Единорог

Главка 1

Летом я почти забыл, какой вкус у апельсинов. Мама сказала, что на юге не надо их есть. Апельсины нужно есть зимой, дома. А на юге надо есть клубнику. За этим мы и ездим в отпуск. И папа с этим согласился. Даже мой старший брат, которого я теперь почти не помню, ничего на это не возразил. Что ж, клубника - так клубника.

На юге было море. В нашем городе, где мы жили зимой, оно тоже было. Но в нем нельзя было купаться. Даже летом. Наше море было холодным и темным. И в нем ловили рыбу. А на юге в море можно было ловить, наверное, только купающихся.

Мама регулярно ловила меня в море и вытаскивала на берег. Иногда она посылала за мной брата. Но он, как говорила мама, был ненадежным. Он плавал вокруг меня и совсем не спешил вытаскивать меня из воды. И тогда мама начинала нервничать за нас обоих.

А папа в это время спокойно читал газету на берегу. Он любил читать газеты. Он говорил, что, если прочитаешь книгу и поймешь, что она плохая, ее жалко потом выбрасывать. А газету выбрасывать не жалко. И этим плохие газеты лучше плохих книг. А хорошие книги он все давно прочитал. И даже перечитал. Два раза, не меньше. Каждую.

Но мама не могла смотреть на то, как папа спокойно читает газету, когда мы с братом не хотим вылезать на берег.

- Артур, - говорила она умоляющим голосом, - достань детей из воды.

- Не раскиснут, - рассеянно отвечал папа и продолжал читать свою газету.

- Артур! - настаивала мама. - Я уже три раза ходила за ними в море. У меня скоро будет морская болезнь.

- Я вылечу тебя, - отвечал папа все тем же рассеянным голосом. - Я же доктор.

- Артур, верни детей на сушу! - нервничала мама.

Но папа продолжал читать, больше не обращая на нее никакого внимания. Тогда маме приходилось вставать с надувного матраса и самой идти за нами в море. Я не сопротивлялся и давал себя вытащить. А брат пытался уплыть от мамы.

- Хорошо, - говорила мама угрожающим голосом, - но на берег можешь вообще не возвращаться.

- Я стану морским волком, - кричал в ответ брат, подпрыгивая на волнах и отплевываясь солеными брызгами.

- Становись, - соглашалась мама. - И питаться будешь одними медузами. Потому что я никогда и ни за что не буду кормить вареной кукурузой такого непослушного мальчика.

- Какой кукурузой? - начинал нервничать брат. - Нет у тебя никакой кукурузы.

- Есть, - говорила мама. - Я купила ее, пока вы плескались в воде.

- Ты меня обманываешь? - интересовался брат.

- Купайся, купайся, - говорила мама. - А кукуруза пока остынет.

И тогда брат сдавался. Он огибал маму, которая становилась неповоротливой, потому что держала под мышкой меня, и старался добраться до берега первым.

- Если кукурузы не будет, - угрожал он, - я вернусь в море.

- К медузам, - кивала головой мама.

- К медузам, - соглашался брат.

Но кукуруза всегда была. И он оставался.

Мама вытирала нас толстым махровым полотенцем и заставляла сидеть на самом солнцепеке.

- Я хочу в тень, под зонтик, - протестовал брат. - У меня будет болеть голова.

- Если ты не замолчишь, - спокойно отвечала мама, - я возьму папин ремень, и у тебя будет болеть другое место. Выбирай.

Брат выбирал голову. И мы жарились на раскаленном песке. Когда от нас, наверное, начинал идти дым, мама разрешала нам забраться в тень.

Главка 2

Каждый день на отдыхе был похож один на другой. Время как будто остановилось. И даже свежая папина газета всегда выглядела одинаково.

- Я больше не выдержу, - говорил папа время от времени. - Я хочу домой. Я хочу в свою больницу. К своим капризным пациентам.

- Детям нужно солнце, - всякий раз возражала ему мама.

- Мы возьмем его с собой, - предлагал папа. - Мы поймаем его на самом закате сачком, посадим в трехлитровую банку и привезем к себе домой.

- Ты не сделаешь этого! - кричал я в гневе. - Я не хочу домой. К твоим капризным пациентам.

- Но ты даже никогда не видел моих пациентов, - возмущался папа.

- А ты не посадишь солнце в трехлитровую банку, - урезонивала его мама.

После этого мы шли на пляж.

По вечерам мы бродили "по окрестностям". Так мама называла парк, который начинался прямо от дома, где мы жили.

В парке люди гуляли с собаками. Когда я был еще совсем маленьким, у нас тоже был пес - огромный и черный. Я помню, как однажды он подошел ко мне и начал лизать мне лицо. Мне было щекотно, и я стал отворачиваться.

- Не надо отворачиваться, - сказала мне мама, - а то он обидится. А собак обижать нельзя.

- Никогда? - спросил я.

- Никогда-никогда, - кивнула мама. - Или на тебя обидится Собачий бог. А он очень сильный. И с ним лучше не ссориться.

- А кто такой Собачий бог? - спросил я.

- Он приносит в дома к людям щенков, - сказала мама. - Щенки вырастают и становятся взрослыми собаками. Потом они стареют. И тогда Собачий бог забирает их обратно. Но если люди плохо обращаются с собаками, Собачий бог приходит и наказывает их.

- А как он их наказывает? - спросил я.

- Увидишь, - задумчиво произнесла мама.

- Нет, не увижу! - выпалил я. - Потому что я ни за что не буду обижать собак.

И я больше никогда не отворачивался от нашего пса, когда он подходил, чтобы вылизать мне лицо.

Но однажды его не стало.

Сначала он перестал вставать со своей подстилки. И папа делал ему уколы. А потом мама повела нас с братом гулять. В тот день она была очень странной: она покупала нам мороженое, пока мы не стали от него отказываться, и разрешала вести себя так, как мы хотим.

А когда мы вернулись домой, пса больше не было.

- Его забрал Собачий бог? - спросил я.

- Да, - кивнула мама и заплакала.

В парке, где мы гуляли в отпуске, было много собак. А сам парк был таким большим, что мы никогда не доходили до его другого конца.

- Я хочу узнать, где он кончается, - однажды потребовал брат, когда мы повернули обратно к дому. - И если вы не пойдете со мной, я отправлюсь туда один.

- Ты не дойдешь до конца, - скептически сказала мама.

- Дойду, - заупрямился брат.

- Нет, - разочарованно покачала головой мама. - Ты будешь идти и идти, пока не упадешь от усталости. А до конца парка все еще будет очень далеко...

- Я все равно пойду, - настаивал брат.

- Но самое страшное - не это, - продолжила мама. - Самое страшное совсем не то, что ты не доберешься до дальнего конца парка. Нет.

- А что же? - заинтересовался брат.

- Нет, не это, - снова покачала головой мама. - Совсем-совсем другое.

- Что - другое? - занервничал брат.

- Неважно, - сказала мама, грустно посмотрев на него. - Можешь идти, если хочешь. Но мне жаль тебя.

- Что - самое страшное? - потребовал брат.

- Иди, иди же, - махнула рукой мама. - У меня все равно останется еще один сын.

- Я не пойду, пока ты не скажешь, - возмутился брат.

- Нет, не скажу, - закапризничала мама совсем, как папины пациенты.

- Это нечестно, - обиделся брат.

- Скажи ему, - поддержал его папа.

- Ну, ладно, - согласилась мама. - Самое страшное не то, что ты не доберешься до дальнего конца парка. А то, что у тебя, когда ты упадешь от усталости, уже не будет сил вернуться обратно. И ты навсегда останешься там.

Брат некоторое время молчал. Потом вздохнул и печально посмотрел на маму.

- Значит, мы... - начал он.

- Хватит, - оборвала его мама. - Мне надоело спорить. Иди. Я сказала тебе все, что тебе нужно знать.

- Я не пойду, - огрызнулся брат. - Я просто хотел сказать: значит, мы так никогда и не узнаем, где заканчивается этот парк?

- Ну и что? - вмешался папа. - Зато мы прекрасно знаем, где он начинается.

И мы пошли обратно к дому.

- Нет, это неправильно, - не мог смириться брат. - Мы должны знать все.

- Мы здесь в отпуске, - твердо заявила мама, - а вовсе не для того, чтобы знать все.

- Но... - не унимался брат.

- Боже! - воскликнула мама, прижав руки к груди. - Артур, мне кажется, что я тоже уже скучаю по твоим капризным пациентам, которых я никогда не видела.

Папа удовлетворенно хмыкнул и задрал от гордости подбородок.

- Но это ничего не значит, - тут же опомнилась мама. - Мы останемся здесь, пока отпуск не закончится.

Главка 3

Но отпуск все же закончился. Папа долго пытался уложить наши вещи в багажник такси. Но они никак не хотели там помещаться. Так что самый большой чемодан пришлось посадить на заднее сиденье - между моим старшим братом и папой. Мама села впереди. Меня она взяла к себе на колени. И мы поехали в аэропорт.

А потом я испугался Иги Мура.

Теперь мне смешно об этом вспоминать. Никогда не надо бояться Иги Мура. Он ни за что не сделает вам ничего плохого. Даже если вы этого заслуживаете.

Но тогда я испугался. Его фиолетовые волосы и торчащие вперед зубы! И нос-картошка. Он внезапно появился прямо перед машиной. Так что водитель едва успел затормозить.

- Это срочно! - закричал Иги Мур, загородив дорогу нашему такси и обращаясь почему-то ко мне. - Нам нужна помощь!

- Это точно, - скептически заметила мама, крепче прижав меня к себе.

- Сестра, - продолжал Иги Мур. - Ей стало плохо. Вы должны помочь.

- Отъезжайте назад, - скомандовала мама таксисту. - Здесь есть другая дорога в аэропорт?

Но папа уже открыл дверку и вышел из машины.

- Артур, будь осторожен, - сказала мама. - Этот человек может тебя укусить. Или причинить еще какой-нибудь вред.

- Нет-нет, я не кусаюсь, - замахал руками Иги Мур. Он изо всех сил старался натянуть короткую верхнюю губу на торчащие вперед зубы: - Сестра. Ей плохо.

- Что с вашей сестрой? - спросил папа.

- Она упала, - почти радостно сообщил Иги Мур. - Хлоп - и на пол. Наверное, обморок. Мы посадили ее в кресло. Но я все равно беспокоюсь.

Мама тоже вышла из машины и поставила меня на землю.

- Так вызовите скорую, - обратилась она к Иги Муру.

- Но у нас в доме нет телефона, - сказал Иги Мур.

- Так позвоните от соседей, - не сдавалась мама.

Иги Мур оглянулся по сторонам и растерянно развел руками.

- Здесь нет никак соседей, - извиняющимся голосом пробормотал он.

Наша машина стояла посреди дороги, которая шла вдоль парка, где мы гуляли по вечерам. Далеко впереди можно было различить дома города.

А здесь, рядом с нами, стоял только один дом. Честно сказать, его тоже не было видно. Но о его существовании можно было догадаться по высокому забору из ржавых стальных прутьев. Прямо за ним торчали ветви деревьев. Где-то дальше, в глубине сада должен был быть дом.

- Артур, мы можем опоздать, - напомнила о цели нашей поездки мама.

- Но я же доктор, - отмахнулся папа.

- Но ведь не психиатр, - заметила мама.

- И это чудесно, - обрадовался Иги Мур.

- Вызови им скорую по мобильному, - предложила мама папе.

- В нашим местах она совсем не скорая, - замотал головой Иги Мур. - Нельзя ждать так долго. У Сестры всего-навсего обморок. Она может поправиться раньше, чем приедут врачи. Если бы, например, у нее был инсульт, еще можно было бы надеяться, что скорая приедет прежде, чем Сестра выздоровеет сама.

- Положите ей холодный компресс на лоб, - предложила мама. - Наверное, она перегрелась на солнце.

- Нет-нет, Сестра никогда не летала на Солнце! - испугался Иги Мур.

- Я пойду взгляну на пострадавшую, - сказал папа.

- Но... - начала мама.

- Я доктор, - строго сказал папа. - Это мой долг.

- А мой долг - чтобы ты остался цел, - сказала мама.

- Я абсолютно безопасен, - затряс головой Иги Мур. - Меня зовут Иги Мур.

- Хорошо, мы все пойдем, - приняла решение мама.

Она взяла меня за руку и вслед за папой и Иги Муром решительно направилась к калитке в заборе. Мой брат неохотно поплелся сзади.

- Оставайтесь здесь, - обернувшись, приказала мама шоферу. - Если мы не вернемся через десять минут, вызывайте полицию.

Шофер в ответ устало кивнул и зевнул.

- И выключите счетчик, - приказала мама. - Мой муж выполняет свой долг врача. Я не намерена это оплачивать.

Таксист лишь пожал плечами и зевнул еще раз.

- Счетчик! - приказала мама.

- Хорошо, хорошо, - пробурчал таксист и щелкнул чем-то в машине.

Главка 4

Дом Иги Мура стоял в глубине старого сада. Он до самой крыши зарос диким виноградом. Во дворике перед входом в дом стояло кресло-качалка. В нем, откинувшись назад и закатив глаза, сидела девушка. Она была в узком черном платье и босиком.

- Сестра, - с гордостью показал на нее Иги Мур. - В обмороке.

Папа подошел к девушке, взял ее руку и сжал двумя пальцами запястье.

- Надеюсь, она жива? - спросила мама.

- Безусловно, жива, - подтвердил Иги Мур. - Неужели вы думаете, что я стал бы беспокоить доктора по таким пустякам, как смерть?

- Вообще-то, я спрашивала не у вас, а у мужа, - обиделась мама.

- Пульс в норме, - заметил папа.

В это время девушка открыла глаза. Она крепко схватила папу за руку и стала благодарить его за свое спасение.

- Ей лучше! - закричал Иги Мур. - Доктор, вы волшебник!

- Но он только пощупал у нее пульс, - скептически заметил мой брат.

- И это стало причиной спасения, - закивал Иги Мур.

- Но ей не могло стать лучше из-за того, что кто-то пощупал у нее пульс, - еще более скептически заметил брат.

- Все зависит от того, кто щупает, - развел руками Иги Мур. - Я щупал у нее пульс несколько раз и - ничего. И Дедушка щупал у нее пульс... Дедушка! - закричал он радостно. - Скорее сюда! Сестра выздоровела.

На крик Иги Мура из дома вышел старичок с серыми, как будто из козлиного пуха, волосами.

- Наконец-то, - проскрипел он, глядя прямо на меня. - Сестра, вставай скорее из моего кресла.

- Доктор, вы спасли мою жизнь, - все еще крепко держа папу за руку и заглядывая ему в глаза, повторяла Сестра.

Папа растерянно улыбался и тщетно пытался освободить свою руку.

- Желаю здравствовать. Нам пора, - сказала мама. - Нас ждет такси, если вы не забыли. И нам надо срочно ехать в аэропорт.

- Мы не отпустим вас, пока вы не выпьете с нами чаю, - сказал Иги Мур.

- Чай? Какой еще чай? - возмутилась мама.

- Чай? На такой жаре? - фыркнул папа.

- Я ни за что не будут пить никакого чая, - тут же заныл мой старший брат.

- Хорошо, - немедленно согласился Иги Мур. - Тогда морс. Сестра прекрасно готовит морс.

- В аэропорт! - приказала мама. - Немедленно!

- Вы никогда не пробовали подобного морса, - затараторила девушка в черном платье. - Я мигом принесу кувшин и бокалы.

- Вам не надо вставать, - пробормотал папа.

Но девушка уже вскочила из кресла, куда тут же уселся старичок, и бросилась за угол дома.

- Что за ерунда? - возмутилась мама.

- Я не буду чай, - сказал мой брат.

- Морс, - поправил его папа. - Они предлагают нам выпить морса.

- И он очень вкусный, - вступил в разговор старичок. - В этом сезоне морс Сестре особенно удается.

- Вы что, с ума посходили? - воскликнула мама.

- Вряд ли, - после некоторого размышления заметил Иги Мур. - Мы всегда были такими. Не думаю, что после обморока Сестры произошли какие-то изменения.

- Ужасно, - воскликнула мама.

- Что ужасно? - не понял мой старший брат.

- Мы опоздаем в аэропорт, - сказала мама.

- Ужасно будет, если вы не попробуете нашего морса, - возразил Иги Мур.

- Я не хочу чая, - на всякий случай еще раз повторил мой старший брат.

- Морс! - рявкнула мама. - Речь идет о морсе.

После этого мама опомнилась и, схватив за руку моего брата, стала тащить его прочь от дома Иги Мура.

- Возьми Малыша на руки, - приказала она папе.

В это время из-за увитого виноградом угла появилась девушка в черном платье. В руках она несла поднос, на котором стоял стеклянный кувшин с темно-сливовым напитком и несколько высоких бокалов.

- Только по стаканчику, - затараторила она. - Так, промочить горлышко. За знакомство.

- Бери Малыша и марш за мной! - вновь приказала папе мама.

- У меня уже голова идет кругом, - простонал папа. - Где же мои капризные пациенты в клинике? Я не переживу этот отпуск.

Все это время я стоял возле кресла, в котором теперь сидел старичок.

- Кутерьма, - вдруг подмигнул он мне. - Все вверх дном. Они не отпустят их, пока не напоят морсом. Не стоит даже и надеяться.

- А я не хочу пить, - сказал я.

- Так сходи, посмотри дом, - ответил старичок.

- А можно? - удивился я.

- Можно, - кивнул старичок. - У нас есть единорог.

- Кто? - не понял я.

- Единорог, - повторил старичок.

- А кто это? - удивился я.

- Как тебе сказать, - пожал плечами старичок. - Всем он видится по-разному. Так что лучше посмотреть самому, чтобы понять. Тебе разве никогда не хотелось разломать игрушку, чтобы узнать, что у нее внутри?

- Мне нужно сломать единорога? - испугался я.

- Нет-нет, - замахал руками старичок. - Ему это не понравится. Я лишь имел в виду, что тебе нужно зайти в дом, чтобы узнать, что он скрывает.

- Но нам надо ехать в аэропорт, - засомневался я.

- Сегодня туда трудно опоздать, - вздохнул старичок.

- Почему? - удивился я.

- Видишь ли, - опять вздохнул старичок. - Иногда очень нужно куда-то опоздать. Но время, как будто нарочно, в такие минуты замедляет свой ход. И опоздать тогда бывает просто невозможно.

- Время делает это из вредности? - удивился я.

- Нет, - хихикнул старичок. - Просто им так управляют.

- Кто? - опять удивился я.

- Те, кто не должен опоздать, - развел руками старичок.

- Я ничего не понял, - признался я.

- В этом нет ничего страшного, - кивнул старичок. - Если бы ты все понял уже сейчас, то что бы ты делал всю оставшуюся жизнь? Только подумай, как скучно было бы тебе жить.

- Я бы пожинал плоды, - гордо ответил я. - Когда мой брат получает в школе плохую оценку, мама всегда говорит, что наш папа очень хорошо учился в школе. А потом она говорит, что он очень хорошо учился на врача в университете. И теперь он пожинает плоды.

- Но разве не скучно пожинать плоды всю оставшуюся жизнь? - удивился старичок.

- Я не знаю, - признался я.

- Вот видишь, - обрадовался старичок. - А если бы ты все знал, то знал бы и это. Ты знал бы, что пожинать плоды очень и очень скучно. Но тогда ты уже ничего не смог бы с этим поделать. Знания очень трудно приобрести, но потерять их практически невозможно.

- Вполне вероятно, что вы правы, - вежливо сказал я. - Но я этого тоже не знаю наверняка.

- А вот я наверняка знаю, - сказал старичок, - что если ты сейчас не зайдешь в дом, то никогда не увидишь единорога. И ты отправишься в аэропорт, и узнаешь все. Причем слишком рано.

Я не понял, что имел в виду старичок, когда говорил, что я узнаю все и слишком рано. Но мне очень хотелось взглянуть на настоящего единорога. Поэтому я оглянулся на родителей, которые все еще спорили с Иги Муром и Сестрой из-за темно-сливового морса, и подошел к дому.

Когда я осторожно толкнул ручку стеклянной двери, ее петли предательски скрипнули. Я вздрогнул и снова оглянулся на родителей. Но меня, казалось, никто не замечал. Тогда я распахнул дверь и поскорее вошел в дом.

Главка 5

Я оказался в большой полутемной комнате. Она была квадратной. И с каждой стороны была дверь, похожая на ту, через которую я вошел. В комнате стоял старый диван с круглыми валиками. Он был таким огромным, что в первое мгновение я чуть было не принял его за единорога. Возле дивана стоял низкий столик, а напротив - два кресла. В дальнем от меня углу виднелся шкаф. Как мне показалось, без стекол и дверок. В нем что-то белело. Наверное, тарелки или какая-то другая посуда.

Но единорога нигде не было видно. Я растерянно оглядывался по сторонам. Вскоре мои глаза немного привыкли к полумраку, и я разглядел за диваном узкую винтовую лестницу. Она наверняка вела на второй этаж.

Я ничего не знал о повадках единорогов. Неужели они живут на верхних этажах? Я подошел ближе, к самому дивану. Нет, я не мог поверить, что уважающий себя единорог полезет вверх по такой крутой и узкой лесенке. Если только его не втащили туда силой. Но кто же будет обижать единорога?

- Дедушка! - позвал я старичка. - Здесь нет никакого единорога.

Старичок, наверное, не услышал меня. И я пошел обратно к двери.

И тут я увидел его. Он был огромный и черный. А на лбу у него торчал длинный серебряный рог. Единорог стоял как раз между мной и дверью, через которую я вошел в дом.

- Ты разговариваешь? - спросил я его.

Но единорог ничего не ответил.

- Пропусти, - попросил я. - Мне надо идти к маме и папе.

Но единорог не сделал ни малейшего движения, чтобы дать мне дорогу.

- Бери Малыша, - услышал я голос мамы во дворе. - Мы уходим.

- Хорошо, - откликнулся папа.

Он нисколько не удивился моему отсутствию.

- Наверное, он видел, как я входил в дом, - подумал я. - Сейчас он распахнет дверь и позовет меня.

- Папа! Здесь единорог! - закричал я. - Папа!

Но папа, кажется, не услышал меня. Он поблагодарил кого-то за морс. Наверное, девушку в черном платье, которую Иги Мур называл Сестрой.

- Пошли скорее, мы опаздываем, - скомандовала мама.

- Иду, - сказал папа.

Он как будто забыл про меня.

- Я здесь! - закричал я и бросился к двери.

Но единорог преградил мне дорогу.

- Подождите! Папа! Мама! - снова закричал я, и слезы брызнули у меня из глаз.

Я побежал к противоположной двери. Но единорог опередил меня. И снова загородил выход из дома. Я бросился к следующей двери. Но единорог был и там. Я снова услышал голос мамы. И папа что-то ответил ей. Судя по всему, они были уже далеко. Наверное, возле калитки, за которой нас ждала машина.

- Я здесь! - кричал я. - Подождите меня!

Слезы застилали мне глаза. Я видел перед собой лишь дверь, через которую несколько минут назад зашел сюда. Я бросился прямо к ней, уже не обращая внимания на единорога. Я налетел на него.

Его шерсть была мягкой и пушистой. И только тут я понял, что это была просто собака. Огромный черный пес. Такой, как был у нас когда-то. На лбу у него был конус из серебряной бумаги. Он был на резинке подвязан к подбородку пса.

Пес сидел, привалившись к двери. К несчастью, она открывалась внутрь. Поэтому я не мог пройти.

- Пропусти меня, - попросил я. - Пожалуйста.

Но пес не двинулся с места. Он лишь лизнул мне лицо.

- Мне очень нужно, - снова попросил я.

Но пес и на этот раз не пошевелился.

- Мои папа и мама сейчас вернутся за мной, - строго сказал я.

На пса не подействовало и это.

- Мы можем опоздать на самолет, - пояснил я.

Никакой реакции.

- Ты нашел единорога? - раздался снаружи голос старичка.

- Дедушка, дедушка! - закричал я. - Выпустите меня отсюда!

- Однозначно нашел, - сказал где-то во дворе голос Иги Мура.

Он явно обращался к старичку.

- Что ж, с прибавлением, - ответил старичок.

Я ничего не понял, но снова закричал. Я плакал и старался сдвинуть пса с места, чтобы выйти во двор. Когда сил не осталось, я опустился на пол, уткнулся в теплую шерсть пса лицом и продолжал рыдать.

- Малыш плачет, Иги, - послышался за дверью женский голос полный сочувствия.

- Подожди, Сестра, - ответил ей Иги Мур. - Ты же знаешь, как это бывает. Ты плакала три дня.

- Но я была почти взрослой, - возразила девушка. - Мне жалко Малыша.

- Поверь, он будет плакать меньше, чем ты, - ответил Иги Мур.

- Ты думаешь? - недоверчиво спросила девушка.

- Уверен, - сказал Иги Мур.

- Почему? - спросила девушка. - Почему ты так в этом уверен?

- Ему предстоит потерять меньше, чем тебе, - ответил Иги Мур.

- Хорошо, если ты прав, - сказала девушка.

- Ты же знаешь, я всегда прав, - заметил Иги Мур.

- Ну уж! - хмыкнул тут же старческий голос.

- Ну, почти всегда, Дедушка, - обиженно сказал Иги Мур. - Не стоит придираться из-за пары ошибок.

- У меня до сих пор насморк из-за твоей последней ошибки, - ворчливо заметил старческий голос. - Ты мог бы предсказывать погоду и получше. Ты же все-таки не синоптик.

Я уже ничего не понимал.

- Как они могли меня оставить здесь? - бормотал я, не переставая всхлипывать. - Но они вернутся за мной. Обязательно вернуться. Они не улетят без меня.

- Можно, - вновь послышался за дверью голос Иги Мура. - Выпускай.

Кто-то громко свистнул. Пес мягко вскочил, сбросив меня, и умчался прочь. Я встал с пола и распахнул дверь.

На мгновение солнце ослепило меня. Сквозь прищуренные веки я разглядел Иги Мура, девушку в черном платье и старичка. Они стояли в нескольких шагах и улыбались.

- Мама! Папа! - закричал я и бросился по дорожке к выходу из сада.

Меня никто не стал останавливать.

Я добежал до калитки. Я боялся, что она окажется запертой. Но она распахнулась, как только я толкнул ее. Я выскочил на дорогу. Но на ней никого не было. Ни мамы, ни папы, ни моего старшего брата, ни машины, на которой мы сюда приехали.

- Но как же они могли? - прошептал я. - Почему они не вспомнили про меня?

Я стоял на середине дороги. И слезы текли у меня из глаз.

Главка 6

- Не вини их, - сказал у меня за спиной голос Иги Мура. - Они думают, что взяли тебя с собой.

- Как они могут так думать, если я здесь? - возмутился я.

- Я объясню тебе, - сказал Иги Мур.

- Не надо, - сказал я. - Они сейчас вернутся. Через минуту. Через семь минут уж точно. Я подожду.

- Они не вернутся, - сказал Иги Мур.

- Ты врешь! - закричал я и с ненавистью посмотрел на Иги Мура. - Я буду ждать!

- Ты можешь ждать сколько угодно, - грустно заметил Иги Мур, - но они не вернутся. А я буду ждать рядом.

- Кого же ты будешь ждать, если сам сказал, что они никогда не вернутся? - спросил я со злобой.

- Тебя, - ответил Иги Мур. - Я буду ждать, когда ты устанешь ждать и поймешь, что они не вернутся.

- Тогда я не буду ждать, - сказал я. - Я пойду вслед за ними в аэропорт.

- Ты никогда не дойдешь до аэропорта, - все так же грустно сказал Иги Мур. - Слишком далеко. Даже я не дошел бы. Не стоит даже и пробовать.

- А я все-таки пойду, - сказал я.

- Тогда я пойду за тобой, - сообщил Иги Мур со вздохом. - Чтобы, когда ты выбьешься из сил, взять тебя на руки и принести обратно.

- И что же мне делать? - растерянно спросил я, чувствуя, что уже практически выбился из сил.

- Давай вернемся в дом, - предложил Иги Мур. - Сестра накормит тебя ужином. Скоро сядет солнце. Ты устал, ты ляжешь спать.

- А потом? - нетерпеливо спросил я.

- Потом тебе приснится сон с единорогом, - сказал Иги Мур.

- Нет, потом, завтра? - разозлился я от его непонятливости. - Они вернутся?

- Давай поговорим об этом завтра? - предложил Иги Мур. - Главное - не надо бояться. Меня не нужно бояться ни при каких обстоятельствах. Разве что...

- Разве что? - с тревогой переспросил я.

- Разве что плохим людям, когда они делают плохие вещи, - сказал Иги Мур. - Но к тебе это не относится.

- Я даже не знаю, - заколебался я. - Наверное, я все же пойду в аэропорт.

- Я понимаю, - кивнул Иги Мур. - Тебе не хочется подчиняться. Подчиняться всегда обидно. Даже здравому смыслу. Чувствуешь себя побежденным. Давай сделаем так: я буду убеждать тебя идти в аэропорт. До изнеможения сил. А ты настоишь на своем и вернешься в дом. Ладно?

- Я не знаю, - честно признался я.

- Тогда ладно, - кивнул Иги Мур. - Итак: мы пойдем сейчас в аэропорт. Мы не дойдем туда сегодня. И завтра, пожалуй, тоже не дойдем. Но мы все равно пойдем туда. Потому что мы упрямые и несгибаемые. Так?

- Нет, - возразил я. - Мы вовсе не упрямые. Насчет несгибаемых я не знаю.

- Нет, мы упрямые, - стал настаивать на своем Иги Мур.

- Нет, не упрямые, - повторил я. - И мы не пойдем в аэропорт, куда невозможно дойди, не выбившись из сил.

- Тогда что? - растерянно спросил Иги Мур. - Что же нам делать?

- Мы вернемся в дом, - сказал я, подумав немного.

- Но нужно ли нам это? - спросил Иги Мур.

- Думаю, да, - сказал я. - Иначе мы можем выбиться из сил почти немедленно.

- Хорошо, - сказал Иги Мур. - Я не могу с этим спорить. Ты принял мудрое решение. И я вынужден ему подчиниться.

Вздохнув, я пошел к калитке. Иги Мур последовал за мной.

- Наконец-то! - воскликнула девушка в узком черном платье.

Она стояла во дворе дома, увитого диким виноградом, возле небольшого столика. Наверное, его вынесли сюда из дома. На столике стояли тарелки с яичницей-глазуньей и бокалы с морсом.

- Иги, - попросила она Иги Мура. - Принеси, пожалуйста, стулья.

Иги кивнул и отправился в дом.

- Я думала, что вы уже не придете к ужину, - сказала мне девушка. - Зови меня Сестрой.

- Но ведь вы мне не сестра? - подозрительно спросил я.

- Нет, - пожала плечами девушка. - Но меня все здесь называют Сестрой. Если ты откажешься и будешь называть меня как-то по-другому, мне придется запоминать еще одно имя. А это очень неудобно. Представь, я всегда должна буду думать про себя: кого это сейчас позвали, не мое ли это второе имя? Нет, я решительно против этого. К тому же, какая тебе разница, как меня называть?

- Хорошо, - согласился. - Я буду звать вас Сестрой.

- А его - Дедушкой, - сказала Сестра, махнув головой в сторону старичка, который все еще сидел в кресле-качалке. - Иначе он тоже запутается в своих именах.

Я кивнул.

- А как зовут Иги Мура, ты уже знаешь, - добавила Сестра. - И еще: могу я попросить тебя об одном одолжении?

- Конечно, - согласился я.

- Нет, если ты не захочешь, ты можешь не обращать на это внимания, - продолжила Сестра, наклонившись ко мне. - Это необязательно. Но мне очень хотелось бы. Если, конечно, тебе нетрудно.

- Я постараюсь, - сказал я.

- Так вот, - добавила Сестра, - если ты не сочтешь это чрезмерным, не мог бы ты называть меня на "ты"? Дело в том, что, когда меня зовут на "вы", я чувствую, что я старею. Понимаешь, прямо в этот момент? А это ужасное чувство, согласись?

Я не знал, ужасно ли чувствовать себя постаревшим, но кивнул, чтобы не расстраивать Сестру.

- Я знала, что ты поймешь меня, - взвизгнула Сестра от радости. - Иги Мур никогда этого не понимает.

- Но ведь он зовет тебя на "ты"? - спросил я.

- Да, конечно, - кивнула Сестра. - Он не понимает меня в другом смысле. Он говорит, что не надо бояться постареть. И что это совсем не так ужасно, как может показаться со стороны. Но я хочу сказать тебе, Малыш, что со стороны это действительно выглядит совсем не страшно. Но вот когда ты начинаешь замечать это в себе...

- Хорошо, я буду звать тебя на "ты", - подтвердил я.

- Спасибо, спасибо, - прошептала Сестра и крепко прижала меня к себе. - Я так рада, что мы сразу смогли подружиться.

Главка 7

Иги Мур принес из дома четыре легких плетеных стула и расставил их вокруг стола с яичницей. Дедушка поднялся из своего кресла-качалки. И все сели ужинать.

- Не знаю, понравится ли тебе яичница, - сказала Сестра. - Если не понравится, завтра я приготовлю что-нибудь другое.

- Я и завтра буду здесь? - спросил я испуганно.

- Конечно, - ответил Иги Мур. - Неужели ты думал, что мы тебя выгоним?

- Я думал, что мои папа и мама вернуться за мной, - растерянно произнес я.

- Они... - начал Иги Мур, но Сестра не дала ему закончить.

- Если они вернуться, - перебила она Иги Мура, - ты, безусловно, отправишься с ними. Какой может быть разговор?

После ужина Сестра отправилась мыть посуду, а Иги Мур повел меня в дом. Единорога нигде не было видно. По винтовой лестнице мы поднялись на второй этаж.

- Это твоя комната, - сказал Иги Мур, распахнув одну из дверей в узком коридоре. - Она тебе нравится?

Я еще не успел понять, нравится мне комната или нет. Она была маленькой. В ней едва помещались кровать, стол, пара стульев и шкаф для одежды.

- Не знаю, - пожал я плечами. - Может быть.

- Понравится обязательно, - кивнул Иги Мур. - Она нравится даже мне. А я очень разборчив, когда речь идет о комнатах.

- Разборчив? - я недоверчиво посмотрел на него.

- Знаю, по моему виду этого не скажешь, - кивнул Иги Мур. - Я похож на человека, который весьма небрежно относится к выбору жилища. Но на самом деле, это не так. Поверь мне, Малыш, я знаю толк в комнатах. И эта - одна из лучших, какие я когда-либо видел.

- Одна из лучших? - удивился я.

- Да, - с гордостью ответил Иги Мур. - И поскольку она, как ты, наверное, уже успел заметить, находится в моем собственном доме, я мог бы занять ее давным-давно. Но я специально приберег ее для тебя.

- А если бы папа и мама не оставили меня здесь? - спросил я.

- Она все равно ждала бы тебя, - заверил меня Иги Мур.

- Лучше бы она ждала, - вздохнул я.

Иги Мур ничего не ответил. Лишь погладил меня по голове. Потом он уложил меня в кровать. И подоткнул одеяло.

- Я выключу свет, - сказал он. - Ты ведь не боишься спать в темноте?

- Нет, - сказал я. - Не боюсь.

- Моя комната совсем рядом, - сказал Иги Мур. - Если ты хотя бы немножко испугаешься, сразу кричи.

- Я не испугаюсь, - ответил я. - Здесь ведь нечего бояться?

- Абсолютно нечего, - подтвердил Иги Мур. - Но иногда, когда ты в первый раз ночуешь в новом месте, ты можешь испугаться просто так. Это со всеми бывает. Не всегда. Но изредка - да. И скорее всего, с тобой ничего такого не случится. Но на всякий случай я сказал, что буду рядом и что ты можешь просто закричать.

После этого Иги Мур погасил свет и вышел из комнаты.

Главка 8

Я проснулся рано утром. Я боялся, что просплю, и меня разбудят к завтраку. А мне не хотелось здесь оставаться. Если я отправлюсь в аэропорт прямо сейчас, то точно успею дойти туда, не выбившись из сил. В крайнем случае, я выбьюсь из сил уже в городе. И кто-нибудь обязательно поможет мне найти моих папу, маму и старшего брата.

В доме было тихо. Я оделся и вышел в коридор.

- Только бы единорог опять не остановил меня, - думал я, когда спускался по винтовой лестнице.

Единорога нигде не было. Я вышел во двор и побежал по дорожке через сад. Но калитки, которая выходила на дорогу, все не было.

- Так я выбьюсь из сил прежде, чем выберусь из сада, - подумал я.

Дорожка петляла между деревьев. И вскоре я увидел впереди знакомые стены, заросшие диким виноградом. Еще мгновение, и я вновь очутился во дворе, из которого только что убежал.

- Наверное, я пропустил на садовой дорожке какой-то нужный поворот, - подумал я.

Я со страхом огляделся по сторонам. К счастью, во дворе никого не было. Дом еще не проснулся. Я вздохнул с облегчением и снова побежал по дорожке. Я был уверен, что на ней не было никаких развилок. Но вместо калитки, которая вела на дорогу, я вновь прибежал к дому, заросшему виноградом.

В третий раз я не стал бежать. Я пошел по дорожке очень медленно, внимательно разглядывая каждое дерево. Где-то здесь, за одним из них должен быть поворот к калитке. Но поворота не было.

Когда я в третий раз подошел к дому Иги Мура, Дедушка уже сидел в своем кресле-качалке.

- Когда я был маленький, как ты, я тоже бегал по утрам, - сообщил он мне.

Я посмотрел на него и заплакал.

- Не надо плакать, - сказал Дедушка. - Скоро Сестра приготовит завтрак.

- Я не хочу завтракать, - заплакал я еще сильнее.

- Почему? - удивился Дедушка.

- Я хочу к папе и маме, - сказал я.

- Иги Мур, - позвал Дедушка. - Иги Мур, иди сюда.

Из дома вышел Иги Мур. Он подошел ко мне и обнял меня за плечи. Но я тут же вырвался. Иги Мур не стал меня удерживать.

- Хорошо, - сказал он, - если ты не хочешь, я не буду тебя обнимать. Но это ничего не меняет. Что ты будешь делать? Снова побежишь через сад?

- Зачем ты держишь меня здесь? - спросил я.

- Я не держу тебя, - сказал Иги Мур. - Просто мне обязательно нужно с тобой поговорить. Затем ты сам сможешь решить - уходить тебе или нет.

- И я смогу уйти? - спросил я.

- Сможешь, - кивнул Иги Мур. - Но сначала мне нужно кое-что тебе объяснить.

- Так объясняй же, - потребовал я.

- Но для этого мне нужна сегодняшняя газета, - извиняющимся голосом сказал Иги Мур. - Может быть, пока позавтракаем?

- Ты все врешь, - сказал я. - Ты просто хочешь, чтобы я остался.

- Да, я этого хочу, - признался Иги Мур. - Но я обещаю, что не буду держать тебя здесь. После того как я все объясню тебе, ты сам сможешь выбрать - оставаться здесь или уйти.

- Я уйду, - крикнул я. - Я уже выбрал.

- Хорошо, - опять кивнул Иги Мур. - Но я прошу тебя все же выслушать меня. Я понимаю, что ты хочешь вернуться к папе и маме. Но разве в этом доме тебя кто-то обидел? Неужели ты не можешь побыть здесь еще чуть-чуть, чтобы дождаться утренней газеты? К несчастью, почтальоны не встают так рано, как ты. И у нас как раз есть время для завтрака. Что плохого в завтраке? Разве ты обязательно должен отправиться отсюда голодным? Разве нам всем - мне, Дедушке и Сестре - не будет обидно, если ты уйдешь от нас даже не попробовав наших вкуснейших булочек и какао? Ты хочешь, чтобы соседи говорили о нас: "Они провожают гостей, не угостив их даже корочкой хлеба"?

- Но ведь у вас нет соседей, - сказал я.

- Нет, - согласился Иги Мур. - Но могли бы быть. И могут появиться в любой момент. Возможно, уже сейчас они устраиваются где-то рядом.

- Сомневаюсь, - сказал я. - Еще вчера вокруг не было никого. Ты сам это говорил.

- Говорил, - признался Иги Мур. - Но все может измениться. С соседями такое часто происходит: то их нет, а то они появляются неизвестно откуда и мешают вам спать по ночам, включая музыку и устраивая танцы.

- В твоем саду трудно танцевать, - сказал я.

- Да, так может показаться неопытному танцору, - загадочно произнес Иги Мур. И тут же добавил: - Так ты обещаешь выслушать меня?

- Обещаю, - вздохнул я.

- И ты будешь завтракать? - почти потребовал Иги Мур.

- Буду, - опять вздохнул я.

- Сестра! - закричал Иги Мур. - Он согласен! Неси!

Из дома тут же появилась Сестра. Наверное, все это время она ждала с другой стороны двери и слушала, чем закончится наш разговор с Иги Муром. Сегодня Сестра была одета в оранжевую футболку и зеленые шорты. В руках она держала поднос с кофейником, чашками и горой обещанных Иги Муром булочек.

- Ты даже не представляешь, Малыш, как я рада, что ты остался завтракать, - сказала она.

- Мы все рады, - закивал Дедушка.

И мы сели завтракать. Булочки действительно были очень вкусными.

- Ты, наверное, хочешь спросить, где мы завтракаем, когда идет дождь? - поинтересовался Иги Мур.

Если честно, я совсем не думал об этом. Но мне не хотелось обижать Иги Мура. Поэтому я кивнул.

- Да, завтракать под дождем во дворе не очень-то весело, - сказал Иги Мур. - Ты, наверное, уже и сам догадался, что, когда идет дождь, мы завтракаем в доме. Там тоже очень хорошо можно позавтракать. А также пообедать и поужинать. Знающие люди говорили, что там можно даже перекусить. Но мы, к сожалению, никогда не перекусываем. Поэтому не могли это проверить. Но ты, Малыш, всегда можешь перекусить в доме.

- Я не буду здесь перекусывать, - воскликнул я. - Я уйду отсюда после того, как ты объяснишь мне кое-что.

- Хорошо, хорошо, - согласился Иги Мур. - У каждого могут быть свои причины отказываться от перекуса. Сестра, например, очень боится потолстеть.

- Я ничего не боюсь, - тут же заметила Сестра. - Просто берегу фигуру. И это ничуть не похоже на страх. Если вы убираете в доме, это вовсе не означает, что вы боитесь, что там будет грязно. Просто вы делаете то, что считаете правильным.

- А Дедушка, - продолжил Иги Мур, - боится, что во время очередного перекуса он просто умрет от старости.

- Я уже слишком много всего съел за свою долгую жизнь, - кивнул Дедушка. - Если я буду продолжать так же, то скоро мне совсем ничего не захочется есть. Так что я уже подумываю, не отказаться ли мне от ужина.

- А ты? - спросил я Иги Мура. - Почему ты не перекусываешь?

- Не знаю, - растерялся Иги Мур. - Наверное, у меня просто нет такой привычки. Или я ее потерял. Хорошую привычку трудно приобрести. А потерять ее очень просто. Но, если тебе будет приятно...

- Я не буду перекусывать в доме, - перебил я его. - Даже если ты собираешься составить мне компанию. Я пойду искать своих папу и маму.

Иги Мур не стал возражать. Он лишь согласно кивнул, а затем добавил:

- Возможно, мне следует поискать свою привычку перекусывать в доме. И, если у всех нашлись отговорки, я буду перекусывать там один.

Главка 9

Покончив с завтраком Иги Мур посмотрел на часы.

- Пора, - решительно сказал он. - Он уже должен был доставить ее.

Потом он посмотрел на меня и пояснил:

- Я принесу свежую газету. Почтальон бросает ее на дорожку возле калитки.

Сказав это, он пошел по дорожке через сад.

- Но... - начал я.

- Я знаю, - закивал Иги Мур, остановившись и посмотрев на меня, - осенью, а особенно зимой, это не особенно приятно. Ты можешь подумать, что газета становиться никуда не годной, когда я прихожу, чтобы забрать ее. Но это не так. Когда начинают идти дожди, почтальон кладет газету в полиэтиленовый пакет. И только потом бросает ее на дорожку. Да, поднимать с земли грязный полиэтиленовый пакет - тоже не очень приятно. Но газета внутри абсолютно чистая...

- Я не об этом, - запротестовал я.

- Понимаю, - опять закивал Иги Мур. - Ты хочешь пойти со мной, чтобы не тратить зря время? Это разумно. Я смогу объяснить тебе то, что хотел, прямо возле калитки.

- Я хотел сказать, что там нет больше никакой калитки, - воскликнул я. - Я проверял три раза. Может быть, даже больше. Я сбился со счета.

- Нет, нет, нет, - запротестовал Иги Мур. - Калитки не может не быть. Просто ты не нашел ее, потому что тебе нельзя было уйти.

- А сейчас мне можно будет уйти? - спросил я с надеждой.

- Я же сказал тебе, - кивнул Иги Мур, - ты сможешь уйти, когда пожелаешь. Но сначала...

- Ты объяснишь мне кое-что, - перебил я.

- Совершенно верно, - обрадовался Иги Мур.

- И я могу пойти с тобой? - спросил я.

- Безусловно, - кивнул Иги Мур. - Если хочешь, можешь взять меня за руку.

- Нет, - сказал я.

- Хорошо, - сказал Иги Мур, - тогда я отнесу тебя. Так будет даже лучше.

- Почему? - удивился я.

- Если ты все же решишь уйти, у тебя останется больше сил, - сказал Иги Мур.

Я не знал, что ему возразить. Он поднял меня и посадил к себе на плечи.

- Держись руками за мои волосы, - сказал он.

- А тебе не будет больно, если я буду держаться за них? - спросил я.

- Ерунда, - махнул рукой Иги Мур. - А я буду держать тебя за ноги. Тогда ты не упадешь ни при каких обстоятельствах.

Я крепко ухватился за его сиреневые волосы, а Иги Мур крепко сжал мои лодыжки своими большими руками и быстро пошел по тропинке через сад.

Калитка оказалась на месте - именно там, где была вчера. До нее было не более двух минут ходьбы. Или даже меньше, если идти огромными шагами Иги Мура. Возле калитки на земле лежала свернутая трубочкой газета. Иги Мур осторожно ссадил меня на землю и поднял ее.

- Присядем под деревом? - предложил он.

- А твое "кое что" займет много времени? - спросил я.

- Не знаю, - честно признался Иги Мур. - Но тебе все равно лучше будет присесть.

- Ладно, - согласился я.

Мы с Иги Муром уселись под старым вишневым деревом. И Иги Мур развернул газету.

- Я умею читать только некоторые буквы, - признался я. И добавил, чтобы было совсем понятно: - Не все.

- Я понимаю, - сказал Иги Мур. - Я прочитаю тебе то, что написано в газете. А чтобы ты не подумал, что я тебя обманываю, я покажу тебе картинки.

Я кивнул.

- Видишь ли, - сказал Иги Мур, - мне необходимо признаться, что я уже чуть-чуть обманул тебя. Когда сказал, что мне нужно рассказать тебе "кое что". На самом деле, это совсем не "кое что", а очень важная вещь. И очень печальная.

- Печальная? - удивился я.

- Очень, - кивнул Иги Мур и протянул мне газету. - Посмотри сам.

В газете была фотография пожарных машин и полицейских. Они обступили что-то, чего я не мог разобрать. Я вопросительно посмотрел на Иги Мура.

- Случилась беда, - сказал он. - Самолет упал. Они говорят, что отказал двигатель. В него попала птица.

- Угу, - кивнул я.

- Самолет, на котором должен был лететь ты, - добавил Иги Мур.

- А как же мои папа, мама и старший брат? - спросил я.

- Они были там, - вздохнул Иги Мур. - И их больше нет.

- Нет? - не понял я. - Почему?

- Потому что самолет упал, - опять вздохнул Иги Мур.

Я почувствовал, как у меня по щекам потекли слезы.

- Я не понимаю... - всхлипнул я, утирая их ладонями.

- Так иногда случается, - в третий раз вздохнул Иги Мур.

- Но почему ты, - закричал я, готовый броситься на Иги Мура с кулаками, - почему ты не спас их?

- Я не мог, - сказал Иги Мур печально. - Видишь ли, Малыш, так уж я устроен. Я знаю заранее, когда такое должно случиться. Знаю, когда упадет самолет или сойдет с рельсов поезд. Но за все годы, что я живу здесь, мне удалось спасти только Дедушку и Сестру.

- Почему? - с ненавистью закричал я.

- Я не знаю, - ответил Иги Мур.

- Я ненавижу тебя, - закричал я, - ненавижу! Почему ты не сказал им, что самолет упадет? Они бы остались со мной.

- Я не мог, - печально сказал Иги Мур. - Тогда все изменилось бы слишком сильно. И стало бы заметно. И никого уже нельзя было бы спасти. Даже тебя.

- А, может быть, я не хотел, чтобы меня спасали? - воскликнул я.

- Ты не можешь этого решать, - вздохнул Иги Мур. - Это всегда решают те, кто спасает. Иногда они действительно ошибаются. С этим ничего нельзя поделать. Мне остается только надеяться, что я не ошибся.

Главка 10

Я долго плакал. Иги Мур молча сидел на траве возле меня.

- Но почему? - спросил я его, когда слезы кончились. - Почему они ушли без меня?

- Они не знали об этом, - сказал Иги Мур.

- Как они могли не знать? - воскликнул я.

- Они думали, что ты с ними, - сказал Иги Мур.

- Как они могли так думать? - закричал я.

- Потому что ты и был с ними, - сказал Иги Мур.

- Я остался в доме! - снова закричал я.

- Здесь осталась только часть тебя, - вздохнул Иги Мур. - Я не могу объяснить тебе всего. Я и сам всего не знаю. Но мальчик, который был похож на тебя, как две капли воды, ушел вчера отсюда вместе со своими папой, мамой и старшим братом.

- Но я же остался?! - закричал я еще громче, и мне снова захотелось броситься на Иги Мура с кулаками.

- Ты можешь броситься на меня с кулаками, - словно читая мои мысли, сказал Иги Мур. - Ты имеешь на это право. Возможно, ты даже должен так поступить. Но это ничего не изменит.

- Значит, меня стало два? - сказал я.

- Не совсем, - вздохнул Иги Мур.

- Но я ничего не понимаю, - всхлипнул я.

- Ладно, - развел руками Иги Мур, - я объясню тебе. Но давай договоримся о двух вещах. Во-первых, как я уже сказал тебе, я и сам всего не знаю. Во-вторых, если тебе сейчас что-то будет непонятно, ты запомнишь это, чтобы понять когда-нибудь. Потому что нельзя все понять сразу. Ты же не ешь сразу на три дня вперед. Итак, договорились?

- Договорились, - кивнул я.

- Хорошо, - сказал Иги Мур. - С твоими родителями ушел не твой двойник. Та часть тебя, которая должна была упасть вместе с самолетом, осталась с твоими папой и мамой. А та часть тебя, которой суждено было вечно идти через парк, у которого нет конца, осталась здесь. И больше не задавай мне вопросов про свое раздвоение. Потому что я не могу объяснить лучше. Наверное, я не самый лучший объяснятель в мире.

- Ты точно - не самый лучший объяснятель, - согласился я. - Но скажи мне: значит, теперь я уже никогда не смогу уйти отсюда?

- Почему же? Ты можешь уйти хоть сейчас, - сказал Иги Мур. - Но только в никуда. Ты пойдешь через такой парк, у которого точно нет конца. Ты будешь идти и идти...

- Тот самый парк, о котором ты говорил? - спросил я.

- Именно, - кивнул Иги Мур.

- И я буду идти по нему, пока не выбьюсь из сил? - спросил я.

- Если бы, - вздохнул Иги Мур. - Это было бы еще куда ни шло. Скоро ты станешь мечтать об этом. Но ты не сможешь выбиться из сил. Ты будешь идти и идти через этот парк. Где-то впереди будут идти твои родители и твой старший брат. Но они никогда не смогут выбиться из сил или просто остановиться, чтобы подождать тебя. И ты никогда не сможешь побежать, чтобы догнать их. И вы никогда не встретитесь.

- Но они будут идти вместе? - спросил я.

- Нет, - покачал головой Иги Мур. - Каждый из них будет идти, не видя остальных. И никто никогда не встретится со своими близкими.

Потом Иги Мур погладил меня по голове.

- Я не врал тебе Малыш, - продолжил он, - когда сказал утром, что ты сможешь уйти. Ты можешь. Но я бы этого не хотел.

- Значит, я могу уйти, но мне просто некуда? - спросил я.

- Получается, что так, - кивнул Иги Мур.

- А я могу остаться? - спросил я.

- Конечно! - воскликнул Иги Мур. - Все мы - я, Дедушка и Сестра - очень хотим этого.

- Правда? - спросил я.

- Это абсолютная правда, - заверил меня Иги Мур.

- А единорог? - спросил я.

- Что - единорог? - не понял Иги Мур.

- Где он? - спросил я. - Почему его больше нет в доме?

- Он приходит тогда, когда хочет, - сказал Иги Мур. - Нельзя держать его в доме, как какую-нибудь кошку. Каждый хотел бы иметь дома единорога. Но только ни один уважающий себя единорог не позволит так с собой обращаться. Ему нужен простор. Он приходит в дом и уходит. И идет в другой дом. Но он всегда тщательно выбирает дома, куда следует зайти. Это большое счастье, когда в твоем доме хотя бы на время появляется единорог. К нам он заходил уже пять раз. Он снова появился вчера. И ждал тебя.

- Он не хотел выпускать меня из дома, - кивнул я.

- Единорог знает, что нужно делать, - кивнул Иги Мур. - Он сделал то, что хотел, и ушел.

- Он был похож на большую черную собаку, которой привязали на лоб бумажный конус, - вспомнил я.

- Единорог каждому видится таким, каким ему захочется, - кивнул Иги Мур.

- Кому захочется? - спросил я. - Единорогу или тому, кто его видит?

- Этого никто не знает, - пожал плечами Иги Мур. - Разве что сам единорог. Но он никогда и никому этого не говорил.

- А я увижу его снова? - спросил я.

- Обязательно, - кивнул Иги Мур.

- Когда? - спросил я.

- Ты увидишь его, когда будет нужно, - сказал Иги Мур.

- А как я узнаю, что уже нужно? - спросил я.

- Ты не узнаешь, - улыбнулся Иги Мур. - Но единорог узнает. И он придет к тебе.

- И что со мной теперь будет? - спросил я. - Ведь я уже не совсем я, а только часть?

- Ты станешь мудрым, но никогда не станешь взрослым, - сказал Иги Мур.

- И когда же я стану мудрым? - спросил я.

- Ты сразу сам это поймешь, - ответил Иги Мур. - Согласись, сейчас ты еще не мудр.

- Да, - ответил я, немного подумав. - Я еще точно не мудр.

- Тогда пошли домой? - предложил Иги Мур. - Сестра и Дедушка, наверное, уже давно нас ждут.

Главка 11

С этого дня началась моя другая жизнь.

- Мы - твоя новая семья, - сказал Иги Мур. - Наверное, мы не лучшая семья, какая может быть у маленького мальчика. Но и не худшая. Это уж точно. И мы стараемся. А это главное.

Любимым занятием Иги Мура было сидеть в кресле и читать книгу. Он всегда читал одну и ту же книгу на непонятном языке.

- Это очень древний язык, - сказал мне Иги Мур, - и очень могучий. Хотя и одряхлевший немного.

- Наверное, только ты можешь читать эту книгу? - спросил я.

- Нет, - улыбнулся Иги Мур, - читать ее могут многие. Но не все хотят это делать. Ведь в мире есть множество других занятий. И каждый выбирает то, что ему нравится.

Летом Иги Мур читал свою книгу в саду под деревом. Когда становилось холодно или шел дождь, он переходил с ней в дом. Тогда я садился рядом с ним на диване. Я забирался на диван с ногами и смотрел, как Иги Мур переворачивает страницы.

- А почему в этой книге нет картинок? - спросил я как-то Иги Мура.

- Они не нужны, - ответил он. - Картинки появляются в моей голове, когда я читаю эту книгу.

- А ты научишь меня читать ее? - спросил я.

- Когда-нибудь, - ответил Иги Мур. - Пока еще рано.

- И у меня в голове тоже будут появляться картинки? - спросил я.

- Безусловно, - кивнул Иги Мур. - В этом нет ничего сложного, если читать правильно.

Сестра убирала в доме и готовила нам завтраки, обеды и ужины. А еще она, как сказал мне Иги Мур, следила за собой.

- Она следит за собой так тщательно, - сказал он, - что могла бы стать настоящим Джеймсом Бондом.

- Он тоже следил за собой? - спросил я.

- Нет, - ответил Иги Мур, - но он следил за всеми, и все следили за ним.

- А что сложнее, - спросил я, - следить за собой или следить за всеми?

- Следить за собой гораздо сложнее, - ответил Иги Мур. - Подумай сам, что легче: каждый вечер чистить зубы самому или смотреть, как это делают другие?

- Смотреть легче, - признался я.

- Вот именно, - кивнул Иги Мур. - Поэтому Сестра гораздо лучше, чем Джеймс Бонд. Если не проследить за другими, они все равно почистят себе зубы. А вот если ты сам не сделаешь этого, то так и останешься с нечищеными зубами.

В хорошую погоду мы играли с Сестрой в мяч. Мячом бывали попеременно то я, то она. Тот, кто был мячом, скакал и прыгал между деревьев сада. Второму игроку нужно было догнать его. Я всегда догонял Сестру. Я хватал ее за руку и не отпускал до тех пор, пока она не соглашалась, что мяч теперь я. И тогда она принималась бегать за мной, но никак не могла поймать.

- Хорошо, - кричал я, когда она совсем выбивалась из сил, - теперь ты можешь быть мячом.

- Я так благодарна тебе, Малыш, что ты разрешаешь мне быть мячом, - однажды сказал мне Сестра.

- Наверное, я уже стал мудрым, - подумал я.

Я пошел к Иги Муру и спросил его об этом.

- Нет, - ответил Иги Мур после долгого раздумья, - пока ты еще не мудрый. Но ты молодец, что не обижаешь Сестру. Девочек нельзя обижать, даже если они старше тебя.

- Никогда? - спросил я.

- Никогда, - подтвердил Иги Мур. - Только так когда-нибудь можно стать мудрым.

А Дедушка все время занимался чем ни попадя. Так сказал Иги Мур. А поскольку Дедушке все время что-то попадалось и он постоянно это ронял, он был всегда занят. Когда в доме слышался звон разбитой посуда, я уже знал, что это Дедушке попалась чашка или тарелка.

- Пусть только тебе никогда не попадется моя любимая фарфоровая статуэтка, - умоляла его Сестра.

Но Дедушка был добрым. Поэтому он даже не подходил к комоду, на котором стояла эта статуэтка.

- Малыш, - как-то сказал мне Дедушка, - ты тоже можешь назвать мне свои любимые вещи. Тогда я буду о них знать, и не позволю им попасться мне.

- Я очень люблю книгу Иги Мура, - признался я. - Но думаю, что ей не очень страшно попасться тебе.

- Она уже попадалась мне много раз, - кивнул Дедушка. - Она привыкла.

- А еще я люблю твое кресло-качалку, - сказал я. - Но я не могу просить, чтобы оно не попадалось тебе, потому что мне нравится, когда ты в нем сидишь.

- Оно очень крепкое, - успокоил меня Дедушка.

- Если кресло попадется Дедушке уж очень сильно, - добавил Иги Мур, - я всегда смогу починить его.

Главка 12

Время от времени мы ездили по окрестностям. Сам Иги Мур называл их просто парком. Но когда я сказал ему, что мои папа и мама называли парк окрестностями, ему очень понравилось это слово.

- Я искал его очень давно, - признался он. - Но оно никак мне не давалось. Оно пряталось от меня то под диван, то в шкаф. И я видел только, как блестят оттуда его глаза. Но ты поймал его.

- А разве у слов бывают глаза? - удивился я.

- Конечно, - кивнул Иги Мур. - Например, у слова "корова" большие карие глаза. Разве ты сам этого не замечал?

- А какие глаза у слова "окрестности"? - спросил я.

- А ты сам подумай, - предложил Иги Мур.

- Наверное, они круглые и зеленые, - предположил я.

- Именно, - обрадовался Иги Мур. - Точно такие глаза смотрели на меня из-под дивана или из шкафа. Но угадать все слово по одним глазам - непростая задача.

Когда мы собирались отправиться кататься по окрестностям, Иги Мур выводил из гаража старую машину с открытым верхом. Она была темно-коричневого цвета с пятнами ржавчины.

- Она похожа на рыбу камбалу, - сказал я.

- И ей это нравится, - кивнул Иги Мур.

Иногда машина заводилась сразу. Иногда она капризничала, плевалась черным дымом и скрежетала железом.

- Она сегодня не в настроении, - всегда говорил в таких случаях Иги Мур.

Затем он выходил из машины, гладил ее по капоту и говорил ей всякие добрые слова. Он хвалил машину и убеждал ее, что ей отнюдь не повредит хорошая прогулка по окрестностям.

- Если бы я так капризничал, мама обязательно отругала бы меня, - сказал я однажды.

- Твоя мама была бы абсолютно права, - согласился Иги Мур. - Но на машины это не действует.

- Машины тоже нельзя обижать? - спросил я Иги Мура, чувствуя, что мудрею прямо на глазах. - Как и девочек?

- Правильно, - кивнул Иги Мур. - Если ты научишься убеждать машину в своей правоте, она будет исправно служить тебе.

Когда Иги Муру удавалось убедить машину в необходимости прогулки, мы все забирались в нее и выезжали из сада в парк.

Мы носились по нему во всех направлениях. И иногда я замечал, что рядом с нашей машиной бежит по обочине огромная черная собака с серебряным бумажным конусом, привязанным ко лбу.

Теплый ветер трепал наши волосы. Это страшно не нравилось Сестре.

- Я не для того так долго делала прическу, - говорила она, - чтобы какой-то ветер приводил мою голову в полный беспорядок. Мне даже трудно думать после этого.

- А ты не делай прическу, как Иги Мур, - предложил я.

- Может быть, мне к тому же покрасить волосы в сиреневый цвет, как Иги Мур? - обиженно спросила Сестра. - Что подумают обо мне люди, если я не буду делать прическу?

- Я ничего плохого о тебе не подумаю, - сказал Дедушка. - Ты так вкусно готовишь, что мне абсолютно все равно, делаешь ты прическу или нет.

- И я буду думать о тебе только хорошо, - сообщил я.

- Мы все будем так же любить тебя даже без прически, - добавил Иги Мур.

Но Сестра только фыркнула и отвернулась.

Наверное, она решила, что о ней могут подумать плохо какие-то другие люди. Но, если честно, они не обращали на нас никакого внимания. Родители тащили за собой детей, хозяева выгуливали на поводках собак. Мы проезжали мимо, но они словно не замечали нас. Только собаки иногда смотрели на нас и принимались лаять. Тогда их владельцы недоуменно оглядывались вокруг и одергивали их.

Сначала я думал, что люди просто привыкли к тому, что мы ездим здесь по окрестностям. Но потом мне в голову пришла одна мысль. Я не знал, нужно ли оставлять ей место в моей голове. Иги Мур говорил, что ненужные мысли только засоряют голову. Но как понять - нужная это мысль или нет? Ведь я еще не стал мудрым.

В конце концов, я решил поделиться ей с Иги Муром.

- Я обо всех этих людях в парке, - сказал я ему шепотом, когда мы в очередной раз катались по окрестностям. - Мне кажется, что они не видят нас. Это нужная мысль?

- Абсолютно необходимая, - шепнул мне в ответ Иги Мур. - Потому что она правильная.

- А собаки, - прошептал я уже более уверенно, - они знают, что мы здесь, да?

Иги Мур лишь кивнул в ответ. Потом он странно посмотрел на меня. Я понял его взгляд. Он говорил: ты сделал еще один шаг к тому, чтобы стать мудрым, Малыш.

- Иги Мур, если ты и дальше будешь переглядываться с Малышом, мы пропустим следующий поворот, - проворчал Дедушка. - И тогда нам придется ехать все дальше и дальше…

- Пока наша машина не выбьется из сил, - подхватил я. - А машины обижать нельзя, как и девочек.

Когда Сестра услышала это, она засмеялась и обняла меня за плечи. Она прижалась к моему уху губами и прошептала:

- А ты, правда, думаешь обо мне только хорошо? Даже когда мои волосы в беспорядке?

И я кивнул в ответ.

Главка 13

Когда я еще немного помудрел, Иги Мур стал учить меня жизни. Он брал жизнь и показывал ее мне с разных сторон, чтобы я понял что к чему. Жизнь оказалась довольно сложной штукой.

- Чтобы понять жизнь, - сказал Иги Мур, - нужно обязательно подержать ее в руках. Ее нельзя рассчитать. Таблица умножения никогда не помогает в жизни.

- Почему? - удивился я. - Почему таблица умножения никогда не помогает в жизни? Мой старший брат, когда он пошел в школу, учил ее очень старательно. Он говорил, что без таблицы умножения он ничего не сможет добиться в жизни.

- Я вовсе не против таблицы умножения, - сказал Иги Мур. - Таблица умножения может помочь тебе решить задачку. Но она не имеет никакого отношения к жизни.

- А как же насчет того, что без нее в жизни ничего нельзя добиться? - спросил я.

- В жизни ничего не надо добиваться, - сказал Иги Мур. - Она сама даст тебе все, что нужно.

Осенью мы с Иги Муром ходили в сад и собирали яблоки. Я срывал их с деревьев и аккуратно складывал в корзину. Но перед этим я обязательно сжимал их в ладонях, чтобы почувствовать ту жизнь, которая в них заключалась.

Когда деревья сбрасывали листья, готовясь к холодам, мы сметали листья метлами в огромные кучи и поджигали. Так я узнал, что жизнь можно не только держать в руках, но еще и нюхать. Я нюхал горький дым исчезающих в огне листьев и слушал, как они потрескивают.

- А у жизни всегда горький запах? - спросил я Иги Мура.

- Чаще всего, - кивнул он. - Но, когда ты достаточно хорошо изучишь ее, ты поймешь, что это совсем не так уж и плохо.

- Наверное, я уже изучил ее хорошо, - сказал я. - Мне нравится запах этих листьев.

Но Иги Мур только улыбнулся в ответ.

- А Сестру ты уже научил жизни? - спросил я.

- Я дал ей главные уроки, - кивнул Иги Мур. - Теперь она может заниматься сама.

- Она кажется мне очень мудрой, - сказал я. - Почти, как ты.

И Иги Мур снова улыбнулся мне.

- Но она не хочет читать твою книгу? - спросил я.

- Она умеет готовить обед, и убирать в доме, и бегать за тобой, когда вы играете в мяч, - сказал Иги Мур. - Поверь мне, этого вполне достаточно. Я же говорил тебе, что в жизни очень много интересных дел помимо чтения книг.

- Но разве убирать и готовить - это интересно? - спросил я.

- Если ты делаешь это для людей, которых любишь, - это очень интересно, - ответил Иги Мур.

- Когда мы собирали яблоки, - сказал я, - нам тоже было интересно, правда? Потому что мы отнесли их Сестре и Дедушке. А мы очень их любим - и ты, и я.

- Это точно, - согласился Иги Мур.

- А жизнь тоже нельзя обижать, как девочек и машины? - спросил я.

- Обидеть жизнь никак невозможно, - сказал Иги Мур. - Можно обидеться на нее. Хотя это ни к чему хорошему не приведет. Но ты должен внимательно следить, чтобы жизнь не обидела тебя.

- Она злая? - спросил я.

- Нет, - сказал Иги Мур. - Но ты всегда должен помнить о ее силе. Она не возражала, когда мы собирали сухие листья. Но она не хочет, чтобы ты трогал их сейчас, когда они охвачены огнем. Ты обожжешь пальцы. К жизни надо относиться с уважением. Тогда она никогда тебя не обидит.

Главка 14

После того как я достаточно изучил жизнь, Иги Мур стал возить меня в город у моря. Мы оставляли нашу машину на окраине и бродили по тенистым улицам, угощая кусочками вареного мяса бродячих собак и бездомных кошек.

- Если мы кормим их мясом, - спросил я Иги Мура, - они никогда не обидят нас, правда?

- Они не обидели бы нас в любом случае, - ответил Иги Мур. - Но если мы будем кормить их, они будут нас любить.

- А это важно? - спросил я.

- Да, в жизни это очень важно, - кивнул Иги Мур.

Раздав все мясо, мы шли в старый парк. Он был огорожен забором из стальной решетки и весь зарос огромными липами. Мы с Иги Муром садились на скамейку и подолгу смотрели на гуляющих в парке людей.

Когда мне надоедало сидеть на одном месте, я вставал и шел бродить по аллеям. Тогда Иги Мур доставал свою книгу на древнем могучем языке и принимался ее читать. Он никогда не звал меня обратно. И я мог сколько угодно гулять по парку.

Старики играли там в шахматы. Двое переставляли по клетчатой доске деревянные фигурки. Остальные следили за ними. Иногда я подходил и наблюдал за игрой. Я знал, что они не видят меня. И от этого мне было грустно.

Но однажды, когда я уже уходил, старик с соседней скамейки окликнул меня.

- Мальчик, - спросил он, - тебе нравится эта игра?

Сначала я думал, что он обращается к кому-то другому. Я оглянулся по сторонам. Но по близости не было ни одного мальчика, кроме меня.

- Мальчик, - снова позвал старик, - подойди, посиди рядом со мной на скамейке.

- Вы видите меня? - удивился я.

- Может быть, я и старый, - усмехнулся старик, - но все еще не слепой.

- Но меня мало кто видит, - сказал я и сел рядом с ним на скамейку. - Только моя семья.

- Это не так уж и мало, - покачал головой старик. - Например, моя семья совсем не хочет меня видеть. Так тебе нравится эта игра?

- Шахматы? - спросил я. - Да. Она кажется мне очень мудрой.

- Почему? - спросил старик.

- Она медленная и непонятная, - ответил я. - И играть в нее очень долго. У Иги Мура есть книга на древнем языке. Он читает ее каждый день. Она похожа на эту игру. А Иги Мур говорит, что книга очень мудрая.

- Да, шахматы - это древняя и мудрая игра, - кивнул старик. - Ты живешь где-то поблизости?

- Нет, - сказал я. - Мы с Иги Муром живем в окрестностях. И приезжаем сюда на машине. А еще у нас есть Сестра и Дедушка. Но они не хотят ездить с нами в город. Они говорят, что им хорошо дома.

- А тебе? - спросил старик.

- Мне тоже очень хорошо дома, - сказал я. - Но иногда мне там надоедает.

- Какой он, твой дом? - спросил старик.

- Он весь увит диким виноградом, - ответил я, - и стоит в саду. Иги Мур говорит, что это наш мир.

- Дом, дикий виноград и сад, - сказал старик. - В таком мире можно жить. Моя квартира находится в доме, который стоит на жаркой и шумной улице. Поэтому я и хожу сюда. Думаю, мне недолго осталось.

- Тебе дадут новую квартиру? - спросил я.

- Пожалуй, - усмехнулся старик. - И тогда я навсегда уйдут из этого парка. Но пока я не ушел, не мог бы ты иногда подходить и разговаривать со мной? Я был бы этому очень рад.

- Хорошо, - кивнул я. - Но сейчас мне пора идти к Иги Муру.

- Иди, малыш, - сказал старик.

И я побежал по аллее.

- Виктор, - крикнул мне вдогонку старик. - Меня зовут Виктор.

Я обернулся и помахал ему рукой.

- Я обязательно поговорю с вами в следующий раз, - крикнул я в ответ. - Обязательно.

Когда я вернулся к Иги Муру, он все еще читал свою книгу. Я сел рядом с ним на скамейку.

- Пойдем домой? - спросил Иги Мур и посмотрел на меня.

Я кивнул в ответ. Мы пошли к выходу из парка. И я рассказал Иги Муру о старике.

- Почему он видит меня? - спросил я.

- Он устал быть один, - сказал Иги Мур.

- И я могу разговаривать с ним? - спросил я.

- Думаю, теперь ты просто обязан это делать, - сказал Иги Мур. - Ведь ты пообещал. А стариков никогда нельзя обманывать.

- Почему? - спросил я.

- Можно не успеть извиниться, - сказал Иги Мур.

Главка 15

С тех пор я стал разговаривать со стариком каждый раз, когда мы с Иги Муром приходили в парк. Старик всегда сидел на одной и той же скамейке, и я еще издали махал ему рукой.

Я рассказывал ему о нашем доме в саду, о диком винограде, о том, как мы собирали яблоки и как Иги Мур при этом учил меня жизни. А еще я рассказывал ему о Сестре и Дедушке.

- Ты должен быть счастлив, малыш, - сказал мне как-то старик.

- Не знаю, - ответил я. - Но я стараюсь стать мудрым. Тогда я смогу читать книгу Иги Мура.

Старик только покачал в ответ головой.

- А вы мудрый? - спросил я его.

- Сложно сказать, - вздохнул старик. - Иногда мне кажется, что я был гораздо мудрее в твоем возрасте. Тогда у меня было много друзей. Мы бегали с ними по дворам и играли в разные игры. А теперь я сижу здесь на скамейке и жду твоего прихода. Потому что мне не с кем больше поговорить.

- Но вы можете поиграть в шахматы с другими стариками, - предложил я.

- Я плохо играю, - опять вздохнул старик. - Им не интересно со мной. Наверное, это говорит о том, что меня нельзя назвать мудрым.

- Я всегда-всегда буду с вами разговаривать, - сказал я. - И вы обязательно станете мудрым.

- Ты настоящий друг, - сказал старик.

- Друг? - удивился я.

- Это хорошее слово, - сказал старик. - Иги Мур не будет возражать, если я буду так тебя называть. Друг - это человек, который будет разговаривать с тобой даже тогда, когда все остальные не захотят этого делать.

- Вы тоже мой друг, - сказал я, немного подумав. - Ведь кроме Иги Мура, Сестры, Дедушки и вас со мной тоже никто не разговаривает.

Но потом в парке у меня появился еще один друг. Ее звали Мария. И она была девочкой моего возраста. Мария приходила в парк со своей мамой. Мама садилась на скамейку и читала книгу. Совсем, как Иги Мур. Хотя, наверное, ее книга все же не была такой древней и мудрой, как у Иги Мура.

Мария бегала по парку и прыгала через скакалку. Но тогда я не знал, как ее зовут. Однажды, когда я проходил мимо, она окликнула меня.

- Хочешь, будем прыгать через скакалку на спор, кто больше? - спросила она. И тут же добавила: - Меня зовут Мария. А тебя как?

- Иги Мур, Сестра и Дедушка называют меня Малышом, - сказал я. - И мой друг, его зовут Виктор и он старик, тоже так меня называет.

- Странное имя, - фыркнула девочка.

- Но даже с ним я могу прыгать через скакалку, - сказал я.

- Ты уже прыгал когда-нибудь? - спросила Мария.

- Нет, - признался я. - Но мы с Сестрой часто играем в мяч.

- Если ты раньше никогда не прыгал через скакалку, - сказала Мария, - то я обязательно тебя обыграю.

И мы стали прыгать через скакалку. Это было совсем не так просто, как казалось со стороны. Я спотыкался, и скакалка запутывалась у меня в ногах. Поэтому Мария с легкостью меня перепрыгала.

- Ничего, - сказала она, - я тебя научу.

- Ты будешь моим другом? - спросил я.

- Хорошо, - согласилась Мария. - Мама говорит, что мне нужно завести друзей. Но она не хочет объяснять, как это делается.

- Может быть, она просто не знает? - сказал я. - Наверное, у нее самой никогда не было друзей.

- Вполне возможно, - сказала Мария. - А ты знаешь, как заводить друзей?

- Нет, - честно признался я. - Но я знаю, кто такой друг.

- И кто же? - спросила Мария.

- Друг - это тот, кто всегда готов с тобой разговаривать или прыгать через скакалку, - сказал я.

- Моя мама не любит разговаривать со мной, - сказала Мария. - И она никогда не прыгает со мной через скакалку. Значит, она мне не друг?

- Она - твоя мама, - сказал я. - А это даже больше, чем друг.

- Ты такой умный, - фыркнула Мария.

- Я хочу стать мудрым, - признался я.

- И что ты будешь делать, когда станешь мудрым? - спросила она.

- Я смогу читать книгу Иги Мура, - сказал я.

- А как ты узнаешь, что стал мудрым? - спросила Мария.

- Иги Мур говорит, что я сам это пойму, - сказал я.

- Ладно, будем ждать, - снова фыркнула девочка.

И мы стали прыгать с Марией через скакалку и бегать по парку вместе.

- Ты еще не стал мудрым? - всякий раз спрашивала меня Мария, когда мы встречались.

- Нет, - отвечал я, подумав немного. - Еще нет.

Главка 16

А потом старик перестал приходить в парк. И я понял, что он ушел навсегда.

- Но почему он не сказал мне, что уходит? - спросил я Иги Мура с обидой. - Ведь он мог попрощаться со мной. Он же мой друг.

- Не вини его, - ответил Иги Мур. - Он не знал, когда он уйдет.

- И я больше никогда его не увижу? - спросил я.

- Нет, - вздохнул Иги Мур. - Теперь он идет по своему парку, которому нет конца.

- Как мои папа и мама? - спросил я. - И как мой старший брат?

- Да, - кивнул Иги Мур.

- Почему это всегда случается с теми людьми, которые становятся твоими друзьями? - спросил я.

- Это случается со всеми людьми, - ответил Иги Мур. - Просто, когда это случается с людьми, с которыми ты не знаком, ты не знаешь о том, что они ушли.

Мы с Марией продолжали прыгать через скакалку и бегать по старому парку.

- Яблоки в нашем саду скоро созреют, - сказал я ей. - Они очень вкусные. Я принесу их тебе, чтобы ты попробовала сама.

- Знаешь, я больше не могу быть твоим другом, - ответила Мария. - Я больше не смогу все время разговаривать с тобой и прыгать через скакалку.

- Почему? - удивился я.

- Скоро я пойду в школу, - сказала Мария. - И мне надо учить таблицу умножения и разные буквы.

- Это не поможет тебе в жизни, - сказал я. - Так говорит Иги Мур.

- Но моя мама не знает об этом, - фыркнула Мария. - Она говорит, что я должна заниматься каждый день. Тогда в школе мне не будет стыдно.

- Ты можешь попытаться стать мудрой, как я, - предложил я. - Тогда тебе не надо будет учить таблицу умножения.

- Но ты же еще не стал мудрым? - возразила Мария. - Что, если я тоже не стану до того, как надо будет идти в школу? Наверное, я теперь долго не приду в этот парк. Мама говорит, что я не могу заниматься здесь. А потом начнутся занятия в школе. Так что прощай.

- Прощай, - вздохнул я.

И Мария побежала к своей маме.

Я подошел к скамейке, где сидел Иги Мур, и молча сел возле него.

- Что-то случилось, Малыш? - спросил Иги Мур, закрыв свою книгу на древнем могучем языке и внимательно посмотрев на меня.

И я рассказал ему о том, что потерял второго друга.

- Пойдем, - сказал Иги Мур.

Мы пошли через парк. Он заканчивался обрывом. Внизу было море. На краю обрыва белели мраморные развалины. Лестница из беспомощно разбросанных ступенек пыталась спуститься вниз. Над ней возвышалось несколько колонн.

- Когда-то здесь был большой дом, - сказал Иги Мур. - Это было тогда, когда язык моей книги еще не одряхлел. Но люди ушли отсюда давным-давно.

- Ты же говорил, что таблица умножения… - начал я, но слезы не дали мне договорить.

- Да, она никогда не помогает в жизни, - сказал Иги Мур.

- И Мария… Она ведь не ушла навсегда, как тот старик? - спросил я.

- Нет. Конечно, нет, - сказал Иги Мур.

- Но почему… Почему она тогда сказала мне "прощай"? - спросил я. - Она ведь могла сказать "до свидания"?

- Просто она еще не понимает всего, - сказал Иги Мур. - И занятия в школе кажутся ей бесконечными. Но, думаю, когда-нибудь она сможет вернуться. Если, конечно, захочет. И если поймет правду о таблице умножения.

- А мы… - начал я.

- А мы давай-ка с тобой присядем, - сказал Иги Мур.

Мы с Иги Муром сели на прогретые солнцем ступени лестницы и стали разговаривать.

Мы говорили о моих папе и маме, о моем старшем брате, о Дедушке и Сестре. Мы говорили о старике, которого звали Виктор, и о девочке Марии. И о яблоках в нашем саду, которые вот-вот созреют. Мы говорили о книге на древнем могучем языке, которую читал Иги Мур, и парке, у которого нет конца.

И вдруг я почувствовал, что стал мудрым. И тут к нам подошла огромная черная собака с привязанным ко лбу серебряным бумажным конусом. Единорог сел рядом с нами, и я обнял его за шею - такую же могучую, как язык древней книги.