Субботние чтения - начало историй о приключениях Очаровательного маркиза

Сегодня я предлагаю читателям отрывок из первой главы романа "Купидон на вишне", который открывает серию историй о Купидоне... ой, пардон, об Очаровательном маркизе. А если точнее, то о Франсуа де Виллеруа, близком друге Короля-Солнце - Людовика XIV.

Главный герой - Франсуа де Виллеруа, юный паж, выросший при дворе, с детских лет был другом Людовика XIV. Он непоседа, как и все подростки и то и дело попадает в переделки, не всегда неприятные для него, кстати, но, порой страшные и опасные из-за нечаянной близости к придворным интригам. В центре событий мальчишеские игры, розыгрыши, потешные баталии, ночные побеги из охраняемого бдительной гвардией дворца, балетные постановки, словом, всё то, чем развлекалась молодёжь во времена юного короля Людовика XIV.

«Глава 1. Королевская корреспонденция

Лувр. Апартаменты короля, 12.12.1653г.

Ярко вспыхнули и загорелись искорки. Словно хвост кометы в ночном небе они пролетели через всю комнату и затерялись в тёмном углу. Громкий стук прокатившегося по паркету перстня, соскользнувшего с пальца, отвлёк молодого человека от его размышлений. Вот уже несколько минут он с рассеянным видом созерцал написанные им письма, в беспорядке разбросанные на столе. Он обернулся и, не скрывая глубокий зевок, устало спросил:

- Сколько ещё? Мы написали уже больше двух дюжин писем!

- Запишите ещё одно, Луи-Виктор! На этот раз для Катрин, - ответил Людовик и кончиком гусиного пера указал на стол.

Устроившись на широком подоконнике, он продолжительное время размышлял о чём-то, устремив в окно взгляд своих глаз цвета лазури сентябрьского неба.

- Как? Целых два приглашения для неё одной? - удивился Луи-Виктор де Вивонн, помахивая перед собой листом бумаги, на котором блестели ещё невысохшие чернила.

- Я говорю не о Катрин де Грамон, - пояснил Людовик, задумчиво водя кончиком пера по своему подбородку.

Он обернулся и, смахнув небрежным жестом упавшие на лоб пряди вьющихся волос, пояснил:

- Теперь напишите письмо для Катрин де Невиль!

- А...  Понятно!

С обречённым видом, словно его приговорили к каторжным работам, Де Вивонн потянулся за новым листом и положил его перед собой. Склонившись над столом, он приготовился писать ещё одно письмо, содержание которого было повторением всех предыдущих - это было приглашение на королевскую прогулку в садах Тюильри. Написав около двух дюжин таких писем, граф успел выучить текст слово в слово, так что ему и не требовалось уточнять, что именно Людовик хотел передать в очередном послании.

За окнами только занимался рассвет утра двенадцатого декабря. И если до этого дня время, оставшееся до святочных праздников, отсчитывали неделями, то теперь счёт будет вестись на дни! Их осталось всего тринадцать, так что каждый новый день в королевском дворце будет встречен с ещё большей суматохой, чем предыдущие. Ещё накануне суета, обыкновенно царившая в Лувре, была показной и нарочитой, и казалось, что скоротечность времени никогда не проникала сквозь толщу вековых стен, а во дворце всё шло своим чередом, но с этого утра начался самый настоящий переполох. Бурная деятельность загудела в древней твердыне французских королей с энергией, какой не помнили со времён правления предыдущей династии. Приготовления к праздникам перешли от обсуждений и споров к отчаянным скачкам наперегонки со временем. Распорядители всех дворцовых служб буквально сбивались с ног, чтобы успеть с подготовкой самого зрелищного и масштабного представления, какое только помнили стены Лувра. Да что там Лувр! Париж не видел ничего подобного на протяжении вот уже нескольких десятков лет! В канун Рождества, помимо торжественной мессы в дворцовой часовне и парадного Королевского обеда на несколько сотен гостей, во дворце готовились к балу, который должен был стать самым блестящим и помпезным событием эпохи. В Лувре ожидали прибытия огромного числа приглашённых гостей, такого количества людей в его стенах не было даже во время созыва Генеральных Штатов. Сам Париж не видел подобной толпы народа со времён войны, которая разгорелась между королевской властью и Парламентом, а позднее между королём и партией мятежных принцев - так называемой Фронды.

Но Людовик загорелся идеей устроить, кроме святочного бала во дворце, особое представление, по размаху и великолепию превосходящее все известные в истории королевские балы. Он намеревался посвятить в этот замысел всех своих друзей и пригласить их танцевать на сцене вместе с ним. Написать музыку для нового балета Людовик решил заказать флорентийцу Жану-Батисту Люлли - молодому музыканту и танцору, с недавних пор подвизавшемуся при дворе в качестве композитора, а постановку танцев - придворному учителю танца и хореографу Пьеру Бошану.

Содержание записок с приглашениями сочинил сам Людовик, но столь важное дело, как, впрочем, и все затеи юного монарха, не обошлось без участия и советов Франсуа Онора де Бовье графа де Сент-Эньяна, обер-камергера королевского двора.

Природная сдержанность, безупречный вкус, доскональное знание тонкостей придворного этикета, свода дворцовых правил, дворянского кодекса и геральдики, вместе с многолетним опытом службы при дворе и умением дипломатично лавировать между соперничающими между собой партиями придворных, помогли графу де Сент-Эньяну стать доверенным лицом вдовствующей королевы. А кроме того, несмотря на значительную разницу в возрасте, сорокалетний граф сумел завоевать расположение и дружбу юного короля. Ведь помимо перечисленных достоинств, граф обладал тонким вкусом и чутьём во всём, что касалось модных веяний в культуре. Более того, в литературных кругах и среди парижской высшей знати де Сент-Эньян заслужил всеобщее признание и авторитет как арбитр изящности.

Прислушиваясь к советам графа, Людовик всё утро работал над пригласительными письмами. Он даже написал некоторые из них собственноручно, однако большая часть была записана под диктовку Луи-Виктором де Рошешуаром де Мортемаром графом де Вивонном - его другом и помощником во всех затеях.

Этот юноша был немногим старше самого короля и в свои семнадцать лет мог бы стать образцом для подражания молодым дворянам, если бы не его природная лень и нежелание браться за дела, которые не могли увлечь его с первых же минут, либо слишком быстро наскучивали. Он неплохо разбирался в искусстве и литературе, тщательно и со вкусом одевался, умел выбирать интересные темы для беседы и не боялся вступать в остроумные полемики. Кроме того, Луи-Виктор получил прекрасное образование в классических науках - читал на древнегреческом и латыни, легко справлялся с несложными математическими задачами, разбирался в географии и навигации, успел обрести базовые знания в астрономии и фортификации, превосходно фехтовал, стрелял без промаха и был отличным наездником. Но, что особенно ценилось при дворе, Луи-Виктор был прекрасным танцором и обладал ещё двумя весьма важными качествами - недюжинным чувством юмора и смекалкой.

- Будет хорошим тоном послать два письма, граф: одно для мадемуазель Катрин, а другое - для мадемуазель Франсуазы, - произнёс де Сент-Эньян, который всё это время мягкой походкой прохаживался за спиной у де Вивонна. - Даже если они сёстры.

- Но зачем? Не проще ли послать одно письмо с малышом де Виллеруа? Он-то наверняка сумеет заручиться их согласием - они же его сёстры! - возразил Луи-Виктор и отложил перо, собираясь размять пальцы после долгих упражнений в каллиграфии.

- Мой дорогой граф, это будет моветоном, - негромко изрёк де Сент-Эньян и обратился к Людовику:

- Любые письма с приглашением, просьбой, даже приказом могут быть написаны от имени короля. Это так. Официальные письма - тем более! Но сейчас речь идёт о приглашении на прогулку в кругу друзей. И к тому же в обществе прекрасных дам и блестящих кавалеров, - граф дипломатично кивнул в сторону де Вивонна, который краснел от только что прозвучавшего в его адрес упрёка. - А посему каждое письмо с приглашением должно быть составлено так, как если бы было послано только одному адресату, лично. Таким образом, сир, вы покажете ваше особое расположение к каждому приглашённому, - и тут он неожиданно улыбнулся и уточнил:

- К каждой из них. Именно этот жест поможет вам заручиться их личным благоволением к вам, сир.

- А разве они уже не благоволят мне? - спросил Людовик, небрежно помахивая перед собой листом с собственноручно написанным приглашением для одной из воспитанниц в свите королевы.

- Да, это так. Они благоволят своему королю. Но ведь личное расположение и дружба ценятся гораздо выше! Не так ли, сир?

- Зависит от того, чьё именно, - обронил Людовик, скрывая смущение.

Он наклонился над сложенным втрое листом бумаги, чтобы надписать на обороте: «Для мадемуазель Олимпии Манчини. Лично в руки». Отложив лист поодаль от себя, он подумал с минуту, снова взял его, развернул и дописал короткую строчку внизу прямо под размашистой подписью. Украсив это дополнение вензелем с завитками и дурашливым рисунком в виде цветочного бутона, Людовик оглянулся и бросил молниеносный взгляд назад.

Де Вивонн в это же самое время сосредоточенно выводил незатейливые строки послания для одной из сестёр де Невиль, а де Сент-Эньян с безучастным видом стоял у окна, наблюдая за хороводом снежинок, кружащихся на фоне серо-голубых туч.

Убедившись, что он не привлёк к себе их внимания, Людовик соскочил с подоконника и подошёл к секретеру. Он достал из его недр шкатулку с Малой Королевской печатью, которой полагалось скреплять официальные документы, взял восковую палочку и расплавил над огнём свечи её кончик, чтобы вылить несколько капелек воска на сложенное втрое письмо, и, наконец, аккуратно скрепил его печатью.

В ту же минуту раздался громкий стук в дверь. Прежде, чем первый камердинер короля месье Бонтан, успел доложить о новом посетителе, в кабинет проскользнул мальчик лет девяти с голубыми глазами, полными счастливого энтузиазма, ярким румянцем на щеках и разметавшимися по плечам кудрями светло-каштанового цвета.

- А, де Виллеруа! Вот и чудненько! - приветствовал его де Вивонн, но, встретив укор во взгляде графа де Сент-Эньяна, тут же отвернулся и продолжил дописывать незаконченное письмо.

- Франсуа! А как вы смотрите на то, чтобы побыть сегодня моим личным гонцом? - спросил Людовик, с улыбкой встретив приход самого младшего из своих друзей.

- А к кому надо сбегать? - румянец на щеках де Виллеруа сделался ещё ярче при виде множества писем, лежавших на столе.

- К вашим сёстрам... - снова обернулся к нему де Вивонн, но Людовик жестом прервал его и протянул маркизу только что запечатанное им письмо.

- К мадемуазель Олимпии Манчини! Впрочем, вы можете отнести письма для её сестёр и кузин тоже, - король кивнул де Вивонну и тот передал маркизу пачку посланий, адресованных к племянницам кардинала Мазарини, а также и к другим юным воспитанницам в свите королевы Анны Австрийской, дочерям самых именитых дворянских семей Франции.

- Господин Бонтан! Распорядитесь, чтобы мои гвардейцы сопровождали маркиза до самых покоев королевы! Надеюсь, что вы найдёте всех, Франсуа. И запомните, записку для мадемуазель Манчини важно передать ей в руки. Лично!

- Хорошо, я мигом! Туда и обратно!

- Да не торопитесь вы так! То есть нет! Поспешите! Но вы можете дождаться ответа Олимпии, - говоря это, Людовик бросил грозный взгляд в сторону де Вивонна, который с тихим смешком мигом отвернулся к столу.

Не обращая внимания на его смех, Людовик величественным жестом отправил новоиспечённого гонца. Сам он вернулся к окну и сменил де Сент-Эньяна на этом своеобразном посту, откуда можно было увидеть всё, что происходит во внутреннем дворе Лувра, а также понаблюдать за капризами переменчивой декабрьской погоды.

Любуясь снежинками, которые медленно опускались с небес, он мысленно повторял себе, что не пройдёт и получаса, как маркиз вернётся с ответом. И конечно же, ответ Олимпии будет передан не просто на словах, как от всех остальных! Ведь она непременно захочет ответить ему письмом. Остаётся всего лишь дождаться возвращения Франсуа - и всего-то!

«Только и всего!» - мысленно повторял самому себе Людовик, рассматривая прилипшую к оконному стеклу снежинку.

В его воображении Олимпия сидела за секретером и писала ответ, сжимая в тонких и удивительно мягких пальцах гусиное перо, кончик которого скользил, словно танцуя, по гладкому листу бумаги. И отчего-то Людовик был уверен, что этот лист был непременно нежно-лилового оттенка, а кроме того, от него пахло фиалками, любимым ароматом Олимпии.

***

- А как же я? - де Вивонн посмотрел на оставшиеся на столе письма, адресованные его сестрам и другим девушкам, которые были представлены ко двору в качестве дочерей, племянниц или воспитанниц высокопоставленных придворных, но не состояли в свите Анны Австрийской.

- А вас, дорогой мой, я хочу послать к очень важной персоне!

Людовик с лукавым прищуром посмотрел в вытянувшееся в ожидании лицо де Вивонна. Он любил заинтриговать собеседника многозначительным намёком и заставить помучиться в догадках. Луи-Виктор был хорошей мишенью для подобного розыгрыша, так как не любил терпеливо искать решение каверзных задачек. Граф предпочитал отметать сомнения одним точным вопросом, как некогда Александр Македонский распутал гордиев узел, разрубив его ударом меча.

- И к кому же это? - в прозрачно-голубых глазах де Вивонна блеснул огонёк предвкушения.

Ведь если де Виллеруа достались письма к сёстрам Манчини и Мартиноцци, а доставку приглашений к остальным барышням Людовик решил поручить, по-видимому, графу де Сент-Эньяну, то к кому же пошлют его? И вот уже в следующее мгновение Луи-Виктор нахмурил лоб, его русые брови сошлись у переносицы, а в выражении лица появилось отражение догадки, пришедшей ему на ум. Всё ясно! Это лукавое выражение лица Людовика означало нелестное для него каверзное поручение. Уж не придётся ли ему плестись в Шато-Коломб и просить аудиенции у вдовствующей королевы Англии Генриетты-Марии для того, чтобы передать приглашение для младших детей покойного короля Англии Карла Первого - принца Генри и принцессы Генриетты-Анны? По слухам, маленькую принцессу, которой должно было исполниться девять лет, готовили к официальному представлению ко двору.

- Вам, мой дорогой Луи-Виктор, я поручаю отыскать маэстро Люлли! У меня есть для него особый заказ. И будьте осторожны, не проболтайтесь никому! Пока ни единого слова никому, кроме тех, к кому мы написали письма с приглашениями. Я хочу, чтобы этот балет стал грандиозным сюрпризом для всех.

- Сир! - разочарованный в своих самых лучших ожиданиях и в расстроенных чувствах, потому что была задета несоразмерная ни с чем на свете гордость представителя рода де Рошешуар де Мортемаров, корнями восходившего к Капетингам, Луи-Виктор выпятил грудь и собрался произнести пылкую речь о чести и достоинстве потомственного дворянина.

- Минутку, сир! - мягкий голос де Сент-Эньяна остановил порыв вспыльчивого наследника одной из древнейших семей Франции. - Вряд ли графу известно, где в этот час можно отыскать дирижёра королевского ансамбля Малых скрипок. А я прекрасно знаю, где располагается репетиционный зал. К тому же мне будет легче убедить маэстро прервать репетицию. Я хорошо знаком с вашим замыслом, сир, и сумею с точностью обрисовать основные детали. Таким образом, у маэстро будет возможность придумать первые наброски и идеи ещё до встречи с Вашим величеством в садах Тюильри.

- Хм, - Людовик пристально посмотрел на де Вивонна, а тот ждал его ответа, в глубине души закипая от гнева, который было непозволительно выплеснуть в присутствии самого короля.

Оба графа ждали его ответа.

А Людовик с отсутствующим видом отвернулся в сторону окна и долго молчал, тихо постукивая пальцами по холодному стеклу. Спустя некоторое время он снова обернулся, но сделал это только после того, как сумел подавить в себе острое желание задать де Вивонну хорошую взбучку за его дерзость и спесь.

- Да, мы поступим именно так, дорогой граф! - несмотря на любезную улыбку, в словах короля сквозил холодок. - Я не стал писать приглашение для Люлли. Пожалуйста, передайте ему то, насколько велико наше желание видеть его на прогулке в садах Тюильри. И поделитесь идеями о представлении, которое мы обсуждали. Надеюсь, он успеет рассказать о нём и мэтру Бошану. Скажите маэстро, что нам будет необходим его ансамбль Малых скрипок! И новая музыка. А больше всего - его талант!

Де Вивонн презрительно скривился, но на этот раз сдержал ехидные шутки. Он прекрасно понимал значение того вежливого тона, к которому Людовик прибегал в минуты, когда сердился. Ссориться с королём, да ещё и накануне грандиозного веселья, Луи-Виктор вовсе не хотел. Даже зная наверняка, что по своему характеру Людовик был отходчив и быстро прощал друзьям их промахи, граф понимал, что повёл себя дерзко и заносчиво.

- А я? - нахмурившись, он смотрел исподлобья, всем своим видом показывая, что готов уступить.

- А что? - Людовику легко удалось разыграть удивление. - Ах да! Если пожелаете, дорогой граф, то можете передать адресатам вот эти письма. Кстати, я собственноручно написал ещё и письмо к маленькой кузине Анриэтт и кузену Анри, - так Людовик и его младший брат Филипп называли своих английских кузенов - принцессу Генриетту-Анну и принца Генри Стюартов.

Не скрывая нового приступа разочарования, де Вивонн сгрёб со стола оставшиеся письма и двумя пальцами взял протянутое королём письмо, которое, в отличие от остальных, было свёрнуто в трубочку и скреплено красной восковой печатью, висевшей на шнурках из голубого шёлка.

- Да не бойтесь вы так, Луи-Виктор! Я же не свататься вас посылаю, - теперь настала очередь Людовика посмеиваться над смущением друга. - К тому же в свите нашей маленькой кузины есть несколько прелестных компаньонок и фрейлин. И они, по уверениям некоторых, весьма недурны собой. Можете пригласить от моего имени на прогулку всю свиту королевы Генриетты-Марии! Моя дорогая тетушка будет единственной, кто откажется от приглашения. Впрочем, можете и не говорить об этом вовсе, если не хотите. Я написал обо всём, что важно, в письме.

Пойманный на горячем - на вспыхнувших в его воображении пылких юношеских фантазиях - де Вивонн покраснел и буркнул: "Угу!", а затем стремительно поклонился, собираясь уйти.

Граф де Сент-Эньян тоже отвесил королю вежливый поклон и направился к двери.

- А! Граф! - Людовик вскинул подбородок и приподнял брови, всем видом показывая, что был намерен попросить ещё об одной услуге:

- Не могли бы вы намекнуть маэстро Люлли, что я буду рад помощи его знакомых актёров и актрис из театра Итальянской комедии? Нам понадобятся танцоры для кордебалета и хористы! А также костюмы… Да, пожалуй, что и декораторы тоже! В общем, связи и знакомства маэстро с закулисным миром театра - вот что нам будет весьма полезно!

Бесстрастное лицо обер-камергера на мгновение вытянулось в изумлении. Но он лишь повторил изящный поклон и тут же удалился прочь. Не слишком быстро, но и без промедления. Уж очень сильным было искушение высказать неопытному юнцу всё, о чём тот не знал и даже не догадывался в силу своего возраста относительно знакомства и связей с закулисным миром театра.

Де Вивонн, не мешкая, поспешил вслед за графом, опасаясь получить ещё какое-нибудь каверзное и неотложное поручение, а также в надежде, что успеет расспросить де Сент-Эньяна обо всех секретных задумках Людовика».

©Робин Каэри «Купидон на вишне» Глава 1

Читать роман целиком можно онлайн здесь же: https://litsovet.ru/books/976788-kupidon-na-vishne