Читать онлайн
"Восьмой вагон"

Середина сентября 2023 года.

В тамбуре скорого поезда курили двое коротко стриженных, модно одетых парней.

ИГОРЬ

Что, Вася, как прожил вчерашний день?

ВАЛЁК

(С наслаждением сделал глубокую затяжку и медленно выдул дым тонкой струйкой.) Да как... Всё, как всегда, хорошо начиналось, закончилось полным киракосом.

ИГОРЬ

Ты что, набухался?

ВАЛЁК

Не... Я ж не бухаю давно... Поехал к любовнице... даже к двум. Моя подруга развратила свою племянницу, ввела её в мир лесбиянства. Ей тридцать пять, женщина зрелая, замужняя, опытная, в самом соку, а племяннице двадцать, студентка... молодая да ранняя. Короче, она попросила трахнуть их вдвоём. Вообще жара – две малышки, на всё готовые, ждут меня, дурака. Чтобы праздник жизни удался полностью, я по ходу пьесы заскочил к Черкесу курнуть ганджибасу. По накурке ебля вообще душевно заходит. Всё долго, медленно... яркие ощущения. Забили с ним по-быстрому пятку. Я, чтобы не борщить, сделал напаса три хороших и попёр. Всё ничтяк, еду, и проходит буквально минут пятнадцать, меня как накрыло – просто ПИЗДЕЦ! Какие, на хуй, любовницы?! Вообще запарился, кто я, что я, где я… Куда еду, вообще не вдуплю. Не узнаю ни улиц, ни местности. Заблудился в городе на хуй. Думаю, надо стать, в себя прийти. Стал на парковке, машину выключил... Она, блядь, не выключается. Как так, думаю?! Ни хуя себе! Вот это меня прёт! Посидел минут сорок, может, час, покурил, поймал сказку по радио, детский канал… успокоился по мелочи, осмотрелся, вроде стал понимать, куда меня чёрт занёс. Думаю, дай позвоню девкам, адрес узнаю, ехать куда, извинюсь, что опоздал. Хуяк по карманам, а трубы нет. Я, походу, телефон у Черкеса забыл. Видимо, меня эта дурь сразу торкнула, просто нагнала уже в пути. Короче, поехал обратно к Черкесу, а там уже полный сходняк и все в ужасе голимом, кто чё гонит, вообще хуй поймёшь. Короче, хули, взял телефон, там от любовницы двадцать пропущенных вызовов, в натуре двадцать! Стал перезванивать ей – и всё, трубка выключена. Хули делать, дунул ещё анаши и умер там в кишлаке до ночи.

ИГОРЬ

Короче, блядство у тебя вчера, походу, не срослось.

ВАЛЁК

Да вообще пропал день. Убился шмалью, как животное. На хуя я к Черкесу поехал? Хотел как лучше, а получилось как всегда...

ИГОРЬ

Так а у тебя случайно той дури не осталось?

ВАЛЁК

Есть по мелочи.

ИГОРЬ

Так давай дунем. Делать не хуй, ехать скучно, синька надоела.

ВАЛЁК

Так а как? Запах будет, пассажиры унюхают... Палево... Я думал, потом, по приезде курнём.

ИГОРЬ

По приезде не до этого будет, лучше думать о деле, чтобы не запариться. А сейчас самый раз расслабиться... Дорога дальняя.

ВАЛЁК

Так а запах? Спалимся тут. Давай хоть до станции ближайшей доедем, там выйдем, на отводе курнём.

ИГОРЬ

Какие станции, Вася? В экспрессе едем. Пока станем где-то, хуй знает сколько часов может пройти. Короче, хуй на него, на запах. Пойдём в следующий тамбур, между вагонов курнём. Там и проветривается хорошо.

ВАЛЁК

А если кто ломиться по поезду будет?

ИГОРЬ

Мы по-быстрому. Минута делов. Больше пиздим об этом. У тебя с собой отрава?

Валёк достал из пистона джинсов чёрно-зелёный шарик размером с ноготь большого пальца, закрученный в целлофан от пачки сигарет.

ИГОРЬ

(Взял шарик, развернул целлофан и понюхал.) Ни хуя! Это гáшиш?!

ВАЛЁК

Ну да. Пластилин.

ИГОРЬ

Ну и давай, забивай его в сигарету по-быстренькому, а я в окно пасти буду поляну, чтобы не шоркался никто.

ВАЛЁК

У меня папиросы есть в сумке.

ИГОРЬ

Вообще песня. Тогда пойдём в купе, косяк замолотим и выйдем без хипиша курнём.

ВАЛЁК

(Сделал большую последнюю затяжку, затушил окурок о решётку окна и швырнул его в грязную чёрную пепельницу.) Честно говоря, я вообще боюсь её курить, она атомная. Потеряемся тут на хуй на полдня.

ИГОРЬ

Да и хуй с ним. Потеряемся так потеряемся. Нам ехать почти двое суток, голимая тоска…

Они вернулись в своё купе, переоделись в спортивные костюмы и надели мягкие тапочки. Затем быстро забили косяк и, прихватив с собой сигареты, зажигалки и на всякий случай бумажники и документы, так как купе не запиралось снаружи, снова переместились в тамбур. Тут уже курили два мужика, дожидаясь очереди в санузел. Чтобы не привлекать к себе внимания, Игорь и Валёк тоже не спеша выкурили по сигарете, подождав, пока мужики уйдут, и, оставшись одни, вышли в тамбур, соединяющий вагоны.

Здесь была сильная качка от скорости движения подвижного состава, сквозь большие сквозные щели железных напольных плит доносился грохот колёс. Обстановка была крайне неуютной, и, чтобы не задерживаться тут надолго, Валёк сразу взорвал косяк и, сделав пару проходов, передал его Игорю. Качество шмали Игорь оценил, многозначительно подняв брови и покашляв. Выкурив по-быстрому папиросу, они снова вернулись в уютный, грязный тамбур своего вагона и с наслаждением закурили по сигарете. Причём Валёк дал Игорю услужливо прикурить от своей зажигалки и, вопросительно кивнув подбородком спросил: «Как? Как дурь, братан?»

ИГОРЬ

Да дурь – пиздец! Прёт прямо сразу...

ВАЛЁК

Да это хуйня... Она переть по-настоящему начнёт минут через тридцать. Нахлобучит так, что охуеем...

ИГОРЬ

Не охуеем, а тащиться начнём.

Они захихикали, весело выпустив дым.

ИГОРЬ

Жаль, почитать нет ни хуя с собой. Я тоже... олух, взять книгу в дорогу запарился. Сейчас бы самый раз вгрузиться в произведение какое-нибудь, один хуй делать не хуй.

ВАЛЁК

Да какие книги, ну их на хуй. Я их сроду не читал. Вон планшет есть, можно повтыкать в экран, фильм найти интересный, если тут Интернет, конечно, будет.

ИГОРЬ

Фильмы – это хуйня. Вообще не то пальто. Вот книги – да, успокаивают, подумать заставляют. Литература – это вещь! У меня один кон дела в Ростове были. Тема не хуёвая там была по обналичке. Короче, прикатил туда, в Ростов-папу. Там мне сделала ксивы братва: паспорт левый, всю хуйню на фирму. Весь пакет документов: уставы, хуеставы, протоколы собрания, печати – короче, всё под ключ. Открыл счёт в банке. Времена были нэпманские, такая хуйня пролазила – только в путь. Обратной связи с налоговой не было. Потом уже они автоматом стали сами из банка в налоговую подавать сведения о владельце счёта. А тогда всё это мог делать сам. Любое кидалово можно было через банк сделать. Открыл я счёт, поехал в налоговую стать на учёт якобы. Там пиздец – цветник. Бабы ростовские супер, одна другой краше – казачки. Все дерзкие, весёлые, фигуристые. За мной прикрепили инспектора – девочку лет двадцати пяти. У неё сиськи пятого размера, не меньше, груди прямо вперёд торчат. Короче, только на буфера и пялишься, глаз не оторвать. Я её с ходу в кабак подтягиваю, типа поужинать, познакомиться поближе. Она не против, ведётся. Дождался её после работы, едем в кабак. Там блюда, закуски, все дела, шампанское... Посидели почти до закрытия. Вышли в машину, начал лапать её там, засосы, дойки её трогаю, под лифчик руку просунул, соски стоят – караул. Она такая знойная, сосётся страстно, отвечает. Просунул руку ей в трусики – течёт. И прямо от прикосновения кончила сразу аж до судорог. Думаю, вот это жара! Такая девочка попалась. Говорю, погнали в гостиницу, а она – сколько время? А время почти двенадцать ночи. Нет, говорит, нельзя. Родители строгие, папа военный. Убьёт, говорит, если в двенадцать дома не буду. Отвези меня домой, говорит, срочно. Какой домой?! Я вообще охуевший, у меня хрен стоит, как кол, чувствую, сейчас вообще обкончаюсь на хуй только от её присутствия. Член готов вылететь из трусов на орбиту. Поехали, говорю, давай трахнемся по-быстрому. Нет, говорит, только после свадьбы... и пиздец! Домой. Отвёз её домой. Настроение мерзкое. Тут хуяк – мне звонит Андрюха, мой кент, хозяин автосервиса, я у него масло в моторе менял перед дорогой. Он тоже плановой. С ним решили взять отравы пару стаканов, а мне как раз в Ростов рулить. Я, короче, чтобы не палиться, свой стакан ему оставил. Взял на раскурку немного и покатил. Бах, он звонит. Двенадцать ночи! Говорит, ты мне сколько оставил мёда? Говорю, два стакана. Он кричит: ни хуя – один. Как один, блядь?! Ни хуя не въезжаю. Мне Черкес дал пакет, я его весь отдал, себе немного отсыпал оттуда в дорогу, на пару папирос. Андрюха говорит, что сейчас начал коробками мерить, ровно десять кораблей. Блядь! Звоню Черкесу, говорю, как так, не сходится количество. А Черкес мне кричит: всё правильно, я, говорит, тебе дал пакет, там стакан, а второй пакет в подлокотник тебе в тачке кинул при тебе же. Ты, говорит, походу, укурился, запарился. Блядь, открываю подлокотник – точно, там лежит кулёк анаши. Ебать мой хуй, я, заряженный, как «боинг», хуй знает куда ломился по трассе. Меня и мусора тормозили, я грубил им, хуй что знал, если б прошманали тачку – вилы... выкидные.

ВАЛЁК

Да, бывает... Под этой хуйнёй лучше не париться...

ИГОРЬ

Да вот то ж... (Он затушил в пепельнице окурок и тут же закурил новую сигарету.)

ВАЛЁК

Так ты что-то про книги рассказать хотел... и хуйню мне какую-то на уши наваливаешь про недающую блядь и про запарки с ганджибасом...

ИГОРЬ

А... да... про книги... Короче, позвонил своим местным кентам, ростовской босоте. Думаю, чтобы обратно ехать не палиться, их подогрею душевно. Забили стрельняк. А там такая хуйня. Ростов большой, огромный, и к нему ещё вплотную прилегают другие города: Батайск, Аксай. Короче, всё это как один огромный город. Они мне стрелу забили в кабаке на границе Ростова и Аксая, там ещё мост какой-то и прямо у моста кабак. Не помню, как он называется, изба такая из брёвен. Всё в русском стиле, и круглые сутки пашет. Там ещё они мне стали нахваливать уху из донского сазана. Эта уха ёбанная гадость ужасная... Может, всё и свежее в ней, но рыба, блядь, вонючая, тиной пахнет. Ещё и ложки дали деревянные эту пакость хлебать. Отказать неудобно. Угощают, нахваливают... Короче, весь день не задался. Всё не в масть! Девочка ебать не дала, потом накормили гадостью. Вышли, курнули и потерялись на хуй все почти до утра. Сидели в тачке там под мостом, тупили часов несколько. Шмаль убийственная была. Майкоп! Сейчас такого качества ганджибаса нет уже. Да и люди все давно умерли, кто выращивал эту дрянь. Ну и чуть попустило, прощаемся, братва отваливает, я за вещами в гостиницу еду, чтобы рулить домой. И, прикинь, опять вдупляю, что я им дурь забыл скинуть! Вообще охуеть! Ну хули, думаю, возвращаться – плохая примета. Хотел где-нибудь её спрятать. Как, блядь, где, блядь, спрятать? Город чужой. Короче, решил в машине заныкать её и катить домой тихонько. На дорожку дунул пятку, чтобы не убила совсем, чтобы как-то ехать можно было. Скучняк, новости надоели, музыка тоже. Зарулил в магазин ихний книжный самый большой центральный, типа Дома книги. И там, короче, аудиокниги разные. Я ж накуренный, как судак. Смотрю, диск такой странный, авторов три: Харис, Бегемотов и ещё кто-то, не помню уже. И роман называется «Фронты». Цепляю этот диск, в радиолу всунул и еду. И как, блядь, разорвало меня это произведение... с ходу... Там про армию всё в юмористическом стиле. Вся эта хуйня происходит в как бы Париже, и фигурирует ефрейтор Блюев – главный герой. И такое гонево прёт, что я, блядь, просто умираю от смеха. Не могу ехать, слёзы текут. Как придавило на хи-хи. Тут ещё такая хуйня. Подъезжаю к мосту Ворошиловскому через Дон, из города сваливаю. Там пост мусорской. В начале моста тормозят меня. А я вообще никакой, не могу остановиться от смеха, меня прёт. Ещё и у ментов такие тупые рожи, и сама ситуация комичная. Я, блядь, задыхаюсь от смеха, нахлобучило... вообще истерика. Мусора кричат: «Что за хуйня?!» Я им пытаюсь мычать, что вот книга смешная… Они, блядь: «Какая, на хуй, книга? Давай-ка мы тебя проверим на наркотики, братан...»

ВАЛЁК

Так и чё? Припалился?

ИГОРЬ

Ну как... Походу, да.

ВАЛЁК

И чё, закрыли?

ИГОРЬ

Да на хуя?! Денег дал им, червонец... уехал…

ВАЛЁК

Червонец – это хуйня! Копейки.

ИГОРЬ

Так времена-то какие были? Доллар стоил копейки. Мусора за пятёру были хуй сосать готовы.

ВАЛЁК

Ну да. Сейчас бы и за полтос не отпустили.

ИГОРЬ

Да... Так вот книга. Я, пока ехал, всю дорогу ржал. Приехал – и не хотелось идти домой, интересно было дослушать, чем кончится. Потом ещё пару дней по городу ездил и слушал её. Самое интересное, что произведение начинается с того, что командир на плаце, в жопу пьяный, начинает блевать перед строем прямо на голову Блюеву. А заканчивается она тем, что Блюев, запершись в бункере, начинает запускать ядерные ракеты… Прикинь!

ВАЛЁК

Да… Я читать не люблю... Послушать можно попробовать, да и то – на хуй! Лучше музыку слушать в дороге.

ИГОРЬ

Давай пожрём, короче. Что-то пробило меня на пожрать после дряни.

ВАЛЁК

Пойдём в ресторан.

ИГОРЬ

А где он?

ВАЛЁК

В седьмом вагоне.

ИГОРЬ

Ну и погнали. Это следующий вагон.

ВАЛЁК

Так а вещи? Бросим так? Купе открыто. Может, попросим закрыть его проводницу?

Игорь небрежно махнул рукой и сбросил в пепельницу окурок: «Да и хуй на них, на вещи... Никуда ничего не денется».

Они прошли через следующий тамбур в полупустой ресторан. Заказали там по порции полуостывшего бифштекса и распили под него бутылку сухого «Рислинга». В железнодорожном буфете было тихо и уютно. Компанию им здесь составляла только обслуга ресторана, сидящая за дальним столиком: молодой парень и девушка (видимо, повар и официантка) и солидный возрастной нацмен (видимо, директор ресторана). Они пили кофе и тихо о чем-то разговаривали. По сравнению с тесным купе, в этом светлом вагоне было комфортно и просторно, к тому же им разрешили курить, так что были все предпосылки зависнуть тут до самого закрытия заведения.

Тем временем поезд прибыл на станцию. Перед окнами проплыл перрон, за ним – большой вокзал. Валёк и Игорь с любопытством наблюдали за суетящимися на улице встречающими и убывающими пассажирами.

Канабис в крови, как ничто другое, способствует беззаботности, граничащей с абсолютным похуизмом. Однако отдаться полностью власти этого похуизма парням помешали нетривиальные обстоятельства их нахождения в поезде. Дело в том, что они ехали далеко на север совсем не с добрыми намерениями.

В Красноярске у них был небольшой бизнес, так сказать, остатки роскоши от давно минувших «жирных» времён. Небольшой магазин спортивных товаров и прилегающее к нему помещение, сдающееся под кафе. Этим всем хозяйством управлял их местный товарищ. Доход от этого скромного предприятия был невесть какой, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Их товарищ сдал кафе представителям одной из стран Средней Азии. Оказалось, что за этим стояла преступная этническая группировка. Сначала они стали тянуть время с арендной платой, упирая на то, что испытывают временные трудности в связи с началом деятельности. Так они морочили голову полгода, а затем их товарищ бесследно пропал вместе со своей семьёй, а всё здание, включая магазин, сменило собственника и перешло вполне законно во владение чуркабесов. Вопрос стал ребром. Разобраться с этой ситуацией стало делом принципа. Конечно, хотелось верить, что их друга прессанули чучмеки и он просто скрылся с семьёй, так как было стыдно признаться, что не смог сам решить вопрос с ними, но интуиция подсказывала, что это вряд ли. Скорее всего, его заставили подписать все бумаги и убили, чтобы некому было оспаривать собственность, возможно, даже вместе с семьёй.

Бывает так, что жизнь тебе просто не оставляет других вариантов, кроме мести. Валёк и Игорь ехали своих обидчиков карать. Они могли привлечь к этому людей со стороны, но золотой век бандитизма был в прошлом. На это попросту не было лишних денег. К тому же не хотелось вводить в курс дела посторонних лиц, да и не хотелось себя лишать удовольствия собственноручной расправы.

Дело было затяжное и сложное. Нужно было осесть неприметно в городе, провести следственные мероприятия, собрать нужную информацию и затем уже планомерно и без лишнего шума убить всех причастных персонажей, желательно не оставив улик. По этому поводу в их купе была спрятана сумка с оружием: несколько пистолетов с глушителем, автомат, два коротких помповых дробовика и куча патронов ко всей этой технике.

На железной дороге ввели именные билеты, досмотр с помощью магнитных рамок. Но всё это для профессионалов было сущей чепухой. Билеты были куплены на фальшивые паспорта, а сумка с оружием принесена к поезду мимо вокзала, прямо по рельсам дополнительных путей, благо идти по шпалам издалека никто ещё никому не запрещал. Чтобы не было дополнительных вопросов, парни с ходу подарили проводнице бутылку шампанского и беспрепятственно прошли в своё купе. Они кинули сумку с оружием под сиденье нижней полки и завалили её сверху своими вещами. Поезд был скорый, остановок было мало, к тому же и гашиш их расслабил изрядно, но долгая остановка на станции вывела их из эйфории и безмятежного состояния. Возникла тревога, что кто-нибудь может проникнуть в их открытое купе и покопаться в поклаже. Они быстро расплатились и засобирались на свои места. Поезд медленно тронулся. За окнами поплыл беззвучно перрон.

Предчувствия их не обманули. В купе их ждал сюрприз. На станции вошли попутчики. На нижних полках у окна напротив друг друга сидели пожилой мужчина и молодая девушка. Игорь сначала подумал, что, видимо, это дедушка и внучка или престарелый папа с поздней дочкой. На столике уже была накрыта поляна – традиционный железнодорожный набор: жареная курица, вареные яйца, банка шпрот, маринованные огурчики, нарезка сухой колбасы и хлеб. У окна стояла открытая бутылка армянского коньяка и бумажный пакет томатного сока. Девушка и мужчина держали в руках пластиковые стаканчики, наполненные совсем слегка.

МУЖЧИНА

А вот и соседи наши! Вы не против, что мы расположились тут?

ИГОРЬ

Нет, конечно. Это же ваши места. У нас верхние полки.

МУЖЧИНА

Давайте знакомиться. Это Верочка, она студентка. Я Николай Степанович... (Он улыбнулся.) Напротив – преподаватель…

«А, ясно, – подумал Игорь, – старый козёл пристроился дрючить девочку за зачёты». Николай Степанович словно прочитал его мысль и ещё шире расплылся в улыбке.

НИКОЛАЙ СТЕПАНОВИЧ

Нет-нет, мы к разным учебным заведениям относимся. Я профессор, преподаю, у меня лаборатория, кафедра, занимаюсь научной работой, а Вера на историка учится. Неблагодарное занятие в наше время…

ВЕРА

Зато интересно. Политические процессы – самые увлекательные…

ПРОФЕССОР

А вас как зовут, молодые люди?

ИГОРЬ

Сергей. (Протянул руку профессору, тот переложил стакан в другую руку и пожал ее.)

ВАЛЁК

А я Анатолий. (Тоже пожал профессору руку.)

ПРОФЕССОР

Очень приятно. Чем занимаетесь, господа?

ИГОРЬ

Коммерсанты... мы... рога продаём... (Отчего-то добавил он, показав пальцем на голову.)

ПРОФЕССОР

И копыта?!

Игорь увидел, как лицо Валька исказила невольная гримаса надвигающегося хохота. Нужно было срочно выйти из ситуации.

ИГОРЬ

ПантЫ марала! Я там забыл кое-что... в туалете... (Он стремглав выскочил за дверь, тут же за ним пулей вылетел Валёк.)

Они закрыли за собой дверь купе и, уже не сдерживаясь, затряслись в беззвучном смехе.

ВАЛЁК

Да ты охуел! Какие панты марала?!

ИГОРЬ

Да а хули ему говорить?

ВАЛЁК

Палево!

ИГОРЬ

Да и хуй с ним...

Они отошли в тамбур, выкурили по сигарете и вернулись обратно в купе.

ПРОФЕССОР

Присаживайтесь к нам, молодые люди. Составьте компанию.

ИГОРЬ

Не-не, спасибо, мы сыты. Полезем на пальму.

Они ловко запрыгнули один за другим на верхние полки, упёршись руками в противоположные лежанки. За окном спускался вечер. Валёк зажёг светильник над головой и стал разглядывать что-то в своём телефоне, а Игорь стал думать о своих попутчиках.

Мужчина, несмотря на свой возраст, показался ему по-своему привлекательным. Крупный, красивая стрижка, волосы с проседью, подбритая по моде щетина, золотая оправа очков, костюм дорогого сукна, вместо галстука яркий шейный платок, дорогой парфюм... Сколько лет ему, шестьдесят, семьдесят? Неопределённого возраста субъект... Ни дать ни взять – Дон Жуан на склоне жизни.

А вот девочка – прелесть. Этакая серая мышка. Просто одета, из косметики только подчёркнуты тушью ресницы... Вера... Вера хороша… Такие серые мышки очень страстные в постели, пожалуй, самые лучшие. Она маленькая, и передние зубки с крупными резцами, точно как мышка... Но полные груди, красивые бёдра... Проведя с такой ночь, днём её трудно узнать, как будто трахал другую женщину. Эта скромность обманчива... В тихом омуте черти водятся… Игорь уже встречал такой тип девушек. При свете дня они обычные, ничем не привлекательные, но с наступлением темноты меняются. Это настоящие дочери ночи, луна их делает другими.

Игорь заметил, как Валёк забылся сном. Да... вырубило его… «Канабис на всех по-разному действует: кого угондонивает, а у меня, наоборот, бодряк, – размышлял Игорь. – Теперь точно не усну до утра… Жаль, старый ишак подсел к нам, так бы можно было подкатить к девочке... Дорога дальняя...» Игорь отдался полностью действию кайфа. Он словно лишился своего тела и ощущал себя бесплотным духом, неприметным, лишенным чувств, абстрагировавшимся от реальности. Ни один мускул его тела не двигался. Он так и расплылся, как кисель, по своей лежанке и потихоньку начал прислушиваться к разговору попутчиков.

У них разгорелся жаркий спор. Вера говорила о том, что все исторические процессы закономерны и развиваются подобно законам химии и физики, что все события можно в разной степени вероятности очень хорошо предсказывать. Говорила о том, что целые народы, так же как и отдельные люди, подвержены действию кармы, что они точно так же, как и отдельные личности, караются Богом за свои грехи. «А девочка-то не проста», – подумал Игорь.

ПРОФЕССОР

К сожалению, это далеко не так. В некоторых случаях карма работает, в некоторых она не действует. Мало ли политических упырей ушли от наказания? Например, Пол Пот. Он вырезал со своими красными кхмерами две трети населения своей страны. И что? Сбежала гадина и умерла своей смертью, спустя многие годы. А Византия? Турки захватили её, подвергли геноциду греков, да и не одних только греков. И что? Где наказание народа за грехи? Так что вы, по-моему, заблуждаетесь, Вера. Конечно, вы идеалистка, это похвально, но к истинному положению вещей это не имеет никакого отношения.

ВЕРА

Всех за грехи ждёт наказание. Может, конечно, некоторых уже после смерти...

ПРОФЕССОР

Вот этого не надо! Так мы договоримся до переселения душ. Если это и так, то последующие воплощения не имеют памяти о прошлом, следовательно, будут страдать невинно. Иначе в чем тогда урок? Или вы мне хотите рассказать про муки ада? Так это все словесные свидетельства весьма экзальтированных лиц… научных доказательств не имеющие...

ВЕРА

Но вы же не станете отрицать чуму в Европе? Чёрная смерть, которая выкосила до трёх четвёртых населения?

ПРОФЕССОР

Чуму я отрицать не стану. Ну а о чём она, по-вашему, свидетельствует?

ВЕРА

А это и есть наказание за крестовые походы. Сколько людей были безвинно убиты крестоносцами?

ПРОФЕССОР

Не надо путать конкретные исторические процессы с метафизикой. Каждое событие имеет вполне объяснимые причины и последствия.

ВЕРА

В таком случае откуда взялась чума, если это не наказание Господнее?

ПРОФЕССОР

А всё очень просто. Как говорил Иосиф Виссарионович, каждая ошибка имеет свою фамилию, имя и отчество. Тогда, как вы верно заметили насчёт крестовых походов, католическая церковь имела огромную власть. А неограниченная власть способствует принятию безумных законов. Папа Римский Григорий Девятый издал буллу об истреблении повсеместно кошек. Он посчитал их дьявольскими созданиями. Тогда вообще любили бороться с прекрасным... Охота на ведьм... Жечь живьём и пытать самых красивых женщин. С тех времён даже осталась примета, что черная кошка – к беде. Ерунда полная. Ну, вот и последствия. Уничтожили котов – расплодились крысы, переносчики чумы.

Игорь свесил ноги с полки, подтянулся на руках и медленно опустился на пол.

ИГОРЬ

Вера права! Это кара Господняя за души невинных пушистых кошатин! Католики вообще нелюди! Наш православный батюшка ни за что бы не приказал делать такие гадости. У нас кошки жили в церквях, в монастырях испокон веков. Им даже в алтарях позволяли валяться.

ПРОФЕССОР

Присаживайтесь, Серёжа. Выпейте с нами.

ИГОРЬ

Пойду покурю (ответил он на их вопросительные взгляды и быстро покинул купе).

Он стоял в тамбуре, выкуривая медленно одну за другой сигареты, смотря в окно. Там проплывали медленно поля и лесополосы, освещённые полной луной, попадались и полустанки с тусклыми фонарями, и населённые пункты. По освещённым улицам ходили редкие прохожие. Вот проехал колхозник на мотоцикле с люлькой, а вот едет трактор с выключенными фарами... «Наверное, крестьяне что-то украли, что плохо лежало, – думал Игорь. – Другая жизнь... Так далека она, чужда… Там свои проблемы, горести и радости. Я вижу это всё со стороны. Мы в разных мирах... Я – в мире движения, а они сейчас – в мире покоя и статики...»

На землю спустилась ночь. Игорь вернулся в купе и обнаружил Валька, сидящего за столом рядом с профессором. В руке его был стаканчик с коньяком.

ИГОРЬ

Ты ж уснул.

ВАЛЁК

Да вот... не спится…

ПРОФЕССОР

Присаживайтесь с нами, Серёжа. Вон с девочкой садитесь рядом, а то Верочка заскучала с нами.

Игорь машинально сел рядом с Верой и глянул в окно. Ночное небо было полно огромных, ярких звёзд, словно сама ночь хотела им устроить в пути свой тихий, незабываемый праздник. Профессор плеснул Игорю в стаканчик коньяка.

ПРОФЕССОР

С вас тост, молодой человек.

ИГОРЬ

(Задумчиво смотрел на звёзды.) Давайте выпьем за эту ночь...Таких огромных звёзд я никогда не видел…

ПРОФЕССОР

Да вы поэт, Серёжа!

Все чокнулись стаканчиками и выпили.

ВАЛЁК

А вы что преподаёте? Какой предмет?

ПРОФЕССОР

Ну, если совсем просто, то занимаюсь химией.

ВАЛЁК

Это хорошо... Можно наркотики делать разные... Денег поднять немерено!

ПРОФЕССОР

(Рассмеялся.) Наркотики – это чепуха. Мы занимаемся фундаментальными проблемами.

ВАЛЁК

Я кино такое видел... про профессора химии... тоже преподавателя. Он заболел раком и, чтобы после себя оставить что-то семье, скооперировался со своим отпетым учеником и стал с ним варить мет. Он так и рак вылечил... бабла поднял немерено.

ИГОРЬ

Я видел этот фильм. «Во все тяжкие» называется... американский.

ПРОФЕССОР

Понятно. Настоящая американская мечта – поднять побольше денег быстро, незаконными способами и чтобы тебе за это ничего не было. Примитив. Чепуха! К сожалению, искусство пришло в упадок. Драматургия умерла. У режиссёров больше нет индивидуального киноязыка. Глупые сценарии, бездарная игра актёров... Они делают вид, что что-то представляют, а зрители делают вид, что верят этому... Это уже не искусство. Великий кинематограф умер вместе с советской системой. Сама советская школа, актёрская, режиссёрская, была вершиной развития кино. Она была на пике до восемьдесят шестого – седьмого года, потом всё покатилось вниз. Деградировало.

ВАЛЁК

Да я бы не сказал, что в Союзе снимали такие замечательные фильмы. Всё было фальшиво... Чистая пропаганда. «Коммунист», «Председатель» – в гробу я видел такое кино, жвачка для баранов…

ПРОФЕССОР

Ну, конечно, идеология коммунистическая примешивалась. Народ пытались воспитывать. Да, такое кино – это агитация, согласен. Герои ненатуральные, образы лживые. Не может быть человек идеальным. Это противно самой его природе. Но думающие люди в этом разбирались хорошо. Фанерные киногерои – передовики, активисты и мудрые руководители – нужны были для того, чтобы вызвать уважение у народа к советской власти. Это резонировало с действительностью. В кино тебе показывают этакого святого, радеющего за общее дело, а приходишь в райком, крайком, исполком – и видишь там конченых карьеристов, приспособленцев, паразитов на теле народа. Так что тогда было кино для идиотов и было с большой буквы советское Кино. Например, экранизации классики или фильмы про «загнивающий Запад», они были гениально сняты. Или кино про преступников. Детективы! Советские детективы все были шедевры. Тут уже режиссёров, сценаристов, артистов не связывали никакие идеологические каноны. Злодеев рисовали такими, какими они были в реальности. Они были истинными, как в жизни, и зрители в своей большей части всегда были на их стороне... Может, от этого и развалился СССР, от отсутствия правды. Есть такой прекрасный советский фильм «Последняя гастроль Артиста». Вы его, наверное, не видели. Не знаю, кто там играл роль этого жулика по кличке Артист, но это было сделано просто фантастически. Ты смотришь кино – и видишь реальную жизнь. Конечно, есть там некоторые идеологические прокладки, особенно в конце, типа добро побеждает зло. Но как это сыграно! Волшебство! Там показан типичный образ советского преступника. Этакий настоящий урка – перекати-поле, кто признаёт только фарт и собственную дерзость. Самое главное, что это было правдой. Этот типаж каждый мог встретить в любом таксопарке, на рынке, в магазине, ресторане, в пивнушке. Советский жиган, кому и на воле завсегда везде ничтяк и тюрьма как дом родной. Я вырос в бандитском районе, у меня был такой товарищ, Гена Ручкин. Я иногда пересматриваю этот фильм и вспоминаю его. Для меня там не Артист фигурирует, а я вижу Гешу – те же повадки, манеры, выражения, даже портретное сходство. Я как будто общаюсь с ним. Вот это искусство... Это неповторимо… Эх, молодость, молодость... (Профессор вздохнул.) Давайте выпьем за мёртвых. У каждого из нас есть те, кто ушёл.

ИГОРЬ

Да... людей сгинуло много… Давайте помянем, в натуре.

Валёк налил коньяк в стаканчики, и все молча выпили не чокаясь. Игорь перекрестился.

ВАЛЁК

Не знаю я (закусил куском колбасы). Может, я плохой ценитель, но думаю, фильмы хорошие во всех странах снимали, да и снимают. Их просто мало... Этот мне тоже понравился, про химика. Смешной. Это, если что, комедия. По сравнению с остальным киношлаком, можно сказать, классный…

ПРОФЕССОР

Ну, возможно. Я не видел. Нет времени следить за новинками кино.

ВАЛЁК

Это старый фильм, он давно вышел. А что, грех не пользоваться своими знаниями. Если договориться с ментовской крышей, очень даже выгодно мет варить.

ПРОФЕССОР

Каждому своё. У меня на это просто нет ни времени, ни желания. Жизнь коротка, и надо прожить её так, чтобы осталось людям хоть что-то полезное после тебя. Мы занимаемся очень важными вещами, которые даже могут привести к открытиям.

ВАЛЁК

А разве в химии ещё не всё открыли? Не все вещества?

ПРОФЕССОР

Конечно нет! Я занимаюсь органической химией – строением клеток, химическими реакциями. Это целый мир... вселенная.

ВАЛЁК

Вот от этого и проблемы. Вся жратва отравлена. Удобрения, гормоны... Вред один от ваших изысканий.

ПРОФЕССОР

И вред бывает, не без этого. Органическая химия – это и взрывные вещества – тротил, пластит. Это всё органика и яды...

ВАЛЁК

Вот! О чём и речь.

ПРОФЕССОР

Химия, как и всякая наука, имеет свои плюсы и минусы. Физика не менее опасна. Бомба атомная, например, или водородная!

В купе вдруг резко потемнело. Лампы, ярко освещавшие стол, стали тусклыми, и сквозь них даже можно было разглядеть едва накалявшиеся вольфрамовые нити. К тому же наступила какая-то странная тишина, нарушаемая только монотонным стуком колёс по рельсам. Купе погрузилось в сумрак. Все стали вглядываться в окно.

ВАЛЁК

Что-то померкло всё...

ПРОФЕССОР

В туннель въехали.

ВАЛЁК

А какой тут туннель может быть?

ПРОФЕССОР

Как какой? Подъезжаем к Сочи.

ВАЛЁК

К Сочи?!

ИГОРЬ

Какие Сочи, мы в Красноярск едем! В обратную сторону...

ПРОФЕССОР

Ребята, вы что-то путаете. Я в отпуск еду на юг отдыхать.

ИГОРЬ

А мы на север... работать…

ВАЛЁК

Да ладно! Вы над нами прикалываетесь... (Проговорил он, но, встретив серьёзный взгляд профессора, озадачился.) Как это возможно тогда?!

ПРОФЕССОР

Вы куда едете, Верочка?

ВЕРА

Я... в Москву.

ПРОФЕССОР

Как в Москву?

ВЕРА

Ну да. В Москву.

Профессор достал свой паспорт из внутреннего кармана пиджака и вынул из него билет.

ПРОФЕССОР

Господа, вы меня разыгрываете. Нехорошо подшучивать над пожилым человеком. Покажите свои билеты.

Игорь полез в свои джинсы, повешенные на вешалку на стенке купе, вынул два билета и протянул их профессору.

ИГОРЬ

Вот, смотрите. Какие шутки…

Профессор, прищурившись, в сумраке стал разглядывать текст через очки.

ПРОФЕССОР

Так... восьмой вагон... места... вот! Сочи! У вас в билетах черным по белому написано: конечный пункт – город Сочи.

Парни переглянулись, взяли у профессора билеты и, прочитав их, от изумления выпучили глаза.

ПРОФЕССОР

Вот видите – Сочи. (Он развернул свой билет и глянул в него.) Что за чёрт! У меня пункт назначения – Красноярск! Быть такого не может...

Вера достала из сумочки свой билет и стала его читать.

ВЕРА

Красноярск. Мой билет в Красноярск! Но мне туда совсем не надо…

Все вдруг разом озадаченно замолчали. Игорь стал напряжённо вглядываться в черноту окна.

ИГОРЬ

Странные вещи... Ни одного огонька... Только что светили такие большие звёзды – и вдруг... такая тьма. Как будто точно в какой-то тоннель заехали...

ПРОФЕССОР

А я вам что говорю.

Все стали напряженно вглядываться в окно и видели в нём только свои отражения.

ВАЛЁК

Но в тоннеле лампочки горят через определённые промежутки, а тут вообще ни одного огня…

ВЕРА

И тишина такая... необычная... как будто звуки все умерли...только колёса стучат...

ВАЛЁК

Так это что, вообще, получается? Мы едем вместе в разные стороны?

ПРОФЕССОР

Кто-то ошибся из нас.

ИГОРЬ

Получается, что все ошиблись... Наш поезд через Москву ехать не должен, а Вера едет туда...

ВЕРА

Это похоже на сон.

ИГОРЬ

Да, один сон на четверых…

Профессор открыл дверь купе и вышел в проход. Все вышли за ним. В окнах прохода была такая же тьма, словно стёкла затянули наглухо чёрными простынями. Открылось ещё одно купе. Из него вышли две взрослые, видимо, супружеские пары. Они подошли.

МУЖЧИНА В ШОРТАХ

Как-то странно поехали мы... Тьма какая-то, ослабло электричество...

ПРОФЕССОР

Вы куда едете?

МУЖЧИНА В ШОРТАХ

Как куда?! В Хабаровск едем.

ИГОРЬ

В Хабаровск!

МУЖЧИНА В ШОРТАХ

А что такое?

ПРОФЕССОР

Да ничего... Я еду в Сочи... Молодые люди – в Красноярск...

Две супружеские пары вопросительно уставились на него.

ВАЛЁК

Что-то не то. Чертовщина какая-то!

Он пошёл по проходу к тамбуру. Игорь кинулся за ним. Они открыли дверь тамбура для перехода из вагона в вагон и застыли от ужаса. Поезда не было, была пустая, холодная тьма, похожая на вязкую живую субстанцию. Они закрыли дверь и кинулись к противоположному выходу. С другой стороны вагона была такая же тьма и тишина, звенящая в ушах. От этой суеты в проходе открылась дверь купе проводника. Из него вышла помятая, заспанная проводница.

ПРОВОДНИЦА

Молодые люди, чего вы разбегались? Ночь на дворе, дайте покой людям.

ИГОРЬ

Нет поезда ни спереди, ни сзади! Куда мы едем? Куда может ехать один вагон... без остального состава?!

Проводница недоверчиво лучезарно улыбнулась, обнажив полный рот кривых зубов.

ИГОРЬ

Вы не верите мне? Сами посмотрите... (Он приобнял проводницу за плечи и стал толкать в сторону тамбура.)

ВАЛЁК

Надо вагон остановить.

Он побежал в тамбур и резко дёрнул стоп-кран. Вагон продолжал движение.

ВАЛЁК

Надо людей будить, вагон раскачивать. Так на Колыме делали, когда зеков везли. От борта к борту бегать – можно раскачать, и вагон завалится...

ДРУГОЙ МУЖЧИНА ИЗ СОСЕДНЕГО КУПЕ

Так а времени-то сколько? (Он глянул на часы.) Одиннадцать ночи…

Игорь глянул на часы – два часа...

ВЕРА

(Посмотрела на свои часики.) Пять утра.

ПРОФЕССОР

(Высунул из рукава кисть и посмотрел на свой хронограф.) Полночь!

ИГОРЬ

Что это значит?

ВАЛЁК

А на телефоне сколько времени?

Все судорожно достали телефоны. Их дисплеи были погашены.

ИГОРЬ

Не работает телефон...

ВАЛЁК

Ага... даже не включается... Что это вообще может быть? Что с ними случилось? Мы едем в разных направлениях и... выходит, что и в разное время.

ПРОФЕССОР

Ну, насчёт времени всё может быть проще. Электромагнитный импульс. Часы размагнитились. Телефоны тоже...

МУЖЧИНА В ШОРТАХ

А свет есть...

ИГОРЬ

(Оглядел лампы.) Да... но слабый...

ПРОФЕССОР

Видимо, слишком сильна тьма.

К ним подошла перепуганная проводница.

ПРОВОДНИЦА

У меня не работает рация, не могу связаться с начальником поезда.

ИГОРЬ

Что могло случиться, профессор?

ПРОФЕССОР

Видимо, нарушился пространственно-временной континуум.

ИГОРЬ

Что это значит?

ПРОФЕССОР

Ну, примерно то, что мы сейчас испытываем.

ИГОРЬ

А отчего это могло случиться?

ПРОФЕССОР

Много отчего... Могли стать жертвой катаклизма, может, эксперимент какой-то... может, ядерный удар…

ИГОРЬ

Вы хотите сказать, что мы все умерли?

ПРОФЕССОР

Возможно и так…

ИГОРЬ

Так а руки-ноги действуют... органы чувств... работают.

ПРОФЕССОР

Ну, возможно, что смерти и нет в нашем её понимании. Сознание продолжает формировать все привычные ощущения...

ИГОРЬ

Но подождите, выходит, что что-то случилось ещё до того, как мы поехали? Иначе как же это так, что мы собрались в одном вагоне ехать в разные направления?

ПРОФЕССОР

Есть объяснение и этому с научной точки зрения. Такие фатальные события меняют симметрию самой ткани реальности.

ИГОРЬ

Как это?

ПРОФЕССОР

Мгновенный коллапс настоящего посылает инерционную волну как в прошлое... так и в будущее.

ВЕРА

Мне страшно...

Профессор обнял её за плечи, прижал к груди и поцеловал в макушку, как ребёнка: «Не бойся, девочка, всё будет хорошо...»

ВЕРА

Надо молиться…

Она подошла к окну, взялась руками за поручень, прижалась лбом к стеклу и стала шептать молитву, вглядываясь во тьму широко открытыми глазами.

ВАЛЁК

Надо народ поднимать. Вагон качать, пока не поздно.

ПРОФЕССОР

Это не имеет смысла. Зекá везли в вагонах для скота, легких, из досок и народа туда набивали по полста человек, а этот вагон железный, тяжёлый. Да и куда ты тут разбежишься? А если даже и раскачать, упасть с рельсов куда? Ты уверен, что лучше остаться в этой тьме, чем куда-либо двигаться?

ИГОРЬ

Профессор прав. Нам тут ещё паники не хватает вдобавок ко всему.

ВАЛЁК

Ну надо же что-то делать... А паники и так не избежать... Все и так проснутся и охуеют...

ИГОРЬ

Может, и не успеют проснуться… Кирдык наступит раньше.

Две супружеские пары, подавленные страхом, внимательно выслушали это и молча зашли в своё купе, не закрыв за собой двери. Профессор тоже вернулся в купе, налил себе коньяка, залпом выпил и задумался, уставившись перед собой в одну точку. Игорь и Валёк вошли за ним и закрыли за собой двери купе.

ИГОРЬ

Пересядьте, пожалуйста, Николай Степанович.

Профессор автоматически пересел на другую лежанку. Игорь, уже не стесняясь, вытащил из вещей сумку с оружием, достал из неё две подплечные кобуры и два пистолета. Они с Вальком расстегнули спортивные куртки, вытащили руки из рукавов, надели кобуры, сунули в них пистолеты и застегнули куртки обратно. Профессор отстранённо наблюдал за ними.

ПРОФЕССОР

От тьмы собираетесь отстреливаться?

ИГОРЬ

Во тьме попадаются монстры...

Едва они успели застегнуть куртки, дверь купе открылась и в неё заглянула перепуганная проводница.

ПРОВОДНИЦА

Вы не знаете, что произошло? Вагон куда-то едет по инерции... Я попробовала посветить фонарём вперёд – луч света не идёт дальше двери, он как будто упирается в темноту...

ПРОФЕССОР

М-да... уж... тьма! Девушка, у вас случайно не найдётся что-нибудь выпить? А то у нас закончился коньяк.

ПРОВОДНИЦА

Да сколько угодно. Правда, у меня водка.

ПРОФЕССОР

И прекрасно! Именно водки нам сейчас и не хватает.

ПРОВОДНИЦА

Хорошо, сейчас принесу... Так вы не знаете, что случилось? Я спала... Неужели вагон оторвался. А тогда куда подевались другие вагоны... и поезд... И откуда такая тьма?

ПРОФЕССОР

Да... нет, мы не знаем, что случилось. Во всяком случае, мы не почувствовали ничего, только огни потухли в окне и лампочки стали едва светиться…

ПРОВОДНИЦА

Ужас какой-то.

ИГОРЬ

Именно ужас и есть.

ПРОВОДНИЦА

Вам сколько водки, бутылочку?

ПРОФЕССОР

Да, пожалуй, принесите две (он молча переглянулся с парнями), а вообще-то, несите три. Неизвестно, сколько мы так катиться будем... Надеюсь, что не вечно...

Проводница ушла и почти сразу вернулась, поставила на стол три бутылки водки, две банки тушёнки и палку сырокопчёной колбасы.

ПРОВОДНИЦА

Ножик есть у вас?

ИГОРЬ

Есть, есть, конечно. Сколько мы вам должны, девушка?

ПРОВОДНИЦА

Ничего не должны. Побойтесь Бога, лишь бы выбраться нам...

ВАЛЁК

Ну да. (Сел за стол и откупорил бутылку водки, разлил её по стаканчикам.)

ПРОВОДНИЦА

Можно я посижу с вами?

ПРОФЕССОР

Конечно можно! Очень даже обяжете.

ВАЛЁК

Тогда я вам тоже налью. (Он наполнил четвёртый стаканчик.)

ПРОФЕССОР

(Поднял свой стакан.) Ну, давайте выпьем за наше спасение.

ИГОРЬ

Ни в коем случае! (Все вопросительно посмотрели на него.) За будущее пить нельзя, плохая примета... Иначе оно может и не наступить…

ПРОФЕССОР

Ну, тогда... давайте выпьем за то, что мы живы-здоровы.

Все чокнулись стаканчиками и залпом выпили. Валёк достал выкидной нож из кармана, открыл его, снял с колбасы шкурку и начал нарезать её тонкими ломтиками в пластиковую тарелку.

ВАЛЁК

Закусывайте.

ПРОФЕССОР

У меня горчица есть. (Он стал рыться в своей сумке.) С горчичкой колбаска идёт хорошо.

ПРОВОДНИЦА

Чаю хотите?

ПРОФЕССОР

Можно... А кофе нет? А то чай с алкоголем как-то не очень.

ПРОВОДНИЦА

Есть. Только у меня растворимый в пакетиках.

ПРОФЕССОР

Не беда, давайте. Только кофе всыпьте в стаканы побольше, пакетика по два-три, а кипятка налейте поменьше, половины стакана хватит.

Проводница вышла, не закрыв за собой дверь, в купе вернулась Вера.

ПРОФЕССОР

Верочка, садитесь, мы продолжаем пить. Анатолий, налейте нашей попутчице... Правда, у нас только водка теперь. Проводница нас любезно снабдила ею, чтобы тут нам... не сойти с ума от произошедшего.

Вера села рядом с профессором и тревожно смотрела по сторонам, как испуганная мышка.

ВЕРА

У меня от коньяка кружилась голова, а сейчас всё как рукой сняло, совершенно трезвая.

ВАЛЁК

(Плеснул ей водки в стаканчик.) Это стресс! Адреналина выброс. Выпей. Может, расслабит…

В купе зашла проводница с пятью стаканами в подстаканниках на небольшом подносе. Она выставила их на стол и присела рядом с Верой.

ВЕРА

Что же с нами случилось?

ПРОФЕССОР

Не знаю... Надеюсь, что это со временем выяснится...

ИГОРЬ

Тише!

Все замолчали. Повисла мёртвая тишина.

ИГОРЬ

Слышите?

ВЕРА

Тихо... очень...

ИГОРЬ

Колёса перестали стучать!

ПРОФЕССОР

Да... Вроде как мы остановились…

В купе заглянул уже знакомый мужчина в шортах из соседнего купе.

МУЖЧИНА В ШОРТАХ

Стоим?

ПРОФЕССОР

Вроде да…

МУЖЧИНА В ШОРТАХ

А где? Я из вагона выглянул, там тьма – вырви глаз, ничего не видно.

ПРОФЕССОР

Ну, хорошо, хоть встали, уже какие-то изменения. Вы выпить хотите?

МУЖЧИНА В ШОРТАХ

Да какой там выпить?! Как оно вам только в горло лезет? (Он раздражённо ушел в своё купе.)

Профессор обратился к проводнице: «Девушка, вас как зовут?»

ПРОВОДНИЦА

Людмила... Люда.

ПРОФЕССОР

Очень приятно. Я Николай Степанович, это Серёжа и Анатолий, а это Верочка, будем знакомы. С нами случилось что-то из ряда вон выходящее. Самое странное – даже не тьма, а то, что мы, оказывается, едем в разные стороны... в разные пункты назначения…

Проводница от изумления выпучила глаза: «Как это?»

ПРОФЕССОР

Так. И билеты у нас всех разные, только номер вагона совпадает и места. Молодые люди едут в Красноярск, Верочка – в Москву, я – в Сочи... Вы, когда проверяли билеты, ничего не заметили странного?

ПРОВОДНИЦА

Нет!

ИГОРЬ

Куда поезд идёт? Вы едете куда?

ПРОВОДНИЦА

В Череповец... поезд. Череповец – Адлер... Ну, то есть с юга едем сейчас... ехали...

ПРОФЕССОР

Вот. Вот что крайне странно...

Выражение страха на лице проводницы сменилось полным отчаянием, в её глазах выступили слёзы.

ПРОВОДНИЦА

Что же это происходит, Господи... ГОСПОДИ?!

ПРОФЕССОР

Ну не плачьте, Людочка... Разберёмся... По крайней мере, мы все живы-здоровы... Во всяком случае, таковыми кажемся…

ВАЛЁК

А много людей в вагоне, кроме нас, едет?

ПРОВОДНИЦА

(Вытерла слёзы.) Нет. Совсем не много. Вагон пустой. В Ростове-на-Дону вышли многие. Ещё купе полное, четыре человека, две пары. И ещё мужик один, он выкупил все места, его купе перед самым тамбуром...

ИГОРЬ

Пары мы видели. А что за мужик?

ПРОВОДНИЦА

Да откуда я знаю? Мужик как мужик…

ИГОРЬ

А что это он сам едет?

ВАЛЁК

Да какая тебе разница? Может, у человека денег до фига... вот и едет без компании.

Вдруг в окнах появился яркий, ослепительный свет. Он мгновенно залил своим сиянием купе и совершенно ослепил всех присутствующих. Игорь вскочил и инстинктивно двинулся к выходу, пробираясь на ощупь к тамбуру. Он открыл дверь выхода из вагона и спустился на землю. Яркий свет резко стал гаснуть, пока не дошёл до мягкого дневного освещения.

Игорь поднял голову вверх и увидел ряды прожекторов в бетонном потолке, являющихся источником этого света. Он огляделся. Вагон стоял в огромном, совершенно пустом бетонном сооружении. Стены этого строения не имели ни дверей, ни окон. Единственное, что можно было разглядеть на них, так это вытянутые на противоположных сторонах вертикальные железные ржавые вставки. Они были массивные, тянулись от пола до потолка и, видимо, выполняли функции ворот. Колёса вагона стояли прямо на бетонном полу без малейшего намёка на рельсы. Помещение было настолько огромным, что невозможно было разглядеть детали противоположных его стен. Из вагона вышли все, кроме профессора и Веры. По периметру стен стали просматриваться фигуры людей, приближавшиеся медленно к вагону. Это были солдаты. Во всяком случае, они так выглядели. В сапогах, пилотках со звёздами и гимнастёрках цвета хаки. Они окружили вагон. Перед строем выступил один, видимо, главный. Он поднял ко рту мегафон и закричал.

ГЛАВНЫЙ

Товарищи, вы находитесь на территории Льва. Всем сохранять спокойствие, прошу вас немедленно вернуться в вагон. Немедленно! Вы сможете покинуть его после прохождения десятидневного карантина. Сейчас ваш вагон будет подвергнут санобработке. Пожалуйста, займите свои места.

Из вагона вышел профессор.

ПРОФЕССОР

Что значит территория Льва? (Закричал он говорившему.) Как мы здесь оказались?

ГЛАВНЫЙ

Я прошу всех немедленно вернуться в вагон и находиться там до истечения карантина. Кто покинет его, будет сразу уничтожен! Территория Льва – это среда обитания, подобная вашей, но это пространство совершенно другого уровня.

МУЖЧИНА В ШОРТАХ

Что он говорит? Какая территория, какого другого уровня?!

Игорь разглядывал экипировку солдат. На них не было никакой брони, но было много холодного оружия, на поясе висели кинжалы в ножнах или штык-ножи, за спиной – широкие клинки наподобие мачете или коротких абордажных сабель. В руках у каждого был короткий пистолет-пулемёт с длинным магазином в ручке. Они подняли вверх эти автоматы и стали стрелять. От такой неожиданной развязки все стали, толкаясь друг с другом, запрыгивать на ступеньки и быстро заскакивать в вагон.

Строй солдат по периметру вагона отдалился, и по диагонали подъехали с двух сторон два мотоцикла с люльками. В их люльках находились большие металлические баллоны со шлангами. Из этих шлангов люди в герметичных костюмах химзащиты стали заливать сверху вагон пенящейся жидкостью. Все пассажиры и проводница столпились в проходе вагона у окон и наблюдали за происходящим сквозь мутную мыльную пелену, стекающую по стёклам.

ПРОФЕССОР

Да... Дезинфекция…

Женщина из соседнего купе, едва подавляя плач, отчаянно застонала: «Что теперь будет с нами?» Мужчина в шортах стал её успокаивать, что-то тихо шепча на ухо.

ПРОФЕССОР

Ну что ж, давайте знакомиться. Меня Николай Степанович зовут. Это мои попутчики: Серёжа и Толик и... Верочка. А вас как зовут?

МУЖЧИНА В ШОРТАХ

Я Аркадий, моя жена Таня, это наши друзья – Равиль и Наталья.

Равиль кивнул головой.

ПРОФЕССОР

Очень приятно. Нам теперь коротать тут вместе дней десять, не меньше.

РАВИЛЬ

А как коротать? Жратвы нет... Да и воды, наверное, тоже.

ПРОВОДНИЦА

Вода есть, полный титан, и у меня ещё две упаковки минералки... Консервы есть. Вот хлеба мало, две булки осталось...

ПРОФЕССОР

Ну, с голоду не помрём, с людьми бывало и хуже. Нашу проводницу, кстати, Люда зовут. Людочка, не заварите нам чайку?

ПРОВОДНИЦА

Заварю, конечно.

АРКАДИЙ

Людмила, а что, в вагоне, кроме нас, больше нет никого?

ИГОРЬ

Есть ещё мужик в последнем купе, один едет. Только что-то не показывается он.

ВАЛЁК

Ага... Боюсь, что он может пропустить самое интересное…

ИГОРЬ

Таинственный субъект.

АРКАДИЙ

Так, значит, все купе свободны?

ПРОВОДНИЦА

Да. Вагон пустой. В Ростове вышли многие.

АРКАДИЙ

Так откройте нам ещё одно купе, чтобы всем спать на нижних полках, а то на верхние прыгать неудобно. Теперь уже точно один хрен вообще… у кого какие места...

ВАЛЁК

Да, и нам купе откройте... (Игорь толкнул его в бок.) Девочку одну отселим, а то ей с нами, мужиками, неловко…

ВЕРА

Нет-нет... хоть с кем, но рядом... только не одна...

Проводница взяла ключ и отворила несколько закрытых купе. «Занимайте места, какие хотите», – подавленно проговорила она, так и держа большой круглый ключ в руке.

ИГОРЬ

А давайте-ка потревожим таинственного пассажира из последнего купе. Как-то он себя ведёт странно. Сдаётся мне, он может быть причастным к нашей беде. (Он тут же подошёл к двери последнего купе. Валёк к нему присоединился, и они тихо постучали в дверь. За ней была тишина.) Не хочет подавать признаков жизни... (Игорь стал стучать сначала кулаками, а потом ногами, так что дверь затрещала. К нему подбежала проводница.)

ПРОВОДНИЦА

Что вы делаете?! Не надо портить имущество. Я сейчас вам открою купе.

За дверью послышалась возня и грохот упавшей нижней полки. Ключ провернулся в замке, дверь растворилась. Парни увидели мужчину средних лет, сидящего на нижней полке в полумраке купе из-за задёрнутого полностью шторками окна.

ИГОРЬ

Добрый день!

ПАССАЖИР

Что вам надо? Кто дал вам право врываться ко мне?!

ИГОРЬ

А вы... кто такой, собственно?

ПАССАЖИР

Вам какое дело?

ИГОРЬ

Есть мне дело. Ведёшь ты себя как-то странно. Засухарился тут… Есть что скрывать?

ПАССАЖИР

Вы как со мной разговариваете? Кто вам дал право так общаться с посторонними людьми? Я тебе не сват, не брат, чтобы ты тут задавал такие вопросы. Пошли вон отсюда! Я спать хочу (он глянул на часы). Полчетвёртого ночи...

ВАЛЁК

Да ты совсем охуел?! Под дурака косишь? Спать он хочет! Тебе по хуй, что с нами произошло?

Пассажир обалдело вылупился на него, лишившись дара речи.

ВАЛЁК

Может, это всё вообще из-за тебя произошло? Что ты там, сука, прячешь? (Он схватил пассажира сзади за воротник и стал стаскивать с лежанки. Тот, упираясь ногами в пол, стал отодвигаться к стене. Тогда Игорь схватил его за ноги и одним движением вышвырнул в проход. Валёк поднял нижнюю полку).

В багажном ящике под полкой лежали два огромных баула. Валёк расстегнул молнии замков – сумки под завязку были набиты пачками денег.

ВАЛЁК

Вот оно что! На инкассатора ты, Вася, как-то не тянешь. Жулик? Аферист?

ИГОРЬ

Стопудово мошенник. Откуда у тебя столько денег?

ПАССАЖИР

Не ваше дело! Я сейчас к начальнику поезда пойду. Произвол! Что за дичь тут творится. (Он кинул взгляд на стоящую тут же в проходе проводницу.) Как вы такое допускаете? Вы совсем с ума сошли?

К купе подошел профессор.

ПРОФЕССОР

Вы, ради Бога, извините нас. Молодые люди погорячились. Просто, видимо, вы ещё не в курсе. У нас произошло кое-что из ряда вон выходящее. Серёжа, оставьте его, покурите в тамбуре лучше. Я сам всё объясню человеку.

Игорь и Валёк вышли из купе, зашли в тамбур и закурили. Пассажир поднялся с пола, закрыл багажный отсек и стал оправлять на себе одежду.

ПРОФЕССОР

Меня Николай Степанович зовут. (Он протянул незнакомцу руку, тот пожал её.)

ПАССАЖИР

Пётр Александрович...

ПРОФЕССОР

Пойдёмте в наше купе, Людочка нам заварит чая.

ПЁТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Нет. Я здесь останусь.

ПРОФЕССОР

Ну хорошо. Позволите мне войти?

ПЁТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Входите.

ПРОФЕССОР

Людочка, принесите нам чай сюда.

Проводница ушла, а профессор и Пётр Александрович сели напротив друг друга у окна. Профессор раздвинул шторы.

ПЁТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

(С любопытством уставился в окно.) Мы что, остановились? А что это за станция?

ПРОФЕССОР

Вот! Наконец-то начинаете кое-что понимать.

ПЁТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

(Прильнул к окну.) Где мы находимся?! Это что, помещение? И солдаты... Это солдаты?

ПРОФЕССОР

Ну... типа того… Охраняют нас... Форма странная... и автоматы у них интересные. Такие были, если мне не изменяет память, на вооружении английской армии во Второй мировой войне... В просторечии «маслёнка» назывались. Практичная вещь... Почти никаких деталей, кроме ствола, затвора и возвратной пружины... Штамповка... дешевая в производстве и крайне эффективная...

ПЁТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Что происходит?

Вошла проводница и поставила на стол два дымящихся стакана чая в подстаканниках.

ПРОФЕССОР

Спасибо, Людочка, присядьте с нами. Введём человека в курс дела.

В тамбуре курили четверо: Игорь, Валёк, Аркадий и Равиль.

АРКАДИЙ

И кто едет в последнем вагоне?

ИГОРЬ

А хрен его знает, непонятный субъект... тёмная личность…

ВАЛЁК

Деньги везёт.

РАВИЛЬ

Деньги?

ВАЛЁК

Деньги... немалые…

АРКАДИЙ

Кому нужны сейчас деньги... в нашей ситуации... (Он затушил в пепельнице окурок и обратился к Равилю.) Пойдём успокаивать жен. Моя рыдает, с ума сходит, говорит, мы погибнем...Пойдём. (Он вышел из тамбура, Равиль последовал за ним.)

ИГОРЬ

Да... Этот хуй с бугра упакован некисло... Знать бы раньше, можно было бы потрясти... И едет один…

ВАЛЁК

Хули – знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Интересно, а он-то ехал куда?

ИГОРЬ

Ага, интересно! Хорошо хоть, мы с тобой в одно место ехали…

Они горько рассмеялись.

ВАЛЁК

Ну да… Так пойдём у него и спросим.

Они потушили окурки и заглянули в купе Петра Александровича.

ИГОРЬ

Вы нас простите. Сами понимаете, ситуация неординарная. Профессор вам объяснил уже? (Пётр Александрович сидел перепуганный и абсолютно потерянный.) Вы едете куда?

ПЁТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Куда?

ИГОРЬ

Да. Куда билет у вас? Конечный пункт?

«Пет... Петербург», – проговорил мужчина, заикаясь.

ВАЛЁК

Петербург... Круто!

ПЁТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

А что?

ИГОРЬ

Да ничего... Мы в Красноярск едем, а профессор – в Сочи... (У Петра Александровича поднялись брови и расширились глаза.)

Профессор поднялся, встал у выхода: «Ладно... Вам, наверное, скучно тут одному? Присоединяйтесь к нам, – он вышел из купе. – Пойдёмте, ребята, выпьем».

Вскоре в купе профессора была снова накрыта поляна. Проводница принесла ещё стаканы, заварила кофе. Тут в тесноте собрались все, за исключением Петра Александровича, который снова закрылся в своём купе. Валентин стал разливать по стаканчикам водку, Равиль накрыл свой стаканчик ладонью.

РАВИЛЬ

Я не пью.

НАТАША

Я тоже не буду.

ВАЛЁК

Ну и ладно. (Взял налитый стаканчик Натальи себе.)

ПРОФЕССОР

Ну что, господа-товарищи, за что выпьем?

ИГОРЬ

Давайте выпьем за прошлое... Если разобраться, то как бы там ни было, а оно было определённо лучше настоящего… Выпьем за то, чтобы оно снова... вернулось, что ли...

ПРОФЕССОР

К сожалению, это невозможно. Для нас время течёт линейно, оно не может вернуться вспять. Прошлое всегда остаётся в прошлом... Ну, всё равно, давайте выпьем за то, чтобы настоящее стало подобно прошлому.

Все чокнулись стаканчиками и выпили залпом. Вера скривила от отвращения лицо, а Таня прижала к груди ладонь и с трудом выдохнула: «Ох... Крепкая какая…» Аркадий обнял её за плечи и подал кусочек колбасы: «Ты закусывай, малыш». Таня стала жевать колбаску.

ВЕРА

Нет. Я пить не могу больше. У меня и так со вчерашнего раскалывается голова...

ПРОВОДНИЦА

А что ж ты молчишь? Пойдём ко мне, я тебе дам таблетку анальгина. Головную боль терпеть нельзя. И заварю тебе чая... У меня тортик есть вафельный. Пойдём, пойдем... (Она взяла Веру за руку и увела в своё купе.)

РАВИЛЬ

(Встал.) Мы тоже пойдем. Всё равно не пьём. Пойдём, Наташа, не будем мешать им.

Они с женой вышли, и было слышно, как они стали переносить свои вещи в пустое купе. Таня посмотрела на мужа: «Пойдём и мы? Я спать хочу, у меня аж глаза закрываются. Попробую уснуть... Или что, ты сидеть хочешь?»

АРКАДИЙ

Иди, малыш, поспи. Я посижу с ребятами немного. Посидим подумаем... Может, что придумаем...

Таня глянула на бутылки водки: «Ага, придумаете вы… Ладно, не сиди только тут долго».

АРКАДИЙ

Хорошо. Не уснёшь – возвращайся.

Таня тоже ушла. Послышался звук закрывшейся двери.

ВАЛЁК

(Разлил по стаканчикам водку.) Ну что, накатим... по тихой грусти… (Обратился к Аркадию.) А твой друг не пьёт. Мусульманин, из-за этого?

АРКАДИЙ

Да нет. Он раньше пил сильно... запоями. Зашился лет пять назад, говорит, всё своё уже выпил. Теперь ни капли спиртного в рот не берёт.

ВАЛЁК

А жена у него вроде русская.

АРКАДИЙ

Да, русская. Прекрасная женщина. Хорошо живут. Она его и вытащила из алкогольного омута. Так неизвестно, чем бы закончилось... Может, спился бы и загнулся. А сейчас всё нормально у них: бизнес хороший, двое детей, мальчик и девочка… Слава богу!

ВАЛЁК

А у вас есть дети?

АРКАДИЙ

У нас нет.

ВАЛЁК

А что так? Недавно женились?

АРКАДИЙ

Давно, пятнадцать лет уже вместе. Не получается. И проверялись, и лечились, а детей нет.

ПРОФЕССОР

Так сейчас же технологии есть для зачатия. Можно и ЭКО, и вынашивание донорское.

АРКАДИЙ

Это всё неестественно… Мерзко. Мы хотели ребёнка из детского дома взять, сироту. Вот за ним и ехали в Хабаровск, а Равиль с Наташей с нами за компанию. И такая беда… Теперь и ребёнок останется без родителей...

Все неловко замолчали.

ПРОФЕССОР

(Вздохнул и поднял свой стаканчик.) Ну, давайте выпьем за любовь, господа!

ИГОРЬ

За любовь – это круто!

ВАЛЁК

Почему нет?

Они все чокнулись, выпили, стали закусывать.

ВАЛЁК

Николай Степанович, можно задать нескромный вопрос?

ПРОФЕССОР

Конечно, конечно! Какие посиделки без нескромных вопросов?

ВАЛЁК

А в вашем возрасте любовь ещё актуальна?

ПРОФЕССОР

А как же! Любви все возрасты покорны!

ВАЛЁК

Ну в смысле того – всё нормально работает? Или лекарства какие нужны?

ПРОФЕССОР

Секс имеешь в виду?

ВАЛЁК

Ну да.

ПРОФЕССОР

Всё прекрасно работает.

ВАЛЁК

И что, так же часто, как раньше, можно?

ПРОФЕССОР

Ты женат, Анатолий?

ВАЛЁК

Нет. Я разнообразие люблю.

ПРОФЕССОР

Так вот, это разнообразие и ведёт к импотенции.

ВАЛЁК

В каком смысле?

ПРОФЕССОР

В прямом. Тут главное – привычка. Она и задаёт ритм половых отношений. С любимым человеком это получается гораздо гармоничнее.

АРКАДИЙ

А ты что думаешь, что после сорока уже никому ничего не надо?

ВАЛЁК

Ну, не знаю…

АРКАДИЙ

Николай Степанович не так стар ещё… Он вообще выглядит прекрасно.

ИГОРЬ

Кстати, да!

ПРОФЕССОР

Спасибо за комплимент, друзья, но я стар, к сожалению. Время неумолимо. А что выгляжу неплохо, так это именно благодаря любви. Любовь исцеляет все недуги. Все болезни тела возникают от недостаточности в душе любви. Любовь, секс – это универсальные лекарства, причём они исцеляют и душу, и тело.

ИГОРЬ

У вас, наверное, жена молодая?

ПРОФЕССОР

(Усмехнулся.) Молодая, конечно! На целых три года моложе меня! У нас уже внуки.

ВАЛЁК

Круто! А говорят, что женщина с возрастом меньше хочет...

ПРОФЕССОР

Есть такое дело. Но, опять же, не беда. Гормональная терапия, эмоциональная атмосфера – над всем этим нужно работать. Настоящие женщины остаются желанными всегда.

ИГОРЬ

И долго вы уже в браке?

ПРОФЕССОР

Сорок пять лет уже вместе. Чего только не было, прошли с ней всё. Как поженились, оба были студенты нищие. Сняли конуру в подвале – пауки, крысы, жена боялась там оставаться одна. Из еды у нас только мешок картошки был, я его на колхозном поле накопал ночью... украл. Так мы два месяца одной картошкой питались, готовили из неё друг другу разные блюда. Даже запеканку делали... Счастливые были времена... Молодость, свобода... Всё было по плечу. Наверное, тогда с ней вместе мы могли бы пройти над пропастью.

ИГОРЬ

Сорок пять лет! Вы долго в браке... очень долго.

ПРОФЕССОР

Да это всё относительно… Дела, заботы, проблемы, суета...Так живём и живём. Кажется, по-другому быть и не может. Я только после серебряной свадьбы стал понимать, что, в сущности, мы уже немало лет вместе...

ИГОРЬ

И что, не надоедает так долго с одной женщиной?

ПРОФЕССОР

Нет. Любовь не ржавеет. С возрастом меняются отношения, они становятся гораздо ближе. Жена становится для тебя как ребёнок... Да и она, наверное, так же воспринимает тебя.

ВАЛЁК

И что, так с одной женщиной живёте и никогда не изменяли ей?

ПРОФЕССОР

Всё было… Изменял, конечно, но в том-то и штука, что после измены любишь её ещё сильнее, ещё примешивается чувство вины... Всё это пробы, эксперименты со своей сексуальностью. Они свойственны молодому возрасту. А со временем приходит понимание, и ты уходишь совсем от этого. Измены становятся больше не нужны. Они просто бессмысленны. Кроме чувства опустошения души, не несут тебе ничего.

АРКАДИЙ

Я вас понимаю. Я тоже люблю свою жену. Я готов для неё что угодно сделать, я готов отдать ей всё. Я так хотел бы быть богатым и сделать её жизнь счастливой, но у меня нет ничего, совсем ничего... И даже нет мыслей, как заработать. Вот наш попутчик из последнего купе упакован деньгами по полной, и я уверен, что он меняет женщин как перчатки, молодых, красивых, разных, и ни одной из них он не оставит ни копейки, наоборот, заберёт назад при расставании все свои подарки. Такова несправедливость судьбы: кто хочет иметь многое, чтобы отдать всё любимой, не имеет ничего и ничего не оставит ей, а кто любит только себя и только себе желает блага, имеет всё. Я когда-то видел документальный фильм про пингвинов. Вот они стоят на снегу в холодной снежной Антарктике, жмутся друг к дружке от стужи. У самца пингвина нет ничего, чтобы привлечь самку, и он начинает отковыривать клювом камушки ото льда. Укладывает эти камушки под ноги и показывает самке: иди ко мне, милая, у меня есть маленькое ровное местечко, где мы можем отложить яйцо и высидеть пингвинёнка... Вот и я как тот пингвин...

ПРОФЕССОР

Но самочка же соглашается на скромное местечко?

АРКАДИЙ

Ну да.

ПРОФЕССОР

Вот видишь. Если женщина любит, как говорится, у тебя с ней будет рай в шалаше...

ВАЛЁК

Так, а ты говоришь, твой друг, этот Равиль, бизнес имеет. Он что, не может тебя к делам подтянуть?

АРКАДИЙ

А с чего бы вдруг?! У него бизнес – дорожное строительство. Есть асфальтовый завод. А я там каким боком? Он и так помогает. Вот эту нашу поездку финансировал он...

ВАЛЁК

Так а ты чем занимаешься?

АРКАДИЙ

Я по коже работаю. В основном перешиваю автомобильные салоны. Перетягиваю потолки, полы, меняю обивку сидений...

ИГОРЬ

Вместе с женой занимаетесь этим?

АРКАДИЙ

Нет. Жена – преподаватель. Учительница в школе.

ИГОРЬ

Какой предмет преподаёт?

АРКАДИЙ

Историю. Она любит это дело, раньше на раскопки выезжала, хотела защитить диссертацию... Да уже, видно, не судьба… Она свой предмет любит, она им живёт. Факультативы у неё, дополнительные занятия... Она в школе живёт. Детишек любит очень... А своих вот Бог не дал...

ПРОФЕССОР

Ну, наливай, наливай, Толик, не задерживай тару.

Валёк откупорил новую бутылку и разлил водку по стаканчикам. Игорь прямо в купе задумчиво закурил, а затем спросил, спохватившись: «Можно тут покурю, не будет мешать?»

ПРОФЕССОР

Да травись на здоровье. Нам что...

ИГОРЬ

Запах – ничего?

ПРОФЕССОР

Переживём. Переживём всё, и вонь табака тоже...

АРКАДИЙ

Дай и мне закурить.

Игорь кинул на стол пачку сигарет и зажигалку.

За окном раздался громкий звук мегафона: «Товарищи, к выходу из вагона поставлена тележка, в ней сухие пайки для вас и вода. Просьба не отходить от вагона. Извините за вынужденные неудобства». Все посмотрели в окно. Оно было мутным от высохшей пенной жидкости. Солдат по периметру не было. Все сидящие в купе вышли из вагона, к ним присоединилась проводница. Действительно, у выхода находилась небольшая тележка с высокими бортами, полностью нагруженная картонными пакетами без маркировки и небольшими железными канистрами ёмкостью не более двух литров. Валёк стал рассматривать пакет.

ВАЛЁК

Не отравят?

ИГОРЬ

А смысл?

ПРОФЕССОР

Вот видите, с голоду нам тут умереть не дадут. И это радует.

АРКАДИЙ

Да... Но не очень...

Игорь стал оглядывать территорию вокруг.

ИГОРЬ

А смотрите, рельсов нет. Как мы тогда сюда заехали?

ВАЛЁК

По земле.

Вагон стоял в огромном бетонном помещении. На противоположных стенах этого сооружения виднелись высокие железные ворота. С потолка мягким светом светили прожекторы.

ИГОРЬ

(Обратился к Вальку.) Пойдём-ка поляну пробьём…

Они отошли от вагона и пошли вдоль стен по периметру. На воротах не было никаких запоров. Видимо, они закрывались снаружи. На одной из стен они обнаружили вращающееся реле. Игорь стал вращать его, и прожекторы на потолке стали менять интенсивность освещения. Им закричал от вагона профессор: «Не балуйтесь, сделайте как было, а то сломаете, или слепить будет, или опять тьма». Парни оставили в покое выключатель и вернулись к вагону. Тем временем Аркадий уже вскрыл пакет. Там были кубики коричневого сахара и плоские серые сухари.

ИГОРЬ

Что, корм тут неважный?

АРКАДИЙ

Да... Изысков особых не положили. (Он рассмотрел на ладони сухари и сахар и высыпал их обратно в пакет.)

ПРОФЕССОР

Да что, вместо хлеба пойдет. А консервы есть у нас ещё, да, Людочка?

ПРОВОДНИЦА

Есть, конечно. Целый багажник тушенки, есть и рыбное что-то.

ПРОФЕССОР

Ну вот. Не пропадём. (Он оглядел бетонные стены вокруг.) Значит, нас в тюрьму заперли?

ИГОРЬ

Видимо, так. Выхода нет, а ворота эти, думаю, не пробьёшь и танком.

ПРОФЕССОР

Ну, пошли в вагон. Продолжим.

ИГОРЬ

Мы тут постоим покурим.

Все зашли обратно в вагон. Игорь и Валёк остались снаружи, закурили.

ВАЛЁК

И что делать будем?

ИГОРЬ

А что мы можем делать? Будем ждать... развития ситуации.

ВАЛЁК

Курнём?

ИГОРЬ

Вот это точно на хуй. И так жуть долбит, ещё накуриться не хватает. Уже раз курнули – и где мы теперь?

ВАЛЁК

Ну, остальные-то не курили – и тоже с нами. Нет, братан, это не от этого.

ИГОРЬ

Да хуй его знает... Я уже не знаю, что и думать вообще…

ВАЛЁК

Ну так хапанём и, может, вернёмся обратно. (Он горько усмехнулся.)

ИГОРЬ

Сам кури. Я не хочу.

ВАЛЁК

Одному стрёмно.

Они выбросили окурки и зашли в вагон. Им навстречу шла Вера. Она грустно посмотрела на них и закрылась в свободном купе. Игорь стал перед её дверью. «Что, пристроиться хочешь?» – спросил шёпотом Валёк.

ИГОРЬ

Мне понравилась девочка. Зайду к ней пообщаюсь.

ВАЛЁК

Так давай вместе. Я тоже не против с ней зависнуть.

ИГОРЬ

Чего? Вместе?! Совсем охуел?

ВАЛЁК

А что? Может, ей понравится с двумя... сразу…

ИГОРЬ

Ещё чего не хватало. Я разврата не потерплю. Тебя с голым хуем видеть, да ещё и чтоб мою бабу ебал! Вообще попутался? Смотри... ствол-то заряжен… (Он похлопал себя по куртке, где была кобура.)

ВАЛЁК

Ебать ты горячишься! Запал, что ли?

ИГОРЬ

Запал не запал, тебе-то хули? Хочу пообщаться с ней. Говорю, понравилась девочка. Не похожа на блядь она. Ты, если хочешь разгрузиться, пойди проводницу выеби.

ВАЛЁК

Ага! Ещё предложи мне профессора раком поставить. Ладно, не будем ссорится из-за пизды... Она того не стоит. Пойду накурюсь. Может, дурь расслабит по мелочи.

ИГОРЬ

Пойди... пойди... (Он тихо постучал в дверь и открыл её.)

Вера лежала на постели, подперев ладонью щёку. Она посмотрела испуганно на вошедшего Игоря.

ИГОРЬ

Боишься?

ВЕРА

Боюсь. А ты что, не боишься?

ИГОРЬ

Тоже боюсь... Давай бояться вместе.

Вера поджала под себя ноги. Игорь сел рядом, нежно обнял её. Она сейчас показалась ему точно перепуганной мышкой, забившейся в норку от страха. Игорь стал прислушиваться к своим чувствам. Такое близкое присутствие Веры действовало на него необычно. Он к ней чувствовал жалость, какое-то участие. Ему хотелось успокоить, поддержать её. Её чувственное тело излучало мягкую, тихую ауру тепла и уюта. «Наверное, так наслаждается энергетический вампир, питаясь чужой силой, как я сейчас», – думал он и нежно гладил её полные бёдра. И она, словно околдованная этой близостью, не противилась, а, напротив, отдавалась чувству расслабленности во всём теле, неге и эротизму. Страх наконец отступил.

Валёк не стал выходить из вагона. Он забил косяк прямо в тамбуре и медленно выкурил его. Стесняться в данной ситуации было уже некого и нечего. Он закурил сигарету. Медленно впадая в ступор, стал разглядывать грязную решётку окна. «Все при деле, – думал он. – Профессор бухает, Игорёк пошёл блядовать, супруги спят... Один я не при пизде…»

Какое точное слово! Гашиш, как ничто другое, способствует половому влечению и вожделению. Сексом под ним можно наслаждаться сутками. Валёк почувствовал неодолимое желание. «Может, действительно пойти подкатить к проводнице? – крутилось навязчиво в его голове. – А что делать, не дрочить же?» Ему уже стали казаться не такими и отвратительными её подержанные прелести. Зрелая баба... самый смак! Валёк докурил и пошёл через весь вагон в купе проводницы. Купе было открыто. Людмила сидела, подперев голову руками, и грустно смотрела в окно. Она перевела взгляд на Валька: «Что, чаю?»

ВАЛЁК

Можно и чаю... Скучно… Вам не скучно?

Проводница внимательно посмотрела на него.

ВАЛЁК

Может, это... повеселимся на пару? (Он подсел к ней вплотную.)

Людмила отстранилась и сильно толкнула его: «А ну пошёл вон, сопляк! Ты что, меня за блядь принимаешь?» – она тут же с размаху влепила ему смачную оплеуху. Валентин явно не ожидал от неё такой реакции. Он чувствовал, как у него слегка напухает нижняя губа. «Да она вообще охуевшая», – мелькнуло у него в голове. – И что, мне теперь уйти? Как побитой собаке?» Он схватил Люду обеими руками и прижал к себе. Она отчаянно упиралась и пыталась вырваться: «А ну-ка отпусти меня, гадёныш, щенок! Я сейчас кричать буду». «А что кричать-то?» – Валёк навалился на неё всем телом и повалил на лежанку. «Отстань, мразь! – шипела Людмила и отворачивалась от его слюнявых поцелуев. – Как ты вообще можешь о таком думать сейчас, урод?» Валёк как заворожённый одержимо пытался сковать ей своими объятиями, наваливался на неё всё сильнее. Он уже задрал подол её юбки и проник нетерпеливыми пальцами в трусы. «А о чём мне думать? Хрен стоит – голова не работает», – тихо бубнил он и наконец добрался до клитора.

У Людмилы была выбрита промежность, но уже появились небольшие колючие волоски. Этот ежик на интимном месте ещё сильнее распалил Валька. Он стал массировать клитор и почувствовал, что он затвердел. Людмила замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. «Вот он, ключик», – думал Валёк и уже вовсю ласкал набухшие губы и вульвы. Вся промежность увлажнилась. Он проник в вагину двумя пальцами и стал поступательно двигать ими.

ЛЮДМИЛА

Подожди.

ВАЛЁК

Ну хорошо же, милая?

ЛЮДМИЛА

Подожди, говорю. Слезь с меня. Задохнусь сейчас... Навалился... Маньяк долбаный…

Валёк отстранился. Она выползла из-под него, встала, поправила форменную блузку, а затем закрыла купе на замок, посмотрела на него грустно, подняла подол, сняла трусики и стала раком, широко разведя ноги, упершись локтями в стол. «А у неё стройные ноги», – подумал Валёк, наблюдая за всеми движениями проводницы.

ЛЮДМИЛА

Ладно, еби, только быстро, а то ещё придёт кто...

У Валентина и так была железная эрекция, а это её «еби» буквально ввело его в сексуальное исступление. Он спустил спортивные брюки, трусы и сразу засадил ей свой член в открытую горячую, скользкую вульву. Он держал её за талию и долбил сзади своим поршнем, периодически одной рукой сжимая соски выпавших из лифчика небольших мягкий грудей. «Кайф, – думал он. – Какой кайф!» Люда кончала тихо, без стонов, без криков, у неё только периодически сжималось влагалище от оргазмов, как в тиски, зажимая член. В эти минуты Валёк замирал, а как только вульва снова расширялась, начинал её долбить с новой силой. В дверь раздался тихий стук. Валёк ещё некоторое время продолжал совершать фрикции, но Люда повернулась и оттолкнула его. Она опустила юбку, поправила бюстгальтер и блузку. Валёк спрятал свой торчащий член в брюки и сел в углу у окна. Трусики Люды так и остались лежать на столе. Она отворила дверь не полностью, чтобы только высунуть в щель лицо. Перед дверью стоял пассажир последнего купе.

ПЁТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Здравствуйте... У вас можно купить чаю? Хочется горячего.

ЛЮДМИЛА

Конечно. Идите к себе, я принесу. Вам стаканчик?

ПЁТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Да можно и два…

ЛЮДМИЛА

Хорошо. Только чая? Покушать хотите?

ПЁТР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Нет, спасибо. Еда есть у меня. Хочу чего-то горячего выпить.

ЛЮДМИЛА

Хорошо. Я вам принесу.

Она задвинула дверь. Пётр Александрович ушёл в своё купе. Валёк с нетерпением снял штаны и набросился на неё, она остановила его.

ЛЮДМИЛА

Подожди ты, ненормальный. Надо чай человеку сделать.

Валёк уже трогал её мокрую письку: «Подождёт человек...Не облезет...» Она бесцеремонно толкнула его на нижнюю полку. Валёк сел.

ЛЮДМИЛА

Человек ждать не будет, это ты подождёшь…

Купе проводника было крошечным. В нём было всего два спальных места, одно над другим. На верхней полке у проводницы было оборудовано нечто наподобие склада. Там лежала посуда, столовые приборы, стаканы, салфетки и другой разнообразный походный хлам. Люда взяла оттуда два стакана, кинула в них по два кубика сахара, по два чайных пакетика и вышла к титану. Она не закрыла купе, и Валёк видел, как она налила в стаканы кипятка и пошла в сторону дальнего тамбура. Люда быстро вернулась. Валёк взял со стола её трусики.

ВАЛЁК

Как, классно без трусов пассажирам чай разносить?

ЛЮДМИЛА

Классно.

Она заперла купе, и он сразу стал снова рукой ласкать её промежность. Она была ещё мокрой. Люда опять нагнулась над столом и развела широко ноги. Валёк сразу мягко вошёл в неё сзади, уже как в родную обитель. Он стал двигаться гораздо медленнее. Первый сексуальный угар прошёл... Завоевание очередной женщины прошло успешно, правда, немного ныла губа от пощёчины. Он снова вытащил из лифчика её сиськи и стал мять соски.

ВАЛЁК

Может, позу поменяем? (Прошептал он ей тихо.)

«А как? – так же тихо, хрипло ответила Люда. – Тут же места совсем нет».

ВАЛЁК

Ну, как-нибудь расположимся... (Он говорил, продолжая сношать её, но теперь очень плавно и медленно.) Или в купе другое пойдём...

ЛЮДМИЛА

Люди увидят…

ВАЛЁК

Да и по хрену…

Он почувствовал, что она близка к оргазму, сильно сжал её соски и стал снова долбить её сильными, энергичными толчками, словно желая проткнуть её насквозь. На этот раз Люду пронзил очень сильный оргазм. У неё не только спазмировалось влагалище, но ещё и задрожали ноги, и она издала надрывный, тихий стон, завалившись без сил на нижнюю полку. Валёк раскинул ей бёдра, так что одна нога свесилась на пол, и вошёл теперь спереди. Он стал трахать её ещё быстрее, сам отдавшись исступлению похоти, сосал её губы, соски, пока не излился полностью в её размякшую, податливую пизду. Он вытащил из неё член и сел рядом. Люда протянула ему влажную салфетку. Валёк вытер опавший член, заправил его в трусы и надел брюки.

Он посмотрел на эту немолодую, усталую женщину, и ему стало противно. Валёк погладил её сзади по шее, поиграл волосами на затылке. «Хорошая девочка», – сказал он тихо, пытаясь скрыть равнодушие. Люда поднялась, надела трусики, открыла настежь дверь. Валёк молча задумчиво вышел из купе. Он увидел в другом конце вагона вышедшего из туалета Игоря. Они встретились глазами. Игорь ехидно усмехнулся. Валёк всунул в рот сигарету и пошёл к нему.

ВАЛЁК

Что, давай покурим?

ИГОРЬ

Давай…

Они вышли в тамбур. Закурили.

ИГОРЬ

Ну как тебе тётя? Получилось пристроиться?

ВАЛЁК

Хули ты меня подъёбываешь? Тётя… А что делать? Дрочить? Тётя как тётя... Не всем же попадаются молодые, свежие студентки…

Игорь рассмеялся: «Ну да, каждому своё».

ВАЛЁК

Хватануть хочешь?

ИГОРЬ

Нет. Это точно нет. Пойду водочки выпью к профессору… Умный мужик... ПРОФЕС-С-С-СОР!

ВАЛЁК

Да тебе, походу, уже тут и неплохо. Да, братан? Девочка под боком, дармовая водка... общение... Жизнь удалась?

ИГОРЬ

Блядь! Ну а что, какие у нас вообще варианты?

ВАЛЁК

Искать надо... варианты... Я тут не собираюсь оставаться.

ИГОРЬ

Ну, пока так. Кто ж знает, что произошло и чем всё это кончится? Может, придётся здесь остаток жизни провести…

ВАЛЁК

Охуительно ты придумал! Водку жрать и со студенткой зависать... А я буду драть эту калошу... Бля... Пиздец! Я на хуй лучше тогда застрелюсь.

ИГОРЬ

Слышь, братан, не гони чернуху. Это от дряни такая хуйня. Говорил тебе, не кури гáшиш... Грузит он… Пойдём лучше к профессору вмажем.

Дни потянулись за днями, если это вообще можно было назвать днями. Свет не выключался, поэтому понять, сколько именно времени прошло этого монотонного бытия, не представлялось возможным. Профессор предложил всем выставить одинаковое время на часах, чтобы иметь хоть понятие, когда закончатся десятые сутки, но вскоре выяснилось, что все часы показывают разное время, будто бы они тут жили каждые своей жизнью.

Общее горе должно было объединить всех, но получилось напротив, каждый старался уединиться и переживать самостоятельно свою беду. Тем более что беды в связи с собственной пропажей у всех были разные. Семьи почти не покидали свои купе. Игорь совсем отдалился и не отходил от Веры, теперь они даже выходили курить вместе, держась за руки, как дети. Вальку было противно смотреть на то, как быстро его друг падал в его глазах всё ниже и ниже. Пассажир последнего купе довольно быстро адаптировался и даже сдружился с профессором, который нашёл в нём верного собутыльника и благодарного слушателя. Валёк часто присоединялся к ним опрокинуть один-другой стаканчик водки, но их беседы навевали на него скуку, и он чувствовал себя в их компании лишним. Игорь совсем перестал пить.

Несколько раз Валёк ещё трахал проводницу, но после каждого этого раза ему было морально тяжело. Он шёл к ней, только как следует накурившись конопли, а стоило ему с ней кончить, чувствовал опустошение и даже отвращение к ней, обещал себе никогда больше с ней не сближаться, но, очередной раз покурив, как заворожённый искал с ней секса. Он даже стал думать, что канабис, проникая в сознание, пробуждал там какого-то скрытого беса похоти, который неотвратимо толкал его к Людмиле. В наркотическом угаре её несвежие прелести неудержимо манили его, даже её изъяны казались ему привлекательными. После очередной половой связи с ней Валентин презирал себя. Ему казалось, что все смеются над ним и осуждают, но всем не было абсолютно никакого дела до этого. Ни до него, ни до Людмилы, ни до их разницы в возрасте, ни до вообще ничего, кроме собственных переживаний. Но анаша закончилась, а с ней закончилось и желание искать этих встреч. Началась тоска. Безнадёжная тоска и отчаяние. Валёк в основном спал в своём купе, погрузившись в полную апатию.

Все встречались только в очереди у туалета или когда натыкались друг на друга, придя к проводнице за горячим чаем или консервами. Хлеба не было и почти кончились сухари из сухих пайков. Они, кстати, оказались даже вкусными. В туалете кончилась вода. В вагоне и вокруг него стояла нестерпимая вонь испражнений.

К тому же закончились сигареты. Валёк и Игорь взяли с собой в дорогу всего два блока. Этого казалось вполне достаточно, но произошла такая беда. Да и курить по пьяни хочется чаще, так что сигареты никто не экономил. Отсутствие табака доставляло дополнительные страдания.

Кроме профессора, мало кто имел желание о чём-то вообще говорить. Все были в подавленном состоянии от висевшей над головами неопределённости. Вся эта жизнь в вагоне с коммунальным незатейливым бытом продолжалась бесконечно долго.

Неизвестно, сколько времени прошло, десять дней или месяц, но в один прекрасный момент все обнаружили открытыми полностью одни из железных ворот их узилища. Первым это заметил Валёк, но идти сам в проход побоялся и сообщил об этом остальным. Нахождение в закрытом пространстве порядком вымотало нервы, поэтому уходить в открывшиеся двери решили все. Они так и пошли толпой, осторожно оглядываясь по сторонам.

За воротами тянулся широкий, большой коридор, по нему могли ездить грузовые машины. Коридор закончился залом совершенно грандиозных размеров. Все помещения были пусты. Из зала вело множество проходов, тоже бетонных, без малейшего намёка на мебель. Только яркие лампы светили с потолка.

Народ так и остался в этом огромном зале, сиротливо сгрудившись вместе. Невозможно было понять, в какой проход стоит пойти, а разделиться и пойти по разным люди попросту опасались. Так простояли они некоторое время, пока из одного из проходов не вышел одетый в военную форму человек. Он помахал им рукой, делая знаки следовать за ним. Так все за ним и пошли по бесконечно длинному коридору, который привёл их в большую комнату. В ней стоял стол, за столом сидел другой человек в форме, но без пилотки. Вдоль стен были расставлены длинные лавочки. Мужчина встал из-за стола. Его лицо было озабоченным и казалось даже грустным. Ни тени улыбки. Он предложил всем сесть. Все так и сделали, рассевшись на лавочки вдоль двух прилегающих стен.

МУЖЧИНА

Здравствуйте, товарищи! Извините за доставленные неудобства. Но, сами понимаете, карантин пройти вам было необходимо. Нам ещё не хватало проникновения каких-нибудь бацилл сюда.

ПРОФЕССОР

Где мы находимся?

МУЖЧИНА

Вам же сказали, вы попали на территорию Льва.

ИГОРЬ

Какого Льва? Что это значит?

МУЖЧИНА

У вас какое образование?

РАВИЛЬ

Разное…

ПРОФЕССОР

Я академик.

МУЖЧИНА

Вы учёный?

ПРОФЕССОР

Да.

МУЖЧИНА

В какой области?

ПРОФЕССОР

В области органической химии.

МУЖЧИНА

Ясно. Вам знакомо понятие «пустота Ландау»?

ПРОФЕССОР

Нет. Что это?

МУЖЧИНА

Ну, кто такой Ландау, представление имеете?

ПРОФЕССОР

Конечно. Лев Давидович, физик-теоретик... академик... Так и что? Он умер в середине прошлого века...

МУЖЧИНА

Он-то умер, но дело его живёт... как видите.

ПРОФЕССОР

В каком смысле?

МУЖЧИНА

Академик Ландау занимался теорией поля. Были сделаны в этой области фундаментальные открытия, которые не могли быть обнародованы. Его изыскания продолжили ученики. Мы занимались практическими опытами. Теория Ландау позволила нам проникать в другие миры.

ПРОФЕССОР

Что значит – в другие миры?

МУЖЧИНА

Ну как я вам это могу объяснить? Чтобы понять, нужно прослушать целый курс лекций, и, думаю, не один. Если совсем просто, то существует бесконечное множество миров, которые сами, в свою очередь, бесконечны. Ограниченность мира – это иллюзия. Для мотылька мир ограничен стенами комнаты, но стоит открыть дверь или окно, и его мир расширяется беспредельно. Но, как оказалось, не стоит стремиться к познанию мира, потому что для ограниченного существа есть невозможность постичь бесконечное. Но это уже другая тема, философская... Короче говоря, мы научились открывать двери в другие миры.

ПРОФЕССОР

Что с нами произошло? Как мы тут оказались?

МУЖЧИНА

С вами произошёл фазовый переход второго рода. Примерно понимаете, что это?

ПРОФЕССОР

Фазовый переход, насколько я знаю, это когда вещество из одного своего состояния переходит в другое... Вода – в лёд... в пар... Металл – в жидкое состояние...

МУЖЧИНА

Это переход первого рода, а второго – это когда нечто становится чем-то и наоборот... Вы попали в фазовый переход пространства.

РАВИЛЬ

Вы кто такие вообще?

МУЖЧИНА

Мы научно-исследовательская группа.

РАВИЛЬ

А кто вообще вам дал право проводить подобные эксперименты?

МУЖЧИНА

Партия. Коммунистическая партия дала прямое поручение заниматься этими исследованиями.

АРКАДИЙ

Да никакой партии уже нет и в помине... Вернее, есть ещё, но она уже ничем в нашей стране не командует.

МУЖЧИНА

Возможно, но это не важно. Вы сейчас в пространстве Льва.

ИГОРЬ

Да что, блядь, это всё значит?! Какого Льва? Какое, на хуй, пространство?

МУЖЧИНА

Если вы будете в подобном тоне разговаривать, то придётся вас изолировать или ликвидировать, это как решит Совет.

Его слова на и так перепуганных людей навели полный ужас. Игоря ткнула локтем в бок сидящая к нему вплотную Наташа и прошипела ему в ухо: «Заткнись!»

МУЖЧИНА

Нам удалось открыть двери пустоты. Безграничное пространство, имеющее противоречащие законам физики свойства. Решено было осваивать эту территорию на благо советских граждан, размещать тут все вредные производства, отходы промышленности, военные отрасли. Но произошёл сбой, и мы оказались отрезанными от своего мира. Теперь весь наш научно-промышленный комплекс безостановочно работает на то, чтобы можно было вернуться обратно, получить доступ к привычной нам действительности.

ПРОФЕССОР

Вы военные?

МУЖЧИНА

Нет. Все гражданские специалисты. Ну, есть, конечно, и охрана, те, кто следит за порядком.

ПРОФЕССОР

А почему вы в форме все? Это, насколько я понимаю, форма Советской Армии?

МУЖЧИНА

Да. В форме мы все потому, что она практичная, удобная и ею завалены на столетия вперёд все склады.

ПРОФЕССОР

И сколько вас тут... в этом пространстве?

МУЖЧИНА

Несколько тысяч, не считая детей.

ПРОФЕССОР

Нам выйти можно? Наружу.

МУЖЧИНА

Здесь нет никакой наружи. То, что вы видите, продолжается на многие километры, образуя город. Жилые помещения, цеха, места для отдыха.

ПРОФЕССОР

То есть? А природа?

МУЖЧИНА

Нет никакой природы.

ПРОФЕССОР

Ну а за стенами этого города что?

МУЖЧИНА

Пустота.

Он поднялся из-за стола: «Пойдёмте со мной». Мужчина направился в один из проходов. Все медленно отправились следом. Пройдя несколько коридоров и комнат, мужчина подошел к железной двери с массивными петлями, запертой на амбарный ржавый замок. Над дверью висел святящийся плафон с зелёной надписью «ВЫХОДА НЕТ». Мужчина достал из кармана связку ключей, отпер замок и открыл с протяжным скрипом дверь. За дверью была уже всем знакомая тьма, густая и вязкая, в которую не проникал даже свет, обрываясь сразу за открывшейся дверью. Эта тьма будто дышала ужасом. Хотелось поскорее затворить двери. Мужчина почувствовал тревогу, охватившую всех, и затворил двери, запер обратно замок Люди молчали.

МУЖЧИНА

Вот наша пустота.

ПРОФЕССОР

А чем вы питаетесь? Откуда берете еду, если вокруг пустота?

МУЖЧИНА

Еды у нас полные склады. Продовольствия сюда завезено на миллионы человек. Здесь хотели размещать все заводы государства.

ПРОФЕССОР

Ну а воздух, вода? Или в пустоте есть кислород?

МУЖЧИНА

В ней нет ничего. Вы же химик. Понимаете, что материя – это энергия, и, зная формулу, можно сделать любое вещество?

ПРОФЕССОР

Вы хотите сказать, что вода и воздух у вас синтетические?

МУЖЧИНА

Конечно. Мы можем производить их неограниченно. Потому что у нас есть доступ к неограниченной энергии. Так вакуум взаимодействует с пустотой. Несложная установка может вырабатывать любой мощности ток, любые виды плазмы.

ПРОФЕССОР

Так пустота – это разве не вакуум?

МУЖЧИНА

Абсолютно нет. Пустота всё от себя отталкивает... Всё. А вакуум, напротив, всё старается в себя вобрать.

Профессор молча пожал плечами и развёл руками.

ПРОФЕССОР

Так нам-то что делать? Как нам попасть обратно в свой мир?

МУЖЧИНА

Этим мы и занимаемся круглые сутки... только этим. Вернуться назад мы сможем только все вместе, но то, что вы здесь, это огромная удача. Это даёт надежду, что мы пробьём двери в наш мир.

ИГОРЬ

Когда? Когда вы эту дверь пробьёте?

Мужчина вздохнул: «Не могу сказать... Может статься, что и никогда… Пойдёмте, я отведу вас в жилую зону».

Все пошли за ним и довольно долго блуждали в пустых коридорах и переходах, иногда проходя небольшие комнаты и большие залы, совершенно лишенные мебели. Так они вышли в огромный проход, по нему уже могли ездить автомобили, его ширине соответствовала и грандиозная высота. По этому проходу они шли не более десяти минут. Впереди показался ослепительный свет. Этот свет оказался выходом в город. Да, это был именно город. Величественное, грандиозное сооружение. Массивные бетонные колонны поддерживали такой же бетонный свод. Он был так высоко, что глаз не в состоянии был рассмотреть подробности его строения. Свет исходил от сияющего объекта, висящего под сводом. На этот свет невозможно было смотреть открыто.

ВАЛЁК

Вот это да! Это что, Солнце у вас?

МУЖЧИНА

Да. Солар.

ВАЛЁК

Это вы такую лампу яркую сделали?

МУЖЧИНА

Не совсем. Это плазма.

Под этим огромным сводом находились большие и малые строения, были проложены дороги и улицы, по которым двигался колёсный транспорт и люди, одетые в военную форму. Вдалеке виднелся какой-то водоём.

ПРОФЕССОР

Действительно город! И какой величины этот мегаполис?

МУЖЧИНА

Сто километров примерно площадь, не считая периферии, подсобных строений.

ПРОФЕССОР

Немало. Озеро есть даже?

МУЖЧИНА

Да. Наше море. Хранилище воды.

ВАЛЁК

Купаться можно?

МУЖЧИНА

Можно. Вода чистая, как слеза.

ВАЛЁК

А рыба есть?

МУЖЧИНА

Нет. Растений, животных здесь нет. Из органической формы жизни только мы с вами... Ну, есть ещё насекомые, которые остались со времён научного комплекса Земли.

Они медленно шли по этим бетонным улицам мимо какого-то круглого строения, напоминающего цирк.

ИГОРЬ

А это что у вас? Арена для развлечений?

МУЖЧИНА

Это мусорный завод.

ИГОРЬ

Мусорный завод?

МУЖЧИНА

Да. Тут стоят плазмотроны, они сжигают все отходы жизнедеятельности.

ИГОРЬ

Ясно. А куда мы идём?

МУЖЧИНА

Отведу вас в жилую зону. Устроитесь, примете душ, а как отдохнёте, представлю вас Совету.

ПРОФЕССОР

Совету... Это ваш правящий орган?

МУЖЧИНА

Это Совет. Как вы понимаете, в нашей ситуации приходится все решения принимать коллегиально. Совет выбирается каждый год из числа наиболее здравомыслящих членов нашего общества.

Они прошли мусорный завод, затем ещё одно крупное здание без окон и подошли к высокой ограде из вертикальных тонких труб. В этой ограде было множество проходов. Они прошли сквозь один из таких и оказались на территории, запруженной людьми. Все они были одеты в военную форму, мужчины, женщины и даже дети. Вся эта людская масса сновала между невысокими одноэтажными строениями, напоминающими бараки. Люди с любопытством разглядывали их, настолько необычной и странной им казалась их одежда. Мужчина привёл их в один из этих бараков. Внутренний вид этого жилья неприятно удивил всех. Это было общее помещение, заставленное двухъярусными нарами. За ним были умывальник и туалет, а дальше – ещё такое же помещение с нарами.

ПРОФЕССОР

А отдельных комнат нет?

МУЖЧИНА

Нет. Мы стараемся жить так, чтобы каждый человек находился на виду. Поверьте, так гораздо лучше и удобнее. Это способствует взаимопомощи. Вы быстро привыкнете.

ПРОФЕССОР

Женщины посторонние живут с мужчинами?

МУЖЧИНА

Да. А что вас смущает?.. Но это общежитие в вашем полном распоряжении. Вы можете в нём размещаться как хотите. Отдельно семьями, или все вместе, или разделитесь по половому признаку. Полная свобода действий. За умывальником у вас есть кладовка. Там можете взять бельё, мыло, полотенца, матрацы. Если хотите, вам доставят одежду. Переоденетесь, чтобы не отличаться от остальных.

ВАЛЁК

Это в форму такую? (Он кивнул на мужчину.)

МУЖЧИНА

Да. Очень практично... Хлопчатобумажный материал...

ВАЛЁК

Нет уж... Спасибо. Мы так.

МУЖЧИНА

Ладно. Располагайтесь, отдохните. Я за вами приду вечером.

ИГОРЬ

А вечером – это когда?

МУЖЧИНА

Солар потухнет.

ВАЛЁК

Опять тьма?

МУЖЧИНА

Зачем? Зажгутся лампы... Кстати, мы не познакомились. Меня зовут Геннадий Петрович. Можно Геннадий или просто Гена.

ПРОФЕССОР

Николай Степанович.

ГЕНА

Очень приятно.

Все представились.

ГЕНА

Ну хорошо. Размещайтесь тут, отдохните. Если проголодаетесь, за общежитиями есть большая столовая, там вас покормят. Вечером приду за вами. До встречи. (Он вышел из общежития.)

ВАЛЁК

До встречи... просто Гена... (Пробормотал он ему вслед.)

Положение было настолько диким, что казалось, это не может продолжаться долго. Пассажиры злосчастного восьмого вагона не стали размещаться основательно в своём бараке. Они вытащили матрацы, положили их беспорядочно на кровати первого яруса и прямо в одежде завалились отдыхать. Принимать душ никто не стал. Некоторые просто умылись. Валёк хлебнул воды из крана. Она показалась ему совсем невкусной, какой-то неестественной и неживой.

Настроение у всех было гадким. Их неопределённость завершилась ещё большей неопределённостью, начинавшей тяготить всех невыносимо. В изолированном вагоне женщины плакали, тут у них высохли даже слёзы от ощущения полной беспросветной тоски. В спальном помещении было тихо, разговаривать было не о чем, каждый думал о своём. Женщины жались к своим мужчинам. Вера легла на одну кровать с Игорем. Она положила ему голову на грудь, он тихо гладил её по волосам. За стенами был гомон другой жизни.

Никто не пошёл искать столовую, ни у кого не было аппетита, да и покидать своё убежище не хотелось. Общество за стенами общежития, одетое в защитную форму, казалось чуждым.

Свет солара стал тусклее и мягче, пока не погас совсем. В сумерках зажглись фонари на стенах. Наступил вечер пространства Ландау... территории Льва.

Вскоре, как и обещал, пришёл Геннадий. Он повел всех встретиться с представителями Совета. Профессор шёл рядом с Геннадием. Он расспрашивал его о том, какие тут есть производства.

Оказалось, что на территории Льва находится много заводов. Тут ремонтируют технику, из старых машин и механизмов создают новые. Есть инженеры, проектирующие все эти устройства. Есть строители, даже есть печи, переплавляющие ненужный металл, и прокатный стан, который этот металл снова делает готовым к употреблению.

Все шли сзади профессора и Геннадия, держась плотно друг к другу, прислушиваясь к их диалогу, как вдруг прямо на них побежали люди. Это была беспорядочная толпа, охваченная ужасом. Крики, женский визг, паника. Гена скомандовал, чтобы все прижались к стене. За проносившимися во все стороны людьми показался высокий мужчина. В его руке был большой окровавленный нож. Глаза его были безумны. Казалось, они вот-вот вылезут из орбит. Лицо искажал оскал. Мужчина тоже бежал, а за ним неслись люди с мачете в руках. Они сбили его с ног и стали рубить.

Равиль прижал собой Наташу к стене, а Аркадий Таню. Игорь тоже инстинктивно закрыл собой Веру, профессор прижал к себе трясущуюся от ужаса проводницу. Толпа охранников, сгрудившаяся над мужчиной с ножом, рубила его своими короткими саблями, а он всё никак не хотел умирать. Он истошно кричал и дергал ногами, пытаясь подняться, пока не прозвучал одиночный выстрел, который его добил.

Всех охватил шок. Гена сказал, что всё кончено и можно следовать дальше, но долго никто не мог двинуться с места. А когда все наконец пошли, то по дороге обнаружили несколько окровавленных тел, лежащих у стен. Над ними склонились люди и оказывали первую помощь тем, кто ещё подавал признаки жизни.

ИГОРЬ

Это что было, уважаемый?

ГЕНА

Бешенство. Здесь такое случается… Мы же в закрытом пространстве, это влияет на психику… Говорят, так действует пустота. Некоторых она сводит с ума, до кого может добраться.

ВАЛЁК

Ничего себе! И часто тут такое случается?

ГЕНА

(Вздохнул.) Ну... случается... иногда. Не часто, но бывает.

ВАЛЁК

А я ещё и думаю, на хрена им охрана. Все вроде заодно, сплочённое общество, а тут, оказывается, вон какая хуйня...

АРКАДИЙ

Жуть! Это полная жуть…

ГЕНА

Да. Охрана тут именно для этого.

ИГОРЬ

А что, этих... на кого пустота влияет, нельзя как-то вычислять заранее?

ГЕНА

Пытаемся. Человек становится замкнутым, перестаёт принимать пищу. Иногда о таких сообщают сослуживцы или представители семьи.

ИГОРЬ

И что с ними делают? В расход пускают?

ГЕНА

Нет, зачем? Изолируют.

ИГОРЬ

Изолируют? У вас что, есть тут тюрьма?

ГЕНА

Ну, не совсем тюрьма, отдельные закрытые боксы.

ИГОРЬ

И долго там таких держат?

ГЕНА

Всю жизнь. Они больше не выходят к людям.

ПРОФЕССОР

Это жестоко. Вдруг человек просто огорчён чем-то или расстроен.

ГЕНА

Таковы правила. Мы не может рисковать в своём положении. Если тут начнётся хаос, то бежать некуда, могут погибнуть все. Раньше таких людей выпускали. Наблюдали за ними несколько месяцев. Если они вели себя тихо, то возвращались к прежней жизни, но год назад двое таких забили насмерть всю смену на ремонтном заводе молотками... пятьдесят человек. Охрана не успела быстро приехать. Некому было подать сигнал. Они сразу убивать всех начали.

ВАЛЁК

Блядь, ну это чистый кошмар!

РАВИЛЬ

А если у охранника такое случится... бешенство?

ГЕНА

И такое бывало... (Он вздохнул.) Обычно охранники все держатся вместе. У них даже принято получать эту профессию по наследству, так сказать, формируются династии. Они и живут все вместе небольшими группами. Они тут как отдельная каста, от которой зависит порядок. Соответственно, если с кем-нибудь из них случается это помешательство, то другие не позволяют этому зайти далеко.

ИГОРЬ

Убивают? Товарища своего.

ГЕНА

Конечно. Он им уже тогда не товарищ.

За такими невесёлыми и даже жуткими разговорами они подошли к величественному зданию с колоннами, на котором висела огромная вывеска с красной надписью «Народный совет».

ГЕНА

(Отворил массивные двери.) Ну, прошу. (Он сделал пригласительный жест.) Добро пожаловать в наш орган управления.

Все прошли за ним в широкие двери и очутились в огромном зале с овальным столом. За этим столом сидели четверо пожилых мужчин на деревянных креслах. Один из мужчин, с гладко выбритым лицом, длинными седыми волосами, забранными назад и заплетёнными в косичку, встал и поприветствовал их: «Здравствуйте, товарищи! Присаживайтесь, пожалуйста, за стол. Мы готовы ответить на все ваши вопросы». Все отодвинули кресла и молча расселись за столом. Мужчина представился как Иван Иванович, его соседа звали Пётр, остальных двоих звали Владимир и Глеб, они были немного моложе.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Геннадий, что гости-то у нас такие постные? Ты что, не накормил их?

ГЕНА

Да... они стали свидетелями бешенства…

ИВАН ИВАНОВИЧ

Что, опять?!

ГЕНА

Да.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Один?

ГЕНА

Один.

ИВАН ИВАНОВИЧ

И много убил?

ГЕНА

Пятерых.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Прискорбно. Печально... Ну что ж, тогда вы уже знаете, что тут не всегда безопасно…

ПРОВОДНИЦА

Знаем... И нам тут не нравится.

ИВАН ИВАНОВИЧ

(Развёл руками.) Я понимаю, но что делать? Нам тоже не нравится тут находиться. К сожалению, пока альтернатив нет…

ПРОФЕССОР

Как мы сюда попали?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Да, собственно, как и мы... Вам об этом лучше Пётр расскажет, он курировал эксперимент.

Мужчина с напряжённым, отрешённым взглядом при этих словах словно отвлёкся от своих мыслей и, помолчав немного, стал говорить.

ПЁТР

То, что вы здесь, это огромная удача, даже больше, чем удача, это надежда вырваться наконец нам из пустоты. Мы ни на одну минуту не прекращаем попыток открыть портал в наш мир, если даже не в наш, то хоть подобный, в мир с материальной природой вещей. Хотя мы с вами, конечно, люди и у нас есть и душа, и сознание, но всё же мы материальные объекты... так сказать, физические существа.

ИГОРЬ

А что это значит? Вы хотите сказать, что благодаря вашим опытам мы тут очутились?

ПЁТР

Да. Это, к сожалению, так. Видите ли, Вселенная похожа на радиоэфир. В основном это белый шум. А каждый сформировавшийся мир в этом шуме представляет собой нечто вроде радиостанции. Мы пытаемся непрерывно прослушивать этот эфир, изучаем его и, как только попадается малейший признак отличного от общего фона пространства, пытаемся пробиться туда.

ПРОФЕССОР

Каким образом... пробиться?

ПЁТР

Это долго объяснять. Боюсь, что у меня и не получится. Мы создали квантовую пушку. Она способна пробивать ткань пространства – времени. Когда таким образом удаётся открыть портал, мы удерживаем его с помощью вакуума и пытаемся понять природу этого пространства.

РАВИЛЬ

Фантастика! Вы нам рассказываете какую-то фантастику.

ПЁТР

Ничего тут нет фантастического, просто физика элементарных частиц.

АРКАДИЙ

А нам Гена сказал, что мы совершили фазовый переход первого уровня…

ПРОФЕССОР

Второго рода…

АРКАДИЙ

Да. Второго. Это что значит?

ПЁТР

Откуда Гена может что-то знать?! Это мы только предполагаем, что произошёл фазовый переход... Наверняка утверждать этого нельзя.

АРКАДИЙ

Но это что значит?

В разговор вступил другой мужчина, сидящий за столом, его звали Владимир. Он был моложе других, и гимнастёрка на нём была явно новая, как будто только со склада, в то время как остальные члены Совета были одеты в застиранную, полинялую форму.

ВЛАДИМИР

Всё дело в вакууме. Вероятно, это он втянул вас сюда через портал. Дело в том, что для стабилизации портала мы используем его, но, видимо, в этот раз он повлиял на ваше пространство.

ИГОРЬ

То есть вы нас сюда затянули своим пылесосом? Так получается?

ВЛАДИМИР

Не совсем. Вакуум – это не пылесос... Под его действием материальные тела меняют свойства. Он способен сжать ваш вагон до размеров муравья, а вакуум, которым мы пользуемся, тот вообще способен сжать его до атома.

ПРОФЕССОР

Но это же невозможно! Мы попали сюда без всяких изменений, даже не почувствовав какое-то минимальное воздействие на организм.

ВЛАДИМИР

Да. Поэтому и фазовый переход не подтверждается... Хотя...ничего другого произойти не могло… Возможно, это пустота так действует. Пустота взаимодействует с вакуумом, это даёт колоссальные выбросы энергии.

ПРОВОДНИЦА

И что нам теперь делать?

ИВАН ИВАНОВИЧ

То же, что и всем нам. Пытаться вырваться. Главное, что мы нащупали путь к освобождению. Дальше уже будет легче. Остаётся пробовать, пробовать, пробовать, но соблюдая чрезвычайную осторожность, чтобы не погубить ни себя, ни других…

ВАЛЁК

Я ушам не верю, да что ушам, я глазам не верю! Это какой-то фильм ужасов наяву…

ПРОФЕССОР

Подожди-подожди… А вы-то сами как попали сюда?

ИВАН ИВАНОВИЧ

В пространство Льва? Это долгая история. Засекреченный советский проект. Над ним работали десятки научно-исследовательских институтов. Эту работу ещё начинал сам академик Ландау, в честь него и названо пространство Льва. Он открыл пустоту... теоретически, описал возможность проникновения в другие, подобные нашему миру миры. Вот мы и открыли сюда двери.

ПРОФЕССОР

Ну а дальше? Что случилось потом?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Ну а дальше... мы открыли портал и поддерживали его существование. Залили первую платформу, она была привязана к Земле. К ней привязали вторую, третью. Так стали постепенно распространять свои постройки в новом, чужеродном пространстве, постепенно осваивая пустоту.

ПРОФЕССОР

То есть эти плиты попросту висели в ней? Значит, она не совсем и пустота, если они в ней на что-то опирались.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Нет. Они держались на основании, которое связывало с Землёй все сооружение. Да. Пустота казалась невесомой, несмотря на всю иллюзию её непроницаемости. Но, видимо, наши сооружения превысили критическую массу, и в один прекрасный момент вся эта конструкция оторвалась от поверхности Земли.

ИГОРЬ

Оторвалась? И что?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Оторвалась и улетела.

ИГОРЬ

Провалилась в бездну?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Видимо, она полетела вертикально вверх.

ИГОРЬ

Упала вверх?

ПЁТР

Вот именно.

ПРОФЕССОР

Почему так думаете? Откуда известны параметры полёта?

ПЁТР

Это догадки. Только догадки. Об этом говорит иллюзия притяжения. В пустоте невозможно это. Она имеет совершенно другие физические свойства... Вернее, она не имеет вообще никаких физических свойств. То, что мы стоим на поверхности, говорит только о том, что эта поверхность несётся вверх с постоянным определённым ускорением. Мы, соответственно, по инерции стремимся вниз, и наше движение ограничивается только преградой пола. Тверди под ногами. Это как вы сидите в автомобиле или самолёте и выдавливаете до упора газ. Ускорение вдавливает вас в спинку кресла. То же ускорение и прижимает нас к поверхности.

ПРОФЕССОР

Ну хорошо, вы открыли этот портал, пытались изучать его, пустоту эту, как вы выражаетесь. Но зачем вы стали в ней что-то строить?

ВЛАДИМИР

Как зачем?! Да вы что?! Это же было совершенно революционное открытие, прорывное. Получить выход в совершенно другую Вселенную с совершенно невообразимыми возможностями. Мы получили доступ к практически неисчерпаемой энергии. Как мы могли не воспользоваться этим? Здесь планировалось разместить все вредные производства, оружейную промышленность, заводы и фабрики, комбинаты любой величины. Это давало шанс построить коммунизм для наших людей ещё при нашей жизни.

ВАЛЁК

Да нехило... построили.

ПРОФЕССОР

Значит, вы сейчас пытаетесь так же, как пробили выход сюда, пробить уже вход, чтобы вернуться обратно?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Именно так. Как видите, у нас есть успехи в этом, иначе не разговаривали бы с вами сейчас…

ПРОФЕССОР

И что, попадались ещё какие-нибудь вам порталы?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Конечно! Очень много. Мы даже попадали в рай.

ПРОФЕССОР

В рай?!

ИВАН ИВАНОВИЧ

Мы пробивали двери в разные миры. Пётр нашёл верные ассоциации. Это подобно тому, как искать нужную частоту передачи в радиоприёмнике среди белого шума. В каждом человеке настроена определённая волна. Он сам настраивает её в течение жизни, а со смертью он включается, как приёмник, и попадает в мир, на который была настроена его частота. Кстати, грешники растворяются в белом шуме.

Веру заинтересовало всё это до глубины души. Она сидела молча и ловила каждое слово этого старого члена Совета.

ВЕРА

Вы открывали двери в рай?

ВЛАДИМИР

Да.

ВЕРА

И что это такое? Как он выглядит, рай? А ад? Туда вы не пытались проникнуть?

ВЛАДИМИР

Есть только рай, а ада нет. Жизнь на Земле человеку даётся не просто, это шанс для него воспитать и вырастить свою душу. После смерти она продолжит жить в мире лучшем и более совершенном. У грешников же нет души. После смерти они уходят в небытие, как ненужный, отработанный материал. Тому, чтобы вырастить в себе бессмертную душу, служат сострадание, милосердие, сочувствие и доброта. Покаяться в грехах и измениться никогда не поздно, даже перед смертью, поэтому у каждого грешника остаётся возможность сохранить себя после смерти, но для этого предстоит пройти большие испытания, чтобы смогли достаточно расцвести зачатки души для вечной жизни.

ВЕРА

А понятие греха соответствует религиозному взгляду на это?

ВЛАДИМИР

Религии далеки от истинного понимания этого. Они создаются для управления людьми. Бывают греховные поступки, и бывают греховные мысли. Первые не намного хуже вторых. Это те, в которых ты допускаешь страдание других живых существ для своего удовольствия или блага. Только это является грехом, ничего более.

ВЕРА

Религии стремятся постичь, что есть Бог. В этом и кроются их противоречия. По-вашему, что есть Бог? Вы об этом задумывались?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Что есть Бог, мы знаем точно. Бог – это всё. Ничто вне Его невозможно.

ПРОФЕССОР

Если вы открывали двери рая, почему не остались там?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Это невозможно. У нас разные планы существования. Для этого нужно завершить свой жизненный путь. Лишиться своей плоти и получить новую оболочку души.

ИГОРЬ

И вы рассчитываете вернуться туда, откуда оторвались?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Нет. Вернуться никуда уже нельзя, мы просто хотим вырваться из пустоты и найти приемлемую среду обитания. Ваш мир нас вполне устроит. Если удалось вас вырвать оттуда, то вполне вероятно и нам прорваться туда.

ПРОФЕССОР

Нам говорил Геннадий, что вы искусственно вырабатываете тут воздух и воду, другие химические вещества. Это так?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Да. Вам Глеб лучше об этом расскажет. Он занимается вплотную созданием веществ, необходимых для жизнедеятельности.

ПРОФЕССОР

Каким образом вы это делаете?

ГЛЕБ

По формулам. Все вещества состоят из молекул, из атомов, а они, в свою очередь, из электронов, протонов… Но мы в состоянии делать только простые соединения... пока. Жидкости, газы…

ПРОФЕССОР

Пищу?

ГЛЕБ

Пищу – нет. Она нам пока не нужна. В пространство Льва было завезено огромное количество продовольствия, на миллионы людей, а нас тут осталось всего несколько тысяч, хотя, конечно, уже сменилось несколько поколений, дети рождаются...Приходится соблюдать режим экономии. Да и рождаемость ограничивать в нашей ситуации нельзя. Начнётся вымирание.

ПРОФЕССОР

А вы не пробовали так создать по формулам какие-нибудь органические соединения?

ГЛЕБ

Это пока невозможно. Органика слишком сложна, она имеет много разных параметров... Создавать живое из неживого мы пока не можем.

ПРОФЕССОР

У меня была крупнейшая лаборатория, исследующая проблемы органической химии, фундаментальные. Мы могли бы посотрудничать.

ГЛЕБ

Да. Конечно.

ВАЛЁК

А спирт вы делаете?

ГЛЕБ

Спирт – да.

ВАЛЁК

И алкоголь присутствует?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Нет. Алкоголь тут под полным запретом. Не хватает ещё запустить тут процесс деградации. Спирт только в медицинских целях используется, для дезинфекции.

ПЁТР

(Обратился к профессору.) То, что вы занимались органической химией, это замечательно... Кто знает, может, когда-нибудь удастся вырастить живую клетку и зазеленеет тут трава…

ВЛАДИМИР

Мечтатель!

ИВАН ИВАНОВИЧ

В нашем положении остаётся только мечтать. Есть надежда на то, что мечты сбываются. Я очень давно тут. Я стоял у истоков освоения пустоты. Хорошо помню прежний мир, прежнюю жизнь. У нас там с родителями был небольшой дом с садом. В саду была виноградная беседка. Каждой осенью меня заставляли родители собирать виноград. Мне так тогда не нравилось это скучное, монотонное занятие. А сейчас у меня всего одна мечта – умереть, стоя на лестнице, собирая эти солнечные ягоды...

Они посидели ещё некоторое время с членами Совета. Эта встреча вселила надежду в пассажиров пресловутого восьмого вагона. Им уже не казалось их положение таким безысходным, появилось ощущение причастности к общему делу, к делу спасения из бездны пустоты.

Распрощавшись с членами Совета, они вышли на улицу и в сопровождении Геннадия пошли пешком в сторону своего общежития. Бетонные стены строений казались особенно мрачными в электрическом свете фонарей.

Игорь подумал, что не прав был председатель Совета. Ад есть, и выглядит он именно так: серый цвет... только серый, а люди – все цвета хаки под сводом бетонного неба, безликий, бледный народ. Валёк говорил, что чем всю жизнь прожить в вагоне, так лучше застрелиться... Как бы его слова не оказались пророческими.

Утром снова прибыл в общежитие Гена. То ли он считал своим долгом обхаживать вновь прибывших в пространство Льва, то ли его прикрепили наблюдать за ними, но его присутствие уже казалось рутинным. Он привёз из вагона оставленные вещи. Все стали разбирать их и укладывать под кровати. Самое замечательное было то, что сумку с оружием Игоря и Валентина тоже доставили в целости и сохранности в числе остальных пожитков. Видимо, обыскивать чужое имущество тут было не принято.

ПРОФЕССОР

Геннадий, а где же водка? Насколько я помню, там оставалось ещё несколько бутылок.

ГЕНА

У нас пить алкоголь не положено, вы уж простите.

ПРОФЕССОР

Я понимаю, но, может, нам-то можно сделать исключение, ведь благодаря вам мы очутились тут. Позвольте нам хоть выпить последний раз на прощание с прежней жизнью.

ГЕНА

Хорошо. Возьмите в машине у водителя. Скажите ему, что я разрешил. Только, пожалуйста, не ходите в пьяном виде по жилой зоне. Сидите в общежитии. Закуску можете взять в столовой... Хотя у вас есть консервы... И выпейте всё сразу, чтобы больше не возвращаться к этому.

ПРОФЕССОР

Само собой... (Он заторопился к машине.)

Для бывших пассажиров восьмого вагона началась другая жизнь. Хотя, конечно, жизнью в полной мере этого назвать было нельзя, скорее существование в пространстве Льва. Скучные, однообразные дни потянулись бесконечной чередой. Все переоделись в практичную военную форму и влились в ряды местных обитателей.

Семьи ушли жить в отдельные комнаты, расположенные в других корпусах жилой зоны. Игорь с Верой поступили так же, фактически образовав новую семью. Штампов в паспортах тут для этого не требовалось, да и самих паспортов тут не существовало. Люди просто так сходились, расходились, меняли партнёров, заводили детей.

Детей тут уже было немало, от юношей и девушек, подростков до совсем малышей и младенцев. Детство брало своё, жилая зона была наполнена звонкими визгами и смехом резвящейся малышни. Для детей тут были организованы школы и детские садики, даже ясли. Детишки здесь были беззаботные и радостные, как и положено детям. Единственное, что отличало их от детей привычного мира, это отсутствие румянца и восковая бледность лиц.

В пространстве Льва не было розовощёких людей. В постоянном электрическом свете можно было видеть только лица живых мертвецов. И все эти люди-тени были одеты в защитную форму, словно погибшая армия, прибывшая на тот свет. В сущности, это и была небольшая армия, в которой всё служило единственной цели – пробиться во что бы то ни стало обратно в свой мир. Это стало единственной идеей самого существования людей. С ней люди тут рождались, жили и умирали, надеясь, что если не им, то хоть их потомкам удастся вырваться из пространства Льва.

Бездельничать в такой ситуации было не принято. Выходных не было. Всё своё время люди старались посвящать полезному труду. Этот бесконечный, самоотверженный труд на благо всего общества хоть немного отвлекал их от гнетущей реальности.

Профессор стал работать в лаборатории при научном центре. Валёк сделался охранником. Охранники тут отличалась от других только наличием оружия. Никаких дополнительных опознавательных знаков не было. Они так же работали, как и все, только в случаях грозившей людям опасности становились на их защиту. Их так и называли тут – милицией, как когда-то рыцарский отряд, служивший для защиты членов общины.

Игорь стал работать водителем грузовика, Вера – учителем в школе. Аркадий и Равиль пошли на ремонтный завод, их жёны стали прачками. Проводница Людмила устроилась в одну из столовых в жилой зоне уборщицей.

Иногда все бывшие пассажиры встречались в неформальной обстановке. Их словно тянула друг к другу случившаяся с ними общая беда. Обычно это было во время обедов или ужинов. Они садились вместе за столики, пили чай и вспоминали свои прежние жизни.

Тут сменилось уже несколько поколений, и воспоминания о прежнем мире были у очень немногих людей. Срок жизни в пространстве Льва был невелик. У Аркадия и Тани тут родился мальчик. Это было тем более удивительно, что в прежнем прекрасном мире Господь не давал им детей. Этот факт сделал их более терпимыми к пустоте, которая вселяла в других ужас. Они, казалось, даже были ей благодарны за своего задорного, смышлёного малыша. Их ребёнок, как ни крути, а был дитя пустоты, этой бесконечной холодной ночи.

Самой важной и уважаемой частью этого мегаполиса был научный центр. С ним связывались все надежды на возвращение к жизни в нормальном, материальном мире. К работающим в этом центре все питали почти мистическое почтение. В конечном счёте, для работы этого центра и осуществлялась вся деятельность людей. Это было единственное место в пространстве Льва, которое круглосуточно охраняла милиция. Результаты опытов не были секретными, а, напротив, сразу подвергались гласности и всенародно обсуждались. Это и были главные и единственные новости этого места. Тут не было ни газет, ни телевидения. Информация распространялась в виде слухов, и это происходило мгновенно, потому что, по сути, все тут были заодно. Была радиоточка в Народном совете, но из неё только исходили короткие сообщения о проведении собраний по мере надобности решить тот или иной вопрос.

Жизнь в пространстве Льва была оптимизирована до предела. Здесь попросту не происходило ничего лишнего. Всю эту монотонность бытия иногда нарушали только случаи бешенства, навевавшие на общество дополнительный ужас и тоску. Их было не много. В течение года всего двое сошли с ума и успели убить по нескольку мужчин и женщин. Один бешеный набросился на людей в столовой во время ужина. Там было много милиционеров, и они успели зарубить его практически сразу. Другой случай случился в научном центре. Там взбесился оператор осциллографа. Ему удалось убить одного учёного и двух лаборантов, пока охрана не покончила с ним. Благо в научном центре было достаточно милиционеров, и после этого случая их количество увеличили.

Был один из рутинных дней работы научного центра, а может, это была ночь, потому что он работал по сменам круглые сутки. На дежурство в этот раз заступил Пётр, член Народного совета и ведущий физик территории Льва. Началось зондирование пустоты. Для этого создавались электромагнитные колебания разных частот. Каждый раз, когда удавалось пробить брешь в другую Вселенную, казалось, что вот-вот – и выход будет открыт, но обычно эти миры были совершенно не пригодны для материальной жизни. Они были многомерными, двухмерными и даже одномерными, но трёхмерный мир был вскрыт лишь однажды за многие, многие десятилетия экспериментов. Это и был случай, когда в пространство Льва был втянут пресловутый восьмой вагон. И это сделал вакуум, который удерживал портал. С тех пор была проведена титаническая работа. Вакуум был изменён, все его параметры подогнали только к удержанию портала и убрали возможность воздействия, даже малейшего, на сам портал, на пространство вне выхода.

Хотя частота материального мира была установлена с точностью и задокументирована, но открыть её снова уже долгое время никак не удавалось. Казалось, что Вселенная оберегает свои миры от взлома и меняется каждый миг. Приходилось зондировать снова и снова пустоту уже с другими параметрами частоты. Проблема усугублялась тем, что этих параметров было бесконечное количество и применить их все не хватило бы никакого числа человеческих жизней. От этого порой научную группу охватывало отчаяние. Но приходилось справляться с собой и зондировать пустоту всё глубже и глубже. Отнимать надежду у людей, смотрящих на учёных как на единственную свою возможность, было преступлением. Так что день за днём, ночь за ночью они всё приходили в центр и штурмовали пустоту. За пультом сегодня был Платон Аракелов. Он моделировал частоты, задавая параметры на десятитысячные доли разницы.

ПЁТР

Платон, убери тысячные доли, попробуй менять сразу десятые.

ПЛАТОН

Ну а как? Я хочу как можно плотнее накрыть весь спектр, иначе, если не будет нестабильности, придётся возвращаться обратно к этим частотам.

ПЁТР

Попробуй. Какая разница? Всё зафиксируем. Если ничего, то пропустим эти колебания... Хотя... не угадаешь уже... Сегодня там стабильно, но никто не даст гарантии, что эта стабильность будет и завтра.

ПЛАТОН

Так сколько задать?

ПЁТР

Нам нужна удача. Только удача, без неё никак. Задай любой параметр, как в рулетку. Поставь вслепую.

Платон выставил на приборе случайную комбинацию и послал импульс. Шкала осциллографа тут же завибрировала.

Полигон центра был переполнен сотрудниками. «Есть нестабильность!» – заорал Аракелов. Все повскакивали с мест.

ПЁТР

Так-так... Главное – не спугнуть... удачу... Удерживай…

ПЛАТОН

Держится! Есть нестабильность.

ПЁТР

(Рассеянно обернулся к собравшимся сотрудникам.) Ну что... с Богом. Активируйте пушку.

Тут же загудел огромный металлический цилиндр в центре полигона. На табло пульта забегали красные огоньки.

ПЁТР

Ну... ребята, давай... по малой.

Квантовой пушкой управляли два сотрудника, Борис и Андрей. Они послали в зону нестабильности пучок нейтронов.

ПЁТР

Что там у вас? (От нетерпения он машинально пританцовывал на месте.)

Психическое напряжение захватило весь коллектив смены, включая охранников.

АНДРЕЙ

Есть отражение.

ПЁТР

Ладно. Давай ещё пучок.

АНДРЕЙ

Есть отражение.

ПЁТР

Хорошо. Платоша, измени-ка на полтысячную доли частоту.

ПЛАТОН

Взять выше, ниже?

ПЁТР

Выше.

ПЛАТОН

Есть нестабильность.

ПЁТР

Так. А ну – залп!

АНДРЕЙ

Есть отражение.

ПЁТР

Так... Ниже, Платон!

ПЛАТОН

Есть нестабильность!

ПЁТР

Так! Нащупали, нащупали... Ну-ка залп, Андрюша!

АНДРЕЙ

Есть отражение...

ПЁТР

Так... плохо... А ну попробуй увеличить разряд.

АНДРЕЙ

На максимуме.

ПЁТР

Увеличивай.

АНДРЕЙ

Красная зона. Не выдержит зонд...

ПЁТР

Увеличивай! Под мою ответственность.

БОРИС

Угробим пушку, Пётр Сергеич... На такие действия нужно разрешение Совета...

ПЛАТОН

Пока свяжемся с ними, пока запросим, пока решение примут... Время упустим… Есть нестабильность частоты...

АНДРЕЙ

А если испортим зонд? Никогда не давали столько напряжения... Неизвестно, как поведёт себя оборудование.

ПЁТР

Молчать! Полную мощность. Я тут сейчас представляю совет.

АНДРЕЙ

Выставил… Слишком много энергии... Не выдержит, Пётр Сергеевич!

Цилиндр загудел так, что у присутствующих заложило уши. Всё здание полигона завибрировало. Казалось, вот-вот случится взрыв.

ПЁТР

Разряд.

АНДРЕЙ

Всё... ушли нейтроны...

«Нет отражения! – как полоумный заорал Борис. – НЕТ ОТРАЖЕНИЯ!» «Нет отражения, нет отражения», – как заведённые повторяли все за ним.

АНДРЕЙ

Нет отражения... нейтроны ушли.

ПЁТР

Пробили. Кажется, пробили! Пробили тебя, сука, пустота проклятая!

ПЛАТОН

Пробили. Есть портал. Задаю параметры.

ПЁТР

Вакуум! Вакуум! Держать, родные, ДЕРЖАТЬ!

Группа людей завозилась с прибором в виде огромной воронки. Как только эта воронка включилась, повисла мёртвая тишина. Казалось, что нагнетатель вакуума поглотил в себя все звуки.

ПЁТР

Как вакуум?

Сегодня на вакууме был член Совета Владимир, он подменял заболевшего коллегу.

ВЛАДИМИР

Порядок, Пётр Сергеич! Включился вакуум.

ПЁТР

Как портал?

ВЛАДИМИР

Держим!

ПЛАТОН

Держится портал. Параметры стабильные.

ПЁТР

Держать! Держать, родные! Я в Совет... (Он стремглав выскочил из здания полигона.)

Он даже не успел доехать до Совета, как весть об открывшемся портале, как лавина, распространилась по всей территории Льва. Казалось, каждый член этого общества как заведённый твердил эти заветные слова: «Нет отражения!» Почти все приостановили свои обязанности, остановились цеха. Такие моменты были редкостью, открыть портал удавалось не каждый год, а выстрелить пучок нейтронов сквозь пустоту не удавалось десятилетиями.

Конечно, то, что она была пробита, ещё не гарантировало того, что новое пространство будет пригодно для жизни, но всё же последний открытый портал принёс в себе железнодорожный вагон с живыми представителями вполне обжитого мира людей, их прежнего мира. Так что весть об открытии нового портала вселяла немалые надежды. Надо учитывать то, что в пространстве Льва осталось совсем немного старожилов преклонных лет, которые ещё помнили прежний мир, откуда их унесла пустота. И то почти все они были тогда детьми на Земле. От этого все воспоминания их были радужными и жизнь на Земле представлялась узникам пустоты своего рода Раем. Потерянным Раем, куда их вели лучшие и умнейшие представители сообщества.

Но всё же прошло немало лет, сменилось несколько поколений. Основная часть населения даже не имела понятия о жизни вне территории Льва, вне этих бетонных чертогов с искусственным Солнцем. Многие даже подвергали сомнению наличие какого-то иного мира, где есть природа, растёт на живой земле трава, кроме людей, обитают разумные животные, где есть моря и даже океаны, полные рыбы и иных млекопитающих. Для них всё это выглядело не иначе как красивая легенда, чтобы с помощью неё заставить безропотно работать для возврата в прекрасное прошлое, в потерянный Рай.

Таких людей было немало, и они даже выбрали своих представителей в Народный совет. Те пытались переключить всю деятельность учёных, направленную на поиски выхода вовне, на сугубо практичные цели общества. Самой большой опасностью тут было ограниченное количество продовольствия. Его было много, и хватило бы на безбедное проживание ещё нескольких поколений, а может, даже и десятка, но число обитателей росло, а их запасы только уменьшались, что грозило потомкам вымиранием от голода. Да и массовый голод в ограниченном пространстве мог вызвать любые последствия, вплоть до каннибализма. В любом случае оставлять такие проблемы будущим поколениям было преступлением. Поэтому представители сомневающихся всеми силами пытались переключить усилия учёных с поиска выхода в другие миры на более обыденное создание химической еды. Разработки в этой области велись, но не приносили никаких результатов. Хотя очень быстро были созданы установки, способные вырабатывать воздух и воду, что позволило жить среди враждебной среды, но этим дело и ограничилось, за исключением ещё нескольких жизненно важных субстанций, применяющихся в медицине.

Всё дело в том, что на создание воды и необходимых дыханию газов были брошены все силы учёных, а затем, посчитав, что запасов продовольствия хватит на сотни лет, было принято решение направить всю энергию на поиск выхода из пустоты. В любом случае то, что последний портал принёс вполне материальный объект с живыми людьми, с новой силой воскресило надежды старой гвардии.

Новость о новом портале взбудоражила всё общество. Казалось, она не затронула только детей, которые продолжали свои детские занятия. Но и им отчасти передавалось волнение родителей, учителей и воспитателей. Самое главное, что новый портал мог быть нестабильным, поэтому приходилось принимать молниеносные решения, затрагивающие всё население территории Льва. Был созван Совет в расширенном составе, включая и посторонних наблюдателей. В здание Совета набилось больше ста человек. Вся площадь перед ним была заполнена возбуждёнными людьми. Председатель Совета Иван Иванович сидел за столом. Ещё несколько его членов стояли над ним, уперевшись ладонями в стол. Остальная масса людей стояла на ногах. Поднялся диких гвалт. Толпа расступилась и пропустила к столу Петра.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Ну что, Петя, докладывай.

ПЁТР

Что докладывать? Сами всё знаете... Пробились мы. Есть портал.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Стабильный?

ПЁТР

Вроде да…

На столе председателя был селектор со множеством подписанных кнопок. Он нажал одну из них и соединился по громкой связи с полигоном. В зале повисла тишина.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Кто говорит?

БОРИС

Борис Аркадьевич Нечаев.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Что там у вас, Боря?

БОРИС

Пробились мы... Нейтроны ушли.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Портал стабилен?

БОРИС

Держим... Правда…

ИВАН ИВАНОВИЧ

Что правда? (Борис замялся.) Говори!

БОРИС

Там Пётр Сергеевич рассказал вам уже, наверное... Мы мощность зонда максимальную задали…

ИВАН ИВАНОВИЧ

Сколько? До красной зоны дошли?

БОРИС

Да какая там красная зона?! Мы её, думаю, втрое превысили...

Председатель испуганно посмотрел на Петра.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Что ж ты делаешь, Петя?!

ПЁТР

Нормально всё. Надо ж было когда-нибудь пробовать…

ИВАН ИВАНОВИЧ

А если зонд угробили бы? Тогда что?! Кто вам дал право нарушать инструкции?

ПЁТР

Инструкции... Победителей не судят. Пробились же. Мы давали слабые импульсы – и ничего, а на частоте была нестабильность. Вот решил попробовать на свой страх и риск...Получилось...

Председатель снова заговорил в селектор.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Боря, как там зонд?

АНДРЕЙ

Это Андрей.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Как оборудование, Андрюша?

АНДРЕЙ

Да как... Нормально вроде...

ИВАН ИВАНОВИЧ

Как вела себя установка?

АНДРЕЙ

Гудела... Тут вибрировало всё... Аж уши заложило... Думали, взорвётся на хрен.

Председатель грозно молча погрозил кулаком Петру. Тот пожал плечами.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Сейчас как?

АНДРЕЙ

Нормально. Держим портал. Вы там решение приняли?

ИВАН ИВАНОВИЧ

Сейчас примем. Этим и занимаемся. (Он выключил селектор, обратился к Петру.) Что ж ты делаешь, твою мать?! Хочешь зонд угробить? А другой где потом взять? Сколько делать мы его будем? Пятьдесят лет, сто?..

ПЁТР

Нормально. Думаю, он и большие нагрузки выдержит... Есть комплектующие на складе... Можно из запчастей собрать... если что…

ИВАН ИВАНОВИЧ

Собрать! Что ты понимаешь?! Только на его отладку ушло лет пять.

ПЁТР

Портал открыт. Надо принимать решение.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Открыт. С такой силой разряда, может, его можно на любой частоте открыть. Мы ж ещё никогда не посылали разряд с напряжением за пределами красной зоны...

ПЁТР

Была нестабильность. Вот стрельнули... А так – да... Может, с такой энергией можно пробивать пустоту на любой частоте... Надо пробовать...

В разговор вмешался Глеб: «Что сделано, то сделано. Предлагаю начать исследовать портал».

Председатель встал из-за стола и обратился к притихшим собравшимся членам Совета.

ИВАН ИВАНОВИЧ

Что молчите? Какие ещё будут мнения?

В зале стояла тишина. Он обратился к стоящему рядом Глебу: «Ну что ж, портал открыт, стабилен... вроде бы… Готовьте роботов».

ГЛЕБ

Есть готовить роботов. (Он стремительно покинул зал сквозь расступавшуюся толпу.)

Для исследования порталов в пространстве Льва были созданы специальные роботы. Они влетали в портал, делали измерения параметров другого пространства, фиксировали электромагнитный фон, давление, температуру, запахи, звуки, вели видеосъемку через две камеры, расположенные спереди в виде глаз. Сами же роботы представляли из себя округлые капсулы, напоминающие огромных божьих коровок с реактивными двигателями. Их было создано несколько модификаций. Сейчас со склада на полигон научного центра было принесено два. Глеб активировал их. Они висели в воздухе на метровой высоте, жужжали двигателями и выпускали короткие горячие струи воздуха под брюхом. Глеб открыл у одного из них на спине ячейку, в которой были кнопки, сосредоточенно набрал на них комбинацию цифр, задающие параметры полёта. Все внимательно наблюдали за его манипуляциями. Глеб перевёл взгляд на окружающий его научный коллектив.

ГЛЕБ

Ну что, запускаю первого?

ПЁТР

Давай. Портал стабилен. Полметра на полтора. Если надо, немного можем расширить.

«Не получится! – крикнул ему один из людей у огромной воронки. – Вакуум на пределе. Можем его ещё прокачать, но это время...»

ГЛЕБ

Не надо. Полметра достаточно. (Он погладил робота по спинке, как живого.)

К этим роботам тут вообще все относились как к одушевлённым существам, они даже имели свои имена. Первого, готового отправиться в портал, звали Селифан.

ПЁТР

Ну, давай, Глеб!

Глеб переключил тумблер в ячейке с кнопками и закрыл её. Робот рывком полетел вперёд через весь полигон и скрылся из виду. Мгновенно с этим на горизонте появилась яркая вспышка.

ГЛЕБ

Ну, пошла вода в хату! Один ушёл.

ПЁТР

Даю отсчёт: восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два...один... и?

ГЛЕБ

И... тишина… Ладно, сейчас запустим второго.

Он открыл ячейку на спинке второго робота и стал набирать комбинации знаков кнопками, ласково гладя его другой рукой по железной спине: «Ну, твоя очередь, Миша! Иди, родной, ищи своего товарища... Не подведи», – тихо приговаривал он. Его слова были отчётливо слышны среди всеобщего молчания сквозь тихое жужжание Миши.

ГЛЕБ

Готово!

ПЁТР

Пошёл!

Глеб переключил тумблер, закрыл ячейку с кнопками. Миша рывком кинулся к горизонту. Казалось, он сделал это быстрее Селифана. Вдали сверкнула вспышка.

ПЁТР

Даю отсчёт: восемь, семь, шесть...

Весь горизонт вспыхнул ослепительным светом. Нечто белое и сверкающее, подобное огромному языку, вырвалось оттуда и сразу скрылось обратно, поглотив собою всё. Мгновенная смерть постигла всех присутствующих. Научный центр был полностью уничтожен, включая несколько смежных лабораторий и прилегающую территорию. Это была катастрофа. Погибло огромное число людей, причём почти все – ведущие учёные, операторы и лаборанты. Не стало всего оборудования, включая зонда и силового вакуума. На месте всех сооружений научного центра осталась зияющая пропасть шириной в несколько сот метров и длиной пять километров, заполненная тьмой пустоты. Случилась трагедия, вся информация о которой уместилась в небольшом сухом протоколе испытаний и отчёте о ЧП, легшем на стол председателю Народного совета.

Протокол испытаний

14.35

шестьдесят седьмого года

существования территории Льва

При зондировании частот в произвольном порядке на частоте 410 Герц была установлена нестабильность. Руководитель испытаний Рожков П.С. дал указание провести бомбёжку нестабильности частоты квантовым зондом, увеличив мощность пучка нейтронов до критических величин, находящихся далеко за пределами красной зоны ограничителя. В результате этих действий был открыт портал, который стабильно удерживался вакуумом на протяжении двух с половиной часов. Оператор Мигель Г.М. для изучения пространства портала один за другим отправил в него два исследовательских робота. В результате проникновения в портал чужеродных предметов произошёл неконтролируемый выброс из него неопределённой субстанции неизвестной природы, не имеющей запаха и цвета, по виду напоминающей стекловидное тело, отражающее свет. Инцидент длился 0,0024 секунды. Выброс из портала на частоте 410 Герц уничтожил здание научного цента полностью, включая полигон испытаний и три лаборатории, две из которых физические и одна химическая. Количество человеческих жертв 135, включая две смены работников полигона, лаборантов, ведущих учёных и операторов.

Далее шло несколько подписей.

Прочитав отчёт, Иван Иванович попросил отставки. Он не считал себя больше вправе руководить Народным советом. Тем более что многие члены Совета погибли. Вскоре был выбран новый Совет. В него вошёл и Профессор, так как из-за утраты зонда и вакуума возникла полная невозможность временно проводить физические испытания, в то время как общество всё более склонялось к тому, чтобы сделать химические исследования приоритетными для территории Льва.

В течение года с тех пор, как Профессор стал заниматься тут научными изысканиями, наметился в этой области его исследований небольшой прогресс. Николай Степанович был тут единственным учёным, хорошо разбиравшимся в органической химии. Кстати сказать, на территории Льва, кроме физики, химии и математики, несшей прикладные функции, никакие научные дисциплины больше не изучались и не преподавались. Детей с раннего возраста учили грамматике. И последующее обучение сводилось только к этим трём наукам.

Профессор стал изучать очаги плесени, появлявшиеся в разных местах, и вскоре обнаружил, что на некоторых этих скоплениях грибков появляется нечто напоминающее мох. Он исследовал эти вкрапления сначала с помощью мощного микроскопа, а затем путём химических реактивов и пришёл к выводу, что есть возможность получить тут образцы вполне живых клеток, подобных растительным. Конечно, предстоял огромный труд, но он рассчитывал с помощью генной инженерии и культивации получить новые виды растений, вполне похожих на целлюлозу. А это, в свою очередь, уже несло огромные перспективы для выживания людей в чуждой среде пустоты.

Брешь, пробитая выбросом из портала, была заделана свежим бетоном. На месте старого научного центра ударными темпами строился новый. Уже проходила отладка оборудования нового полигона. Был собран новый зонд, гораздо мощнее прежнего, запущен вакуум, сооружались новые блоки лабораторий. Катастрофа вдохнула в людей новый приступ энтузиазма. Работа с новой силой закипела в пространстве Льва.

Общество приняло очередной угрожающий вызов, он сплотил людей. Сомнения в правильности выбранного пути были отброшены. Все как один были готовы идти к поставленной цели либо до полной победы – к избавлению от клещей пустоты, либо до своего физического конца.

Воодушевление великими целями всеобщего спасения захватило и почти всех пассажиров восьмого вагона. Они уже трудились не покладая рук и с полным напряжением ума на благо общего великого дела.

Профессор так и вовсе нашёл здесь себя, своё призвание. Он сделался ведущим учёным в пространстве Льва. А вот с физиками тут после катастрофы возникла некая напряжённость, дефицит профессиональных специалистов, но и эта проблема имела своё решение. Все опыты за несколько десятков лет были задокументированы, имелись все научные данные по проведению всех прошлых экспериментов. Вся научная база по ним была в распоряжении новых, молодых сотрудников нового научного центра, так что возобновление попыток открытия нужного портала было вопросом времени.

Единственные, кто не нашли себя в новой реальности, были Игорь и Валентин. Всё происходящее всё больше погружало их в беспросветную депрессию. Если Вера хоть как-то старалась влиять на Игоря, пыталась отвлечь его от тягостных мыслей, то рядом с Валентином не было такого близкого друга. Он так и не завёл здесь отношений, создавать пару у него не было никакого стремления. Валентин всё больше уходил в себя, не в силах отвлечься от этой вынужденной изоляции, от привычного своего мира.

Вера, напротив, приняла постигшее их бедствие стоически. Она учила детишек правописанию, рассказывала им сказки, те сказки, которые в детстве слышала сама. Это сделало её ужасно популярной в пространстве Льва. У неё буквально почти не оставалось времени на другие заботы. Молва сделала её здесь великим преподавателем, и все родители хотели, чтобы их детей учила именно она, а когда на неё всё же накатывала грусть из-за потери родных и своей привычной жизни, она читала молитвы, и это помогало. Она прикасалась своей душой к Богу и от этого словно вся сияла изнутри.

Игорь любил её. Он не представлял вообще своё существование здесь без этого чудесного близкого человека. Однажды они вместе зашли в лабораторию к профессору. Тут трудилось множество людей. Профессор увлечённо показывал им в микроскоп буро-чёрные волокна и уверял, что скоро засеет этой мерзостью небольшую клумбу у лаборатории.

Игоря снедала тоска. Он молча смотрел, как его жена увлечённо общается с профессором в этом бетонном мешке, радостно разглядывает в окуляр эту гадкую плесень, и ему хотелось просто выть от отчаяния. Тем временем его Вера и Николай Степанович беседовали об открытии новых порталов. Профессор говорил, что, если даже удастся пробиться из пустоты в материальные миры, не факт, что они будут благоприятными, ведь не везде живут безопасные, приветливые существа. Он говорил, что, возможно, придётся себе завоёвывать жизнь там с помощью оружия. Вера напрочь отметала такие пессимистические настроения. Она была идеалистка и верила только в прекрасное будущее.

ВЕРА

Всё это чепуха. Главное – вырваться отсюда. А зло победить не проблема. Когда злу противопоставляется добро, зло растворяется в нём. Сталкиваясь с добром, зло теряет свой смысл.

ПРОФЕССОР

Да нет, моя милочка. Зло побеждается только ещё большим злом. Так что, если ты хочешь противостоять ему, спроси себя, готов ли ты, а главное, способен ли ты противопоставить ему ещё большее зло.

ИГОРЬ

Точно, профессор! Зло искореняется большим злом. Когда в портал запустили роботов, может, его обитатели подумали, что мы туда лезем в их мир с недобрыми намерениями, и ответили... бóльшим злом. Как только они нас вообще не стёрли…

«Да... – задумчиво ответил профессор. – Ладно, молодые люди, мне пора работать…»

Вера и Игорь вышли из лаборатории и зашли пообедать в столовую. Они молча похлебали традиционной здешней бурды, сваренной из древних советских консервов.

В пространстве Льва еда была такова, что невозможно было отличать первые блюда от вторых. Для первых она была недостаточно жидкой, а для вторых, напротив, недостаточно сухой. Отвратительная жижа с вкраплениями тушёного мяса или рыбы.

Вера уже привыкла, что Игорь постоянно молчит. Она чувствовала всё больше и больше копившееся в его душе раздражение. Поначалу она хотела помочь ему тут адаптироваться, пыталась привлечь его к работе с детьми, в которой она так гармонично нашла себя, но всё было без толку.

Игорь всё сильнее отдалялся от неё морально, пока и вовсе не замкнулся в себе. Временами даже казалось, что он близок к бешенству, так пугающему местных обитателей. Вере действительно было иногда страшно находиться рядом с таким человеком. Внутренний голос даже подсказывал ей обратиться со своими подозрениями в Народный совет, но то, что это повлечёт необратимые последствия, останавливало её. Она понимала, что для Совета одних её подозрений будет достаточно, чтобы изолировать Игоря в тюрьме навсегда. Так и жили они, встречаясь после работы, проводя в молчании тягостные искусственные ночи.

По указанию Совета, эти ночи постарались сделать более уютными. Вместо горящих электрических ламп решено было уменьшить до минимума свет дневного солара, сделать его более тусклым, холодным и мягким, чтобы он хоть отдалённо напоминал обитателям пространства Льва свет Луны. Эта огромная лампа над искусственным морем теперь по ночам освещала его чёрные воды своим мрачным, тусклым светом и навевала ещё больше тоски.

Прошёл ещё год, за ним следующий. Ничего не менялось в пространстве Льва. Всё тот же непрерывный, бессмысленный труд, приступы бешенства у отдельных обитателей, безжалостное подавление этих приступов милицией и бесконечно продолжавшиеся сплетни об этих зверствах.

На третий год после катастрофы наконец всё оборудование было отлажено и возобновились попытки открытия порталов. Впрочем, все они были безуспешными.

Игорь больше не верил в избавление от пустоты. Он всё глубже и глубже погружался в свою беспросветную печаль. Если днём его хоть немного отвлекали от неё служебные обязанности, то ночью он отдавался ей с новой силой, порой впадая в полное отчаяние. Вера учила его читать молитвы, говорила, что это всегда помогает избавиться от тяжких мыслей, но никакие молитвы не лезли ему в голову, ему просто не хотелось тут жить.

Подобные чувства мучили и Валентина. Он давно потерял надежду выбраться отсюда. Вся окружающая действительность стала раздражать его. Работать в таком душевном состоянии он был просто не способен. Валентин формально был здесь охранником, так что всё его времяпрепровождение на территории Льва сводилось к бесцельному шатанию с оружием по жилой зоне.

Время от времени он встречался с профессором, с которым жил в одном общежитии. Эти встречи ещё больше выводили его из себя. Профессор был с головой захвачен своими научными изысканиями. Он без умолку говорил об опытах, о своих надеждах, о будущем... О будущем, которого тут нет и быть не могло по определению. Он раздражал Валька своими вдохновенными разговорами до такой степени, что ему временами хотелось придушить этого старого дурака.

В конечном счёте Валёк потерял смысл своего пребывания здесь. Он принял для себя единственное решение: покинуть этот бренный мир, который надоел ему своей однообразностью до невозможности. Перед тем как лишить себя жизни, он решил попрощаться с единственными близкими здесь людьми. Это был Игорь, с которым его связывали воспоминания о прежней жизни, и, как это ни странно, Людмила, проводница вагона, в котором их чёрт занёс сюда. С течением времени Валёк стал питать к ней добрые чувства, даже какое-то подобие жалости.

Так как он был охранником, то слоняться везде было вполне в рамках его обязанностей. Люда давно пропала из его поля зрения, и Валёк никак не мог с ней встретиться. День за днём он обходил всю территорию, и наконец ему всё же удалось её найти. Теперь Людмила уже работала в швейной мастерской, которая перешивала военную форму под детские размеры. Люда развила тут бурную деятельность. Хоть одежда для деток и имела защитную окраску, но под её руководством было разработано множество оригинальных моделей, имевших всевозможные рюшечки, оборочки, вытачки, которые делали детей детьми.

Валентин вызвал её прямо из цеха. Они вышли и долго говорили, стоя у ворот мастерской. Люда была другой. Вальку показалось, что она тут даже похорошела. Военная форма ей явно была к лицу. А Людмила с трудом его вообще узнала. Слишком захватила её новая жизнь, новые заботы и чаяния. Почти сразу по прибытии сюда она вышла замуж, и по местным меркам это случилось довольно давно, браки здесь были обычно кратковременными. Её муж работал с ней в этом же цехе, налаживал и ремонтировал швейное оборудование. Они жили счастливо тут же, неподалёку от мастерской, и у них родилась дочка, которая уже пошла в ясли.

Валёк от всей души порадовался за неё, и в то же время ему стало её ещё жальче. От этой жалости совсем некстати возник комок в горле, который не давал ему говорить. Он распрощался с Людой и побрёл искать Игоря. Он знал, что Игорь работает на транспортном предприятии и водит грузовик. В гараже ему сказали, что Игорь выполняет дальнюю поездку и находится на окраине территории Льва. Дел других у Валентина больше не было, он сел на лавочку вблизи гаража и прождал тут Игоря до вечера.

Игорь загнал машину в гараж, когда уже начинал тухнуть солар. Он сразу заметил Валька, сидящего у въезда на предприятие. Валёк показался ему каким-то маленьким, жалким, потерянным. Игорь поставил машину в бокс, вымыл тут же руки в умывальнике и вышел навстречу Вальку. Они сухо пожали руки. Валёк выглядел комично. Военная форма была ему явно не по размеру и сидела мешковато, из-за левого его плеча торчала рукоятка тесака, воткнутого в ножны за спиной.

ВАЛЁК

Привет, Игорёк. Ну, как ты поживаешь? Давно не виделись…

ИГОРЬ

Да, давно. Как я могу поживать? Хуёво всё.

ВАЛЁК

Хуёво… Я вот зашёл попрощаться... Заебало всё, принял решение уйти.

ИГОРЬ

Уйти? Куда?! Куда с подводной лодки денешься...

ВАЛЁК

Да туда, куда мы все когда-то отправимся. Что тянуть кота за яйца? Хочу покончить со всем этим... ёбанным существованием.

ИГОРЬ

Да ты брось это, братан. Нельзя поддаваться отчаянию, пойдём до конца. Мы же тут оказались как-то, значит, не все варианты потеряны. Может, откроют портал... прорвёмся.

ВАЛЁК

Да куда мы, на хуй, прорвёмся? Приди в себя! Пойдём до конца... До какого конца? Хочешь состариться в этом ёбанном мире... провести тут ещё пару десятков лет? Я – пас. Я решение принял.

ИГОРЬ

Ты, Вася, брось эту хуйню. Из головы выкинь. Я не дам тебе покончить собой, не надейся.

ВАЛЁК

А кто ты такой?! Не дашь! Я тебя пришёл не спрашивать, что мне делать, просто захотелось попрощаться. Да и... возможно, что на том свете лучше, чем тут. Мне часто снятся мёртвые друзья, кого нет давно. Мы ведём с ними вполне осмысленные беседы... Им там хорошо. Они такие молодые, красивые...весёлые… Я вообще стал хорошо спать тут. В прежней жизни мучила бессонница, грехи не давали уснуть, а тут засыпаю, как только головой подушки касаюсь. И сплю крепко... Все сны такие яркие, цветные... (Он тяжко вздохнул.) Не просыпаться бы вовсе…

ИГОРЬ

Братан, гони ты эти мысли от себя. По крайней мере не спеши... Давай дождёмся хоть ближайшего портала. Не всё ещё потеряно.

Валёк молчал. Он только долго, грустно смотрел в глаза Игорю, а потом сказал: «Прощай... Увидимся... когда-нибудь». Игорь хотел что-то сказать, но не нашёл слов. Они пожали друг другу руки. Валёк отвернулся и пошёл прочь. Игорь смотрел вслед, пока не скрылась в сумерках за поворотом его неуклюжая, сгорбленная фигура. «Он как побитая собака», – мелькнуло у него в голове.

Игорь долго не мог заснуть. Он ворочался с боку на бок в холодной постели, пока не пришла жена. Вера задержалась на работе допоздна. Она быстро разделась и легла рядом. Игорь автоматически поцеловал её в лоб, пожелал спокойной ночи. Вера быстро уснула, тихо засопела, как ребёнок, под боком. «Умаялась, бедная», – подумал Игорь. Близость жены наполнила атмосферу уютом и спокойствием. Игорь забылся сном. Он увидел улыбающегося Валька. Они вместе сидели в лодке посреди заросшего цветущими лотосами озера. По берегам шумела листва и гнулись деревья от сильного ветра.

Игорь проснулся. В темноте тихо спала жена. Он вдруг сейчас осознал, что только что Валёк застрелился. Он каждой своей клеткой почувствовал его уход, словно только сейчас и пришло к нему настоящее одиночество. Горло сдавило отчаяние. Ему стало невыносимо жалко и Валька, и себя, и вообще всех несчастных, застрявших в этом неприветливом синтетическом мире. Из груди вырвался вопль отчаяния. Игорь не смог сдержать его. Всё тело стали сотрясать судороги неудержимого рыдания. Тоска, накапливающаяся годами, вдруг вырвалась из него с этим истерическим плачем. Испуганная Вера вскочила с постели и пыталась успокоить его. Истерика мужа была совершенно неожиданной. Он всегда умел себя держать в руках.

Она обняла его, стала прижимать к груди, пытаясь унять судороги его дрожащего от рыдания тела.

ВЕРА

Ну что ты, милый, успокойся... Всё хорошо... Я с тобой... Ну? Что случилось, маленький? Ну что с тобой?

«Валёк... Валёк с собой покончил», – прохрипел ей Игорь сквозь всхлипывания.

ВЕРА

(Прижала его голову к груди и гладила по волосам.) Ну откуда ты знаешь? Что поделать? Успокойся... милый... Всё хорошо…

На территории Льва не хоронили мёртвых, тут не было даже кладбища. Местным обитателям было не до сантиментов, всех этих церемоний. Тех, кто тут умирал, просто тихо отвозили на мусоросжигательный завод, и трупы вместе с другим мусором мощные плазмотроны превращали в пепел в течение считанных минут. Пепел сбрасывался в пустоту, а о мёртвых помнили только их близкие, ну и разве что случайные свидетели кончины. Для остальных жителей люди просто пропадали, и не было им до этого никакого дела. Великая цель освобождения была выше смертей, и чужих, и собственных. Игорь перестал рыдать. Он вытер ладонями слёзы и впервые в жизни перекрестился.

ИГОРЬ

Царствие тебе Небесное, Валёк. Отмучился ты... Теперь и нас жди там…

ВЕРА

Да откуда ты знаешь, что он с собой покончил?

ИГОРЬ

Знаю. Он ко мне приходил прощаться.

ВЕРА

Что ж ты не остановил его?

ИГОРЬ

Не смог... Я и сам об этом подумываю, но у меня не хватит духу убить себя... Не смогу я. И тут жизнь невыносима... (Голос его дрогнул, и снова выступили крупные слёзы.)

Вера никак не могла утешить его. Она обхватила руками голову Игоря и прижала её к своей груди. А он продолжал рыдать. Ему становилось всё жальче и жальче себя. Вера начала его раскачивать, как маленького, словно пыталась убаюкать, и гладила тихо по волосам. Игорь постепенно стал успокаиваться, но ещё изредка всхлипывал.

ИГОРЬ

Я во сне был опять на Земле. Видел Валька. Мы сидели в лодке на озере... Там цвели лотосы... У нас хоть есть сны, а те, кто тут родился, видят во сне только эти бетонные стены. Рождённые в аду... Уже совсем скоро тут других и не останется... (Он снова завыл от отчаяния и заплакал.)

Вера продолжала его качать и гладить по голове, ещё сильнее прижимая к своей груди.

ВЕРА

Неправда. Никакой это не ад. Здесь люди добрее и чище людей на Земле, они светлые. Наверное, Господь нас всех поместил сюда, чтобы мы могла спасти свои души. Я учу детей...Они здесь такие... совсем другие, не такие, как на Земле, они как маленькие ангелы. Если б я могла хорошо рисовать... Но я стараюсь... Знаешь, я рисую им деревья, животных. Говорю, что всё это есть в том мире, откуда мы пришли. Наверное, Господь и послал нас сюда, когда люди уже стали отчаиваться. Вместе с нами пришла к ним надежда... Я рисую детям ёлочку, на ней белочку, собирающую орешки, я рисую им слона и бегемота, конечно, как могу... Говорю, что деревья и животные всё чувствуют и понимают, только не умеют говорить, что животные могут двигаться, как хотят, а деревья всегда стоят на одном месте... Дети говорят, что деревья – лучшие друзья, потому что они всегда ждут тебя в одном и том же месте. И знаешь, они им снятся – и звери, и растения – такими, какими я их рисую, и во сне они с ними говорят. Представляешь, дети говорят, что растения и животные такие, как мы.

Игорь полностью взял себя в руки. Его слёзы высохли, а голос Веры дрогнул. Игорь отстранился немного от неё. Теперь уже увлажнились глаза у Веры. То ли ей передалось его плаксивое настроение, то ли грусть навеяли мысли о детях пустоты.

ИГОРЬ

Ты же понимаешь, что мы все тут умрём... Никто никогда не увидит Земли...

ВЕРА

Никто не умрёт. Мы вырвемся отсюда. И, когда эти люди вернутся на Землю, они там сделают рай. Ни одна травинка не будет сорвана, ни одно живое существо не будет убито.

Игорь горько усмехнулся: «Никто никуда не вернётся. Зачем ты обманываешь себя?» «Ну хватит уже! – раздражённо вдруг сказала Вера. – Хватит ныть!» От этих её слов Игорю стало даже стыдно за свою слабость. Он посмотрел Вере в глаза.

ВЕРА

Слушай, брось эти мысли. Нехорошие они... Давай принимать жизнь такой, какая она есть. Значит, нам на роду написаны эти испытания. Господь Бог никогда не даст никому более того, что он может вынести. Давай нести свой крест достойно.

Игорь молчал. Вере снова стало жалко его, и она опять притянула к груди его голову.

ВЕРА

Давай прочитаем молитву, милый. Я научу тебя. Повторяй за мной: Отче наш, иже еси на небеси. Да святится имя Твоё, да придёт Царствие Твоё...

Игорь стал тихо за ней повторять. «Хорошо, что она со мной, – думал он, – она святая... Без неё сошёл бы тут с ума...»

Прошло ещё полгода. Игорь был всё таким же молчаливым и замкнутым, но смерть Валька вновь сблизила их с женой. Они стали снова заниматься сексом. Вера чувствовала, что он любит её, как прежде, хотя и грустит. Она надеялась, что грусть эта пройдёт у него со временем. «Ему просто не хватает тут любимого дела, которое займёт его мысли и чувства», – думала она.

А Игорь, напротив, искал утешения в сексе с женой, отдавался ему с самозабвением и с ужасом надеялся на то, что Бог не пошлёт им детей. Он не хотел заводить в пустоте своё потомство. Так проходил их день за днём в серых бетонных чертогах.

Однажды Игорь пригласил Веру прогуляться по городу. Они прошли центр и быстро очутились на окраине. Тут нечем было особенно любоваться – серые стены, заборы, пустынные улицы. Вера хотела вернуться, но Игорь повёл её дальше, сказал, что приготовил ей сюрприз. Так они вышли за промышленную территорию и попали в пустынные коридоры пограничной зоны. Эти места охранялись, но, видимо, Игорь заранее проложил безопасный маршрут. Они миновали все посты и углублялись в пограничную зону дальше и дальше. В некоторых коридорах даже не горел свет, и Игорь пользовался прихваченным для этого случая фонариком.

ВЕРА

Куда ты меня ведёшь? Я боюсь. Нам здесь нельзя находиться.

ИГОРЬ

Мы идём на свидание с пустотой…

ВЕРА

Ты что, с ума сошёл? Я не пойду. Пустота опасна. Давай вернёмся.

ИГОРЬ

Нет, милая... Мы не вернёмся, пути назад нет.

Вера остановилась как вкопанная и внимательно стала смотреть ему в лицо

ИГОРЬ

Я не могу тут больше жить. Это не жизнь, это мучение. Валёк не смог, застрелился. И я не могу... Давай уйдём отсюда, милая.

ВЕРА

Куда уйдём? Тут нет выхода.

ИГОРЬ

В пустоту.

ВЕРА

В пустоту? Да это же гибель. Она опасна. Говорят, кто входил в пустоту, уже не могли вернуться. Туда не проникает свет. Они так и блуждали там, пока не сходили с ума... Да, может, там и воздуха нет, чтобы дышать...

ИГОРЬ

Тем лучше. Я не могу тут больше оставаться.

ВЕРА

Мы же не одни тут. Над этим работают. Пытаются пробить выход. Мы справимся, Игорь. Нельзя поддаваться отчаянию. Надо верить. Господь не оставит нас.

ИГОРЬ

Хорошо... (Он вздохнул.) Давай хоть посмотрим на неё, раз уж забрались так далеко.

ВЕРА

На кого посмотрим?

ИГОРЬ

На пустоту. Тут уже рядом.

Он взял её за руку и повёл к концу коридора. Они подошли к металлической двери, над которой светилась зелёными буквами вывеска «ВЫХОДА НЕТ». Дверь была снабжена железным засовом, запертым на ключ. Игорь достал длинную отмычку и, провозившись с минуту, отпер замок. Вера наблюдала за его действиями с нескрываемым страхом. Игорь не мешкая сразу открыл дверь. Было понятно, что он уже не раз проделывал это. За дверью был непроницаемый мрак. Игорь посветил в него фонариком, и луч света словно упёрся в эту тьму и рассеялся. Вера попятилась назад, Игорь взял её за руку и подвёл к самому порогу.

ИГОРЬ

Ну что... пошли?

Вера испуганно вырвала из его руки свою руку.

ВЕРА

Ты сумасшедший! Давай возвращаться. Главное, только не надо отчаиваться. Мы со всем справимся. Мы выход найдём.

ИГОРЬ

Я не отчаиваюсь, просто ты же сама сказала: нельзя уйти оттуда, откуда нет выхода. Ничего не получится. Мы все тут умрём. Пойдём, милая. Рискнём.

ВЕРА

Нет. Не смей делать этого. Там пропадёшь или... с ума сойдёшь. Оттуда никто не возвращался...

Игорь достал пистолет, передёрнул затвор и снял с предохранителя.

ИГОРЬ

Это поможет... если будет совсем невмоготу... Ты как хочешь, а я ухожу. Я не боюсь... Страх давно меня оставил из-за
безысходности. Я верю, ты права, Господь не оставит мою душу.

Он снова взял Веру за руку, привлёк к себе, обнял. Вера тряслась мелкой дрожью от ужаса, так угнетающе действовала близость пустоты. Игорь поцеловал её руку и оттолкнул.

ИГОРЬ

Прощай. Дай бог всем вам отсюда выбраться, а я ухожу...прямо сейчас.

Он остановился у самого края двери, бросил на пол фонарик, пристально всмотрелся в холодную тьму.

ИГОРЬ

Ну... я принимаю твой вызов. Я уже не боюсь... Давай сразимся, пустота! (Он резко шагнул во тьму, которая его мгновенно поглотила.)

Игорь открыл глаза от яркого света. Было утро. В синем небе плыли пушистые облака. Он лежал в высокой траве. Перед его лицом прыгнул зелёный кузнечик. Игорь наблюдал, как по травинке неуклюже ползёт божья коровка, а затем, деловито жужжа, прилетел толстый шмель. Игорь поднялся на ноги и медленно пошёл, оглядывая окрестности. Он шёл по редколесью, залитому восходящим солнцем.

Тонкие усики дикого винограда цеплялись за ветки деревьев и оплетали их лозой. Тёмно-синие гроздья мелких ягод уже налились на солнце и свисали из широкой резной листвы. Игорь сорвал одну из них и положил в рот несколько кислых ягод. Он вспомнил Ивана Иваныча, как тот мечтал умереть, собирая виноград, и в глазах у него выступили слёзы. Казалось, что тут не хватает кислорода в воздухе, по сравнению с привычным ему уже бетонным миром в городе среди пустоты, но нет, это Игорь просто задыхался от счастья. Откуда ни возьмись вдруг солнце закрыла большая чёрная туча, резко стемнело, и полил дождь. Настоящий летний ливень. По щекам Игоря текли слёзы. Он не чувствовал этого, они смешивались с дождём.

КОНЕЦ

28.10.2023

21:11

.