Алмазный венец

Человек этот редкостно бесцеремонный. Знакомиться со мной, с новым жильцом дома в Сметанном переулке, нагрянул в семь утра. Причем сначала звонил (я был в ватерклозете), потом стучал в дверь кулаком (я брился в ванной), потом уже лупасил ногой. Открываю замок, с ужасом и смятением взираю на чугунную ногу: — Кто вы такой, чёрт подери? Ошалели? — Позвольте представиться, Алексей Васильевич! Старший по подъезду. Штатный, гм-гм, стукач. Стучу в кровавую гэбню. Не только же в вашу д...

Работаю я портье (или консьержем) в 16-ти этажном доме на Бескудниковском бульваре. Служба приносит деньги жалкие, однако, вполне достаточные для сносного бытия. К тому же, я предоставлен сам себе, могу писать стихи. В моем отечестве они, похоже, никому не нужны. Меня это, конечно, волнует, но, честно говоря, не особо. Пообвыкся. — Жорик, почему ты называешь себя ночным портье, а не консьержем? — вопрошает меня актриса театра «Ноосфера» Светлана Жаркая.

Когда суперагент ЦРУ Джон Грей, носящий загадочное погоняло Черная Мамба, десантировался в Малаховке, под Москвой, то знал одно, он должен хорошенько припугнуть или даже укокошить президента РФ Юрия Абрамкина. Мог ли он тогда предположить, что в лице Абрамкина найдет не только друга, а можно даже сказать, второго отца?!

В моем подчинении 17 разведчиц. Ответственность свинцовой плитой давит плечи. И вот вызывает меня полковник Злобин, здоровый такой мужчина, с брюшком, со свирепым взглядом, с несчетными правительственными наградами за тайные спецоперации. — Майор Ребров, — спрашивает почти шепотом, — думаете, я не устал от этой паранойи шпиономании? — Не могу знать! — уважительно щелкнул я каблуками. — Ах, Саша, Саша, давай-ка без китайских церемоний.

Юленька Абалкина работала ведущим редактором в крупнейшем издательстве, отвечала за современную прозу. Служба достойная, зарплата приличная. Одна беда, девушка страстно влюблялась в каждого ею открытого автора. Хотя беда ли? Таких авторов было не так уж и много. Можно пересчитать по пальцам двух рук. Ноги не в счет.

Найденный пластик позволял Байбакову тратить только тысячу. Пин-код он, конечно, не знал. Ну, хорошо хоть так, по мелочевке. Все-таки существенная добавка к пенсии отставного учителя физкультуры. Может теперь себя многим побаловать. Даже красной икоркой с шампанским «Абрау-Дюрсо».

Свернула на Большую Никитскую. И вздрогнула. Вместо привычной, затхлой «Рюмочной» появился, весело оформленный в золотистые тона, магазинчик «Сбитый лётчик». Дикое название. Заглянуть хохмы ради?

Предложила встретиться в ресторане «Обломов», что на улице 1905 года. — Я не Ротшильд… — уныло пробормотал Кузькин. — Зато я при деньгах. Устроим желудочную фиесту. Как же я обожаю ваш текст!