Михаил Ера

Бизнес закрывается: обстрелы "Вампирами" каждый день (к слову, прикинул примерно: около тысячи ракет с осени пытались пробить ПВО, долетели единицы), люди без острой необходимости ни на улицу, ни по магазинам не ходят, аренду, налоги, зарплаты никто не отменял, убытки. Так что с 1 апреля я дома. Пару недель или даже месяц (по обстановке) о трудоустройстве и думать нет смысла. Ну, а так как свободного времени появляется достаточно много, вернусь-ка я к брошенному лет пять роману. Буду исправлять, переписывать, дописывать, выкладывать. Такие вот планы пока...

"Золотой ключик" и реальность
В отличие от сказки, Карабас-Барабас отжал-таки у Буратино золотой ключик, выкинул Карло из его каморки, сорвал холст с нарисованным очагом, открыл потайную дверь в светлое будущее.
Оговорка: светлое будущее — оно для того светлое, кто вошёл в эту самую дверь. Вошёл Карабас-Барабас. Для него и будущее.
И в нём, в этом волшебном мире, Карабас-Барабас устроил всемирный театр. И все, без исключения, стали в нём актёрами. И играли свои роли многие-многие лета. Карабас-Барабас руководил всемирным театром и содержал его, платил своим актёрам билетами, и билетами же собирал выручку с посетителей (актёров из других пьес).
И не было иных денег в этом мире, кроме билетов. А их Карабас-Барабас напечатал слишком много. Так много, что актёрам всю жизнь играть и не наиграть столько представлений.
Призадумался Карабас-Барабас, что делать дальше. И так он с билетами мутил и этак, а ничего хорошего и надолго не получалось. Актёры выручку, которой хватило бы на содержание театра, уже не делали, потому пришлось Карабасу-Барабасу содержать театр в долг.
Долг рос и рос, а печатать новые билеты нельзя потому, что и так их слишком много, не поставить и не наиграть не в жизнь столько пьес.
В конце концов решил Карабас-Барабас перейти на самосодержание театра. А как это сделать, если те, кто всегда руками работал, делают это быстрее, лучше и, что немаловажно, дешевле?
У Карабаса-Барабаса дешевле никак не получается, хоть ты лопни, хоть ты тресни.
И снова задумался Карабас-Барабас. А как бы так сделать, чтобы стало дешевле?
Вспомнил Карабас-Барабас о теории относительности, и решил сделать так, чтобы не у него было дешевле, а у всех дороже. И начал строить всякие козни конкурентам: ссорить меж собой контрагентов, рушить пути сообщения меж ними — всякие пакости им устраивать и прочие палки в колёса совать.
И стали жители театрального царства-Карабасово-Барабасово-государства меж собой шептаться, вспоминать, что попали они в этом мир через некую потайную дверь. Ключик золотой искать принялись, папу Карло нашли и попросили нового Буратину выпилить, чтобы совал свой длинный нос везде, протыкал холсты, искал спрятанную где-то дверь в новый, или хотя бы в старый, почти забытый мир. Куда угодно, лишь бы подальше от чокнутого Карабаса-Барабаса уйти. Вот тут и сказочке... нет, не конец, а самое-самое начало, вот.

Есть такой фразеологизм - глаз намётан. Общее его значение сводится к некому абстрактному жизненному опыту. Понятно, что никто не обладает всеобъемлющим опытом, потому и к намётанному глазу следовало бы относиться с позиции узкой специализации. Например, человек обладающий "намётанностью" отличить спелую ягоду от неспелой, видит мир сквозь призму этой самой спелости, ориентированной на идеал. Другой человек, глаз которого намётан на выборке гнилых ягод, тоже имеет соответствующее представление о мире. Оба делают хорошее дело. Один отбирает лучшее, другой отбраковывает негодное. Каждый из них стремится увидеть то, что в его представлении имеет значение. Отборные спелые сочные ягоды вкусны и желанны, потому те, кто выбирает их априори молодцы и достойны уважения. Но как быть тем, кто занимается выбраковкой гнили? Разве они не молодцы? Ведь гнилые ягоды способны нанести определённый вред организму. Казалось бы - брось ты эту гниль в мусорное ведро и забудь о ней. Это решит проблему гнили, но не решит проблему недостатка уважения к сборщикам. Ну, а так как всё, что так или иначе способно нанести человеку вред справедливо и естественно заслуживает со стороны обывателя гораздо больше внимания, нежели обычная милая вкусняшка, то поднимать тему гнилья удобно и выгодно. В конце концов приходит момент, когда кроме гнилья в информационном поле ничего не остаётся... И в литературе тоже.
Впрочем, похожее мы наблюдает в физике. Потому сидящий на берегу в ожидании плывущих гробов своих врагов, должен отдавать себе отчёт в том, что взгляду его прежде всего откроется водная гладь, усеянная всем тем, что не тонет.

Сюжет из реала:
Некому начальнику очень надо предъявить собственную силу, продемонстрировать власть. Иначе беда, пнут ногой под задницу, и улетит с должности.

А как это сделать? Надо же устроить всё наглядно и заявить во всеуслышание, чтобы ни у кого никаких сомнений не оставалось, что начальник — всем начальникам начальник!

Да очень просто. Надо замутить драку между подчинёнными. Дать им друг дружке хорошенько рожи расквасить. Время выдержать, чтобы на драку ротозеи собрались, чтоб разнимать принялись, но ни у кого ничего не выходило бы. И тут такой начальник приходит, топает ногой, стучит кулаком по столу: уж я вас, сукины дети! И по сценарию все делают виноватые лица и расходятся по сторонам.

Но что-то пошло не так. Начальник пришёл, а мордобой вообще все рамки дозволенного переходит. Топает начальник ножкой в чулке и туфельке, а эффекта нет. Вернее, он не совсем тот. И кулачком по столу пытается стукнуть. Но ручонка-то явно не выдающихся размеров. И всем (ну, у кого-то ещё всё впереди) доходит, что начальник-то, как тот король, мягко говоря, не совсем одет, в исподнем-с…

Выходит, начальник кому-то из своих сильно наскучил, и пора ему на пенсию. Вот маслица в огонь и плеснули “со стороны”… из-за спины начальника кто-то взял и плеснул. И сидит теперь начальник в луже, и ждёт пинка под зад. Вот такая история. Почти детективная.