Читать онлайн
"Жена Волха"

На столе высилась кипа бумаг, которые предстояло еще перевести, но я чувствовала, невероятную усталость. Голова закипала. Мне необходим был перерыв.

Я встала из-за стола и подошла к окну. Зима еще не началась, поэтому Олег запрещал топить печь. В комнате было холодно. Несмотря на запреты я не снимала верхнюю одежду, боясь простыть. К тому же начальство почти не заходило в нашу скромную каморку под чердаком, поэтому мы с девчонками привыкли нарушать правила.

Мне повезло устроиться в торговую компанию «Лид-тор», занимающейся продажей металлической руды и покупкой древесины. И то я получила здесь место лишь из-за того, что знала штинский язык. После смерти отца, родственники сказали, что мне нет места в их доме. Испорченная девка, которая решилась на развод портила репутацию девушкам на выданье. Я их не осуждала. Собрала пожитки и ушла в приют для таких вот неудачниц, которые шли против общественного мнения и жили так, как хотели. Уже в приюте я стала искать работу. Просто ходила по всем торговым домам, предлагая услуги секретаря, переводчика, да хоть просто поломойки. Олег меня взял переводчицей, за что я ему вроде была благодарна, но одновременно и понимала, что он мне сильно занижал оплату. Настолько сильно, что приходилось не жить, а выживать, но я как-то не смела жаловаться. Стоило мне попросить повышение оплаты, как Олег сразу напоминал, чем я ему обязана.

Нас было шесть женщин, которые переводили и вели учет бумаг, поступающих к нам из трех торговых точек, двух портов и семи шахт. Работы было всегда много, чему я радовалась. Лучше было работать, чем сидеть в комнате рабочего общежития и слушать, как молодые семьи выясняют отношения. Но при сильной усталости появлялась сильная головная боль.

— Там идет дождь? — спросила Ира.

— Нет. Но тучи дождевые.

— И когда же пойдет снег? — Поля подула на руки, пытаясь их согреть.

Вопрос не требовал ответа. Мы все ждали зимы, чтоб можно было растопить печь, но Метелица задерживалась. Зато вместо снега улицу поливали дожди. Оставалось радоваться, что два года назад городские власти решили сделать деревянные мостки, которые теперь заменяли все дороги. Грязи не было, но деревянные мостовые были скользкие. Зато больше юбки не пачкались.

Мимо проезжали коляски, которые тянули механические лошади. Дети шли с кожаными сумками из школы. Девушки с нарядными зонтиками из Высоких не спеша шли о чем-то болтая. Я смотрела на них и не чувствовала зависти. Видимо излечилась. Папа меня в этом убеждал. Говорил, что рано или поздно я вновь начну жить без сожаление о неудачном браке, который закончился громким разводом и потерей прав. Вот, теперь я об этом даже думала без слез и истерики. Время действительно лечит. Нужно только набраться терпения.

— Наташ, ты работать будешь? — спросила меня Лида.

— Дай хоть минутку передохнуть. Я уже сделала сегодняшнюю норму.

— До конца рабочего дня еще два часа.

— Думаешь, что Олег доплатит, если я выполню работу досрочно? — спросила я. Ответом мне был дружный смех.

— Девчонки, мне тут предложили выдвинуться невестой волха. Как думаете, стоит ли соглашаться? — спросила Ира.

— Хочешь, чтоб твою молодость и силу выпили? Давай. Иди, — сказала Лида.

— Думаешь, что эти слухи правда? — спросила Ира.

— Правда или нет, но их жен больше никто не видел. Они же полностью рвут связи с семьей. Ты готова на это?

— Нет.

— Никакие деньги этого не стоит, — ответила Лида. — У меня сестра ушла туда. Совсем отчаялась замуж выйти. Так мы последний раз видели ее лишь на свадьбе. Она в миг постарела лет на двадцать. Больше с ней никакой связи нет.

— Давайте оставим байки, — попросила Поля. — Работать надо.

Работа. Возвращаться к ней не хотелось. Но ведь никто за меня ее не сделает. Я уже собиралась отойти от окна, когда на улице увидела знакомую фигуру в темно-зеленом пальто. Я попыталась себя убедить, что цвет такого пальто был довольно популярен, но походка, дурацкая кепка в красную клетку и зонт-трость — все это совпало. Вряд ли кто-то мог так одеваться, кроме как Артура.

Поспешив отойти от окна, я вернулась к бумагам, но мысли то и дело возвращались к Артуру. Он был в городе. Вряд ли приехал ко мне в гости. Скорее всего это банальное совпадение. В Треве находилось много разных фирм. Это был своеобразный торговый центр страны. Еще здесь было два крупны университета. В одном из них преподавал мой отец, пока не вернул меня домой.

Температура начала падать. Руки то и дело мерзли. Я отвлекалась, дышала на них, но при этом никак не могла согреться.

— Лида, я сегодня уйду раньше, — не выдержала я.

— Уверена? Это второй отгул на этой недели.

— Прикрой перед Олегом, если он появиться. Свою норму на сегодня я перевела. Больше не могу. Голова болит.

— Иди, только ему на глаза не попадись, — сказала Лида.

Конечно, она не одобрила мои действия, но я могла бы ей напомнить, что она сама на той неделе два раза опаздывала. Взяв сумку, я вышла из кабинета. Крутые ступеньки скрипели стоило мне на них наступить. В старом деревянном доме каждый звук разносился по всему дому.

На третьем этаже были слышны разговоры операторов. Они налаживали связь меду городами с помощью телеграфа и подтверждали или отменяли сделки. Проходя мимо их комнаты, я слышала приглушенные разговоры.

Второй этаж принадлежал Олегу и кураторам сделок. Три кабинета, в которых все двери были как назло открыты. А я надеялась, что там были совещание или проходили переговоры. Но проскользнуть все же можно было попытаться.

— Наташа. И куда это ты собралась? — спросил меня Олег, появляясь из кабинета. Словно меня специально ждал!

— Мне нужно уйти пораньше.

— И какие у тебя дела?

— Срочные.

— Зайди, — велел он. Пришлось подчиниться.

Олег был младше меня лет на пять, но выглядел так, словно его жизнь потрепала и выплюнула. Волос на голове у него не было. Часть лица пересекали страшные шрамы. Но больше всего отталкивало не это, а маленькие бегающие глазки, от которых становилось не по себе. Они были смазливые. Противные. Голодные до власти и желающие эту власть доказать на всех до кого дотягивались. Мне Олег не нравился. Меня от него воротило как физически, так и морально, но я была ему благодарна за работу и находилась по сути в его власти.

— Так какие у тебя дела? — закрывая за собой дверь, спросил Олег.

— Надо за квартиру оплатить. А банк сегодня работает до первого сигнала.

— Так чего не заплатила вчера, когда он работал до третьего?

— Потому что вчера было много работы, — ответила я, придумывая отмазку на ходу.

— Ты же мне врешь, Наташ, — подходя к столу и проводя по нему кончиками пальцев, сказал Олег. Из-за невысокого роста, Олег напоминал праздничный круглый хлеб на ножках. — Чего молчишь? Ты врешь. А я хочу узнать почему ты меня обманываешь.

— С чего так решил? — спросила я, стараясь не следить за его рукой. Но это не получалось. Мне нужно было знать, что он будет делать в следующий раз, поэтому я наблюдала за каждым его движением.

— Ты часто врешь. Все время пытаешься хитрить, даже когда тебе это не нужно.

— И? Ты вроде мне не опекун, чтоб следить за моей нравственностью.

— На Зимней ярмарке будет даровано пять прощений. Так как у меня много заблудших девушек на перевоспитании, то одно дали мне. Знаешь, что это значит?

— Возможность второй раз выйти замуж? — спросила я.

— Не только. Ты вновь сможешь стать порядочной женщиной в глазах общества, — он посмотрел на меня.

— Я не стремлюсь к прощению общества.

— Почему?
— Больше замуж не хочу. Так что подари это прощение кому-нибудь другому.

— Как ты живешь, Наташ? Разве о такой жизни ты метала?
— Нет. Но она меня сейчас устраивает.

Олег остановился. Постучал пальцами по столешнице, продолжая смотреть на меня. Мне стало не по себе. И раньше я старалась общаться с ним как можно меньше времени, но теперь подавно хотелось как можно быстрее закончить разговор и сбежать.

— Если это все, то я пойду, — сказала я.

— Я не закончил. Мне серьезно интересует твоя дальнейшая судьба. Ты у меня работаешь второй год.

— И? Есть какие-то нарекания?

— По мелочи, — ответил Олег, сморщив нос. Почесал его толстыми пальцами. — Я могу тебе доверять? Когда отец передал мне управление компанией, то он был против, чтоб здесь работали провинившиеся. А мне кажется, что нужно давать людям второй шанс. Нужно быть человечнее. Быть добрее к тем, кто ошибся. Помогать общественным женам, вытаскивая их из той грязи, в которую себя загнали эти бедняжки.

— Олег, я пришла к тебе с вольной. У меня нет долгов перед государством.

— Я знаю, — ответил Олег, подходя ко мне слишком близко. Я осторожно сделала шаг назад. — Но согласись, что это благородное дело, достойное уважения? Или это лишь трата времени?

— Не знаю. Не задумывалась об этом.

Я продолжала отходить, но он продолжал наступать. И тут меня охватил дикий страх.

— А мне казалось, что ты добрая женщина, — прошептал он. Я уперлась спиной в шкаф. Олег все же загнал меня в ловушку. Он подошел так близко, что я видела испарину у него на верхней губе. Мелкие капельки пота, которые высыпались бисером над пухлыми губами. Он выглядел возбужденным. Тяжело дышал.

— Олег, не стоит этого делать, — попросила я, срывающимся голосом.

— Чего не стоит? — спросил он, завороженно смотря в район моей груди. И чего только заметил? Я носила плотные вещи.

— Того, что ты хочешь сделать.

Он меня не слушал. Схватил меня за шею, притягивая к себе. Ему почти удалось меня поцеловать. Я попыталась его оттолкнуть, но уперлась в мягкую ткань домашней куртки, которая скрывала такое же мягкое тело. Руки ослабели. Ноги подкосились. Вместо поцелуя, я начала оседать.

— Олег, тебя посадили не девок жмакать на рабочем месте! — рявкнул мужчина, громким хлопком открывая дверь.

Удушливый запах страха ударил в нос. Мужской пот. Запах выдубленной кожи. Аромат рябины. Я упала на пол, чувствуя сильнейшее головокружение. Комната поплыла перед глазами. Холод укусил за кончик носа. На миг мне показалось, что тело стало непривычно легким. Холод продолжал кусать лицо, перейдя на щеки, подбородок. Попытался забраться под ворот, чтоб окончательно заморозить.

Теплые пальцы коснулись щеки. Прошлись по волосам, едва их касаясь. Тепло растеклось по телу, прогоняя противный холод.

— Чурбан ты, Олег. Взял красавицу напугал.

— Со мной все хорошо, — ответила я. Попыталась открыть глаза, но комната продолжала кружиться.

— Я вижу, — ответил мужчина. Мягкий голос. Добрый. Как будто даже ласковый.

Я все же упала на пол. Мужчина положил руку мне под спину, заставляя тело находиться в полу сидячем положение. От него пахло охотой. Лесом. Морозом и дымом. А еще от него исходило тепло. Приятное тепло, к которому хотелось прижаться, чтоб согреться в этой холодной комнате. Но я боялась к нему прижаться. И меня останавливали не страх перед приличиями, а возможность сгореть.

— Все хорошо. Всего лишь голова закружилась, — пробормотала я. Попыталась встать. Для этого оперлась об пол рукой, но она подогнулась и если бы не мужчина, то я бы упала.

— Голова кружится? — участливо спросил мужчина.

— Да, — ответила я, не понимая, то происходит. — Такое ощущение, что я ударилась головой.

Рядом раздались шаги. Я вся сжалась. Опасность. Я чувствовала ее, но не видела.

— Тихо, тут нет врагов, — сказал мужчина. Я хотела с ним поспорить, но вместо этого зачем-то перехватила его руку и крепко сжала. Видимо у меня совсем плохо стало с головой. — Давай-ка мы переместимся в кресло.

Возразить. Отказаться от помощи. Но куда-то делись все силы. Он как-то легко помог мне встать на ноги. Усадил в кресло. Сам сел на подлокотник, не отпуская моей руки.

— Парень, налей воды, — велел он. Сам же приобнял меня. Тепло. Теперь оно меня обволакивало. Я в нем провалилась. — Замерзла?

— Немного.

В моих руках оказался стакан с водой. Теплой водой, которая имела вкус ягод и запах сосновых веток. Сразу перед глазами появился летний лес. Я лишь однажды была в лесу. Когда ехала к Артуру, то мы остановились из-за проблем с дорожной каретой. Вынужденная остановка в опасном лесу была короткой, но я хорошо запомнила тот момент, когда стояла на дороге, чувствуя, что лес окутывает меня чуждой, но интересной жизнью. Той жизнью, про которые сочиняют сказки и которой почти не бывает в жизни.

Я вздохнула, чувствуя, как пальцы мужчины рисуют невидимый рисунок на моем плече. Я чувствовала его прикосновения сквозь ватную подкладку и не могла понять приятно это или нет.

— Дядя Саш, у меня есть связи, но выход на главного инспектора... Вы многого хотите, — как-то жалостно сказал Олег.

— Значит не на своем месте сидишь, раз у тебя нет нужных связей, — ответил мужчина, который сидел рядом со мной.

— Подожди, Влад, — остановил его другой мужчина. — Парень, подумай, ты же с кем-то общаешься. Кто-то тебе должен. Или обязан. И этот человек может нас представить инспектору. Мы от тебя не требуем решение проблемы. Всего лишь на него выход. Подумай.

Я допила воду, понимая, что пришла в себя, хотя волнение все равно осталось. Теперь я понимала, что в кабинете было трое мужчин, включая Олега и того, который сидел рядом со мной. Дядя Саша был мужчиной средних лет, с мягкой улыбкой. Этакий добрый дяденька, который и муху не обидит. Но стоило этой улыбке пропасть, как лицо каменело. Я начинала видеть перед собой сурового вояку, прошедшего ни одну компанию. И эта смена была такой резкой и одновременно частой, что я терялась. Пусть он со мной не разговаривал, а общался со своим спутником, сидящем рядом со мной, но его взгляд то и дело обращался ко мне и это немного смущало. В нем явно был интерес. И этот интерес мне совсем не нравился.

— Допустим, я могу вспомнить такого человека. Вам же надо всего лишь в клуб попасть? — сказал Олег. — Это я могу организовать.

— Извините, можно я домой пойду, — попросила я, чувствуя, как голова опять начинает кружиться. Волнение становилось сильнее. Я понимала, что мне здесь совсем не место. Понимала и поэтому хотела уйти пока не попала в неприятности.

— В себя пришла?

— Да. Все нормально. Все хорошо.

Нужно уходить. Похоже я это сказала вслух, потому что дядя Саша засмеялся. Ноги были как ватные. Я все же встала. Сделала несколько шагов и почувствовала сильное головокружение, от которого чуть опять не упала.

— Отпусти девчонку, — сказал дядя Саша.

— А я ее не держу, — ответил Влад.

Меня же опять откинуло в кресло. Я схватилась за голову, сжала виски. Влад накрыл мои пальцы своими.

— Расслабься, — мягко сказал Влад.

— В голове муть. Никогда такого раньше не было.

— Сейчас пройдет.

Лес. Его было слишком много. Трава, зелень. Недавно выпавший снег. Он лежал на листве и цветах, медленно уничтожая зелень. Но сейчас это выглядело красиво. Ярко. Как на картинке из таверны.

— Иди. Я тебя догоню, — сказал Влад. Я уже его различала по голосу. У него был низкий шершавый голос, который напоминал шуршание листвы и рокота волны. Рычащие он проговаривал немного картаво, но это не раздражало. Наверное нельзя злиться на шум ветра в листве или шепот дождя...

Первый сигнал разнесся по городу. В это время заканчивали смену сотрудники первой смены, которые начинали рабочий день еще в седьмого часу утра. А я хотела уйти домой раньше. У меня тогда заболела голова. И я хотела именно уйти. Спрятаться от всех. Дойти до дома, чтоб...

— Как же кружится голова, — пожаловалась я.

— А ты не сопротивляйся.

— Чему?

— Всему. Еще воды хочешь?

— Можно.

Он отошел. В кабинете темно. Сумерки уже сменили ночь. В доме тихо. В доме. Это не дом. Рабочие место в компании, которая занималась продажей...

Я встряхнула головой. Посмотрела по сторонам. В кабинете горела лишь настольная лампа, стоящая на столе. Значит это уже не первый сигнал, а третий.

— Я уснула? — беря стакан из рук мужчины спросила я.

— Нет.

Он был среднего роста. Довольно взрослый. Я бы сказала старый. С седой щетиной, переходящих в короткую начинающую бороду. Худое лицо. Кончик носа приплюснут и вытянут вперед. Из-за этого он походил на клюв. Губы тонкие. Их почти не видно. Широкая шея. Узкие плечи.

Я откинулась на спинку кресла. Начала пить воду, вкуса которой совсем не чувствовала. Темно. Мужчина смотрит на меня, стоя чуть в стороне. У него длинные волосы. Они завязаны сзади лентой желтого цвета. Почему желтого? Не красного, не черного, а именно желтого? Дурость.

— Легче стало? — спросил он.

— Немного.

— Не старайся противиться.

— Чему?

— Головной боли. Побороть не удастся, — ответил мужчина.

— Лучше в ней раствориться?

— Да.

— Мне пора домой.

— Тебя проводить?

— Нет. Сама дойду, — ответила я, допивая воду. После этого поставила стакан на край стола и поднялась. В этот раз голова уже кружилась меньше. — Спасибо.

— Не за что, — ответил он. Внимательно смотрел на меня. — Точно дойдешь?

— Дойду. Я могу идти?

— Иди. Я тебя не держу, — ответил он.

Почему-то я думала, что он чего-то еще скажет, но мужчина промолчал. Я поспешила уйти из кабинета. На лестнице было темно. Внизу, около входной двери слабо горел фонарь. Пришлось спускаться на ощупь. Дверь была не заперта. Я легко ее открыла и тут же поежилась от холодного ветра. Ночь разгоняли фонари. Особенно много их было около таверн и салонов, куда приходили познакомиться, пообщаться и потанцевать. Телег в это время почти не было. Зато было много карет, как частных так и наемных. Иногда приходилось прижиматься к стене, чтоб они меня не задавили.

Лошади недовольно ржали. Что-то непонятное и неприятное витало в воздухе. Опасное. И этому я не могла дать объяснения.

Повернув с Торговой улицы, я свернула на площадь фонтанов. Она была украшена разноцветными огнями. На площадь ходила гулять молодежь после работы. Небогатые, работающие на фабриках и в цеховых мастерских, они все равно хотели любви и семьи. Я много знала таких историй, которые проходили перед моими глазами в общежитии. На собственное жилье у них не было денег, поэтому они и селились в комнатах с одном туалетом на десять комнат и без кухни, где можно приготовить нормальную еду. Иногда такие семьи вставали на ноги. А бывало, что ничего хорошего из таких браков не получалось.

Опять закружилась голова. Нужно было что-то съесть. В кармане как назло денег почти не было. Пары медяков хватило лишь на небольшой пирожок с овощами. Невкусный, зато хоть чувство голода притупилось.

Холодно. Если бы я не уснула тогда в кабинете, то вернулась бы домой раньше. Там бы взяла денег и пообедала бы в ближайшей таверне. Я не брала много денег на работы, чтоб не потратить их в заведениях на Торговой улицы, где цены были выше, чем на окраине. Сейчас я бы не пошла в таверну. Четвертый сигнал — это время середины вечера. Можно сказать, что веселье в самом разгаре. Но когда я вернусь домой, то будет время пятого сигнала. Почти шестого. Когда люди будут не то что веселиться, а будет время драк, беззакония и когда каждый будет отвечать за свою безопасность самостоятельно. Может для замужних девушек опасности меньше. Ни каждый мужик пойдет обижать ту, за кого может кто-то постоять. Но для одиноких женщин ночь была временем полным опасности.

Когда отца не стало, то я хорошо поняла как это жить одной. Было ли это плохо? Скорее нет. Страшно? Да. Но если вспомнить брак, то мне было проще жить одной, чем с Артуром. Я сама за себя отвечала. Жила так, как хотела и не боялась, что это ему не понравиться. Проще было следовать простым правилам: не выходить из дома после пятого сигнала, не открывать дверь комнаты на стуки и просьбы о помощи, не ругаться с соседями и случайными людьми, которые часто ошивались у общежития.

Опять пошел дождь. Чем ближе я подходила к общежитию, тем сильнее пахло сыростью от рек, на берегу которой стояли рабочие дома. Мне осталось пройти еще один переулок и я бы дошла до дома. Но какое-то предчувствие заставило остановиться. Пустая улица. Почему? В такое время народу обычно предостаточно. Сейчас же тишина. Дождь. Сырость. Холод. Тишина.

На другом конце улицы появилась большая собака. Она остановилась под фонарем, но я не могла разглядеть ее окрас. Собака посмотрела в мою сторону. Рычание. Предупредительное рычание. Как будто я представляла угрозу. Из-за мусорного ящика раздался скулеж. Собака рыкнула еще раз и быстро пошла в сторону реки. Я же зачем-то пошла к помойке. Хотя я знала зачем. Если собака ранена, то ей нужна была помощь. К человеку я бы не подошла, а вот к собаке или кошке подойти было можно. Причиной тому был страх. Людей я побаивалась больше, чем животных.

За помойкой лежала собака. В темноте было не разглядеть, что с ней случилось, но мне показалось, что она была ранена. Здоровая собака не будет лежать на боку и скулить. Я наклонилась к ней. Хотела погладить ее, но меня что-то оттолкнуло. Поскользнувшись на мокрых деревянных мостках, я упала на пятую точку. Поранила руку об осколок. Рядом со мной появилась большая собака со странной мордой. Она встала передо мной, отгораживая от раненной собаке. Она рыкнула, готовясь к драке. Удар по темечку. Перед глазами все плывет и вдруг зрение становится ясным. Только ракурс становиться другим. И ощущения. Их намного больше. Они острее. Я слышу, как по соседней улице едет коляска запрещенная лошадью. Чувствовала, как лошадь нервничает. Видела крысу, выглянувшую метрах в трехстах от себя, которая высунула любопытной нос, готовясь перебежать улицу. Мне захотелось ее догнать, опередить, поймать. Заглушить голод, который сводил желудок, но вместо этого я осталась стоять на месте. Сейчас не время. Позже я смогу набегаться, а сейчас надо ждать.

Ждать пришлось недолго. Они появились со стороны реки. Трое мужчин, которые шли уверенным шагом. Босиком. Длинные когти на ногах царапают бревна. Руки больше похожи на лапы. Когтистые лапы. Морды наполовину звериные. Вой. Он исходит откуда-то изнутри. Изнутри их грудной клетки, которая расширялась на глазах. Мужчины шли в мою сторону. Я хотела бежать, но не могла. Вместо этого приготовилась драться. Драться. Защищаться.

«Уходи. Тебе здесь не место».

Я обернулась. Рядом со мной стоял худой волк с порванным носом. Я отступила. Закрыла глаза и очнулась, лежащей на мокрых деревянных мостках. На лицо падали капли дождя. Верхняя одежда промокла насквозь. Свистки полиции. Ругань. Приподнявшись, я увидела, что рядом драка. Кто с кем дерется — непонятно. Но мне лучше было отсюда уйти. Я посмотрела в сторону лежащей у помойки собаки, но поняла, что сегодня ей не помогу. Сейчас надо помочь себе, что я и решила сделать. Быстро поднявшись, я пошла в противоположную сторону от драки.

«Правильное решение. О нем позаботятся».

Голос в голове пронесся и тут же исчез, как растворяется порыв ветра в листве деревьев. Похоже я начинала сходить с ума, но при этом ощущения безумия не было. Лишь легкость и ощущение глупой радости, которая вылилась в совсем мне не свойственный тихий смех.