К сожалению, по вашему запросу ничего не найдено.
Адажио
В советских гостиницах не было одноместных номеров. Я имею ввиду, конечно те, которые предназначалось. для всех.. Незнакомые люди жили втроем или вчетвером по несколько дней в одной комнате. В лучшем случае, удавалось устроиться в номере на двоих.
Мне довелось в полной мере хлебнуть этого удовольствия, поскольку в молодости я часто ездил в командировки. Соседи бывали самые разные. С большинством я быстро находил общий язык. Однако попадались и другие, с которыми я просто не мог пересечься в рамках своего обычного круга общения.
Дело было в небольшом промышленном городке. Меня отправили туда налаживать оборудование, спроектированное в нашем КБ. Соседом по комнате оказался крепкий розовощекий мужчина, потомок поволжских немцев, предусмотрительно вывезенных перед войной в среднеазиатскую глушь вождем всех времен и народов. Звали соседа Родион, что также было следствием великого переселения, после которого детям старались давать имена, не выдающие их национальной принадлежности.
Виделись мы мало - почти все время я проводил на заводе, и в гостиницу возвращался лишь для того, чтобы переночевать. Однако, однажды вечером мы все же пообщались. И достаточно плотно.
В тот день я вернулся в гостиницу раньше обычного. У меня ничего не ладилось. Злой, усталый и голодный я все бросил и отправился в гостиницу. Мне до чертиков надоела эта возня; я мечтал лишь о том, чтобы поскорее добраться до кровати и завалиться спать.
Когда я вошел в номер, Родион сидел за столом и заканчивал нарезать помидоры для салата в глубокую керамическую миску, стоявшую перед ним. Кроме миски, стол украшали пара лепешек и распечатанная, но все еще полная бутылка водки. Судя по всему, сосед собирался что-то отметить, но как любой нормальный мужик не хотел пить в одиночку.
Меня он встретил с искренней радостью.
- О, как раз вовремя! Давай, Ароныч, присаживайся, выпьем в честь окончания моей командировки. Завтра утром уезжаю.
Я не успел как следует усесться на стуле, как передо мной возник граненый стакан, примерно на треть наполненный водкой. Ничего не оставалось, как выпить. Водка была дешевая, плохо очищенная, с острым едким запахом. Выпитая на пустой желудок она обожгла мне все внутренности. Я сидел и хватал ртом воздух, пытаясь придти в себя.
- Что, неудачно пошла? - добродушно поинтересовался Родион и протянул мне алюминиевую вилку с отломленным зубом. - Бывает. На вот, закуси салатиком.
Я набросился на салат с лепешкой, по опыту зная, что уж они не подведут. Это фактически была основная еда местного населения. Да и у себя в столице мы с удовольствием их ели, правда лишь как дополнение к меню.
Едва я пришел в себя, как Родион налил по новой. Видно долго ждал меня, и теперь торопился наверстать упущенное.
- Нет, нет, пожалуйста, - взмолился я. - Давайте я эту пропущу, что-то действительно нехорошо пошла. А вы пейте, не ждите меня.
Родион подозрительно взглянул на меня, пробормотал что-то невнятное, но явно неодобрительное, и влил в себя содержимое стакана. Затем навалился на салат и опустошил почти всю миску. Покончив с салатом, он достал из плоской красной пачки сигарету. Астра. без фильтра и закурил. Я, наконец, сообразил, что пора внести и свою лепту в праздничный ужин. Вынул из сумки пачку болгарских. Родопи., и протянул Родиону.
Он тут же загасил свою сигарету, и взял новую из предложенной пачки. Мы закурили. Водка начинала действовать и усталость отступила. Салатик и сигареты заглушили сивушный привкус во рту, и мир уже не казался таким печальным местом.
Родион тоже выглядел довольным. Почувствовав некоторое ко мне расположение, он стал излагать теоретические основы своей жизни. Говорил он долго и однообразно.
- У меня все есть. Понимаешь? Вот все, что мне надо, у меня есть. Я чужого не беру. Мне чужого не надо. Вот то, что мне положено, я возьму. Это ты мне дай. А чужого мне не надо, не так я воспитан, чтобы брать чужое. Да. Я рабочий человек. Я свое отработал, и будь добр мне положенное дать. Все, что мне, рабочему человеку, положено.
Тут он пристально посмотрел на меня, будто подозревал, что я и в самом деле прячу за спиной то самое, что ему положено.
- Замечательно, правильно, так и надо, - поддакивал я ему, понимая, что он может развивать эту тему бесконечно. - А вот, давайте, лучше еще выпьем.
- Не, ты не понимаешь! - начал было объяснять Родион.
Затем сообразил, что я предлагаю выпить, тут же разлил оставшуюся в бутылке водку и поднял стакан. Пить он не стал до тех пор, пока я тоже не взял свой. Мы вместе выпили, причем Родион внимательно проследил, чтобы я допил свою порцию до конца.
В этот раз я выпил нормально, даже с удовольствием. Хотя понял, что для моего уставшего организма это пожалуй перебор. Я снова закурил и стал слушать Родиона, который от теории уже перешел к практике, ничуть не смущаясь их базисными противоречиями.
- Вот возьмем, к примеру, меня. Давай считать. Я работаю на стройке. Получаю двести рублей в месяц. Еще на двести рублей я ворую материал. Итого четыреста в месяц, понимаешь? У тебя какая зарплата, сто двадцать, сто тридцать, да? А у меня двести. И на двести я ворую материал. Итого в месяц выходит четыреста. Я вот дочке пианино купил. Понимаешь? Прихожу с работы домой, пообедаю, и ложусь на диван. И говорю ей:. Давай дочка, сыграй мне адажио.. Она классно адажио играет. Она играет, а я засыпаю. Ну класс, понимаешь?
Он мечтательно замолчал, силясь припомнить то самое адажио, не припомнил и продолжил.
- А сейчас она уже долго занимается, и начала капризничать: надоело мне это адажио, давай я вот вальс новый выучила, или хочешь польку сыграю? Я ей говорю нет, дочка, папа устал после работы, ты давай, играй адажио. Она мне адажио играет, а я засыпаю.
Родион замолчал и посмотрел на меня с превосходством.
- Ну, понял наконец, как я здорово живу?
К этому времени меня окончательно разморило. Обрадовавшись возможности закончить разговор, я быстро разделся, лег и закрыл глаза.
Родион нарочито долго возился, бормоча как бы про себя, но так, чтобы я услышал, что вот чужую водку все мастера пить, а о том, чтобы самому вторую поставить, когда кончилось, никто не догадается. Я понимал, что нарушил все правила поведения, но исправлять что-либо было поздно. Бежать в гостиничный ресторан за бутылкой не хотелось категорически.
Я отвернулся лицом к стене и сделал вид что уже сплю. Призрак Васиссуалия Лоханкина, которого пороли розгами за куда менее страшное прегрешение, уже витал по гостиничному номеру. Но все обошлось. Пошебуршив минут пятнадцать, Родион потушил свет и тоже лег.
Уснул он мгновенно, как будто его выключили. Я слышал, что люди с чистой совестью засыпают быстро, но такой скорости я не встречал. Родион и в самом деле был очень доволен и собой, и своей жизнью.
А я еще долго ворочался. В голове все время крутилось:. двести получаю, еще на двести ворую - и адажио..
Пятнадцать лет спустя я сидел в небольшом кафе в Нюрнберге, пил кофе и наблюдал, как через дорогу от кафе трудилась бригада строителей. Вид стройки начал цепочку ассоциаций, которая и привела меня к воспоминанию о той встрече в провинциальной гостинице. Я закурил, устроился поудобнее и, по своей писательской привычке, принялся размышлять на тему. Родион, как типичный представитель своего времени..
Очень быстро, однако, я исправил заголовок на. Родион, как представитель самого себя в данном конкретном времени, и в данном месте.. Человек всегда и везде остается самим собой. Внешняя среда способствует его изменению лишь в той степени, в которой он сам адаптируется к ней. Человек играет по правилам навязанным ему обстановкой. Но цель игры всегда одна - собственное благополучие.
Итак Родион, как представитель самого себя, прекрасно устраивается в социализме. Он не требует многого от жизни, но твердо знает, что именно ему нужно. Он безошибочно ориентируется в окружающей среде, и быстро находит способы получить все необходимое. Если ему не хватает зарплаты, то он просто начинает воровать материал, искренне не считая это чем-то предосудительным.
Когда обстановка вокруг меняется, он мгновенно и безболезненно приспосабливается к изменившимся условиям, и потом действует так, будто всю жизнь только этим и занимался. Новые условия резко меняют стиль его жизни и всю ранее существовавшую систему ценностей. Однако, он не задумывается и нисколько не тяготится этим. Он просто живет в соответствии с законами окружающего его мира.
Средний человек неизменяем и непотопляем. Так происходит всегда и везде, независимо от географического положения страны или ее государственного строя.
Возьмем, к примеру ту же Германию. Жил-был в тридцатых годах в Германии молодой немец, похожий на нашего Родиона, как брат-близнец. Для удобства, назовем его Ганс. И имел этот самый Ганс собственную пекарню. Он вставал очень рано даже по меркам трудолюбивой Германии, и к началу дня у него уже были в продаже свежий хлеб и булочки для утреннего кофе.
Рядом с пекарней Ганса располагалась парикмахерская, которую держал еврей, которого звали, допустим, Йоси Шмуленсон. Ганс прекрасно ладил с соседом, и даже посылал ему подарки на праздники. Конечно, ровно на такую же сумму, на какую получал подарки от Иосифа. Это была традиция, освещенная веками.
Затем политическая ситуация в стране изменилась. Евреев объявили врагами. Ганс тут же донес на своего соседа и получил положенную ему часть конфискованного еврейского имущества. Ни он, ни его соседи-немцы не видели в этом ничего предосудительного. Так поступали все. Общественная мораль изменилась, а люди лишь продолжали поступать в соответствие с этой моралью.
Началась вторую мировая война. Ганса отправили на восточный фронт. Он шел по Украине с автоматом и требованием. курка, яйки!.. Он и теперь не считал, что делает что-то плохое. Ему сказали, что так надо, что это правильно. И это оправдывало все. По крайней мере, в его глазах.
После войны Ганс вернулся в свою пекарню и продолжил печь булочки. Прошло время, у Ганса родился сын, скажем Фердинанд, который принял у отца пекарню и продолжил дело. Они жили спокойно, без волнений, и с немецкой педантичностью и аккуратностью занимались своим небольшим бизнесом.
И вот, однажды, у них появляется новый сосед. Это наш Родион, который воспользовался развалом СССР, чтобы перебраться в Германию. Родион все так же работает на стройке. Вряд ли он теперь вспоминает свои. двести плюс двести.. Теперь ему и голову не приходит воровать материал. Здесь это не принято. Родион знает, что на пианино с адажио можно заработать не воруя, что он и делает.
По дороге с работы Родион заходит в пивную возле дома. Там он встречается с Ферди. С чувством собственного достоинства мужчины выпивают пару пива с горячими острыми сосисками. За пивом Родион объясняет собеседнику, что он доволен жизнью, потому что у него все есть. Ферди с ним соглашается - у него тоже все в полном порядке.
Родиона в пивной знают, он вежливо здоровается с завсегдатаями и ему также вежливо отвечают. Интересуются здоровьем супруги, заводят разговор о погоде или о последнем футбольном матче.
И все же, к Родиону относятся несколько настороженно. Родион, конечно, тоже немец... Но разве можно считать равным себе человека, который говорит по-немецки с таким чудовищным акцентом?
Я потушил докуренную сигарету и подозвал кельнера. Расплатился и вышел на улицу. Я шел, оглядывая знакомый городской пейзаж, и думал, а насколько изменился за эти годы я сам?
На такой вопрос всегда трудно ответить. Изменения подкрадываются незаметно, постепенно накапливаются вместе с прожитыми годами. Конечно, я теперь совсем другой. Нет больше того паренька, который спешил жить, жадно впитывая в себя окружающий его мир. Нет уже того открытого и немного наивного молодого человека, который был счастлив уже самим ощущением того, что вот он живет на свете, такой молодой и сильный; умел радоваться мелочам и смеяться над пустяками; и хотел поделиться этим своим счастьем со всеми вокруг.
Он навсегда остался там, в стране со странным, но гордым названием - СССР. В стране моей молодости. В стране, которой больше нет, но которая по-прежнему живет в моем сердце.
Регистрация через
Регистрируясь, вы соглашаетесь с правилами пользования сайтом и даёте согласие на обработку персональных данных.
Похоже, что было сделано несколько неудачных попыток входа в ваш аккаунт.
В целях безопасности, мы временно заблокировали возможность входа.
Пожалуйста, попробуйте снова через 10 минут.
Действие было успешно выполнено!
ЛитСовет
Только что
Скачивайте наше мобильное приложение, в котором читать и слушать книги ещё удобнее! А ещё вас ждет промокод на скидку в 50% при покупке первой книги!
Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи
За меня тут всё Юрий написал - добавить нечего...
Евгениий, ты решил не судить, но участвовать?
Судить я не могу по серьезным причинам. Не хочу вдаваться в подробности, но при возможности обязательно бы подключился. Супердесятка - это самый главный наш конкурс. И здесь собрались все люди, которых я люблю.
Поэтому просто выставил рассказ, чтобы быть рядом.
Как бы и чего бы там не говорили, но ТА страна живет до сих пор в той или иной степени в каждом...
Спасибо, Юля.
Все вы видите, все понимаете.
Добрый день, Евгений! Да, наверное докручивать гайки не надо, ассоциативный ряд уже и без того работает, а докрутить - наверное будет слишком разжёвано. Пусть мозги у других тоже работают. Но вот насчёт подозрительности того чувака в гостинице - скорее всего убирать не надо, она даёт точную деталь характера. Ну - я так думаю и всегда исхожу из того, что советовать можно, а решает всегда только автор.
Остальные ваши рассказы прочитаю и напишу. Что-то я не понял в технике кампика. Где стоит подп исаться - что означает и какой будет для меня результат, если подпишусь, то есть на вашем сайте нажму "подписаться"? По ходу объясните, ладно?
Я всю читаемую литературу делю на бормотуху и на чистый спирт. Выдавайте чистый спирт, работа окажется не напрасной. С уважением - Юрий Панченко. показать все
Женя, с удовольствием прочла, спасибо тебе!
Ты никогда не оставишь читателя равнодушным. А меня сейчас обрадовал осознанием того, что среднестатистически не нормальный человек все-таки имеет право на существование :) И каждый из нас живет со своими и своими ценностями... Кому что дороже.
Обрадовал! и распушил лисёнка :)
Женя, с Праздником! :) Успехов тебе!
Книжку - хочу :)
Привет, лисенок!
Система ценностей и есть одна из опрделяющих души.
И хочу добавить, что мы с тобой определенно имеем право на существование:-)
Рассказы Евгения Якубовича.
Адажио. Обломов. Опоздал! Поэт. Что же они кушают? Салат оливье или сон в рождественскую ночь.
Я перечислил названия рассказов Е.Якубовича. Все они написаны в одной настроенческой, в одной смысловой тональности: их читаешь смеёшься. Дочитав до последней точке попадаешь в грусть. В трудные размышления: а почему люди, всегда живущие всего однажды, в жизни принуждены к издевательствам над ними, к такому протеканию через события, какое ими и не выбиралось, и восприни мается оскорбительным?
Ими. И при прочтении коротких историй их несчастных жизней.
Обозначенное мной содержит и ещё одну тональность: рассказы Е.Якубовича нарицательны. Так же, как рассказы Чехова. Это не выставление Якубовича в один ряд с Чеховым глупо арбуз сравнивать с дыней, - это умение автора выводить из литературы математически точную формулу. Нарицательного свойства и действия. У Чехова Хамелеон, у Якубовича Адажио. Оба произведения нарицательны.
Художественная литература иногда показывает, как не надо жить. Мы говорим о литературе, а не о растворимой подкрась, на банке называемой кофе.
Евгений Якубович с большой печалью вынужден напомнить, в своих рассказах, как не надо жить.
Мы вынуждены жить среди бормотушной разливухи, насильно всовываемой нам из радио, телевидения, того необыкновенного количества книг про бандитов и проституток. Начальник района не знает литературы. Начальник города не знает литературы. Начальник области не знает литературы. Начальник страны предлагает молодым писателям сочинять книги о борьбе с терроризмом, литературу предлагается превратить в книжный спецназ, делается очередная попытка управлять литературой, как танком. Как было при Сталине, при Брежневе. Кто тогда ещё не умел читать на всякий случай напомню, - от той управляемой сегодня остались крошки книг, вся развеликая, прошнурованная государственными, сталинскими, ленински-ми премиями советская литература исчезла вместе с тем строем. Вместе с исчезновением очередного строя исчезнет и про бандитов и проституток, тоже прошнурованная подлостью незаслуженных премий, похожих на заранее обговорённые взятки.
Литература подлинная не исчезает вместе с окружающей разливухой хамства, где голопузая дурочка в телике, не умеющая выговаривать слова правильно, берётся учить людей образованных. Чему? Да чему угодно, - совести ведь, стеснения у неё нет, есть только пуп на голом животе и цифра перед глазами, которую она получит за свою бормотушную тошнятину.
Литература подлинная надмирна, кто не убедился я не виноват. При занятии литературой стоит стремиться к надмирности, Космос там, а не в новом джипе и не в кровати с телепроституткой.
Подобно инструктору вождения автомобиля Якубович ничему не учит, в своих рассказах. Он влияет на ум, чем и должна заниматься литература. Ну, та, где Шекспир и Толстой, где Бунин и Шолохов. Где написано ни о чём и про всё. Где язык произведения читает музыкальными фразами, и содержание всегда тоньше непонятных дуракам волновых природных физических явлений.
Среди бормотушного пойла, выдаваемого ежедневно в России за культуру, рассказы Е.Якубовича воспринимаются чистым спиртом. Я не думаю, что Якубович идеологически привязан к какому-то заказу, что он отрабатывает деньги, как мно-гие продавшиеся и перепродавшиеся, - в наше время тему предательства мы увидели не спектаклями в театре, а наяву. Мы удивлялись, когда подлинными предателями оказались не таинственные диссиденты, а видные деятели родной коммунистической партии, ведущие всех нас Куда привели всему миру видно. Как обычно не туда.
Государственные правители должны знать литературу. Такую, как пишет Якубович. Тогда бы они, деятели, знали бы подлинную жизнь людей и нет, никаких надежд высказывать не хочу. Лучше обернёмся в историю России.
Одна из цариц, правящих в России, прочитала Радищева. Автора закатали в ссылку за что? За рассказанную и объясненную правду, но ведь и в кремлях тех подумать пришлось, а через время и рабство, оформленное в виде крепостничества, отменять пришлось.
Литература прорастает, со временем. Настоящая, не про бандитов и как я вчера под него легла и сколько оргазмов - извините, Якубович, за бормотушную разливуху в материале о ваших рассказах.
Когда бы при описанном Якубовичем времени, при помещении в том времени описанных людей правители прочли такие рассказы умные из них, если они там бывают, и честные, если они там присутствуют, не читали бы глупости Солженицы-на под названием Как нам обустроить Россию, на деле явившейся инструкцией по уничтожению страны. Обустраивается любая страна на уровне тончайшем, но где настройщики?
Рояли не звучат, вот в чём дело, а звучания рассказов хороших как явлений литературных потоньше рояльного
Мне нравится, как Евгений Якубович трепетно обходится со своими произведениями. Ему писать нравится не как придурошному графоману, ему нравится лите-ратура при понимании, при присутствии совести, обязательной для творчества. Он не оскорбляет, он не на разрушение работает своими рассказами. Он приводит к нужности думать, а для творчество такое как рельсы для поезда. И если движение вперёд определено правильно, далее подталкиваний не требуется, люди думающие в мире не переведутся, так вот устроено.
При занятии литературой иногда начинает чувствоваться необходимость отстранения от каждодневной бытовухи вплоть до отъезда в другую страну. Это нуж-но для того же, как Гагарину потребовалось первым взглянуть на Земной шар со стороны. Точка отстранения нужна и обязательна. Когда она мгновенно перескакивает в произведение, явившееся её продолжением, раскрытием.
Будет хорошо, если Евгений Якубович сможет описать прозу нашего времени, сегодняшнего. Настоящих писателей всегда мало, от века остаются да, те, кто свой век описал. Кто сумел. Без предательства к самому себе. Следственно без ненависти к описанному, к людям.
Что с вами, люди? Хотите понять читайте рассказы Евгения Якубовича. Тоже. Рядом с остальными рассказами, написанными до него хорошими писателями.
Юрий Панченко показать все
Средний человек неизменяем и непотопляем. Так происходит всегда и везде, независимо от географического положения страны или ее государственного строя.
Дорогой Евгений! Я читал рассказ и местами хохотал, а по прочтению стало грустно. Вы понимаете, что это значит? Лучшие в мире рассказы смех при прочтении и грусть, и тоска после окончания полёта. Выделенная мною ваша фраза из рассказа да если бы все тысячи прикидывающиеся писателями понимали, что литература без мысли это бензобак без двигате ля, и лететь не на чем
Ваш рассказ интересен ещё вот почему, - он наводит на мысль, а что же важнее для человека как личности?
Капитализм? Социализм? Какой-нибудь ельцинизм-охринизм с воровским содержанием и воровской сущностью но уже не ворую на 120 рублей и - адажио, а миллионами и всё равно - адажио...
Отсутствие любого политического устройства, - кстати, в любой форме являющейся формой закабаления самого человека как личности, где сильнее, где чуть с недоверченностью гаек по резьбе? Что же важнее для жизни человека, - условия для его жизни в обществе или же сам человек?
Мне всегда интересен любой рассказ, любой роман, объясняющий не и тут я его захотела и легла сама, а устройство явления под названием человек.
Я думаю, человек несчастен в жизни, несчастен невозможностью устройства жизни как нужно ему, он в любом веке вынужден пристругиваться к га-дюшнику, куда попал случаем своего рождения. И хорошее желание человека в моём видении не соглашаться с гадюшником, с убогостью сходил на работу, украл-продал и адажио - а так сейчас живут почти все миллионеры ук-равшие в России их жалко, нужно куда-то в иную сторону Иной стороной может быть творчество, техническое, литературное, художественное, но здесь и вы сидя в кафе за кружкой пива в любой стране, и сами то видите
Спасибо за хороший рассказ. Я читал его он тянет по тексту, он запоминается потому, что не пустой тем, что за словами. По смыслу не пустой. Читал и думал: таких бы рассказов штук несколько по уровню, и книжка будет. Чего вам и желаю, чтоб вам так жить и дальше. Всегда расположенный к общению Юрий Панченко. Кстати, не сделать ли нам в литсовете клуб профессионалов? Да в любом случае общение само своих, нужных соберёт Жду ответа как соловей лета!И желаю новых рассказов! показать все
Ох, Юрий Васильевич, я надеялся, что рассказ вышел неплохой, но все же такого теплого коментария, да еще от профессионального писателя не ожидал.
Огромное вам спасибо. Так радостно знать, что тебя понимают!
С вашего позволения, а скопирую ваш комментарий к себе на сайт.
"Made in USSR" - это на самом деле именно цикл рассказов. Полное название "Made in USSR (новейшая история в байках, кухонных разговорах и отступлениях автора)".
Следовало бы выставить его в виде единого файла, поскольку и расположение рассказов имеет значение. Но, так вышло, что я выставлял рассказы в разное время, и теперь жаль терять комментарии. Вы меня понимаете :-)
Насчет клуба профессионалов я поддерживаю обеими руками. В Москве скоро выйдут две мои книжки(тьфу-тьфу, не сщлазить), и в общем-то наверное можно уже называть себя профессиональным писателем.
Хотя по-прежнему сердце екает от каждого нового комментария или мнения читателя. А может быть это и нормально?
Давайте подумаем, в каком виде можно организовать клуб профессионалов, чтобы он действительно функционировал, и обратимся к Кайданову. Но это, конечно уже по почте, а не в открытом эфире. показать все
Хороший рассказ о переоценке ценностей жизни.
Спасибо за отзыв.
Я думаю, что взгляд человека на жизнь в принципе не изменяется. Если взять аналогию с лучом света, проходящим сквозь призму, то получится именно та самая картина. Призма - это общественный строй и весь окружающий человека мир. Когда это мир изменяется, то как бы меняеются оптические свойства призмы и взгляд человека преломляется в ней по другому. То есть предпосылки неизменны, а меняются лишь методы действия.
Несколько сумбурно все изложил, но думаю вы меня поймете.
У вас вот какая серьёзная ошибка психологического, нравственного плана. Когда вы пишете, что этот адажио смотрит, чтобы собутыльник пил одинаково с ним, и смотрит внимательно, с подозрением, со злым намерением перепить еврейчика - тут дело совсем в другом.
В 1982 году в Караганде сижу с другом Марком и его женой за бутылочкой. Марк рассказывает, его не приняли в консерваторию потому, что он еврей, а уже стал первым скрипачом в оркестре. Его жена русская, тайно поёт в церковном хоре актриса, - дозарабатывая на жизнь. Узнает власть изничтожат, выгонят из театра. Я рассказываю, русский, меня не печатают после первого же опубликованного рассказа, как идеологически не выдержанного. Ну и при чём тут национальности, ко-гда всех одинаково душит система политическая, идеологическая, когда все мы в одном бараке одного лагеря? Того, социалистического.
Уберите национальное, оно и ошибочно, и снижает смысл рассказа, уводит в ненужную сторону от главной задачи. Не стоит оскорблять себя случайными мыслями. Есть наднациональное, общее для людей всех, например барак сталинского лагеря, где национальное обнуляется завтрашней смертью, сегодняшним издевательством для всех. Я долго жил в Казахстане среди многих, кто прошёл через сталинские лагеря. У них нравы, психология всех во всём подозревать. Наверное, это результат многолетних над ними издевательств. И когда я, той же нации, что и они, пил с ними, меня точно так же подозревали и даже говорили ты что, хочешь, чтобы мы напились и тебе чего-нибудь выболтали? Они люди с изуродованной психикой, такое с ними сделала жизнь под той властью.
В Вятке, где я сейчас живу, хоть пей поровну, хоть совсем не пей, и тебе в глаза скажут с радостью: нам больше достанется. Здесь в сталинщину была другая жизнь, этот посторонний угол расстрелы и тюряги не задели так сильно, как Караганду, где был Карлаг и бывшим зэкам часто запрещалось после выхода из лагеря выезжать из Караганды в родные места. Понимаете, в чём тут закрутка?
А вот если бы, где-то, как-то, убрав национальную педаль, вы бы кратко, как умеете, провели настрой и вот украл он заводы, электростанции, купил замок под Парижем, лёг на диван и играй адажио! Хочет адажио.
Кстати, в России сегодня понимающие видят убогость культурных пожеланий наворовавших, их уровень блатняк и пошлятина. Начиная со сплошных небритых рож и убогости языка общения. Их в детстве не учили литературе, танцам, музыке, пониманию живописи не в плане цены, а в плане содержания.
Вы понимаете вознесение вашей темы? Это как в музыке. Переход с октавы на октаву при подтверждении темы начальной. Делайте, если принимаете, дарю.
Дело в том, если посмотреть на ваш рассказ из Космоса, отстранённо, что вы написали рассказ нарицательного свойства, типологию показывающий. Это - главное. Он поэтому и хороший, и редкий. И его можно донастроить до более высокого по достижению, до рассказа классического свойства, объясняющего и показывающего поведение человека и советского, и послесоветского, - в нашем идиотском, к сожалению, мире.
С уважением к творческому коллеге - Юрий Панченко. показать все
Национальное убирать не стоит. Мы не денемся от евреев на другую планету. Если они есть среди нас, то надо писать и про них. Потому что если евреи живут среди нас, то писать о них - естественно.
Если одним из рычагов политики в Германии времен нацизма был еврейский вопрос, то обойти его нельзя. Поэтому в этом контексте это тоже естественно. Т.е. увода рассказа в сторону от основной мысли не приоисходит.
Вот если бы автор использовал в сюжете индейца племени Сиу, то это был бы действительн о идиотизм. Потому как и на наших просторах, и в Германии, индейцев как-то не наблюдается.
Далее.
Если бы в каждом втором рассказе Чехова присутствовал грузин или азербайджанец, это был бы увод от темы.
Но если в каждом втором рассказе современных авторов будут азербайджанцы - это уже естественно. Потому что изменилась демографическая ситуация.
Так чего же стесняться?
А выхолостить и продизенфициорвать литературу... Да ну... Что это за литература такая будет? Про то, чего в жизни нет?
Я вот другого боюсь.
Как бы моя дочь не застала авторов, у которых все действующие лица в русском романе будут с именами Ли, Сунь, или Сяо. Уже в середине текущего века...
С уважением к автору и оппоненту,
Юрий. показать все
Вы правы, Юрий!
Все не так страшно, конечно. Но мне этот "еврейчик" самому резал глаза. Получив ваш комментарий я стал думать как и на что его заменить, и все равно было что-то неправильное. Потом я понял и все стало на свои места. Весь абзац - "перепью", "стукач", и прочее - вообще здесь не нужен. Он попросту лишний, из другой оперы. Я убрал его целиком и, кажется, услышал за спиной вздох облегчения.
Этот абзац уводит в сторону от основной мысли и просто даже мешает развитию сюжета. Там дае тся намек на две серьезные темы, но которые дальше в тексте больше не упоминаются. А так делать нельзя.
В общем спасибо за совет.
А вот по-поводу "закрутить посильнее", я не хотел бы. Рассказ и так насыщен до предела. Если у читателя, как у вас, возникает ассоциации "хапнул миллион на приватизации и ... все равно адажио", значит я и так написал достаточно. Верно?
А явно указывать читателю я не хочу. Ведь у этого рассказа есть и другое назначение - он завершает сборник.
Я уже писал, что Made in USSR оформлен как сборник. Если у вас дойдут руки, посмотрите его целиком. Мне крайне интересно ваше мнение.
Вот правильный порядок
- от автора
- Что едят американские безработные
- Поэт
- Опоздал!
- Обломов
- Салат Оливье или Сон в Рождественскую ночь
- Адажио показать все
Евгений, с праздником! Вчера так отметили... но голова работает. Клуб профессионалов должен образоваться по принципу кому в первый класс, а кому в десятый. Ну, что естесственно. А лично вы пишете профессионально, и если сердце тук-тукает при прочтении отзывов - значит вы живой человек, совесть в вас жива и восприятие самого разного. Не бояться только нахалы и дураки. Что вам написал о рассказе в отзыве втором - походил, подумал, и написал. А о глупостях прочитанных думать-то невозможно...
Если вы согласны с моей версией второго ответа - чуть-чуть довертите по резьбе, но не мимо резьбы. Сбросив лишний мешок песка, проднимайтесь выше, там- шире для сенрдца и мыслей...
Кстати, пробовал трижды отправить вам письмо - чего-то с серсером не то. Так что пока можно переписываться через сайты. А мои тексты эти можете ставить куда угодно, где они вам больше нужны. Хорошего творчества, коллега! Юрий Панченко. Жду ответа как соловей лета. показать все