Разговор с Оскаром Уайльдом

Несколько дней назад я беседовал с Оскаром Уайльдом. Записал по памяти, так что за точность не ручаюсь, но дух разговора, надеюсь, я передал достаточно точно.

– Вы пишете очень быстро при помощи какого-то странного устройства! – сказал он, заглядывая через плечо. – Забавное приспособление для написания книг! И получается так, будто напечатано в типографии. Только как вы перенесёте это всё на бумагу?

– Распечатаю на принтере, – ответил я. – Объяснять дольше, чем продемонстрировать. Вот, смотрите, как это получается.

Я распечатал лист того, что уже успел написать и отдал ему.

– Скорость, с какой вы пишете на этом устройстве такова, что, полагаю, не позволяет обдумать каждое слово прежде, чем написать. Человечество изобрело изощрённый способ уничтожить литературу на корню.

– Я признаю, что мои опусы не лишены недостатков, но неужели я заслужил такую оценку, чтобы результаты моих трудов угрожали бы самому существованию всемирной литературы? – спросил я с некоторой обидой.

– Кто говорит о недостатках? – возразил писатель. – Недостатки – это единственное свойство человека, достойное изучения! Собственно, что такое недостатки? Мы, мужчины, любим женщин только за то, что общество называет их недостатками! А женщины? Ведь они отвечают нам взаимностью антагонизма! То есть они-то как раз считают и воспринимают именно как недостатки все те наши особенности, которыми мы гордимся и которые считаем своими достоинствами! Так что я нисколько не против недостатков.

– Я не понимаю, о каких недостатках вы говорите? – спросил я.

– Решительно обо всех, которые только одни и делают человека интересным, и благодаря которым мы, люди, отличаемся от дрессированных собачек, – ответил писатель. – Наилучший из всех – лень! Знали бы вы, скольких несчастий человечество избежало благодаря лени тех, кто непременно спровоцировал бы их, если бы был чуточку более активным! А прогресс? Разве не лени человечество обязано прогрессу? Только благодаря лени сделаны все изобретения, облегчающие человеку все виды труда! А трудолюбие – враг не только лени, но и всякому прогрессу. Это же очевидно! Например, я…

– О, я не собираюсь обсуждать ваши недостатки, – попытался протестовать я.

– И совершенно напрасно! Ведь я столько сил приложил для развития своих дурных черт! С годами мне удалось значительно пополнить, углубить и усовершенствовать почти все мои пороки, а также истребить большинство моих так называемых достоинств. Это сделало меня интереснейшим человеком во всей Англии! Вы заметили, что я хвастаюсь? Хвастовство – один из моих излюбленных пороков. Человек, не способный к хвастовству, обречён на бездетность! Эволюция позаботилась, чтобы потомство оставляли только хвастуны. Каждый мужчина в душе – павлин с распушённым хвостом, если рядом имеется хотя бы одна дама, заслуживающая, как минимум, того, чтобы её мнение о нас было бы нам безразлично. Жёны не в счёт, в их глазах ни один мужчина не пытается выглядеть лучше, чем он есть. Достаточно просто заявить это словесно.

– Если недостатки литературных произведений – не повод для того, чтобы их критиковать, тогда чем же высокая скорость написания литературных текстов угрожает мировой литературе? – спросил я.

– Тем, что литературы в мире станет так много, что просто невозможно будет в этом потоке словесных извержений отыскать что-то действительно свежее, интересное, восхитительно глупое.

– Но ваши афоризмы и парадоксы не затерялись даже в том безумном потоке слов и информаций, который мы имеем сегодня, в конце первой четверти двадцать первого века! – возразил я.

– Тем хуже для двадцать первого века! – возразил он. – Читать в начале двадцать первого века то, что написано во второй половине века девятнадцатого попросту нелепо! Это, как если бы мы в нашем девятнадцатом веке взахлёб читали средневековые глупости! Или, не приведи Господи, того хуже – всё то умное, что накопила мировая литература. Невозможно представить себе более скучное занятие, чем изучение античной мудрости.

– Но нам нравятся ваши парадоксы! – сказал я.

– Тем хуже. Я писал их вовсе не для того, чтобы они кому-то понравилось. Я хотел вызвать негодование.

– По какой причине? – спросил я.

– Разве литературные труды происходят по какой-то причине? Искать в литературе смысл, причину или, не дай Бог, истину, столь же глупо, как ожидать удовольствия от чтения научных книг. Только поэтому подобные ожидания порой оправдываются.

– Мне казалось, что люди читают книги, чтобы больше узнать.

– Всегда доверяйте тому, что вам кажется, и никогда не доверяйте плодам своих глубоких размышлений. Чем дольше вы раздумываете над какой-нибудь проблемой, тем меньше у вас шансов докопаться до истины. Ведь что есть истина?

– Что же?

– То, с чем вы безоговорочно согласны. Но люди не склонны соглашаться с тем, что узнали минуту назад, даже если им представят все доказательства нового утверждения. Ведь доказательство – есть ни что иное, как набор оснований для сомнений, которые мы стремимся игнорировать, так как хотим с ними не согласиться. Следовательно, если вы соглашаетесь лишь с тем, что знали уже давно, вы не можете узнать из книг ничего такого, что было бы одновременно для вас и новым, и истинным.

– Но ведь истина объективна, не так ли?

– В мире нет ничего более субъективного, чем объективная истина. Спросите любого учёного о последнем слове науки в области любой её сфере! Каждый учёный выдаст вам свою собственную точку зрения и при этом объявит её не только единственно верной, но ещё и общепринятой. Именно поэтому я предпочитаю не общаться с учёными. Разумеется, кроме поля для гольфа. Очень забавно наблюдать, как люди, всю жизнь рассуждающие о траектории столкнувшихся биллиардных шаров, тратят восемь ударов на то, чтобы загнать мяч в лунку с трёх шагов!

– А что вы скажете о священниках? Они знают истину?

– Разумеется! Нет в мире надёжнее истины, чем вера! Ведь ни один из тезисов религии никто никогда не пытался доказать, а между тем смотрите, сколько людей убеждены в правильности этих тезисов! Разве это не доказывает несомненность этих утверждений?

– Но ведь эти тезисы порой попросту исключают друг друга!

– Это только лишний раз доказывает их истинность! Если вы получили парадокс, значит вы приоткрыли истину. Жизнь парадоксальна! Разве мы не сильнее всех ненавидим именно тех, кого, как мы полагаем, мы очень сильно любим? Разве мы не беспокоимся в наибольшей степени о мнении о нас именно тех людей, до которых нам нет никакого дела? Разве мы не делаем ежедневно именно те дела, делать которые мы ненавидим всей душой? Укажите мне на какой-нибудь закон природы, в котором нет парадокса, и я немедленно объявлю его лженаукой. Только парадоксальная от начала и до конца религия может претендовать на звание высшего знания.

– Даже в том случае, если окажется, что она полностью ошибочна?

– В этом случае – в особенности! Ложная религия – это именно то, во что следует верить всю жизнь! Ведь не даром она называется верой! Если вам докажут какую-то теорию, тогда вашей вере конец. Ведь всю нашу жизнь нас только и делают, что приучают принимать на веру самые немыслимые утверждения. К двадцати годам у человека голова забита огромным количеством сведений, которые он считает научными фактами, и которые никогда таковыми не были!

– Но, послушайте, ведь образование…

– Образование? Вы имеете в виду время, проведённое в образовательных учреждениях для того, чтобы познакомиться с большим количеством сверстников и научиться у них обманывать учителей? Или же вы говорите об университетах? Задача университетов не в том, чтобы сделать из студентов специалистов в чём-нибудь конкретном, а в том, чтобы внушить им ложное мнение о том, что они что-то умеют и что-то знают в выбранной им области деятельности, в которой они и не собираются работать.

– Разве образование не делает людей более умными?

– Вы встречали людей, которые поумнели бы в результате получения образования? Я не встречал. Но мы на каждом шагу встречаем людей, которые в результате получения ими образования стали несносными. Женщин образование делает некрасивыми, мужчин – нетерпимыми к чужому мнению, скучными, заносчивыми, самодовольными. Я лично всегда настороженно отношусь к людям с образованием. Всякое образование следует удалять, как это делают хирурги. Природная естественность – вот что приятно встретить в собеседнике. Врождённые заблуждения – вот что делает человека интересным собеседником. Лично я готов бесконечно слушать лишь такого человека, который говорит глупости, подсказанные ему его собственным воспалённым соображением. Как жаль, что большинство ораторов стараются высказать то, что всем известно и без них, причём подыскивают для этого как можно более длинные слова и расставляют их в наиболее нелепом порядке. Самые вредные из них стараются угостить вас своими речами именно тогда, когда вы намерены сделать глоток вина для того, чтобы приступить к ужину. Этим я и вовсе запретил бы произносить речи на законодательном уровне.

– Но ведь иногда просто необходимо произнести несколько торжественных слов перед началом торжественного ужина!

– Что такое «необходимо»? Когда я слышу, что что-то непременно следует делать, я прилагаю все силы, чтобы не делать именно этого. Любая обязанность существует лишь для того, чтобы уклониться от неё! Отдыхать просто так намного скучнее, чем предаваться праздности именно в тот момент, когда общество требует от вас тяжёлой и усердной работы. Именно поэтому я стараюсь взять на себя некоторые обязанности, чтобы затем с наслаждением ими пренебрегать.

– Вы меня совершенно запутали, и я хотел бы кое-что уточнить…

– Это означает, что наша беседа достигла своей цели, и что мне более не следует говорить ни слова. В особенности, если вы хотите и дальше задавать мне свои глупые вопросы, а умных вопросов, поверьте, не бывает.

Внезапно Оскар Фингал О'Флаэрти Уиллс Уайльд исчез, даже не попрощавшись.

«До чего же он похож на Бумбараша в исполнении актёра Валерия Золотухина, когда он был молодым! – подумал я. – Просто одно лицо! Жаль, что Золотухин не сыграл его в молодости! Но где бы он его сыграл? Ведь не существует книг, рассказывающих о молодости Оскара Уайльда! Да и это – не тот человек, про которого кинематографисты решились бы снять фильм в те времена, когда Золотухин был молодым!»