боя Главка Гипполохида и Диомеда Тидида. Эти два противника из противоположных воюющих лагерей в самый разгар битвы вдруг братаются и становятся друзьями. Ниже рассмотрим основные моменты этой сцены:

(6:119-129)

Главк Гипполохид меж тем, также - сын знаменитый Тидея

На колесницах неслись в центр, меж войск, чтобы в битве сразиться.

Чуть лишь герои сошлись друг на друга, для битвы жестокой,

Первым сопернику так говорит Диомед многомощный:

«Кто ты, бестрепетный муж от земных обитателей смертных?

Прежде не видел тебя я в боях, прославляющих мужа;

Нынче же, вижу, что ты своей смелостью всех превосходишь,

Если ты, выйдя сюда, ждёшь мою длиннотенную пику.

Дети несчастных отцов лишь встречаются с силой моею!

Если ж ты бог, что сошёл от высокого неба на землю, -

Я никогда не дерзал с божествами Олимпа сражаться…»

То есть, вместо того чтобы сойтись в поединке и драться, раз уж они неслись навстречу друг другу для битвы, герои вдруг останавливаются и разговаривают. Главк Гипполохид сначала выслушивает противника, а потом отвечает:

(6:144-145)

Тотчас ему отвечал Гипполоха воинственный отпрыск:

«О благородный Тидид, для чего хочешь знать ты о роде?..»

Мы видим, что Главк Гипполохид прекрасно знает в лицо Диомеда Тидида. Далее он рассказывает ему о своём знаменитом роде. И когда это происходит, читатель видит ещё более удивительную картину:

(6:211-217)

Так он сказал. Диомед тут наполнился радостью светлой,

Медную пику свою он воткнул в даровитую землю

И речь приветную сам устремил к предводителю Главку:

«Сын Гипполохов! Ты гость мне отеческий, гость стародавний!

Некогда дед мой Иней знаменитого Беллерофонта

В собственном доме своём двадцать дней угощал дружелюбно...»

Мы видим, что их предки дружили. То, что Диомед предлагает далее, одновременно и удивляет и восхищает и обескураживает читателя:

(6:224-229)

«Слушай, храбрец! Я тебе другом в Аргосе буду отныне,

Ты же - в Ликии мне будь, если я вдруг прибуду к ликийцам.

Мы же по толпам теперь разойдёмся с оружием нашим.

Много здесь есть для меня и троян и союзников Трои;

Буду разить, кого бог приведёт, и кого я настигну.

Много здесь и для тебя аргивян, поражай, кого сможешь…»

Во-первых, мы видим, что враги братаются. Это подтверждает то, что у людей не было ни национальной, ни классовой ненависти друг к другу. Из русской истории мы помним, что люди и одной нации убивали друг друга всего лишь из классовой ненависти. В «Илидаде» этого нет. Враги готовы на примирение.

Во-вторых, мы видим, что каждый царь в «Илиаде» ведёт как бы отдельную войну. Он сам принимает решение, что ему делать, где, с кем и как воевать. И при кажущемся единоначалии читатель понимает, что в поединках и битвах оно растворяется в многоначалии каждого вождя и царя. Нас слегка шокируют слова Диомеда, когда он говорит врагу ахейской армии, что тот может убивать кого угодно из других ахейцев. Ведь встретились не знакомцы-приятели, встретились два врага на поле битвы.

В связи с этим вспомним другой эпизод, произошедший чуть раньше, когда Менелай уступает молениям Адраста, и не убивает его, а хочет взять в плен для получения большого выкупа, который обещает Адраст за свою жизнь. Увидев это, Агамемнон корит Менелая за лояльность к троянцам и убивает Адраста. Агамемнон напоминает Менелаю, что народы воюют именно за него, из-за его украденной жены. Агамемнон пытается ввести хоть какую-то дисциплину в войске. Но даже его брат ещё не осознаёт необходимости жесточайшей дисциплины и единоначалия во время военных действий.

И вот, после такой сцены, мы видим настоящее братание врагов, Главка и Диомеда. Конечно, Агамемнон не может уследить за всеми полководцами во время боя. Но даже и сам он готов закончить эту войну в любой момент, о чём тексты поэмы неоднократно свидетельствуют, и о чём мы поговорим ниже. Здесь же нам важно подчеркнуть то, что сражаются вовсе не непримиримые враги, а благородные цари, для которых война - это всего лишь возможность показать свою удаль и благородство, взять как можно больше военных трофеев, покрыться славой, или хотя бы славно погибнуть. Поэтому даже после поединка Гектора с Аяксом мы видим, что герои расходятся вовсе не врагами, Гектор говорит Аяксу:

(7:299-305)

«Сын Теламона! Почтим мы друг друга дарами на память.

Пусть говорят после нас и Троады сыны, и Эллады:

Бились герои, враждой воспылав, пожирающей сердце;

Но разлучились они, примирённые дружбой взаимной».

Так он сказал и вручил Теламониду меч среброгвоздный

С ножнами вместе, с ремнём перевесным в красивом убранстве;

Гектору ж отдал Аякс свой блистающий пурпуром пояс.

7.

Организация военных действий

Неправильно было бы утверждать, что в «Илиаде» все военные действия описаны в одних только поединках героев, на что указывают некоторые исследователи. В поэме прекрасно показаны поистине мастерски изображённые панорамные батальные сцены, например, когда мы видим сражение двух армий в поле, или битву за ахейскую стену перед кораблями, или битву возле самих кораблей, когда троянцы прорвались за стену. Но и эти панорамные сцены сражений, и поединки царей дают нам возможность понять одно важное обстоятельство Троянской войны, о котором я уже упоминал. Отсутствие твёрдого единоначалия при непосредственных военных действиях.

С одной стороны и Гектор, и Агамемнон, оба являются как бы главнокомандующими противоборствующих армий. Но, как мы видим из текстов поэмы, в обеих армиях почти отсутствует стратегия военных действий, всё решается спонтанно, по ходу сражений, в результате чего, едва лишь начинаются сами военные действия, как каждый вождь воюет там, где хочет и так, как хочет.

Отсутствие единого командования и единой стратегии боя в обеих армиях хорошо показано в 13-й песне. Мы видим, как два ахейских вождя сами решают, где им лучше сражаться:

(13:306-327)

Тут обратился к царю Мерио
н быстроногий, спросил он:

«Где, Девкалид, хочешь ты встать в толпу боевую, чтоб биться?

С правого фланга, или в центре нашего войска большого?

Или на левом краю? Там сильней, чем где-либо, уверен,

Помощь данаям нужна, кудреглавым, в решающей битве».

Идомене
й критский царь так сказал Мерио
ну Моли
ду:

«В центре суда защищать есть кому и без нас: там дерутся

Оба Аякса и Тевкр Теламонид, в народе ахейском

Первый стрелок и в бою рукопашном не менее храбрый;

Там их довольно одних, чтоб насытить несытого боем

Гектора, хоть бы ещё был в два раза сильней сын Приама!

Будет ему нелегко, и со всем его бешенством в битвах,

Мужество их одолеть и могущество рук необорных,

Чтобы зажечь корабли. Разве что громовержец Крони
он

С неба небесный огонь сам в суда мореходные бросит.

(…)

К левому флангу пойдём, там скорее увидим с тобою:

Мы ли прославим кого, или сами добудем мы славу!»

Идоменей и Мерион решают биться не в центре, там, где сражаются Аяксы, а на левом фланге. Но чуть раньше, в этой же песне, в тексте есть указание на то, что основной удар войска должен быть именно в центре, где стояли Аяксы:

(13:43-58)

Но колебатель земли Посейдон, земледержец могучий,

Выйдя из бездны морской, ободрил аргивян меднобронных.

Принял он Калхаса вид, голос сильный его перенял он;

Громко к Аяксам воззвал, что пылали сердцами сражаться:

«Вы лишь, Аяксы, одни всё ахейское войско спасёте,

Мужество вспомнив своё всем в пример! Позабудьте о бегстве!

В месте другом у стены не боялся б троян я нисколько,

Что всей толпой ворвались через крепкую стену ахеян:

Их остановят везде меднолатные воины наши.

Здесь лишь, безмерно боюсь, пострадать неизбежно мы можем:

Здесь, где, подобный огню, наступает стремительный Гектор…»

Если бы в войске ахейцев было единое командование не только до начала сражений, но и на поле боя, если бы с какого-нибудь наблюдательного командного пункта была видна вся битва, и была бы дана команда бросить основные силы в то место, где был Гектор, то ахейцы легко бы отбросили троянцев за стену, и погнали бы их к Трое.

Также мы видим, что и в троянском войске нет единоначалия. В то время, когда одни вожди с дружинами сражаются в горячем бою, другие позволяют себе праздно стоять и смотреть:

(13:455-461)

(…) Деифоб в нерешимости думал, что делать:

Вспять отойти и вдвоём с кем-нибудь из троянцев храбрейших

Выйти, или же один на один с Девкалидом сразиться?

И, поразмыслив, он счёл наилучшим пойти за Энеем.

В самых последних рядах он героя нашёл. Средь дружины

Праздно стоял тот и гнев свой всегдашний питал на Приама:

Старец ему никогда, храбрецу, не оказывал чести.

Далее в этой же главе мы видим, как Полидамас советует Гектору меньше сражаться самому, и больше руководить сражением. Очень правильный совет, но исполняемый разово:

(13:734-743)

«Гектор! К совету склонись, мне он кажется лучшим. Послушай.

Битва, как огненный круг, что зажёг ты, - повсюду пылает!

Но, как за стену мы все за тобой ворвались, так трояне, -

Выбыли с боя одни из-за ран, а другие дерутся

С множеством меньшим числом, растянувшись повсюду вдоль стана.

Выйди из боя: сюда призови ратоводцев храбрейших;

Здесь сообща мы решим с ними это важнейшее дело:

Разом ли по кораблям многоместным всей ратью ударить,

Если врага одолеть бог позволит нам; или немедля

Всем от судов отступить, пока вовсе нас здесь не разбили!»

Читатель видит, что только после этого совета Гектор поступает как полководец и пытается организовать свои войска:

(13:747-752)

Так он сказал. И совет справедливый тот Гектор одобрил.

Он с колесницы своей спрыгнул на
землю, звякнув оружьем,

И так ответил ему, устремляя крылатые речи:

«Здесь, Полидамас, пока удержи предводителей храбрых;

Я же войска обойду, оценю, как пылает сраженье;

Дам лишь приказы вождям, и сюда возвращусь я немедля».

Лишь теперь Гектор ненадолго становится действующим главнокомандующим и действительно решает тактические задачи всего войска, а не только своего отряда, который идёт следом за ним в бой.

То есть мы понимаем, что в те времена функции главнокомандующего, полководца, командира отряда и передового воина ещё не были разделены и чётко разграничены. Если главнокомандующий или полководец не идёт сам впереди своего войска, то он не имел права считаться предводителем войска и храбрым вождём. Это были те военно-романтические времена, когда вожди народов не только хотели, но и вынуждены были лично вести за собой воинов в атаку.

Была и ещё одна традиционная особенность Троянской войны, которая изрядно мешала непосредственным военным действиям. Убив противника, каждый воин считал своим долгом снять с убитого доспехи, чтобы присвоить их себе вместе с оружием поверженного врага. Это считалось честью и хорошим военным трофеем. Чем больше воин имел таких трофеев, тем он считался искуснее и сильнее. Отчасти именно поэтому в «Илиаде» на передовой сражаются вожди. Ведь если позволить сражаться в поединках простым воинам и снимать доспехи, то вскоре эти воины станут богаче и знаменитее вождей. Однако когда доспех взять невозможно, например, при битве за ахейскую стену, когда воины сражаются со стены и стоят далеко друг от друга, то мы видим, что сражаются все, и вожди, и рядовые.

Но традиция снятия доспехов сильно мешала активным военным действиям и замедляла сражение. Так в 15-й песне мы видим, что Гектор пытается бороться с подобной военной традицией:

(15:342-350)

В спешке троянцы пока раздевали убитых, - данайцы

В ров и на колья его опрокинулись, в страшном расстройстве

Полем бежали, за вал укрывались они поневоле.

Гектор же, громко крича, так приказывал ратям троянским:

«Быстро к судам! На суда!!! Бросьте кровью залитые латы!

Если замечу кого я вдали от судов мореходных,

Там же, на месте, убью! И, клянусь, что несчастного тело

Мёртвое не предадут на огонь ни друзья, ни родные;

Только троянские псы растерзают его перед Троей!»

Далее Гектор вновь переходит от роли главнокомандующего к роли передового бойца, и мы видим, что в армии троянцев тут же исчезает общее управление всем войском. В результате чего в тылу передового отряда Гектора троянцы просто бездействуют:

(15:668-672)

(…) Воссиял свет, открылось пространство

Всё, и от чёрных судов, и от поля погибельной битвы.

Гектор ужасный открыт перед ними, дружины троянцев

Все: и что сзади, за ним, не сражаясь, лишь праздно стояли,

И те, что у кораблей бились в страшной неистовой битве.

В 17-й песне показана другая батальная сцена поэмы. Здесь герои дерутся за тело Патрокла. И опять читатель замечает, что ни у троянцев, ни у ахейцев нет единокомандования. При наличии главнокомандующих и множестве вождей, некому осуществить общее руководство боем:

(17:366-380)

Битва как грозный пожар полыхала. Тут каждый сказал бы:

Верно, ни солнце теперь и ни месяц на небе не целы, —

Мраком покрыты таким на побоище были герои,

Что Менетида, кругом защищая, стояли отважно…

Прочие ж рати троян и красивопоножных данаев

Вольно сражались. Везде воздух ясен над ними; разлился

Пламенный солнечный свет над равниною всей; над горами

Облачка не было там. И войска с частым отдыхом бились.

Стоя вдали от врага, уклонялись от стрел излетевших

Стороны обе легко… В центре ж поля, во мраке и сече

Горе терпели бойцы: медь жестокая била нещадно

Лучших, храбрейших… А два браноносца и вовсе не знали,

Что Менетид уж убит; эта весть не дошла к Фразимеду,

Также и к брату его Антилоху; они всё считали:

Жив ещё храбрый Патрокл, впереди бьёт он гордых пергамлян.

Пока в центре поля идёт жестокое сражение за тело Патрокла Менетида, прочие отряды троянцев и ахейцев (данайцев) сражаются вольно, с частым отдыхом и, стоя вдали друг от врага, легко уклонялись от стрел.

Теперь нам становится отчасти ясно, почему у Гомера исход сражений в Троянской войне решали не люди, а боги. Люди просто не могли этого делать из-за элементарного отсутствия общего руководства во время сражений с обеих сторон. Война велась как бы по наитию, исход сражений решал случай и смелость героев, а не слаженность всего войска, стратегия и тактика ведения битв. Хотя зачатки стратегий и тактики, как мы показали, появлялись уже тогда.

Тем не менее, как уже указывалось, это была скорее война царей, а не война народов и армий. Возможно, именно поэтому и дисциплина в войсках была далека от военной дисциплины в сегодняшнем понимании. На отсутствие должной военной организации и дисциплины в «Илиаде», а также на то, что война в те времена являлась не только горьким трудом, но и «забавой для мужчин», указывает ещё один факт. Как правило, обе армии перед сражением или после него проводили ночи в пиршествах:

(7:476-477)

Целую ночь напролёт пировали ахейцы всем станом.

Также и Трои сыны и союзники — в граде пируют.

Хотя, может быть, стоит, наоборот, пожалеть о том, что сегодня правители народов лично не участвуют в самих военных действиях, как это было в те легендарные времена.

8.

Почему Трою не взяли в кольцо?

Есть одно доказательство того, что холм Гиссерлык мало подходит для легендарной Трои Гомера. Дело в том, что многотысячная армия Агамемнона очень легко могла бы взять в кольцо тот город, который откопал Шлиман, и измором заставила бы жителей города сдаться. На это не потребовалось бы даже и года. Но в поэме вообще не указывается на то, что ахейцы предпринимали хоть какую-то осаду Трои. Об этом даже не упоминается. По-видимому, за все девять лет войны Троя так и не была ни разу взята в кольцо ахейскими войсками. Из текстов мы видим, что лагерь ахейцев располагался у моря возле кораблей, а Троя стояла отдельно, в нескольких километрах от лагеря. Ахейцы неоднократно предпринимали штурм города, но, судя по описаниям, лишь с одной стороны городской стены, а именно со стороны Скейский ворот Трои. То есть, атаковали город в лоб. Всё это очень странно. Почему ахейцы не брали Трою в кольцо, не пытались взять её измором?

Причин этому может быть несколько. Самое распространённое мнение, которое называют исследователи, это то, что ахейцы, якобы, ещё не умели вести осадные войны, что в их боевой практике того времени ещё не было понятия осады города, то есть взятия города в плотное кольцо и принуждение к капитуляции методом измора. Насколько эта гипотеза верна, судить не берусь, но думаю, всё-таки, что в то время ахейцы уже знали о возможности плотной и длительной осады.

Может быть, причина была в другом. А может быть, причин этих было несколько. И одна из них заключалась в том, что город был слишком огромен для плотной осады со всех сторон. О том, что город имел большие размеры, в поэме указывается неоднократно.

Во-вторых, вполне возможно, что Трою нельзя было взять в кольцо из-за ее расположения на местности. К сожалению, в «Илиаде» мы находим слишком мало подробностей о непосредственном расположении города. Но в тексте есть намёки о наличии заболоченных мест, о реках, которые текли возле города, о водоёмах и т.п. Возможно, они мешали осуществлению этого замысла.

В-третьих, некоторые исследователи указывают, что под Троей был подземный ход с колодцем, который делал бессмысленной осаду, так как троянцы всё равно могли беспрепятственно покидать город. Однако в самой поэме о подземном ходе не упоминается.

В-четвёртых, долгой и плотной осаде города вполне могли мешать союзники троянцев, которые всё время стекались к Трое, а также сами троянцы, которые, как мы видим из текста, вовсе не сидели 10 лет в запертом городе, а предпринимали активные военные действия.

Ну и, наконец, в-пятых, ахейцы могли вовсе не ставить перед собой такой задачи. Я уже говорил о том, что это была война царей, в которой каждый вождь хотел показать свою воинскую удаль и доблесть. Каждому полководцу хотелось отличиться в боях, снять добытый в сражении доспех с противника, взять его оружие, а не сидеть месяцами и годами в осаде, ожидая, когда троянцы сдадутся. Мы видим, что за эти девять лет ахейцы не бездействуют, они совершают набеги то на один, то на другой город вокруг Трои. И больше всех отличился в этом Ахиллес. Ведь мы знаем, что он пришёл под Трою за славой. А какая же слава при длительной осаде?

Так или иначе, но нигде в поэме мы не встречаем даже намёка на то, что ахейцы в течение десятилетней войны хотя бы раз пытались взять Трою в кольцо.

9.

К портрету Агамемнона как главнокомандующего

Выше мы показывали, что в Троянской войне никто из царей, по сути, не руководит всей армией непосредственно во время боя. Поэтому на роль главнокомандующего в современном смысле этого слова не может претендовать в «Илиаде» ни Гектор, ни Агамемнон, ни какой-либо другой царь. Даже Ахиллес, самый сильный и смелый воин «Илиады» ведёт себя, по сути, всего лишь как предводитель отряда. Он не командует войском в бою, он воюет сам.

Здесь я предлагаю подробней рассмотреть Агамемнона как верховного правителя армии ахейцев. Рассмотреть плюсы и минусы его характера и его действий, чтобы потом сравнить их с действиями и характером Гектора, главнокомандующего троянского войска. Я хочу подвести читателя к мысли, что, несмотря на все минусы, именно Агамемнон в «Илиаде» всё-таки наиболее близок к роли главнокомандующего по своему положению и своим действиям. Но в его характере есть некоторые черты, не дающие ему возможности достигать желаемой цели.

Уже в первой песне мы видим импульсивность характера Агамемнона, на это указывает нам его поступок по отношению к Ахиллесу. Это поступок не политика и главнокомандующего. Во время ведения войны, на десятом году военных действий, когда всё войско устало физически и морально, Агамемнон умудряется поссориться с самым лучшим полководцем своей армии. Кто бы из верховных главнокомандующих мог себе такое позволить? Пожалуй, это самый большой промах Агамемнона, как главнокомандующего.

В поэме мы видим, что Агамемнон был порой не в состоянии отделять основное от второстепенного, не в состоянии выделять главное и принимать верные решения. Лучше всех охарактеризовал Агамемнона Диомед Тидид в девятой песне «Илиады»:

Конец ознакомительного фрагмента. Весь текст наЛитРес