Поспорю с Гончаровым, часть 3

Поспорю с Гончаровым, часть 3

Вот и причина ссоры Чацкого с бабкой или тёткой – она, видать, была набожная и добрая старушка, которая, словно Манилов, видела во всех только хорошее, а он, словно Собакевич, примечал только отрицательные черты характера. Тётка или бабка попросила его не говорить при ней подобных вещей, Чацкий разозлился и порвал почти все связи с ней, и Фамусов знает, что если он о ней заговорит, то нарвётся на тираду, выслушивать которую ему не хочется.

Вернёмся к Гончарову.

ЦИТАТА

«Но Чацкий не только умнее всех прочих лиц, но и положительно умен. Речь его кипит умом, остроумием. У него есть и сердце, и притом он безукоризненно честен. Словом — это человек не только умный, но и развитой, с чувством, или, как рекомендует его горничная Лиза, он «чувствителен и весел, и остер». Только личное его горе произошло не от одного ума, а более от других причин, где ум его играл страдательную роль, и это подало Пушкину повод отказать ему в уме. Между тем Чацкий, как личность, несравненно выше и умнее Онегина и лермонтовского Печорина. Он искренний и горячий деятель, а те — паразиты, изумительно начертанные великими талантами, как болезненные порождения отжившего века. Ими заканчивается их время, а Чацкий начинает новый век — и в этом все его значение и весь «ум». И Онегин и Печорин оказались неспособны к делу, к активной роли, хотя оба смутно понимали, что около них все истлело. Они были даже «озлоблены», носили в себе и «недовольство» и бродили как тени с «тоскующею ленью». Но, презирая пустоту жизни, праздное барство, они поддавались ему и не подумали ни бороться с ним, ни бежать окончательно. Недовольство и озлобление не мешали Онегину франтить, «блестеть» и в театре, и на бале, и в модном ресторане, кокетничать с девицами и серьезно ухаживать за ними в замужестве, а Печорину блестеть интересной скукой и мыкать свою лень и озлобление между княжной Мери и Бэлой, а потом рисоваться равнодушием к ним перед тупым Максимом Максимычем: это равнодушие считалось квинтэссенцией донжуанства. Оба томились, задыхались в своей среде и не знали, чего хотеть. Онегин пробовал читать, но зевнул и бросил, потому что ему и Печорину была знакома одна наука «страсти нежной», а прочему всему они учились «чему-нибудь и как-нибудь» — и им нечего было делать. Чацкий, как видно, напротив, готовился серьезно к деятельности. Он «славно пишет, переводит», говорит о нем Фамусов, и все твердят о его высоком уме. Он, конечно, путешествовал недаром, учился, читал, принимался, как видно, за труд, был в сношениях с министрами и разошелся — не трудно догадаться почему.

Служить бы рад, — прислуживаться тошно, —

намекает он сам. О «тоскующей лени, о праздной скуке» и помину нет, а еще менее о «страсти нежной», как о науке и о занятии. Он любит серьезно, видя в Софье будущую жену. Между тем Чацкому досталось выпить до дна горькую чашу — не найдя ни в ком «сочувствия живого», и уехать, увозя с собой только «мильон терзаний». Ни Онегин, ни Печорин не поступили бы так неумно вообще, в деле любви и сватовства особенно. Но зато они уже побледнели и обратились для нас в каменные статуи, а Чацкий остается и останется всегда в живых за эту свою «глупость».

КОНЕЦ ЦИТАТЫ

Вы согласны с Гончаровым? О какой деятельности Чацкого идёт речь? Онегина Гончаров недооценил. Он не читал десятой главы. И даже не знал, о чём там была речь.

Я не нашёл признаков того, что Чацкий готовится к деятельности. Его воротит с души от всего. Он всё отвергает. Позитива он не предлагает. Что он умеет – тоже не понятно. «Славно пишет, переводит»??? И куда с этим ему идти, если не на государственную службу? Пушкин тоже славно писал и переводил. Помогло ему это прокормить семью? Вечно в долгах! А ведь он числился на государственной службе! И он не считал, что «прислуживается»! Да, было, он сначала попросил отчислить его с должности камер-юнкера, но затем одумался и аннулировал свою просьбу, был оставлен в этой должности.

К сведениям читателей. Камер-юнкером был шевалье де Люинь, первый супруг герцогини де Шеврёз. Он фактически был другом короля Людовика Тринадцатого. Должность весьма привлекательная, позволяла если и не запросто общаться с государем, то, во всяком случае, обращаться к нему, в том числе и со своими личными просьбами. А супруга его была фрейлиной императрицы. Точно как и жена де Люиня. Между прочим, Ришельё очень завидовал де Люиню. Он бы и сам не отказался быть камер-юнкером при Людовике Тринадцатом, он сам об этом писал. Ну ладно, в России было много камер-юнкеров, и есть много должностей повыше. Например, камергер. Но камергером можно стать, только будучи до этого камер-юнкером. Не убили бы Пушкина на дуэли, так, может быть, и стал бы когда-то камергером. Чацкому до Пушкина в этом смысле очень-очень-очень далеко!

А ведь Пушкина многие считали праздным человеком. Ну поэт! Разве это - работа? Это приносит деньги и должности только если пишешь то, что угодно читать государю! Как Державин, как Жуковский. А если пишешь как Пушкин, и как, по-видимому, «славно писал» Чацкий, так это только навредит кругом! Очень уж Чацкий часто заставляет нас вспоминать о Пушкине.

А Пушкин не считал Чацкого умным! Так Пушкин и дуэли осуждал, что мы видим в «Евгении Онегине», и карточные игры осуждал, что мы видим в «Пиковой даме», и донжуанские приключения осуждал, что мы видим в «Дон Гуане».

Вернёмся ещё в Гончарову и к его оценке Чацкого Пушкиным.

ЦИТАТА

«Пушкин, отказывая Чацкому в уме, вероятно, всего более имел в виду последнюю сцену 4-го акта, в сенях, при разъезде. Конечно, ни Онегин, ни Печорин, эти франты, не сделали бы того, что проделал в сенях Чацкий. Те были слишком дрессированы «в науке страсти нежной», а Чацкий отличается и, между прочим, искренностью и простотой, и не умеет и не хочет рисоваться. Он не франт, не лев. Здесь изменяет ему не только ум, но и здравый смысл, даже простое приличие. Таких пустяков наделал он!»

КОНЕЦ ЦИТАТЫ

Ой, не соглашусь ни с тем, что Чацкий по-настоящему любит Софию, не соглашусь и с тем, что он не искушён в «науке страсти нежной», не соглашусь ни с тем, что он умён, что деятелен, что лишь последняя сцена показывает его недостаточно умным. Последняя сцена окончательно разоблачает в нём глупца, и только!

Финал любой комедии, как правило, является результатом закономерных развитий недостатков тех «героев», которых автор выставляет на смех зрителям.

Тщеславие, глупость, чванство, жадность и прочие грехи, как правило, приводят таких шутов к плачевному для них и к смешному для зрителей финалу.

Городничий из гоголевского «Ревизора» ничуть не глуп. Он деятелен, он адекватно воспринимает ситуацию. Он делает лишь одну ошибку – не того человека принимает за ревизора. Он несимпатичен зрителю, и поэтому, когда он попадает в наиболее неприятную ситуацию, зрителю остаётся лишь посмеяться над ним. И над всеми другими героями, попавшими в такое же положение. Но Городничий обращается к зрителям: «Чему смеётесь? Над собой смеётесь!»

Гениально!

Так мог бы и Чацкий сказать? Или не мог бы?

Зрители, вероятно, готовы согласиться, что действовали бы на месте Городничего также, как действовал он. Но представить себя на месте Чацкого, наверное, мало кто готов. Почему?

ПОЧЕМУ???

Да потому что каждый зритель – КАЖДЫЙ! – считает себя УМНЕЕ, чем Чацкий!

Не ожидали такого эффекта? А если подумать? Разделяете ли вы его отношения к другим? Его поведение? Стали бы вы на его месте следить за девушкой, с которой была возможность объясниться, которая, кажется, ясно дала понять, что всё прошлое – ребячество, что она ныне не любит уже его, да и сам он не сильно-то высказывал любовь свою. Самое большое доказательство его равнодушия к ней – уехал на три года, и ни одного письма! Ни единого! Это – любовь? Помилуйте! Это – равнодушие! Это если хотите не презрение ещё, но полное и обширнейшее равнодушие! Так чего страдать из-за того, что получил в ответ равнодушие и насмешку?

Далее Гончаров детально пересказывает сцену демонстрации идиотизма Чацкого. Пересказывает гениально! Читателю лишь остаётся согласиться с тем, что это – сцена идиотизма, хотя сам Гончаров не называет её так, но говорит, что в этой сцене Чацкому отказал его ум.

ЦИТАТА

«Отделавшись от болтовни Репетилова и спрятавшись в швейцарскую в ожидании кареты, он подглядел свидание Софьи с Молчалиным и разыграл роль Отелло, не имея на то никаких прав. Он упрекает ее, зачем она его «надеждой завлекла», зачем прямо не сказала, что прошлое забыто. Тут что ни слово — то неправда. Никакой надеждой она его не завлекала. Она только и делала, что уходила от него, едва говорила с ним, призналась в равнодушии, назвала какой-то старый детский роман и прятанье по углам «ребячеством» и даже намекнула, что «бог ее свел с Молчалиным».А он, потому только, что —

...так страстно и так низкоБыл расточитель нежных слов, —

в ярости за собственное свое бесполезное унижение, за напущенный на себя добровольно самим собой обман, казнит всех, а ей бросает жестокое и несправедливое слово:

С вами я горжусь моим разрывом, —

когда нечего было и разрывать! Наконец просто доходит до брани, изливая желчь:

На дочь, и на отца.И на любовника глупца, —

и кипит бешенством на всех, «на мучителей толпу, предателей, нескладных умников, лукавых простаков, старух зловещих» и т. д. И уезжает из Москвы искать «уголка оскорбленному чувству», произнося всему беспощадный суд и приговор! Если б у него явилась одна здоровая минута, если б не жег его «мильон терзаний», он бы, конечно, сам сделал себе вопрос: «Зачем и за что наделал я всю эту кутерьму?» И, конечно, не нашел бы ответа. За него отвечает Грибоедов, который неспроста кончил пьесу этой катастрофой. В ней, не только для Софьи, но и для Фамусова и всех его гостей, «ум» Чацкого, сверкавший, как луч света в целой пьесе, разразился в конце в тот гром, при котором крестятся, по пословице, мужики».

КОНЕЦ ЦИТАТЫ

Надо было слово «Ум» в названии комедии взять в кавычки! Ну это так не работает! Работает интрига! В этой интриге – реклама комедии. Если бы Грибоедов называл комедию «Сам себе враг», разве на неё пошли бы столь же активно? Название «Горе от ума» явно более выигрышное. А Грибоедов – гениальный автор.

Мы не берёмся дискутировать на тему того, как сам Грибоедов расценивал Чацкого – считал ли он его умным, или считал его глупым. Какая разница? Произведение само по себе достаточно показательно!

Если автор, собираясь изобразить жирафа, нарисовал слона, мы ведь не обязаны этого слона называть жирафом? Если Грибоедов изобразил Чацкого не умным, то мы имеем право это заметить и считать его таковым.

На том заканчиваю эту тему, но напомню: лучше любое мнение, но ваше собственное, чем заимствованное, пусть даже у самого Гончарова!

Будьте счастливы и не повторяйте глупых ошибок Чацкого. На то вам и дана эта комедия: «Сказка – ложь, да в ней намёк – добрым молодцам урок».