Читать онлайн
"Мои животные"

МОИ ЖИВОТНЫЕ

На планете Земля в настоящее время живут две биологические сущности: животные и люди. Животные живут в лесах, полях и под водой, а люди в городах и посёлках. Люди и животные тесно взаимодействуют друг с другом. К сожалению люди бесцеремоннно вторгаются в сферу обитания животных, что приводит к снижению их популяции и исчезновению целых видов. Я боюсь, что в перспективе животные останутся существовать только в зоопарках, специальных резервациях и под личной опекой отдельных людей. Животные и люди, пребывая в тесном взаимодействии, интересуются друг другом. Некоторые виды животных настолько заинтересовались людьми, что предали свою биологическую сущность и переселились жить к людям в сферу их обитания. Этих животных стали называть домашними. Таким образом все животные разделились на две независимые группы: домашние и дикие. Дикие животные в лице своих высших представителей тоже интересуются людьми и дают им оценку, персонифицируя их как странных, могущественных существ, которые могут делать то, что они сами не могут. Поэтому они иногда, пребывая в безвыходном положении, обращаются за помощью к людям, тому в литературе есть много примеров. Некоторые виды диких животных просто переселились в сферу обитания людей и живут в основном за счёт их жизнедеятельности, например, мыши, крысы, вороны и другие. Всё это свидетельствует о том, что дикие животные в своём поведении руководствуются разумом, а не цепочкой рефлексов, как это считалось ранее и считается до сих пор. В этой связи мне вспоминается моё столкновение с каким-то мужиком. Он никак не мог понять, почему я защищаю от его жестокости собаку; наконец он придумал для себя объяснение: “ Ты считаешь, что если я убью собаку, то я смогу убить и человека”, а то, что для меня собака это личность, которая имеет свою ценность - этого он так и не понял.

Домашние животные больше всего интересуются людьми,которые их окружают. Те из них, которые находятся в постоянном контакте с людьми довольно быстро учатся понимать национальный язык, а их хозяева и сожители могут это даже не подозревать. Животные слышат разговоры людей и если их понимают, обдумывают ситуацию, делают выводы и совершают поступки, которые вытекают из этих выводов. Всё это будет проиллюстрировано фактами из моего общения с животными.

Мой первый контакт произошёл не с домашними, а с дикими животными прямо в квартире. Мы до третьей Отечественной войны, известной под аббревиатурой ВОВ жили в коммунальной квартире на улице Рылеева рядом с шахтой метрополитена. На всякий случай даю справку.

Первая Отечественная война была в самом начале семнадцатого века, когда Минин и Пожарский подвигли россиян на борьбу с обнаглевшей шляхтой и выгнали их из России. Война закончилась воцарением династии Романовых, которая исчезла вследствии того, что послелний Романов больше занимался не государственными, а семейными делами.

Вторая отечественная война произошла в начале девятнадцатого века, когда Наполеон привёл всю Европу в Россию и в результате с позором был изгнан из неё. Ни польская шляхта, ни французские гренадёры не понимали, что захват Москвы это не конец битвы, а её начало, подобно тому, что захват медвежьей берлоги это только начало сражения с медведем, которое всегда заканчивается его победой.

Наконец третья отечественная война(ВОВ) произошла в первой половине двадцатого века, когда Гитлер опять привёл всю Европу в Россию и опять вся Европа вернулась восвояси зализывать раны, нанесённые медведем.

Сейчас в начале двадцать первого века опять идёт война с Европой. Когда Европа наконец угомонится, или она хочет выяснить, у кого раньше из всех богатств останутся только три корочки хлеба, как у Буратино. Как показала третья Отечественная война, Россия и корочкой хлеба будет сыта, а вот Европа - вряд ли.

Когда долго говоришь о России, нельзя обойтись без образа медведя. Именно с этим зверем я столкнулся в коммунальной квартире на улице Рылеева в Ленинграде до Великой Отечественной Войны, когда мне было два года. В этой квартире у нас было две комнаты, большая метров 15 и маленькая метров 7, друг напротив друга, через коридор. В тот день мы с папой находились в маленькой комнате. Я на полу играл с каменным яичком бирюзового цвета, которое сейчас куда-то исчезло. Вдруг наша дверь тихо открылась и в комнату стал входить огромный, как мне показалось, бурый медведь и двинулся прямо на меня. Между нас не было никакого препятствия, а у меня в руках не было даже карандаша или какой нибудь тряпки, чтобы накинуть ему на морду. Поэтому я испытал острое чувство беспомощности. Не страха, а именно беспомощности и досады, эти чувства я до сих пор очень хорошо помню. Папа схватил ножницы, стилизованные под собаку, стал ими щёлкать на медведя и кричать ему “гав-гав”. Тогда я заподозрил что-то неладное и подумал разве можно напугать медведя какими-то собачьими ножницами, но медведь попятился и ушёл. Я думал не словами, а наверно так, как думают животные. Я говорить уже умел но у меня ещё не было словарного запаса, чтобы выразить словами такие сложные мысли. Конечно это был не настоящий медведь. У нас была медвежья шкура, которая сравнительно недавно износилась, и какой-то шутник ей воспользовался. Но для меня в то время этот медведь был настоящий и мои эмоции тоже были настоящими. Такие медведи до сих пор водятся в Ленинградской области. Я с ними не сталкивался, а один мой сослуживец столкнулся с медведицей в лесу на южном берегу Ладожского озера. Он едва унёс ноги, а она рычала ему вслед: “ Сейчас догоню и голову откушу. Нельзя с медвежатами на лужайку выйти погулять - обязательно какой-нибудь двуногий придурок помешает”.

После освобождения Ленинграда в 1944 году от фашистских ублюдков мы с мамой полтора года жили в городе Волхов. Мама была директором интерната, где спасали детей от военного голода. При интернате жили два зверёныша: ёжик и кошка. Они занимались охотой на крыс и хотя жили в доме, среди людей, оба были совершенно дикими. Поскольку ни у кого до них не было дела, я считал их своими. Однако удовольствие от общения с ними я получал редко, потому что они вели ночной образ жизни, а утром наевшись крысятины заваливались спать. Вскоре ёжика укусила в нос крыса и он умер, заболев от укуса. Тут к нам приехал папа и я заставил его похоронить ёжика. Он стал рыть могилку за нашим бараком, в котором располагался интернат. Земля была твёрдая с включением камней, и папа запросил пощады. “Давай похороним его по монгольски” - сказал он. “Это как?” - спросил я, и папа нарисовал заманчивую картину, как монголы отправляют погибшее животное в степь, его высушивает солнце и обдувает ветер, засыпая песком и пылью. Я глубоко задумался, но не согласился. Через некоторое время я обнаружил, что кошку тоже укусили в нос, но она ушла умирать в какое-то, только ей известное место.

Таким образом мои первые животные погибли в борьбе с крысами. Крысы оккупировали Ленинград после снятия блокады. Это было таким серьёзным бедствием, что правительство сочло необходимым принять меры и, так как во время блокады почти все кошки были съедены, в Ленинград был заброшен десант из кошек - специалистов по ловле грызунов. Это были очаровательные животные так называемого дымчатого окраса, то есть на белом фоне тёмносерые пятна не очень длинной шерсти. Они жили на улице и у них с крысами были общие места обитания. В то время “спальных районов” не существовало и в помине, а были почти исключительно дома со дворами - колодцами, в каждом из которых была стационарная помойка в виде бункера или ямы. Эти помойки крысы рассматривали как элитные рестораны и там питались, а кошачий десант питался отожравшимися крысами. Я думаю, что кошки нередко гибли в битве с крысами. Ленинградские мальчишки, и я тоже, помогали кошкам охотиться на крыс, используя своё грозное оружие - рогатки из аэростатной резины. Таким образом, после снятия блокады битва за Ленинград продолжалась, а на Украине после военных действий продолжалась битва с ужасным порождением европейского национализма, с бандеровцами. Выжившие бандеровцы были отправлены в Сибирь, а крысы - в канализацию, некоторые из них разбрелись по квартирам. Вояж крыс на этом закончился, а бандеровцев нет. Печально-знаменитый генсек Хрущёв выпустил бандеровцев из Сибири.Они вернулись на Украину и стали развращать украинский народ националистической пропагандой. Сейчас они уже десять лет пытаются воплотить в жизнь свой изуверский девиз: “хороший русский это мёртвый русский” или преступный лозунг: “москаляку на гиляку”, то есть на виселицу.

Бандеровцы, исповедующие нацизм вызывают отвращение, а их фашистские методы - возмущение; чего нельзя сказать о крысах. Крысы могут быть очаровательными существами, если они живут в нормальных для них условиях. Одна из моих дочек как-то купила на блошином рынке крысу и подарила её своей сестрёнке на день рождения. Но крыса почему-то решила, что будет дружить со мной. Она жила в нашей квартире на свободном выгуле, и спала ночью вместе со мной, прижавшись к моей щеке, а гулять по квартире предпочитала на моём плече. В свободное от прогулок время она грызла тряпки, не разбираясь в брендах.Так продолжалось два года. Когда она нагрызла слишком много, пришлось посадить её в клетку. Даю справку: средний срок жизни крыс в домашних условиях - два с половиной года, так что она полностью выработала свой ресурс.

Эта крыса далеко не первое моё животное, которому я благодарен за привязанность, любовь и доверие. Я рассказал о ней первой, чтобы закрыть тему с крысами. Первым моим животным, среди тех, что были частью моей жизни была кошка второго или третьего поколения того самого кошачьего десанта, о котором я уже писал. Моя бабушка из прагматических соображений, с целью профилактической защиты от грызунов, раздобыла где-то очаровательного, маленького котёнка женского пола, естественно дымчатого окраса. Бабушка жила с семьёй папиной сестры в соседнем доме, я по возрасту больше всех подходил к этому котёнку, и мы очень быстро подружились. Это было где-то в августе 1945-го года. После того, как котёнок, играя на подоконнике упал и ушиб мордочку, было решено поселить его в нашей семье. Тут-то и началось наше счастье. Я часами тискал котёнка, вернее маленькую пушистую кошечку, а она от души царапала и кусала мои руки, которые до локтя были покрыты царапинами. Эту пушистую кошечку назвали Пуська. Мама её кормила и убирала туалет. Обычно животные это ценят и именно этого человека считают вожаком стаи в которой они живут и отдают ему свою любовь и уважение. В нашем случае было иначе. Пуська быстро разобралась, что наша стая состоит из двух социальных групп: старшей - мама с папой и младшей - кошечка Пуська и я. Кроме того, я с ней играл с таким же искренним удовольствием, как и она со мной, поэтому Пуська с младых ногтей, точнее “младых когтей”, считала меня своим парнем. Это её отношение ко мне сохранилось и тогда, когда она стала взрослой красавицей-кошечкой. Пуська всегда спала со мной, будучи котёнком - под одеялом, а повзрослев - на одеяле. Мне это не нравилось, потому что лишало свободы перемещений в постеле. Я злился и старался ногами выпихнуть её с середины кровати, где она всегда устраивалась, подальше, в ноги или вбок. Но Пуська не обращала на это внимания и оставалась невозмутимой, сохраняя верность мне или моей постели. Когда Пуська из очаровательного пушистого котёнка превратилась в красавицу- кошечку, она резко изменила свой образ жизни, как будто начиталась Киплинга. Она стала “кошкой, гуляющей сама по себе”. Половину своего времени она проводила во дворе, на чердаках и в подвалах. В то время эта территория была доступна не только для крыс, но и для кошек. Нагулявшись и устав от бесконечных конфликтов с крысами, которые почему-то не хотели превращаться в кошачий бифштекс, она возвращалась домой, грязная, замученная и потрёпанная. Возвращаясь, она знала, что её ждёт - она сразу попадала в мамины руки. Мама звала меня на помощь и мы её мыли в тазике, споласкивали и вытирали вафельным полотенцем. Кошка была в ужасе, но понимала необходимость этой процедуры. Высохнув, она опять превращалась в красавицу-кошечку.

Дома она жила в основном на самообеспечении. Мне однажды довелось увидеть, как она поймала крысу. У нас на кухне, в потолке была дырка. Мы с Пуськой находились на кухне. Пуська поглядывала на дырку и волновалась. Вдруг она напряглась, хвост и вся тазовая область задёргались, она прыгнула на фановую трубу и оттолкнувшись от неё, оказалась в потолочной дырке. Из дырки она упала на пол с крысой в зубах. Когда Пуська ловила крыс в квартире, она всегда свои объедки в виде крысиной шкуры, лапок и хвоста приносила к дверям наших комнат и оставляла на коврике перед дверью в виде отчётности. Отчётность она никогда не нарушала. Иногда мама давала ей всякие каши, которые мы сами ели, и Пуська видимо нас очень жалела и думала, как можно есть такую гадость! Тогда она клала на коврик несъеденную, а только початую крысу, как будто хотела сказать: “ Вот, отведайте парной крысятины, тогда вы поймёте, что такое счастливая жизнь.”

У моей кошечки были сложные отношения с дворовыми котами. Она долго берегла свою невинность. Я как-то наблюдал из нашего окошка, как она сидела напротив здоровенного мордастого кота и лупила его лапой по морде, когда он протягивал эту самую морду поближе к ней. Через некоторое, довольно длительное время, она родила трёх хорошеньких котят, которых я через месяц после рождения, раздал своим друзьям. Пуська, оставшись без котят очень скучала. Котёнок чёрно белой масти достался моему старинному другу, с которым я был в эвакуации на Урале во время ВОВ. Этот котёнок, когда стал взрослым выпал из окна на асфальт с высоты около пятнадцати метров. Он остался жив, но у него отнялись задние лапы. Про двух других котят я не помню. Следующим летом Пуська родила ещё четырёх котят, троих из которых у неё съел дворовый кот. Четвёртого она сумела отстоять.

Я Пуську очень любил, но вел себя с ней бесцеремонно потому что моё сознание было отравлено бытующими тогда научными догмами, согласно которым поведение животных обусловлено не разумом, а цепочкой условных и безусловных рефлексов; таким образом получалось, что животное это не личность, а биоробот, жёстко запрограммированный природой, который не может менять своё поведение в зависимости от конкретных сложившихся обстоятельств, а должен в течение достаточно длительного времени вырабатывать новые условные рефлексы как ответ на эти повторяющиеся конкретные обстоятельства. Эти догмы влияют на сознание людей до сих пор, о чём свидетельствует отмеченный ранее мною конфликт с мужчиной, который никак не мог понять, почему я защищаю собаку от жестокого обращения.

Человеку, как таковому, свойственно сочувственное отношение к жизни во всех её проявлениях. Как этот тезис согласуется с тем обстоятельством, что человек это хищник и добросовестно выполняет завет природы - жить, уничтожая жизни других животных, является темой специального рассмотрения, находящегося за рамками этого повествования. Человек на фоне сочувственного отношения к жизни может испытывать отвращение к некоторым видам животных, особенно эволюционно далёким от него самого, но тем не менее он бережно относится к их жизни. Например, мне очень неприятны тараканы и богомолы. Как-то я, находясь в командировке в Казахстане, встретился с богомолом. Увидев меня, он развернулся в мою сторону и поднял свои страшные лапы. Я его сразу зауважал: такой малыш и такой боец, не удирает а готовится к битве. Это было удивительно! Я впервые вошёл в контакт с насекомым! Я всегда думал, что насекомые реагируют не на человека, а на обстоятельства, в которые они попадают, при этом реагируют на инстинктивном уровне. А в моём случае насекомое отреагировало на меня лично! Преодолевая отвращение и страх, я его отловил, отнёс в своё учреждение и посадил в стеклянную банку. Все сотрудники таскали ему отловленных мух и жучков, а я был счастлив, что имею возможность наблюдать за жизнью такого редкого для Ленинградской области насекомого. Можно подумать, что я биолог, эколог или этолог, или что-то в этом духе, например, энтомолог. Но нет. Я, так называемый “технарь”, причём настолько погружённый в свои проблемы,что стал медалистом ВДНХ.

В Ленинградской области не водятся богомолы, зато много пауков-крестовиков, я их называю крестоносцами. Когда я был в четвёртом классе, я встретился в нашей квартире с пауком-крестоносцем гигантских размеров. Не иначе, как он шёл в крестовый поход на кого-то из жителей квартиры. Вместо этого он угодил в стеклянную банку, которую мне выдала мама. Я эту банку плотно закрыл, так что выбраться из неё небыло никакой возможности. Однако, когда я в одно прекрасное утро проснулся, паука в банке не было. Вместо пука весь объём банки был занят маленькими жёлтенькими паучатами, которые висели на едва заметной паутине. Я был поражён и дезориентирован. Через некоторое время я догадался, что крестовик был женского пола и родил этих малышей, но где же он сам? Через несколько дней мне удалось на дне банки с паучками разглядеть маленький сморщенный комочек, в котором я с трудом опознал пойманного мною огромного паука.

Я думаю, что общение с эволюционно - далекими животными не приносит радости общения, но вызывает большой интерес и сопровождается сочувствием к их жизни. К сожалению, в настоящее время общение с эволюционно - близкими животными крайне затруднено, а в городах- миллионниках почти невозможно, поэтому, когда мы с родителями переехали жить в густонаселённый спальный район, о животных пришлось забыть.

Однако, когда мы с женой переехали от родителей в отдельную квартиру на городской окраине, мы тут же по инициативе жены взяли щенка пойнтера. Я принёс его домой за пазухой, дрожащего от ужаса, что его куда-то тащат от мамы, которая проводила меня недобрым взглядом и показала оскалившись, какие у неё опасные зубы. Я понял, что она хочет мне сказать: “Воспитывай мою любимую дочку в лучших собачьих традициях, а если нет, ты видел моё опасное оружие, которое всегда при мне”. Соблюсти собачьи традиции в полной мере я не смог, потому что не охотник, но вниманием и любовью она обделена не была. Она прожила с нами семнадцать лет и многому меня научила. За семнадцать лет общения с ней и другими животными, которых приводили в наш дом жена и дети, я убедился в том, что нет принципиальной разницы в поведении, чувствах, реакциях на неожиданные жизненные обстоятельства и в разуме между животными и нами. Мне можно возразить - а как же вторая сигнальная система - ведь мы думаем словами. Нет, мы думаем не только словами, но и образами и не только дети и люди без словарного запаса, но и вполне благополучные взрослые, особенно творческиодарённые, особенно, когда предмет размышлений опережает их лингвистические возможности. Как я в этом убедился? А вот как! однажды утром мы пришли к кроватки дочки, чтобы её разбудить. Мы - это я, моя жена и наша собака по имени Поньтя, которая считала, что она тоже наша дочка. Жена присела на кровать, естественно, что Поньтя запрыгнула туда же. Мы некоторое время втроём поговорили, после чего жена сказала: “По моему у Сонечки(так звали дочку) высокая температура, а измерить нечем”. После этих слов Поньтя спрыгнула с кровати и пошла в соседнюю комнату. Через некоторое время она вернулась с градусником в зубах и протянула морду с градусником жене. Мы были так поражены этим событием, что у жены дрожали руки, когда она принимала градусник, она его уронила и градусник закатился за плинтус. Во первых, наша собака в возрасте трёх лет, достаточно хорошо знала русский язык, чтобы понять то, что сказала жена; во вторых она поняла, что сказанное очень важно и требует незамедлительного исполнения; в третьих она оказывается знала, что температуру измеряют градусником и знала, где он находится; и наконец, в четвёртых, она из двух предпосылок (надо измерить температуру и температуру измеряют градусником) делает заключение, которое побуждает её к действию. Другими словами она действует, так же, как и люди, на основании мыслительного процесса, который называется силлогизмом.

В шестидесятые годы прошлого века, когда начиналась дискуссия о разуме животных, появилась брошюра под названием: “ Думают ли животные”. Брошюра кончается словами:” Думают, но не так, как люди” - говорят иностранные учёные; “Нет, не думают так, как люди”- говорят советские учёные”. Вроде бы говорят одно и то же, но разница большая. Так называемые “советские учёные” пытаются исподтишка протащить мысль, что животные всё-таки думают, Сказать это напрямую, по честному, страшно: вдруг партия не согласится. Я думаю, что процесс мышления принципиально для всех одинаков, разница только в секторе охвата мыслительным процессом. То, что человек может выразить свои мысли словами, не делает его каким то уникальным мыслителем. Слова это инструмент коммуникации, а не мыслительного процесса. Абстрактное мышление не свойственно животным не потому, что это невозможно для них в принципе, а вследствие того, что им это не нужно. Если бы было иначе, был бы невозможен процесс эволюции.

Чтобы правильно понимать животных надо не изучать их, а жить с ними и любить их. Поскольку мы оказались владельцами охотничьей собаки, надо было ходить на охоту. Сперва мы охотились за грибами в лесах Ломоносова (Ораниенбаума), а затем, когда мы построили дачу в Померании, где была прорвана фашистская блокада Ленинграда, охотились за грибами в лесах, примыкающих к московской железной дороге.

Я старался организовать нашу жизнь так, чтобы собака не страдала от того, что живёт в пяти миллионном городе. Это было не сложно, так как наш дом в те дни стоял на самом краю города и его окружали сплошные пустыри и поля незамутнённые цивилизацией. Я, жена, дочка и собака Поньтя часами гуляли по пустырям и полям, чтобы собака имела возможность, если не поохотиться, то хотя бы размять лапы. Как потом оказалось, она во время этих прогулок всё таки охотилась. Однажды во время прогулки на одном из пустырей она выцарапала из земли какой-то тазик. Я подошёл и увидел, что по белому эмалированному фону в панике бегала маленькая мышка, а на дне тазика лежали какие-то бобы, которые оказались мышонками. Всё это было с аппетитом съедено, а я понял, почему наша собака, когда мы гуляем по пустырям всё рыскает и вынюхивает.

Когда Поньте исполнилось три года, я поступил в заочную аспирантуру, и у меня появился третий выходной на неделе. Таким образом, я получил возможность три дня в неделю бродить по лесам с собакой, женой и дочкой. Мы охотились за грибами, а собака - за мелкими грызунами, она занималась своими собачьими делами, но не упускала нас из виду и время от времени прибегала узнать всё ли у нас в порядке. Тогда я занимался исследованием её интеллекта. Например я говорил ей: “В этом лесу много белок”. После этих слов она начинала оглядывать кроны деревьев и занималась этим до тех пор, пока я не похвалю её. Нам обоим было очень приятно, что она понимает мой русский язык, но Поньтя, как и все собаки очень огорчалась, что наша связь односторонняя, и она не может высказать мне всё, что она думает.

В лесах Ленинградской области кроме медведей, волков и прочих зайцев и лисиц, живёт много лосей. Лось это очень спокойный и дружелюбный зверь, вроде коровы. Однако, осенью, где-то в сентябре - октябре у них начинается период “гона” и рогатый самец становится активным и опасным зверем. Он может при встрече в лесу с человеком затоптать его до смерти. В один прекрасный день, как раз в конце сентября, мы все четверо расположились на небольшой пикничок на краю леса метрах в ста-стапятидесяти от дороги. Собака, как всегда, побежала по своим делам вглубь леса. Через некоторое время я услышал какую-то возню, приближающуюся со стороны леса. Я сразу понял что это самый крупный зверь ленинградских лесов “дозором обходит владенья свои”. Потом я почувствовал опасность и сперва подумал, а потом увидел, что это лось в ярости от того, что мы мешаем ему найти свою лосиху, ломая ветки кустарника движется прямо на нас, чтобы изгнать непрошенных гостей из леса. Перед ним крутится наша собака, стараясь задержать его продвижение. Как только я почувствовал опасность, я дал команду своему отряду собирать вещи и двигаться на дорогу. Мы успели вовремя покинуть лес, благодаря тому, что наша собака - защитница не давала лосю двигаться с нужной скоростью. Но мы не стали возвращаться домой, а пошли дальше по дороге, а лось пошёл параллельным курсом, по кромке леса, таким образом мы не могли вернуться обратно в лес. Наконец мы дошли до знакомой нам большой поляны, и лось тоже. Он нашёл на поляне одинокое молодое деревцо и стал объедать с него зелёные ветки. Я озверел от такого зрелища: выгнал нас из леса, не дал перекусить на природе, а сам безмятежно жрёт такую вкуснятину. В конце концов кто тут главный - я или этот рогатый нахал? И я решительно двинулся к объедаемому деревцу, намереваясь отогнать лося с поляны подальше в лес. Как это надо делать, я подумать не успел, но почему-то был уверен, что у меня всё получится.

Лось отвлёкся от своего обеда, взглянул на меня и по всей вероятности подумал: “Что надо этому ненормальному, или если у него своих рогов нет, так он хочет на мои попасть*? Но, видимо, вкусные, молодые веточки изменили его настроение с агрессивного на благодушное, и он ушёл в лес. У нас были и другие встречи в лесах с лосями и лосятами, но они носили не контактный. как в описанном эпизоде, а наблюдательный характер.

Леса ленинградской области это типичная тайга, в ней много дремучих территорий и потенциальных опасностей, которые ждут каждого посетителя. Однажды вся моя свита утонула в ручье, который после длительных ливней превратился в быструю речку. Мы, возвращаясь домой, подошли к месту, где мы обычно переходили через ручей. Наш ручей превратился в быструю речку шириной около четырёх метров. Через речку была перекинута лесина с частично обрубленными ветками. У нас уже был опыт преодоления подобных препятствий, и мы резво двинулись на переправу. Первая пошла собака Поньтя за ней я, а за мной дочка, держась за маму. Преодолев половину пути собака на лесине поскользнулась и скрылась под водой. Я подумал, что её затянуло под переправу, где можно запутаться в ветках и вскрикнул: “Она утонула”. Дочка, услышав эту новость, потеряла равновесие и упала в речку, потянув за собой маму. Обе скрылись под водой. Я в это время уже ступил на противоположный берег и осознал, что я остался один. Вдруг из воды показалась жена, стоя по грудь в воде что-то повозилась под лесиной и извлекла дочку, и они благополучно выбрались на берег. Когда дочка пришла в себя и они обе немного пообсохли, мы стали оплакивать собаку, и вдруг она прибежала, как ни в чём не бывало по берегу ручья снизу по его течению. Радости не было предела, и происшествие из тяжёлого превратилось в весёлое, потому что нет большего удовлетворения в жизни, чем благополучное преодоление сложных обстоятельств.

Когда мы с собакой гуляли по лесам, она иногда убегала от нас далеко и надолго, но мы не беспокоились, потому что её собачья специальность искать маленьких птичек на обширных территориях, ну а мы-то гораздо больше маленьких птичек и наш запах знаком ей не генетически, а непосредствено. Однако, один раз она всё-таки не сумела найти нас в лесу и приняла единственно правильное решение: она побежала домой. но и дома она нас не обнаружила и побежала обратно в лес по дороге, которой мы обычно возвращались из леса. В то же время, отчаявшись встретиться с ней в лесу мы тоже пошли домой, надеясь встретиться с ней по дороге. Так и произошло, потому что думали все одинаково, только мы словами, а она образами, как я в детстве.

Во время одного из таких лесных расставаний у нас была ещё одна интересная контактная встреча. Мы набрели на гнездо дикого европейского кота, или может быть рыси. Я не знаю больше никого из кшачьих, которые могут проживать в Ленинградской области. Гнездо располагалось в большом уютном углублении в корнях старого вывороченного пня. В гнезде находилось четыре очаровательных маленьких котёнка с уже открытыми глазками. Эти глазки с ужасом глядели на меня. Я приблизился к гнезду, и они все четверо зашипели на меня. Особенно усердствовал хорошенький рыжий котёнок. Мне захотелось его усыновить, и я протянул руку, чтобы его вытащить из гнезда, но он зашипел на меня ещё более остервенело. Хоть я и не знал иностранных языков, однако он шипел так выразительно, что я его понял. Он мне угрожал: “Куда лезешь чудовище! Вот сейчас вернётся наша мама и тебя на тряпки порвёт! А если не уберёшь от нас свою поганую лапу, мы сами с тобой сами расправимся!” Я понял, что его мама не домашняя кошка, а свирепый лесной хищник и, защищая своих детей, может, если и не порвать на тряпки, то по крайней мере выцарапать глаза, легко. Мопассан в одном из своих рассказов описывает случай, как даже домашний кот из ревности выцарапал глаза любовнику своей хозяйки. Я убрал от гнезда свою “поганую лапу”, И мы пошли домой.

Больше у меня контактных встреч с дикими животными не было, а были только наблюдательные, если не считать контакты в зоопарке.В этой связи хочется прокомментировать один, казалось бы незначительный случай, который имел место с моей женой в зоопарке. Ей очень понравился бизон, и она протянула ему какую то вкусняшку. Бизон вместо того, чтобы заняться этой вкусняшкой, лизнул ей руку. То есть животным свойственно такое сложное чувство , как благодарность. Дикие животные в дикой среде тратят всё своё время и интеллект на поиски еды и спасение от опасностей; домашние животные свободны от этих забот и тратят освободившееся время на изучение человека и его языка, что способствует развитию их интеллекта. Дикие животные, живущие рядом с людьми, свободны от бдительности по спасению от опасностей и тратят освободившееся время на развитие интеллекта. Например, существует единодушное мнение, что вороны очень умные животные, мне довелось наблюдать что ворона вела себя как человеческий ребёнок, реализующий в игре свои фантазии. Она летела на бреющем полёте над моей бегущей собакой, как штурмовик над танком, воображая, что изгоняет собаку со своей территории. Её товарки по стае в этот момент наверно думали словами дедушки Крылова: “ Ай Моська,знать она сильна, что лает на слона”. Вот другой показательный случай - мы с моей маленькой дочкой кормили уток в парке на берегу пруда. Тут налетела стая ворон и недвусмысленно дала понять нам, что более целесообразно покормить их, а не каких-то там уток. Мы с ними согласились и стали кормить ворон кусочками белого хлеба. Воронам не очень понравилось наше угощение и они улетели. А одна ворона осталась, так как видела, что моя дочка хочет ей бросить кусочек булки, но у неё не получается, потому что булка прилипла к дочкиной ручонке. Ворона очень переживала, так как, с одной стороны, боялась оторваться от стаи, а с другой стороны, уж очень хотелось попробовать то, чем её хотят угостить, Всё это было очень хорошо видно по выражению её вороней морды, хотя на этой морде и нет мимических мышц. А булка всё не отлипала. Наконец, ворона не выдержала, каркнула в дочкин адрес очень неприличное воронье слово, выражающее досаду и презрение и улетела.

Поскольку я начал рассказывать о воронах, хочу рассказать ещё об одном контакте с вороной в домашних условиях, так что я был не совсем прав, когда заявил ранее, что контактных встреч с дикими животными больше не было.

Эту ворону с повреждённым крылом принесла домой наша старшая дочка. Владимир Маяковский писал: “От вороны карапуз убежал заохав. Этот мальчик просто трус - это очень плохо”. А наша дочка, будучи в то время в статусе “карапуза” не убежала заохав, а бросилась помочь попавшей в беду птице.

У нас была простая русская табуретка, я перевернул её и поставил на подоконник. Как я и ожидал, ворона стала использовать её как насест. Несчастное животное пребывало в страшном стрессе, о чём свидетельствовал её всё время приоткрытый клюв и несчастное выражение морды. На контакт ворона не шла и воспринимала нас как угнетателей, виновных во всех её неприятностях. При первом удобном случае она от нас улетела, однако летать она не могла и спланировала на ближайший газон, благо, что растительности кругом было много. Через некоторое время дочка снова принесла её домой. Ворона видимо смекнула, что мы не желаем ей зла и смирилась со своей горькой вороньей судьбой.

Мы стали жить вместе и вобщем были довольны друг другом. Клюв у вороны закрылся, а морда приобрела сосредоточенное выражение. Как мы кормили ворону я не помню, но запомнил, что ворона любила пить молоко, видимо она не читала ни Дарвина ни Брема и не знала, что она не млекопитающее, а птица семейства “врановые”, поэтому пить молоко ей не положено.

Как сказал Максим Горький - так всё и шло, а крыло заживать не торопилось. Между тем ворона повадилась сидеть на работающем телевизоре и греть свою воронью попку. Ах какое наслаждение, ничего подобного на воле не было! Не остаться ли у этих добрых людей навсегда. Так думала наша ворона, наслаждаясь благами недоступной ей человеческой цивилизации.

Как-то раз мы сидели на диване и смотрели телевизор, а ворона сидела на телевизоре и смотрела на нас. Телевизор был старой конструкции, с электронной пушкой, и я подумал , что на этот раз ворона сидит не как всегда, посередине телеящика, а с левого краю, как раз там, где расположен выпрямительный столб с высоким напряжением, а над ним отверстия, видимо для охлаждения, и, если сейчас ворона расслабившись освободит свой кишечник, произойдёт беда. Не успел я додумать до конца, как произошло то, чего я опасался.Телевизор отреагировал громким и каким-то сложным звуком. Из него, как мне показалось, посыпались искры и он затрещал и осветился изнутри. Вобщем было страшно, особенно вороне, Она, несчастная, сидела с широко раскрытым клювом, с недоумением и ужасом на морде. Повидимому, она думала: “ Нет! Коварству и жестокости этих людей нет предела! Они меня заманили, чтобы уничтожить в страшных муках! О, горе мне!” Ужас свалил ворону с ног и она рухнула на верхнюю крышку телевизора, протянув лапы вбок. Лёжа она постепенно приходила в себя, видя, что ничего ей больше не угрожает. Но она ошибалась. В то время у нас жил хорошенький рыжий котик, которого со слезами на глазах принесла в ветеринарную поликлинику для усыпления какая-то старушка едва он открыл глаза. Мне стало жалко их обоих и я забрал котёнка себе. У меня он превратился во взрослого солидного кота, у которого на всё есть своё мнение. Вскоре он получил звание “Кота учёного”; правда по “золотой цепи” он не ходил и сказок не рассказывал.

Этот рыжий котик считал проживание вороны в нашей дружной семье возмутительным мезальянсом. После происшествия с телевизором его кошачье терпение кончилось и он стал гонять ворону по квартире. Ворона не стерпела такого хамского обращения и улетела.

Рыжего котика звали Лютик. После происшествия с вороной он почувствовал себя главой прайда и ходил по комнатам, подняв хвост. Через некоторое время наши ближайшие соседи куда-то надолго уезжали и принесли нам своего кота на передержку. Лютик принял его гостеприимно, но когда понял, что этот кот останется здесь жить, задал ему хорошую трёпку. Бедный приёмный кот понимал, что здесь он не в своём праве и не стал драться, а бросился спасаться на балкон. Там он заметался и прыгнул на перила. Он наверно так и закончил бы свою кошачью жизнь, сорвавшись или спрыгнув в запальчивости с перил балкона, если бы моя жена не поймала его за хвост. Пришлось приёмного кота отправить жить за город к бабушке. Там он подружился с кроликом, и они жили в любви и согласии до возвращения наших соседей.

Летом все наши кошки жили на даче.По возвращении из дачи некоторые из них, и Лютик тоже, иногда болели и умирали то ли от укусов клещей, то ли от ядовитой воды в канавах.

Как-то раз наша младшая дочка принесла домой котёнка. Я в это время был в командировке на Украине и, когда вернулся, меня встретила симпатичная трёхцветная кошечка. Её назвали Василиса. Эта кошечка могла бы быть находкой для циркового клоуна Куклачёва, который создал театр кошек. Она, играя с моей женой с удовольствием проделывала разные трюки, вплоть до сальто мортале. Она родила нам двух котят и спрятала их во встроенном шкафу. При этом она никому не разрешала к ним приближаться. Когда котята открыли глаза, она перенесла их в постель жены и дала понять, что теперь они будут жить здесь. Через некоторое время котята подросли и нашли себе приют у наших родственников. Дочка на этом не успокоилась и принесла в дом четырёх цыплят, не договорившись с Василисой об их проживании. Я был уверен, что Василиса их съест и промурлыкает нам “Большое спасибо”. Однако Василиса была счастлива принять их в нашем доме и усыновила всех четырёх. Цыплята спали в небольшом вольере, огороженном на полу одной из комнат вольере, прижавшись к её тёпленькому, шерстяному пузику между вытянутых кошачьих лап. Цыплята думали, что Василиса это их мама курица, а Василиса думала, что это её котята. Всем было хорошо и цыплята выжили благодаря живому кошачьему теплу. В детстве у меня был опыт выращивания двух цыплят - они оба долго и мучительно умирали у меня на глазах, потому что им не хватало живого тепла, которое в нормальных условиях даёт им мама - курица.

А может быть опытная и умная кошка Василиса вовсе и не считала цыплят котятами, а её поведение в описываемых обстоятельствах объясняется тем, что альтруизм, доброта и любовь, заложенные в природе, превалируют над свирепостью, яростью и хищностью. Я думаю, что именно альтруизм и любовь являются двигателями эволюции и превратили обезьяну в человека. Мне как-то довелось наблюдать в контактном зоопарке, как трогательно обезьяна-мужчина заботился о своей подруге, с которой жил в одном вольере; совсем по человечески.

Между тем моей жене показалось, что кошка, собака и цыплята это конечно хорошо, но для комплекта чего-то не хватает и принесла домой ежика. С ёжиком она познакомилась в зелёной зоне недалеко от нашего дома С нашим зоопарком она посоветоваться конечно позабыла. Собака и цыплята отнеслись к появлению ёжика индифферентно, но кошка Василиса была в восторге. Она открыла сезон охоты на ёжиков. Инстинкт ей подсказывал, что охотиться надо ночью. Как только мы ложились спать, она начинала гонять ёжика по квартире. Загнав его, как она считала, в удобное для нападения место, Василиса напрыгивала на ёжика, чтобы торжествовать победу. Однако у ёжика были свои ежиные инстинкты, и он бесцеремоннно колол кошку своими колючками. Василиса дико орала от неожиданности и боли, но от охоты не отказывалась. Постепенно эта охота превратилась у них в забаву и они развлекались не только ночью, но и днём. А соседи удивлялись - что это у вас дети бегают днём и ночью по квартире и топают. Это всё ёжик, он хоть и маленький, а топает как солдат на параде. В мае, когда стало тепло я отвёз его в лес.

Кошка Василиса жила с нами несколько лет, и после рождения котят она стала очень сексуально напряжённой, но выпустить её погулять не было никакой возможности, так как мы живём на одиннадцатом этаже. Она обращалась ко мне за помощью, а я не мог ей помочь и от этого злился. Я в досаде от своей беспомощности сжимал её ладонями за плечевой кошачий пояс. Ей это нравилось, а я злился ещё больше. Наконец я выпустил её погулять ради новых впечатлений в общий коридор, откуда, казалось бы, никуда деться невозможно, но она делась. С тех пор мы её не видели и не слышали.

Все животные, о которых я рассказываю, жили среди нас с молчаливого согласия нашей собаки Поньти, которая появилась раньше всех и считала необходимым не только относиться терпимо даже к кошкам и диким ёжикам, но также защищать и опекать их. Нашу любовь к кошкам она воспринимала как простительную слабость по принципу “Чем бы дитя не тешилась, лишь бы не плакало”. Поньтя относилась ко всем людям критически, кроме нас с женой. Никогда не забуду как она оглядывалась через плечо на пьяных мужиков, которые встречались ей по дороге и какое красноречивое презрение было при этом написано на её собачьей морде. Поньтя бесконечно по доброму относилась ко всем людям, казалось бы только за то, что они ходят на двух ногах. Недалеко от нашего дома жил сослуживец моей жены. Он давно потерял одну ногу и ходил иногда на двух ногах при помощи протеза, а иногда на одной ноге при помощи костылей. Когда Поньтя увидела его впервые на одной ноге, она страшно возмутилась: ведь она точно знает, что людям полагается ходить на двух ногах, а не на одной, а этот взял ещё какие-то здоровенные палки. Она его гневно облаяла, и я впервые обнаружил,что неё красивый бархатный баритон, которому могли бы позавидовать многие эстрадные певцы. Кстати, насчёт пения. Она была очень чувствительна к музыке, а когда мы включали диск с записью “Девы Марии”, она всякий раз была так растрогана, что начинала выть под музыку. Её вой напоминал скорее плач, причём тембр и ноты совпадали с оригиналом. Потом она присаживалась и писала, не в силах больше сдерживаться. Невольно вспоминается, если не ошибаюсь”, повесть Джека Лондона “Майкл брат Джерри”, где он описывает жизнь собаки, которая пела, или выла, как вам угодно, и жизнь её хозяина.

Когда Поньте исполнилось одиннадцать лет, она тяжело заболела, а моя жена с дочками как раз уехали на Чёрное море “тряхнуть стариной” и отдохнуть. Я остался один с умирающей собакой на руках. Буквально на руках, потому что я на руках выносил её на улицу и возвращал обратно. Она лизала мои руки в знак благодарности. Мне на помощь пришла одна из моих подруг. Она в это время делала проект нового интерьера ленинградского цирка на фонтанке и познакомила меня с ветеринарным врачём этого цирка, позиционируя его как лучшего ветеринара города. Он поставил диагноз цирроз или рак печени. Но я не сдавался: во мне теплилась надежда, что во время прогулки она попила из лужи, в которой плавали окурки, и отравилась. Так и оказалось. Врач ни на что хорошее не надеялся, но всё таки прописал облегчающее лекарство и дал телефон женщины, которая может делать инъекции. Женщина оказалась внучатой племянницей генерала Лавра Корнилова, того самого, который готовил поход на Петроград, но был предан союзником по заговору Александром Керенским. Женщину звали Людмила, в девичестве Корнилова. У неё был устрашающего вида пёс породы сенбернар, с которым она охраняла ритуальное здание на еврейском кладбище. Этот пёс сразу признал меня за “своего парня” и охотно гулял со мной. Мне даже казалось что он бы не возражал поменять на меня свою хозяйку Людмилу. Этот пёс весил более ста килограммов, то есть был, как ягуар, почти в два раза крупнее леопарда. Когда он во время прогулки заигрывал со мной , мне было даже немного страшновато. Мне мой жизненный опыт подсказывает, что крупные собаки мужского пола предпочитают, чтобы ими управлял мужчина. Они очень хорошо разбираются в половых различиях людей и далеко не всегда склонны прощать женщинам-хозяйкам наказание поводком или грубым словом. Справедливости ради следует отметить, что и мужчине-хозяину крупные собаки мужского пола тоже невсегда прощают наказание, особенно если мужчина по характеру слабый лидер.

Людмила своими ежедневными уколами вылечила нашу собаку и привлекла нас с ней к охране своего упомянутого объекта. Моя собака Понтя решила, что я сошёл с ума, раз решил использовать благородную охотничью собаку для охраны. Это её надо охранять, а не она должна что-то там охранять. А то, что она генетически одарённая собака, я имел возможность убедиться. До меня дошла информация, что в поле одного из доступных для меня пригородов Ленинграда поселился бекас. Бекас эта такая маленькая птичка, что я не понимаю зачем вообще на неё охотиться, когда есть куропатки, тетерева, глухари, перепела, фазаны наконец, и прочая крылатая экзотика, включая ворон, на которых в пределах города периодически объявлялась охота для снижения популяции. За пару вороньих лапок платили какую-то денежку. У меня была, и сейчас есть, пневматическая винтовка. Я повесил её через плечо, взял велосипед и поехал по Мурманскому шоссе охотиться на ворон. Вскоре я увидел первую ворону. Она сидела на телеграфном столбе и с интересом смотрела на меня. Когда я подъехал на расстояние гарантированного поражения, я слез с велосипеда и стал снимать винтовку с плеча. Когда ворона это увидела, она, как сказал дедушка Крылов, “каркнула во всё воронье горло”, что на вороньем языке примерно означало - врёшь, не убъёшь. Каркнула и перелетела на следующий столб. Так мы с ней освоили ещё два столба. Разница,по сравнению с первым столбом, заключалась только в том, что ворона смотрела на меня не с интересом, а с насмешкой. По крайней мере мне так казалось. Не смирившись с вороньей насмешкой, я вернулся домой без вороньих лапок. Всё, что я рассказал ещё раз говорит о недюжинным вороньем уме.

Я как-то незаметно для самого себя сполз в моём повествовании от бекаса до вороны, хотя между ними нет ничего общего. Итак мы поехали в поле, чтобы дать нашей Поньте шанс познакомиться с бекасом. Я практически ни на что не надеялся, а зря! Поньтя побежала челноком через поле и вдруг ткнулась носом куда-то вниз. Я подбежал и увидел, что её нос завис над гнездом бекаса, в котором находился хорошенький малыш. Он был маленький и такой юный. что даже не испугался собачьего носа, хотя собачий нос это большая опасность. Опасность, но только не нос пойнтера. Для птичек этот нос не представляет никакой опасности. А с каким аппетитом этот пойнтер уплетал мышат на пустырях вокруг нашего дома. Мы полюбовались птенчиком и ушли. Птенчик был такой красивый и трогательный, что я запомнил его на всю жизнь. Вообще, истории с охотой на ворону и бекаса происходили гораздо раньше чем наша с Поньтей работа по охране ритуального здания. Людмила проработала с нами недолго и уехала на недельку в Абхазию искать приключения. И нашла, в виде аборигена, у которого сняла комнату и задержалась на полтора месяца. Так сложилось, что мы с Поньтей остались на охране одни. Каждый день после дневной работы, я на Московском вокзале садился на электричку и ехал на объект охраны. Жена приводила мне собаку Поньтю прямо на платформу, а утром с той же платформы забирала её домой. Так продолжалось до тех пор пока я не нашёл себе в помощь ещё двух человек. Иногда жена приводила мне собаку прямо на объект. Тогда Поньтя тянула жену к телефонной будке и умоляла её попросить у меня разрешения вернуть её домой.

Она очень переживала, что не может объяснить словами, что она охотничья собака и не годится для охраны. Я обещал ей, что найду собаку, подходящую для охраны, и нашёл. Я купил щенка чёрного терьера, девочку. Трудно поверить, что из маленького и хорошенького чёрного комочка, дрожащего от ужаса из-за того, что его забрали от мамы и неизвестно куда тащат, она довольно быстро превратилась в огромную и лохматую черную собаку весом около шестидесяти килограммов и со свирепым нравом. Мне очень хотелось её обнять и потискать, и я не отказывал себе в этом удовольствии. Мне казалось, что ей это тоже очень нравится, но когда как-то раз во время объятий прижавшись ухом к её шее, я услышал, что она рычит шёпотом.

Эта порода была выведена специально для охраны заключённых в лагерях ГУЛАГа и главные качества, которые в ней были закреплены генетически, это бдительность и свирепость. Поэтому нежные объятия были для неё каким-то нонсенсом. С одной стороны, если кто-то тебя схватил и лишил свободы передвижения, ты должна порвать его на тряпки, а с другой стороны, это ведь твой вожак, которому надо беспрекословно подчиняться и на которого нельзя даже рычать. Но есть ещё и третья сторона: вожак не должен так делать, иначе какой же он вожак. Она нашла компромиссный выход из этого положения - она нарычала на меня шёпотом. Несколько позже она поняла, что я не вожак стаи, а любимый хозяин, которого надо защищать и уважать. Её уважение зашло слишком далеко. Когда мы попадали в нестандартную ситуацию, она меня защищала до тех пор пока я не возьму инициативу в свои руки. Так было например, когда в электричке к нам пристала небольшая группа то ли хулиганов, то ли просто паршивцев; сначала она напряглась и дала понять, что с ней лучше не связываться, но стоило мне, осмелев поднять голос, как она зашла за мою спину и превратилась в наблюдателя, наверняка думая, что сейчас я раскидаю их, как кегли.

Я назвал эту собаку нежным словом Гуля, потом я узнал, что это домашний вариант тюркского имени Гульнара. Гуля быстро разобралась, что мы охраняем какое-то важное здание и была этим очень довольна, потому что чувствовала себя на своём месте.

Однажды мы с Гулей в семь часов утра возвращались с работы домой. Мы бежали, потому что в то время я передвигался в основном бегом. Когда мы выбежали за ворота, я увидел, что впереди нас переходит улицу милиционер. У Гули в генетической памяти записано, что люди в похожей форме являются для неё то ли друзьями, то ли врагами, а поскольку мы за ним бежим, значит это враг. Милиционер дошёл до тротуара. Гуля напряглась, и если раньше она бежала на поводке чуть сзади меня, то теперь она вырвалась вперёд и потянула меня за собой. Я понял, что сейчас случится что то страшное. Надо что то делать. Я бросился спиной на мостовую и упёрся ногами в поребрик, до которого она меня дотянула. Только так я мог Гулю сдержать. Милиционер услышал какую то возню за своей спиной, оглянулся и бросился меня спасать. Я взмолился, чтобы он к нам не подходил .Слава Богу милиционер всё понял и меня послушал.

Гуля прожила с нами шесть лет и закончила свою жизнь трагически. Дело было так. В одно очень раннее осеннее утро мы с Гулей возвращались с работы. Была прекрасная погода, но очень темно, хоть глаз коли. Гуля без поводка и намордника шла рядом со мной. Нас сопровождала стая бродячих собак, которые бежали по проезжей части дороги неподалеку от нас. Чем дольше мы с Гулей шли, тем ближе эта стая приближалась к нам. Наконец они оказались вплотную к нам, делая вид, что заняты своими очень важными собачьими разборками. Тогда я сказал, спокойно, без эмоций, повествовательным тоном: “Гуля, скажи им, что ты о них думаешь”. Гуля, как чёрная молния бросилась в центр стаи. Собаки в ужасе разбежались в разные стороны. Гуля, обескураженная осталась одна на проезжей части. И тут, откуда ни возьмись, появился автомобиль и Гуля оказалась в луче автомобильной фары, совершенно дезориентированная. Автомобиль ударил её бампером в бедро или как там это называется у собак - область над задней ногой, между низом живота и хвостом. Гуля бросилась бежать, ей наверно показалось, что на неё напало какое-то страшное чудовище, драться с которым бесполезно - всё равно сожрёт. Я её долго искал - бесполезно, видимо она далеко убежала. Через неделю нам позвонил какой-то мужик, и я выкупил у него Гулю за 25-ть рублей. Тогда это были большие деньги.

Мы зажили с Гулей прежней жизнью, однако у неё на месте удара стала расти опухоль. Ей поставили диагноз гематома, но оказался рак. Жена жалела её и говорила: “ ты такая хорошая собачка”, тогда Гуля показывала ей носом на свою опухоль, как будто хотела сказать: “Если я такая хорошая, помогите”. Я не буду рассказывать как у нас всех сердце разрывалось от жалости и сочувствия и чем всё кончилось - и так всё понятно.

После этих замечательных собачек Поньти и Гули, которые покинули нас почти одновременно, мы долгое время жили вообще без животных, до тех пор пока ещё одна из моих подруг не принесла нам двухмесячного котёнка. Подругу звали Зинаида и мы с ней были артистами народного театра оперетты. Родители котёнка жили неподалёку от её дачи в полудиком состоянии, то есть у них не было постоянного хозяина и они были обделены человеческим теплом. Зинаида хотела спасти котёнка от наступающей зимы. Я понял, что являюсь последним шансом и для неё и для котёнка, поэтому не мог отказаться и усыновил его. Надо было видеть его несчастный, затравленный и одновременно очаровательно-трогательный вид когда он выглядывал из корзинки, в которой его принесли. Мы быстро подружились, потомучто я поддерживал его зверо-хищные инстинкты и давал себя кусать и царапать. У меня, как тогда с Пуськой руки до локтя были покрыты следами от укусов и царапин. Он бегал по перилам балкона и его не смущало, что эти перила на одиннадцатом этаже. На этих перилах он ловил птиц. Пойманную синичку он с аппетитом слопал, а дрозда я у него отобрал услышав предсмертный вопль несчастной птицы. Подозреваю, что это не все его подвиги. Он любил похвастаться передо мной как ловко он по ограждению нашего балкона забирается на ограждения двенадцатого этажа. При этом глаза его загорались каким-то дьявольским огоньком, он бежал на балкон и был уверен, что я следую за ним. Интересно, что пока он жил у нас, он ни разу не мяукнул и вообще не мурлыкал. Один раз, когда он нежился на диване, я приложил к нему ухо и услышал, что он всё таки мурлыкает, но очень тихо. Его снял с перил балкона и утащил какой то пернатый хищник. Позднее я увидел, как мимо нашего балкона пролетела большая птица и уселась на самую высокую точку соседнего четырнадцатиэтажного дома и стала обозревать окрестности. Такое поведение характерно для хищных птиц.

Теперь я остался один и наблюдаю за жизнью паука, который работает у нас мухоедом. Я позволил ему раскинуть паутину между телевизором и подоконником. Когда мне удавалось поймать муху, я бросал её ему в паутину. Он тут же подбегал и обездвиживал её. Вы не поверите, но, когда жена повредила нечаянно его паутину, он прибежал ко мне жаловаться.

Чем дольше я общался с животными, тем больше убеждался. что они не только оценивают ситуации, делают выводы и принимают решения на основании своего мыслительного процесса, но испытывают те же эмоции в определённых обстоятельствах, какие испытывают люди. Эти эмоции могут быть не только примитивными вроде ярости,раздражения или привязанности, но также довольно абстрактные, вроде хвастовства, заигрывания или отвращения. Поведение животных обусловлено не только, вернее не столько хитросплетением условных и безусловных рефлексов, но прежде всего сложными эмоциями и мыслительным процессом. В результате индивидуального мыслительного процесса животное принимает то или иное волевое решение и действует в соответствии с принятым решением. Причём эти решения не обязательно связаны с удовлетворением основных инстинктов вроде добывания пищи или спасения от преследования, но также с оценкой любых жизненных ситуаций - развлекательных, игровых, оценочных.Я никогда не забуду, как моя собака Поньтя с отвращением оглядывалась через плечо на проходящих мимо вдрызг пьяных мужиков. Таким образом, каждое животное это личность, неповторимая в своей индивидуальности. Здесь видимо следует отметить, что мои выводы, так же как многочисленные литературные источники, описывающие интеллектуальное поведение животных, основаны на наблюдениях за высшими млекопитающими и птицами. На основании всего изложенного можно сделать вывод, что животные это не биороботы, как это фактически считалось раньше, а равноправные партнёры людей, обитающие вместе с нами на планете. Также необходимо понять и отразить в наших законах, что домашних животных нельзя классифицировать как “имущество”, а найти им другое определение. Это уже дело юристов и законодателей.