К сожалению, по вашему запросу ничего не найдено.
Описание: Герой прямо с премьеры попадает на "тот свет", где его ждут неожиданные знакомства и приключения.
Алексей Шелегов
СПЕКТАКЛЬ
Спектакль разваливался прямо на глазах. Верочка дважды забыла текст, что было недопустимо для актеров старой школы, к коей причислял себя Сергей Апполинарьевич Винегуров, и мямлила отсебятину. Винегуров, как мог, спасал положение. Киндеев после вчерашней попойки вообще чуть двигался по сцене, казалось, еще немного – и он развалится. Пить не умеет, а еще алкоголик! Будет торчать на фуршете до последнего, пока горючку подают! То ли дело Сергей Аполлинарьевич: поздравил юбиляра, полюбезничал с дамами, охватил молодежь, и, сославшись на внезапное недомогание супруги, удалился. Завтра же спектакль!
Винегуров только своим талантом и вытаскивал все представление. На его плотной фигуре и мясистом голосе, казалось, держалось все действо. В пьесе было много смешных мест, но публика реагировала вяло, смеялась неохотно. Вот, например это: когда любовник Верочки, которого играл Киндеев, бесцеремонно стаскивает крепко спящего мужа – персонажа Винегурова – из кровати за ногу на пол, а сам залезает на его место в постель к актрисе.
Винегуров с ночным колпаком на голове, лежа в реквизиторской кровати рядом с Верочкой, ощутил боль в груди и неприятное головокружение, казалось, что кровать уплывает из-под него. Свет в глазах померк на мгновение, но снова прорезался в узких щелках полузакрытых век актера. Так уже бывало: сердце шалит, давление, возраст. «Но мы еще ого-го! Покажем этим плебеям и шутам гороховым на ком держится и всегда держался театр!». Сергей Аполлинарьевич почувствовал, как Киндеев откинул одеяло, взял его за ногу и потащил с кровати на пол. Винегуров не беспокоился - внизу лежала предусмотрительно подложенная заранее плюшевая подушечка. В момент падения тела с кровати свет в глазах у мэтра померк еще раз. Подушки не было.
– Витя, черт, ты что, подушку отпихнул? – зашипел Винегуров.
В ответ – молчание. Его продолжали тянуть по дощатому полу сцены, хотя должны были оставить рядом с кроватью.
– Витя, черт тебя дери! Куда ты меня тащишь? – Винегуров открыл глаза – и оцепенел.
Тащил его незнакомый, странного вида человек, а вовсе не актер Киндеев. Нервный, заостренный, с пронзительным взглядом, в костюме прошлого века и в черных перчатках незнакомец был явно не из идущего на малой сцене спектакля. Винегуров посмотрел по сторонам. Привычных декораций и публики не было, а воздух стал сырым и тяжелым. Актер попробовал привстать и не смог.
– Позвольте, милейший, а вы кто? И куда, собственно, меня волочё… волокё… черт, тащите?
– Черт. Чеслав, – с акцентом представился незнакомец, – Ангелы, видите ли, перерабатывают. В отгуле. Прислали меня. Мы пашем, как проклятые – без отгулов. Даром что черные. А куда? Сейчас узнаете, господин лицедей.
Незнакомец дотащил его до середины сцены, легко развернул на спине и сильным движением, головой вперед вогнал немаленькое тело Винегурова в прорезь суфлерского окошка. Всякое бывало, но что бы так, бесцеремонно, во время спектакля… Винегуров ощутил, что летит. Он и не думал, что от сцены до пола подвала так далеко. А вот и свет в конце тоннеля. Свет нарастал, становился нестерпимым, резанул по глазам и, наконец, разлился вокруг. Винегуров почувствовал, что упал в песок, подняв неимоверный столб пыли. Песок был теплым. Актер долго не открывал глаз, опасаясь новых неприятностей.
– А вот еще один. Ишь, рубаха на ём чудная, по всему не из «товарищей». Свысока летел, видать, хорошим актером был, – услышал Винегуров.
– Что значит, был?! Был и остаюсь актером! – хорошо поставленным голосом взревел взбешенный Сергей Апполинарьевич. Он открыл глаза, вскочил, но, охнув, опять опустился в теплый песок. Вверху была синь неба, внизу – синь моря, а посередине – тонюсенькая полоска песчаного берега, на котором, собственно, и сидел наш служитель Мельпомены.
– А то и значит – был. Помер. И не дрыгайся так больше, окрепнуть надо маленько, слаб ты ещё, вашбродь.
Винегуров ошалело обернулся и увидел красноармейца, неспешно перематывающего на ногах свои обмотки. Глаз профессионала сразу оценил блестящую работу костюмеров. Да и актер уверенно держался в образе.
– Как помер? Вот же он я, здесь сижу перед тобой!
– То-то и оно. Если б не сидел, значит, живой бы был. Да и сам посуди, минуту назад ты сидел там, а теперича сидишь здесь – небо, море... Я – Кирьян. 251-го полку, 7-й Краснознаменной интернациональной имени товарища Карла Либкнехта кавалерийской дивизии, агитационного батальону боец. Погиб при взятии Перекопу. Нас не должны были кидать в дело, берегли, для театрального фурору в Симферополе, но, вишь, начальству видней, вечно они торопятся: взять Перекоп – и баста! На Турецком валу нас и положили пошти што всех. Я сразу понял, что помер. Дело-то было в ноябре – мороз. А глаза открываю – лето!
– Так и где мы сейчас, в Раю?
– Эткий ты скорый! Здеся ничейная территория, вашбродь. Будут решать, куды каждого определить. Для того и спектакль затеяли, чтоб персонально заценить. Сто лет актеров собирают! За тобой должен был Алешка лететь, но он в отгуле. Послали Чеслава. Этот никогда ничего толком не объяснит, мракобес! Не обомлел, как его увидел? Меня-то Алеша забирал: не человек – Ангел! Наказал мне за тобой присмотреть.
– Постойте-ка, но уж если я и умер, то умер в девяносто девятом году, а вы-то в двадцатом? Несоответствие!
– А ты на енто не гляди, вашбродь, тут время стоит, а может его и нету вовсе, времени-то этого. Море да солнце – оно здеся ни к чему. Я вона лет восемьдесят сижу тут, а оно как один день пролетело!
«Какая-то мистификация, может розыгрыш? Сейчас же на вокзал и первым поездом, нет – самолетом – домой! Ах, денег нет! Ну должен же быть в ближайшем городе театр! Коллеги помогут, я уверен! Здесь, в провинции, дать взаймы Винегурову почтут за честь! Дома – жена, контракты, недоигранные спектакли. Киндеев двадцать рублей должен – скотина! В конце концов – Верочка! Да, я уже скучаю!».
– Милейший, а где тут ближайший населенный пункт, мне надо срочно позвонить!
– Эх, ты, Господи! Да ты, господин хороший, так и не понял ничего! Нету пунктов больше никаких для тебя, нету! Вечный покой – вот что тебя ждет после спектакля! Только покой или здесь, возле моря, или в пещерах среди скал!
«Немыслимо! Если я в самом деле умер, то когда это произошло? По всей видимости, во время спектакля, в сцене, когда Киндеев стаскивает меня на пол. Верно!». Припомнилось это странное ощущение, словно кто-то выключил и снова включил в нем свет, похожее на неполадки в электросети, когда свет гаснет в квартире, но потом, почти мгновенно, его дают снова. «Не выигрышная сцена, умер, словно дома, в своей постели. Вот если бы после пламенного монолога отдать концы! Это было бы впечатляюще! А так – мещанство какое-то! Да еще Киндеев грохнул его тело об пол! Что напишут в некрологе? Сыграл собственную смерть?». Память услужливо подсунула воспоминание о помпезно праздновавшемся шестидесятилетии. Не там ли ты сам возвещал всем присутствующим, что мечтал бы умереть на сцене, как солдат в бою?! Да, только жизнь сама расставляет акценты: умереть тебе в драматической роли Цезаря или в роли обманутого мужа в комедии!
– Так, актеры! Попрошу всех сюда! – лысый плотный мужчина в белом костюме приветливо обращался в пространство. Со всех сторон необъятного пляжа потянулись фигурки разномастных лицедеев и актеров со всего света. Кого тут только не было! Лысого мужчину окружили актёры балаганов, кабаре, кукольники, уличные актеры, лицедеи, мастера пантомимы и, конечно же, представители классического театра. Подтянулся на ещё не твёрдых ногах и Сергей Апполинарьевич.
– А нельзя ли как-нибудь отправить меня обратно? У меня, видите ли, незаконченные дела, – обратился к плотному мужчине Винегуров.
Раздался смех. Сергей Апполинарьевич раздраженно обернулся.
– Боюсь, это вне моей компетенции, – улыбнулся мужчина.
– Итак, все просто. Концепция представления заключается в том, что каждый работает со своим материалом. Полная свобода творчества и самовыражения. Импровизированное взаимодействие только приветствуется! Приглашенные и гости увидят всех. Незамеченным не останется никто!
– Позвольте, а как же сценарий, роль, текст? – Винегуров встал в позу.
– Видите ли, Сергей Апполинарьевич, – обратился к нему по имени отчеству незнакомец, – у вас в запасе десятки ролей, выберите что-нибудь, что вам ближе. Можете просто почитать, – доброжелательно объяснял мужчина.
– Я приверженец классического театра, а вы предлагаете какую-то вакханалию! Я отказываюсь участвовать в этом! Верните меня домой! – дрогнувшим голосом потребовал актер.
– Вы дома, – добродушно сказал распорядитель. – Итак, начинаем! Музыка!
Прямо с небес грянули трубы. Актеры распределились по всей поверхности пляжа, и началось действо.
Одновременно актёры разных национальностей, школ и статуса начали показывать своё мастерство. Декорации создавались силой воображения, а эффекты превосходили любые мыслимые компьютерные. Огромная мозаика фантастического спектакля переливалась тысячами огней, искр, лучей. Япония, Россия, Китай… Кирьян, размахивая красным знаменем, чётко декламировал:
– Не поможет помещикам Англия, бей Врангеля, бей Врангеля!
Сотни красных звёзд и звездочек взмывали в небо, искрами слетая с полотнища трепещущего алого флага. Там они перемешивались с цветками сакуры, которые поднимались тонкими кружевами над площадкой японского мастера, создавая незабываемый колорит. От всего происходящего захватывало дух! Все работало слаженно, подчиняясь какой-то всеобщей пульсации, ритму, гармонии. Испания, Мексика, Аргентина… Экзотическим цветком сияла площадка мексиканской труппы "Улисес". Яркое зрелище складывалась из пазлов выступлений каждого актера, представляя всеобъемлющую картину мира, который участники грандиозного спектакля только что покинули. Франция, Италия, Индия… Как магнитом притягивал взгляд французский винегрет из кабаре, театра теней, ужасов и кукольного. Мистическим заревом вспыхивало выступление театра Катхакали из загадочной Индии. Гротескной сумятицей бурлила итальянская часть площадки от театра масок до комедии дель арте. Представление закончилось общим аккордом, вспышкой, которая вобрала в себя сюрреализм и абсурд, экзистенциализм и авангард – все, что подарил нам ушедший двадцатый век.
– Ну что же, все справились неплохо, – довольно заключил уже знакомый нам плотный мужчина в белом костюме.
– Жизнь на земле не прошла для них даром, – обратился он уже к группе зрителей и гостей.
Только плачущий Сергей Апполинарьевич бродил возле самой кромки воды и кого-то просил:
– Во имя Отца и Сына, отпустите меня домой!
Незаметно для себя он преобразился. Ночная рубашка, в которой его вытащил из постели Чеслав стала грубой власяницей, бородка вытянулась, лицо просветлело, глаза излучали неподдельную скорбь.
– Шабаш, определилси! К своим отправляюсь, в полк. Все уже там. Вот те будет теперь революционный фурор! Да что ты, вашбродь, слезу пустил-то? Щасливо оставаться, вашбродь! Да не плачь ты, право! Эх, как малое дитё!
Кирьян, обтер рукавом Сергею Апполинарьевичу слезы, нахлобучил ему на голову буденновку – «на память!» – и зашагал твердой мужицкой походкой по краю пляжа, иногда ступая в воду набежавшей волны, бодро насвистывая «Смело мы в бой пойдем».
– А что же с этим делать? – спросили у распорядителя, заметившие Винегурова, замешкавшиеся, двое в белых одеждах.
– Что, что? А ничего. Видимо роль этакого Диогена ему ближе всего. В сущности, он всю свою жизнь был очень одиноким человеком: жена его презирала, любовница попросту использовала, коллеги завидовали и ненавидели. А театральная мишура – это то, чем он заполнял пустоту и одиночество. Нынче театр кончился, а пустота одолевает. Вот, теперь появился у нас свой юродивый. И вновь прибывшим будет не так одиноко на берегу, – заключил лысый театрал в костюме.
– А он их не напугает?
– Это ненадолго, скоро он придет в себя. Тем более, некоторым, после общения с Чеславом, наш Сергей Апполинарьевич, несмотря на свою власяницу, покажется чистым ангелом!
Мужчина собрал бумаги, спрятал пенсне в нагрудный карман и зашагал прочь. Фигура его постепенно таяла в пространстве вместе с закатом солнца. Винегуров понемногу успокоился. Словно дворняга, он забился под маленький кустик и затих. Снились ему собственные похороны.
Июнь, 2015.
Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи
Оставлять рецензии могут только авторизованные пользователи
Пока ещё никто не написал рецензию на книгу.
Будьте первым!
Регистрация через
Регистрируясь, вы соглашаетесь с правилами пользования сайтом и даёте согласие на обработку персональных данных.
Похоже, что было сделано несколько неудачных попыток входа в ваш аккаунт.
В целях безопасности, мы временно заблокировали возможность входа.
Пожалуйста, попробуйте снова через 10 минут.
Действие было успешно выполнено!
ЛитСовет
Только что
Скачивайте наше мобильное приложение, в котором читать и слушать книги ещё удобнее! А ещё вас ждет промокод на скидку в 50% при покупке первой книги!
К сожалению, пока ещё никто не написал ни одного комментария. Будьте первым!