Читать онлайн
"Бешеный пёс и целебный цветок"

Их оставалось семеро.

Близилось окончание годовалой войны между Далькхойном и Алтефией.

Империя Далькхойн была военным государством, в истории которого военных лет кратно больше, чем мирных. Эта империя славилась агрессивной внешней политикой, целью которой являлось постоянное завоевание ближайших государств. Подавляющее большинство жителей Далькхойна с малых лет обучались военному ремеслу, поэтому война была здесь привычным делом, благодаря которому люди зарабатывали на жизнь, а для некоторых война и была всей жизнью.

…Их оставалось семеро. Они отбивались, сдавая свои позиции, но алтефы стремительно наступали, не давая продыху. Отряд, который ранее насчитывал около пятидесяти умелых бойцов, был практически полностью уничтожен, позорно отступая и освобождая недавно захваченные территории.

Алое небо полыхало, отражаясь в крови на поле боя. Кровь повсюду: на земле, на бесчисленном количестве мертвых тел, на лицах ещё живых солдат. Своя, чужая – всё перемешалось и уже не имело смысла. Смысл был только в одном – выжить. Выжить в этом месиве, выжить, когда ты обречён на погибель, выжить, когда видел предсмертные лица товарищей, пожираемых адской агонией. Выжить, когда человек, разделивший с тобой утреннюю похлёбку, ушёл на встречу с Богами Далькхойна, покинув своё распотрошённое тело прямо у тебя на глазах.

О Боги Далькхойна, услышьте плач ваших детей! Вы, племя, наделённое нечеловеческой силой, устранившее всех врагов и друзей, истребившее целые виды и расы, создавшее собственное процветающее государство, снизойдите до нас и спасите нас!..

– Дело дрянь. Подкрепления не будет, – спрятавшись за кучей раскромсанных тел, заключил один из выживших членов отряда, – Глава был уверен, что на этом направлении всё пройдёт согласно плану.

Мужчина сорвал с себя ошмётки брони, которые только мешались, а не защищали перед мощью вражеского оружия. Оставшаяся часть отряда, пригнувшись и скрывшись с поля зрения врага за горой трупов, внимала его словам. Он потёр лоб, покрытый запёкшейся кровью, и продолжил:

– Прощаться будем, ребята, – тихо заключил он, осознавая безысходность своих слов. – Все вместе мы не выберемся…

– Хватит нести чушь! – перебил его молодой парнишка, один-единственный из команды, кто посмел перечить командиру. Он натянул тетиву своего лука и выпустил в цель разрывную стрелу, а затем пригнулся и продолжил:

– Мы и так многих потеряли. Я лично видел, как погибли Айзек, Боргоф, Эйприл и мелкий, – голос лучника дрогнул, но после небольшой паузы он, казалось, вобрал в себя всю оставшуюся решимость и даже чуточку больше, – Не знаю, как Вы, а я больше терять никого не намерен! Мы должны выжить – не верю, что весь отряд Багровой Казни сгинет во время последней битвы. У проклятых алтефов уже нет сил победить в этой войне.

Элитный отряд Багровой Казни состоял из прекрасно обученных, талантливых воинов, которые с детства демонстрировали недюжинное мастерство в военной стезе. Командир отряда – однорукий Фалько, будучи самым старшим и опытным, относился к своим товарищам как к родным детям. Он лично отобрал бойцов в отряд, опираясь на своё умение разглядеть потенциал и найти в людях их сильные и слабые стороны. Этот отряд отправляли как последний удар, сокрушающий оставшиеся накопленные силы врагов – он никогда не возвращался побеждённым, а только лишь приносил весть о полном уничтожении противника.

– Лукас, прошу, ради Богов… – прохрипел Фалько, – не прикидывайся глупцом. Твои воодушевляющие речи сейчас никому не нужны. Оглянись вокруг и прими наконец реальность. Мы всегда приносили весть о разгроме врага, но сейчас всё пошло не по плану, и ты это знаешь, – он протяжно вздохнул, – Вы все это знаете.

Оставшиеся бойцы отряда, обагрённые кровью товарищей и врагов, поникли, слушая своего командира.

– Очень скоро алтефы доберутся досюда. И они будут прорываться вглубь, пока не дойдут до наших людей. Чёрт знает, откуда у них это войско, но одно известно точно: наши и не подозревают, что у них ещё столько силы. Они ждут весть о нашей безоговорочной победе. Мы обязаны проредить их ряды и сообщить о контрнаступлении. Мы должны занять позиции и потратить все оставшиеся силы на то, чтобы уничтожить как можно больше противников. Слышите? Все силы, без остатка. Будем убивать, пока в нас самих есть жизнь. Пока мы с вами живём, количество врагов должно уменьшаться. И только когда твоё, – Фалько указал остриём меча на внимательно слушающую его молодую девушку, – И твоё, – командир перенаправил меч на другого члена отряда, раненого в ногу парня, – когда твоё сердце перестанет биться… Только тогда можно будет успокоиться.

Никто не возражал ему – весь отряд понимал, что это их долг и что командир прав. Один только Лукас…

– Но я хочу, чтобы мы все выжили! – сквозь зубы произнес парень, понимая, какую чушь несёт, но ничего не мог с собой поделать. На глазах его выступили слёзы, моментально смешавшиеся с кровью.

Командир понимал, что некогда стойкий отряд, хладнокровно исполняющий приказы, погрузился в пучину отчаяния. Но также он понимал, что это не повод разводить сырость или поднимать панику.

– Ты, верно, не ведаешь, что говоришь, мальчик, – Фалько одарил юношу суровым взглядом.

Пускай смерть так близка, что чувствуется её жадное дыхание в затылок – раскисать нельзя – и к командиру это относится прежде всего.

– Я займу первую позицию и привлеку внимание врага, – продолжил он изложение плана, вычерчивая фигуры мечом-протезом, заменяющим давно потерянную руку, на влажной земле, – Вы рассредоточитесь дальше. В конечном счёте, последние могут выжить – на дальние позиции должны дойти совсем немногие. Кто пошустрее…, – командир оглядел товарищей в поисках кого-нибудь миниатюрного и не раненого в ногу и указал на ловкую девушку, сражающуюся двумя кинжалами и не носящую тяжёлую броню, – ты, Твайла. Ты должна бежать, не оглядываясь, к нашим и предупредить их – война ещё не окончена. Победа ещё не наша. Мы тебя прикроем.

Такой расстановкой Фалько подписал себе смертный приговор. Все в команде понимали это, но другого плана не было. Лукас сидел за кучей тел, опершись на свой треснутый лук, и молчал, вглядываясь в пустоту красного закатного неба. Он уже не стрелял – на таком расстоянии существовала опасность сразу привлечь оставшиеся силы врага на ещё не рассредоточившийся отряд. Кажется, он смирился с последним планом Багровой Казни. Но теперь взбунтовалась Твайла:

– Не позволю. – тихо прорычала девушка, – Я не позволю. Вы все тут погибнете. Я не намерена оставаться единственной выжившей погибшего отряда – избавьте меня от этого позора. Я тоже буду бороться до конца, снова встану с вами плечом к плечу, как и всегда. И приму смерть – вместе с вами.

– Сейчас не время геройствовать. И не время решать, как ты погибнешь. – вмешался в разговор один из молчавших до этого бойцов, раненый в ногу парень, Зик. Он был достаточно мудр, чтобы понять, что на данный момент план Фалько – единственно верный, – Твайла, у тебя есть долг, и ты обязана его исполнить, и не важно, какой смертью ты предпочитаешь умереть.

Твайла промолчала. Конечно же, она и сама всё понимала. И потому не могла поспорить – но и смириться не хотела. Она стремительно обнажила свои кровавые клинки, крутанула их в руках и с рыком вонзила в ближайшее безжизненное тело, выразив этим жестом своё бешенство от безысходности.

Когда солнце скрылось за горизонт, наступила практически полная тьма – лишь Луна бросала свой свет и отражалась в багровых лужах. Звезды не вышли на небесное полотно – будто оно тоже было испачкано густой засохшей кровью и не давало пробиться небесным светилам. Но отряду это было даже на руку. Они начали занимать заранее оговорённые позиции – ближе всех к алтефам остался однорукий Фалько. Дальше, по мере приближения к лагерю, начали располагаться остальные, примерно с одинаковым расстоянием друг от друга. Задача каждого – убить как можно больше врагов, чтобы до следующего товарища дошло меньше, а до лагеря не добралось никого вовсе. Коридор Багровой Казни. Попадётся ли враг в эту ловушку? Пустит ли все оставшиеся силы, чтобы пробраться вглубь завоеванной врагом территории?

Сначала погибнет Фалько. Его первым обнаружат воины алтефии, раздробят, истыкают копьями, искромсают мечами его тело, до последнего сопротивляющееся и дающее отпор остатками конечностей. И захлебнётся он в своей крови, забрав с собой добрую часть вражеских воинов, ошибочно решивших, что напали на легкую добычу. И пока жизненные силы будут покидать его тело, в голове будет звучать голос любимой женщины, спокойно напевающей песню о славных сражениях и отважных воинах, о любви к родной земле и дому. Мягкая улыбка озарит багровое, безжизненное лицо и останется на нём навеки.

Затем – раненый в ногу солдат по имени Зик. Он не боялся смерти – только жалел свою молодую жену, представляя, как она будет выть, узнав о его смерти. А ведь она уговаривала его бросить военное дело и жить спокойно, с ней и их ещё нерожденным ребёнком, будто чувствовала неладное. Уходя на войну с Алтефией, Зик обещал, что это последняя война, в которой он участвует. Не соврал. Рассвирепевшие после схватки с умелым одноруким Фалько, алтефы с криком и свистом снесли его голову двумя ударами затупившегося меча. Но прежде он успел уложить пятерых, ибо негоже отходить от плана и зря помирать. Всего пятерых – потому как был прежде ранен и сильно хромал – с ним же хромала и его былая ловкость.

На следующей позиции расположилась Эйлин – девушка средних лет, у которой не было ни родных, ни друзей, и для которой отряд стал самой настоящей семьёй. Для неё честь умереть рядом с дорогими ей людьми, и она ни о чём не сожалела. С улыбкой на лице она ждала врага на том месте, которое дал ей Фалько. С победным воплем она протыкала копьём всё наступающих и наступающих врагов. Они то и дело ранили её тело, но она боролась, пока были силы, помня приказ своего командира, убивала, пока рука могла удерживать копьё. Когда лишилась руки – вцепилась зубами в горло ближайшего алтефа и с хлюпающим звуком вырвала его сонную артерию. Кто-то выстрелил в неё огненной стрелой. Она упала на чей-то труп и принялась ногами наносить удары, уже не видя цели из-за жаркого пламени неизвестной природы, которое не затухало из-за обилия крови вокруг, а словно подпитывалось ею. Ещё удар. Раздался хруст. Холодно.

Эйлин теперь не суждено познать любви, ей больше не спеть песни и не вырезать деревянной игрушки – а ведь это у неё довольно хорошо получалось. И теперь она никогда не узнает, сколько всего не успел сказать ей Фалько, погребённый под градом вражеских снарядов. Теперь у неё нет лица, нет волос цвета неба перед самой тёмной грозой – всё уничтожили, всё сожгли алтефы.

Разобравшись с Эйлин, враги двинулись дальше по «коридору». Их ряды проредились, но их по-прежнему было не счесть. Следующую позицию держали совсем молодые ребята, Тео и Лисса.

Для Тео это была третья за жизнь война, для Лиссы – четвёртая. И это первая для них обоих война, в которой ситуация выходила из-под контроля главы. Главы, который для них был почти что Богом, слово и власть которого для них были незыблемы. До этого момента. Для них это первая война, когда в план входила потеря товарищей. И Тео, и Лисса, конечно же, осознавали, что война – это потери, и что в любой день здесь они могли погибнуть. Конечно же, они знали это, как об этом знают все дети Далькхойна, которых с пелёнок готовят к битвам и потерям. Они знали о смерти, поджидающей их в любой момент так же, как знали алфавит. Знали, но сегодня впервые в полной мере осознали её близость.

– Идут, – прошептал Тео.

Лисса кивнула и ещё крепче взялась за свои топоры. Её глаза горели решимостью, а волосы, собранные в тугой хвост, развевались на ветру, словно знамя.

Враги, словно бесконечный поток, наступали со всех сторон, их крики и ругань сливались в единый гул. Девушка, не теряя ни секунды, метнулась вперед, её топоры свистели в воздухе, оставляя за собой бордовые брызги. Каждый удар был точен и смертоносен — враги падали, как скошенная трава, но их место тут же занимали новые.

Тео не отставал – он умело парировал удары и то и дело разрубал доспехи и тела алтефов. В воздухе витал запах пота и крови. Вместе Тео и Лисса образовывали смертоносный танец, движения которого, казалось, были четко отработаны и слаженны. Кровь лилась рекой, смешиваясь с грязью под ногами. Только в этом хаосе, когда смерть так близко, эти двое чувствовали, что по-настоящему живы. Тео знал, что каждый раз, когда Лисса бросалась в бой, он должен быть рядом, чтобы прикрыть её спину. Он чувствовал её решимость, её ненависть к врагам, и это придавало ему сил.

Каждый раз, когда он видел, как её топоры рассекают врагов, он понимал, что они сражаются не только за себя, но и за только что погибших товарищей: за командира однорукого Фалько, за добряка Зика, за тёплую Эйлин… За всех тех друзей, которые уже никогда не увидят конца этой войны.

Лукас, заняв удобную позицию на возвышенности, с кипящим ненавистью и отчаяньем взглядом наблюдал, как погибают его товарищи один за другим, словно чёртово домино. Сжав челюсть от злости так, что зубы стирались друг об друга, а уголки скул ярко выделялись, он неустанно натягивал тетиву и выпускал стрелы в туши врагов, стараясь спасти хоть кого-то, хоть одного союзника уберечь от смертельного удара. Он оттягивал их погибель, прерывая вражеские атаки, но войско алтефов всё прибывало нескончаемым потоком.

– Я хочу, чтобы мы все выжили, – всё повторял себе под нос Лукас, словно мантру, наблюдая смерть Тео и Лиссы, не в силах что-либо сделать: лук уже давно трещал по швам, а стрелы закончились, и в ход шли импровизированные снаряды.

Мы проиграли? Неужели вот так и закончит знаменитый отряд Багровой Казни? Нет, покуда жив хоть один член отряда…

Лучник вскочил и устремился вслед за Твайлой – единственным его выжившим товарищем. Здесь спасать уже было некого.

«Она, должно быть, пробежала уже треть пути до военного лагеря. Глава будет недоволен. Скорее даже взбешён. Ну и пусть – весь свой гнев он сосредоточит на испепелении врага. Уж направив сюда не один отрядик, а мощь объединённой армии Далькхойна… Эти твари пожалеют о своём глупом решении вернуться сюда. Отрядик…» – Лукас нервно улыбнулся, а в глазах всё расплывалось от подступивших слёз.

Неизвестно, сколько он так пробежал – время совершенно не ощущалось, а зрение и мысли были сконцентрированы только на том, чтобы увидеть наконец знакомый силуэт. И вот, он его увидел – только совсем не так, как представлял. Лукас замер на месте, а сердце его, кажется, остановилось, не в силах гонять затвердевшую кровь. Его взору предстала картина, как Твайла, несмотря на тяжелые раны, пытается подняться, но падает снова и снова. Рядом с ней никого не было. Он бросился к девушке.

– Твайла! – завопил он, опускаясь на колени рядом с ней. – Что случилось? Кто это сделал? – он множество раз осмотрелся по сторонам, но так никого и не увидел.

«Как же так? Враги ведь ещё позади… Нет, эти раны нанесли не люди» – Лукас присмотрелся к ранениям и понял, что это не похоже ни на какое оружие: тело Твайлы было в нескольких местах просто-напросто продырявлено насквозь. Отверстия были немалого диаметра и располагались не хаотично, а выстроены в неровный ряд, будто след от огромных когтей шестипалого зверя. Но таких существ никто здесь никогда не встречал. Откуда им появиться в разгар военных действий? И почему «добыча» оставлена умирать? Слишком много вопросов и несостыковок, и всё, что Лукас мог сейчас делать – поддерживать голову обессиленной девушки и крепко держать её за руку. И стараться не разрыдаться прямо здесь, при ней.

Она с трудом подняла дрожащую руку, указывая в сторону.

– Это не люди, Лукас... – её голос был слабым. – Это... чудовища… – девушка закашлялась, и брызги крови попали парню прямо на лицо.

Он поддерживал её тело и с ужасом наблюдал через дыры в нём, как сжимаются и подпрыгивают её органы во время кашля.

– Молчи. Мы должны убираться отсюда, – он встал с Твайлой на руках.

Она лишь покачала головой, будто хотела остаться здесь, и её лицо исказилось от боли.

– Твайла, – прошептал Лукас, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри него всё кипело. – Мы должны...

Лукас чувствовал, как её жизнь уходит, как будто с каждым мгновением она становилась всё более призрачной. Он не мог позволить этому случиться. Не мог оставить её здесь, в этом аду.

Он взвалил её на плечо и побежал так быстро, будто от этого что-то зависит. Будто это может спасти её. Лукас мчался навстречу ветру, не зная, жива ли ещё Твайла – проверять было страшно.

Тёплое нечто коснулось его ноги. Лукас не заметил, как оказался на земле, точно лишился возможности определять своё местоположение в пространстве и осязать. Твайла лежала неподалеку, видимо, уже мёртвая. В ушах какой-то непонятный гул. Тело невыносимо тяжёлое и непослушное – невозможно даже ползти.

Светало. На поле боя, среди кучи мёртвых тел, рядом друг с другом лежали два ещё тёплых человека – оба смертельно ранены. Лучи восходящего солнца бесстыдно палили прямо на них, но ничуть не давали тепла, а только подсвечивали их изуродованные тела.

– Я хочу, чтобы мы все выжили…– обессиленно прошептал один до того, как его лицо застыло навсегда.

Второй его уже давно не слышал.

***

– Да что, чёрт бы вас подрал, здесь произошло? – недоуменно вопросил мужчина в броне, расхаживая мимо множества тел.

Отряд, посланный нанести последний удар по остаткам врага, так и не вернулся. Мужчина всматривался в лица, пытаясь найти знакомые ему и то и дело чесал свой затылок.

– Командир! Я нашёл его. Однорукий Фалько мёртв.

Мужчина, командир другого отряда, которого Глава отправил на разведку, пошёл на голос позвавшего его подчинённого. Там он и сам удостоверился в смерти Фалько, увидев его тело – вернее то, что от него осталось.

– Да-а-а, - протянул он задумчиво и потёр свой щетинистый подбородок, – Значит, война не окончена. Противник оказался не так прост. Нужно незамедлительно сообщить об этом. Убираемся отсюда!

Не дождавшись ответа, спешным шагом он подошёл к своему коню и взобрался на него.

Разведчики в скором времени поведали Главнокомандующему армией Далькхойна о том, что увидели и узнали.

Глава, и без того почти каждому вселяющий своим видом некую робость человек, ещё сильнее нахмурил свои толстые брови, что глаза практически скрылись за ними. Он ясно осознавал, что за алтефами стоит какая-то неведомая сила. Они, проигравшие войну и отдавшие почти все свои территории, разгромили элитный отряд Багровой Казни. Что это за сила и откуда она взялась – неизвестно, но что самое важное – сколько ещё людей погубит? Совет командиров собирать бесполезно – о враге теперь неизвестно ничего, какая тут стратегия? Не проиграть бы теперь войну.

После продолжительного молчания и раздумий, Глава решил воспользоваться своим последним козырем:

– Приведите ко мне Хартманна.