Ничего не бойся (фрагмент из главы №2)

Ольга сидела в раздумье, бросая взгляды то в иллюминатор, то на записку, оставленную для неё Мюриэл Уолш. Она никак не могла разгадать смысл послания, изложенного в ней. С самого начала полёт пугал её, но теперь стал просто утомлять. Она просто хотела, чтобы он поскорее завершился. Она убрала записку в сумочку и закрыла глаза. Перед ней снова и снова вставали образы близких для неё людей – её покойного мужа Дэйва, тоскливо глядящего на неё, папы, ваяющего какую-то скульптуру, а ещё Джессики, качающей в колыбели малышку Роуз. Под эту мозаику мимолётных воспоминаний Ольга вновь незаметно растворилась в призрачном царстве Морфея. До грозового фронта оставалось лететь лишь несколько десятков километров. 

Ощутив, как кто-то теребит её за руку, Ольга очнулась. Она открыла глаза и повернула голову налево. На неё смотрела Патрисия. «Ну что? Как ты, Оль? Поспала хоть немного?» - спросила она. Съёжившись, Ольга скрестила руки на груди и прижалась щекой к плечу Патрисии, - «Ничего особенного. Только морозит меня что-то. А ты? Где была? Что делала?». Патрисия вздохнула, - «Да так. Прогуливалась. С Лонни общалась. С Уиллом немного». «Давай-ка, пролазь к окошку», - проговорила Ольга, пересаживаясь ближе к проходу. Проскользнув к иллюминатору, Патрисия уселась. Уткнувшись носом в стекло, она посмотрела за борт, в надежде хоть немного полюбоваться живописными видами, но её взору предстали лишь свинцовые тучи. В сознании вдруг снова промелькнуло окровавленное лицо Эмили, вызвав мурашки по всему телу. «Слушай, Пат, долго нам ещё лететь то?» - спросила Ольга. Патрисия не ответила. «Эй, Пат, что с тобой? Ты снова какая-то отрешённая» - окликнула её Ольга. «Прости, Оль, я не расслышала. Что ты сказала?» - встрепенувшись бросила Патрисия. «Я говорю сколько нам ещё пилить до Калгари?» - повторила Ольга. «До какого Калгари? Мы в Виннипег летим» - отрезала Патрисия, откидывая перед собой столик, - «И что значит – пилить то? Это что ещё за сленг такой? Хотя стоп. Ну конечно! Как же это я не поняла то?! Так же говорят в России». «Всё верно, Пат. Всё верно» - ответила Ольга». Патрисия снова провела пальцем по экрану телефона, взглянув на секундомер. 01:31:44. «Если Оливия не врёт, то минут через тридцать пойдём на снижение» - проговорила Патрисия. «Какая такая Оливия?» - спросила Ольга. «Стюардесса. Ну, в смысле бортпроводница. Мы познакомились в хвосте, когда я ходила к Уиллу» - ответила Патрисия. «Ты что, залипла на него?» - пошутила Ольга. «Скажешь тоже! Он женат, кстати. Я тоже – замужем, если помнишь. И я люблю мужа. Так что, подобные шуточки не в тему» - отрезала Патрисия. «А этот, как его? Ну, твой сосед по креслу. Лонни» - не переставала Ольга. «Так, отстань уже! Слышишь, Оль? Не гони!» - бросила Патрисия, в тот же миг подумав, что не мешало бы уже проверить, как он там. «Ну ладно, ладно, не дуйся. Просто скучно. Надоело уже лететь. Скорее бы уже этот твой Виннипег» - протянула Ольга. «Он такой же мой, как и твой» - бросила в ответ Патрисия, - «Кстати, а ты когда-нибудь была в Виннипеге?». «Я?» - спросила Ольга. «Ну не я же!» - ехидно сострила Патрисия. «Была как-то. Летала в командировку. Лет пятнадцать назад. У нас там был небольшой филиальчик. Вот я и моталась туда. С проверкой» - сказала Ольга, - «Но я смутновато помню эту поездку. Была уже поздняя осень. Всё вокруг было серо и слякотно. И холод собачий. Работы было выше крыши. Так что я из офиса практически не вылазила. Так, мельком прошлась местами. Да из машины поглазела немного. Но я скажу тебе, что город, в целом, очень приличный. Красивый. Не такой как Торонто, конечно, но всё же. Что-то типа Калгари, только поменьше, конечно. Это я уже потом в википедии смотрела. В Калгари покомфортнее, мне кажется. Не знаю. Мне и в Торонто неплохо». «Слушай, Оль, я так и не спросила тебя. Кем ты работаешь?» - поинтересовалась Патрисия. «Ну неужели?! Ты спросила-таки! Бинго!» - приподнятым тоном проговорила Ольга, - «А-а, хочешь знать?». «Ну да. Но если не хочешь – можешь не говорить. «Да ладно, ладно, тебе скажу. Для тебя у меня секретов нет. Ну в смысле почти» - улыбнувшись ответила Ольга, - «Вот уже пятнадцать лет я работаю советником крупного промышленника. А вот какого – не скажу. Это как раз из раздела конфидэншэнэл. Может позже. В другой обстановке. Окей?». «Да без проблем» - бросила Патрисия, махнув рукой, но лишь только она произнесла эти слова, как тяга двигателей вдруг усилилась и лайнер, чуть задрав нос, с новой силой вдавил их тела в кресла. Фюзеляж заскрипел так, что казалось он вот-вот развалится на части. Зажав в ладони ладанку, Патрисия прильнула лбом к стеклу иллюминатора. взглянув на крыло, которое в этот миг ходило вверх-вниз, вырисовывая в воздухе невидимую математическую синусоиду. Она снова была на грани нервного срыва.

Повернув голову направо, Ольга бросила взгляд на Патрисию. Та сидела к ней спиной, уставившись в окно. «Эй, Пат» - легонько похлопав по плечу окликнула её Ольга, - «Что там видно?». Вздрогнув, Патрисия обернулась на зов.  Белки глаз были красными, словно в них полопались все кровеносные сосуды, а зрачки сделались мельче макового зёрнышка. С каменным и мертвенно бледным лицом она испуганно спросила: «Мы падаем?». Пытаясь разрядить напряжённость, Ольга осторожно положила свою ладонь на кисть Патрисии, - «Тише, тише, милая» - убаюкивающим голосом произнесла она, поглаживая подругу по руке, - «Кто тебе сказал такую глупость? Всё хорошо, радость моя. Всё под контролем. Мы на борту одного из самых совершенных в мире самолётов. Ты разве не читала об этом? Ну ты даёшь! И разве ты не почувствовала, что мы сейчас набираем высоту, а не снижаемся. Где ты видела, чтобы кто-то падал вверх, а?». Патрисия глубоко вздохнула – «Правда? Ты не врёшь мне?». «Ты шутишь? Скажи мне, я когда-нибудь врала тебе?» - с улыбкой ответила Ольга вопросом на вопрос. Патрисия помотала головой. «Вот видишь? Ты сама сказала. Так что, для тебя сейчас нет других вариантов, как просто поверить мне. У нас самые лучшие пилоты в мире, Пат. Они знают, что делают. А вверх мы летим, потому что просто, наверное, пытаемся облететь сверху какую-то маленькую тучку. Вот и все дела. «Ладно», - бросила Патрисия, шмыгнув носом, - «Я верю тебе». Взглянув на Патрисию, Ольга улыбнулась. 

Она по жизни обладала способностью убеждать. А ещё держаться. Держаться крепко, почти по-мужски, никому и никогда не выдавая своих страхов. Сталкиваясь с каждым из них лицом к лицу, Ольга расправлялась с ними как с ненавистными врагами, уничтожая одного за другим. Этому научила её сама жизнь. Но сейчас и она испытывала то чувство, которое было схоже со страхом. И уж если и не со страхом в чистом виде, то уж точно с неприятным волнением. И чтобы расправиться с ним, она сейчас должна была заняться тем, что поможет отвлечься.  «Слушай, Пат, я хочу обсудить с тобой кое-что. Точнее говоря, ты должна помочь мне разгадать одну шараду. Ну что, я могу на тебя рассчитывать?». Патрисия снова кивнула в ответ. «Вот и чудно! Я благодарю тебя за это, Пат! Спасибо!» - произнесла Ольга. Она знала совершенно точно, что если в стрессовой ситуации загружать мозг человека посторонними вопросами, заставляя отвлечься, переключить фокус его внимания, то его волнение если и не пропадёт полностью, то уж точно ослабнет. Именно это и было сейчас её целью. Целью по отношению к Патрисии и к самой себе. «Ну что? Приступим?» - весело проговорила Ольга, словно призывая Патрисию сыграть в детскую настольную игру. «Что ж, давай попробуем» - уже чуть более спокойным тоном ответила та. «Тогда погнали!» - бросила Ольга. Подняв подлокотник, разделявший их кресла, она повернулась к Патрисии вполоборота, - «В общем так, Пат, смотри. Я сейчас расскажу тебе кое-что. Только прошу, слушай внимательно и не перебивай. Хорошо?». «Да, конечно» - ответила та. «Отлично! И ещё. Очень прошу тебя, пожалуйста, расслабься. Не бойся этой чёртовой тряски» - продолжила Ольга, - «Тряска пройдёт. Это обычная турбулентность. Мы в самолёте, который летит с скоростью девятьсот километров в час, на высоте тринадцати километров. Для самолёта болтанка – обычное дело. Это всё одно что ехать в большом автобусе по просёлочной ухабистой дороге. Кочки, ямки, да и только. То же самое и здесь. Просто сейчас у нас с тобой эти кочки и ямки воздушные. Вот и всё отличие. Тем более ты сама сказала, что через несколько минут снижаемся. Похоже даже, что уже. А когда самолёт снижается, то из-за смены плотности воздуха тряска неизбежна. Чистая физика. Так что забей на всю эту техническую хрень. Потрясёт, перестанет. Самолёты падают в десятки тысяч раз реже, чем бьются автомобили». В этот миг голос Ольги вдруг перестал залетать ей в уши. Патрисия задумалась, уставившись в одну точку. «Боитесь летать? Зря. На автодорогах в год гибнет в тысячи раз больше, но, мы ведь не боимся каждый день управлять тачкой, или быть в ней пассажиром» - эхом прозвучал в её голове голос Эдварда, того самого бармена из аэропорта Торонто. И тут же следом за ним перед ней возник образ улыбающегося Лонни - «Риск погибнуть при авиакрушении более чем в пятьдесят тысяч раз ниже, чем риск потерять жизнь в автомобильной аварии. Это статистика. А статистика, как известно, дело упрямое». Ольга всё говорила и говорила, а в это время Патрисия сидела словно отрешённая, растворившись совершенно в другой реальности. Через несколько мгновений она обратила внимание на чью-то кисть перед своим лицом. Эта кисть щёлкала пальцами, призывая обратить на себя внимание. Вместе с этим она снова стала слышать голос Ольги, - «Эй! Я перед кем тут распинаюсь? Слышишь? Патрисия! Вернись на борт! Это я!». Патрисия повернула голову и посмотрела на неё. Ольга широко улыбалась, качая головой, - «Ай-ай-ай! Де-е-вочка моя! Доченька! Как не стыдно?! Я ей про серьёзные вещи, а она снова за своё». «Прости, Оль. Я… просто…это…просто я нечаянно задумалась. «Дак что ты там говорила про турбулентность?» — спросила Патрисия. «Да блин, Пат! Ты что, действительно совсем ничего не слышала из моих последних слов?» - уже с лёгким недовольством спросила Ольга. Патрисия опустила голову вниз, виновато качая головой. «Я тебя точно сейчас поколочу! Слышишь?» - бросила Ольга, - «Ну да ладно. Я вижу, что ты никак не расслабишься. Давай уже. Хватит. Хватит бояться. А то ты своим видом уже и на меня жути такой нагоняешь, что я уже и сама боюсь». «Ага! Как кленовый лист на ветру! Ты мне это уже говорила», - сказала Патрисия, - «Но, это не так. Ты смелая. Я вот – трусиха. Это уж точно. Я прямо не знаю, что с этим делать». Я тебе ещё раз говорю – расслабься и не думай о плохом. Слушай меня. Тряска почти прошла. Ты чувствуешь? Ну? Что я тебе говорила? Просто отвлекись от своих тёмных дум. Отодвинь их. Окей?» - Ольга смотрела на неё с уверенностью на лице, - «Кстати, есть кое-какой русский фильм. Бриллиантовая рука называется. Комедия. Так вот. Был такой очень известный актёр – Юрий Никулин, тоже русский, само-собой. В этом фильме он играл главную роль. В одной из сцен он произнёс прикольную фразу, типа «я не трус, но я боюсь». Патрисия засмеялась. «Клёво, да?» - бросила Ольга, поддержав подругу ответным смехом. В этот миг они смеялись так искренне, что совершенно не замечали вернувшуюся к ним болтанку, которая становилась всё сильнее. 

«Ну вот. Уже веселей» - сказала Ольга, - «В любой ситуации можно сохранять чувство юмора! Даже если тебе страшно! Так что, Пат, старайся всегда быть на позитиве! Откровенно говоря, я и сама не всегда могу себе это позволить. Но, тем не менее, стараюсь. А как же иначе то? Не ныть же всё время, списывая всё на что-то, или на кого-то. Главное верить в то, что всё в жизни в твоих руках. Пусть не под твоим полным контролем, но в твоих руках. А главное – в твоей голове. И страхи, кстати, в том числе. Ты ведь сама мне об этом говорила? Помнишь? Ты сказала, что Лонни тебе об этом рассказывал». Патрисия кивнула. «Если понять это – то весь твой мир изменится» - продолжала Ольга, - «Скажу даже не так – оставаясь позитивным, ты сам меняешь этот свой мир. Что бы ни происходило - ничего не бойся, думай о хорошем и верь в бога. А ну-ка, где у нас тут наша ладанка?». Патрисия распахнула куртку и зажала в ладони висящую на груди золотую иконку на цепочке. «Во-о-от! Видишь, как замечательно! Богородица всё время рядышком с тобой. Любит и защищает тебя. Просто открой своё сердце и впусти её. Она обязательно тебе поможет всё преодолеть. Ну?» - она пристально смотрела Патрисии в глаза, - «Так что – будь спокойна. Все наши страхи мы выдумываем для себя сами. Но чтобы победить страх, ты должен столкнуться с ним лицом к лицу. Как ни крути. Иначе тебе не одолеть его. Он будет преследовать тебя всю твою сознательную жизнь. Подумай об этом». Ольга заметила, что Патрисия действительно немного расслабилась. Даже не смотря на тряску, она сейчас сидела не так скованно. Кисти уже не сжимали подлокотники с бешеной силой, а бледное до недавнего времени лицо вдруг неожиданно приобрело здоровый розовый оттенок. И эта картина теперь очень радовала Ольгу. «Ладно. Хорошего - помаленьку, как говорится. Посмеялись и хватит» - сказала она, словно обрезала, - «Давай-ка вернёмся к нашей шараде. Хорошо? На самом деле вопрос весьма серьёзный, дорогая. Со мной здесь кое-что произошло. Слышишь? Скажу сразу – настройся на мистику. Только не пугайся. Сначала выслушай. Быть может мне померещилось. А может это даже начальная степень паранойи. Хотя я знаю, что у меня с головой всё в порядке. По крайней мере было до сегодняшнего полёта. Но то, что я видела, а точнее кого – иначе как фантомом не назовёшь». Услышав это, Патрисия ощутила, как страх вдруг снова задышал ей в спину, увлажняя её ладони и покрывая всё её тело гусиной кожей. 

«Так ты готова слушать?» - спросила Ольга. «Что ж, рассказывай» - ответила Патрисия. «Короче. Когда мы вошли в самолёт, я подошла к своему креслу. Вот, к этому, на котором ты сейчас сидишь», - начала своё повествование Ольга, мысленно перемещаясь в те минуты - «А-а, нет, нет. Сначала я услышала твой крик. И как я смогла в одно мгновение распознать? Не пойму. На подсознании, видимо. Ладно, сейчас это уже не важно. В общем, когда мы с тобой поговорили я подошла сюда. Согласно билету, моё место как раз вот здесь, у окна. На месте, на котором сейчас сидишь ты, сидела милая старушка-божий одуванчик. Седые как снег волосы, синие перламутровые глаза и всё такое. С виду ничего необычного. Старушка как старушка. Она сказала мне, что у неё сильно болят суставы на коленях и, хотя по билету моё место было у окна, я уступила ей его. Она просто подвинулась к иллюминатору, а я уселась вот здесь, у прохода. Мы перебросились с ней любезностями, а потом она стала говорить мне очень странные вещи. И ты знаешь, Пат, они меня напугали». Ольга прервалась и прищурила глаза, как это делают некоторые люди, когда пытаются вспомнить что-либо. «Ну, же! Продолжай! Что? Что она тебе сказала?» - пытала её Патрисия. Градус её интереса возрастал, и сейчас она уже даже не обращала внимания на вновь усиливающуюся болтанку. Чуть приоткрыв рот, она сидела и слушала, предвкушая неминуемую развязку, которая для неё обещала быть обязательно пугающей. То, что сейчас говорила ей Ольга, действовало на неё как гипноз. И Ольга продолжила, - «Она всё знала, Пат. Знала то, о чём просто не могла знать. Знала, что у меня две девочки. Она сказала мне, как зовут мою младшую дочь. Знала, что мой отец скульптор. Она знала о тебе, знала, как тебя зовут. Ты понимаешь? И про то, что у нас с тобой вчера был день рождения. Кстати, она сказала, что и у неё вчера был день рождения. Представь себе, ей девяноста пять». 

Патрисия вздрогнула. В её голове промелькнула фотография из бумажника Ольги. Но снова она не была готова завести об этом разговор. И снова не понимала почему. 

«И даже про Уилла. Слышишь? Про него она тоже знала. Она сказала, что всех нас связывает одиннадцатое сентября. Ну нас-то с тобой – понятно. У нас с тобой день рождения в один день. А Уилл то тут причём? У него что, тоже вчера был день рождения? Если да, то почему он не сказал нам…? Хотя… мы знакомы пять минут всего-навсего. Кто мы ему? Он и не обязан был, даже если и так. Или что ещё? Ну вот ты скажи мне, Пат? Что это за херня? И кто она, чёрт возьми, вообще такая? Я не догоняю…», - Ольга вздохнула и задумалась. Патрисия молчала, растерянно глядя на неё. Она не знала, что ответить. «Да, вот ещё что. Она сказала, что скоро будет трудно и страшно, но я справлюсь с этим. Что типа она покажет мне кое-что, и поэтому я должна быть внимательной. Кстати, а ты знаешь, на кого она была похожа? На актрису из Титаника. На ту самую, которая играла эту…ну, как её там…ну же…скажи мне, и я тебе скажу». «На ту старушку, которая играла Роуз в старости?» - помогла ей Патрисия. «Точно! Как ты догадалась?» - бросила Ольга. «А разве в Титанике была какая-то другая старушка?» - заделав складки на лбу вопросом ответила Патрисия, - «Эту актрису звали Глория Стюарт» - добавила она, - «И кстати, она тоже дожила до ста лет. Как и твоя эта. Как её там? Хейзел МакКаллион. Мадам-буря. Канада-мама. Или как её там прозвали? Я уже не помню». «Мадам-ураган» - поправила её Ольга, - «Но у тебя очень хорошая память, как я посмотрю». «Ты же сама мне в аэропорту сказала, чтобы я запомнила её имя. Вот я и запомнила» - ответила Патрисия, - «Только Глория умерла более десяти лет назад. Будь она сейчас жива, ей было бы уже сто одиннадцать. Она девятьсот десятого года рождения. «Реально?» - проголосила Ольга. Патрисия кивнула, - «Так что было дальше, Оль?» - спросила она. «Ну что, потом я уснула, а когда проснулась, старушки рядом уже не было. Я обыскалась её по всему самолёту, но её нигде нет. Это, блин, дьявольщина какая-то. «Я тебе сейчас тоже кое-что расскажу» - сказала Патрисия, взглянув на экран телефона. 01:40:22. Она вздохнула и начала свой рассказ.  

Ольга слушала, проникаясь словами и эмоциями подруги, будто всё это ранее происходило с ней самой. После того, как Патрисия закончила, Ольга сидела с недоумевающим выражением лица, - «Ни дедушки, ни внучки?» - спросила она. Патрисия промотала головой. «Как думаешь, Пат, они связаны как-то с моей старушкой, а? И почему они выбрали именно нас с тобой?».» - спросила Ольга. Патрисия пожала плечами, - «Да чёрт их знает, Оль. Я вообще ничего не понимаю. Понятия не имею, что здесь происходит. Ты знаешь, судя по тому, что как нам кажется, мы видели и слышали на этом борту, это должно быть реальным. И знаешь почему?». «Догадываюсь» - ответила Ольга, - «Мы их видели. Прикасались к ним». Патрисия кивнула, - «И пропали. Все, как один. И кто его знает, сколько их вообще на борту. А может быть это просто розыгрыш? Хотя, сразу встаёт вопрос – зачем? Кому это нужно и для чего? Блин, Оль, я сейчас окончательно сойду с ума!». Ольга приобняла её за руку, пытаясь успокоить, - «Тише, тише. Ну что ты? Давай-ка лучше, подыши поглубже и расслабься. И в конце концов, кто знает? А вдруг это действительно были фантомы? Вдруг они существуют? Летают между параллельными мирами и мутят воду, людей пугают. Ты вот подумай. До того, как мы с тобой об этом поговорили, каждой из нас казалось, что она сходит с ума. Но я тебе вот что скажу. Есть такой русский мультфильм, каникулы в Простоквашино называется. Так вот - там папа говорит маме такие слова – с ума, говорит, поодиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют. Правильные слова. Ты не находишь? Явный тому пример – этот грёбаный коронавирус, который сейчас уже почти весь мир охватил. И он – реален. Стало быть, и наши с тобой фантомы – тоже, реальны. Ведь они нам обоим мерещились. Ну, в смысле, я имею в виду, что и ты, и я их видели, слышали и даже трогали, в конце концов. И хотя ты моего не видела, я видела твоего. А ещё может быть, что они и действительно - где-то здесь, в самолёте. Быть может, мы их просто не нашли, когда пытались разыскать. Но есть ещё один вариант. И он самый бредовый» - Ольга улыбнулась, - «Фантомы – мы с тобой». «О-о-очень смешно!» - протянула Патрисия. «Ты смотрела фильм Ремнант?», - продолжая эту тему, спросила Ольга. «Ты сейчас серьёзно?!», - почти с недовольством бросила Патрисия, - «Типа мы переместились в параллельный мир, да? Это ты хотела сказать? Уилл, Лонни, стюардессы, все эти сотни людей вокруг, они тоже – ремнанты? Мы с тобой, в конце концов», - она помотала головой, - «Нет, это всё чушь. Просто бред – не иначе. Уж я-то – точно никакой не фантом и прошу тебя, давай не будем уже об этом?», - её взгляд сейчас выражал растерянность с нотками всё того же страха, - «Прости. Я хочу сказать давай сначала приземлимся, а там видно будет». Ничего не ответив, Ольга лишь кивнула. Патрисия достала салфетку и высморкалась, - «Кстати, знаешь, о чём я тут подумала?», - бросила она. «О чём?», - спросила Ольга. «Мы ведь можем попросить у командира список всех пассажиров и отыскать в нём этих наших фантомов. Мы знаем их имена, он даст нам этот список, и мы проверим». «Ага. Размечталась. Даст», - Ольга рассмеялась, - «А потом догонит и ещё раз даст». «А что смешного я сказала то?» - удивилась Патрисия. «Прости, Пат. Извини. Просто смешинка в рот попала», - пошутила Ольга, - «Знаешь, твоя идея, конечно, имеет право на существование, но, думаю, она утопическая, потому что никто и никогда не даст тебе эти списки. Поверь мне. Закон о защите персональных данных». Патрисия вздохнула, - «И всё равно можно попытаться. Если они в списках, то значит мы с тобой страдаем предрассудками, а наши фантомы вовсе не фантомы, а обыкновенные люди. И они где-то здесь, в самолёте. Но если в списках их нет, то я начинаю верить в потустороннее и завтра же приступаю к своему первому мистическому сценарию для Голливудского фильма. А ещё пойду на телевидение, дам интервью и стану известной». «Ну-ну, давай, иди. И на телевидение, и ещё куда-нибудь сходи. В полицию не забудь. Они тебя оттуда и направят…куда следует. В дом для умалишённых», - Ольга снова рассмеялась, - «Забавная ты, Пат». «Ну вот», - чуть обидчиво пробубнила Патрисия, - «Я ей, понимаешь ли, тут варианты предлагаю, а она смеётся. Да ну тебя. Вообще больше не буду тебе ничего говорить об этом». «Вот и здорово. Ведь ты мне только что говорила, что не хочешь об этом, а теперь сама же начинаешь. Вариа-а-анты какие-то у неё. Спи-и-иски давай у пилота запросим», - шутливо бросила Ольга, - «Отдыхай давай уже. Вот, держи подушку. Вот. Давай, ложись-ка, вздремни немного». Она бросила подушку себе на колени и, нежно коснувшись затылка Патрисии, притянула её голову вниз, призывая прилечь. Патрисия подчинилась. Опустив щёку на подушку, она, глядела на кресло перед собой, шкрябая ногтем по какому-то тёмному пятну, засохшему на дерматине кармана. Не совсем удобная поза чуть спирала её дыхание, но она была слишком вымотана, чтобы это помешало ей вырубиться. «Верни мне мои очки» - вдруг прошептал ей кто-то на ухо. В ту же секунду, издав короткий резкий вдох она очнулась. Оторвавшись от подушки, она недоумённо вертела головой по сторонам. На её лице читалось выражение неимоверного ужаса. «Что, опять кошмар?» - спросила Ольга, пытаясь прижать Патрисию к себе. Но ту трясло, и она не поддавалась, - «Нет, нет. Подожди, Оля. Не трогай меня, прошу. Я сейчас. Просто у меня… это…я просто…». Ольга отстранилась, позволив подруге прийти в себя.

Спустя минуту ей всё же удалось немного её успокоить. «Расслабься, милая. Скоро всё это закончится», - проговорила она. Та наконец кивнула и, оперевшись щекой на плечо Ольги, чуть поворочавшись, замерла. Уставившись в потолок, она глубоко вздохнула и задумалась. Ольга бросила взгляд на проход. Навстречу шла седовласая старушка. Она не походила на Мюриэл Уолш, но, при виде неё, в голове снова прозвучали уже знакомые ей слова: «Вот, дорогая. Это для Вас. Я положу это сюда. Вот, в этот славный кармашек. Обязательно прочтите это потом. Вы меня слышите?». Ольга вздрогнула, в тот же миг вспомнив о записке. Сделав глубокий вдох-выдох, она произнесла, - «Пат, ты знаешь, я совсем забыла показать тебе ещё кое-что. Полагаю, это самая главная улика». Открыв сумочку, Ольга вынула из неё записку Мюриэл Уолш. «Вот» - сказала она, протягивая её, - «Открой и прочти». «Что это?» - протирая лицо ладонями спросила Патрисия. «Я сейчас всё объясню. Открывай» - настойчиво произнесла Ольга. Патрисия развернула листок, - «Нет. Не может быть! Нет, нет, нет. Только не это! Это просто невозможно!» - тихо повторяла она, мотая головой. «Что, Патрисия? Что не так? О чём ты? Что невозможно? Ты слышишь меня?» - вопрошала Ольга, теребя Патрисию за куртку, - «Скажи же мне. Ты что-то знаешь? Ты знаешь смысл того, что здесь написано? Ну, же, Пат! Ответь мне!». Ухватив ладонями за щёки, Ольга повернула её лицо к себе. Патрисия плакала. Слёзы стекали вниз, оставляя на её щеках влажные солёные дорожки - «Пожалуйста, пожалуйста, Оля, оставь меня! Я прошу! Слышишь? Оставь я тебе говорю!» - прокричала она, пытаясь оторвать руки Ольги от своего лица. Но та не поддавалась, - «Патрисия! А ну-ка, перестань! Прекрати истерику и спокойно объясни, что всё это значит! Иначе я сейчас высажу тебя прямо здесь! Тебе всё ясно?!». Но та будто не слышала, продолжая сопротивляться. Не в силах успокоить подругу, Ольга отвесила той короткую хлёсткую пощёчину. В тот же миг, Патрисия замолчала, закрыла лицо ладонями и, опустив голову вниз, уселась, шмыгая носом. С полминуты Ольга смотрела на неё, не зная, что сказать. Считая себя человеком практическим, она понимала - то, что она только что сделала, было мерой вынужденной и вполне адекватной. За свою жизнь подобную процедуру ей приходилось выполнять не один раз, и сейчас она не испытывала угрызений совести за свой поступок. Но теперь, несмотря на всё это, её глаза всё же были наполнены влагой, а сердце бешено колотилось в груди. 

«Спасибо» - сказала Патрисия, чуть успокоившись. Вынув из сумочки салфетку, Ольга принялась вытирать с её лица слёзы, почти ювелирно всматриваясь в каждую пору, в каждую морщинку на коже, - «Ну, вот, теперь у нас всё хорошо, девочка моя». «Прости, Оль, я вспылила» - виновато бросила Патрисия, «Да забей. Ничего страшного. Бывает и хуже, Пат», - ответила Ольга, - «Но, будем надеяться, что хуже быть уже не должно». Сказав это, она вдруг на мгновение задумалась, после чего уверенным тоном произнесла: «Нет, не так. Я просто знаю, что всё будет в полном порядке». Услышав это, Патрисия изобразила на своём лице что-то наподобие улыбки. «Кисловато улыбаешься!» - бодро заметила Ольга, - «Выше нос, Пат! Выше голову! На-ка, вот, возьми. Это твои слёзы. Прилетишь в Калгари – сожги в мангале» - вкладывая использованную салфетку в ладонь Патрисии, продолжала она, - «А теперь давай, расскажи мне то, чего я до сих пор не знаю». Патрисия вздохнула и, в очередной раз шмыгнув носом, проговорила: «У меня тоже есть такая же записка. Я забыла тебе о ней рассказать. Просто, из головы вылетело. Не знаю даже почему. Точно так же, как и ты забыла мне сразу рассказать о своей. Сейчас я тебе покажу её. Она у меня где-то здесь…подожди…». Патрисия расстегнула сумочку и трясущимися руками вынула из неё небольшой листок бумаги, с виду ничем не отличающийся от того, который Ольга получила от Мюриэл Уолш, - «Вот. Возьми. Это написал Энди Нортон, дедушка Эмили. Он положил это в карман кресла перед собой и сказал, что я должна прочитать это в тот момент, когда мне станет страшно. Он назвал это успокоительной записочкой». 

Ольга откинула столик и разложила перед собой обе записки. «Это, блядь, реально, колдовство какое-то!» Сука! Прям чертовщина – не иначе!», - думала она, сличая надписи, - «Да-а-а! Да он просто душка, этот Энди Нортон! Хер моржовый! Хм-м! Успокоительная записочка! Нате-ка вот, примите, эти сраные иероглифы и прочитайте! А если сможете сделать это, то вам непременно станет легче! Да неужели?! Но в любом случае, не распускайте, пожалуйста, сопли! И эта старуха Уолш, тоже, хороша! Успокоили, блять! Насовали шарад и свалили куда-то! Фантомы, сука! Ремнанты грёбаные! Мудаки!». Поток её критических мыслей на этом иссяк, она резко выдохнула и проговорила: «Ну ладно, едрит мадрид, раз уж дело так встало, давай-ка, Пат, вместе подумаем, что мы с тобой здесь имеем. Они склонились над столиком. «Ну, что ты на это скажешь? А? Какие будут мнения? Что это за хрень вообще?» - проговорила Ольга, ожидая реакции подруги. Патрисия сидела, уставившись на записки, - «Да кто ж его знает, Оль? Как только я открыла её впервые, то пыталась понять, что значат все эти цифры, буквы и знаки, но уже минут через десять-пятнадцать окончательно сломала голову. А вообще, если по-чесноку, то мне просто надоело гадать. Я убрала её в сумочку и забыла о ней». Ольга усмехнулась, - «По чесноку, говоришь?». «Ну да. Ты же меня учишь всяким там русским словечкам. Вот я и пытаюсь их использовать помаленьку» - ответила Патрисия, едва заметно улыбнувшись краешками губ. «У-у-умница моя! Вот приедем, буду учить тебя по-настоящему. А теперь давай, думай, голова! Чего сидишь без дела? Чего глазами хлопаешь? Думай, Пат! Кумекай!» - залихватски отгрузила Ольга, постукивая ногтями по столику. Она пыталась сосредоточиться над смыслом послания, - «Так, Пат, давай размышлять. Пи, Ди плюс Оу, Эйч, Ии, плюс Эф…Что же значат эти буквы? Да ещё скобки какие-то. Хм-м…а что, если буквами поиграть, а?». «Я уже пыталась ранее переставлять местами буквы» - бросила в ответ Патрисия, - «Пробовала составить какое-нибудь слово, которое натолкнуло бы меня на разгадку». «И что?» - спросила Ольга, взглянув на подругу. Та пожала плечами – «Ничего. Я же тебе говорю, Оль, я подумала всего то несколько минут. Потом отвлеклась и всё на этом». «Хотя, зачем я это спрашиваю? Если бы составила, то, наверное, уже сказала бы. Верно же?» - отрезюмировала Ольга. «Логично» - кивнув ответила Патрисия, - «Слушай, Оль, а они полностью совпадают, или, может быть, что-то отличается?» - продолжила она, глядя попеременно то на одну записку, то на другую. «Да одинаковые, одинаковые. Как сиамские близнецы. Я уже пять раз перепроверила» - сострила Ольга, продолжая размышлять вслух, - «Так, а цифры? Одиннадцать, двадцать пять. И ещё сорок пять. Так, так. Блин! А ещё смотри, две римские тут ещё в конце. Глянь. И тоже, кстати, одиннадцать. Так, думай, Оля, думай давай. Пат, ты тоже не молчи. слышишь? Размышляй вслух. Давай, давай!». «Кстати, Оль, я тут вот что подумала. Смотри», - начала Патрисия, - «Их было двое, нет, трое...». Она прервалась и задумалась, по привычке накручивая локон на палец. «Кого это «их»? – спросила Ольга. «Ну, этих…как ты их называешь…фантомов или ремнантов, пропади они пропадом!» - протараторила Патрисия, - «Хотя, нет, погоди. Был ещё один. Там, в аэропорту. В накопителе. Уэйд. Я тебе про него не сказала. Он спас меня». «Есть ещё что-то, о чём ты мне не сказала?» - со строгим выражением спросила Ольга. «Да ладно тебе, Оль. Я просто забыла», - словно оправдываясь ответила Патрисия, - «В общем, когда я ждала тебя, я подавилась таблеткой, там, в накопителе, а он помог мне. Я едва не задохнулась». Она задумалась на мгновение, а затем продолжила, - «Он представился Уэйдом. Кстати, так звали моего отца. А ещё он сказал, что он ангел. И не просто какой-то там, а мой ангел-хранитель. Я была в шоке, но несмотря на это, всё же подсознательно подумала, что он просто стебётся надо мной. Но нет. Он присел рядом, а затем загипнотизировал меня. Я смутновато помню детали, но в общих чертах это выглядело именно так. Короче, я закрыла глаза, а он прошептал мне на ухо, чтобы я ни в коем случае не поднималась на этот борт. Потом я открыла глаза, но его рядом уже не было. Он словно испарился. Понимаешь? Прямо как эта твоя старуха Уолш, и эти двое». «Энди Нортон и его дочь» - утвердительно бросила Ольга. «Не дочь - внучка» - поправила её Патрисия, - «Так что, демонов этих уже, как минимум, четверо». «Фантомов» - усмехнувшись поправила её Ольга. «Да хрен с ним! Фантомов, демонов! Какая разница? Один чёрт, они не от мира сего. И все они меня пугают до усрачки. Теперь смотри дальше, что мне на ум пришло. По цифрам, Оль», - продолжала Патрисия, - «За двадцать пять и сорок пять пока ничего не скажу, но эти вот три цифры одиннадцать, здесь всё понятно. Думаю, тебе – тоже. И у тебя, и у меня день рождения одиннадцатого числа». «Так ведь в записках их три. Три цифры одиннадцать» - сказала Ольга, - «Хотя, я не пойму, почему одна из них арабская, а две другие – римские. Для чего это сделано?». «Я думаю, что нас просто заставляют думать. Слышишь? Хотят, чтобы мы боролись» - ответила Патрисия. «В каком смысле, Пат? Боролись за что?» - бросила Ольга. «За свою жизнь. Вот, за что. Неужели ты всё ещё не поняла? Сейчас в этом самолёте есть некие силы, которые угрожают нам, желают зла. Также есть и другие, добрые. Они пытаются предостеречь и спасти нас. Спасти от смерти. Я и так боюсь летать, а после того, как сегодня встретила этого самого ангела-хранителя, так вообще стала страдать предчувствием чего-то ужасного. Вот ты скажи мне тогда, зачем он сказал мне, чтобы я не поднималась на этот борт? А?». С недоумевающим выражением лица Ольга молчала. «А я тебе скажу, Оля. Слышишь? Я скажу. Что-то должно случиться здесь и сейчас. Не думай, что я сошла с ума. Я просто чувствую это. И мне сейчас очень жутко». Она прижалась к Ольге. «Успокойся, милая. Ничего не бойся. Я с тобой. Всё будет хорошо». От этих слов Ольга самой стало вдруг не по себе, но она всё же старалась не поддаваться на панические атаки подруги, сохраняя спокойствие. За двадцать лет одиночества и отсутствия крепкого мужского плеча она впитала стойкость и выдержку, осознавая, что в любой ситуации, что бы ни произошло, помимо расчёта, умеренности и трудолюбия она ещё должна быть смелой. «Кто же, если не я» - думала она всегда. И именно это делало её сильной и независимой женщиной. Женщиной с большой буквы. 

«Нет, Оль, ещё не всё!» - вдруг проговорила Патрисия, дёрнув Ольгу за рукав. «Ты о чём?» - спросила та. «Ну как о чём? Всё о том же – о записках. Я знаю по кому прописана третья цифра одиннадцать. Точнее, я предполагаю. В этом самолёте есть ещё одна дама, с которой мы также познакомились в аэропорту. Её зовут Грейс Смит. Дело в том, что так звали мою мать. Она летит не одна, а со своей дочерью. С Грейс я познакомилась ещё в аэропорту, а дочь я увидела только здесь, на борту. Мы с ней очень похожи на лицо. Её имя Патрисия, а мужа её тоже зовут Стив. Ты слышишь? Стив. Как и моего мужа. Понимаешь? «Нет, ты серьёзно?» - недоумённо спросила Ольга. «Полагаю, мне не стоит говорить, когда у этой Патрисии день рождения?» - сказала Патрисия. «Я и предположить боюсь», - широко раскрыв глаза, протянула Ольга, - «Неужели тоже одиннадцатого сентября?». Патрисия кивнула, - «Вот тебе и третья цифра одиннадцать, связанная с запиской, - «Прости, что я тебе этого раньше не рассказала. Понимаешь, там, в накопителе, я почти полностью ушла в себя. Ну, как тебе объяснить? Всё это очень сложно. Да и не хотела я тебе обо всём этом говорить вот так, сходу. Не считала нужным заполнять тебя своими проблемами. Тем более, страхами». Её глаза сейчас снова были влажными. Патрисия замолчала. Глубоко вздохнув, Ольга повернула к ней голову и, прикоснувшись губами к её волосам, поцеловала. Они задумались. 

«Кстати, мне кажется, что я тоже забыла тебе кое-что сказать» - прервав паузу проговорила Ольга. Отстранившись, Патрисия повернулась к ней вполоборота, - «Ну так говори». «У старушки Уолш одиннадцатого сентября тоже день рождения». «Это я помню. Ты ведь уже говорила мне», - сказала Патрисия, - «Это всё?». «Нет, не всё. Ещё я познакомилась здесь, на борту, с одной из бортпроводниц. - ответила Ольга, - «Она замечательная. Знаешь, когда я