Та самая Аннушка

- Аннушка, куда это ты собралась? – спросила Павловна.

- На рынок за постным маслом, - отвечает Аннушка.

- Не ходи на рынок, Аннушка, там за литр отдашь двести тысяч, а на Никитской приехал Прохор из деревни, он по сто двадцать тысяч отдаёт за литр. А поторговаться, как ты умеешь, то и за сто десять, может быть. Но я не пробовала. Ты попробуй.

- А где это? – спрашивает Аннушка.

- Да вот же за углом! – отвечает Павловна.

Аннушка идёт на Никитскую и видит телегу с флягами масла.

- Ты что ли Прохор? – спрашивает она. – Говорят, у тебя постное масло по восемьдесят тысяч за литр.

- Брехня! – отвечает Прохор. – Было масло за сто двадцать тысяч, да закончилось.

- Как же это закончилось? – спрашивает Аннушка. – Неужто всё закончилось?

- Вот на дне фляги осталось, с осадком, мутное, - отвечает Прохор.

- А если мутное, давай мне тогда по сто тысяч за литр.

- Сто десять, - отвечает Прохор.

- Сто, и я беру сразу пять литров! – настаивает Аннушка.

- Да где же тебе пять литров? – удивляется Прохор. – У тебя бидон трехлитровый!

- А вот ещё и банку налей два! – говорит Аннушка и извлекает из бидона банку.

Она хотела взять масла только в банку, а бидон взяла, чтобы сподручнее было нести с ручкой, но если тут такая цена – грех упускать. И хотя Аннушке надо было только два литра, она решила взять пять литров.

Аннушка знала, что за пять литров надо будет заплатить пол миллиона, но надеялась сказать, что у неё было только четыреста пятьдесят тысяч, ведь не будет же Прохор требовать, чтобы она отлила обратно, после того, как нальёт!

Прохор наполнил бидон и банку. Получилось даже больше пяти литров, так как бидон он наполнил до самых краёв.

- Пятьсот пятьдесят тысяч, - сказал Прохор.

- Это почему это пятьсот пятьдесят? – возмутилась Аннушка. – Мы договаривались пять литров по сто тысяч! Пятьсот получается! Ни тысячей больше!

- Но я же бидон доверху налил, тут ещё пол литра! – возразил Прохор.

- Ничего не знаю, - ответила Аннушка. – Бери свои пятьсот тысяч, а я пошла.

- Тьфу ты, ведьма, - беззлобно сказал Прохор, сунул пятьсот тысяч в карман и, поставив последнюю пустую флягу в телегу, сам уселся рядом и назвал непечатными словами свою кобылу-горемыку, понуждая её трогаться в обратный путь в деревню.

Аннушка шла довольная покупкой. Правда, нести было неудобно. Банка была скользкая. Бидон был полон до краёв. Аннушка шла осторожно, чтобы не пролить драгоценное масло.

Проходя через трамвайную линию, Аннушка услышала, как две кумушки обсуждают прохожего.

- Вишь, как вырядился! – сказала одна. – Иностранец, видать по всему!

- Где это? – спросила вторая.

- Да вон эвона там! – ответила первая.

Аннушку разбирало любопытство, она посмотрела туда, куда указывала гражданка, и, заглядевшись на иностранца, не заметила, как споткнулась о трамвайный путь. Добрая четверть масла из бидона выплеснулась на дорогу. Туда же вылилась и половина двухлитровой банки.

- Э-эх я, горемычная! – вздохнула Аннушка, и, подхватив крепче свою тару, ставшую наполовину пустой, пошла дальше уже не пялясь по сторонам на иностранцев, а внимательно глядя под ноги.