Испанские дневники или Путеводитель по бардам

Испанские дневники

или

Путеводитель по бардам

Барды - это такие же люди, только с гитарой. Правда, иногда на гитаре играет кто-то другой, и вообще не гитара делает человека бардом. Есть мнение, что бардом человека делает образ жизни. Хотя иногда у бардов бывает семья, дети, и даже работа каждый день. Но редко - я имею в виду последнее.

Потому что человек, именуемый. бард., не умеет всё делать по порядку. Всё дело в том, что поэт он, даже если композитор. Это такое устройство натуры - поэт, хотя и не всегда он укладывает свою жизнь в рифмованные строки. Не всегда. Иногда просто так рифмует. А иной раз обходится совсем без рифмы. И вообще без слов, то есть сочиняет на чужие слова - потому что всё до нас уже неплохо сказано.

Барды разнятся по нескольким трудно уловимым признакам. Многие из них, например, любят чёрный кофе без сахара. Такие люди почти наверняка действительно пишут стихи, не спят по ночам, в большинстве курят. Они многое помнят, ещё больше рассказывают людям, встреченным на пути, обдувая их дымом высушенных трав. Наличие семьи им мешает не очень, хотя, безусловно, отвлекает. Люди вообще отвлекают от всего, особенно от песен.

Барды, любящие кофе, склонны к беседам по. Скайпу., вечерним прогулкам по интернету и отдыху за рубежом. У них бывают собаки, чаще породистые. Барды, предпочитающие чёрный кофе без сахара, слышат слова, но не всегда их записывают. Могут прервать разговор на полуслове, потому что подумали неизвестно о чём. Да, кстати...

А вот борода как символ человека с гитарой, как хотите - ничем не определяет понятие бард, особенно рядом с Юлием Кимом. А также с Виктором Луферовым, включая Городницкого. Поговорим лучше о том, что барды вьют свои гнёзда где ни попадя, не смущаясь удалённостью метрополии, загазованностью мегаполиса или тихими берёзками в тылу Казани. Им всё нипочём, ни погода, ни природа. Когда птица поёт, хотя соседям это может и не нравиться, космос чувствует себя относительно хорошо.

Барды, не пьющие чёрный кофе, обыкновенно пьют чай, хотя и от водки не откажутся, включая текилу и граппу. Эти люди не курят, но переносят курящих друзей в больших количествах. В среднюю погоду, когда нет фестивалей, но есть работа, они рано ложатся спать: берегут силы для дальнейшей жизни без кофеина.

Такие барды по-прежнему пишут песни, хотя тоска по кофе и сигаретам до сих пор чувствуется в их саркастических рифмах и тоске по неведомому. Они гостеприимны и отдадут гостю лучший кусок, лишь бы не курил в доме. Регулярно хотят петь, но это не всегда удаётся, потому что в доме иногда встречаются другие люди. Невзначай уходят на улицу, сочиняя стихи.

Отдельным номером идут женщины с гитарой, те женщины, которые поют и около гитарные женщины. Бывает так, что женский состав перемешивается с основным, но мы попробуем отделить зёрна от плевел, муравьёв от стрекоз и пойдём плясать козачок, пока играет тальянка.

Итак, женщина с гитарой. Тут важно не перепутать, где кто, хотя разница очевидна. Она романтична до одури, хотя дурь курит редко, чаще длинный мундштук в её руке - всего лишь дымящаяся бутафория, дополнение к туманному взгляду, направленному вправо и вверх. Смотрит она сквозь вас, думая о своём и продолжает сочинять, не обращая внимания на назойливое присутствие окружающих. Иногда отвечает невпопад с вопросительной интонацией.

Наличие мужчин в мире её смущает, но не окончательно, потому что, в конце концов, о них можно всегда написать что-нибудь. О поведении бардов в постели не знает ровным счётом ничего, потому что сама бард. Разве что - с чужих слов, а чужие слова она слышит плохо. Романы с бардами не устраивают обоих, потому что кто-то же должен быть вменяемый рядом, когда ты смотришь вправо и вверх, глядя сквозь. И на руках носить, если сумеет поднять этот вес, невзирая на рост.

Её интересует только реакция публики на себя, любимую и чтобы цветы, впрочем, мужские барды по отношению к публике такие же точно даже и без цветов. Среди бардов обоего пола особняком стоит Кимельфельд, который не рвётся на сцену, потому что говорит, не переставая 24 часа в сутки в качестве экскурсовода. Впрочем, поясные портреты пока не входят в нашу задачу, мы всё больше пообобщать тут. Хотя бард Городницкий не прочь бы появиться в нашем описании, и фото имеется с лавровым венком из лаврового листа, не говоря уже о барде Юлии Киме, который ничего не просит, но не писать о нём невозможно. Просто рука не поворачивается - не писать про барда Юлия Кима. Но мы сдерживаем порывы, умеренность - это наше всё. Идём дальше по бабам, то есть, к женщинам.

Итак, женщина с гитарой всегда говорит. нет., имея в виду сложную концепцию бытия. Объясняю для непонятливых. Ей нафиг вообще тратить энергию на флирт, она лучше стих какой напишет. Но душа требует любви, в том числе тело. Невзирая на то, что никакие уговоры не помогают. Подчёркиваю: ни-ка-ки-е. Только, если вдруг само собой молния-химия-с-первого-взгляда, и это ясно в первую же секунду. Так что, украсть королеву на самом деле проще простого, если судьба. И вам придётся идти за ней на её край света (а не наоборот, имейте в виду), сколько хватит сил, пока ну не знаю, бывают же исключения ...

Около гитарные женщины любят слушать песни и бардов. Из них как раз получаются неплохие жёны, умеющие готовить и помнить всё, что должен помнить сам бард. Прежде, чем стать Женой Барда, она запоминает наизусть много стихов и цитирует вовремя. Умеет слушать, а ещё больше - говорить о жизни, которую обычно хорошо знает не понаслышке. Не переносит женщин-бардов, видя в них соперниц и не понимает таких стихов. Грамотно квалифицирует бардов в группы и семейства. Обычно хороши собой, а возраст не расскажут и под пыткой. Хотя, смотря какая пытка ...

Есть ещё такой особый подвид - барды среднего рода, в том числе и оставившие гитару из-за критического отношения к себе и своим возможностям а также нелюбви к женскому голосу. Разговаривают простуженным голосом, двигаются быстро, стараясь сбить фокус. Родом они из женщин, но очень того стесняются, выпуклости прячут, курят одну за другой и часто занимаются горным туризмом. Ходят только в брюках, юбки не уважают как класс. Хорошие товарищи, ненавидят уменьшительные суффиксы. Называть их нужно чётко - Ирка, Машка, Ленка, и никак иначе. За иначе можно и в дыню. Хотя, в виде исключения, тайно любят сохранять свои фотопортреты.

Жёны бардов (см. жёны поэтов) - самый вменяемый отряд существ на нашей планете. Профессия у них такая. Отлично готовят, прекрасные хозяйки и даже матери. Пример для молодёжи. Хорошие друзья, выносливые пьяницы. Выносливость вообще им присуща, иначе кто же это выдержит. Есть, правда, непьющие, им труднее. В любом случае, жена барда - это жемчужина нашей коллекции.

Описание семейных гнёзд оставим на потом, или ну его нафиг, это описание. Что же касается миграции бардов от фестиваля к фестивалю, то сезонные перелёты, не зависят ни от природы, ни от погоды. Разве что, от лета, назовём его своими словами. Тогда барды начинают слетаться всем семейством (иногда чужим). Слетаются, понимаешь, и поют, и каждый - сам себе вожак со своей гитарой, хотя вместе иногда ещё можем полетать и построиться клином, и взять ноту. ля., и спеть на этой ноте что-то эдакое от души по направлению к Млечному Пути. Или хотя бы - в сторону Испании.

Кстати об Испании, стиль. фламенко. в его настоящем виде изучить не удалось. Придётся ехать опять куда-нибудь...

ПРОГУЛКИ ВОКРУГ ДА ОКОЛО ГУБЕРМАНА

Испанский слёт начался в Тель-Авиве, в четыре утра, в аэропорту Бен-Гурион, где я пыталась покимарить после бессонной ночи перед вылетом. В какой-то момент спинной мозг почуял, что настала какая-нибудь пора. Я открыла глаза и увидела полузнакомую спину, и сказала:. В лицо Губермана точно узнаю, а со спины ещё не пробовала.. На что из пространства отозвался кто-то из Книжников:. В профиль Губермана каждый узнает, а ты со спины попробуй!..

Так начались прогулки с Губерманом. Гулять мы начали сразу и без закуски.. Вам налить?. - деловито осведомился Игорь Мироныч, и я окончательно проснулась.

В Барселоне мы бодро побежали к таможне, но израильтян немедленно завернули в отдельную сторону потрясти на предмет терроризма. Игорь Мироныч. беспечно произнёс:. Прошёл таможню, и ты уже счастлив!., и моментально у нашей очереди стали вытряхивать и отнимать бутылки с заветной жидкостью если без чека.

Тогда Губерман радостно осведомился у народа:. А кто знает английский в объёме, достаточном для скандала?.

Тем не менее, мы благополучно вышли неизвестно куда, отняли у нас пока только воду. Правда, перепутали с транзитными пассажирами, и коридор оказался ведущим далеко и глубоко по аэропорту. И мы пошли, куда глаза глядят.

На исходе часа мы уже строили планы поселиться в аэропорту и пожить там недельку, отдыхая... тут нас, наконец, выбросило куда-то наружу.

Во-первых, мы вышли без багажа. Во-вторых, не прошли паспортный контроль. В третьих, непонятно было - а вдруг Стас Аршинов, организатор слёта и встречатель людей в аэропорту, всё ещё ожидает нас в другом, правильном месте? И мы опять стали стремиться вовнутрь аэропорта, в самые недра, и у нас стали отнимать спиртное как приобретённое не в Испании.

Тут Игорь Мироныч проявил себя как тёртый и опытный человек даже понимающий английский. Он оставил снаружи двух жён, свою и постороннюю, стеречь выпивку и вещи (тут же забыв, где), и мы нырнули в уже ставший родным испанский аэропорт. Теперь нас пропустили беспрекословно. И мы даже быстро сообразили, что багаж наш находится на другом терминале... и мог уже оказаться где-то среди потерянных вещей. Поскольку я ещё везла лекарство людям, то ясно было, что без багажа мы не уйдём никогда, и стали сами собой вспоминаться слова молитвы. Слушай, Израиль., которую Всевышний есть надежда что услышит. И Он услышал, у Него со слухом всё в порядке.

И мы сразу нашли нужное место, где по ленте транспортёра сиротливо ползал наш одинокий багаж, чуть ли не виляя в ожидании хвостом.

Паспортный контроль решили не искать - а смысл? Проникли, наконец, наружу. Там стоял Стас, несокрушимый, как скала. Уже три часа он ждал нас, не сходя с места. Как хотите, по-моему, это подвиг.

Ремонт у пригородных поездов, как нарыв, начался неожиданно. То есть, намечался он на день субботу, а вокзалы прорвало в пятницу - как раз, когда мы прилетели. И мирное путешествие под кондиционером превратилось в скитания по каким-то богодуховским электричкам. Во-первых, всё ходило не по расписанию. То, что Стас, не зная языка, сообразил, куда нам и с какой платформы - тоже слегка тянет на подвиг.

Но ожидание превратиться грозило в кошмар, потому что воду отняли, а электричек на пересадках не было годами... Иногда мы всё-таки пили Губерманов виски.. Всё-таки, это влага., - извиняюще говорила Татьяна Юрьевна, жена И.Г.,. попейте.. И сама пригубливала из пробочки аккуратную каплю драгоценной жидкости. Остальные пили из горла, и жизнь налаживалась.

Спустя одиннадцать дней, когда вернулись мы с Губерманами обратно в Израиль, и приземлился самолёт в Бен Гурионе, доставали вещи с верхней полки самолётной. Я заботливо напомнила:. Игорь Мироныч, кулёчек с выпивкой не забудьте... Я скорее совесть забуду!. - твёрдо ответил И.Г.

ВОКРУГ ДА ОКОЛО ВСЕГО прочего

Прибыли мы в пятницу, на день раньше начала слёта. Причём была у меня на эту ночь забронирована гостиница где-то в Барселоне, но, к моему, думаю, счастью, электрички ходили в разные стороны в связи ремонтом тчк приехала сразу в Санта-Сусанну. А в номер попасть можно было только назавтра.

Собирались приютить меня добрые люди, только ждать полдня устали и ушли, как выяснилось, на ужин и пропали. Я выгрузилась у запертых дверей на пятом этаже и стала ждать сидя, а на исходе часа почти лёжа на полу коридорного балкона, поглядывая с высоты полёта на праздник жизни у бассейна, у подножия. Дон Анхела..

Там были иностранные люди в раздетом виде и в расслабленном состоянии. Им было хорошо. Взвесив всё, я решила, что мне, спасибо, уже лучше, потому что не стоя в толпе в электричке, а сидя на полу на ветерке с видом на синий бассейн.

Испанские дети приходили посмотреть на меня, живописно сидящую в обнимку с сумками молча. Их родители быстро запирали за собой номера. Наверно, проступило во мне что-то цыганское (прабабушка), - шаль, накидка, безумно-бродячий вид. Такой наш собирательный портрет.

Потом меня спасли и подобрали то, что сваленной грудой отдыхало с видом на бассейн, накормили и пустили умыться. Это счастье, когда вода - особенно горячая, лучше этого бывает только красный борщ, а прекраснее всего, когда по очереди одно за другим.

Вечером мы уже выпивали и закусывали на балконе у Наташи из Новосибирска, причём пели до тех пор, пока не пришёл испанский секьюрити поговорить с хозяевами номера по-немецки о нелёгкой курортной жизни. Слово. сангрия. я запомнила практически сразу. А Губерманы прекрасны при любом освещении.

Пора заканчивать эту тему, пока не выпало стило из слабеющих рук и не уснуло то место души, которым и рассказывают заветное. Проступит молчание, ой, проступит, надо продолжать-заканчивать, пока не поздно, да и сменить тему.

БАРДСЕЛОНА-2007

Испанский слёт начался в субботу в июле, когда подъехали автобусы с российской делегацией к гостинице. Аквамарина. в курортное место Санта-Сусанна. Барды пошли косяком. Их лица были усталы, но мужественны, в ожидании очереди на поселение. Свои вещи они несли сами.

Некоторые прямо на глазах превращались из кумира в нормального отдыхающего человека. Непонятно было, как успеть полюбоваться на всех, разве что постоянно вращаться вокруг своей оси. Потому что ограниченное человек существо и вращаться не успевает. Или даже так: человек - это существо, ограниченное мозгами.

Поэтому я взяла себя за шкирку и повела на пляж подальше от бардов, посмотреть морю в лицо. Но организм упорствовал и раз за разом возвращал меня обратно в. Аквамарину.. Устав с собой бороться, я вернулась к регистрации, гадая, к кому меня внутреннее. я. тащит за шиворот, не согласовав походку и направление?

У стойки регистрации, прямо по курсу, стоял Толик Самойлович, человек уже 17 лет как из Баден-Бадена, а в прошлом из Харькова, очень похожий на самого себя. И человек Дима Тучинский, такой же и оттуда же, стоял там же, и тоже, по странному совпадению, тоже был похож. Спасибо внутреннему «я», это оно меня вовремя и по адресу. В общем, жизнь стала налаживаться, а водки мы потом выпили.

Дальше слёт распадается на отдельные картинки. Вот идёт первый концерт. Визитная карточка., и необходимо чокнуться с каждым, кто. В конце концов, наш вождь и учитель И. Губерман строго напомнил, что лучше пока хватит, потому что ещё выступать придётся, трезвость - она если не норма, то хотя бы добрая знакомая. Ага. Пришлось тут же прекратить и перейти на кофе чёрный в сопровождении сангрии. Правда, впоследствии стало жалко, наоборот, времени, потраченного на трезвость...

Но мы, кажется, приехали отдыхать или я что-то путаю? В общем, нужно было всё время стремиться к морю, хотя я перестала куда бы то ни было стремиться и плыла куда-нибудь как повезёт. Море было где-то за поворотом, правда, найти своих среди иностранных раздетых людей оказалось не так-то непросто.

А в каком номере мы с подругой из Парижу хотя всё равно из Киева жили в деликатнейшем общежитии - не было такого сена и молока в моей жизни...

Но людей вокруг было слишком много на одну мою душу населения, и всё время приходилось искать своих. Просачиваться сквозь толпу, теряя направление и находя его по азимуту. Хотя иногда Гольфстрим Добрых Людей приносил их к самому, можно сказать, порогу, и радоваться можно было неожиданно. Вот, как-то у моря, люди добрые обыграли меня в. балду., сказалось отсутствие практики, а также постоянная отработка роли. балды.. Духовная практика в роли. балды., ничего так себе звучит.

О ЛЮДЯХ ХОРОШИХ И РАЗНЫХ

Давайте сначала договоримся о том, что вокруг нас плохих людей не бывает. То есть, в природе они, конечно, конечно, встречаются и учиняют всякое, но в нашу жизнь они приходят по особому приглашению. То есть мы настолько склонны преодолевать сопротивление материала, что и притягиваем к себе постоянно и неустанно всякое-разное, чтобы жизнь не казалась пресной, чтобы не скучно бывало... А когда всё легко и само собой происходит - и писать вроде бы не о чем.

Так вот, об этом самом, когда вроде бы всё само собой и по хорошему, хотя писать об этом трудно и не понятно как, потому что ирония умолкает хоть на время, а романтика на сегодняшний день - вроде бы неприлично, розовые бантики на джинсах. Ладно, романтика так романтика. Что мы романтике, что она нам? Эклектика, сэр...

Хорошие люди спасают других людей просто так, потому что у них это происходит само собой. Вот, застрял Лёня Сергеев всей семьёй на балконе в. Аквамарине. - а вовнутрь эти двери не предусмотрено чтобы открывались, - и кто его спас? И.М. Губерман, случившийся рядом на соседнем но открытом балконе. Пришёл и открыл дверь. Как бы и не подвиг, а, понимаете ли, судьба такая у человека - открывать закрытые двери...

Интересно, смогу ли я написать НЕ о Губермане? Собиралась на самом деле об А.М.Городницком, на сей раз. Но психика, видимо, ищет, обо что бы опереться, а Городницкий теперь далеко, хотя и Губерман тоже куда-то уехал, не говоря уже про Кима. Хотя жена его (Кима), слава Богу, откуда-то вернулась, но зато куда-то пропал Кимельфельд. А Иртеньев вообще неизвестно где и жена его. Как жить дальше?.. Где искать Татьяну Синицину, не говоря уже об Оле Качановой? а главное, как, когда. Скайп у меня не работает...

Не работают и иные системы организма, и вчера я поправляла расслабившееся здоровье при помощи хорошего человека и виски, потому что Губерман учил пить виски. Вы понимаете, как это сложно? В смысле - не писать об Губермане, И.Г...

Так вот, о Городницком, который... я всё не нахожу слов, чтобы не скатиться в восхваление и литавры. Понимаете, Александр Моисеич - спасатель.

Это человек-флагман и капитан, Городницкий. На турнире. Пушкин в Британии. в Лондоне, он встретил всю нашу заблудившуюся компанию, когда уже не ходило метро, и спас. И такси сразу же приехало. Городницкий не ушёл, пока всех нас не усадил в такси и не пересчитал. Капитан.

Да что там в Лондоне... когда у меня вытащили кошелёк а люди оказались далеко в кафе, и колебалась я в жарком воздухе Трафальгарской площади уже зелёного цвета от голода и жары. Кто меня спас моментально как увидел? Городницкий и жена его Анна. То есть, жена его увидела объект для спасения, а А.Г. немедленно и спас. Потом мы долго не виделись. И в следующий раз, в Иерусалиме на книжной ярмарке, когда очень кого-то слушать было тяжко, - любит народ повыяснять отношения с окружающим миром и объяснить, как нам обустроить Израиль.... Крикливо было, шумно и темно... Но случившийся рядом Городницкий немедленно всё осветил собой.

Иной раз спасти человеку настроение важнее всего прочего настолько, что и не описать. Зажечь свет одним своим присутствием. Это я не только про Городницкого, между прочим. Если кто не заметил, тут просматривается профиль-анфас такого свето-зажигательного свойства, что у меня уже опять заработал интернет.

С Ю.Ч. Кимом такое всегда бывает, его электричество очень уважает и включается всегда, мне кажется, у них какая-то общая природа, у света лучей и у Ю.Ч., но я отвлеклась, хотя и в рифму почти.

Когда работает интернет, можно многое узнать о мире. Но невозможно окунуться в море.

Когда мы шли с Городницким по Барселоне, он спасал меня два часа подряд или больше.

Дело в том, что по Барселоне - опасное это дело ходить в толпе, в которой некоторые часто выходят на работу, чтобы встретить таких как вы и повысить свой материальный уровень производства. Работа у них такая, особенно в Барселоне. Способ и технику нам описали заранее, чтобы начали опасаться и противостоять.

Подходит человек к вам (вдвоём, втроём иногда) и, обращаясь по-испански, упорно о чём-то выпрашивает (иногда с картой в руках) - куда пройти, как проехать и где тут Христофор Колумб побывал в среду. Пока вы отбиваетесь, у вас вытаскивают всё, что успевают, иногда нечаянно толкнув или просто прижав к толпе. Такой это город, то есть, профессия.

И я вцепилась локтем в свою сумочку, в которой, честно говоря, кроме гостиничной карты ничего и не было. Вскоре к моему локтю привлеклись люди. За нами образовалась небольшая стайка глазеющих по сторонам людей, вдруг туристского вида женщина уверенно постучала мне в спину, обратясь по-испански. Видимо, интересовалась, как пройти в библиотеку.

А.Г. взял меня под руку, и мы как-то сразу оказались на два квартала впереди. Успели даже выслушать рассказ Юльки Смелянской про красивый домик слева по борту, а Гарик Конн нашёлся справа. Вскоре, однако, нас нашли и вновь постучали мне в спину. Оглянувшись, я узнала женщину в лицу, а здравый смысл, случайно по недосмотру оказавшийся на месте, доложил, что ничего светлого и позитивного в этой встрече быть не может. Даже, если я смертельно напомнила ей её покойную бабушку или в детстве потерянную дочь, которой она давно безуспешно пытается передать всё состояние пропавшего без вести отца - корабль на пирсе и пару домиков Гауди. Ей была нужна моя сумка.

Но подойти и мирно познакомить её с содержимым сумки я не успела, потому что мой капитан увлёк меня вперёд и вдаль. Там, где под сенью южных дерев отдыхали Губерман в компании наших немцев, попивая пиво. Мы не присоединились, а проскользнули дальше по земле испанской на рынок. Причём при входе толпа закручивалась водоворотом и теряя отдельные лица, мы притормозили у прилавка, выпивая апельсиновый сок с примесью чего-то экзотического, даже не потеряв из виду Гарика Конна. И жену его Юльку.

Надо было бы написать про Никитиных С.Я. и Т.Х. в количестве двух экземпляров что-то такое же, со словами. и жена его., но пока не сложилось, хотя я уже была в Ташкенте, но нет, не достаточно, придётся жить где-нибудь и продолжать работать над собой.

Кстати, всегда хорошо пишется о Городницком. Остальной мир немедленно начинает вмешиваться в повествование, чувствуя, что его не прогонят...

На рынке нас опять настигли. Узнавая погоню по стуку в спину, - да и в лицо тоже запомнилась эта незаметная тётка в шортах-майке с цепким взглядом ловца и прицельной походкой как бы гуляющего человека, - я внимательно заглянула в глаза. Очень стало интересно - а что же в них? В них было написано слово. разочарование. крупными буквами... Трезвый человек, реалистка. Она даже тяжело вздохнула, не скрывая усталой бесполезности дальнейшего преследования.

Потому что А.Г., не оглядываясь, заслонил меня собой. И сомкнулась за нами людская стена, и мелькнули в последний раз глаза так-и-не-поговорившей о жизни испанки, а мы уже бросили якорь у памятника Колумбу. И это всё о нём, о Колумбе, которому наши российские американцы спели американский гимн и взмахнули флагом.

БЕЛЫЕ НАЧИНАЮТ И ЗАКАНЧИВАЮТ

Все эти кастильские хроники не отвечают на вопрос. хорошо ли было в Барселоне., потому что не отвечают. Отдыхающему человеку можно не отвечать хотя бы за что-нибудь?

.Хорошо. - это такое, знаете ли, относительное понятие, когда перестаёшь относить всё на свой счёт, получается неплохо, хотя на счету всё меньше... И последние дни я плохо помню, потому что главный вопрос девушке, обдумывающей своё житьё - это что надо было спеть и зачем. Нагадай мне, попугай, счастье по билетику. Уходя, гасите свет. Надо б лампочку повесить, разбилась лампочка. Печаль моя светла. О чём это я... То есть, по итогам голосования, моё участие в заключительном концерте не планировалось.

Короче говоря, к последнему дню я себе выставила счёт по полной программе. И решила хоть на время подастся в альтруисты, потому что это единственный известный мне способ отвлечься от себя, глядя на другого. Хорошо бы при этом любоваться, другого рецепта и не знаю. И пошла я любоваться Любимыми Бардами, потому что один даже внешний вид Любимого барда включая жену его возвращает желание жить и продолжать смотреть на них.

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ШЕДЕВРА

Иртеньев оглядел моё смутное чело и сказал:

- Пишем гимн про фестиваль и поём громко и красиво, по очереди. Напиши куплет. Ким сказал написать по куплету.

- Мне - не сказал, - ответила я мрачно, - и не виделись сегодня.

Да, жизнь на глазах переставала налаживаться. Завтра они все нафиг разъедутся, кем это я буду любоваться до октября включительно? А Иртеньевым - когда? Не говоря уже про Боссарт... Особенно в новой блузке.

- Пиши, - сказал Иртеньнев, - давай.

- Мой номер восемь, - ответила я трагически, - гитару отдам, а сама на сцену не пойду. Меня там не стояло.

- Пиши, - снова сказал Иртеньев, - я точно говорю.

И Алла Боссарт кивнула. Но я не вняла и ушла куда глаза глядят отдавать гитару. И даже паровозик на колёсиках, везущий к замку, где проходило закрытие слёта, меня не утешил. Немного утешил Бикчентаев, проходивший мимо, хотя непонятно чем.

В замке были всякие древние ступеньки, древние в том числе стены и очень какое-то испанское небо. Слёту оставалось жить часа четыре до закрытия. Народ занимал стулья, начиная прощаться, а слева за столами уже раздавали грог. Нашёлся Любимый Бард и жена его, жизнь сразу наладилась, я сдала им гитару и расслабилась. Хотя можно было и не напрягаться, но, наверное, организму это зачем-то нужно - напрягаться. Чтобы потом расслабляться.

Тут мне снова встретились Иртеньев и жена его Боссарт. Они сидели на стульях для участников заключительного концерта, а меня там не сидело. Но я села. И сказал тут же Иртеньев:

- Напиши куплет.

- Давай, - я помогу, - пообещала Алла.

Мимо как раз проходил Тучинский, глазея своими огромными глазами.

Тут я поворотилась и потребовала от него немедленно тоже сесть и вдохновлять. Особенно меня почему-то грело, что сидеть там нам обоим было не положено как не участникам, но мы сидели. И это сразу же привело к поэзии. Когда б вы знали, из какого сора...

Когда куплет закончился словами. Изнывает моё лоно, всё приходится самой.... (чтобы моя романтическая муза... наверняка мимо проходила муза Иртеньева, зовут Алла), тогда мы огласили текст Любимому Барду, он же Юлий Ким. У него не нашлось слов. То есть, сначала он сверил меня с тем портретом, который у него хранился в памяти. Там была какая-то нестыковка.

- Это же, - раздумывая, сказал он осторожно, - это про... онанизм?

- Конечно, - ответил быстро Иртеньев, - так смешно же!

- Я не про то... а она понимает, про что это?

Кажется, мой светлый романтический образ обрушился прямо на глазах у Любимого Барда. Ой, подумала я обречённо, перестанет он со мной здороваться, прекратит играть на моей гитаре и забудет, как меня зовут ... Но пути назад не было.

- Она понимает, - твёрдо ответила я ...

И немедленно почувствовала, что отныне сижу на стуле выступающих уже фактически по праву, хотя и боком. Правда, как аккомпаниатор Кимельфельда, могла, вероятно, взять себе ещё один стул. Но на нём уже сидел Тучинский. Хотя внутренний голос по-прежнему считал, что меня здесь не стояло.

И тогда я потеряла текст. Концерт уже начался, то есть, его открыли, вышел Ким, назвал фамилии авторов испанского гимна на музыку неаполитанского народа, дошёл до моей фамилии и тут я потеряла текст. То есть, видимо, в тайне от сознания, засунула его себе не скажу куда, потому что всё равно считала, что мне не положено и меня здесь не стояло.

- Спокойно, - говорил Иртеньев, - давай всё достань из сумки, не нервничай.

.Не нервничай. - это да, это про меня. Я всё высыпала на землю - паспорт, кошелёк и кучу барахла и не нашла заветной бумажки. И сказала себе - что, мол, карма такая, смириться надо, выхода нет. И смирилась окончательно, роль балды - я уже где-то об этом писала - это моя любимая проверенная роль.

И открыла просто так кошелёк неизвестно зачем. Текст был там. Почему, интересно, я его не спрятала в паспорт? Тогда бы точно нашла только в аэропорту на следующий день.

И успела выйти вовремя, а дальше был кайф несказанный под дивную итальянскую музыку:

.Санта-Сусанна, Аквамарина -

Как ты желанна, неповторима....

ПРО ЭТО

Надо, надо начинать рассказывать людям правду. Иначе они путаются в словах и попадают в положения. Правду о себе, я имею в виду. Обо всём остальном они и без меня выяснят, за ту информацию я не несу ответственности. А за эту - наверное, несу, но вряд ли. Потому что мало ли что я несу...

Итак, история про то, как меня клеили в. Аквамарине. в предпоследнюю фестивальную ночь. Дело было вечером, а точнее в три часа ночи.

Я запомнила стрелки на часах, потому что как раз закончился на свежем воздухе концертик, именуемый почему-то квартирником. В квартире (то есть, в номере) оказалось очень тесно, и мы направились под пальмы, слушать меня, а также выпивать понемножку. Людей в темноте над свечками было видно не очень, но компания, в основном состоявшая из. наших. немцев, была очень тёплой.

Выступить пригласила меня Эльза из Казани - удивительно славная тихая девушка. Всё происходящее казалось ей сном чудесным, а в три часа ночи, когда песни во мне, наконец, закончились, мы ещё сидели, трепались. за жизнь. и сна не было ни в одном глазу, но теоретически вечер закончился.

Сидели мы у бассейна на лежаках. Выпитые бутылки аккуратно составляли вниз. И вдруг раздался боевой грохот и звон. Мы с Эльзой послушно встали и собрались уходить, как это свойственно порядочным дамам от резких звуков. Звон прекратился и оказался молодым человеком лет сорока и широким в плечах по имени Алик. Оказалось, что он приблудился к песням под гитару и даже прослушал их до конца, и сейчас вернулся за недопитой бутылкой. А что - хороший повод, не хуже иных прочих. Видимо, концерт ему понравился. Итак, мы встали и отправились в отель, и Алик стал провожать.

Тут надо уточнить, что снаружи отеля продолжали гулять Лида Чебоксарова и Быков, за столиком у ближайшей пальмы. Почему-то я не присоединилась немедленно, хотя очень хотелось, а сначала решила спрятать гитару. Логично, не правда ли? На бардовском фестивале первым долгом надо устроить гитару, а потом уже поговорить с хорошими людьми, кому нужны эти песни?..

Итак, я стремилась вернуться к Чебоксаровой, но направлялась в номер. Со мной такое часто бывает - стремлюсь к одному, а двигаюсь совершенно в другую сторону. В общем, Алик нас проводил, а когда мы простились с Эльзой, решил сходить ко мне в номер за книжкой. В три часа ночи.

Я вообще пишу иногда, и остальную литературу тоже люблю, наверное, поэтому слово. книжка. не вызывается у меня никаких иных ассоциаций кроме слова. читать., иногда. писать.. В любое время суток...

(это вам даже не синий чулок, это художественная вышивка по домашним тапочкам... - подумал Алик, даже интересно, каковы они в натуре, эти синие чулки...)

Хотя тут ещё и другое объяснение недопонимания мною происходящего. Видите ли, когда человек поёт концерт, ему иногда кажется, что он всё отдаёт миру не глядя. Ну, то есть - отдаётся. Всем единовременно.

Затем наступает некоторое расслабление, а попытки общения некоторое время не рассматриваются. Хотя, безусловно, бывают исключения.

В общем, зашёл Алик и сразу же наткнулся на мою приятельницу и соседку по отдыху в малогабаритном номере с большим балконом. Мы с ней, честно говоря, по ночам обычно не встречались - я приходила, когда она уже спала, а просыпалась, когда её уже не было. Так что мы обрадовались встрече, особенно я и сразу же познакомила её с Аликом.

Но его трудно было сбить с толку и он приступил к решительным действиям. А именно - спросил номер моего счёта.

(какой синий чулок, это уже пахнет валютной профессионалкой!)

Номер я от растерянности почти вспомнила... но он уточнил, что требуются банковские реквизиты. От этого слова мои моя психика попросилась в немедленный отпуск, или хотя бы на улицу, может, люди ещё не разошлись...

(нет, не профессионалка, а просто балда, - отчётливо понял Алик. Но не отступил)

Зато у меня наступило просветление. Я осознала, что ситуация требует моего в ней активного участия, и стала вежливо прощаться.

Алик воспринял предложение расстаться как команду наладить первый контакт. Люди не верят, что, когда я говорю или даже думаю слово «нет» - это действительно «нет», а не то, что бывает у людей - разные «подумаю» или «всё может быть».

И Алик приступил, но я стала сразу настраивать гитару. Необходимо настраивать гитару, прежде чем прятать её в футляр, особенно посреди ночи. Алик не выдержал и пошёл на приступ этой цитадели. Вместе с прощальным поцелуем.

С минуту цитадель (я) стояла без движения, и прислушивалась к ощущениям. Знаете, иногда решает организм, если ему позволить, да, такое бывает. Правда, если уж да, то он не спрашивает согласия Высшего Разума, а как-то обходится сам. Но тут я решила переспросить на всякий случай.

- Ты вообще как? - спросила я у организма, - не молчи, говори...

- К Чебоксаровой хочу, - доверчиво ответил организм, - и к Быкову. Посидеть... А если окажутся Самойлович с Тучинским - так вообще жизнь наладится...

Меня не пришлось упрашивать дважды и процесс прощания закончился немедленно. Алик не стал в обиде крушить стены (такое, знаете ли, бывает, обиженное мужское самолюбие - страшная сила). Он сразу ушёл. На другой день ему нужно было на самолёт, бизнес требовал немедленного присутствия то ли в Питере, то ли в Сингапуре... хороший оказался человек и даже купил напоследок мою книжку. Прости друг, не поминай лихом, так случилось!

Я скатилась вниз - у гостиницы по-прежнему сидела Чебоксарова с Быковым. Правда, Самойлович с Тучинским уже отправились спать, нет в жизни полного счастья... но и то, что есть, довольно часто приносит радость, если успевать радоваться происходящему.

Мы выпили, я влезла на стол и мы с Чебоксаровой запели об одинокой женской доле...

.СВЕЗЛО ТЕБЕ, ШАРИКОВ. (с)

или ДВА ДНЯ В РАЮ

Слёт закончился. Испанский замок остался в памяти месте со своими древними ступенями, горячим грогом в пластиковых стаканчиках, неспетыми песнями и залежами сожалений неизвестно о чём. С улетевшими в небо голосами. И, разнообразными людьми, которых уже было не разглядеть-поговорить.

Тёплый воздух Испании, которую мы слабо заметили, если честно, разве что Гауди и то мельком, да ехали не за тем. Мы просто ехали-ехали-ехали в далёкие края...

На другой день народ сумбурно прощался, обмениваясь последними словами... а я старалась спрятаться поглубже, чтобы не прощаться. Ну их, эти прощания... лучше потом подольше здороваться.

Но пока что не возвращалась домой, а куда-то ехала в самую глубь Испании на границу с Францией. Добрые люди подобрали нас с Губерманами, у которых обратный рейс оказался только через два дня, и забрали к себе.

Подарок судьбы появляется, понятное дело, когда не ждёшь. Особенно - когда СОВСЕМ не ждёшь, а так, глазеешь себе у окошка, пересчитывая дорожные столбы. И вдруг там, за окошком проступает такое чудесное место, какого и нарисовать-придумать в голову бы и не пришло.

Эмпуриабрава - её ещё называют Испанской Венецией. Небольшие каналы, домики с цветущей, возможно, гортензией на стенах, полукруглые кремовые башенки, окна, обложенные плоским камнем, тишина и прозрачная вода. Всё. Мне, честно говоря, этого было вполне достаточно.

Мы плыли на катерке, И.Г. рулил, это, по-моему, его нормальное состояние, когда И.Г. у руля, ваша жизнь оказывается в хороших руках, хотя удостоверения водителя электровоза у него при себе, естественно, не оказалось. Но он залихватски разворачивался на поворотах почти как в небольшой легковушке на полупустом шоссе.

Другие капитаны с ним раскланивались, снимая фуражки и обмахивая ими свои капитанские лица.

А домики-виллы, утопающие в небольших садиках, проплывали мимо... Я таяла на глазах, как мороженное на солнцепёке. Очень хотелось выпрыгнуть из катера и остаться в этом неведомом домике с полукруглой кремовой башенкой. Как будто именно сюда я стремилась всю жизнь, а потом перестала, поскольку выяснилось, что всего этого не бывает, и вот.

Остановило то, что домик, вероятно, настоящий, а фотографировать было нечем, хотя стоял он на канале, именуемом. Марина., если я ничего не путаю. Живут в этом домике люди свою другую жизнь, возможно, даже и с собаками. Там очень хорошая должна быть жизнь кто бы ни жил, такие цветы-стены-окна-крыши... домик Кая и Герды из иллюстрации к книжке сказок. И только слово. Иерусалим. сумело утешить и отвлечь меня в очередной непонятной тоске...

Юра и Таня Рожины приютили нас в своём двух этажном домишке с персональным бассейном. Там было так прекрасно, что даже не знаю таких слов. И.Г. признался, как в пять утра вышел покурить и слов не нашёл кроме матерных от восторга от этой красоты - каналы, тихий плеск.... Свезло тебе, Шариков!. - повторял он от трёх до пяти раз на день, потому что иначе как выразить невыразимое... и про меня это, и обо мне.

Кстати об И.Г., его лучшей песней оказался. Мой костёр в тумане светит., знайте об этом, люди! При наличии человека с гитарой это волшебное действо можно организовать даже не только в Испанской Венеции... Пел он в Райском доме, то есть, дома у Раи. Там мы распелись окончательно и бесповоротно, вплоть до песен Анчарова и Горбовского, а владелица дома, Рая закармливала всех совершенно Райской едой, от которой вкупе с коньяком. Карлос 3-й., организм совершенно расслабился. Дом с лебедями на фасаде, и каналы с катерами на привязи. Рая потом бежала за машиной и пела последнюю матерную частушку...

Хотя, чайки. Это такие животные, размером с небольшого телёнка. Как они орут, мама дорогая!.. Ночью почудилось, что кто-то во всю дурь просто орёт то ли занимаясь любовью, то ли просто так в экстазе. Такой хулигански-отвязанный крик ни о чём, собаки отдыхают. Нечего им противопоставить этому крику, даже, если начнут лаять всей деревней. В общем, тихая ночь на Эмпуриабрава, и только чайки, чайки...