Заключительный обзор стихов на конкурс Соло от Елены Рышковой

Литературный обзор финала конкурса Соло от Елены Рышковой. Для моих оценок я использовала следующую схему: Первая оценка /художественное исполнение/ – стилистика стиха, его тропы /лексика/, и синтаксис / слова в сочетаниях и расположениях/. Вторая оценка /техника/ - метрика, рифма, аллитерации, ассонансы /звуковая составляющая/. Третья оценка /раскрытие темы/ - идейно-образная составляющая стиха. Но, наверное, прежде всего нужно ещё раз посмотреть на избранные устроителями картины и самой определить, какой же образ несет каждая из них. Можно подойти к каждой и вглядеться в полотно неискушенным и чистым взглядом зрителя, ничего не знающего ни о месте, ни времени, ни авторе их написания. И только чувство, которое вызывает картина ответит на поставленный вопрос. А можно вспомнить эпоху и биографию автора, его художественные искания и приёмы и это уже будет не наивный, но просвещенный взгляд знатока. Если результаты знатока и любителя совпадут, тогда с большой степенью вероятности можно с ними соглашаться. По крайней мере мне, этот анализ выдумавшей. Сначала о картине Ваг Гога, потому что я его люблю больше, да и задание на его тему выдано дамам. Допустим, я ничего не знаю о характере письма художника, о его философии и жизненной драме, но первое, что бросается в глаза зрителю это колорит, необычный характер мазка и композиция картины. На картине, предложенной поэтам на странице Литсовета, к сожалению искажены тона – картина просто зеленая. На самом деле она выдержана в черно-синей, кобальтовой гамме с добавлением мазков светлого хаки, желтого и бледно-оранжевого. Фейерверк нависающих над миром огромных желтых звезд в ореоле бледного хаки не радует, но настораживает. Их цвет это цвет вспышек фосфорных свечей в мрачном подземелье. Отраженный свет фонарей в воде реки ничуть не лучше и похож на дрожащие пальцы или щупальца, что тянутся к единственно освещенному месту в углу картины, там где крошечные двое идут, повернувшись спинами к огромному холодному и сияющему миру прочь из этой картины. Колорит полотна не вызывает радостного, спокойного чувства, он напряжен до предела на живописном мазке черного, кобальта и желто-зеленого. Теперь вспомним, что французы называют ужас «синим страхом». Вспомните сказку о Синей бороде, а у славян синий служил цветом печали, горя и ассоциировался с бесовским миром. Темно-синий аналогичен черному и несет те же психологические символы, что и черный. Это холодные, мрачные цвета печали и смерти. Желтый цвет, это застывший солнечный цвет, но и цвет болезни, смерти и потустороннего мира. Вспомните «желтый дом», «желтая пресса». В Европе желтый или желто-черный флаг обозначал карантин, а желтый крест — чуму. У славянских народов желтый цвет считается цветом ревности, измены, а на Тибете ревность называют буквально «желтый глаз». Зеленый цвет предельно материален и действует успокаивающе, но может производить и угнетающее впечатление, не случайно тоску называют «зеленой», а сам человек «зеленеет» от злости. В средневековой Европе шуты носили зеленую с желтым одежду, а банкроты в Германии должны были надевать зеленые шапки. Композиция картины тоже однозначна – две маленькие жалкие фигурки людей вытесняются огромным небесным и земным мирами в угол картины, из неё. Более того, люди повернуты СПИНОЙ к этому миру, который феерически, но мрачно красив и совершенно к ним безразличен. При этом равнодушие неба равновесно равнодушию земного мира. Небо и земной мир в картине практически равны друг другу. А теперь вспомним, что картина была написана Ван Гогом в последний период его жизни, незадолго до самоубийства. Он тяжко переживал душевный кризис, остро ощущал несоответствие своих представлений о месте человека в Божьем мире тому, что видел вокруг. Техника его мазка – крутая, массивная, обьёмная и очень динамичная буквально рвала полонто, выпирала из него прочь. Цветовая гамма – была совершенно экспрессивна и индивидуальна. Всё кричало и вопило о боли в его душе. Теперь могу сказать, что два видения зрителя – непросвещенное, интуитивное, на уровне только восприятия цвета и композиции и подкрепленное знаниями о истории развития Ван Гога, как художника и великого мастера постимпрессионизма – совпали в моей голове полностью. Образ картины, это представление о мире, враждебном маленькому человеку. О мире, который пытается этого человека вытеснить, убрать из поля картины жизни и бытия вселенной. Несмотря на глубокую религиозность Ван Гога, от этой картины веет холодным, синим равнодушием неба к человеку. Недаром Ван Гог, уже умирая от смертельного выстрела, сказал брату «Печаль длится вечно». А теперь посмотрим, как смогли раскрыть эту тему трагизма человеческого существования наши финалистки. Наталия Левенталь. Ван Гог. «Звездная ночь над Роной» Из белой щепотки подкрыльного пуха Залётного ангела кисти изладив, Он после заплатит отрезанным ухом И чёрным безумием после заплатит, А нынче он выйдет, нагружен мольбертом, На берег чернеющей медленной Роны, Почти посторонний промозглому ветру И миру людскому почти посторонний. Он тронет особой, нездешнею кистью Цветастое масло на плоской палитре И, не признавая заученных истин, Свой мир нарисует, огнями залитый. Небесный дуршлаг, отягчённый сияньем, Прольёт второпях золотые дорожки В холодную Рону, текущую в яме Своих берегов и запретов сторожких. Мазок на холсте - так остаться и мне бы, Но он не напишет подкрыльной щепоткой Меня - только ночь и промокшее небо, И звёзды, и Рону, и пристань, и лодки, И светлых дорожек в воде отраженье, Ночных городских фонарей сопричастность К возникшему в небе головокруженью, Которое будет приравнено к счастью... ...Но Он и Она - первый план, вкупе с ложью, Вернутся в тепло и за рюмкой абсента Не зло усмехнутся, познав невозможность Безумных и звёздных прозрений Винсента Стих наиболее близко подошел к раскрытию темы. Почему наиболее близко, а не «полностью раскрыл» Потому что фраза «Почти посторонний промозглому ветру И миру людскому почти посторонний.» Говорит о том, что автор считает художника посторонним «миру людей». Но это не так. В картине явно ощутима жалость художника к этим двум крошечным фигурам. Он видит нависающий над ними чужой им мир, он рисует их уходящими от него. Если бы Ван Гог не изобразил людей на картине в обще, тогда я бы согласилась с автором. Но эти двое – вот где разгадка картины и образа. Наталия же говорит, в основном, о несовместимости человеческого мира и мира художественного, в чем и видит трагедию художника. Но это не так, это нам так говорили в школе. Всё гораздо сложнее, иначе бы не стремился Ван Гог быть проповедником, не отдавал бы свои деньги бедным шахтерам, не жил бы с ними в одной халупе только чтобы помочь этим людям. Он не был противопоставлен миру людскому. Отнюдь. Теперь о стилистике стиха. В первой строке возникает образ кисти, созданной из пуха ангела. И ангел здесь соответствует Музе художника, а не прямому религиозному значению этого слова. Метафоричность образа кисти очевидна. Однако у меня есть возражения автору. Живописная манера письма Ван Гога резко противоречит образу пуха, пусть даже и ангельского. Не говоря уже о том, что кисти других художников тоже скорее упругий, ваяющий инструмент, чем нежная пуховка. Иногда Ван Гог писал пальцем. И все его плотные, жирные мазки никак не могут быть плодом нежного, невесомого прикосновения. Его живопись слишком яростна и материальна для этого. Очевидно, что «пух» использован автором для рифмы с «ухо». Но такая связка входит в противоречие не только с обычным материалом для кистей, но, что куда хуже, со стилистикой картин Ван Гога. Но сам стих предельно живописен. Проанализировав его словесный состав, можно сказать, что, введя обобщенные понятия мира, неба, огня, воды, автор магическим образом настраивает читателя на вселенский масштаб мистерии, развертывающейся не только под пером художника, но и в самом стихе. Действительно, здесь соседствуют ветер, вода и огонь, ночь, небо и звёзды, заключенные в понятие мир, а рядом с ними и, более того, наравне - выстраиваются человеческие Прозрение, Безумие, Счастье, Ложь, Запрет, Сопричастность, Невозможность, Головокруженье, заключенные в понятие Истина. Красив ряд прилагательных, который умело балансирует на грани цветов – «черный, чернеющий, ночной» - «белый, светлый, цветастый, золотой». Или: «холодный , промокший, промозглый» и «небесный, залетный , подкрыльный, звездный». В то же время, автор даёт точную привязку к месту и времени действия и сомнений в том, что место действия, это берег реки, звездная ночь, окрестности города – у читателя не возникает. Не понравились следующие строки: «Из белой щепотки подкрыльного пуха» - щепотка пуха не звучит. Не повторяя прежние возражения, добавлю только, что щепотью обычно берут то, чего нужно совсем немного – соль, например. Пух, взятый щепотью, нельзя «изладить» в кисть никаким образом и читатель это чувствует инстинктивно, даже не зная из чего, вообще-то, делаются кисти. «не признавая заученных истин» - слишком дидактично, прямолинейно. Это штамп - если истина, то заученная и её не нужно признавать. «Свой мир нарисует, огнями залитый» - просто не понравился «залитый мир». Ассоциативно выстроилось – «залить за воротник». Но это моё личное мнение. «К возникшему в небе головокруженью»- Иными словами – в небе возникло головокруженье? Не люблю въедливого «буквализма», но получается, что головокруженье существует отдельно от головы. Или у неба есть голова. А вот это – очень хорошо. Пожалуй, самая восхитительная часть стиха: «Небесный дуршлаг, отягчённый сияньем, Прольёт второпях золотые дорожки В холодную Рону, текущую в яме Своих берегов…» Особенно «яма» понравилась! Однако, по причинам, изложенным выше, первая оценка за стилистику у меня вышла – 8. Вторая оценка выше, потому что стих очень музыкален. Есть очень красивые созвучия, например: «Залётного - изладив - заплатит». Оценка за раскрытие темы-9. Валентина Криш «...осколки синевы» Осенний день, скатившись под уклон нырнул в кювету с прусскою лазурью. И сонный город в мейсенской глазури - фарфоровый нездешний Авалон - сорвался в ночь: осколок синевы, дрейфующий по мятой серой Роне. Литой подсолнух солнца отрешенно скользнул за край - а вслед за ним и мы сползаем в сон. На темном полотне сирокко* гонит волны в нижнем бьефе*, и звезды-одуванчики рельефны и желтобоки - ближе и плотней ложится краска. К стенам городским теченьем сносит призрачные сваи... И ночь, в себе себя не узнавая, Рассматривает вязкие мазки. Я поставила этому стиху 8 за стилистику потому, что некоторые словосочетания меня удивили. Итак. «нырнул в кювету с прусскою лазурью» - В живописи существует термин «берлинская лазурь». Конечно же, Берлин, это бывшая Пруссия, но, как мне кажется, такая подмена терминов неправомерна, ведь она не имеет образной нагрузки, а наоборот, только запутывает читателя. Далее: «Кювета» - не что иное, как ванночка, применяемая в фотографии и типографском деле. И ничего другого. Получается, что день нырнул в фотованночку с прусской лазурью. У человека, который знает, что такое кювета, такой образ восторга не вызовет. Меня удивило смешение «народов» в стихе. Место действия обозначено автором точно– Рона, а это значит, что всё происходит во Франции. Я могу согласиться, что Авалон, это поэтическая метафора и говорит о сказочности всего происходящего, но зачем же дальше автор покрывает французский город на Роне, ранее уже названный метафорически франко-английским Авалоном, - немецкой /мейсеновской/ глазурью? Да более нетерпящих друг друга родственников, как немцы и французы и найти трудно! Можно, конечно, возразить, что это всего лишь фантазия, красивый образ, но мне кажется, что без него было бы куда лучше. Я могу согласиться, что на картине нарисован бьеф выше или ниже водозабора, я не специалист в этом деле, но я думаю, что использование такого количества узкоспециализированных слов : бьеф, сирокко, кювета - без добавления глубокого образного наполнения стих не украшает. Более того, «сирокко» , это синоним суховея, хамсина и приносит только жаркую пыль из Африки. Я не знаю, дует ли сирокко над Роной, но у меня этот ветер вызывает образ сухости, зноя, пустыни. Его цвет – красно рыжий, раскаленный и горячий. А палитра картины совершенно холодная. Не вяжется у меня горячий африканский ветер с ночью над Роной. Не понравилось: «К стенам городским теченьем сносит призрачные сваи...» Не «вижу» призрачных свай. Свая, это что-то укрепляющее, несносимое, тем более течением. Она не «звучит» в сочетании с «призрачная». Для меня, во всяком случае. Отражения на воде от любых источников света - не могут сноситься течением, они статичны и привязаны только к своему источнику. Вторая оценка за звучание – 10, потому что по музыкальному ряду у меня к стиху никаких замечаний нет. Он красив, мелодичен и равновесен. После «желтобоки», я бы поставила точку. Но это даже не замечание. Просто мысли вслух. Третья оценка за раскрытие образа – 6. К сожалению автор , по моему мнению, не раскрыл напряженного и трагичного образа картины. Стих говорит о том, как прекрасно и мирно засыпает город на берегу Роны, как красиво смотрится его отражение в воде. И только последняя строка «И ночь, в себе себя не узнавая, Рассматривает вязкие мазки» как-то осторожно и неуверенно указывает на несовпадение жизни и её художественного отражения. Но это ли писал Ван Гог? Татьяна Кузнецова «Над Роной» Эта ясная ночь им двоим досталась, этот горький восторг запоздалым не был. Желто-синий причал, сине-желтый пафос понадводных колонн от земли до неба. И пристало вдохнуть, и принять все муки, и поверить в звезду, и идти на голос, и привычно сцепить ледяные руки, запрокинув лицо в очумелый космос. И жестокая быль превращалась в небыль, и казалось, что смерть ныне в Лету канет, лишь на цыпочки встань - и достанешь с неба свой заветный цветок, свой горячий камень. Плыл небесный парад, на ветру сгорая, и по вязкой воде растекались капли. ...А художник молчал, и стоял у края, и дрожала свеча на потертой шляпе. Первая оценка за стилистику стиха – 6. Почему? Мы говорим «ясная ночь» в том случае, когда ночь – лунная. Не иначе. На картине изображена звездная, черная, безлунная ночь. Непонятно к чему относится «горький восторг», особенно усиленный указанием «этот». Читатель словно попадает в комнату, где уже давно идет разговор, а он услышал его середину и только. Вся драматургия уже была, а ему досталась концовка с эмоциональными восклицаниями. Далее: «Желто-синий причал, сине-желтый пафос понадводных колонн от земли до неба.» Пафос сине-желтым не бывает. Он вообще не может так определяться, потому что пафос, это страдание, страсть, возбуждение, воодушевление. Если перевести на общедоступный прозаический язык, то это звучит следующим образом: «желто-синий причал, сине-желтое страдание/страсть понадводных колонн от земли до неба». Ужас. По мне было бы лучше «колоннада отражений». Правда и она не от земли до неба, а только от причала до берега. Ну, автор меня совсем запутал. Знаю только, что образ неверный, а как исправить – его дело. В каком значении использует автор слово «пристало»? «Не пристало» является синонимом слова «неприлично». Одним из значений «пристало» может быть прилично. Но тогда вся строфа звучит странно. И пристало вдохнуть, и принять все муки, и поверить в звезду, и идти на голос, и привычно сцепить ледяные руки, запрокинув лицо в очумелый космос. Связка «и привычно сцепить ледяные руки» вызывает мысль о том, что у ЛГ постоянно ледяные руки. Это нехорошо. Нехорошо идти, запрокинув лицо в небо. Можно очень быстро упасть. Лучше стоять, пока лицо запрокинуто. Почему космос «очумелый»? Значение этого слова – обезуметь, ошалеть «очуметь, одуреть, осаметь, забыться временно, быть в беспамятстве, и пр. от головокруженья, дурноты, угару и пр. Да что ты, очумел что ли, не слышишь? Очуменье, сост. по глаг. Очумелый, очумевший». Если использовать такой остроэкспрессивный образ-его следует обьяснять. У Ван Гога он равнодушен к человеку. Следующая строфа опять возвращает читателя к мысли, что он что-то пропустил в повествовании. Какая быль, о чем это? Скорее всего автор подразумевает «реальность». Но это мои предположения. И жестокая быль превращалась в небыль, и казалось, что смерть ныне в Лету канет, лишь на цыпочки встань - и достанешь с неба свой заветный цветок, свой горячий камень. У меня последние две строки вызвали в памяти Аленький цветочек Асафьева и Горячий камень Гайдара. Оба были большими сказочниками. Последняя строфа тоже требует большого внимания. Плыл небесный парад, на ветру сгорая, и по вязкой воде растекались капли. ...А художник молчал, и стоял у края, и дрожала свеча на потертой шляпе. Метафора горящих звёзд мне понятна, но не понравилось, что от этого горения образуются капли. Мне бы больше понравилось, если бы от горения звёзд падали небесные камни, а мы загадывали желания, не понимая, что это рушится мир. Не очень понравилась вязкая вода. Что-то в этом есть нечистоплотное. Загрязненное. Я говорю о своих психологических стереотипах. Про художника написано совершенно неизвестно почему. Откуда он взялся в стихо? Как он связан со всем предыдущим? Читатель, и я заодно с ним, в полном недоумении. Да, мне кажется, это Гойя ставил свечи на шляпу. Или нет? Однако, интуитивно, автор подошел достаточно близко к разрешению загадки образного строя картины. В стихе есть напряжение страдания, имманентно присущее думающему человеку. Оно может быть вызвано на поверхность сознания любыми причинами, но существует в подсознании независимо от них. И это Ван Гог чувствовал очень остро, как и любой талантливый художник. Декабрина «Ночь осторожно ступила на мокрую пристань» Ночь осторожно ступила на мокрую пристань, Тёмные воды реки всколыхнула рукою. Звёзды до блеска натёрты кусочком батиста, Воздух пропитан истомой и вязким покоем. Сброшено платье. Богиня. Ожившая фреска. Чёрная гладь долгожданной прохладою манит. Скоро вспугнёт тишину неожиданным всплеском И растворится на время в молочном тумане Та, что прекраснее всех. Золотистой гуашью Нить горизонта окрасит румяное утро. Сонные зайчики бликами радуг запляшут И заиграют на глади речной перламутром. День, зарождённый зарёй, полетит, словно птица, В дальние дали, реки чуть касаясь крылами, Чтобы под вечер к истокам своим возвратиться, Чтоб на закате увидеть косматое пламя Рыжего солнца, которое вскоре погаснет. Птицы умолкнут, покой долгожданный пророча. Вечер закрасит чернильным рубиново-красный И затаится в тиши в ожидании ночи. Плавный, повествовательный, красивый, мелодичный стих о круговороте дня и ночи. Никаких эмоций у меня не вызвал. Никакого отношения к картине Ван Гога стих не имеет. Мне более нечего сказать. Яна Савинова Цветение неба над черной водой И призрачный город на дне: Струящихся башен каскад золотой В индиговой тишине - Мистический сон задремавшей реки О зыбком свеченье теней, О звездах, что недостижимо близки, О том, как безмолвно над ней О вечности мига ведут диалог Две маленьких хрупких фигуры и Бог. «Цветение неба над черной водой» - хорошо! «И призрачный город на дне» - плохо! Плохо, потому что город не на дне. Ну, не на дне и всё тут и никакой метафорой это не оправдать. Зачем Вы поместили город на дно? В этом есть свой смысл? Какую ассоциацию это должно вызвать у читателя? Это город Китеж? Тогда продолжайте в этом направлении, но этого же нет. И образ тонет. Значит образ - случайный. «Струящихся башен каскад золотой» - очень плохо! Вы пошли за зрительным образом, слепо выполняя его волю. И получилась несуразица. Башни не могут струиться да ещё каскадом. Каскад, это естественный или искусственный водопад, низвергающийся уступами. Где Вы видели в ровном течении реки водопад, да ещё на картине Ван Гога. Золотые дорожки, мерцающие в воде ну никак нельзя представить скачущими каскадом. А у Вас это ещё и «струящиеся башни», что «струятся каскадом». «О зыбком свеченье теней» - плохо! Потому что тени не светятся. Отражения светятся отраженным светом. Тень противоположна свету и ничего с этим не сделаешь. Тень, это место, где света нет. «О звездах, что недостижимо близки» - хорошо! «О том, как безмолвно над ней О вечности мига ведут диалог Две маленьких хрупких фигуры и Бог» - очень хорошо!!!! Честно говоря, автор очень близко подошел к разгадке образа. Ему не хватило только храбрости заглянуть в эту вселенскую, отрешенно-великолепную пропасть отчаяния и одиночества, которую художник приоткрыл перед ним. Поэтому и ведут диалог две «хрупких фигурки». Хорошо, что «диалог» - в этом ключ к разгадке. Бог там - отстраненный слушатель. Спасибо, дорогие мои подруги за то удовольствие, которое я получила, читая ваши стихи! Второе задание для мужской части конкурса связано с картиной Бартоломе Мурильо «Продавщица фруктов» Кстати, я под таким именем знаю совершенно иную картину того же автора. Она в Эрмитаже обитает. Может «Продавцы фруктов»? Ну, не важно. Посмотрю на выбранную картину невинным взором зрителя и попытаюсь сказать не о чем она, а какие чувства она у меня вызывает. Почему «не о чем»? потому что этот холст относится к жанровым картинам. Это, вроде бы, бытовая картинка, зарисовка обыденной жизни. Вроде бы. На картине изображены дети. Подчеркиваю – дети. Девочка и мальчик, где девочка находится уже на пороге юности, а мальчишка ещё совсем сорванец. Третьим действующим лицом картины являются фрукты. И совсем не простым «лицом». Картина с первого взгляда вызывает ощущение покоя, стабильности и замкнутости. Это самостоятельный совершенный мир. Светлый и благодатный. На фигуры падает сильный свет слева, освещающий девочку и выводящий её на первый план. Зрителю неуловимо кажется. Что он уже видел и эту позу и это лицо множество раз. И это так, потому что Бартоломе использовал для своей композиции мотив Мадонны. Фигуры вписаны в пирамиду с широким, стабильным основанием и груда светлых фруктов на первом плане не только углубляет перспективу, но и рождает мысль о райском саде. Иными словами, образ этой картины – счастье бытия, освященное великой и святой женственностью Богоматери. И тут не имеет совершенно никакого значения во что одеты дети, главное, это радостная колористическая гамма цветов, свет, моделирующий спокойное лицо юной девушки, стабильность и мощь базисной композиции. Даже ничего не зная об основах живописи, человек воспринимает образный мир картины совершенно ясно – прекрасный момент счастья и покоя. Независимо от того, что будет потом. В момент рисования - это счастье и красота жизни. Знакомясь с творческим путем Мурилльо и судьбой его картин, действительно понимаешь, что жанровая живопись, это был только момент его жизни, но очень счастливый. Он рисовал детей Севильи с удовольствием и полной отдачей, но вот в этой картине, его бесконечное преклонение перед Богоматерью выплеснулось и в жанровом сюжете. Теперь посмотрим, что написали об этом наши авторы. Тимур Раджабов «Продавщица фруктов» Кто сей милый ангелочек, чьих кровей, каких фамилий: гранды, странники-идальго, или меркантилитет ? Знает лишь Гуадалькивир *, обнимающий Севилью не один десяток вёсен и не пару сотен лет. - «Сеньориты, кабальерос, виноград – такое чудо (нынче славная погода в апельсиновом краю); семь реалов - треть корзины, а за целую – эскудо...» - «Фрукты – просто загляденье, за ценой не постою!» Улыбается открыто, только взгляд из грусти соткан. День за днём сплетает время, словно нити в макраме. Эта девочка-босячка, эта нищенка-красотка - это славное созданье старика Бартоломе! Споткнулась на меркантилитете, потом выпрямилась и пошла дальше. В стилистике стиха это слово вполне органично. И, тем не менее, балл за него сняла. Очень уж трудно прочесть с первого раза. Хорошо слепленный, образный строй стиха, живой диалог в середине. Что ещё сказать. Балл сняла за образ. Почему? Потому что не увидела я в картине Мурильо ни грусти, ни босячества, ни нищенства. Это мы с высот соцреализма так всё видим. А он писал жанровые картинки, полные игры света и цвета, полные красоты и счастья сиюминутной жизни. Так же как и Караваджо, он обожал жизнь и совершенно не стремился бичевать её язвы и пороки. И девочка у него красивая. Здоровая и озабоченная только тем, чтобы правильно посчитать деньги за виноград. Не грустный у неё взгляд. Сосредоточенный. Она делом занята, в отличие от покупателя. Да и покупатель ли это? Может друг-носильщик. Павел Андронов «Свежие яблоки и виноград» Свежие яблоки и виноград, в девичьей ручке двенадцать сантимов, Вечер. Повсюду уже мошкара, и от укусов страдает скотина. Девочка с ярким цветком в волосах, с нищих окраин старого города, красива, одета неброско, боса, хочет купить винограда недорого. Мгновенная зарисовка. Такая же, как и жанровая сценка Мурильо. Собственно, стих можно было бы использовать, как подпись к картине, если бы не то, что картина и её образ куда глубже стиха. Почему сняла баллы? Ну, если автор пишет не развернутое метафорическое сочинение, а просто описание картины, то следует быть точным до конца. Это Испания, а сантимы, по-моему, не испанская валюта. Скотины на картине нет, так что приписывать не следует. Я имею ввиду, если точно следуешь нарисованному. Почему обязательно нужно подчеркивать нищету? У Мурильо ноги девочки - в рваных ботинках - почти не видны, он не подчеркивает эту деталь и, по-моему, намеренно. Ему куда важнее показать РОСКОШЬ этого молодого существа, вне зависимости от его финансового положения. Она РОСКОШНА своей молодостью и прекрасна, как фрукты, которыми торгует. О них же мы не скажем, что они «нищие», только потому, что выросли в саду бедняка. Мне кажется, что автор не увидел образ картины. Не понял его. А что касается стилистики, то просто хотелось бы услышать немного более сложную историю. Хоть с каким-нибудь поворотом то ли сюжета, то ли настроени, то ли мысли. Фёдор Назаров Здравствуй, брат Фернандо! Иди ты к черту! Ты мне кем теперь - королем иль дожем? Я тебе не должен писать отчеты. (Я уже давно никому не должен) На стоянке мы. У Скалистой Бухты. Здесь тепло и сыро как на погосте. Пью вино. Дерусь и играю в кости. Да ещё вот сплю с продавщицей фруктов. *** Недурна. И кормит весьма не дурно. Дивный стан и плечи… Да что там плечи! Как-то раз спросил о делах амурных (Не сочти за слабость такие речи), Предложил стать Герой и Дульсинеей. Говорит – прости – наигралась в кукол. Посмеялись. Только небесный купол В этот вечер как-то давил сильнее. *** Привыкая к войнам и к истязаньям, Привыкая быть и не быть собою. Я не смог привыкнуть к её дыханью, Отдающему золотой айвою. Звал уйти. Кричал, точно был контужен. Обещал Севилью, Париж и Петру. Говорит – прости – наигралась с ветром, И теперь мне ветер уже не нужен… *** Календарь, мой друг, неподвластен Богу. Времена придумал нечистый идол. Я в тот день продолжил свою дорогу (И с тех пор её никогда не видел) А она, склонившись в лихом поклоне, Над корзиной с вишней и виноградом, Пела песни Деве, и томным взглядом Щекотала медь на её ладони... *** Здравствуй, брат, Фернандо, Спокойной ночи. Если будешь жить – сохрани рисунок Что тебе я вышлю с походной почтой. Не смотри что в этой стране безумных Королев не примут моих стенаний (а не примешь сам – то и черт с тобою), Просто знай, что где-то моё дыханье Отдает теперь золотой айвою…. Красивый стих. Понравился. Прочла на одном духу и читала ещё несколько раз. Берет за душу и есть в нем такие находки, что любо-дорого. Например, дыхание, что отдает золотой айвою или эти чудные переливы про кукол и ветры. Замечательно - про небесный купол. Словом, могу говорить долго. Но всё же скажу, что в Испании – короли, в Венеции, даже не Италии – дожи. Пусть стих не учебник истории, но что-то похожее у них всё-таки есть. Вот эту часть не поняла совсем: «А она, склонившись в лихом поклоне, Над корзиной с вишней и виноградом, Пела песни Деве, и томным взглядом Щекотала медь на её ладони...» На чьей ладони она медь щекотала взглядом, на ладони Девы? И что это значит. Фёдор, объясните пожалуйста. Автор ушел от образа картины и создал свой мир. Но этот мир, как-бы, шире художественного мира картины, он органически впитывает и усложняет мир художественный. И историю маленькой продавщицы фруктов можно представить так, как сказал Фёдор. Она могла ТАК сказать про кукол и ветер, только позднее, чуточку позднее. После того, как потеряла свою любовь, но нашла гораздо больше. Она, эта мудрая маленькая Дева, полная спокойствия и понимания жизни - могла!!! Поэтому я считаю, что образ стиха соответствует образу, созданному художником, и развивает его дальше. Но 1 балл всё-таки сняла. Из вредности. Темур Клычов Я тебя совсем не знаю, ты - меня. Но так уж вышло. Ты не слышишь, как хмельная кровь мешает весь клавир. То безумие карная заглушает еле слышный, * Как журчание сурная, полный слез Гвадалквивир. * Я совсем забыл Севилью. Семь веков ли, три? Забыл я, Столько времени в Ишбилье с той поры я не бывал. * Как зовут тебя? Марией? Не назвал тебя Мурильо. Даром, что его корили и Эль Греко и Леал. Может быть, мальчишка рядом, закадычный камарадо, Этот вечный Санчо Пансо, - я, хранитель твой и страж? Рыцарь в шлеме без забрала, я мечтал тебе кораллы Доставать с глубин опасных и служить, как верный паж. Был октябрь и день ненастный. Как свеча, Гиральда гасла. * Виноград из Ла Кальсады был - создателю хвала! * Ты считала: два реала да потертых три пиастра. Кто бы знал, к какому саду та ладонь меня влекла?! Там томятся в соке грозди. И манят хмельные груши. Там глаза дурманят сливы, персик нежно пьет из уст. Если мне отрежут ноздри, если мне отрежут уши И глаза исколят, - Viva, Mariam al-Andalus! * Я тебя совсем не знаю, ты - меня. Но так уж вышло. Ты не слышишь, как хмельная кровь мешает весь клавир. То безумие карная заглушает еле слышный, Как журчание сурная, полный слез Гвадалквивир. Для чего мне жизнь земная? Не закончить, начиная? Слезы высушить. Иная кандалами закует. Ты меня совсем не знаешь. Я тебя совсем не знаю. Мы себя совсем не знаем. Как же мне узнать Ее? Автор, как и предыдущий, пытается развить тему и расширить образ, созданный Мурильо. Но автору это, по-моему не удалось. Отличительной особенностью картины является её статичная красота. Замкнутость, цветовая гармония, что рождает у зрителя уверенность в стабильности жизни. Хоть на короткий момент созерцания картины. Темур вводит в стих мятущиеся мотивы поиска. Причем, мне не всегда понятно до конца какого. Он рвет временную связь, а это совершенно не соответствует настрою картины. Он уводит читателя в дебри арабских иллюзий, он говорит, как восточный человек, он рвет связь времен. Всё это путает читателя и он уже не вспоминает о картине, но пытается понять образы, да и просто слова, которые ему навязывает поэт. «хмельная кровь мешает весь клавир» - плохо. «Мешает играть правильно»-хорошо, а «мешает клавир» – плохо. Строки, «Ты не слышишь, как хмельная кровь мешает весь клавир. То безумие карная заглушает еле слышный, * Как журчание сурная, полный слез Гвадалквивир. *» очень плохо понимаются с первого, раза. Слышу, что полный слез Гвадалквивир играет наравне с музыкальным инструментом клавир и заглушается этим инструментом. Заглушать можно ШУМ реки, но заглушить реку - нельзя. Слово шум в строфе отсутствует, поэтому получается, что музыкальный инструмент заглушает реку, да ещё полную слез. «полный слёз Гвадалквивир»? - «полная слез Волга»? Такие прилагательные требуют больших объяснений. Кто наполнил реку слезами. Может быть влюбленный ЛГ, а может и народ под бременем султана? Не совсем понятно, кто такой ЛГ. «Я совсем забыл Севилью. Семь веков ли, три? Забыл я, Столько времени в Ишбилье с той поры я не бывал. *» Он выпадает из времени или вечен. А может быть, это зритель перед картиной. Скорее всего. «Там томятся в соке грозди. И манят хмельные груши. Там глаза дурманят сливы, персик нежно пьет из уст. Если мне отрежут ноздри, если мне отрежут уши И глаза исколят, - Viva, Mariam al-Andalus! *» Эту строфу считаю очень неудачной. Грозди не могут томиться в соке. Возникает ассоциация с кулинарным рецептом – «Томить в собственном соку». Это сок может томиться в ягоде, желая её покинуть и стать вином и опьянить любимую. В такой связке всё хорошо. Когда говорю, что «я, вишнею пьяною счастья - над ртом» - понятно. Почему манят хмельные груши - непонятно. Может быть это образ грудей, что туги, как груши. Помните, «как дыни». Может быть и неплохо, но форма странная. У грудей. Дальше-больше, «глаза дурманят сливы», а это что? «Сливовидные глаза» - есть такой образ, «глаза газели» - есть, а вот чтоб сливы дурманили глаза трудно представить – образ не возникает. Глаза одурманенные сливами – ужас! И вообще этот образ сада с перевернутым взаимодействием «персик пьёт из уст» достаточно надуман и жуток. Последующее же кровавое предположение «Если мне отрежут ноздри, если мне отрежут уши И глаза исколют» вообще смещает всю строфу в область кошмара. И совершенно я не поняла последней строфы «Для чего мне жизнь земная? Не закончить, начиная? Слезы высушить. Иная кандалами закует. Ты меня совсем не знаешь. Я тебя совсем не знаю. Мы себя совсем не знаем. Как же мне узнать Ее?» Опять обращение со временем произвольно- релятивистское и невнятное. «Для чего мне жизнь земная? Не закончить, начиная?» Что закончить? Если начать жизнь, но её не закончить, то это - вечность. Или, может быть, любовь не закончить, начиная? Простите, тогда возникает ассоциация – « не закончить, начиная…»с неудачным любовным актом. «Иная кандалами закует», - а это о ком? Предполагаю, что об «иной» любимой. Иной кому? Той, что на картине? Может быть просто «Другая»? Иная всегда предполагает Инаковость, разность. Другая может быть просто новой, но не иной. И кто такая «Она»? Любовь единственная? Скорее всего да. И, что я пожелаю себе при чтении новых стихов наших дорогих авторов? Терпения и старания. Старания и терпения. Может быть тогда я поумнею и смогу всё понимать с первого раза. Николай Хлебников Гордись наукой, двадцать первое столетье! Ломай устои всевозможных догм! Круши все выдумки о Боге и бессмертье!.. ...Но... жив Художник. Тут-то и - "облом". Художник жив. Не думайте, что скоро Его забудут и сдадут в архив. И кисть Его - точней значка курсора. И глаз Его - точней, чем объектив. Художник жив и щедро дарит Вечность всем, кто работою и страстью одержим. Он одарил Мурильо личной встречей и поделился полномочиями с ним давать бессмертие событиям коротким... Дерзай, БартоломЕ! А тот и - рад: "Будь вечно юной, милая красотка! Будь вечно свежим, спелый виноград!" За прекрасную метафору «Художник – Бог» - рукоплещу автору. Весь стих – это одна большая метафора о передаче полномочий Бога Художнику, для того только, чтобы увековечить прекрасное мгновенье. Как будто Богу мало СВОЕЙ вечности. Ан, видно мало, что создаёт он художников на Земле. Прекрасная мысль. И хорош настрой стиха. Оптимистичный и светлый. По баллу сняла за то, что в раскрытии образа недостаточно, присущей этому образу, красоты. В стилистике – уж больно стих напоминает радостную первомайскую скандовку. В технике – ну не заметила я удивляющих рифм и звукоряда. Желаю всем финалистам этого прекрасного турнира всего и только разного. И пусть из кусочков этого разного сложится прекрасная и яркая картина жизни. Мгновенный снимок, несущий Богу информацию о том, что «Всё в порядке, Брат, полет нормальный!» С любовью и глубоким уважением к вашему творчеству, Елена Рышкова.